рядом с нами, живая? Если бы она не умерла, и тебе пришлось бы выбирать между нами, кого бы ты выбрал? Только честно, Руслан! Кого бы ты выбрал? — потребовала девушка, пронзая его настойчивым взглядом своих стальных глаз, сверкающих от волнения и гнева.
—Не знаю, — с несчастным видом пробормотал Руслан.
—Ну, вот видишь, — Ольга резко высвободилась из его рук и, сердито отодвинувшись, села на самом дальнем краешке огромной кровати. — Ты сам не знаешь, нужна ли я тебе
—Ты ведь требовала честного ответа. Я тебе ответил честно. Я не знаю, Оля. Прости меня. Я не хочу никого выбирать. Да и не могу. Не мучай меня.
—Ну, ладно, хоть всё выяснили до конца, — с холодной отстранённостью проговорила девушка, не глядя на него.
—А что мы выяснили? По-моему, так всё только ещё больше запуталось, — огорчённо вздохнул парень.
—Мы выяснили, что ты сам не знаешь, кто тебе нужен, ты не можешь выбрать. Наверно, тебе хотелось бы, чтобы она была жива, а я умерла. Да, если бы я умерла, так было бы лучше для всех.
—Нет, — дрогнувшим голосом робко возразил он, — ну, пожалуйста, Оля, не надо так говорить…
—В общем, нам лучше расстаться, — не обращая внимания на его слова, ровным, безжизненным голосом продолжила Ольга. — Теперь осталось только выбраться из этой мерзкой дыры. Она действует на меня угнетающе. Я словно вернулась в своё мрачное детство, где не было тебя. И вот тебя снова нет со мной.
—Что ты такое говоришь, Оля? Я ведь здесь, я с тобой, и я не хочу расставаться, — тихо сказал Руслан, в отчаянии взглянув на неё умоляющими глазами.
—Совсем не обязательно говорить мне эти бессмысленные, красивые слова, — с напускным равнодушием протянула девушка. — В этом больше нет никакой надобности.
—Это не красивые слова. Это правда. Я, действительно, не хочу расставаться с тобой, — упрямо повторил парень. — Ну, почему ты мне не веришь?
—Потому что ты говоришь так из жалости, или ты чувствуешь себя обязанным мне из-за того, что я нашла тебя здесь. А я обойдусь и без твоей жалости, и без твоей благодарности. Я была просто дурой, когда думала, что между нами всё ещё можно вернуть. Теперь вижу, что это невозможно.
—Я, конечно, сильно виноват перед тобой, Оля, — взволнованно сказал Руслан. — В том, что касается Алисы, я виноват перед тобой. Я это признаю и прошу у тебя прощения. Ты вольна простить меня или не прощать, как хочешь. Но ты не можешь решать за меня, что я чувствую, и почему я говорю тебе, что не хочу расставаться с тобой. При чём здесь жалость или благодарность? Неужели ты думаешь, что я притворяюсь? Зачем мне это? Я говорю то, что чувствую. Ничто на свете не заставит меня отказаться от тебя.
—Ничто на свете? — с горькой иронией повторила Ольга. — Но ты уже один раз отказался от меня, хотя я отсутствовала всего несколько недель.
—Если ты не хочешь и не можешь меня простить, так и скажи, я приму это, но… не перестану… любить тебя.
—Ох, опять ты за своё, Руслан. Зря стараешься. И вообще, дело тут не только в моём прощении. Ладно, оставим твою измену, чёрт с ней. Всё равно вернуть ничего невозможно…
—Почему невозможно? Недавно ты говорила, что я твой единственный близкий и родной человек, что после всех передряг ты хочешь быть со мной. Если ты простишь меня, мы могли бы попробовать снова быть вместе…
—Бесполезно пробовать. Ничего не получится, — хмуро сказала она.
—Но почему ты так уверена в этом?
—Почему? Ты хочешь знать? Ты в самом деле хочешь это знать? — с угрозой сердито протянула девушка.
—Да.
—Ну, что же, сам напросился. Я врала тебе, Руслан. Я думала, что так будет лучше для нас, но теперь вижу, что это бесполезно. Лучше уже ничего не будет.
