Старый амбар был примечателен тем, что попасть в него можно было несколькими способами, и старым он назывался потому, что имел небольшую дыру в крыше, через которую залетали не только голуби. В детстве я сама пряталась там, когда хотела побыть в одиночестве. Он находился сразу за конюшней, и спустя пару минут, я была у цели. Вдалеке, там, где начиналась деревня рабочих, были слышны звуки серенад. Влюбленные мужчины на перебой распевали под окнами своих возлюбленных, и песни, накрадываясь одна на другую, отсюда были похожи на кошачий квартет. К тому же не все обладали музыкальным слухом. Поморщившись, от особо фальшивой ноты, я обошла здание и нашла глазами неприметное отверстие. Луна, вскарабкавшаяся на небо, щедро дарила мне свое освещение. Амбар был одноэтажным, и, подпрыгнув, я достала до балок. Подтянулась и оказалась под крышей. Воровато оглянувшись, я быстро побежала по черепице и юркнула в дыру, сразу ослепнув в кромешной тьме. Запоздало вспомнив о том, что я не взяла с собой ни кремень, ни свечу, я уже хотела повернуть назад, когда услышала едва различимый стон. А пройдя несколько метров по чердаку, различила свет, струящийся сквозь неплотно подогнанные доски. Я опустилась на колени, пытаясь разглядеть пленника, но увидела только грязный пол. Нашарив в темноте дверцу, я дернула за кольцо и со скрипом давно не используемых петель, она подалась, образовав щель. Но и с этого угла обзора, пленника я не наблюдала. Заинтригованная и полная решимости довести дело до конца (правда я еще не разобралась в цели своего мероприятия) я на ощупь нашла веревочную лестницу, которая валялась здесь еще со времен моего детства. Скинув ее, словно змею и подняв тучу пыли, я спустилась в само помещение, невольно чихнув.
Пленник здесь был. Он лежал на полу, на жидкой подстилке из соломы, кое-где окрашенной кровью. Я осторожно приблизилась к нему, впервые осознав, насколько необдуманным был мой поступок. Вблизи, мужчина казался огромным, и рядом с ним я ощутила себя маленькой и слабой. И еще я была одна, совершенно одна.
Но он ранен, - успокаивала я себя, не отрывая взгляда от неподвижного тела пленника, - его оставили умирать. Я должна ему помочь.
Приободренная я сделала еще пару шагов по направлению к мужчине и увидела его раны. Я едва поборола испуганный возглас: грудь и плечо англичанина пересекал глубокий порез, который необходимо срочно обработать и зашить, множество более мелких повреждений покрывало все тело. Скользя глазами по вычурному одеянию, я поймала себя на мысли, что пленник прекрасно сложен. Смущенная своей неожиданной реакцией, я перевела взгляд на его лицо. Не нужно было этого делать. Дыхание потерялось где-то в глубине горла, пока я разглядывала его четко очерченные мужественные черты. Мне совсем расхотелось смеяться над Люсией. Англичанин был красив, и дело было не в том, что его внешность отличалась от внешности окружавших меня мужчин, он был белокож и волосы, хоть и темные, имели скорее коричневый оттенок, а не иссиня-чёрный, нос не такой хищно-заостренный, а аккуратный и прямой, но я готова была поклясться, что красивее мужчины я еще не видела. И воспользовавшись тем, что пленник без сознания, я откровенно залюбовалась им и… пропустила момент, когда он очнулся. Я подпрыгнула на месте, когда мое запястье резко схватила мужская ладонь, пригвоздив к полу, и мое лицо оказалась на одном уровне с его лицом. На меня смотрел дикий зверь, глазами цвета грозового неба, напряженный и злой. Не к месту я подумала, что вероятно глаза его потемнели от боли, о ней говорили и вздувшиеся на шее вены и бисеринки пота, блестевшие на висках. Но сострадание не избавляло от ужаса перед опасным незнакомцем, в руки которого я попала. Мне сразу вспомнились ужасы, услышанные мной о кровожадности английских рыцарей. Я дернулась, надеясь вырваться из цепкого захвата, но сила пленника была соизмерима с его ростом. Прищурившись, он изучал меня, я же шумно сглотнула, загипнотизированная собственным страхом. Его взгляд заскользил по краям моей маски и остановился на губах, лицо приняло задумчивое выражение. Я предприняла еще одну попытку освободиться.
