Учила плутоватая старуха.
Я вьюсь вокруг тебя, но взгляд твой строг, -
Манящий призрак ускользнёт, как от кинжала…
Ладонь твоя – распутье всех дорог…
Так хочешь, чтоб тебе я погадала? –
Я вижу – поле; в нём горит, как день,
Костёр бездомный под открытым небом,
И искоркой душа летит к звезде…
О, если б свет тот дальний тьмою не был!
Китайские мотивы
Отброшен с нотами листок;
Двери – запрет скрипеть…
Кружась, всю ночь в лесу густом
Тебе я буду петь.
В горошек шёлковый халат
Взовьётся в танце том;
Запястья змейками взлетят,
Рассыпавшись стеклом.
И райским яблочком щека
Покажется тебе…
Твёрдость стрелы, хрупкость цветка
В одной слились судьбе.
Сегодня срок пришёл, мой друг,
Открыть тебе секрет:
Как я, ты будешь горный дух, -
Тебе во мне сгореть.
Мерцает семицветный свет
Над пропастью в горах…
Ступай скорее, ведь мой след
Растает на глазах.
Пусть ждут напрасно во дворце,
Хоть император звал, -
Волшебной музыкой в ларце
Ручей звучит средь скал.
Побудем здесь, мой горностай…
Сядь рядом, не спеши.
Вздох затаи и отражай
В очах своей души,
Как колокольчики звенят,
Вплетённые в косу…
На шёлке тушью ты меня,
Художник, нарисуй!
Нежность в фарфоровом лице,
А очи – листья ив…
Портрет оставишь на крыльце,
Перо, как знак, забыв.
В росинке катится звезда,
Зацеплена крылом, -
Не исцелишься никогда,
Не спутаешь со сном…
О, перед кем я в пеньи звёзд
Свой расточала дар?!
Бежит стремглав, хоть рухнул мост, -
Он испугался чар!
Напрасно, видно, я пою
И кос струится лак…
Лукавство скроет грусть мою, -
И хорошо, что так…
Из заточения
Алхимия!.. – Со дна притихших жил…
Не виновата, что – хрусталь, не камень;
Творец в сосуд прозрачный мой вложил
Подземных тиглей исступлённый пламень.
Я честно, в стужу, срок свой прослужу.
Бросаюсь – на рога, навстречу туру.
Под лёд – до ледохода – ухожу.
На амбразуру б так – в аспирантуру…
Что легче, - с бледных смахивать ланит
Берёзового сока ток неровный,
Всё методичней о чужой гранит
Ломая душу в скрежете зубовном!..
Зимний цветок
Я ухожу от тебя – на запад…
И – ни поклона.
Невыносимо – тебя зреть глазами
Многих поклонниц.
Стрелы луны! – Преходящи узы,
Светоч холодный!
(Видно, случилось понятие Музы -
Мужского рода...)
Я – королева, мой льдистый венчик
В огне не тает.
Растёт звезда в груди эдельвейсом,
Всё расширяясь…
Светлые иглы, пронзившие сердце,
Теперь я – с вами.
Станет горный цветок страстотерпцем. –
Серебристое пламя.
ПО РАСКАЛЁННЫМ УГЛЯМ
* * *
Звёзд хрусталинки рассыпаны по тверди.
На земле – мы, сдвоенная тень…
В памяти слова:
«любовь сильнее смерти…» -
Мне? Тебе? Обоим? – в один день?!
Колокольные душ перезвоны
В запредельной тайне сберегу:
Розы расцветали на ладонях
Поцелуями любимых губ.
Ах, за что меня коснулось это?
Вечная… И нет её сильней.
Шёпотом душа даёт обеты:
Ты, любимый. До скончанья дней.
Жалом поражённая незримым,
Слёзы нежности едва тая:
Добровольно и неисцелимо, -
Пленник мой… Я пленница твоя.
МЕНУЭТ ПРИ СВЕЧАХ
Судьба
За стеной, в пещерном храме,
Манит отзвук пенья,
Чёрно-белого хорала
Клавиши-ступени.
Опаляет свечка руку,
Путь стеклом покрыт… –
Я иду к тебе - по звуку
Через лабиринт.
Я – таюсь, свеча всё тает,
Как дыханьем, грея.
