После этого он спокойно прошёл мимо Альберты в дальний конец комнаты и, не стесняясь, достал из-под куска крепкой ткани внушительных размеров арбалет. Положив на тетиву одну из множества лежащих тут же стальных стрел, мужчина до упора натянул рычаг - и направил оружие на женщину. В его глазах не было ничего, кроме абсолютного спокойствия и уверенности в своей правоте.
-- Если я не ошибаюсь, вы не сумеете заживить свои раны, не превратившись в духа, - тоном знатока произнёс он. – Следовательно, та ваша часть, которую косвенно можно назвать человеческой – вполне подлежит уничтожению. И не пытайтесь бежать, сеньорита, - остановил он порыв Альберты ринуться к входной двери. – Засов тоже не вполне обычный. А вот с чаем вы ошиблись – в нём действительно не было ничего такого… ну, или почти ничего. Всего лишь капля рябиновой настойки, поразительная вещь – не даёт явного привкуса, но эффект имеет потрясающий: полная неспособность к контролю над сверхвозможностями, - пояснил человек с арбалетом.
«Так вот почему я ничего не заподозрила! – думала в смятении девушка, - О, Святой Люцифер – банальная рябина! Как же я могла быть такой простофилей!?». Вслух же она вымолвила голосом, полным яда:
-- А вы мастер разыгрывать простачка, сеньор Фергус. Или это ваше ненастоящее имя, а на самом деле вы кто-то другой? Кто вас подослал – отец Мануэль?
-- Никто из тех, с кем вы были бы хоть как-то знакомы, сеньорита Альберта, - ровным голосом ответил собеседник. – Как я узнал о вашем побеге – уже не важно. Важно то, что всё это время, что мы с вами «ходили» друг у друга в соседях, я постепенно узнавал вашу сущность, а позже – после вашего ареста, вконец убедился в состоятельности своей теории.
-- Теории? – переспросила девушка. – Какой же?
-- Вы ведь представительница вымирающего вида жриц-хранителей Святого Грааля, последняя из сорока «Сияющих Дев», в чьи обязанности входило контролировать мощь и силу священного артефакта. Я прав?
-- Ха! Вы не в своём уме, Фергус (вы ведь Фергус, вы так и не ответили)? Если бы я была одной из сорока Дев, то это значило бы, что мне больше трёх тысяч лет! А это, простите меня, сир, полный абсурд!
Альберта рассмеялась в лицо мужчине. Брови последнего приподнялись, изогнувшись в хищном выражении:
-- Тогда откуда у вас эта татуировка? – кивнул он на руку женщины. – Я много читаю, сеньорита, есть за мной такой грех. И в некоторых источниках говорится, что только по сему отличительному знаку можно установить причастность человека к данному, если хотите, сообществу.
-- Неужели? Тогда спешу разочаровать вас, сир – я сделала эту татуировку в приюте, куда рано или поздно попадают все бездомные женщины с определённым родом деятельности, - попыталась соврать девушка елейным голосом. – И, если бы вы не тыкали мне в лицо этим чудовищем, то тогда, возможно, смогли бы оценить все мои умения по достоинству. Мой гордый лесник, - попыталась «поддразнить» мужчину ведунья.
Взгляд Фергуса (или того, кто так себя называл) стал вдруг мягким и, можно даже сказать, снисходительным. Он вновь повёл бровью, в то время как лицо его оставалось каменно-спокойным. У Альберты захватило дух: в этом человеке больше не осталось ничего из того, что было в добродушном простаке Фергусе, но оттого он выглядел ещё более мужественным и прекрасным. Наличие у этого человека образованности, делало его фигуру в глазах ведуньи практически идеальной. Она молча укорила себя за неподобающие в такой момент мысли. «Он хочет убить меня или сделать то же, что и Мануэль – другого варианта я не вижу», - подумала она, и приготовилась к продолжению.
