Она хотела его, готовая заниматься с ним сексом подобно кролику – бешено, никаких ограничений, безостановочно. Но я понимала, что это влияние луны. Безжалостной сексуальной энергией, заставляющей остро ощущать свое тело. Потому сжала бедра вместе и положила руку на его грудь, надавив.
— Нет, — заурчал он мне в рот и снова впился в губы, требуя подчинения.
Наши языки затанцевали. Каждый мой вздох был напряженным, словно мои легкие отключили. Сердце громко застучало. Еще немного и не смогу сдерживаться. И Олег это прекрасно понимал, чувствуя мою дрожь, разогревая поцелуем, как делал это раньше.
Его мускусный запах призывал раздвинуть ноги и позволить проникнуть в себя. Кожа пылала, желая прикосновения. Я хотела ощутить его руки по всему телу, чтобы грубые подушки пальцев начали свое чудо, а губы дополнили волшебство. Там, внизу, где все уже пульсировало от возбуждения, требуя разрядки. И будто прочитав мои мысли, Олег обвил рукой мою талию, продолжая второй держать голову и вот я уже сижу на столе, а он по-хозяйски устроился между ног, упираясь в меня твердым членом через одежду.
— Олег, — выдохнула я, ведя безнадежную игру между инстинктом и мыслью поступить правильно.
Последнее заключалось в том, чтобы оттолкнуть и с возмущением послать на все стороны. Но сейчас это казалось практически невыполнимой задачей.
— Олег, — снова повторила я, откидывая голову назад, когда он переключился на шею. – Мы не должны.
— Должны, — прошептал он, слегка укусив кожу.
Он расстегнул пуговицы на блузке и дотронулся до груди, скрытой ажурным лифом, который резко стянул вниз. Я вздрогнула и сделала жалкую попытку убрать его руки.
— Не смей, — приказал он прерывающим голосом, с силой вновь припадая к моим губам, дерзко гладя груди, наполняя ими ладони, чуть стискивая, терзая чувствительные соски.
Черт возьми, я таяла, плавилась, растекалась. Сколько времени прошло, а он все такой же – брал напором, силой, бесцеремонностью. И раньше мне это нравилось. Впрочем, как и сейчас. Но я буду последней идиоткой если закрою глаза, на то, как это раньше для меня закончилось. Слишком было горько и больно. И слишком много времени потребовалось, чтобы зализать кровоточащие душевные раны. Ты же это помнишь, обратилась я к волчице, обрушая на нее воспоминания невыносимых страданий. Все-все, чтобы МЫ с ней пережили особенно тот день, когда Олег разбил нас на бессчетное количество осколков, сообщив о женитьбе. Когда мы бросились в лес и пробежали километров пятьдесят, лишь бы освободиться от агонии мук.
Животное внутри зарычало. Мои мысли ей не понравились. Тогда я прокрутила их еще раз, как калейдоскоп – ярко, отчетливо, не упуская ни одного убийственного слова, будто отменно заточенным ножом режущее сердце на куски.
Волчица заскулила, и я почувствовала, как она неохотно начала отступать. Вот так, девочка. Все правильно. Больше мы ему это не позволим.
Олег неожиданно остановился и посмотрел на меня странным напряженным взглядом.
— Поехали к тебе, — хрипло произнес он.
— Нет, — мой голос прозвучал спокойно. Я подняла руки, натянула лифчик и неторопливо, будто издеваясь застегнула все пуговицы обратно. Все это время я многозначительно смотрела на него. Желание поутихло и он, разумеется, это понял. – Мой дом, моя крепость. Чужим там места нет. Может отойдешь?
Оборотень не двигался, потому сама оттолкнула его, не сильно и думала, что упрусь в скалу, но он поддался, сделав шаг назад. Я соскользнула со стола, поправляя одежду. Пригладила растрепавшиеся волосы и будто ничего не произошло наклонилась к компьютеру, чтобы его выключить.
Услышала, как он усмехнулся.
— Что? – повернула к нему голову.
Олег снова принял расслабленную позу, присев на край стола, скрестив руки.
Надо же, как быстро отошел.
— А ты изменилась, — ответил он, уставившись в одну точку в стенке напротив, размышляя о чем-то. — Стала сильнее.