—Не понимаю, — встревоженно проговорил парень, с трогательной нежностью пытаясь заглянуть девушке в глаза. — О чём ты врала, Оля?
—Меня насиловали на той квартире, — мрачно выпалила Ольга. — Всё время. Много раз. Зачем я тебе теперь, после грязных скотов Люкса от меня прежней ничего не осталось. Поэтому лучше и честнее для нас будет расстаться. Тем более что ты так трогательно оплакиваешь свою Алису. Я вижу, тебе так трудно от неё отказаться, даже от мёртвой. Ну, что же, а мне вот некого оплакивать, кроме самой себя, — хмуро закончила девушка, с кривой, вымученной усмешкой уставившись куда-то в угол комнаты, мимо его потрясённого, взволнованного лица.
Несколько секунд Руслан молча смотрел на неё растерянными, тоскливыми глазами, потом медленно подвинулся ближе и взял руки девушки в свои. Ольга резко и сердито вырвалась с безумным, искажённым болью лицом, но парень снова схватил её ледяные ладони, настойчиво и крепко сжал их в своих тёплых пальцах, не отпуская.
—Оля, пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы ты поверила мне? — тихо спросил он, умоляюще взглянув ей в глаза.
—Ты слышал, что я говорила, Руслан? Не притворяйся глухим. Я врала тебе. Разве теперь я могу быть твоей? После тех гнусных уродов…
—Для меня это ничего не меняет. Стоит тебе захотеть, и ты будешь моей. Всегда. А я буду твоим. Пойми, мы с тобой теперь в одинаковом положении.
—Нет, — сердито возразила Ольга. — Хватит красивых слов. Ты говоришь это из жалости. Мне не нужна твоя жалость, Руслан. Ты понял меня или нет? Держи свою жалость при себе. После той чёртовой квартиры я чувствую себя такой униженной и грязной, что тут больше не может быть никакого одинакового положения между нами.
—Говорю тебе, мы в одинаковом положении, — упрямо повторил Руслан, не отводя сверкающих глаз от её злого, расстроенного, побледневшего, но безумно красивого лица.
—И в чём же это одинаковое положение заключается? — с издёвкой протянула девушка. — Наверно, только в том, что мы оба сидим сейчас в этой вонючей дыре. На самом же деле я словно упала в мерзкую, грязную пропасть, а ты остался чистеньким и благородным на недосягаемой высоте вместе со своей Алисой, — как ни старалась Ольга говорить спокойно и равнодушно, в голосе её на мгновение прорвалась острая обида, ревность и боль. Она снова попыталась высвободиться из его рук, но парень не отпустил её.
—Пожалуйста, не трогай Алису, она умерла. Будем говорить только о нас с тобой, — тихо попросил он.
—Да что тут говорить. И так всё ясно. Я не смогу снова быть с тобой после той квартиры. Просто не смогу. Я буду всё время думать, что ты… только из жалости… нет, это невыносимо! Пусти меня! Чего ты вцепился?
—Пожалуйста, подожди. Дай мне сказать, не перебивай, — взмолился Руслан, — мне и так нелегко, Оля. Ты говорила о пропасти, в которую упала. Но я побывал в точно такой же, если не хуже. Ты терзаешь себя, думая, что теперь я могу не принять тебя из-за того, что твоё тело осквернено насилием. Но, пойми, меня гложут те же сомнения и страхи. Что ты отвергнешь меня после того, что со мной случилось. Ты попала в руки мерзавцев, работающих на Люкса, и они надругались над тобой. А я попал в руки Бармалеры и его дружков-извращенцев. Помнишь Бармалеру? Помнишь, что он собой представляет? Ну, так вот… — на несколько секунд парень запнулся, умолк растерянно и беспомощно, но тут же преодолел мучительное смущение и стыд, продолжил нервным, сердитым, охрипшим от волнения и переживаний голосом: — Они напали на меня исподтишка, когда я плохо себя чувствовал из-за ломки. Ударили по голове, связали бесчувственного, избили, завезли на свою дачу и там… напоили меня и… в общем… изнасиловали всеми возможными способами. Ты поняла меня?
