-- Надо же – разговорилась, - буркнула Син, закидывая сумку на плечо.
-- Так мы пойдём уже искать этого «Моряка», или как?? – спросила она, обращаясь одновременно к Минни и Гро.
Грослин согласилась и пошла вперёд, одновременно озираясь вокруг, в надежде отвлечься от мрачных мыслей. Минни гневно топнула ногой и двинулась вслед за остальными сёстрами. Как только она поравнялась с Син, то услышала тихий, полный стальной прохлады голосок:
-- А с тобой мы поговорим в номере. Отдельно, - угрожающе предупредила сестра.
Дарквилль был не самым «радостным» местом, в котором Син когда-либо довелось бывать. Шагая по мощёным серой брусчаткой улочкам, девушке казалось, что она попала в прошлое – причём в очень далёкое прошлое, как минимум, лет двести, а то и все триста назад (Синайя была не слишком сильна в истории). Абсолютно всё вокруг было словно бы «выкрашено» в чёрно-белую гамму, изредка разбавляемую оттенками серого (если такое вообще могло быть). Дома, старые кирпичные постройки, в высоту насчитывали всего три-четыре, иногда пять этажей. Не только у Синайи, но и у остальных сестёр складывалось впечатление, что эти здания – студенческие общежития, или дома для самых бедных жителей, которые администрация городка позабыла в своё время снести.
Иногда среди однообразия и серости «проскакивали» вдруг яркие краски: так, например, девушки очень удивились, встретив на своём пути красивый рекламный плакат, на котором изображались несколько молодых симпатичных моделей в ярких разноцветных чулках. Жёлтый, синий и зелёный – цвета колготок в буквальном смысле «ослепляли» зрение сестёр, успевших было немного привыкнуть к основной «палитре» этого места. Под плакатом некий «энтузиаст» додумался прибить фанерный лист, на котором угольным карандашом была сделана следующая надпись: «Дарквилль гордится своими чулками и талантами – Трейси Сокс, мы тебя обожаем!». Не менее красочной являлась и реклама местного похоронного агенства «Имэйдж»: растяжка занимала одну из фронтальных стен трёхэтажного жилого дома. В шикарном гробу из явно дорогой древесной породы сидела одна из тех моделей, что ранее щеголяла в зелёных чулках. На этот раз, на ней было надето пышное бальное платье из многочисленных слоёв тюля и «газовой» ткани, украшенное стеклярусом и горным хрусталём. Девушка была бледна и держала в левой, прижатой к груди руке, распустившуюся до самой сердцевины белую розу, в то время как её длинные золотистые волосы (явно крашеные) томным водопадом спускались на атласный лиф бледно-розового платья. Губы были намазаны искрящимся блеском, а веки подведены лиловым карандашом. Над головой модели гордым готическим шрифтом было выведено название агенства, а непосредственно под фотографией «вилась» шёлковая красная лента, из которой постепенно «расплетался» слоган фирмы: «Смерть? Жизнь? Красота – вот что превыше всего».
-- О, да – кто-то слишком пересмотрел Тима Бёртона! – воскликнула Минни. – Я даже не знаю, как это воспринимать: как искусство или издевательство?
Грослин опустила глаза и только тут заметила, насколько сильно «контрастируют» люди, медленно бредущие по улице, с «кричащим» рекламным «билбордом». Почти все, кто попадался им по пути, одевались в простую, чуть ли не «крестьянскую» одежду, преимущественно тёмных тонов. Женщины носили длинные пальто, похожие на старинные сюртуки, и были застёгнуты на все пуговицы – вплоть до самого горла. Иногда на них можно было видеть белый накрахмаленный воротничок, или даже фартук – совсем как в девятнадцатом веке! Из-под подола длинных юбок выглядывали носки чёрных туфель, и абсолютно все дамы этого города носили на голове или косынку, или любой другой головной убор. Пока Грослин отметила лишь шляпы и старомодные женские чепцы на завязочках. Они точно попали не в своё время, потому как на сестёр всё чаще падали «нездоровые» взгляды мужчин и порицательные цоканья языками – от местных женщин.