— Ошибаешься, меня вчера чуть не прибили, — нажала на кнопку отбой.
— Я имел ввиду морально. На счет вчера, это был мой промах, но об этом уже позаботились.
— Знаю, — устало выдохнула я, обходя его. Подошла к шкафу, сняла с вешалки пальто. – Давай без подробностей, пожалуйста, иначе кошмары замучают.
— Ну, сегодня тебя, замучают другие кошмары.
Наши взгляды встретились. На его лице то же замкнуто-размышляющее выражение.
— Олег, зачем ты пришел? – застегнула я пуговицы. – На самом деле.
— Я же сказал, — пустил он руки и выпрямился. – Поговорить.
— Не получаются у нас разговоры, — нахмурилась я и двинулась к выходу. – И мне они не нужны.
— Неправда, — выстрелил он в спину.
Я вышла и у двери в ожидании, когда он выйдет, развернулась. Нужно было закрыть офис.
— Правда, — смотрела я куда угодно лишь бы не него.
Он вышел. Я повернула в замке ключ.
— Ты кое-что забыла, — сказал он и протянул на ладони подаренную фигурку.
Молча взяла ее и положила в сумку. Теперь каждый раз, когда я на нее буду смотреть, воспоминания возникнут явно не о дружеском жесте. Интересно он специально это сделал?!
Когда мы вышли на улицу, Олег разблокировал сигнализацию рядом стоящей возле крыльца черной иномарки.
— Поехали, довезу тебя, — направился он сразу к машине уверенный, что я последую за ним.
— Нет, я сама.
— Настя, поехали, — твердо произнес он, вновь сверкнув желтым оттенком. – Я серьезно хотел поговорить. Это важно и касается твоей семьи.
Я замешкалась, но под давлением тяжелого взгляда и убедительного аргумента о семье все-таки согласилась.
— Что случилось? Что с моей семьей?
Мы ехали на высокой скорости, но ни я, ни Олег этого не замечали.
— Отец хочет тебя вернуть в стаю.
— Знаю. Я отказалась.
— Настя, — глянул он на меня, — никто спрашивать не будет. Если он решил, сама знаешь, все сделает, чтобы добиться своего.
— Ладно, — выдохнула я, мысленно соглашаясь с ним. – Допустим я вернусь, что из этого? О чем ты хотел поговорить? Ты против?
— Нет, но стая, думаю, будет да. И если вернешься, то перед своими сородичами сделаешь отца слабым.
— Понимаю. Тогда оставлю все как есть.
— Да нихрена ты походу не понимаешь, — рассердился Олег, повышая голос, одновременно переключая передачу и заворачивая во двор. Остановился у моего подъезда. – ты все равно переедешь домой хочешь ты этого или нет. И как только это произойдет в стаи обязательно появится недовольство. Авторитет отца подорвется, и кто-то решится бросить ему вызов, что можно своевременно подавить.
— Как? – спросила, нахмурившись.
Олег замолчал. Развернулся и прямо посмотрел в глаза. Внутри меня снова начала подниматься волна желания. Сердце забилось, по телу пробежала мелкая дрожь.
— Силой, — сказал он, поднимая руку и нежно касаясь моей щеки. – Если они почувствуют силу, то беспрекословно будут подчиняться дальше. Твой отец ее имеет, но я могу ему добавить. Объединить наши стаи и работать на равных, но это можно сделать только…
— Только?! – прохрипела я, чувствуя, что если он сейчас не прекратит, то отдамся ему прямо в машине.
— Только если ты родишь мне ребенка.
— Что? – переспросила я, решив, что ослышалась.
— Мне нужен от тебя ребенок Настя. И только от тебя, — уверенно произнес он, наклонившись к губам. – Потому что ты моя.
Мы целовались. Страстно, жадно, обжигающе. Сердце трепетало, радовалось. Я его?! Неужели это правда. ЕГО! Он признал это. Мое желание, желание волка, желание Альфы, влияние луны в этот миг увлекало нас в свою бездну эйфории. Олег гладил спину и дарил мне давно забытое наслаждение, восхитительное время счастья и небывалую остроту чувств. Как же я по нему соскучилась. Спустя столько лет. И все равно несмотря на боль, страдания, мы, наконец—то, вместе.