Ольга, бледная, сидящая неподвижно с расширившимися от потрясения, безумными глазами, лишь безмолвно кивнула ему в ответ, не в силах произнести ни слова.
—После всего этого кошмара я попытался свести счёты с жизнью. Не вышло. Приехали друзья и вытащили меня из петли. Я остался жить, хотя ещё долго хотел умереть. И вот теперь я спрошу у тебя то же самое, что и ты спрашивала у меня. Примешь ли ты меня после всего этого? Пожелаешь ли снова быть моей? Захочешь ли, чтобы я снова был твоим? Не из жалости, а потому, что я на самом деле нужен тебе. Или нам, действительно, лучше расстаться и не мучить друг друга. Скажу тебе абсолютно честно, я не хотел бы расставаться, Оля. И я говорю так не из жалости. Пожалуйста, не приписывай мне того, чего я не чувствую. При чём здесь жалость? Просто я люблю тебя, по-прежнему, люблю тебя. Несмотря ни на что. Но… если теперь ты не можешь быть со мной, что же… ты свободна, и я… я приму любое твоё решение. Просто я хотел, чтобы прежде, чем принять такое решение, ты узнала обо мне всё…
Широко распахнутые, светлые, полные боли глаза Руслана смотрели ей в лицо открыто и твёрдо, ни на мгновение не выпуская из плена её растерянный, ошеломлённый взгляд, а его руки продолжали судорожно сжимать ладони девушки, словно парень боялся отпустить их и потерять её навсегда. Первым инстинктивным побуждением Ольги было броситься ему на шею и крепко-крепко обнять, чтобы как-то разрядить скопившееся между ними тяжёлое, болезненное напряжение, но девушка просто не осмеливалась высвободить свои руки из его пальцев, боясь обидеть его слишком резким движением. Также она не могла отвести в сторону и спрятать свой взгляд, оторваться от его честных, печальных, смущённых глаз, которые трогательно и робко заглядывали, казалось, прямо ей в душу.
—Только, пожалуйста, не молчи, Оля, — тихо попросил Руслан через несколько мучительно долгих секунд. — Мне тяжело. Скажи хоть что-нибудь.
—Я не знаю, что сказать, — испуганно пролепетала Ольга, не узнавая свой надломленный голос.
—Если теперь я стал тебе противен, так прямо и скажи об этом, — спокойно предложил парень. — Я пойму тебя.
Чуть помедлив в нерешительности, он осторожно выпустил её ладони из своих дрогнувших пальцев, и девушка немедленно воспользовалась этим. Она порывисто подалась к нему всем телом, обняла за шею и судорожно прижала к себе. Тихонько охнув от боли в раненой руке, Руслан в изнеможении зарылся щекой в её мягкие волосы.
—Не будем расставаться? — с робкой надеждой спросил он, обнимая девушку.
—Нет. Ты мой… мой… мой… мой, я снова чувствую это, — словно в забытьи, шептала Ольга, закрыв глаза. — Спасибо, Руслан.
—За что?
—За то, что ты снова мой, за то, что ты не бросил меня одну в этой ужасной передряге.
—Тебе стало легче? — спросил парень, нежно гладя её спину и плечи.
—Да.
—Тогда я ни о чём не жалею. Давай оставим прошлое в прошлом, Оля, и начнём всё сначала. Только ты и я, вместе.
—Теперь я чувствую, что это возможно, что мы в равном положении. Никакой пропасти нет. Никакой оскорбительной жалости и вымученного сочувствия. Всё, как прежде. И мне плевать на прошлое, если сейчас ты снова мой.
—Я твой, конечно, я твой, — прошептал Руслан. — Будь моей, Оля…
В смятении позабыв о том, где находятся, они замерли, обнявшись и закрыв глаза. В мёртвом, душном безмолвии страшной комнаты слышался лишь тихий, нежный звук их жадно встретившихся губ, взволнованное дыхание и мирное потрескивание догоравшей на столике свечи. Это длилось несколько минут, это длилось вечность.
