В нашем городе при изобилии средств массовой информации всегда было сложно найти стоящий материал. Каждая второсортная газета цеплялась за любое интересное событие. С недавнего времени этим самым событием стал месье Флавиан Морел. Он прибыл полгода назад из страны вина и кулинарии, родины парфюмерии и центра моды – царства франков богемной Франции с целью открытия гостиничного комплекса и сети ресторанов. Ресторатор и отельер сразу привлек внимание общественности, но категорически отказывался от каких-либо интервью. Среди журналистов началась настоящая охота за ним. За одну фотографию с Флавианом платили хороший гонорар. В чем заключалась его магия не ясно, однако, мой интерес он привлек, когда на территории его домовладения был найден труп восходящей молодой теннисистки Анжелики Лесовской. Для нашего города это стало самой главной новостью. Дом Морела обступили десятки репортеров, приезжали даже из соседних городов, новость разошлась по всем федеральным каналам. По официальной версии с девушкой произошел несчастный случай, но никто не уточнял какой, но семья Анжелики выступила с поддержкой этого вывода, лишь верилось в это с трудом. Выяснилось, что подозреваемый являлся сыном влиятельного политического деятеля, но это также не было никем подтверждено. А француз спрятался за глухими стенами высокого забора, что стали ходить слухи, будто он убийца. Мой отец и по совместительству главный редактор журнала «В меню», где я трудилась вот уже почти год, решил любыми способами добиться от Морела интервью. Он словно помешался на молодом французе и в последние месяцы мы только и делали, что пытались связаться с ним. Все силы были брошены на безуспешные попытки встретить его в ресторане или отеле. Под видом курьеров корреспонденты приезжали к нему домой, что в итоге наш журнал понес большие убытки. Помог слепой случай. Ассистентка отца Катя, оказалось, прослушивала вебинары по фольклору средневековой эпохи для своей дипломной работы, и некоторые из них проводил ни кто иной, как наш герой. Когда отец узнал об этом, то Катя сразу была переведена в журналистки, а он полагал, что теперь затворник в его руках. Но, увы, даже в университете, в котором Флавиан Морел читал лекции, он держался от всех особняком. Не заводил друзей, не обращал внимания на поклонниц, но в тоже время не казался изгоем, а, наоборот, больше притягивал к себе. Мне тоже пришлось побегать за ним, я звонила на телефон, и сразу слышала вежливый отказ, как только представлялась и говорила, с какой целью звоню. Единственное, что я узнала, так то, что у него есть собака породы папильон и, то это я прочитала в одной газете. Конечно, я понятия не имела, чем мне это должно помочь. Я рассказала об этом Кате, она сразу предложила выкрасть песика, а потом подставить так, что животное просто потерялось, а мы нашли его. Я только смеялась над этой идеей, но коллега быстро рассказала об этом отцу, а тот был вовсе не против похитить собачку, главное получить долгожданное интервью. Всё началось одним майским днем, тогда наша редакция, как и вся страна, праздновала день труда, мы дружной компанией решили отметить это событие вылазкой на природу. Не знаю, было ли это совпадением или целенаправленно, но пикник мы устроили в парке, примыкающем к домовладению Флавиана. Пока мужчины жарили мясо, я слушала очередные сплетни из уст своей подруги. Папа же неотрывно смотрел на серые, безжизненные окна дома Флавиана. Он настолько увлекся разглядыванием чужих окон, что не замечал абсолютно ничего вокруг себя.
– Максим Григорьевич, неужели вы и вправду хотите украсть собачку и потребовать выкуп? – Хихикнула Катя. Она сидела на пледе, в одной руке держала бокал с красным вином, другой ловко отправила в рот пару виноградин.
– Если понадобится и украду, – папа неодобрительно посмотрел на нее. Катя явно перебарщивала с алкоголем. – Я поспорил с этим старым брюзгой Тишевальским, что его газетенка никогда не получит Морела, и он еще пожалеет, что тогда решил уйти от меня, – добавил Максим.
– Правда? – оживилась Катерина.
