У благородных людей рождаются бастарды. Мать бастарда по учению Тмара презираема в любом случае, но если отец признает ребенка, то в глазах общества он становится очищен от греха своего незаконного рождения.
Сама не знаю, зачем я решила посвятить Шелтера в такие тонкости законов и традиций Оринграда. Он только снова усмехнулся, но на этот раз я не заметила в изгибе тонких губ презрения. Просто мои слова его развеселили.
— Где-то здесь наверняка должна быть логика, но как я давно заметил, там, где религия сталкивается с интересами правящего класса, логике не остается места. Только вот как меня ни назови, суть от этого не меняется. Для своего отца я побочный сын.
— Поэтому вы не в магистерской ложе?
— Не совсем.
— Отец вас не признал, но поддерживает?
— С чего ты взяла?
На этот раз мое предположение явно удивило Шелтера: он снова повернулся ко мне и замедлил ход.
— С того, что вы генерал, хотя еще молоды, — пожала я плечами.
— Не так уж я молод, — возразил он. — И нет, в том, что я генерал, нет заслуги моего отца. Сомневаюсь, что он вообще знает о моем существовании. Разве что унаследованный от него дар стихийного мага отчасти помог.
— Тогда что вам помогло сделать такую стремительную карьеру?
— То, что я злобный, безжалостный и беспощадный, — хмыкнул Шелтер.
И другого ответа мне, судя по всему, было не дождаться. Я и не стала больше задавать вопросов, как и спорить с его утверждением. Осторожно нести меня сквозь лес его могла заставить и не доброта вовсе.
Дыхание генерала сбилось уже ближе к лагерю. Когда отсветы костров упали на его лицо, стала заметна усталость, но недовольства он никак не выказал. Осторожно усадил меня рядом с костром, придержав и выпрямив мои ноги так, чтобы пострадавшие ступни не коснулись земли.
Оба караульных взволнованно топтались здесь же: они вскочили с мест, как только мы с генералом появились в их поле зрения. Не спал и Риталь Моран. Едва увидев мои раны, он нахмурился, тихо выругался и нырнул в палатку. Вернулся уже с сонным магистром Этьеном, который раздраженно расплетал косу.
— С вами хрен выспишься, — проворчал он, опускаясь на одно колено. Изучив поврежденные ступни, бросил на меня недовольный взгляд. — И хрен восстановишься.
— Залечи так, чтобы не было заражения и она могла ходить. Но пусть ходить ей будет больно, — безжалостно потребовал генерал, мгновенно разрушая хрупкий образ, успевший сложиться за время нашей недолгой прогулки по лесу.
Отдав распоряжение, он повернулся и направился к палатке. Я растерянно смотрела ему вслед, пытаясь понять, каков Шелтер на самом деле. Он застрелил несчастного парня за то, что тот отвлекся на секунду, а караульных, что упустили меня, никак не наказал. Или просто приберег это на завтра? Он нес меня так аккуратно, стараясь не причинять боль, но тут же обрек на страдания на несколько следующих дней.
Так какой же он на самом деле, этот генерал Шелтер?
«Если он сейчас обернется, — вдруг подумалось мне, — то он все же не так плох, как кажется. И, может быть, еще поможет мне».
Генерал Шелтер нырнул в свою палатку, не оборачиваясь.
Сама не знаю, зачем я решила посвятить Шелтера в такие тонкости законов и традиций Оринграда. Он только снова усмехнулся, но на этот раз я не заметила в изгибе тонких губ презрения. Просто мои слова его развеселили.
— Где-то здесь наверняка должна быть логика, но как я давно заметил, там, где религия сталкивается с интересами правящего класса, логике не остается места. Только вот как меня ни назови, суть от этого не меняется. Для своего отца я побочный сын.
— Поэтому вы не в магистерской ложе?
— Не совсем.
— Отец вас не признал, но поддерживает?
— С чего ты взяла?
На этот раз мое предположение явно удивило Шелтера: он снова повернулся ко мне и замедлил ход.
— С того, что вы генерал, хотя еще молоды, — пожала я плечами.
— Не так уж я молод, — возразил он. — И нет, в том, что я генерал, нет заслуги моего отца. Сомневаюсь, что он вообще знает о моем существовании. Разве что унаследованный от него дар стихийного мага отчасти помог.
— Тогда что вам помогло сделать такую стремительную карьеру?
— То, что я злобный, безжалостный и беспощадный, — хмыкнул Шелтер.
И другого ответа мне, судя по всему, было не дождаться. Я и не стала больше задавать вопросов, как и спорить с его утверждением. Осторожно нести меня сквозь лес его могла заставить и не доброта вовсе.
Дыхание генерала сбилось уже ближе к лагерю. Когда отсветы костров упали на его лицо, стала заметна усталость, но недовольства он никак не выказал. Осторожно усадил меня рядом с костром, придержав и выпрямив мои ноги так, чтобы пострадавшие ступни не коснулись земли.
Оба караульных взволнованно топтались здесь же: они вскочили с мест, как только мы с генералом появились в их поле зрения. Не спал и Риталь Моран. Едва увидев мои раны, он нахмурился, тихо выругался и нырнул в палатку. Вернулся уже с сонным магистром Этьеном, который раздраженно расплетал косу.
— С вами хрен выспишься, — проворчал он, опускаясь на одно колено. Изучив поврежденные ступни, бросил на меня недовольный взгляд. — И хрен восстановишься.
— Залечи так, чтобы не было заражения и она могла ходить. Но пусть ходить ей будет больно, — безжалостно потребовал генерал, мгновенно разрушая хрупкий образ, успевший сложиться за время нашей недолгой прогулки по лесу.
Отдав распоряжение, он повернулся и направился к палатке. Я растерянно смотрела ему вслед, пытаясь понять, каков Шелтер на самом деле. Он застрелил несчастного парня за то, что тот отвлекся на секунду, а караульных, что упустили меня, никак не наказал. Или просто приберег это на завтра? Он нес меня так аккуратно, стараясь не причинять боль, но тут же обрек на страдания на несколько следующих дней.
Так какой же он на самом деле, этот генерал Шелтер?
«Если он сейчас обернется, — вдруг подумалось мне, — то он все же не так плох, как кажется. И, может быть, еще поможет мне».
Генерал Шелтер нырнул в свою палатку, не оборачиваясь.