Внезапно где-то в глубине окружавших их сырых, каменных стен возник какой-то странный, отдалённый шум, резкий, пронзительный звук, напоминавший протяжный скрежет дверных петель. Он был совсем не громок, но в абсолютной тишине, во время поцелуя, поразил их, словно удар грома. Разомкнув губы и прервав свой поцелуй, Руслан и Ольга посмотрели друг на друга расширившимися, встревоженными глазами и настороженно прислушались. Странный скрежет больше не повторился. Но не успели они немного перевести дыхание и успокоиться, как снова услышали нечто вроде осторожного, размеренного, ритмичного постукивания, которое было похоже на чьи-то крадущиеся шаги. Звук шёл со стороны поддельного камина. Негромкие, но отчётливые отголоски чьих-то неторопливых шагов доносились до них, словно просачиваясь сквозь толщу каменных стен.
—Что это? — в страхе прошептала девушка, крепче сжимая свои руки, нежно обвившиеся вокруг шеи Руслана. Она вдруг вспомнила недавний сон, который приснился ей сегодня днём, и невольно содрогнулась всем телом.
—Не знаю, — растерянно проговорил парень, — по-моему, звук идёт оттуда, — Руслан указал в сторону той стены, где была устроена грубоватая, но довольно реалистичная имитация камина в натуральную величину. — Похоже, он доносится сверху, но не прямо над нами.
—Кто-то спускается сюда, — предположила Ольга, — но не по коридорам.
—Может быть, твой брат? — сказал Руслан.
—Кто бы это ни был, он явно не ожидает застать нас здесь, — мрачно усмехнулась девушка.
—Говори тише. Если мы слышим его шаги, то и он может услышать нас.
Парень мягко разомкнул её руки, выскользнул из объятий Ольги, сполз с кровати и осторожно приблизился к камину. Его массивная полка в изобилии заросла чёрной от пыли паутиной, центральная часть представляла собой глубоко заделанный в каменную кладку стальной лист примерно полутораметровой высоты с вычеканенным на нём схематичным изображением пламени и горящих поленьев. Руслан наклонился, смахнул ладонью пыль и приложил ухо к рисунку.
—Мне кажется, что звук становится громче, — прошептал он через пару минут. — Похоже, как будто кто-то спускается, идёт по ступеням. Оля, наверно, это дверь. Посвети сюда.
Девушка молча приблизилась и направила луч фонарика в его сторону. Стараясь не шуметь, Руслан несколько раз осторожно толкнул странный металлический лист с рисунком, попробовал сдвинуть с места окружавшие его камни. Ничто не шелохнулось.
—Не очень-то похоже на дверь, — скептически проговорила Ольга, — но ты прав, звук идёт с этой стороны, и он становится громче. Что будем делать?
—Если это всё-таки дверь, главное для нас не дать её закрыть прежде, чем мы выйдем отсюда.
—И куда ты собираешься выйти через эту дверь? Мы даже не знаем, куда она ведёт. Возможно, прямиком в комнаты моего брата. Ходили слухи, что у него есть собственный, тайный вход в подвалы. Если это так, то это его шаги, он идёт сюда или в какое-нибудь другое место. Больше никто не мог бы воспользоваться его тайным ходом.
—Мне теперь кажется, что даже попасть в кабинет твоего брата лучше, чем оставаться здесь, — сказал парень и снова приложил ухо к стене. Шаги слышались ощутимо ближе и громче.
—Он откроет дверь, увидит свет, бардак в комнате, сломанную кровать, верёвку и тут же захлопнет дверь, — прошептала девушка. — Он очень осторожный и хитрый. Он догадается, что кто-то побывал здесь. Своих людей он, конечно, вряд ли позовёт на помощь, ему не нужно, чтобы они узнали обо всех этих трупах в подвале, но и без них, я уверена, он найдёт способ расправиться с нами.
—Ну, вернуть кровати и комнате первозданный вид не в наших силах, — пробормотал Руслан. — Единственное, что мы можем, это погасить свет и воспользоваться фактором неожиданности.
Парень задул свечу на столике, сбросил рюкзаки на пол по другую сторону кровати, чтобы их не было видно, потом, прихрамывая на больную ногу, вернулся к девушке, обнял её за плечи и молча увлёк к стене. Они прижались к холодным, сырым камням сбоку от камина, настороженно прислушиваясь к звукам шагов, которые становились всё громче и громче. Руслан достал свой нож.