Я закатила глаза. Всё, началось. Папа нашел очередную жертву в виде наивной Кати, ни разу не слышавшей историю, как один партнер предал другого, и открыл свое более прибыльное дело. О том, что они до сих пор дружат, по субботам собираются за кружкой пива и постоянно подкалывают друг друга, как и двадцать лет назад, Максим Григорьевич почему-то умалчивал. Мой отец, как и всякий журналист, обладал даром хорошего рассказчика, и я понимала, что как минимум полчаса я буду предоставлена сама себе. Я решила размять ноги и прогуляться. К сожалению, компанию мне отказались составить все оказались заняты, кто беседами, кто приготовлением и поглощением еды. Ну и ладно. Я углублялась все дальше в парк, напевая незатейливый мотивчик, и не заметила, что ушла уже довольно далеко. Наступал вечер, темнело, и становилось прохладно. Я спрятала руки в карманы своей джинсовки и побежала к друзьям, в надежде, что не заблудилась. Чьи-то шаги я услышала не сразу. Спрятавшись за дерево, я увидела, что рядом со мной кто-то копошился в кустарнике и ломал ветки. Наверно это просто белка. Просто огромная мутированная белка. Нет, я не могу подвергнуться необоснованной панике, поэтому нужно спокойно выйти, и найти коллег. Напугаться мелкого грызуна, смешно ведь, да я прошла курсы по самообороне, правда, половину я прогуляла, и было это еще на втором курсе университета. Но не важно, когда и как. Важен сам факт. Я осторожно выглянула из-за дерева.
– Это точно не белка, – выдала я голосом смеси писклявого мужичонки, кому продали не те томаты, и руководителя научной лаборатории по скрещиванию акулы с вентиляционной шахтой, когда увидела перед собой эти сверкающие в темноте глаза.
Я пустилась бежать. Это было сложно, в сумерках плохо, что было видно. Ветки били по лицу и цеплялись за волосы. Монстр не отставал, он быстро догонял меня, я уже ощущала его горячее дыхание прямо за спиной. Он угрожающе зарычал, и меня черт дернул повернуться. Вот лучше бы я этого не делала. Он стоял в паре шагов от меня, его желтые, налитые ненавистью глаза смотрели прямо на меня, он скалился, обнажая белые острые клыки, из пасти доносилось рычание. Матерь Божья! Да это же волк! Меня охватила паника, я не могла даже пискнуть. Волк ощетинился и стал подходить, готовый в любое время атаковать. Я осторожно отходила назад, стараясь не делать резких движений. Может закричать? Наверняка мои коллеги уже пошли меня искать, да и сейчас не так поздно, в этом парке часто гуляют с собаками. Но никого не было. Я продолжала отходить, готовясь сорваться на бег, сердце бешено колотилось. Я слышала, что собаки, чувствуют страх, и ни в коем случае не показывать его. И дальше я совершила самую большую глупость в своей жизни. То, что это огромный волчара, а не собака, я как то не взяла во внимание, да и думаю с простой дворнягой, это бы не сработало. Я просто подняла с земли палку и кинула ее в серого.
Тот зарычал и набросился на меня. Мощный удар лап сбил меня с ног, и вот я уже лежу, готовая отдать душу дьяволу, только бы не видеть клыки монстра, слюна с которых капала мне на лицо и не чувствовать зловонного обжигающего дыхания.
– Что происходит? – послышался чей-то голос. Святые угодники, я спасена.
– Бейл, ко мне, – волк слез с меня, и вдохнула воздух полной грудью и села. То, что я увидела, стало неожиданностью для меня. Вот только, что меня поразило больше, то, что этот волк, как преданный пес вился вокруг молодого человека, неустанно виляя хвостом, или то, что этим молодым человеком был Флавиан Морел? Раньше мне не приходилось видеть его так близко. Он, безусловно, был хорош собой.
– Этот волк напал на меня, – пожаловалась я и указала в сторону зверя.
– Волк? – брови Флавиана удивлённо поползли наверх, и тут он громко рассмеялся. Я чувствовала себя полной дурой и не понимала, что происходит.