Фергус же сделал в направлении Альберты один шаг, не забывая при этом крепко держать в руках свой жуткий механизм:
-- Классический приём для «прикрытия», описанный Павлом Карпатским – девственница, изображающая шлюху. Умно, - констатировал он. – Идеально для тех, кому не следует быть в курсе ваших дел. Но только и с этим я знаком – так что не стоит утруждать себя игрой в «плохую девочку», Альберта. Тем более - ни вам, ни мне, это не приносит удовольствия. Мы оба с вами знаем – кто вы на самом деле, и любое ваше слово или намерение лишь подтверждает мою уверенность в этом.
Мужчина продолжал внимательно изучать девушку, как будто перед ним была редкая картина, или красивое, но обречённое на смерть от руки богатого охотника животное. Минуту спустя, Альберта не выдержала, и задала свой главный вопрос:
-- Тогда, может, вы уже ответите – что вам от меня нужно, сир?
Видя, что девушка окончательно сдалась, Фергус улыбнулся – его улыбка была столь нежной, что Альберту невольно замутило. Таким взглядом обычно смотрят на дичь, которую собираются подать к столу в собственном оперении.
-- Полагаю, вы пришли сюда не из сильного желания повидаться со своим добрым глупым соседом? – резонно заметил он. – И я думаю, объектом вашего вожделения стала одна из моих кобыл, та, что предназначается для его Светлейшества – герцога Нюрнбергского.
Он начал плавно обходить Альберту по кругу, постоянно держа несчастную девушку «на прицеле».
-- А затем, я полагаю, вы намерены отправиться в свою вотчину – в Рим?
Сердце Альберты сжалось от неприкрытого ужаса:
-- Откуда вам это известно?
Теперь она держала руки высоко поднятыми – этот человек явно не любит, когда с ним шутят, а потому лучше быть наготове и не давать ему повода исполнить молчаливую угрозу.
-- «Чёрная Чаша» уже давно ожидает вас, не так ли? И, даю голову на отсечение, они пойдут на всё, лишь бы вернуть вас целой и невредимой. Ведь если не будет вас – не станет и всего клана в целом?
-- Вы безумны…, - только и смогла вымолвить напуганная до смерти Альберта. Она совершенно не представляла, чего ей ждать от человека, которого, как оказалось, она абсолютно не знала, но в чьей доброте когда-то была абсолютно уверена. Как выяснилось, напрасно.
-- Я дам вам еду и ночлег, и дам вам лошадь, чтобы вы смогли вернуться к своей семье, - неожиданно сказал лесничий. – Но…
Альберта напряглась. Что он попросит взамен? Ясно, что её невинность ему не нужна, тогда она не представляла бы для него такого интереса. Что же у него на уме?
-- Продолжайте, - произнесла девушка.
Внезапно Фергус выстрелил. Стрела насквозь пронзила правое плечо Альберты. Девушка, не успев даже вскрикнуть, ничком повалилась на пол. Затем она почувствовала, как сильные руки лесничего перевязывают её щиколотки чем-то грубым и колючим – это была верёвка из конского волоса: идеальная вещь для ловли куниц и лис с близкого расстояния. Накинув петлю из такой верёвки на шею жертве, охотник мог одним лёгким движением лишить её жизни, ибо, когда петля затягивалась – жертва моментально лишалась кислорода, а вместе с ним и сознания – ибо верёвка надавливала на сонную артерию.
От ног злодей перешёл к рукам и, наконец, добрался до вожделенной шеи жрицы – она оказалась полностью связанной, а длинный свободный конец верёвки покоился в руках Фергуса, получившего таким образом совершенный контроль над телом беззащитной Альберты. Через мгновение девушка почувствовала, как ей на лоб капает какая-то жидкость. По мерзкому запаху она без труда догадалась – что это было. Лесник облил её той самой рябиновой настойкой – из-за неё Альберта больше ничем не отличалась от обыкновенной крестьянской девушки: она не могла контролировать своё сознание, и не могла управлять собственными силами. Это было жестоко и унизительно.