Средь туннелей заплутаюсь
В катакомбах древних.
Лишь в последний миг замечу,
Что раскрыт секрет, -
Выйдет медленно навстречу
Чудный силуэт…
Я укрыться не успею, -
Оставляют силы.
От смущенья не посмею
Встретить взгляд твой милый…
Но спасает утешенья
Нежное крыло –
Чуткое прикосновенье,
Рук твоих тепло.
В плен сдалась, мой ангел-странник,
И к ногам сложила
Ключ от сердца долгожданный,
Где мечты хранила. –
И уносит, накрывая,
Светлых слёз поток;
И сквозь сердце прорастает
Огненный цветок…
* * *
Тонкой плёнки трепет над костром
Длится над рекой,
Как клинок, искрятся серебром
Струны под рукой.
Вместе быть – средь звёзд, как на земли,
До скончанья дней…
Нежность и доверчивость нашли
Путь к душе моей.
Голос твой узнаю средь других,
Поплыву на звук.
Головой склонюсь к твоей груди,
Не расцепишь рук…
Облако вечернее таит
Светлых линий сноп…
Лилии небесных глаз твоих
Кажутся мне сном.
Опущусь ли на морское дно,
Вознесусь ли вверх, -
Брат мой, друг мой, милый – всё равно
Я с тобой навек.
Канатоходец
Богу будет ли угоден
Путь мой в мире за тобой? –
Маленький канатоходец
Я над бездною ночной.
Гвозди крест насквозь пронижут, -
На обратной стороне
Отраженья, тени ближе,
Я с тобой, спиной к спине…
Без тебя на свете этом
Не оставить мне следа,
Кроме малой горсти пепла –
В круге твоего костра.
* * *
Любовь моя, небесный свет очей,
У изголовья в ночь свечой мерцает, -
Цветок, что средь гранита расцветает,
Пленительный ранимостью своей.
Ввысь, замирая, тянутся деревья,
Услышав звук хрустальной чистоты…
Оградою заблудшему творенью
Незримые протянуты персты:
Путей окольных ищет мир, - Бог свыше,
Водя рукою детской, судьбы пишет.
С АРФОЙ ПРЕД ЭШАФОТОМ
Стихия
Ливень под Господним оком, -
Берег, мост, саму плотину
Захлестнувшая лавина –
Всё смывающим потоком….
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Книги судеб воля гнева
Правит в пламени страницы.
Брызжут искорки зарницы –
Шлейф казнённой королевы…
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Пред скалой – обломок шпаги.
И душа – вассал крылатый –
Жанной в бой готовит латы;
Вьётся лилия на стяге!
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Горло ветер режет колкий,
Вихри зорю вострубили…
Бьются в праведном горниле
Хрусткой солью звёзд осколки.
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Как хорал, звенят дождинки.
Там, вчера – в хрустальной боли
Не вздохнуть… и – ни слезинки,
Дым клубился по-над полем…
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Восстаёт – в пыли горячей,
С сердцем вечно рассечённым
Средь пустыни страж неспящий –
Молниею опалённый
Ствол – как древняя колонна,
Перед небом предстоящий…
Полуночная свеча ли
На холме в песках взошла? –
Только дерево в печали,
Раскалённой добела…
* * *
Летящей птицею вослед
Тебе – душа пластала руки. -
И претворялась радость в крест;
И воскурялись до небес
Молитв и песней скорбных звуки.
Стать чёрным лебедем в пруду,
Что дремлет в камышинках колких,
Когда устанет ветер дуть
И над деревьями в саду
Ночь теплит звёздные осколки…
Душа, уже без слёз и слов,
До бездн срывалась и взывала,
И разбивала грань оков,
Взыскуя подвигов и снов, -
До края чаша – всё же мало.
Лететь, предупредив призыв,
Бороться – до изнеможенья…
Огнём все смыслы осолив,
Дух – всесожжения порыв
Смирил – дотла опустошеньем.
И настигает благодать
Вне плена тленных притязаний:
Блаженней, нежели принять –
Сгорев до пепла, вновь восстать,
Отдать – без торга воздаяний…
Где чаяний земных уж нет,
Даруется, во искупленье,
Возможность Божиих побед –
Неизреченный, нежный свет,
Маяк из пристани спасенья…
Немножко боли, страха – тут,
Там - радость лишь, хоть не героям…
Такие чувства застают,
Что, если даже завтра Суд, -
Лица на нём я не закрою!