– Это не волк, это мой пес, вернее волкособ, – объяснил он.
– Пёс? Да это монстр! – продолжала я с ноткой истерии, но через миг взяла себя в руки. – Вам следует лучше следить за своим питомцем, – теперь, когда я успокоилась, во мне проснулось возмущение. Вот вам и изящный французский цветок1, в который раз убеждаюсь, что заголовкам бульварных газет верить нельзя.
– Простите, – он улыбнулся, а я, кажется, на самом деле продалась бы дьяволу, лишь бы он улыбнулся еще раз. – Бейл сегодня сорвался, обычно такого не бывает. Я не представился, Флавиан Морел, – он протянул руку.
– Аделина Эллинская, – я протянула в ответ свою, и только сейчас вспомнила, что продолжаю сидеть на земле. Он одним резким движением поднял меня.
– Эллинская? Где-то я уже слышал эту фамилию.
« Конечно, слышал, мой папа не отстанет, пока не добьётся интервью с тобой», – подумала я про себя.
– Я хочу компенсировать это недоразумение, – Флавиан достал бумажник и начал отчитывать приличную сумму денег. Я же быстро соображала, такой шанс нельзя упускать, вот сам Флавиан Морел стоит сейчас передо мной и что еще лучше – разговаривает.
– Нет, что вы, – я отклонила предложенные купюры, но так и не решалась попросить его интервью.
– Кажется, вас зовут, – сказал он, пока я беззастенчиво на него пялилась, продумывая план, как его уговорить на разговор в другой обстановке. Я прислушалась, и правда совсем рядом меня звала Катя.
– Что ж, я пойду, – как всегда от волнения, я начала покусывать нижнюю губу. Что же делать? – Не хотите присоединиться к нам? – вдруг выпалила я.
– А где вы работаете? – почему-то спросил Флавиан, и только я сейчас обратила внимание на его легкий акцент.
– Журнал «В меню», – ответила я. Он неодобрительно сжал губы.
– Нет, спасибо, – в его голосе улавливались нотки скептицизма, – надеюсь, еще увидимся.
Я смотрела, как он со своим псом уходят, и чувствовала себя растерянно. Это была всего лишь огромная собака, а я, не разобравшись в ситуации, поддалась панике, и вдобавок упустила такой шанс общения с ее хозяином.
– Линка, – ко мне подбежала Катя, – куда ты пропала? Тебя все обыскались.
– Все в порядке, я просто немного заблудилась.
– Что с тобой? – продолжала засыпать она меня вопросами. – Да ты вся грязная! Ты видела свой зад? А волосы? Они все в листьях.
Я стряхнула листья, и поняла, в каком виде предстала перед Флавианом. Это, однозначно, позор. Похоже, это худший день моей жизни.
* * *
Утром на работу совсем не было желания идти. Почему нельзя было сделать после вчерашней вылазки еще один выходной? Тем более я пережила стресс. Вдобавок выпитое вино сказывалось головной болью, да и я почти всю ночь не спала, вспоминая встречу с Флавианом. Я ругала себя за нерешительность и глупость, надо было его заболтать, придумать что-то. Отец получил бы долгожданную статью, а я заслуженную премию. Но всё сложилось, так как сложилось, поэтому я обреченно стала собираться. Пока завтракала и принимала душ, совсем забыла о времени, а когда опомнилась, поняла, что уже опаздываю. Наскоро сделав хвост, надев футболку и джинсы, я вызвала такси. Давно надо было забрать у любимого младшего брата машину, Алекс все равно ездил только на своем мотоцикле. Пока ехала к офисному центру, где находилась наша редакция, такси, останавливалось у каждого светофора, что усугубляло моё положение. Я выскочила из автомобиля, забыв заплатить. Таксист окрикнул меня и подозрительно смотрел, пока я извинялась и насчитывала нужную сумму. Наша редакция занимала несколько кабинетов на четвёртом этаже, свой я делила с Катей и, как назло, он находился в самом конце коридора, и мне надо было незамеченной пробежать мимо кабинета главного редактора. К счастью, я не встретила папу, и быстро прошмыгнула в кабинет, и как ни в чем не бывало села за свой стол.