Кстати о мужчинах: представители сильного пола в Дарквилле как раз-таки выглядели вполне современно, за исключением того, что и их наряды тоже не «баловали» взгляд обилием красок. Они, скорее, напоминали костюмы мужчин из тридцатых-сороковых годов двадцатого века, когда царил элегантно-простой стиль, и бессменным атрибутом любого выхода в свет являлся жилет и кепи. Всё это было тем более странно, что как раз по соседству с тем домом, где висела провокационная реклама агенства «Имэйдж» - спокойно размещался магазин электротоваров и бытовой техники, чьи ярлыки таких брендов, как «Самсунг» и «Тошиба» открыто заявляли о царившем вокруг веке двадцать первом.
Поймав на себе очередной суровый взгляд какой-то пожилой дамы, Син не выдержала:
-- Не знаю, почему, но здесь в джинсах я себя чувствую абсолютно голой, - девушка издала нервный смешок. – А вам, случаем, ничего такого не чудится? – Син непроизвольно натянула чёрную кепку как можно ниже, закрыв, таким образом, для посторонних свои ярко-синие глаза.
Грослин повернулась к младшей сестре и посмотрела на ту вопросительно. Син в ответ удивлённо развела руками:
-- Я-то тут при чём? Ещё скажи, что я всё знала, и как всегда специально – ничего не рассказала вам об этом месте. Клянусь, - девушка быстро перекрестилась. – Мне и в голову прийти не могло, что мы окажемся в такой… Хм-м, в такой ситуации, - неуверенно закончила брюнетка.
Гро по-прежнему смотрела на неё с недоверием.
-- Ах, ну конечно! Что же скрывать – давайте начнём с самого Великого Потопа – да, признаюсь – это я его спровоцировала…, - начала драматическим голосом Синайя. – Потом был ещё этот, ну как же его… Содом и Гоморра, вот! И я лично заказывала через один сайт самые горячие Огонь и Серу Небесную, они ещё поразились: зачем мне так много надо? Но сделали всё же оптовую скидку…
-- Ладно, ладно - хватит паясничать, - осадила её Грослин. – Просто… Это реально странное место – не нравится мне здесь. – Блондинка провела рукой перед своим лицом, как будто пыталась отогнать дурные мысли.
-- А по-моему, здесь очень даже клёво! – Тряхнула головой Минни. – Мы с вами словно попали в старое кино – помните, тогда ещё вся плёнка была почти бесцветная?
Син застонала.
-- Естественно, тебе «клёво» – здесь же твой ненаглядный Ли разъезжает на своём новеньком «Корвете», - съязвила Синайя. – Я решительно не понимаю, что такого ты в нём нашла, что…
Син заметила, как Грослин невольно передёрнуло при упоминании имени их нового знакомого.
-- Эй, Гро – ты в порядке? Что-то неважно выглядишь в последнее время, - участливо отметила самая младшая из Кроу.
Гро выдавила слабую улыбку – она получилась настолько фальшивой, что это бы разглядел даже жуткий плакат на соседнем доме.
-- Син, не тебе за меня переживать. Всё нормально – пойдёмте дальше. Найдём, наконец, гостиницу – выспимся, и решим, как быть дальше. – Гро пыталась говорить обычным голосом, но он, то и дело, готов был сорваться. Светловолосая девушка нечеловеческим усилием воли держала себя в руках – внутренний голос подсказывал ей, что рано пока ввергать в панику сестёр. Она должна убедиться, что их никто не сможет услышать, и только тогда, возможно, ей придётся рассказать правду о Медичи – если, конечно, то, что она видела – было правдой. Сердце начинало усиленно выстукивать в её груди, но она сделала глубокий вдох – и попробовола успокоиться.
-- Знаешь, что мне не нравится? – едким голоском спросила блондинку Син. – Ты.