Восстанет буря на звезду,
Вихрь прогремит рычаньем львиным…
А лебедёнок на пруду,
В попытке отвести беду,
Прольётся песнью лебединой.
Последняя битва
Ветер крыши железные
рвёт со стен,
Петли панциря
друг друга никак не найдут…
Вот и конь подставляет холку;
колчан полон стрел…
Ну, а стрелы – истлеют ли
в следующем году?..
Что над этим думать… Найдётся, кто подберёт,
Кто их пустит к цели…
Из зарослей камень скользнул,
На кольчуге тонкой
узоры ажурные гнёт… -
Да что взять с пастуха! –
варвар! – только рукой махну.
Всё равно уж – в битву, не к танцам, -
много ещё вдали
Безобразных вмятин;
сапоги изведают грязь…
Меч, как прежде, взовьётся в салюте
у края земли:
Пусть в последней битве
Господь
поборает за нас.
Казацкий кант
Сердце – перекрёсток под небом в ночи…
Я на штурме перед высокой стеной.
Я – пылинка в ветре, слезинка в печи,
Искорка свечи под прибрежной волной.
Столько лет скитаний по чуждым краям… -
На губах то кровь, то дорожная пыль.
Горький хлеб замешан был краем копья,
Росой напоили полынь да ковыль.
Алое клеймо, серый каторжный ряд, -
Всё, что нам осталось от весёлых полков…
Я не взвою, - пусть, что хотят, говорят, -
Белое пятно в стае серых волков.
Места нет живого от вскрывшихся ран,
Голову кружит запах спелой травы…
Новая причуда твоя, атаман,
Мне, похоже, стоила головы.
Сквозь терновник, - в клочья душа от погонь…
Так и не успели достать мы луну. –
(Хоть чуть-чуть ещё потерпи меня, конь, -
Передам указ, и на холм соскользну…)
Прадед
«Etiam si omnes – ego non»
(Девиз рода Odrowaz-Wysocky герба Стремя)
I
«Белый туман над землёю плывёт,
Степи конца-краю нет…
Скоро ли нежная зорька взойдёт,
Вскинет ресницы рассвет?..
Больше, гнедой, нам, похоже, не спеть. -
Лишь бы ты зла не держал…
Может, чуть жёсткой была моя плеть, -
Чтоб ты в осаде не спал!
Помню, как, чувства лишившись в седле,
Вис на поводьях весь день…
Может, я шпоры вонзил чуть сильней, -
Сам в первый раз их надел!
Нам до привала – томительный путь,
Сердце зайдётся в груди…
Верный гнедой, терпеливее будь –
Зарево ждёт впереди.
Там, на холме, красный плещется флаг;
Есть виноградник за ним…
Там свой престол утвердил наглый враг,
Царский же мы утвердим!
У самого в горле сушь, точно гвоздь…
Капли воды не проси.
Там - я отдам тебе первую гроздь,
Только на холм донеси!»
Ягодки алые, - близится холм,
Обетованный тот край…
«Помнишь, гнедой, наш растерзанный дом,
В топку порубанный гай?!
Помнишь ли Машеньку в белом, как снег,
С вишенками на ушах?..
Как бы дознаться, услышать хоть мне,
Что с ней, и в чьих-то руках?»
А из засады – то ль смех, то ли плач.
Встал на дыбы чуткий конь…
Миг – и повержен бандитский кумач,
Тянется к грозди ладонь.
Гроздь та последней была б на земле…
Ждал с замираньем отряд…
То ли бретёра стрелок пожалел –
Принял гнедой весь заряд.
«Федька, а белый-то ваш – молодец:
Крестик в петлице, гляди!..
Будет и пуля, - дорвёшься, гордец!
Прежде в плену посиди».
II
Смоль висков – с налётом мела…
Бледен, под глазами тень,
Но стоит с улыбкой смелой,
Будто Пасхи первый день.
Герб-околыш на фуражке, -
Те – с советскою звездой.