– Ты даже не поздороваешься? – немного обиженно спросила Катя.
– Извини, – я подскочила на стуле. Я так торопилась, что пробежала и не заметила ее присутствие. Она стояла у подоконника и нюхала огромный букет алых роз. Как всегда, она выглядела безукоризненно, ее темно-синее облегающее платье отлично подчеркивала ее острые черты лица, обрамленного прядями черных волос, подстриженных под каре, помада в тон небольшой нагрудной булавки, а тонкий аромат ее духов был уловим даже с моего места.
– Поклонник прислал? – я кивнула на цветы. – Очень красивые.
– Так-то это тебе, – ответила Катя, и я ухватила некую обиду в ее тоне. К нам частенько заезжали курьеры с охапками цветов, и всегда это были презенты поклонников Екатерины. Она была младше меня, но это не мешало ей обладать невероятным обаянием, она умела подать себя и знала, как привлечь любого мужчину. Да даже мой собственный брат был тайно влюблен в нее. Поэтому я немало удивилась, что розы предназначались мне. У меня и парня сейчас не было.
– Кто интересно мог его прислать? – выразила я свои мысли вслух. – Там есть записка?
– Не знаю, – Катя вернулась за свое рабочее место, и в ее глазах зажглись искорки, она явно хотела поделиться какой-то радостью. – Ты не представляешь, кто согласился дать нам интервью, – на ее лице было написано нетерпение, уже поскорее выдать имя, и вот она не удержалась, – Флавиан Морел!
– Флавиан? – кажется, я покраснела. И насторожилась. Почему он вдруг согласился? Сколько журналистов пыталось добиться встречи с ним, а тут он сам заявляет, что готов дать интервью, да ещё такому скромному и маленькому журналу, как наш.
– Так разве нам не это было нужно? Лиииина, это же такая удача, надеюсь, Максим поручит это мне, – она крутанулась на стуле и с нетерпением посмотрела на меня. – Если бы ты видела его, он такой красивый. Упускать такого мужчину нельзя!
– Да, он довольно симпатичный, – я спряталась за монитором, чтобы она не увидела, как я всё больше наливаюсь краской.
– Как думаешь, он меня помнит? – Катя рассматривала свои руки. – Не зря же я посещала все его занятия. Надо бы маникюр сделать.
Я улыбнулась, конечно, я бы никогда не понравилась такому как Флавиан, а вот Катя вполне могла. Она была более общительна, чем я, и, что греха таить, симпатичнее. Но я не хотела, чтобы кто-то кроме меня брал это интервью. Кажется, вчера что-то произошло, и я чувствовала, что на его решение повлияла наша встреча.
– Тебя, кстати, наш главный искал, – коллега оторвала меня от раздумий.
Сымитировав пальцами пистолет, я приложила его ко лбу, Катя усмехнулась, а я побрела выслушивать нравоучения, наверняка, о своем очередном опоздании. Сейчас главное сделать безумно тоскливое выражение лица и как можно более выразительный щенячий взгляд. Я постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла. Кабинет отца, Максима Григорьевича Эллинского, был значительно больше нашего, но если у нас стоял настоящий хаос, то здесь главенствовала идеальная чистота. У нас повсюду лежали всякие бумажки, документы вперемешку с журналами, какие-то фантики. Естественно, мы регулярно убирали весь мусор, но иногда так увлекались написанием очередной статьи, что не обращали внимания. У отца же даже папки стояли по алфавиту и цветам. Этот высокий мужчина средних лет с добрыми серо-голубыми глазами во всем любил порядок.
– Максим Григорьевич, неужели вы и вправду хотите украсть собачку и потребовать выкуп? – Хихикнула Катя. Она сидела на пледе, в одной руке держала бокал с красным вином, другой ловко отправила в рот пару виноградин.