- Кто ты? - проговорил он, а я растерянно заморгала, на мгновение даже перестав дергаться. Чуть хрипловатый голос это все, что я воспринимала, значение слов, которые он произносил остались для меня загадкой. Единственное, что я отметила, речь англичанина была более медлительна по сравнению с испанской.
Я замотала головой, пытаясь донести до него, что ничего не понимаю и сделала красноречивый жест свободной рукой.
- Не понимаю, - произнесла я на всякий случай. Конечно, чуда не случилось и на его лице не отразилось просветление. Серо-голубые глаза по-прежнему буравили меня настороженно. Но следом случилось невероятное. Неожиданно отпустив мою руку, мужская ладонь стремительно накрыла мою грудь и сжала ее. На доли секунды я оцепенела от неожиданности и смятения, а потом с размаху отвесила ему пощечину, больно ушибив пальцы о его твердый и колючий подбородок. Он повалился навзничь и умудрился потянуть меня за собой.
-Женщина! - восторженно воскликнул он, и его лицо выражало крайнюю степень удивления. Одним движением он сорвал с меня шляпу и мои волосы каскадом рассыпались по нам. Я завопила от ужаса, когда пряди оказались в его руках. Мне еще никогда не было так страшно.
-Дева-Мария! Это наказание за то, что я ослушалась отца и не желала принимать его волю? Я сделаю все, что хочешь, только освободи меня! Дева-Мария, умоляю, помоги мне! - я молилась вслух, зная, что пленник все равно ничего не поймет.
И случилось чудо! Паника отступила, я вновь обрела способность соображать и сразу почувствовала прикосновение ножен с кинжалом, спрятанных в моем сапоге, словно Дева-Мария дала мне знак. Я мысленно поблагодарила свою покровительницу, пообещав приносить дары на ее алтарь каждый день, и слегка обмякнув в объятиях англичанина, потянулась к цели.
-Женщина. Удивительно, - прошептал пленник, опаляя мое лицо своим дыханием,- какой прекрасный у меня бред.
Но моя ладонь замерла на полпути, потому что в следующий момент его губы прикоснулись к моим. Это было настолько неожиданно, что от растерянности я открыла рот. Зря я это сделала, потому что англичанин тут же воспользовался ситуацией, требовательно сминая мои губы и забирая последний воздух в моих легких, который и вовсе кончился, когда он резко подмял меня под себя. Сердце пропустило удар, а после бешено забарабанило о грудную клетку, но я уже не понимала отчего оно так колотится. Мой страх невероятным образом превратился в возбуждение и когда он освободил мой рот, я невольно потянулась за ним. Он протянул ладонь, нежно погладил меня по щеке и произнес:
- Не хочу просыпаться.
Меня отрезвил не его голос, а металлический звон. Как сомнамбула, повернула голову по направлению к звукам и увидела цепь, которая тянулась по полу от его правой руки. Карамба! Как я сразу ее не заметила? Опомнившись, я рванула из ножен свой стилет и приставила к шее мужчины. Почувствовала, как нависающее надо мной тело мгновенно напряглось.
- Отпусти меня, - процедила я сквозь зубы, щеки мои пылали от стыда, а в голове крутилась одна мысль: как я могла позволить незнакомцу такие вольности.
Несмотря на вербальный барьер, англичанин меня понял сразу и освободил от тяжести, медленно приподнявшись на руках и не сводя прищуренных глаз с моего лица. С приставленным к горлу ножом понять мои намерения было несложно. Я осторожно отползла от него и сделала стремительный скачок, а после для уверенности отбежала к противоположной стене, чтобы он не мог меня достать.
Он проследил за моими перемещениями со странным выражением лица, а после спокойно уселся на солому, продолжая буравить недобрым взглядом кинжал в моей руке.
-Ведьма! - проговорил он и по интонации я поняла, что мужчина меня оскорбляет.