Под снежком в одной рубашке –
Гордый, стройный, молодой,
Шляхты краковской обломок
Средь окурков и плевков,
Ветви рыцарской потомок, -
Кровный враг большевиков.
Жизнь твоя, земное счастье –
Не длинней того штыка…
Милости не жди от власти,
Коль служил у Колчака! –
Месяц мрачный, месяц длинный
Всё он в камере сырой,
А Мария с крошкой сыном –
Уж с фамилией чужой…
Сшил безграмотное дело
Скороспелый трибунал, -
Он своей рукой им белой
Ни значка не подписал.
Пусть сполна своё получит, -
Предвкушает кровь зверьё, -
Царской армии поручик,
Жизнь отдавший за неё.
Чёрный ворон вьётся, вьётся, -
Неспроста гудит мотор.
Белый воин с чёрным бьётся…
Уж гайтан срывает вор.
Совершилось. – В день расстрела
На подтаявшем снегу
Силуэт: на алом – белый,
С чёрной розочкой у губ…
Сон
У обочины молча став,
Царскую подожду Семью, -
В соучастьи лишаясь прав,
Журавлиный клин отпою…
Против ветра утлый возок ползёт,
На колёса мокрый снежок налип:
В ссылку Царскую он Семью везёт -
Прочь уносит Клад наш на край земли!
Уж Их близок последний миг…
На конях – усталый отряд;
Может, прадед мой был средь них,
Провожавших на крест Царя… -
Я – за Ними вслед – загоню коня!..
Снег ли, дождь устам не даёт дышать…
Пусть в полёте пуля спалит меня, -
Ласточкою в лазурь кинется душа:
Там – прощения тихий свет,
Там – надежды мелькает стяг… -
Мне до всадника эполет –
Даже с цыпочек не достать.
Грязь губами молча стерев с колёс,
Омываю плачем Их до зари, -
Разлетится сердце фонтаном слёз:
Вихрем сбит хрустальный гардемарин…
Там – от терний стихает боль;
Там – пурге не задуть огня…
Крест, о Царь, разделю с тобой! -
В Царстве том помяни меня!
* * *
Не пожар, война и бури
Предвещают лихолетье, -
Бич последнего столетья –
Недолюбленные дети.
Не на ровном месте страхи
В ночь выходят из тумана -
Недорубленность на плахе,
Кровью хлещущая рана…
Со своих, грядущих деток
Взыщут (а найдут едва ли!) –
Что мы в них не долюбили, -
Что мы в них недовложили,
У чужих просить послали…
* * *
Может, в том зелёном дне,
В песни мира и покоя
Над кристальною рекою –
Строчка есть и обо мне?..
Может быть, в полдневный час,
Как призыв застигнет горний, -
Удалюсь пустыней знойной,
Не встревожив сонных вас…
Может, ангел в том пути
Слово с рифмой мне подскажет, -
И крылом на душу ляжет
Неоконченный мотив...
Без меня начался суд. –
Опоздать немного можно ль?
Что тут – гордость, что там – должность, -
По-иному разберут...
Может, преданным сердцам -
Золотых цветов немало
И серебряных хоралов
Я оставлю в двух ларцах, -
Звуки песен и молитв,
Может быть, в виденьи сонном
Мой подхватит лебедёнок -
И тональность сохранит…
Труден путь в сиянье дня,
В царство мира и покоя, -
За кристальною рекою
Помолитесь за меня…
Русалочка
Иди, русалочка, твёрже будь,
Пусть в небе звёзд и нет...
Стели, русалочка, Млечный путь -
Принцу с принцессой вслед.
Ступай, русалочка, - каждый шаг
Скручивай сердце в жгут.
Танцуй, русалочка, на ножах, -
Маки к утру взойдут.
Рисуй улыбку, спеши - ведь ждать
Не станет зелёный плёс...
Учись, русалочка, исчезать
Молча, без лишних слёз.
* * *
Свершилось… Конь вперёд понёс седло пустое, -
Он всадника найдёт; немало новых сеч.
Средь этих трав глоток укрытья и покоя…
И мой ли то был шлем, и мой ли то был меч?..