-- Поймите меня правильно, сеньорита, – говорил тем временем негодяй. – Я два года потратил на то, чтобы как следует разузнать всё о вас, и, не дай бог, не совершить самую ужасную ошибку в своей жизни. Но сейчас, когда всё открылось – поймите, мне просто непозволительно не воспользоваться таким моментом! Удача сама плывёт ко мне в руки! Вы только представьте, - заливался «соловьём» Фергус. – Десять лет, вот уже целых десять лет - я охочусь на разных потусторонних существ. Ну, вы понимаете – вурдалаки, оборотни, сжирающие тощих коз на пастбищах. И не поверите, сеньорита – ни одного сколько-нибудь выдающегося случая за всё это время. Ни одного: ни русалки, ни даже самой обыкновенной ведьмы – ведь их всех извела «благородная» инквизиция!
Последним аккордом в связывании Альберты стал красный шёлковый платок, который Фергус, безо всякого зазрения совести – грубо засунул девушке в рот. Она не то, что закричать, даже промычать что-либо могла с большим трудом. Сам лесник быстренько сходил в погреб и принёс оттуда бадью с водой и несколько чистых тряпок. К удивлению Альберты, он сел на пол рядом с ней, и стал обмывать её окровавленные ноги, одновременно продолжая жаловаться девушке на свою несложившуюся карьеру «охотника на монстров».
-- Самое противное в моей работе то, - рассказывал Фергус. – Что за неё же не так уж и много платят. Нет, бывают, конечно, и довольно удачные заказы – это если попадётся зрелый оборотень, или интересный призрак. Тогда платят порядочно – три месяца можно не нуждаться ни в чём, но такая удача – крайне редкий случай, сеньорита. В основном же всё уныло и совершенно не захватывает. Но вы, - оживился он. – Вы – полная противоположность.
Жрица такого уровня, да ещё в этой глуши – поймать такую птичку будет не просто, решил поначалу я. Но потом, пообщавшись с вами, я понял – главное, это чтобы вы чувствовали себя в полной безопасности. В полной – это значит, никакого намёка на мою истинную суть. Следовательно, надо было всего лишь прикинуться безмозглым лесником, и войти к вам в доверие путём редких, но дружелюбных бесед и совместных походов за травами. Всё просто, моя дорогая – женщина есть женщина, и порой она не в силах устоять перед элементарным мужским обаянием. Вот так, - сказал он, заканчивая перевязывать окровавленные стопы девушки.
Потом Альберта увидела, как он что-то достаёт из-за спины. Первая мысль её была, что это нож, которым он сейчас отрежет ей голову. Но, к её полной растерянности, Фергус вынул из-за спины маленькие бархатные сапожки фиолетового цвета, с надёжными каблучками, подбитыми стальными пластинами. Нежно надев их ей на ноги, лесник с улыбкой произнёс абсолютно дружелюбным голосом: «Мы ведь не хотим простудиться по дороге - правда?»
Фергус нежно взял Альберту на руки и перенёс на свою кровать. Укрыв её тёплым пледом из волчьей шерсти, он протянул конец связывавшей её верёвки через центр комнаты и привязал его к большому круглому кольцу в полу, которое до этого было скрыто простым вязаным ковриком. Присев на краешек своей огромной кровати, мужчина нежно погладил девушку по нежной бледной щеке, и ласковым голосом произнёс:
-- Вы считаете меня сумасшедшим. В этом, безусловно, есть доля истины. Но, поймите, это мой шанс – «Чёрная Чаша» заплатит мне за вас большие деньги. Может быть даже – маленькое состояние, и тогда я сам смогу купить себе титул какого-нибудь герцога или барона, и смогу построить себе прекрасный домик на берегу реки – ничуть не хуже, чем у вашего отца Мануэля.
Альберта презрительно замычала и стала извиваться, пытаясь освободиться от его мерзких ласк. Но Фергус только потянул за торчавший из-под одеяла конец верёвки, как девушка вмиг притихла – шершавые нити больно впились в нежную кожу, а воздуха вдруг стало резко не хватать.