Девушка обиделась и прошла мимо сестры вперёд, даже не выслушав то, что та собиралась сказать ей. Минни подошла к Грослин и положила той руку на плечо:
-- Прости. Я не хотела, чтобы вы снова поссорились. Это всё из-за меня – знаю, у меня немного «снесло башню» от Медичи, но это вовсе не значит, что я не понимаю – где нахожусь, и ради чего мы здесь. Просто я давно уже не испытывала таких эмоций, какие чувствую рядом с ним. Не знаю – может, это паранойя какая-нибудь, или шизофрения, - кареглазая шатенка улыбнулась. – Каков твой диагноз, а, шеф?
Грослин похлопала сестру по руке и грустно рассмеялась:
-- Влюблённость - это навязчивая идея, следовательно – у тебя шизофрения! – торжественно объявила Гро.
-- Как ты думаешь, мы сможем когда-нибудь найти с Син общий язык? Как-то понять – что творится у неё внутри? – с надеждой спросила больше саму себя, чем сестру, Грослин.
-- Ты разве так и не поняла? – нахмурившись, переспросила Минни.
-- Чего не поняла?
-- Синайя – это не то, что ты видишь на поверхности. Психопат ли, ведьма ли – это же всего лишь личина, чтобы скрыться от людей и не допустить их в свой внутренний мир, - ответила средняя сестра. – У неё не просто есть сердце и проблемы с социализацией в голове – у Син в этом сердце огромная рана от чего-то, что с ней сделали эти сатанисты в Риме. – Голос Минни стал злым. – И куча последствий, осевших в голове – они не пускают её истинное «я» на свободу, вот она и боится лишний раз показывать свои настоящие чувства. Найти бы этих подонков…, - голос Минни внезапно осёкся, словно ей вдруг резко стало не хватать кислорода.
Гро посмотрела в глаза сестре и увидела, как по щекам её бегут слёзы. К счастью, на Минни не было туши для ресниц, поэтому она легко смогла совладать с носовым платком, тут же предложенным ей Грослин.
Немного успокоившись, девушки вдруг поняли, что потеряли Син – она ушла вперёд, но куда именно – было загадкой. Решив, что она наверняка будет ждать их на площади, сёстры незамедлительно направились в центр города, поминутно сверяясь у случайных прохожих. Те хоть и хмурились каждый раз при виде их грязных джинсов и кроссовок, но дорогу всё же подсказывали. Поэтому Кроу относительно быстро смогли попасть туда, куда по уверению Медичи, вели все дороги в городе.
Круглая Площадь оказалась одним из тех мест, которые безоговорочно имели право называться «красивейшими». И во многом, площадь была обязана этим огромной, просто неимоверных размеров – голубой ели, смело возвышавшейся над всеми жителями и домами города, казавшимися в сравнении с ней – сущими лилипутами. Ель росла из обнесённого каменной изгородью, старинного колодца, который теперь служил своеобразной «кадкой» для гигантского дерева.
Вокруг ели играли несколько ребятишек, то и дело подскакивающих к ограде, и кидавших за её пределы грецкие и кедровые орехи. Мамаши в это время сидели на ажурных чугунных скамеечках, идущих вкруг – по периметру площади. Подстелив под себя тёплые пледы, женщины плотнее укутывались в накинутые на плечи шали. Они делились друг с другом последними городскими новостями, а заодно обменивались свежими сплетнями, сдабривая всё это горячим дымящимся «капуччино» в толстеньких фарфоровых чашках - зажатых между тонкими, затянутыми в лайковые перчатки пальцами.
Там же, на площади, находилась уютная маленькая кофейня с незамысловатым названием «Свежий кофе у Салли», и газетный киоск, продававший, как гласила надпись на козырьке: «Всегда свежую прессу».
-- Отлично, - недовольно буркнула Грослин. – Мы «прошляпили» нужный поворот, и как следствие, оказались прямиком на площади. Класс!
Блондинка тихо выругалась, одновременно сбрасывая с плеча внезапно осточертевшую ей сумку. Минни же тем временем разглядывала огромную голубую ель. Вдруг она воскликнула:
-- Гро, гляди – там белки! Самые настоящие белки! Так вот кому дети орехи кидают, - восхищённо затароторила девушка, после чего также кинула свой «вещевой мешок» и поспешила к суетящимся вокруг каменной ограды ребятишкам.