Ты мне явил, Господь, весь мир в одно мгновенье -
Тех, кто над ранами глумился с высоты;
Тех, кто на подвиг звал – и отошёл с презреньем…
Я вьюсь вокруг тебя, но взгляд твой строг, -
Манящий призрак ускользнёт, как от кинжала…
Ладонь твоя – распутье всех дорог…
Так хочешь, чтоб тебе я погадала? –
Я вижу – поле; в нём горит, как день,
Костёр бездомный под открытым небом,
И искоркой душа летит к звезде…
О, если б свет тот дальний тьмою не был!
Китайские мотивы
Отброшен с нотами листок;
Двери – запрет скрипеть…
Кружась, всю ночь в лесу густом
Тебе я буду петь.
В горошек шёлковый халат
Взовьётся в танце том;
Запястья змейками взлетят,
Рассыпавшись стеклом.
И райским яблочком щека
Покажется тебе…
Твёрдость стрелы, хрупкость цветка
В одной слились судьбе.
Сегодня срок пришёл, мой друг,
Открыть тебе секрет:
Как я, ты будешь горный дух, -
Тебе во мне сгореть.
Мерцает семицветный свет
Над пропастью в горах…
Ступай скорее, ведь мой след
Растает на глазах.
Пусть ждут напрасно во дворце,
Хоть император звал, -
Волшебной музыкой в ларце
Ручей звучит средь скал.
Побудем здесь, мой горностай…
Сядь рядом, не спеши.
Вздох затаи и отражай
В очах своей души,
Как колокольчики звенят,
Вплетённые в косу…
На шёлке тушью ты меня,
Художник, нарисуй!
Нежность в фарфоровом лице,
А очи – листья ив…
Портрет оставишь на крыльце,
Перо, как знак, забыв.
В росинке катится звезда,
Зацеплена крылом, -
Не исцелишься никогда,
Не спутаешь со сном…
О, перед кем я в пеньи звёзд
Свой расточала дар?!
Бежит стремглав, хоть рухнул мост, -
Он испугался чар!
Напрасно, видно, я пою
И кос струится лак…
Лукавство скроет грусть мою, -
И хорошо, что так…
Из заточения
Алхимия!.. – Со дна притихших жил…
Не виновата, что – хрусталь, не камень;
Творец в сосуд прозрачный мой вложил
Подземных тиглей исступлённый пламень.
Я честно, в стужу, срок свой прослужу.
Бросаюсь – на рога, навстречу туру.
Под лёд – до ледохода – ухожу.
На амбразуру б так – в аспирантуру…
Что легче, - с бледных смахивать ланит
Берёзового сока ток неровный,
Всё методичней о чужой гранит
Ломая душу в скрежете зубовном!..
Зимний цветок
Я ухожу от тебя – на запад…
И – ни поклона.
Невыносимо – тебя зреть глазами
Многих поклонниц.
Стрелы луны! – Преходящи узы,
Светоч холодный!
(Видно, случилось понятие Музы -
Мужского рода...)
Я – королева, мой льдистый венчик
В огне не тает.
Растёт звезда в груди эдельвейсом,
Всё расширяясь…
Светлые иглы, пронзившие сердце,
Теперь я – с вами.
Станет горный цветок страстотерпцем. –
Серебристое пламя.
ПО РАСКАЛЁННЫМ УГЛЯМ
* * *
Звёзд хрусталинки рассыпаны по тверди.
На земле – мы, сдвоенная тень…
В памяти слова:
«любовь сильнее смерти…» -
Мне? Тебе? Обоим? – в один день?!
Колокольные душ перезвоны
В запредельной тайне сберегу:
Розы расцветали на ладонях
Поцелуями любимых губ.
Ах, за что меня коснулось это?
Вечная… И нет её сильней.
Шёпотом душа даёт обеты:
Ты, любимый. До скончанья дней.
Жалом поражённая незримым,
Слёзы нежности едва тая:
Добровольно и неисцелимо, -
Пленник мой… Я пленница твоя.
МЕНУЭТ ПРИ СВЕЧАХ
Судьба
За стеной, в пещерном храме,
Манит отзвук пенья,
Чёрно-белого хорала
Клавиши-ступени.
Опаляет свечка руку,
Путь стеклом покрыт… –
Я иду к тебе - по звуку
Через лабиринт.
Я – таюсь, свеча всё тает,
Как дыханьем, грея.
Средь туннелей заплутаюсь
В катакомбах древних.