-- Не стоит, – только и произнёс он. – Вспомните, ваша семья ждёт вас, и ждёт живую, - последнее слово он особенно подчеркнул. – Утром я покормлю вас, а потом мы вместе отправимся в Онозрио, а оттуда – в Рим. Не бойтесь, я не причиню вам вреда – мы просто совершим приятное путешествие, по окончании которого я получу свой выкуп за вас, а вы – вернётесь в родные края, и больше ни о чём не будете волноваться. Само собой, если за нами начнётся преследование, я буду защищать вас от поползновений отца Мануэля и его наёмников. Всё же, что я прошу от вас – ведите себя спокойно и позвольте мне доставить вам эти неудобства. Зато когда вы будете дома, тем ценнее для вас будет вновь обретённая свобода.
Фергус в последний раз погладил сопротивляющуюся и мычащую что-то Альберту (на этот раз по ноге), после чего спокойно направился к кольцу, намереваясь откинуть широкую крышку люка и переночевать в погребе. Уже готовясь опустить за собой дверь-крышку, он, вспомнив что-то, высунулся и обратился к девушке:
-- Ах да, на всякий случай: засов смазан дьявольской смолой, так что как ни крутите – выйти вы не сможете, лучше не пытайтесь. Второе – верёвку я привяжу к внутренней стороне, вот сюда, - и он перевязал узел на внутреннюю сторону люка, оставив немного свободного расстояния – чтобы за него удобнее было тянуть. – Если что – я быстро узнаю, а нам это не нужно. И, наконец, третье, - он снова мило улыбнулся. – Вы спрашивали, как меня зовут. Думаю, я могу сказать вам правду – ничего страшного не случится, так ведь?
Он весело подмигнул девушке. Та глядела на него глазами, распахнутыми от ужаса.
-- Меня зовут… Фергус Джованни, - весело сказал он. – И на ближайшие три дня я превращусь в вашего законного супруга для всех, кого мы встретим на дороге по пути в Рим.
После этого, сделав изящный жест рукой, словно он снимает невидимую шляпу – Фергус резко расслабился и, сбросив свою дикую маску, снова стал «каменным рыцарем». В последний раз бросив оценивающий взгляд на Альберту (всё ли он хорошо сделал), Фергус удовлетворённо кивнул и, громко звякнув железным кольцом, исчез в проёме погреба.
Девушка отчаянно замычала, не в силах сопротивляться чарам рябины. Поняв, что ей не остаётся иного выбора, кроме как исполнять все приказы этого прекрасного безумца, она устало уронила голову на кровать. Не чувствуя никаких желаний, девушка вновь погрузилась в глубокий, но беспокойный сон.
Спущенное колесо
-- Мне кажется, или действительно холодает? – Минни поёжилась, плотнее запахивая серую стёганую куртку спортивного кроя.
-- Так и должно быть – мы же движемся на Север, - резонно заметила Гро. Она тоже уже успела натянуть тёплый шерстяной свитер тёмно-бордового цвета. Что же касалось Син, то она лишь молча предпочла ещё ниже надвинуть свою чёрную спортивную кепку на глаза, заодно убрав внутрь неё длинные тёмные волосы, собранные в конский хвост.
Вот уже несколько часов все три девушки шли, не останавливаясь, по густому хвойному лесу, следуя за Минни, которая временно превратилась в лидера их маленького отряда. Причиной тому стало её неожиданно отличное умение ориентироваться в сложном пространстве – среди нескончаемых деревьев и растений, то и дело норовивших выцарапать сёстрам глаза. Знания девушки-скаута как нельзя кстати выручили троицу Кроу, которая до того момента совершенно не представляла себе, каким образом выйти на старую заброшенную дорогу, ведущую через высокий холм – к автобусной остановке, от которой ходил один-единственный автобус до бывшего военного городка, где их ждало некое, неопределённое ещё самими девушками до конца, «наследство».
Минни как будто знала, куда именно им нужно идти, но не могла объяснить даже самой себе (не то, что остальным) – откуда она это знает. Что-то вело её вперёд, подсказывая, на каком повороте лучше свернуть, а на каком – следовать прямо. Она держала перед собой карту, с которой непременно сверялась время от времени. Но даже это не давало ей точной гарантии, что все трое благополучно выйдут на так называемое «сухое шоссе», откуда шёл автобус.