– Если понадобится и украду, – папа неодобрительно посмотрел на нее. Катя явно перебарщивала с алкоголем. – Я поспорил с этим старым брюзгой Тишевальским, что его газетенка никогда не получит Морела, и он еще пожалеет, что тогда решил уйти от меня, – добавил Максим.
– Правда? – оживилась Катерина.
Я закатила глаза. Всё, началось. Папа нашел очередную жертву в виде наивной Кати, ни разу не слышавшей историю, как один партнер предал другого, и открыл свое более прибыльное дело. О том, что они до сих пор дружат, по субботам собираются за кружкой пива и постоянно подкалывают друг друга, как и двадцать лет назад, Максим Григорьевич почему-то умалчивал. Мой отец, как и всякий журналист, обладал даром хорошего рассказчика, и я понимала, что как минимум полчаса я буду предоставлена сама себе. Я решила размять ноги и прогуляться. К сожалению, компанию мне отказались составить все оказались заняты, кто беседами, кто приготовлением и поглощением еды. Ну и ладно. Я углублялась все дальше в парк, напевая незатейливый мотивчик, и не заметила, что ушла уже довольно далеко. Наступал вечер, темнело, и становилось прохладно. Я спрятала руки в карманы своей джинсовки и побежала к друзьям, в надежде, что не заблудилась. Чьи-то шаги я услышала не сразу. Спрятавшись за дерево, я увидела, что рядом со мной кто-то копошился в кустарнике и ломал ветки. Наверно это просто белка. Просто огромная мутированная белка. Нет, я не могу подвергнуться необоснованной панике, поэтому нужно спокойно выйти, и найти коллег. Напугаться мелкого грызуна, смешно ведь, да я прошла курсы по самообороне, правда, половину я прогуляла, и было это еще на втором курсе университета. Но не важно, когда и как. Важен сам факт. Я осторожно выглянула из-за дерева.
– Это точно не белка, – выдала я голосом смеси писклявого мужичонки, кому продали не те томаты, и руководителя научной лаборатории по скрещиванию акулы с вентиляционной шахтой, когда увидела перед собой эти сверкающие в темноте глаза.
Я пустилась бежать. Это было сложно, в сумерках плохо, что было видно. Ветки били по лицу и цеплялись за волосы. Монстр не отставал, он быстро догонял меня, я уже ощущала его горячее дыхание прямо за спиной. Он угрожающе зарычал, и меня черт дернул повернуться. Вот лучше бы я этого не делала. Он стоял в паре шагов от меня, его желтые, налитые ненавистью глаза смотрели прямо на меня, он скалился, обнажая белые острые клыки, из пасти доносилось рычание. Матерь Божья! Да это же волк! Меня охватила паника, я не могла даже пискнуть. Волк ощетинился и стал подходить, готовый в любое время атаковать. Я осторожно отходила назад, стараясь не делать резких движений. Может закричать? Наверняка мои коллеги уже пошли меня искать, да и сейчас не так поздно, в этом парке часто гуляют с собаками. Но никого не было. Я продолжала отходить, готовясь сорваться на бег, сердце бешено колотилось. Я слышала, что собаки, чувствуют страх, и ни в коем случае не показывать его. И дальше я совершила самую большую глупость в своей жизни. То, что это огромный волчара, а не собака, я как то не взяла во внимание, да и думаю с простой дворнягой, это бы не сработало. Я просто подняла с земли палку и кинула ее в серого.
Тот зарычал и набросился на меня. Мощный удар лап сбил меня с ног, и вот я уже лежу, готовая отдать душу дьяволу, только бы не видеть клыки монстра, слюна с которых капала мне на лицо и не чувствовать зловонного обжигающего дыхания.
– Что происходит? – послышался чей-то голос. Святые угодники, я спасена.
– Бейл, ко мне, – волк слез с меня, и вдохнула воздух полной грудью и села. То, что я увидела, стало неожиданностью для меня. Вот только, что меня поразило больше, то, что этот волк, как преданный пес вился вокруг молодого человека, неустанно виляя хвостом, или то, что этим молодым человеком был Флавиан Морел? Раньше мне не приходилось видеть его так близко. Он, безусловно, был хорош собой.