— А как же Тина? – прошептала в губы. – Ты ее отпустишь?!
— Нет, — ответил он и вновь прильнул в поцелуе покусывая нижнюю губу.
— В смысле? – уперлась я ладонями в широкую грудь и поддалась назад. – То есть как не нет?
Олег замер, не сводя с меня еще окутанные желанием глаза. Но через пару секунд его взгляд стал осмысленным и ко мне вновь вернулся холодный расчетливый волк.
— В прямом. Если я это сделаю между ее стаей и моей начнется война. Этого я не допущу. Но Альфе нужен наследник, Тина оказалась бесплодной.
— Потому что она не твоя пара, — ошарашенно смотрела я на него. – Не твоя пара черт тебя возьми, — сжала я кулаки с такой силой, что ногти до крови впились в кожу.
— В таком случае всегда имеется шанс пятьдесят на пятьдесят. Ты знаешь.
— Знаю, — прорычала я, чувствуя, что еще немного и накинусь на него вгрызаясь в шею. – И все-таки ты рискнул. Пошел против природы, — покачала я головой, — почему Олег? Зачем?
Я продолжала рычать чувствую разочарование. В нем, в себе, что снова поддалась, к миру, к несправедливости жизни, ко всему. Я смотрела на Олега и не могла поверить, что он снова это сделал. Дал мне надежду и тут же ее отобрал. Но в этот раз я хотя бы получу объяснение. А раны залижу, не в первой, усмехнулась про себя с иронией.
— Что сделано, то сделано, — сказал он спокойно. – Но мне нужно потомство. Ты моя пара, я это сразу понял, но тогда были другие обстоятельства, о которых рассказывать не собираюсь. Сейчас это уже неважно.
— Вот как. Неважно значит, — говорила я медленно, чеканя каждое слово, так как внутри появилось что-то холодное, липкое. – Сам сделал выбор, а сейчас хочешь выкрутиться, вспомнив вдруг, что есть истинная пара, которую сам лично растоптал… — я резко замолчала. В голову пришло ужасное осознание произошедшего. – То есть ты знал, что я твоя пара и все равно ушел? Знал, насколько убийственное было мое состояние все равно сделал это?
— Поверь я чувствовал тоже самое. Но по-другому поступить не мог.
— Мог, — выплюнула я. – И теперь расплачиваешься. Поэтому решай свою проблему без меня. Никогда я не соглашусь на это, — продолжая злиться я открыла дверцу. – И не смей больше ко мне приходить. Никакая я тебе не пара. Ты меня с кем-то перепутал.
— У тебя нет другого выхода, Отец…
— Я поняла про отца, но выход есть всегда. Не переживай, как-нибудь обойдемся без столь великой помощи, — и с размаху захлопнула дверь.
— Настя подумай, — донеслось за спиной. – Ты все равно согласишься.
Показала ему средний палец и зашла в подъезд.
В лифте еле-еле сдержала себя, чтобы просто тупо не заорать. Мне хотелось все из себя выплеснуть. Я была в ярости. Волчица тоже. Мне хотелось рвать и метать. Эмоции зашкаливали. Ублюдок, скотина, тварь. Ненавижу, ненавижу. Я никак не могла собраться и успокоиться еще потому, что на меня активно действовала луна. Не получив сексуальной разрядки, ее влияние перевертывало энергию и начинало работать на агрессию. А это чревато последствиями. Злой волк – неконтролируемый волк. Раньше со мной такого не происходило. Рядом был Игорь с кем не просто занималась любовь, а сбрасывала энергию несколько часов подряд, чтобы избежать подобное. Но сейчас я одна и как сейчас быть представлений не имела вообще.
Створки лифта открылись и я, громко, цокая каблуками по бетонной плитке направилась к квартире. Но учуяв запах, резко обернулась.
— Снова ты, — увидела сидящего на ступеньках Ильяса.
— Да, — выпрямился он. – Пришел помочь собрать вещи.
— Не надо. И не до этого, уходи, — ответила я нервно.
Подошла к двери, вставила ключ в замок. Присутствие Ильяс в этот момент было очень некстати. Волчица в качестве лекарства явно им заинтересовалась.
Открыла дверь и вошла внутрь.