-- Если я не ошибаюсь, вы не сумеете заживить свои раны, не превратившись в духа, - тоном знатока произнёс он. – Следовательно, та ваша часть, которую косвенно можно назвать человеческой – вполне подлежит уничтожению. И не пытайтесь бежать, сеньорита, - остановил он порыв Альберты ринуться к входной двери. – Засов тоже не вполне обычный. А вот с чаем вы ошиблись – в нём действительно не было ничего такого… ну, или почти ничего. Всего лишь капля рябиновой настойки, поразительная вещь – не даёт явного привкуса, но эффект имеет потрясающий: полная неспособность к контролю над сверхвозможностями, - пояснил человек с арбалетом.
«Так вот почему я ничего не заподозрила! – думала в смятении девушка, - О, Святой Люцифер – банальная рябина! Как же я могла быть такой простофилей!?». Вслух же она вымолвила голосом, полным яда:
-- А вы мастер разыгрывать простачка, сеньор Фергус. Или это ваше ненастоящее имя, а на самом деле вы кто-то другой? Кто вас подослал – отец Мануэль?
-- Никто из тех, с кем вы были бы хоть как-то знакомы, сеньорита Альберта, - ровным голосом ответил собеседник. – Как я узнал о вашем побеге – уже не важно. Важно то, что всё это время, что мы с вами «ходили» друг у друга в соседях, я постепенно узнавал вашу сущность, а позже – после вашего ареста, вконец убедился в состоятельности своей теории.
-- Теории? – переспросила девушка. – Какой же?
-- Вы ведь представительница вымирающего вида жриц-хранителей Святого Грааля, последняя из сорока «Сияющих Дев», в чьи обязанности входило контролировать мощь и силу священного артефакта. Я прав?
-- Ха! Вы не в своём уме, Фергус (вы ведь Фергус, вы так и не ответили)? Если бы я была одной из сорока Дев, то это значило бы, что мне больше трёх тысяч лет! А это, простите меня, сир, полный абсурд!
Альберта рассмеялась в лицо мужчине. Брови последнего приподнялись, изогнувшись в хищном выражении:
-- Тогда откуда у вас эта татуировка? – кивнул он на руку женщины. – Я много читаю, сеньорита, есть за мной такой грех. И в некоторых источниках говорится, что только по сему отличительному знаку можно установить причастность человека к данному, если хотите, сообществу.
-- Неужели? Тогда спешу разочаровать вас, сир – я сделала эту татуировку в приюте, куда рано или поздно попадают все бездомные женщины с определённым родом деятельности, - попыталась соврать девушка елейным голосом. – И, если бы вы не тыкали мне в лицо этим чудовищем, то тогда, возможно, смогли бы оценить все мои умения по достоинству. Мой гордый лесник, - попыталась «поддразнить» мужчину ведунья.
Взгляд Фергуса (или того, кто так себя называл) стал вдруг мягким и, можно даже сказать, снисходительным. Он вновь повёл бровью, в то время как лицо его оставалось каменно-спокойным. У Альберты захватило дух: в этом человеке больше не осталось ничего из того, что было в добродушном простаке Фергусе, но оттого он выглядел ещё более мужественным и прекрасным. Наличие у этого человека образованности, делало его фигуру в глазах ведуньи практически идеальной. Она молча укорила себя за неподобающие в такой момент мысли. «Он хочет убить меня или сделать то же, что и Мануэль – другого варианта я не вижу», - подумала она, и приготовилась к продолжению.
Фергус же сделал в направлении Альберты один шаг, не забывая при этом крепко держать в руках свой жуткий механизм:
-- Классический приём для «прикрытия», описанный Павлом Карпатским – девственница, изображающая шлюху. Умно, - констатировал он. – Идеально для тех, кому не следует быть в курсе ваших дел. Но только и с этим я знаком – так что не стоит утруждать себя игрой в «плохую девочку», Альберта. Тем более - ни вам, ни мне, это не приносит удовольствия. Мы оба с вами знаем – кто вы на самом деле, и любое ваше слово или намерение лишь подтверждает мою уверенность в этом.