—Что ты собираешься делать? Ты ведь ранен. Тебе с ним не справиться, — в страхе прошептала девушка. — Может, лучше не устраивать тут поединок?
—Не знаю, — с несчастным видом пробормотал Руслан.
—Ну, вот видишь, — Ольга резко высвободилась из его рук и, сердито отодвинувшись, села на самом дальнем краешке огромной кровати. — Ты сам не знаешь, нужна ли я тебе
—Ты ведь требовала честного ответа. Я тебе ответил честно. Я не знаю, Оля. Прости меня. Я не хочу никого выбирать. Да и не могу. Не мучай меня.
—Ну, ладно, хоть всё выяснили до конца, — с холодной отстранённостью проговорила девушка, не глядя на него.
—А что мы выяснили? По-моему, так всё только ещё больше запуталось, — огорчённо вздохнул парень.
—Мы выяснили, что ты сам не знаешь, кто тебе нужен, ты не можешь выбрать. Наверно, тебе хотелось бы, чтобы она была жива, а я умерла. Да, если бы я умерла, так было бы лучше для всех.
—Нет, — дрогнувшим голосом робко возразил он, — ну, пожалуйста, Оля, не надо так говорить…
—В общем, нам лучше расстаться, — не обращая внимания на его слова, ровным, безжизненным голосом продолжила Ольга. — Теперь осталось только выбраться из этой мерзкой дыры. Она действует на меня угнетающе. Я словно вернулась в своё мрачное детство, где не было тебя. И вот тебя снова нет со мной.
—Что ты такое говоришь, Оля? Я ведь здесь, я с тобой, и я не хочу расставаться, — тихо сказал Руслан, в отчаянии взглянув на неё умоляющими глазами.
—Совсем не обязательно говорить мне эти бессмысленные, красивые слова, — с напускным равнодушием протянула девушка. — В этом больше нет никакой надобности.
—Это не красивые слова. Это правда. Я, действительно, не хочу расставаться с тобой, — упрямо повторил парень. — Ну, почему ты мне не веришь?
—Потому что ты говоришь так из жалости, или ты чувствуешь себя обязанным мне из-за того, что я нашла тебя здесь. А я обойдусь и без твоей жалости, и без твоей благодарности. Я была просто дурой, когда думала, что между нами всё ещё можно вернуть. Теперь вижу, что это невозможно.
—Я, конечно, сильно виноват перед тобой, Оля, — взволнованно сказал Руслан. — В том, что касается Алисы, я виноват перед тобой. Я это признаю и прошу у тебя прощения. Ты вольна простить меня или не прощать, как хочешь. Но ты не можешь решать за меня, что я чувствую, и почему я говорю тебе, что не хочу расставаться с тобой. При чём здесь жалость или благодарность? Неужели ты думаешь, что я притворяюсь? Зачем мне это? Я говорю то, что чувствую. Ничто на свете не заставит меня отказаться от тебя.
—Ничто на свете? — с горькой иронией повторила Ольга. — Но ты уже один раз отказался от меня, хотя я отсутствовала всего несколько недель.
—Если ты не хочешь и не можешь меня простить, так и скажи, я приму это, но… не перестану… любить тебя.
—Ох, опять ты за своё, Руслан. Зря стараешься. И вообще, дело тут не только в моём прощении. Ладно, оставим твою измену, чёрт с ней. Всё равно вернуть ничего невозможно…
—Почему невозможно? Недавно ты говорила, что я твой единственный близкий и родной человек, что после всех передряг ты хочешь быть со мной. Если ты простишь меня, мы могли бы попробовать снова быть вместе…
—Бесполезно пробовать. Ничего не получится, — хмуро сказала она.
—Но почему ты так уверена в этом?
—Почему? Ты хочешь знать? Ты в самом деле хочешь это знать? — с угрозой сердито протянула девушка.
—Да.
—Ну, что же, сам напросился. Я врала тебе, Руслан. Я думала, что так будет лучше для нас, но теперь вижу, что это бесполезно. Лучше уже ничего не будет.
—Не понимаю, — встревоженно проговорил парень, с трогательной нежностью пытаясь заглянуть девушке в глаза. — О чём ты врала, Оля?