— Настя, ты сейчас не в себе, позволь остаться и помочь.
Разумеется, он не ушел. Я не препятствовала. Устала уже ругаться. Просто скинула на ходу туфли, направляясь на кухню. Включила чайник, хотя горячий чай вряд ли бы сейчас помог мне, но все равно решила его заварить. Что угодно делать лишь бы отвлечься.
— Чем ты мне поможешь? – стояла я к нему спиной, уставившись на зажженный синий индикатор чайника. – Я же не инвалид. Руки ноги есть. Покидаю в сумки все сама. У меня не так много вещей.
— Я не об этом, — ответил он.
Я обернулась и прямо посмотрела ему в глаза. Ильяс стоял в дверном проеме, обколотившись об косяк. Высокий, сильный, притягивающий.
— А о чем? – сделала не понимающий вид.
— Тебе нужен самец. Иначе ты сойдешь с ума.
— Да неужели, хочешь предложить свою кандидатуру? А осилишь опытную волчицу? – перешла я на грубую прямоту, чтобы отбить к себе желание.
Оборотень на едкость не обратил внимания.
Сощурив глаза, Ильяс медленно направился ко мне. Я не двигалась. Он остановился в опасной близости. Поднял руку, провел по щеке, добрался до шеи обхватив пальцами затылок.
— Опыт с кем? С людьми, которые никогда не могли удовлетворить полностью. С теми, с кем ты не могла раскрыться, сдерживая себя, дабы случайно не навредить. Показать всю свою страсть. Ты о них? – глубоко втянул он в себя воздух. Его зраки от желания расширились.
— Не твое дело, — я попыталась отклониться назад, но Ильяс держал голову крепко. – Уходи.
Я мысленно взмолилась, чтобы он исчез, пропал, испарился. Прямо сейчас, в эту секунду иначе все это закончится непоправимой ошибкой. Очень непоправимой. Волчица жалобно заскулила. Она хотела его.
— Нет, — твердо произнес Ильяс и склонился ко мне, остановившись в сантиметре между своими губами и моими, прижавшись горячим сквозь одежду телом. Меня немного затрясло. – Разреши мне Настя прикоснуться к тебе.
— Нет, — хрипло произнесла я. – Никогда.
Ильяс не двигался. Чуть усмехнулся, продолжая удерживать. Потом он поцеловал, и я услышала внутри себя вой. Долгий, протяженный, голодный, истосковавшийся по зверю, самцу, мужчине, сильному, равному, родному, по существу, крови оборотней. И мир перевернулся, затянув меня в темную бездну, где были только жажда наслаждения, удовольствия, разрядка, освобождение.
Ильяс целовал и целовал. Горячо, уверенно, твердо, блуждая по моему телу руками, сжимая ягодицы, издавая рык и снова поглаживание спины. Я отвечала, обняв его за шею, притягивая к себе еще теснее. Да пропади оно все. Плевать на мораль, правила, принципы. Здесь и сейчас. Я хочу, он хочет. И раз так, то тому и быть. Имею право.
Неожиданно оборотень резким движением усадил меня на край стола. Он схватился за рубашку и не заморачиваясь с треском разорвал ее, обнажив мое тело. Я не сопротивлялась, а только помогла избавиться от одежды, оставшись в одной юбке схватившись за его футболку. В итоге его одежда так же оказалась изодрана в клочья. Ильяс склонился, потерся щекой о сосок, и, когда щетина задела чувствительную плоть, из горла вырвался еще стон. Я запрокинула голову, пока он ласкал грудь и шею. Внизу живота ныло и требовало большего.
— Ильяс, пожалуйста, — произнесла я.
Он поднял голову и впился в губы, одновременно поднимая меня и унося в спальню. Аккуратно положил на кровать, выпрямился, снимая с себя штаны.
Лунный свет проникал в спальню, заливая ее темным серебром из-за чего все вокруг наполнилось чем-то возбуждающе сильным, прекрасным, опьяняющим. Да-да. Луна в эту ночь пьянила голову, снизив самоконтроль до критической отметки ноль, повысив желание любить и быть любимой. А в последнем я сейчас нуждалась больше всего. Олег не вывернул душу, обычно самая жесткая боль это первая, во-второй раз все переносится с легким иммунитетом и все же с долей горечью, но предложение с ребенком, как пощечина, получилась хлесткой и обжигающей, активировав взрыв лютой ненависти.