-- Подумать только, Гро! Кто бы мог поверить, что в таком мрачном месте может быть такая прелесть! – Воскликнула Минни.
Немногочисленная ребятня спокойно отнеслась к компании молодой девушки-чужеземки. Их не смутили ни её грязные светло-голубые джинсы, ни наличие двух свитеров и куртки, застёгнутой уже до самого носа. Они охотно поделились с ней своей порцией «прикорма» для грызунов, и все вместе стали издавать причмокивающие звуки с целью подманить маленькое юркое животное поближе. Действительно, вскоре, в ответ на их импровизированный зов, с веток ели начали раздаваться шуршащие звуки. Потом послышалось характерное «попискивание», и вот уже целых четыре серебристо-чёрных белки лакомились очищенными грецкими орешками почти что «из рук» юной компании. По их гладкой спинке проходила снежно-белая линия, заканчивающаяся у основания роскошного пушистого хвостика.
-- Минни, ты как ребёнок, честное слово! Пойдём, нам ещё надо Син найти. – Попросила сестру Грослин. Но и она подошла к детям, а те непреминули угостить орехом и её. Вздохнув, блондинка присела на корточки рядом с Минни и осторожно вытянула руку с лакомством. Носик одной из белок – самой маленькой по размеру из всех четверых, радостно задёргался в предвкушении еды. Не успев испугаться, Гро осталась сидеть с пустыми пальцами, из которых, мгновением до этого, был выдернут золотистый орешек. Маленькие лапки пушистого животного крепко сжимали угощение своими цепкими коготками, а хруст раскусываемого ядра весело трещал посреди холодной улицы. Гро не смогла удержаться, и улыбнулась от умиления.
-- Боялась, что она тебя укусит? – Спросила Минни. – Не стоит, эти животные чувствуют, когда к ним приходят с добром.
-- Но при этом никто не гарантирует, что она не пожелает на завтрак твой палец вместо ореха, - шутливо возразила Грослин.
-- Э-э, леди – наши белки вообще не кусаются, - вступился за «мохнатых граждан» дерева местный мальчуган лет восьми. – Они волшебные, и такими глупыми вещами не занимаются. – Гордо пояснил он.
-- Волшебные? – переспросила Минни. – И в чём же заключается их волшебство? – Улыбаясь во весь рот, уточнила Минни. Ей нравилось общаться с детьми. Грослин лишь заинтересованно посмотрела на мальчика, подмигнув тому – чтобы поощрить к ответу. Однако ребёнок и сам был не прочь разъяснить гостьям города, что к чему.
-- Если загадать в Новый Год желание под этой самой елью, и попросить белку исполнить его – то так и будет. Но, - вдруг добавил мальчик. – Это надо сделать обязательно до двенадцати часов, и не забыть оставить подарок для Эбби…
-- Эбби? – уточнила Гро.
-- Самой старой белки на этом дереве, - шёпотом объяснил он. – Нельзя, чтобы она услышала. Эбби живёт высоко-высоко, и редко спускается, но она всё ещё жива – это все в городе знают. Если мисс Эбби услышит, как её обзывают «старухой» - она может и обидеться, и тогда вместо исполнения желания вас ждёт горячий уголёк в чулке…
Пока мальчик горячо шептал, рассказывая сёстрам эту историю, с одной из скамеечек неторопясь поднялась высокая худая дама с длинной тростью, и маленькими шажками медленно «поплыла» к увлечённому мальчугану. Сёстры заметили длинную чёрную тень, ползущую к ним по снегу словно змея, и невольно подняли глаза вверх. Через секунду появилась и сама дама, чьё узкое тощее тело, затянутое в тёмно-синее облегающее пальто из шерсти, и впрямь чем-то напоминало змеиное. Заметив, что взгляды слушательниц устремлены высоко над его головой, мальчик поспешил обернуться. После чего тут же получил лёгкий удар тростью по левой щеке.
-- Мистер Шон Эндрюс! Разве я не говорила Вам, что категорически запрещено общаться с незнакомыми людьми? Тем более, если Вы видите, что они родом явно не из нашего города?!