– Этот волк напал на меня, – пожаловалась я и указала в сторону зверя.
– Волк? – брови Флавиана удивлённо поползли наверх, и тут он громко рассмеялся. Я чувствовала себя полной дурой и не понимала, что происходит.
– Это не волк, это мой пес, вернее волкособ, – объяснил он.
– Пёс? Да это монстр! – продолжала я с ноткой истерии, но через миг взяла себя в руки. – Вам следует лучше следить за своим питомцем, – теперь, когда я успокоилась, во мне проснулось возмущение. Вот вам и изящный французский цветок1, в который раз убеждаюсь, что заголовкам бульварных газет верить нельзя.
– Простите, – он улыбнулся, а я, кажется, на самом деле продалась бы дьяволу, лишь бы он улыбнулся еще раз. – Бейл сегодня сорвался, обычно такого не бывает. Я не представился, Флавиан Морел, – он протянул руку.
– Аделина Эллинская, – я протянула в ответ свою, и только сейчас вспомнила, что продолжаю сидеть на земле. Он одним резким движением поднял меня.
– Эллинская? Где-то я уже слышал эту фамилию.
« Конечно, слышал, мой папа не отстанет, пока не добьётся интервью с тобой», – подумала я про себя.
– Я хочу компенсировать это недоразумение, – Флавиан достал бумажник и начал отчитывать приличную сумму денег. Я же быстро соображала, такой шанс нельзя упускать, вот сам Флавиан Морел стоит сейчас передо мной и что еще лучше – разговаривает.
– Нет, что вы, – я отклонила предложенные купюры, но так и не решалась попросить его интервью.
– Кажется, вас зовут, – сказал он, пока я беззастенчиво на него пялилась, продумывая план, как его уговорить на разговор в другой обстановке. Я прислушалась, и правда совсем рядом меня звала Катя.
– Что ж, я пойду, – как всегда от волнения, я начала покусывать нижнюю губу. Что же делать? – Не хотите присоединиться к нам? – вдруг выпалила я.
– А где вы работаете? – почему-то спросил Флавиан, и только я сейчас обратила внимание на его легкий акцент.
– Журнал «В меню», – ответила я. Он неодобрительно сжал губы.
– Нет, спасибо, – в его голосе улавливались нотки скептицизма, – надеюсь, еще увидимся.
Я смотрела, как он со своим псом уходят, и чувствовала себя растерянно. Это была всего лишь огромная собака, а я, не разобравшись в ситуации, поддалась панике, и вдобавок упустила такой шанс общения с ее хозяином.
– Линка, – ко мне подбежала Катя, – куда ты пропала? Тебя все обыскались.
– Все в порядке, я просто немного заблудилась.
– Что с тобой? – продолжала засыпать она меня вопросами. – Да ты вся грязная! Ты видела свой зад? А волосы? Они все в листьях.
Я стряхнула листья, и поняла, в каком виде предстала перед Флавианом. Это, однозначно, позор. Похоже, это худший день моей жизни.
* * *
Утром на работу совсем не было желания идти. Почему нельзя было сделать после вчерашней вылазки еще один выходной? Тем более я пережила стресс. Вдобавок выпитое вино сказывалось головной болью, да и я почти всю ночь не спала, вспоминая встречу с Флавианом. Я ругала себя за нерешительность и глупость, надо было его заболтать, придумать что-то. Отец получил бы долгожданную статью, а я заслуженную премию. Но всё сложилось, так как сложилось, поэтому я обреченно стала собираться. Пока завтракала и принимала душ, совсем забыла о времени, а когда опомнилась, поняла, что уже опаздываю. Наскоро сделав хвост, надев футболку и джинсы, я вызвала такси. Давно надо было забрать у любимого младшего брата машину, Алекс все равно ездил только на своем мотоцикле. Пока ехала к офисному центру, где находилась наша редакция, такси, останавливалось у каждого светофора, что усугубляло моё положение. Я выскочила из автомобиля, забыв заплатить. Таксист окрикнул меня и подозрительно смотрел, пока я извинялась и насчитывала нужную сумму. Наша редакция занимала несколько кабинетов на четвёртом этаже, свой я делила с Катей и, как назло, он находился в самом конце коридора, и мне надо было незамеченной пробежать мимо кабинета главного редактора. К счастью, я не встретила папу, и быстро прошмыгнула в кабинет, и как ни в чем не бывало села за свой стол.