Лишь в последний миг замечу,
Что раскрыт секрет, -
Выйдет медленно навстречу
Чудный силуэт…
Я укрыться не успею, -
Оставляют силы.
От смущенья не посмею
Встретить взгляд твой милый…
Но спасает утешенья
Нежное крыло –
Чуткое прикосновенье,
Рук твоих тепло.
В плен сдалась, мой ангел-странник,
И к ногам сложила
Ключ от сердца долгожданный,
Где мечты хранила. –
И уносит, накрывая,
Светлых слёз поток;
И сквозь сердце прорастает
Огненный цветок…
* * *
Тонкой плёнки трепет над костром
Длится над рекой,
Как клинок, искрятся серебром
Струны под рукой.
Вместе быть – средь звёзд, как на земли,
До скончанья дней…
Нежность и доверчивость нашли
Путь к душе моей.
Голос твой узнаю средь других,
Поплыву на звук.
Головой склонюсь к твоей груди,
Не расцепишь рук…
Облако вечернее таит
Светлых линий сноп…
Лилии небесных глаз твоих
Кажутся мне сном.
Опущусь ли на морское дно,
Вознесусь ли вверх, -
Брат мой, друг мой, милый – всё равно
Я с тобой навек.
Канатоходец
Богу будет ли угоден
Путь мой в мире за тобой? –
Маленький канатоходец
Я над бездною ночной.
Гвозди крест насквозь пронижут, -
На обратной стороне
Отраженья, тени ближе,
Я с тобой, спиной к спине…
Без тебя на свете этом
Не оставить мне следа,
Кроме малой горсти пепла –
В круге твоего костра.
* * *
Любовь моя, небесный свет очей,
У изголовья в ночь свечой мерцает, -
Цветок, что средь гранита расцветает,
Пленительный ранимостью своей.
Ввысь, замирая, тянутся деревья,
Услышав звук хрустальной чистоты…
Оградою заблудшему творенью
Незримые протянуты персты:
Путей окольных ищет мир, - Бог свыше,
Водя рукою детской, судьбы пишет.
С АРФОЙ ПРЕД ЭШАФОТОМ
Стихия
Ливень под Господним оком, -
Берег, мост, саму плотину
Захлестнувшая лавина –
Всё смывающим потоком….
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Книги судеб воля гнева
Правит в пламени страницы.
Брызжут искорки зарницы –
Шлейф казнённой королевы…
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Пред скалой – обломок шпаги.
И душа – вассал крылатый –
Жанной в бой готовит латы;
Вьётся лилия на стяге!
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Горло ветер режет колкий,
Вихри зорю вострубили…
Бьются в праведном горниле
Хрусткой солью звёзд осколки.
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Как хорал, звенят дождинки.
Там, вчера – в хрустальной боли
Не вздохнуть… и – ни слезинки,
Дым клубился по-над полем…
Шелест быстрый мчится в листьях.
За грозою – воздух чистый.
Восстаёт – в пыли горячей,
С сердцем вечно рассечённым
Средь пустыни страж неспящий –
Молниею опалённый
Ствол – как древняя колонна,
Перед небом предстоящий…
Полуночная свеча ли
На холме в песках взошла? –
Только дерево в печали,
Раскалённой добела…
* * *
Летящей птицею вослед
Тебе – душа пластала руки. -
И претворялась радость в крест;
И воскурялись до небес
Молитв и песней скорбных звуки.
Стать чёрным лебедем в пруду,
Что дремлет в камышинках колких,
Когда устанет ветер дуть
И над деревьями в саду
Ночь теплит звёздные осколки…
Душа, уже без слёз и слов,
До бездн срывалась и взывала,
И разбивала грань оков,
Взыскуя подвигов и снов, -
До края чаша – всё же мало.
Лететь, предупредив призыв,
Бороться – до изнеможенья…
Огнём все смыслы осолив,
Дух – всесожжения порыв
Смирил – дотла опустошеньем.
И настигает благодать
Вне плена тленных притязаний:
Блаженней, нежели принять –
Сгорев до пепла, вновь восстать,
Отдать – без торга воздаяний…
Где чаяний земных уж нет,
Даруется, во искупленье,
Возможность Божиих побед –
Неизреченный, нежный свет,
Маяк из пристани спасенья…
Немножко боли, страха – тут,
Там - радость лишь, хоть не героям…
Такие чувства застают,
Что, если даже завтра Суд, -
Лица на нём я не закрою!