-- Так мы пойдём уже искать этого «Моряка», или как?? – спросила она, обращаясь одновременно к Минни и Гро.
Грослин согласилась и пошла вперёд, одновременно озираясь вокруг, в надежде отвлечься от мрачных мыслей. Минни гневно топнула ногой и двинулась вслед за остальными сёстрами. Как только она поравнялась с Син, то услышала тихий, полный стальной прохлады голосок:
-- А с тобой мы поговорим в номере. Отдельно, - угрожающе предупредила сестра.
***
Дарквилль был не самым «радостным» местом, в котором Син когда-либо довелось бывать. Шагая по мощёным серой брусчаткой улочкам, девушке казалось, что она попала в прошлое – причём в очень далёкое прошлое, как минимум, лет двести, а то и все триста назад (Синайя была не слишком сильна в истории). Абсолютно всё вокруг было словно бы «выкрашено» в чёрно-белую гамму, изредка разбавляемую оттенками серого (если такое вообще могло быть). Дома, старые кирпичные постройки, в высоту насчитывали всего три-четыре, иногда пять этажей. Не только у Синайи, но и у остальных сестёр складывалось впечатление, что эти здания – студенческие общежития, или дома для самых бедных жителей, которые администрация городка позабыла в своё время снести.
Иногда среди однообразия и серости «проскакивали» вдруг яркие краски: так, например, девушки очень удивились, встретив на своём пути красивый рекламный плакат, на котором изображались несколько молодых симпатичных моделей в ярких разноцветных чулках. Жёлтый, синий и зелёный – цвета колготок в буквальном смысле «ослепляли» зрение сестёр, успевших было немного привыкнуть к основной «палитре» этого места. Под плакатом некий «энтузиаст» додумался прибить фанерный лист, на котором угольным карандашом была сделана следующая надпись: «Дарквилль гордится своими чулками и талантами – Трейси Сокс, мы тебя обожаем!». Не менее красочной являлась и реклама местного похоронного агенства «Имэйдж»: растяжка занимала одну из фронтальных стен трёхэтажного жилого дома. В шикарном гробу из явно дорогой древесной породы сидела одна из тех моделей, что ранее щеголяла в зелёных чулках. На этот раз, на ней было надето пышное бальное платье из многочисленных слоёв тюля и «газовой» ткани, украшенное стеклярусом и горным хрусталём. Девушка была бледна и держала в левой, прижатой к груди руке, распустившуюся до самой сердцевины белую розу, в то время как её длинные золотистые волосы (явно крашеные) томным водопадом спускались на атласный лиф бледно-розового платья. Губы были намазаны искрящимся блеском, а веки подведены лиловым карандашом. Над головой модели гордым готическим шрифтом было выведено название агенства, а непосредственно под фотографией «вилась» шёлковая красная лента, из которой постепенно «расплетался» слоган фирмы: «Смерть? Жизнь? Красота – вот что превыше всего».
-- О, да – кто-то слишком пересмотрел Тима Бёртона! – воскликнула Минни. – Я даже не знаю, как это воспринимать: как искусство или издевательство?
Грослин опустила глаза и только тут заметила, насколько сильно «контрастируют» люди, медленно бредущие по улице, с «кричащим» рекламным «билбордом». Почти все, кто попадался им по пути, одевались в простую, чуть ли не «крестьянскую» одежду, преимущественно тёмных тонов. Женщины носили длинные пальто, похожие на старинные сюртуки, и были застёгнуты на все пуговицы – вплоть до самого горла. Иногда на них можно было видеть белый накрахмаленный воротничок, или даже фартук – совсем как в девятнадцатом веке! Из-под подола длинных юбок выглядывали носки чёрных туфель, и абсолютно все дамы этого города носили на голове или косынку, или любой другой головной убор. Пока Грослин отметила лишь шляпы и старомодные женские чепцы на завязочках. Они точно попали не в своё время, потому как на сестёр всё чаще падали «нездоровые» взгляды мужчин и порицательные цоканья языками – от местных женщин.