-Идиот! - не осталась в долгу я и по его ответному рычанию стало очевидно, что это слово имеет в наших языках сходное произношение. Еще бы, оно же греческое. Злорадно ухмыльнувшись, я рванула к чердачному отверстию. Вслед мне неслись еще слова, но все они не вызывали у меня никаких ассоциаций.
Я выбралась из амбара, шипя сквозь зубы проклятия в адрес англичанина и ругая себя за глупость на чем свет стоит. От пережитых эмоций меня била крупная дрожь и подгибались ноги, но я упрямо понеслась в сторону дома, желая поскорее оказаться в четырех стенах, из которых всего час назад мечтала сбежать. Луна как назло спряталась за облаками, сад погрузился в кромешную тьму и я передвигалась практически на ощупь, то и дело цепляясь одеждой за кусты и натыкаясь на клумбы. Когда впереди уже стали различимы очертания спящего дома, я размаху я налетела на высокое и темное нечто, которое я сначала приняла за дерево. Но неожиданно дерево заговорило.
-Сеньор, вы задели меня! - я едва не застонала от досады, узнав густой, словно патока голос дона Леандро. Какого черта он бродит ночью по саду? - Извольте принести свои извинения!
Я рванулась в сторону, но он успел схватить меня за плечи и развернул к себе. Я готова была отдать свое лучшее колье, доставшееся от матери, за то, чтобы еще раз увидеть это выражение растерянности, которое быстро проступало на надменном лице, когда в юнце, посмевшем помять его идеальный камзол, он узнал женщину. Я вдруг запоздало вспомнила о том, что шляпа, скрывавшая мои волосы, осталась в амбаре, они тяжелыми волнами рассыпались по плечам и даже маска не спасет мое инкогнито. Словно подтвердив мои мысли, дон Леандро встряхнул меня и, наклонившись ближе, словно желая убедиться в своей догадке, недоверчиво прошипел:
-Елена?
-Донья Елена Мария де Вега, - напыщенно ответила я. - Никто не давал вам право называть меня по имени.
Дон недобро усмехнулся и потянувшись, сорвал с меня маску.
-Я его купил, - процедил он сквозь зубы.
От задохнулась от ярости, оскорбленная его словами и дернула рукой, в надежде вырвать ее и хлестнуть наглеца по физиономии, но его хватка стала жёстче.
-Дерзкая девчонка, - пропел дон, рывком швыряя меня на свою грудь. Второй раз за последний час я впала в оцепенение. - Люблю дерзких. Сопротивление добавляет пикантности.
Услышав его слова, я начала отчаянно бороться, но высокий и жилистый дон оказался на удивление сильным. Я едва не зарыдала от боли и унижения, когда он с выражением злорадства на лице, заломил мои руки за спину. Захватив одной ладонью обе мои кисти, он рванул воротник моего камзола, обнажая шею. Второй рывок закончился треском ткани, и я почувствовала прохладу ночного воздуха на своей груди.
-Ждать месяц так долго, - Дон Леандро наклонился к моему уху и у меня зашевелись волосы на голове от его зловещего намека. - И раз условности все равно нарушены...
Он сделал паузу и провел холодными пальцами по ложбинке между грудями. Мне показалось, словно меня коснулось мерзкое насекомое и я невольно задергалась, желая сбросить с себя его руку, но мужская ладонь по-хозяйски пробралась в прореху разорванной рубашки. Все это время, он настороженно следил за мной, словно испытывая. Дон Леандро, как и я прекрасно знал, какими будут последствия, если я подниму крик. Я стиснула зубы и зажмурилась, ожидая, пока он закончит исследования, затем его рука стремительно легла на мой затылок, сближая наши лица.
-Вот видишь, ты умеешь подчиняться, - улыбнулся дон и обрушился на мои еще припухшие после предыдущих нападений губы, страстным поцелуем.