— Нет, — заурчал он мне в рот и снова впился в губы, требуя подчинения.
Наши языки затанцевали. Каждый мой вздох был напряженным, словно мои легкие отключили. Сердце громко застучало. Еще немного и не смогу сдерживаться. И Олег это прекрасно понимал, чувствуя мою дрожь, разогревая поцелуем, как делал это раньше.
Его мускусный запах призывал раздвинуть ноги и позволить проникнуть в себя. Кожа пылала, желая прикосновения. Я хотела ощутить его руки по всему телу, чтобы грубые подушки пальцев начали свое чудо, а губы дополнили волшебство. Там, внизу, где все уже пульсировало от возбуждения, требуя разрядки. И будто прочитав мои мысли, Олег обвил рукой мою талию, продолжая второй держать голову и вот я уже сижу на столе, а он по-хозяйски устроился между ног, упираясь в меня твердым членом через одежду.
— Олег, — выдохнула я, ведя безнадежную игру между инстинктом и мыслью поступить правильно.
Последнее заключалось в том, чтобы оттолкнуть и с возмущением послать на все стороны. Но сейчас это казалось практически невыполнимой задачей.
— Олег, — снова повторила я, откидывая голову назад, когда он переключился на шею. – Мы не должны.
— Должны, — прошептал он, слегка укусив кожу.
Он расстегнул пуговицы на блузке и дотронулся до груди, скрытой ажурным лифом, который резко стянул вниз. Я вздрогнула и сделала жалкую попытку убрать его руки.
— Не смей, — приказал он прерывающим голосом, с силой вновь припадая к моим губам, дерзко гладя груди, наполняя ими ладони, чуть стискивая, терзая чувствительные соски.
Черт возьми, я таяла, плавилась, растекалась. Сколько времени прошло, а он все такой же – брал напором, силой, бесцеремонностью. И раньше мне это нравилось. Впрочем, как и сейчас. Но я буду последней идиоткой если закрою глаза, на то, как это раньше для меня закончилось. Слишком было горько и больно. И слишком много времени потребовалось, чтобы зализать кровоточащие душевные раны. Ты же это помнишь, обратилась я к волчице, обрушая на нее воспоминания невыносимых страданий. Все-все, чтобы МЫ с ней пережили особенно тот день, когда Олег разбил нас на бессчетное количество осколков, сообщив о женитьбе. Когда мы бросились в лес и пробежали километров пятьдесят, лишь бы освободиться от агонии мук.
Животное внутри зарычало. Мои мысли ей не понравились. Тогда я прокрутила их еще раз, как калейдоскоп – ярко, отчетливо, не упуская ни одного убийственного слова, будто отменно заточенным ножом режущее сердце на куски.
Волчица заскулила, и я почувствовала, как она неохотно начала отступать. Вот так, девочка. Все правильно. Больше мы ему это не позволим.
Олег неожиданно остановился и посмотрел на меня странным напряженным взглядом.
— Поехали к тебе, — хрипло произнес он.
— Нет, — мой голос прозвучал спокойно. Я подняла руки, натянула лифчик и неторопливо, будто издеваясь застегнула все пуговицы обратно. Все это время я многозначительно смотрела на него. Желание поутихло и он, разумеется, это понял. – Мой дом, моя крепость. Чужим там места нет. Может отойдешь?
Оборотень не двигался, потому сама оттолкнула его, не сильно и думала, что упрусь в скалу, но он поддался, сделав шаг назад. Я соскользнула со стола, поправляя одежду. Пригладила растрепавшиеся волосы и будто ничего не произошло наклонилась к компьютеру, чтобы его выключить.
Услышала, как он усмехнулся.
— Что? – повернула к нему голову.
Олег снова принял расслабленную позу, присев на край стола, скрестив руки.
Надо же, как быстро отошел.
— А ты изменилась, — ответил он, уставившись в одну точку в стенке напротив, размышляя о чем-то. — Стала сильнее.
— Ошибаешься, меня вчера чуть не прибили, — нажала на кнопку отбой.
— Я имел ввиду морально. На счет вчера, это был мой промах, но об этом уже позаботились.