—Меня насиловали на той квартире, — мрачно выпалила Ольга. — Всё время. Много раз. Зачем я тебе теперь, после грязных скотов Люкса от меня прежней ничего не осталось. Поэтому лучше и честнее для нас будет расстаться. Тем более что ты так трогательно оплакиваешь свою Алису. Я вижу, тебе так трудно от неё отказаться, даже от мёртвой. Ну, что же, а мне вот некого оплакивать, кроме самой себя, — хмуро закончила девушка, с кривой, вымученной усмешкой уставившись куда-то в угол комнаты, мимо его потрясённого, взволнованного лица.
Несколько секунд Руслан молча смотрел на неё растерянными, тоскливыми глазами, потом медленно подвинулся ближе и взял руки девушки в свои. Ольга резко и сердито вырвалась с безумным, искажённым болью лицом, но парень снова схватил её ледяные ладони, настойчиво и крепко сжал их в своих тёплых пальцах, не отпуская.
—Оля, пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы ты поверила мне? — тихо спросил он, умоляюще взглянув ей в глаза.
—Ты слышал, что я говорила, Руслан? Не притворяйся глухим. Я врала тебе. Разве теперь я могу быть твоей? После тех гнусных уродов…
—Для меня это ничего не меняет. Стоит тебе захотеть, и ты будешь моей. Всегда. А я буду твоим. Пойми, мы с тобой теперь в одинаковом положении.
—Нет, — сердито возразила Ольга. — Хватит красивых слов. Ты говоришь это из жалости. Мне не нужна твоя жалость, Руслан. Ты понял меня или нет? Держи свою жалость при себе. После той чёртовой квартиры я чувствую себя такой униженной и грязной, что тут больше не может быть никакого одинакового положения между нами.
—Говорю тебе, мы в одинаковом положении, — упрямо повторил Руслан, не отводя сверкающих глаз от её злого, расстроенного, побледневшего, но безумно красивого лица.
—И в чём же это одинаковое положение заключается? — с издёвкой протянула девушка. — Наверно, только в том, что мы оба сидим сейчас в этой вонючей дыре. На самом же деле я словно упала в мерзкую, грязную пропасть, а ты остался чистеньким и благородным на недосягаемой высоте вместе со своей Алисой, — как ни старалась Ольга говорить спокойно и равнодушно, в голосе её на мгновение прорвалась острая обида, ревность и боль. Она снова попыталась высвободиться из его рук, но парень не отпустил её.
—Пожалуйста, не трогай Алису, она умерла. Будем говорить только о нас с тобой, — тихо попросил он.
—Да что тут говорить. И так всё ясно. Я не смогу снова быть с тобой после той квартиры. Просто не смогу. Я буду всё время думать, что ты… только из жалости… нет, это невыносимо! Пусти меня! Чего ты вцепился?
—Пожалуйста, подожди. Дай мне сказать, не перебивай, — взмолился Руслан, — мне и так нелегко, Оля. Ты говорила о пропасти, в которую упала. Но я побывал в точно такой же, если не хуже. Ты терзаешь себя, думая, что теперь я могу не принять тебя из-за того, что твоё тело осквернено насилием. Но, пойми, меня гложут те же сомнения и страхи. Что ты отвергнешь меня после того, что со мной случилось. Ты попала в руки мерзавцев, работающих на Люкса, и они надругались над тобой. А я попал в руки Бармалеры и его дружков-извращенцев. Помнишь Бармалеру? Помнишь, что он собой представляет? Ну, так вот… — на несколько секунд парень запнулся, умолк растерянно и беспомощно, но тут же преодолел мучительное смущение и стыд, продолжил нервным, сердитым, охрипшим от волнения и переживаний голосом: — Они напали на меня исподтишка, когда я плохо себя чувствовал из-за ломки. Ударили по голове, связали бесчувственного, избили, завезли на свою дачу и там… напоили меня и… в общем… изнасиловали всеми возможными способами. Ты поняла меня?
Ольга, бледная, сидящая неподвижно с расширившимися от потрясения, безумными глазами, лишь безмолвно кивнула ему в ответ, не в силах произнести ни слова.