На этот раз паники не было, отвращение вытеснило все остальные чувства. Отвращение и боль в истерзанных губах. Я до хруста сцепила челюсти, не уступая ему ни сантиметра плоти, но дон схватил меня за подбородок и надавил на щеки, вынуждая раскрыться ему. Содрогаясь от присутствия во рту инородного слюнявого предмета, я резко сомкнула на нем зубы, и отпустила лишь ощутив во рту привкус крови. Леандро взвыл, и отдернул от меня голову, ослабив хватку. Воспользовавшись моментом, я наказала его с исключительно женским коварством, метко и ощутимо припечатав коленом в пах. Мужчина согнулся пополам и повалился на землю, изрыгая проклятия. А я, стянув на горле воротник разорванной рубашки и сплюнув в его сторону, припустила к дому.
-Все равно ты будешь моей! - в спину хлыстом ударил его визгливый вопль, и я быстрее побежала к маячившим перед глазами стенам.
Взлетев по виноградной лозе, словно за мной гнались гончие из ада, я трясущимися руками закрыла задвижку балконного окна, медленно сползла по нему и спрятав в ладонях пылающее лицо, наконец дала волю слезам.
Боже, за что мне все это? - мысленно вопрошала я, уставившись невидящими глазами в темноту. - У меня была хорошая жизнь, не похожая на существование других испанских девушек. Отец часто отсутствовал и я оставалась предоставлена сама себе. Любила подолгу беседовать с отцом Мартином, или скакать на Монетке, упражняться в фехтовании с сеньором Пабло... Зачем мне эта свадьба и дон Леандро, подозрения насчет которого оправдались с лихвой. При воспоминании о его домогательствах, я почувствовала, что вновь начинаю дрожать, а руки сами собой прикоснулись к распухшим губам. Я поморщилась от боли, поймав себя на мысли, что невольно думаю о поцелуях. Все мои знания в этом вопросе до этой ночи ограничивались объяснениями Люси, а тут я получила сразу два совершенно не похожих друг на друга опыта. Хоть оба поцелуя были сорваны помимо моей воли, я испытала в процессе совершенно разные эмоции. Воссоздав в памяти дерзкие, но осторожные касания англичанина, я смущённо отдернула себя, эти мысли мешали мне продолжать жалеть себя. А ведь мой привычный мир рухнул в одночасье, и я не знала, что делать. Я не знала, как избежать судьбы, уготованной мне отцом, где взять силы, чтобы смиренно принять его выбор и отказаться от всех привилегий, которые давала прежняя жизнь. Как?
Я зябко обхватила плечи ладонями, преисполненная жалости к себе. Чем навязанный брак лучше рабства? Как хотелось мне, подобно Люси быть простой девушкой, иметь возможность выбирать себе избранника, слушать серенады под окном и ловить брошенные на балкон розы, смеяться и танцевать, слушать комплименты... Внезапно я устыдилась своим мыслям вспомнив о запертом в амбаре англичанине, истекающем кровью. Его участь куда хуже моей. Умереть или стать рабом. Трудно сказать, что было бы предпочтительнее для такого сильного и гордого мужчины. Мне почему-то казалось, что смерть. Я обернулась к окну и посмотрела на восточную башенку северного крыла, черным клыком выделяющуюся на фоне ночного неба, и шумно сглотнула. Суеверный страх не давал мне покончить с собой. Не настолько я сильная и гордая. И вдруг мне в голову пришла сумасбродная затея, реализовав которую я смогла бы решить все проблемы: отомстить отцу, расстроить свадьбу, избавиться от дона Леандро и освободить пленника. Я улыбнулась, опьяненная невероятной идеей, в голове кажущейся вполне осуществимой. Но это только в голове.
Я испытала изрядную долю сомнений, когда спустя три часа, в течение которых я металась по комнате, заламывая руки и обдумывая детали моего дерзкого плана, практически на рассвете, соорудив из своего черного чулка новую маску и вооружившись всем необходимым, я кралась обратно в амбар.
Пленник здесь был. Он лежал на полу, на жидкой подстилке из соломы, кое-где окрашенной кровью. Я осторожно приблизилась к нему, впервые осознав, насколько необдуманным был мой поступок. Вблизи, мужчина казался огромным, и рядом с ним я ощутила себя маленькой и слабой. И еще я была одна, совершенно одна.
Но он ранен, - успокаивала я себя, не отрывая взгляда от неподвижного тела пленника, - его оставили умирать. Я должна ему помочь.