Мужчина продолжал внимательно изучать девушку, как будто перед ним была редкая картина, или красивое, но обречённое на смерть от руки богатого охотника животное. Минуту спустя, Альберта не выдержала, и задала свой главный вопрос:
-- Тогда, может, вы уже ответите – что вам от меня нужно, сир?
Видя, что девушка окончательно сдалась, Фергус улыбнулся – его улыбка была столь нежной, что Альберту невольно замутило. Таким взглядом обычно смотрят на дичь, которую собираются подать к столу в собственном оперении.
-- Полагаю, вы пришли сюда не из сильного желания повидаться со своим добрым глупым соседом? – резонно заметил он. – И я думаю, объектом вашего вожделения стала одна из моих кобыл, та, что предназначается для его Светлейшества – герцога Нюрнбергского.
Он начал плавно обходить Альберту по кругу, постоянно держа несчастную девушку «на прицеле».
-- А затем, я полагаю, вы намерены отправиться в свою вотчину – в Рим?
Сердце Альберты сжалось от неприкрытого ужаса:
-- Откуда вам это известно?
Теперь она держала руки высоко поднятыми – этот человек явно не любит, когда с ним шутят, а потому лучше быть наготове и не давать ему повода исполнить молчаливую угрозу.
-- «Чёрная Чаша» уже давно ожидает вас, не так ли? И, даю голову на отсечение, они пойдут на всё, лишь бы вернуть вас целой и невредимой. Ведь если не будет вас – не станет и всего клана в целом?
-- Вы безумны…, - только и смогла вымолвить напуганная до смерти Альберта. Она совершенно не представляла, чего ей ждать от человека, которого, как оказалось, она абсолютно не знала, но в чьей доброте когда-то была абсолютно уверена. Как выяснилось, напрасно.
-- Я дам вам еду и ночлег, и дам вам лошадь, чтобы вы смогли вернуться к своей семье, - неожиданно сказал лесничий. – Но…
Альберта напряглась. Что он попросит взамен? Ясно, что её невинность ему не нужна, тогда она не представляла бы для него такого интереса. Что же у него на уме?
-- Продолжайте, - произнесла девушка.
Внезапно Фергус выстрелил. Стрела насквозь пронзила правое плечо Альберты. Девушка, не успев даже вскрикнуть, ничком повалилась на пол. Затем она почувствовала, как сильные руки лесничего перевязывают её щиколотки чем-то грубым и колючим – это была верёвка из конского волоса: идеальная вещь для ловли куниц и лис с близкого расстояния. Накинув петлю из такой верёвки на шею жертве, охотник мог одним лёгким движением лишить её жизни, ибо, когда петля затягивалась – жертва моментально лишалась кислорода, а вместе с ним и сознания – ибо верёвка надавливала на сонную артерию.
От ног злодей перешёл к рукам и, наконец, добрался до вожделенной шеи жрицы – она оказалась полностью связанной, а длинный свободный конец верёвки покоился в руках Фергуса, получившего таким образом совершенный контроль над телом беззащитной Альберты. Через мгновение девушка почувствовала, как ей на лоб капает какая-то жидкость. По мерзкому запаху она без труда догадалась – что это было. Лесник облил её той самой рябиновой настойкой – из-за неё Альберта больше ничем не отличалась от обыкновенной крестьянской девушки: она не могла контролировать своё сознание, и не могла управлять собственными силами. Это было жестоко и унизительно.