—После всего этого кошмара я попытался свести счёты с жизнью. Не вышло. Приехали друзья и вытащили меня из петли. Я остался жить, хотя ещё долго хотел умереть. И вот теперь я спрошу у тебя то же самое, что и ты спрашивала у меня. Примешь ли ты меня после всего этого? Пожелаешь ли снова быть моей? Захочешь ли, чтобы я снова был твоим? Не из жалости, а потому, что я на самом деле нужен тебе. Или нам, действительно, лучше расстаться и не мучить друг друга. Скажу тебе абсолютно честно, я не хотел бы расставаться, Оля. И я говорю так не из жалости. Пожалуйста, не приписывай мне того, чего я не чувствую. При чём здесь жалость? Просто я люблю тебя, по-прежнему, люблю тебя. Несмотря ни на что. Но… если теперь ты не можешь быть со мной, что же… ты свободна, и я… я приму любое твоё решение. Просто я хотел, чтобы прежде, чем принять такое решение, ты узнала обо мне всё…
Широко распахнутые, светлые, полные боли глаза Руслана смотрели ей в лицо открыто и твёрдо, ни на мгновение не выпуская из плена её растерянный, ошеломлённый взгляд, а его руки продолжали судорожно сжимать ладони девушки, словно парень боялся отпустить их и потерять её навсегда. Первым инстинктивным побуждением Ольги было броситься ему на шею и крепко-крепко обнять, чтобы как-то разрядить скопившееся между ними тяжёлое, болезненное напряжение, но девушка просто не осмеливалась высвободить свои руки из его пальцев, боясь обидеть его слишком резким движением. Также она не могла отвести в сторону и спрятать свой взгляд, оторваться от его честных, печальных, смущённых глаз, которые трогательно и робко заглядывали, казалось, прямо ей в душу.
—Только, пожалуйста, не молчи, Оля, — тихо попросил Руслан через несколько мучительно долгих секунд. — Мне тяжело. Скажи хоть что-нибудь.
—Я не знаю, что сказать, — испуганно пролепетала Ольга, не узнавая свой надломленный голос.
—Если теперь я стал тебе противен, так прямо и скажи об этом, — спокойно предложил парень. — Я пойму тебя.
Чуть помедлив в нерешительности, он осторожно выпустил её ладони из своих дрогнувших пальцев, и девушка немедленно воспользовалась этим. Она порывисто подалась к нему всем телом, обняла за шею и судорожно прижала к себе. Тихонько охнув от боли в раненой руке, Руслан в изнеможении зарылся щекой в её мягкие волосы.
—Не будем расставаться? — с робкой надеждой спросил он, обнимая девушку.
—Нет. Ты мой… мой… мой… мой, я снова чувствую это, — словно в забытьи, шептала Ольга, закрыв глаза. — Спасибо, Руслан.
—За что?
—За то, что ты снова мой, за то, что ты не бросил меня одну в этой ужасной передряге.
—Тебе стало легче? — спросил парень, нежно гладя её спину и плечи.
—Да.
—Тогда я ни о чём не жалею. Давай оставим прошлое в прошлом, Оля, и начнём всё сначала. Только ты и я, вместе.
—Теперь я чувствую, что это возможно, что мы в равном положении. Никакой пропасти нет. Никакой оскорбительной жалости и вымученного сочувствия. Всё, как прежде. И мне плевать на прошлое, если сейчас ты снова мой.
—Я твой, конечно, я твой, — прошептал Руслан. — Будь моей, Оля…
В смятении позабыв о том, где находятся, они замерли, обнявшись и закрыв глаза. В мёртвом, душном безмолвии страшной комнаты слышался лишь тихий, нежный звук их жадно встретившихся губ, взволнованное дыхание и мирное потрескивание догоравшей на столике свечи. Это длилось несколько минут, это длилось вечность.