Восстанет буря на звезду,
Вихрь прогремит рычаньем львиным…
А лебедёнок на пруду,
В попытке отвести беду,
Прольётся песнью лебединой.
Последняя битва
Ветер крыши железные
рвёт со стен,
Петли панциря
друг друга никак не найдут…
Вот и конь подставляет холку;
колчан полон стрел…
Ну, а стрелы – истлеют ли
в следующем году?..
Что над этим думать… Найдётся, кто подберёт,
Кто их пустит к цели…
Из зарослей камень скользнул,
На кольчуге тонкой
узоры ажурные гнёт… -
Да что взять с пастуха! –
варвар! – только рукой махну.
Всё равно уж – в битву, не к танцам, -
много ещё вдали
Безобразных вмятин;
сапоги изведают грязь…
Меч, как прежде, взовьётся в салюте
у края земли:
Пусть в последней битве
Господь
поборает за нас.
Казацкий кант
Сердце – перекрёсток под небом в ночи…
Я на штурме перед высокой стеной.
Я – пылинка в ветре, слезинка в печи,
Искорка свечи под прибрежной волной.
Столько лет скитаний по чуждым краям… -
На губах то кровь, то дорожная пыль.
Горький хлеб замешан был краем копья,
Росой напоили полынь да ковыль.
Алое клеймо, серый каторжный ряд, -
Всё, что нам осталось от весёлых полков…
Я не взвою, - пусть, что хотят, говорят, -
Белое пятно в стае серых волков.
Места нет живого от вскрывшихся ран,
Голову кружит запах спелой травы…
Новая причуда твоя, атаман,
Мне, похоже, стоила головы.
Сквозь терновник, - в клочья душа от погонь…
Так и не успели достать мы луну. –
(Хоть чуть-чуть ещё потерпи меня, конь, -
Передам указ, и на холм соскользну…)
Прадед
«Etiam si omnes – ego non»
(Девиз рода Odrowaz-Wysocky герба Стремя)
I
«Белый туман над землёю плывёт,
Степи конца-краю нет…
Скоро ли нежная зорька взойдёт,
Вскинет ресницы рассвет?..
Больше, гнедой, нам, похоже, не спеть. -
Лишь бы ты зла не держал…
Может, чуть жёсткой была моя плеть, -
Чтоб ты в осаде не спал!
Помню, как, чувства лишившись в седле,
Вис на поводьях весь день…
Может, я шпоры вонзил чуть сильней, -
Сам в первый раз их надел!
Нам до привала – томительный путь,
Сердце зайдётся в груди…
Верный гнедой, терпеливее будь –
Зарево ждёт впереди.
Там, на холме, красный плещется флаг;
Есть виноградник за ним…
Там свой престол утвердил наглый враг,
Царский же мы утвердим!
У самого в горле сушь, точно гвоздь…
Капли воды не проси.
Там - я отдам тебе первую гроздь,
Только на холм донеси!»
Ягодки алые, - близится холм,
Обетованный тот край…
«Помнишь, гнедой, наш растерзанный дом,
В топку порубанный гай?!
Помнишь ли Машеньку в белом, как снег,
С вишенками на ушах?..
Как бы дознаться, услышать хоть мне,
Что с ней, и в чьих-то руках?»
А из засады – то ль смех, то ли плач.
Встал на дыбы чуткий конь…
Миг – и повержен бандитский кумач,
Тянется к грозди ладонь.
Гроздь та последней была б на земле…
Ждал с замираньем отряд…
То ли бретёра стрелок пожалел –
Принял гнедой весь заряд.
«Федька, а белый-то ваш – молодец:
Крестик в петлице, гляди!..
Будет и пуля, - дорвёшься, гордец!
Прежде в плену посиди».
II
Смоль висков – с налётом мела…
Бледен, под глазами тень,
Но стоит с улыбкой смелой,
Будто Пасхи первый день.
Герб-околыш на фуражке, -
Те – с советскою звездой.