Кстати о мужчинах: представители сильного пола в Дарквилле как раз-таки выглядели вполне современно, за исключением того, что и их наряды тоже не «баловали» взгляд обилием красок. Они, скорее, напоминали костюмы мужчин из тридцатых-сороковых годов двадцатого века, когда царил элегантно-простой стиль, и бессменным атрибутом любого выхода в свет являлся жилет и кепи. Всё это было тем более странно, что как раз по соседству с тем домом, где висела провокационная реклама агенства «Имэйдж» - спокойно размещался магазин электротоваров и бытовой техники, чьи ярлыки таких брендов, как «Самсунг» и «Тошиба» открыто заявляли о царившем вокруг веке двадцать первом.
Поймав на себе очередной суровый взгляд какой-то пожилой дамы, Син не выдержала:
-- Не знаю, почему, но здесь в джинсах я себя чувствую абсолютно голой, - девушка издала нервный смешок. – А вам, случаем, ничего такого не чудится? – Син непроизвольно натянула чёрную кепку как можно ниже, закрыв, таким образом, для посторонних свои ярко-синие глаза.
Грослин повернулась к младшей сестре и посмотрела на ту вопросительно. Син в ответ удивлённо развела руками:
-- Я-то тут при чём? Ещё скажи, что я всё знала, и как всегда специально – ничего не рассказала вам об этом месте. Клянусь, - девушка быстро перекрестилась. – Мне и в голову прийти не могло, что мы окажемся в такой… Хм-м, в такой ситуации, - неуверенно закончила брюнетка.
Гро по-прежнему смотрела на неё с недоверием.
-- Ах, ну конечно! Что же скрывать – давайте начнём с самого Великого Потопа – да, признаюсь – это я его спровоцировала…, - начала драматическим голосом Синайя. – Потом был ещё этот, ну как же его… Содом и Гоморра, вот! И я лично заказывала через один сайт самые горячие Огонь и Серу Небесную, они ещё поразились: зачем мне так много надо? Но сделали всё же оптовую скидку…
-- Ладно, ладно - хватит паясничать, - осадила её Грослин. – Просто… Это реально странное место – не нравится мне здесь. – Блондинка провела рукой перед своим лицом, как будто пыталась отогнать дурные мысли.
-- А по-моему, здесь очень даже клёво! – Тряхнула головой Минни. – Мы с вами словно попали в старое кино – помните, тогда ещё вся плёнка была почти бесцветная?
Син застонала.
-- Естественно, тебе «клёво» – здесь же твой ненаглядный Ли разъезжает на своём новеньком «Корвете», - съязвила Синайя. – Я решительно не понимаю, что такого ты в нём нашла, что…
Син заметила, как Грослин невольно передёрнуло при упоминании имени их нового знакомого.
-- Эй, Гро – ты в порядке? Что-то неважно выглядишь в последнее время, - участливо отметила самая младшая из Кроу.
Гро выдавила слабую улыбку – она получилась настолько фальшивой, что это бы разглядел даже жуткий плакат на соседнем доме.
-- Син, не тебе за меня переживать. Всё нормально – пойдёмте дальше. Найдём, наконец, гостиницу – выспимся, и решим, как быть дальше. – Гро пыталась говорить обычным голосом, но он, то и дело, готов был сорваться. Светловолосая девушка нечеловеческим усилием воли держала себя в руках – внутренний голос подсказывал ей, что рано пока ввергать в панику сестёр. Она должна убедиться, что их никто не сможет услышать, и только тогда, возможно, ей придётся рассказать правду о Медичи – если, конечно, то, что она видела – было правдой. Сердце начинало усиленно выстукивать в её груди, но она сделала глубокий вдох – и попробовола успокоиться.
-- Знаешь, что мне не нравится? – едким голоском спросила блондинку Син. – Ты.