-- Поймите меня правильно, сеньорита, – говорил тем временем негодяй. – Я два года потратил на то, чтобы как следует разузнать всё о вас, и, не дай бог, не совершить самую ужасную ошибку в своей жизни. Но сейчас, когда всё открылось – поймите, мне просто непозволительно не воспользоваться таким моментом! Удача сама плывёт ко мне в руки! Вы только представьте, - заливался «соловьём» Фергус. – Десять лет, вот уже целых десять лет - я охочусь на разных потусторонних существ. Ну, вы понимаете – вурдалаки, оборотни, сжирающие тощих коз на пастбищах. И не поверите, сеньорита – ни одного сколько-нибудь выдающегося случая за всё это время. Ни одного: ни русалки, ни даже самой обыкновенной ведьмы – ведь их всех извела «благородная» инквизиция!
Последним аккордом в связывании Альберты стал красный шёлковый платок, который Фергус, безо всякого зазрения совести – грубо засунул девушке в рот. Она не то, что закричать, даже промычать что-либо могла с большим трудом. Сам лесник быстренько сходил в погреб и принёс оттуда бадью с водой и несколько чистых тряпок. К удивлению Альберты, он сел на пол рядом с ней, и стал обмывать её окровавленные ноги, одновременно продолжая жаловаться девушке на свою несложившуюся карьеру «охотника на монстров».
-- Самое противное в моей работе то, - рассказывал Фергус. – Что за неё же не так уж и много платят. Нет, бывают, конечно, и довольно удачные заказы – это если попадётся зрелый оборотень, или интересный призрак. Тогда платят порядочно – три месяца можно не нуждаться ни в чём, но такая удача – крайне редкий случай, сеньорита. В основном же всё уныло и совершенно не захватывает. Но вы, - оживился он. – Вы – полная противоположность.
Жрица такого уровня, да ещё в этой глуши – поймать такую птичку будет не просто, решил поначалу я. Но потом, пообщавшись с вами, я понял – главное, это чтобы вы чувствовали себя в полной безопасности. В полной – это значит, никакого намёка на мою истинную суть. Следовательно, надо было всего лишь прикинуться безмозглым лесником, и войти к вам в доверие путём редких, но дружелюбных бесед и совместных походов за травами. Всё просто, моя дорогая – женщина есть женщина, и порой она не в силах устоять перед элементарным мужским обаянием. Вот так, - сказал он, заканчивая перевязывать окровавленные стопы девушки.
Потом Альберта увидела, как он что-то достаёт из-за спины. Первая мысль её была, что это нож, которым он сейчас отрежет ей голову. Но, к её полной растерянности, Фергус вынул из-за спины маленькие бархатные сапожки фиолетового цвета, с надёжными каблучками, подбитыми стальными пластинами. Нежно надев их ей на ноги, лесник с улыбкой произнёс абсолютно дружелюбным голосом: «Мы ведь не хотим простудиться по дороге - правда?»
Фергус нежно взял Альберту на руки и перенёс на свою кровать. Укрыв её тёплым пледом из волчьей шерсти, он протянул конец связывавшей её верёвки через центр комнаты и привязал его к большому круглому кольцу в полу, которое до этого было скрыто простым вязаным ковриком. Присев на краешек своей огромной кровати, мужчина нежно погладил девушку по нежной бледной щеке, и ласковым голосом произнёс:
-- Вы считаете меня сумасшедшим. В этом, безусловно, есть доля истины. Но, поймите, это мой шанс – «Чёрная Чаша» заплатит мне за вас большие деньги. Может быть даже – маленькое состояние, и тогда я сам смогу купить себе титул какого-нибудь герцога или барона, и смогу построить себе прекрасный домик на берегу реки – ничуть не хуже, чем у вашего отца Мануэля.
Альберта презрительно замычала и стала извиваться, пытаясь освободиться от его мерзких ласк. Но Фергус только потянул за торчавший из-под одеяла конец верёвки, как девушка вмиг притихла – шершавые нити больно впились в нежную кожу, а воздуха вдруг стало резко не хватать.