— Знаю, — устало выдохнула я, обходя его. Подошла к шкафу, сняла с вешалки пальто. – Давай без подробностей, пожалуйста, иначе кошмары замучают.
— Ну, сегодня тебя, замучают другие кошмары.
Наши взгляды встретились. На его лице то же замкнуто-размышляющее выражение.
— Олег, зачем ты пришел? – застегнула я пуговицы. – На самом деле.
— Я же сказал, — пустил он руки и выпрямился. – Поговорить.
— Не получаются у нас разговоры, — нахмурилась я и двинулась к выходу. – И мне они не нужны.
— Неправда, — выстрелил он в спину.
Я вышла и у двери в ожидании, когда он выйдет, развернулась. Нужно было закрыть офис.
— Правда, — смотрела я куда угодно лишь бы не него.
Он вышел. Я повернула в замке ключ.
— Ты кое-что забыла, — сказал он и протянул на ладони подаренную фигурку.
Молча взяла ее и положила в сумку. Теперь каждый раз, когда я на нее буду смотреть, воспоминания возникнут явно не о дружеском жесте. Интересно он специально это сделал?!
Когда мы вышли на улицу, Олег разблокировал сигнализацию рядом стоящей возле крыльца черной иномарки.
— Поехали, довезу тебя, — направился он сразу к машине уверенный, что я последую за ним.
— Нет, я сама.
— Настя, поехали, — твердо произнес он, вновь сверкнув желтым оттенком. – Я серьезно хотел поговорить. Это важно и касается твоей семьи.
Я замешкалась, но под давлением тяжелого взгляда и убедительного аргумента о семье все-таки согласилась.
ГЛАВА 6
— Что случилось? Что с моей семьей?
Мы ехали на высокой скорости, но ни я, ни Олег этого не замечали.
— Отец хочет тебя вернуть в стаю.
— Знаю. Я отказалась.
— Настя, — глянул он на меня, — никто спрашивать не будет. Если он решил, сама знаешь, все сделает, чтобы добиться своего.
— Ладно, — выдохнула я, мысленно соглашаясь с ним. – Допустим я вернусь, что из этого? О чем ты хотел поговорить? Ты против?
— Нет, но стая, думаю, будет да. И если вернешься, то перед своими сородичами сделаешь отца слабым.
— Понимаю. Тогда оставлю все как есть.
— Да нихрена ты походу не понимаешь, — рассердился Олег, повышая голос, одновременно переключая передачу и заворачивая во двор. Остановился у моего подъезда. – ты все равно переедешь домой хочешь ты этого или нет. И как только это произойдет в стаи обязательно появится недовольство. Авторитет отца подорвется, и кто-то решится бросить ему вызов, что можно своевременно подавить.
— Как? – спросила, нахмурившись.
Олег замолчал. Развернулся и прямо посмотрел в глаза. Внутри меня снова начала подниматься волна желания. Сердце забилось, по телу пробежала мелкая дрожь.
— Силой, — сказал он, поднимая руку и нежно касаясь моей щеки. – Если они почувствуют силу, то беспрекословно будут подчиняться дальше. Твой отец ее имеет, но я могу ему добавить. Объединить наши стаи и работать на равных, но это можно сделать только…
— Только?! – прохрипела я, чувствуя, что если он сейчас не прекратит, то отдамся ему прямо в машине.
— Только если ты родишь мне ребенка.
— Что? – переспросила я, решив, что ослышалась.
— Мне нужен от тебя ребенок Настя. И только от тебя, — уверенно произнес он, наклонившись к губам. – Потому что ты моя.
Мы целовались. Страстно, жадно, обжигающе. Сердце трепетало, радовалось. Я его?! Неужели это правда. ЕГО! Он признал это. Мое желание, желание волка, желание Альфы, влияние луны в этот миг увлекало нас в свою бездну эйфории. Олег гладил спину и дарил мне давно забытое наслаждение, восхитительное время счастья и небывалую остроту чувств. Как же я по нему соскучилась. Спустя столько лет. И все равно несмотря на боль, страдания, мы, наконец—то, вместе.
— А как же Тина? – прошептала в губы. – Ты ее отпустишь?!
— Нет, — ответил он и вновь прильнул в поцелуе покусывая нижнюю губу.