Под снежком в одной рубашке –
Гордый, стройный, молодой,
Шляхты краковской обломок
Средь окурков и плевков,
Ветви рыцарской потомок, -
Кровный враг большевиков.
Жизнь твоя, земное счастье –
Не длинней того штыка…
Милости не жди от власти,
Коль служил у Колчака! –
Месяц мрачный, месяц длинный
Всё он в камере сырой,
А Мария с крошкой сыном –
Уж с фамилией чужой…
Сшил безграмотное дело
Скороспелый трибунал, -
Он своей рукой им белой
Ни значка не подписал.
Пусть сполна своё получит, -
Предвкушает кровь зверьё, -
Царской армии поручик,
Жизнь отдавший за неё.
Чёрный ворон вьётся, вьётся, -
Неспроста гудит мотор.
Белый воин с чёрным бьётся…
Уж гайтан срывает вор.
Совершилось. – В день расстрела
На подтаявшем снегу
Силуэт: на алом – белый,
С чёрной розочкой у губ…
Сон
У обочины молча став,
Царскую подожду Семью, -
В соучастьи лишаясь прав,
Журавлиный клин отпою…
Против ветра утлый возок ползёт,
На колёса мокрый снежок налип:
В ссылку Царскую он Семью везёт -
Прочь уносит Клад наш на край земли!
Уж Их близок последний миг…
На конях – усталый отряд;
Может, прадед мой был средь них,
Провожавших на крест Царя… -
Я – за Ними вслед – загоню коня!..
Снег ли, дождь устам не даёт дышать…
Пусть в полёте пуля спалит меня, -
Ласточкою в лазурь кинется душа:
Там – прощения тихий свет,
Там – надежды мелькает стяг… -
Мне до всадника эполет –
Даже с цыпочек не достать.
Грязь губами молча стерев с колёс,
Омываю плачем Их до зари, -
Разлетится сердце фонтаном слёз:
Вихрем сбит хрустальный гардемарин…
Там – от терний стихает боль;
Там – пурге не задуть огня…
Крест, о Царь, разделю с тобой! -
В Царстве том помяни меня!
* * *
Не пожар, война и бури
Предвещают лихолетье, -
Бич последнего столетья –
Недолюбленные дети.
Не на ровном месте страхи
В ночь выходят из тумана -
Недорубленность на плахе,
Кровью хлещущая рана…
Со своих, грядущих деток
Взыщут (а найдут едва ли!) –
Что мы в них не долюбили, -
Что мы в них недовложили,
У чужих просить послали…
* * *
Может, в том зелёном дне,
В песни мира и покоя
Над кристальною рекою –
Строчка есть и обо мне?..
Может быть, в полдневный час,
Как призыв застигнет горний, -
Удалюсь пустыней знойной,
Не встревожив сонных вас…
Может, ангел в том пути
Слово с рифмой мне подскажет, -
И крылом на душу ляжет
Неоконченный мотив...
Без меня начался суд. –
Опоздать немного можно ль?
Что тут – гордость, что там – должность, -
По-иному разберут...
Может, преданным сердцам -
Золотых цветов немало
И серебряных хоралов
Я оставлю в двух ларцах, -
Звуки песен и молитв,
Может быть, в виденьи сонном
Мой подхватит лебедёнок -
И тональность сохранит…
Труден путь в сиянье дня,
В царство мира и покоя, -
За кристальною рекою
Помолитесь за меня…
Русалочка
Иди, русалочка, твёрже будь,
Пусть в небе звёзд и нет...
Стели, русалочка, Млечный путь -
Принцу с принцессой вслед.
Ступай, русалочка, - каждый шаг
Скручивай сердце в жгут.
Танцуй, русалочка, на ножах, -
Маки к утру взойдут.
Рисуй улыбку, спеши - ведь ждать
Не станет зелёный плёс...
Учись, русалочка, исчезать
Молча, без лишних слёз.
* * *
Свершилось… Конь вперёд понёс седло пустое, -
Он всадника найдёт; немало новых сеч.
Средь этих трав глоток укрытья и покоя…
И мой ли то был шлем, и мой ли то был меч?..
Ты мне явил, Господь, весь мир в одно мгновенье -
Тех, кто над ранами глумился с высоты;
Тех, кто на подвиг звал – и отошёл с презреньем…