Девушка обиделась и прошла мимо сестры вперёд, даже не выслушав то, что та собиралась сказать ей. Минни подошла к Грослин и положила той руку на плечо:
-- Прости. Я не хотела, чтобы вы снова поссорились. Это всё из-за меня – знаю, у меня немного «снесло башню» от Медичи, но это вовсе не значит, что я не понимаю – где нахожусь, и ради чего мы здесь. Просто я давно уже не испытывала таких эмоций, какие чувствую рядом с ним. Не знаю – может, это паранойя какая-нибудь, или шизофрения, - кареглазая шатенка улыбнулась. – Каков твой диагноз, а, шеф?
Грослин похлопала сестру по руке и грустно рассмеялась:
-- Влюблённость - это навязчивая идея, следовательно – у тебя шизофрения! – торжественно объявила Гро.
-- Как ты думаешь, мы сможем когда-нибудь найти с Син общий язык? Как-то понять – что творится у неё внутри? – с надеждой спросила больше саму себя, чем сестру, Грослин.
-- Ты разве так и не поняла? – нахмурившись, переспросила Минни.
-- Чего не поняла?
-- Синайя – это не то, что ты видишь на поверхности. Психопат ли, ведьма ли – это же всего лишь личина, чтобы скрыться от людей и не допустить их в свой внутренний мир, - ответила средняя сестра. – У неё не просто есть сердце и проблемы с социализацией в голове – у Син в этом сердце огромная рана от чего-то, что с ней сделали эти сатанисты в Риме. – Голос Минни стал злым. – И куча последствий, осевших в голове – они не пускают её истинное «я» на свободу, вот она и боится лишний раз показывать свои настоящие чувства. Найти бы этих подонков…, - голос Минни внезапно осёкся, словно ей вдруг резко стало не хватать кислорода.
Гро посмотрела в глаза сестре и увидела, как по щекам её бегут слёзы. К счастью, на Минни не было туши для ресниц, поэтому она легко смогла совладать с носовым платком, тут же предложенным ей Грослин.
Немного успокоившись, девушки вдруг поняли, что потеряли Син – она ушла вперёд, но куда именно – было загадкой. Решив, что она наверняка будет ждать их на площади, сёстры незамедлительно направились в центр города, поминутно сверяясь у случайных прохожих. Те хоть и хмурились каждый раз при виде их грязных джинсов и кроссовок, но дорогу всё же подсказывали. Поэтому Кроу относительно быстро смогли попасть туда, куда по уверению Медичи, вели все дороги в городе.
Круглая Площадь оказалась одним из тех мест, которые безоговорочно имели право называться «красивейшими». И во многом, площадь была обязана этим огромной, просто неимоверных размеров – голубой ели, смело возвышавшейся над всеми жителями и домами города, казавшимися в сравнении с ней – сущими лилипутами. Ель росла из обнесённого каменной изгородью, старинного колодца, который теперь служил своеобразной «кадкой» для гигантского дерева.
Вокруг ели играли несколько ребятишек, то и дело подскакивающих к ограде, и кидавших за её пределы грецкие и кедровые орехи. Мамаши в это время сидели на ажурных чугунных скамеечках, идущих вкруг – по периметру площади. Подстелив под себя тёплые пледы, женщины плотнее укутывались в накинутые на плечи шали. Они делились друг с другом последними городскими новостями, а заодно обменивались свежими сплетнями, сдабривая всё это горячим дымящимся «капуччино» в толстеньких фарфоровых чашках - зажатых между тонкими, затянутыми в лайковые перчатки пальцами.
Там же, на площади, находилась уютная маленькая кофейня с незамысловатым названием «Свежий кофе у Салли», и газетный киоск, продававший, как гласила надпись на козырьке: «Всегда свежую прессу».
-- Отлично, - недовольно буркнула Грослин. – Мы «прошляпили» нужный поворот, и как следствие, оказались прямиком на площади. Класс!
Блондинка тихо выругалась, одновременно сбрасывая с плеча внезапно осточертевшую ей сумку. Минни же тем временем разглядывала огромную голубую ель. Вдруг она воскликнула:
-- Гро, гляди – там белки! Самые настоящие белки! Так вот кому дети орехи кидают, - восхищённо затароторила девушка, после чего также кинула свой «вещевой мешок» и поспешила к суетящимся вокруг каменной ограды ребятишкам.