— В смысле? – уперлась я ладонями в широкую грудь и поддалась назад. – То есть как не нет?
Олег замер, не сводя с меня еще окутанные желанием глаза. Но через пару секунд его взгляд стал осмысленным и ко мне вновь вернулся холодный расчетливый волк.
— В прямом. Если я это сделаю между ее стаей и моей начнется война. Этого я не допущу. Но Альфе нужен наследник, Тина оказалась бесплодной.
— Потому что она не твоя пара, — ошарашенно смотрела я на него. – Не твоя пара черт тебя возьми, — сжала я кулаки с такой силой, что ногти до крови впились в кожу.
— В таком случае всегда имеется шанс пятьдесят на пятьдесят. Ты знаешь.
— Знаю, — прорычала я, чувствуя, что еще немного и накинусь на него вгрызаясь в шею. – И все-таки ты рискнул. Пошел против природы, — покачала я головой, — почему Олег? Зачем?
Я продолжала рычать чувствую разочарование. В нем, в себе, что снова поддалась, к миру, к несправедливости жизни, ко всему. Я смотрела на Олега и не могла поверить, что он снова это сделал. Дал мне надежду и тут же ее отобрал. Но в этот раз я хотя бы получу объяснение. А раны залижу, не в первой, усмехнулась про себя с иронией.
— Что сделано, то сделано, — сказал он спокойно. – Но мне нужно потомство. Ты моя пара, я это сразу понял, но тогда были другие обстоятельства, о которых рассказывать не собираюсь. Сейчас это уже неважно.
— Вот как. Неважно значит, — говорила я медленно, чеканя каждое слово, так как внутри появилось что-то холодное, липкое. – Сам сделал выбор, а сейчас хочешь выкрутиться, вспомнив вдруг, что есть истинная пара, которую сам лично растоптал… — я резко замолчала. В голову пришло ужасное осознание произошедшего. – То есть ты знал, что я твоя пара и все равно ушел? Знал, насколько убийственное было мое состояние все равно сделал это?
— Поверь я чувствовал тоже самое. Но по-другому поступить не мог.
— Мог, — выплюнула я. – И теперь расплачиваешься. Поэтому решай свою проблему без меня. Никогда я не соглашусь на это, — продолжая злиться я открыла дверцу. – И не смей больше ко мне приходить. Никакая я тебе не пара. Ты меня с кем-то перепутал.
— У тебя нет другого выхода, Отец…
— Я поняла про отца, но выход есть всегда. Не переживай, как-нибудь обойдемся без столь великой помощи, — и с размаху захлопнула дверь.
— Настя подумай, — донеслось за спиной. – Ты все равно согласишься.
Показала ему средний палец и зашла в подъезд.
В лифте еле-еле сдержала себя, чтобы просто тупо не заорать. Мне хотелось все из себя выплеснуть. Я была в ярости. Волчица тоже. Мне хотелось рвать и метать. Эмоции зашкаливали. Ублюдок, скотина, тварь. Ненавижу, ненавижу. Я никак не могла собраться и успокоиться еще потому, что на меня активно действовала луна. Не получив сексуальной разрядки, ее влияние перевертывало энергию и начинало работать на агрессию. А это чревато последствиями. Злой волк – неконтролируемый волк. Раньше со мной такого не происходило. Рядом был Игорь с кем не просто занималась любовь, а сбрасывала энергию несколько часов подряд, чтобы избежать подобное. Но сейчас я одна и как сейчас быть представлений не имела вообще.
Створки лифта открылись и я, громко, цокая каблуками по бетонной плитке направилась к квартире. Но учуяв запах, резко обернулась.
— Снова ты, — увидела сидящего на ступеньках Ильяса.
— Да, — выпрямился он. – Пришел помочь собрать вещи.
— Не надо. И не до этого, уходи, — ответила я нервно.
Подошла к двери, вставила ключ в замок. Присутствие Ильяс в этот момент было очень некстати. Волчица в качестве лекарства явно им заинтересовалась.
Открыла дверь и вошла внутрь.
— Настя, ты сейчас не в себе, позволь остаться и помочь.