-- Не стоит, – только и произнёс он. – Вспомните, ваша семья ждёт вас, и ждёт живую, - последнее слово он особенно подчеркнул. – Утром я покормлю вас, а потом мы вместе отправимся в Онозрио, а оттуда – в Рим. Не бойтесь, я не причиню вам вреда – мы просто совершим приятное путешествие, по окончании которого я получу свой выкуп за вас, а вы – вернётесь в родные края, и больше ни о чём не будете волноваться. Само собой, если за нами начнётся преследование, я буду защищать вас от поползновений отца Мануэля и его наёмников. Всё же, что я прошу от вас – ведите себя спокойно и позвольте мне доставить вам эти неудобства. Зато когда вы будете дома, тем ценнее для вас будет вновь обретённая свобода.
Фергус в последний раз погладил сопротивляющуюся и мычащую что-то Альберту (на этот раз по ноге), после чего спокойно направился к кольцу, намереваясь откинуть широкую крышку люка и переночевать в погребе. Уже готовясь опустить за собой дверь-крышку, он, вспомнив что-то, высунулся и обратился к девушке:
-- Ах да, на всякий случай: засов смазан дьявольской смолой, так что как ни крутите – выйти вы не сможете, лучше не пытайтесь. Второе – верёвку я привяжу к внутренней стороне, вот сюда, - и он перевязал узел на внутреннюю сторону люка, оставив немного свободного расстояния – чтобы за него удобнее было тянуть. – Если что – я быстро узнаю, а нам это не нужно. И, наконец, третье, - он снова мило улыбнулся. – Вы спрашивали, как меня зовут. Думаю, я могу сказать вам правду – ничего страшного не случится, так ведь?
Он весело подмигнул девушке. Та глядела на него глазами, распахнутыми от ужаса.
-- Меня зовут… Фергус Джованни, - весело сказал он. – И на ближайшие три дня я превращусь в вашего законного супруга для всех, кого мы встретим на дороге по пути в Рим.
После этого, сделав изящный жест рукой, словно он снимает невидимую шляпу – Фергус резко расслабился и, сбросив свою дикую маску, снова стал «каменным рыцарем». В последний раз бросив оценивающий взгляд на Альберту (всё ли он хорошо сделал), Фергус удовлетворённо кивнул и, громко звякнув железным кольцом, исчез в проёме погреба.
Девушка отчаянно замычала, не в силах сопротивляться чарам рябины. Поняв, что ей не остаётся иного выбора, кроме как исполнять все приказы этого прекрасного безумца, она устало уронила голову на кровать. Не чувствуя никаких желаний, девушка вновь погрузилась в глубокий, но беспокойный сон.
Глава 15
Спущенное колесо
-- Мне кажется, или действительно холодает? – Минни поёжилась, плотнее запахивая серую стёганую куртку спортивного кроя.
-- Так и должно быть – мы же движемся на Север, - резонно заметила Гро. Она тоже уже успела натянуть тёплый шерстяной свитер тёмно-бордового цвета. Что же касалось Син, то она лишь молча предпочла ещё ниже надвинуть свою чёрную спортивную кепку на глаза, заодно убрав внутрь неё длинные тёмные волосы, собранные в конский хвост.
Вот уже несколько часов все три девушки шли, не останавливаясь, по густому хвойному лесу, следуя за Минни, которая временно превратилась в лидера их маленького отряда. Причиной тому стало её неожиданно отличное умение ориентироваться в сложном пространстве – среди нескончаемых деревьев и растений, то и дело норовивших выцарапать сёстрам глаза. Знания девушки-скаута как нельзя кстати выручили троицу Кроу, которая до того момента совершенно не представляла себе, каким образом выйти на старую заброшенную дорогу, ведущую через высокий холм – к автобусной остановке, от которой ходил один-единственный автобус до бывшего военного городка, где их ждало некое, неопределённое ещё самими девушками до конца, «наследство».
Минни как будто знала, куда именно им нужно идти, но не могла объяснить даже самой себе (не то, что остальным) – откуда она это знает. Что-то вело её вперёд, подсказывая, на каком повороте лучше свернуть, а на каком – следовать прямо. Она держала перед собой карту, с которой непременно сверялась время от времени. Но даже это не давало ей точной гарантии, что все трое благополучно выйдут на так называемое «сухое шоссе», откуда шёл автобус.