Внезапно где-то в глубине окружавших их сырых, каменных стен возник какой-то странный, отдалённый шум, резкий, пронзительный звук, напоминавший протяжный скрежет дверных петель. Он был совсем не громок, но в абсолютной тишине, во время поцелуя, поразил их, словно удар грома. Разомкнув губы и прервав свой поцелуй, Руслан и Ольга посмотрели друг на друга расширившимися, встревоженными глазами и настороженно прислушались. Странный скрежет больше не повторился. Но не успели они немного перевести дыхание и успокоиться, как снова услышали нечто вроде осторожного, размеренного, ритмичного постукивания, которое было похоже на чьи-то крадущиеся шаги. Звук шёл со стороны поддельного камина. Негромкие, но отчётливые отголоски чьих-то неторопливых шагов доносились до них, словно просачиваясь сквозь толщу каменных стен.
—Что это? — в страхе прошептала девушка, крепче сжимая свои руки, нежно обвившиеся вокруг шеи Руслана. Она вдруг вспомнила недавний сон, который приснился ей сегодня днём, и невольно содрогнулась всем телом.
—Не знаю, — растерянно проговорил парень, — по-моему, звук идёт оттуда, — Руслан указал в сторону той стены, где была устроена грубоватая, но довольно реалистичная имитация камина в натуральную величину. — Похоже, он доносится сверху, но не прямо над нами.
—Кто-то спускается сюда, — предположила Ольга, — но не по коридорам.
—Может быть, твой брат? — сказал Руслан.
—Кто бы это ни был, он явно не ожидает застать нас здесь, — мрачно усмехнулась девушка.
—Говори тише. Если мы слышим его шаги, то и он может услышать нас.
Парень мягко разомкнул её руки, выскользнул из объятий Ольги, сполз с кровати и осторожно приблизился к камину. Его массивная полка в изобилии заросла чёрной от пыли паутиной, центральная часть представляла собой глубоко заделанный в каменную кладку стальной лист примерно полутораметровой высоты с вычеканенным на нём схематичным изображением пламени и горящих поленьев. Руслан наклонился, смахнул ладонью пыль и приложил ухо к рисунку.
—Мне кажется, что звук становится громче, — прошептал он через пару минут. — Похоже, как будто кто-то спускается, идёт по ступеням. Оля, наверно, это дверь. Посвети сюда.
Девушка молча приблизилась и направила луч фонарика в его сторону. Стараясь не шуметь, Руслан несколько раз осторожно толкнул странный металлический лист с рисунком, попробовал сдвинуть с места окружавшие его камни. Ничто не шелохнулось.
—Не очень-то похоже на дверь, — скептически проговорила Ольга, — но ты прав, звук идёт с этой стороны, и он становится громче. Что будем делать?
—Если это всё-таки дверь, главное для нас не дать её закрыть прежде, чем мы выйдем отсюда.
—И куда ты собираешься выйти через эту дверь? Мы даже не знаем, куда она ведёт. Возможно, прямиком в комнаты моего брата. Ходили слухи, что у него есть собственный, тайный вход в подвалы. Если это так, то это его шаги, он идёт сюда или в какое-нибудь другое место. Больше никто не мог бы воспользоваться его тайным ходом.
—Мне теперь кажется, что даже попасть в кабинет твоего брата лучше, чем оставаться здесь, — сказал парень и снова приложил ухо к стене. Шаги слышались ощутимо ближе и громче.
—Он откроет дверь, увидит свет, бардак в комнате, сломанную кровать, верёвку и тут же захлопнет дверь, — прошептала девушка. — Он очень осторожный и хитрый. Он догадается, что кто-то побывал здесь. Своих людей он, конечно, вряд ли позовёт на помощь, ему не нужно, чтобы они узнали обо всех этих трупах в подвале, но и без них, я уверена, он найдёт способ расправиться с нами.
—Ну, вернуть кровати и комнате первозданный вид не в наших силах, — пробормотал Руслан. — Единственное, что мы можем, это погасить свет и воспользоваться фактором неожиданности.
Парень задул свечу на столике, сбросил рюкзаки на пол по другую сторону кровати, чтобы их не было видно, потом, прихрамывая на больную ногу, вернулся к девушке, обнял её за плечи и молча увлёк к стене. Они прижались к холодным, сырым камням сбоку от камина, настороженно прислушиваясь к звукам шагов, которые становились всё громче и громче. Руслан достал свой нож.
—Что ты собираешься делать? Ты ведь ранен. Тебе с ним не справиться, — в страхе прошептала девушка. — Может, лучше не устраивать тут поединок?