-- Подумать только, Гро! Кто бы мог поверить, что в таком мрачном месте может быть такая прелесть! – Воскликнула Минни.
Немногочисленная ребятня спокойно отнеслась к компании молодой девушки-чужеземки. Их не смутили ни её грязные светло-голубые джинсы, ни наличие двух свитеров и куртки, застёгнутой уже до самого носа. Они охотно поделились с ней своей порцией «прикорма» для грызунов, и все вместе стали издавать причмокивающие звуки с целью подманить маленькое юркое животное поближе. Действительно, вскоре, в ответ на их импровизированный зов, с веток ели начали раздаваться шуршащие звуки. Потом послышалось характерное «попискивание», и вот уже целых четыре серебристо-чёрных белки лакомились очищенными грецкими орешками почти что «из рук» юной компании. По их гладкой спинке проходила снежно-белая линия, заканчивающаяся у основания роскошного пушистого хвостика.
-- Минни, ты как ребёнок, честное слово! Пойдём, нам ещё надо Син найти. – Попросила сестру Грослин. Но и она подошла к детям, а те непреминули угостить орехом и её. Вздохнув, блондинка присела на корточки рядом с Минни и осторожно вытянула руку с лакомством. Носик одной из белок – самой маленькой по размеру из всех четверых, радостно задёргался в предвкушении еды. Не успев испугаться, Гро осталась сидеть с пустыми пальцами, из которых, мгновением до этого, был выдернут золотистый орешек. Маленькие лапки пушистого животного крепко сжимали угощение своими цепкими коготками, а хруст раскусываемого ядра весело трещал посреди холодной улицы. Гро не смогла удержаться, и улыбнулась от умиления.
-- Боялась, что она тебя укусит? – Спросила Минни. – Не стоит, эти животные чувствуют, когда к ним приходят с добром.
-- Но при этом никто не гарантирует, что она не пожелает на завтрак твой палец вместо ореха, - шутливо возразила Грослин.
-- Э-э, леди – наши белки вообще не кусаются, - вступился за «мохнатых граждан» дерева местный мальчуган лет восьми. – Они волшебные, и такими глупыми вещами не занимаются. – Гордо пояснил он.
-- Волшебные? – переспросила Минни. – И в чём же заключается их волшебство? – Улыбаясь во весь рот, уточнила Минни. Ей нравилось общаться с детьми. Грослин лишь заинтересованно посмотрела на мальчика, подмигнув тому – чтобы поощрить к ответу. Однако ребёнок и сам был не прочь разъяснить гостьям города, что к чему.
-- Если загадать в Новый Год желание под этой самой елью, и попросить белку исполнить его – то так и будет. Но, - вдруг добавил мальчик. – Это надо сделать обязательно до двенадцати часов, и не забыть оставить подарок для Эбби…
-- Эбби? – уточнила Гро.
-- Самой старой белки на этом дереве, - шёпотом объяснил он. – Нельзя, чтобы она услышала. Эбби живёт высоко-высоко, и редко спускается, но она всё ещё жива – это все в городе знают. Если мисс Эбби услышит, как её обзывают «старухой» - она может и обидеться, и тогда вместо исполнения желания вас ждёт горячий уголёк в чулке…
Пока мальчик горячо шептал, рассказывая сёстрам эту историю, с одной из скамеечек неторопясь поднялась высокая худая дама с длинной тростью, и маленькими шажками медленно «поплыла» к увлечённому мальчугану. Сёстры заметили длинную чёрную тень, ползущую к ним по снегу словно змея, и невольно подняли глаза вверх. Через секунду появилась и сама дама, чьё узкое тощее тело, затянутое в тёмно-синее облегающее пальто из шерсти, и впрямь чем-то напоминало змеиное. Заметив, что взгляды слушательниц устремлены высоко над его головой, мальчик поспешил обернуться. После чего тут же получил лёгкий удар тростью по левой щеке.
-- Мистер Шон Эндрюс! Разве я не говорила Вам, что категорически запрещено общаться с незнакомыми людьми? Тем более, если Вы видите, что они родом явно не из нашего города?!