Разумеется, он не ушел. Я не препятствовала. Устала уже ругаться. Просто скинула на ходу туфли, направляясь на кухню. Включила чайник, хотя горячий чай вряд ли бы сейчас помог мне, но все равно решила его заварить. Что угодно делать лишь бы отвлечься.
— Чем ты мне поможешь? – стояла я к нему спиной, уставившись на зажженный синий индикатор чайника. – Я же не инвалид. Руки ноги есть. Покидаю в сумки все сама. У меня не так много вещей.
— Я не об этом, — ответил он.
Я обернулась и прямо посмотрела ему в глаза. Ильяс стоял в дверном проеме, обколотившись об косяк. Высокий, сильный, притягивающий.
— А о чем? – сделала не понимающий вид.
— Тебе нужен самец. Иначе ты сойдешь с ума.
— Да неужели, хочешь предложить свою кандидатуру? А осилишь опытную волчицу? – перешла я на грубую прямоту, чтобы отбить к себе желание.
Оборотень на едкость не обратил внимания.
Сощурив глаза, Ильяс медленно направился ко мне. Я не двигалась. Он остановился в опасной близости. Поднял руку, провел по щеке, добрался до шеи обхватив пальцами затылок.
— Опыт с кем? С людьми, которые никогда не могли удовлетворить полностью. С теми, с кем ты не могла раскрыться, сдерживая себя, дабы случайно не навредить. Показать всю свою страсть. Ты о них? – глубоко втянул он в себя воздух. Его зраки от желания расширились.
— Не твое дело, — я попыталась отклониться назад, но Ильяс держал голову крепко. – Уходи.
Я мысленно взмолилась, чтобы он исчез, пропал, испарился. Прямо сейчас, в эту секунду иначе все это закончится непоправимой ошибкой. Очень непоправимой. Волчица жалобно заскулила. Она хотела его.
— Нет, — твердо произнес Ильяс и склонился ко мне, остановившись в сантиметре между своими губами и моими, прижавшись горячим сквозь одежду телом. Меня немного затрясло. – Разреши мне Настя прикоснуться к тебе.
— Нет, — хрипло произнесла я. – Никогда.
Ильяс не двигался. Чуть усмехнулся, продолжая удерживать. Потом он поцеловал, и я услышала внутри себя вой. Долгий, протяженный, голодный, истосковавшийся по зверю, самцу, мужчине, сильному, равному, родному, по существу, крови оборотней. И мир перевернулся, затянув меня в темную бездну, где были только жажда наслаждения, удовольствия, разрядка, освобождение.
Ильяс целовал и целовал. Горячо, уверенно, твердо, блуждая по моему телу руками, сжимая ягодицы, издавая рык и снова поглаживание спины. Я отвечала, обняв его за шею, притягивая к себе еще теснее. Да пропади оно все. Плевать на мораль, правила, принципы. Здесь и сейчас. Я хочу, он хочет. И раз так, то тому и быть. Имею право.
Неожиданно оборотень резким движением усадил меня на край стола. Он схватился за рубашку и не заморачиваясь с треском разорвал ее, обнажив мое тело. Я не сопротивлялась, а только помогла избавиться от одежды, оставшись в одной юбке схватившись за его футболку. В итоге его одежда так же оказалась изодрана в клочья. Ильяс склонился, потерся щекой о сосок, и, когда щетина задела чувствительную плоть, из горла вырвался еще стон. Я запрокинула голову, пока он ласкал грудь и шею. Внизу живота ныло и требовало большего.
— Ильяс, пожалуйста, — произнесла я.
Он поднял голову и впился в губы, одновременно поднимая меня и унося в спальню. Аккуратно положил на кровать, выпрямился, снимая с себя штаны.
Лунный свет проникал в спальню, заливая ее темным серебром из-за чего все вокруг наполнилось чем-то возбуждающе сильным, прекрасным, опьяняющим. Да-да. Луна в эту ночь пьянила голову, снизив самоконтроль до критической отметки ноль, повысив желание любить и быть любимой. А в последнем я сейчас нуждалась больше всего. Олег не вывернул душу, обычно самая жесткая боль это первая, во-второй раз все переносится с легким иммунитетом и все же с долей горечью, но предложение с ребенком, как пощечина, получилась хлесткой и обжигающей, активировав взрыв лютой ненависти.