– Ты даже не поздороваешься? – немного обиженно спросила Катя.
– Извини, – я подскочила на стуле. Я так торопилась, что пробежала и не заметила ее присутствие. Она стояла у подоконника и нюхала огромный букет алых роз. Как всегда, она выглядела безукоризненно, ее темно-синее облегающее платье отлично подчеркивала ее острые черты лица, обрамленного прядями черных волос, подстриженных под каре, помада в тон небольшой нагрудной булавки, а тонкий аромат ее духов был уловим даже с моего места.
– Поклонник прислал? – я кивнула на цветы. – Очень красивые.
– Так-то это тебе, – ответила Катя, и я ухватила некую обиду в ее тоне. К нам частенько заезжали курьеры с охапками цветов, и всегда это были презенты поклонников Екатерины. Она была младше меня, но это не мешало ей обладать невероятным обаянием, она умела подать себя и знала, как привлечь любого мужчину. Да даже мой собственный брат был тайно влюблен в нее. Поэтому я немало удивилась, что розы предназначались мне. У меня и парня сейчас не было.
– Кто интересно мог его прислать? – выразила я свои мысли вслух. – Там есть записка?
– Не знаю, – Катя вернулась за свое рабочее место, и в ее глазах зажглись искорки, она явно хотела поделиться какой-то радостью. – Ты не представляешь, кто согласился дать нам интервью, – на ее лице было написано нетерпение, уже поскорее выдать имя, и вот она не удержалась, – Флавиан Морел!
– Флавиан? – кажется, я покраснела. И насторожилась. Почему он вдруг согласился? Сколько журналистов пыталось добиться встречи с ним, а тут он сам заявляет, что готов дать интервью, да ещё такому скромному и маленькому журналу, как наш.
– Так разве нам не это было нужно? Лиииина, это же такая удача, надеюсь, Максим поручит это мне, – она крутанулась на стуле и с нетерпением посмотрела на меня. – Если бы ты видела его, он такой красивый. Упускать такого мужчину нельзя!
– Да, он довольно симпатичный, – я спряталась за монитором, чтобы она не увидела, как я всё больше наливаюсь краской.
– Как думаешь, он меня помнит? – Катя рассматривала свои руки. – Не зря же я посещала все его занятия. Надо бы маникюр сделать.
Я улыбнулась, конечно, я бы никогда не понравилась такому как Флавиан, а вот Катя вполне могла. Она была более общительна, чем я, и, что греха таить, симпатичнее. Но я не хотела, чтобы кто-то кроме меня брал это интервью. Кажется, вчера что-то произошло, и я чувствовала, что на его решение повлияла наша встреча.
– Тебя, кстати, наш главный искал, – коллега оторвала меня от раздумий.
Сымитировав пальцами пистолет, я приложила его ко лбу, Катя усмехнулась, а я побрела выслушивать нравоучения, наверняка, о своем очередном опоздании. Сейчас главное сделать безумно тоскливое выражение лица и как можно более выразительный щенячий взгляд. Я постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла. Кабинет отца, Максима Григорьевича Эллинского, был значительно больше нашего, но если у нас стоял настоящий хаос, то здесь главенствовала идеальная чистота. У нас повсюду лежали всякие бумажки, документы вперемешку с журналами, какие-то фантики. Естественно, мы регулярно убирали весь мусор, но иногда так увлекались написанием очередной статьи, что не обращали внимания. У отца же даже папки стояли по алфавиту и цветам. Этот высокий мужчина средних лет с добрыми серо-голубыми глазами во всем любил порядок.