Приободренная я сделала еще пару шагов по направлению к мужчине и увидела его раны. Я едва поборола испуганный возглас: грудь и плечо англичанина пересекал глубокий порез, который необходимо срочно обработать и зашить, множество более мелких повреждений покрывало все тело. Скользя глазами по вычурному одеянию, я поймала себя на мысли, что пленник прекрасно сложен. Смущенная своей неожиданной реакцией, я перевела взгляд на его лицо. Не нужно было этого делать. Дыхание потерялось где-то в глубине горла, пока я разглядывала его четко очерченные мужественные черты. Мне совсем расхотелось смеяться над Люсией. Англичанин был красив, и дело было не в том, что его внешность отличалась от внешности окружавших меня мужчин, он был белокож и волосы, хоть и темные, имели скорее коричневый оттенок, а не иссиня-чёрный, нос не такой хищно-заостренный, а аккуратный и прямой, но я готова была поклясться, что красивее мужчины я еще не видела. И воспользовавшись тем, что пленник без сознания, я откровенно залюбовалась им и… пропустила момент, когда он очнулся. Я подпрыгнула на месте, когда мое запястье резко схватила мужская ладонь, пригвоздив к полу, и мое лицо оказалась на одном уровне с его лицом. На меня смотрел дикий зверь, глазами цвета грозового неба, напряженный и злой. Не к месту я подумала, что вероятно глаза его потемнели от боли, о ней говорили и вздувшиеся на шее вены и бисеринки пота, блестевшие на висках. Но сострадание не избавляло от ужаса перед опасным незнакомцем, в руки которого я попала. Мне сразу вспомнились ужасы, услышанные мной о кровожадности английских рыцарей. Я дернулась, надеясь вырваться из цепкого захвата, но сила пленника была соизмерима с его ростом. Прищурившись, он изучал меня, я же шумно сглотнула, загипнотизированная собственным страхом. Его взгляд заскользил по краям моей маски и остановился на губах, лицо приняло задумчивое выражение. Я предприняла еще одну попытку освободиться.
- Кто ты? - проговорил он, а я растерянно заморгала, на мгновение даже перестав дергаться. Чуть хрипловатый голос это все, что я воспринимала, значение слов, которые он произносил остались для меня загадкой. Единственное, что я отметила, речь англичанина была более медлительна по сравнению с испанской.
Я замотала головой, пытаясь донести до него, что ничего не понимаю и сделала красноречивый жест свободной рукой.
- Не понимаю, - произнесла я на всякий случай. Конечно, чуда не случилось и на его лице не отразилось просветление. Серо-голубые глаза по-прежнему буравили меня настороженно. Но следом случилось невероятное. Неожиданно отпустив мою руку, мужская ладонь стремительно накрыла мою грудь и сжала ее. На доли секунды я оцепенела от неожиданности и смятения, а потом с размаху отвесила ему пощечину, больно ушибив пальцы о его твердый и колючий подбородок. Он повалился навзничь и умудрился потянуть меня за собой.
-Женщина! - восторженно воскликнул он, и его лицо выражало крайнюю степень удивления. Одним движением он сорвал с меня шляпу и мои волосы каскадом рассыпались по нам. Я завопила от ужаса, когда пряди оказались в его руках. Мне еще никогда не было так страшно.
-Дева-Мария! Это наказание за то, что я ослушалась отца и не желала принимать его волю? Я сделаю все, что хочешь, только освободи меня! Дева-Мария, умоляю, помоги мне! - я молилась вслух, зная, что пленник все равно ничего не поймет.
И случилось чудо! Паника отступила, я вновь обрела способность соображать и сразу почувствовала прикосновение ножен с кинжалом, спрятанных в моем сапоге, словно Дева-Мария дала мне знак. Я мысленно поблагодарила свою покровительницу, пообещав приносить дары на ее алтарь каждый день, и слегка обмякнув в объятиях англичанина, потянулась к цели.
-Женщина. Удивительно, - прошептал пленник, опаляя мое лицо своим дыханием,- какой прекрасный у меня бред.
Но моя ладонь замерла на полпути, потому что в следующий момент его губы прикоснулись к моим. Это было настолько неожиданно, что от растерянности я открыла рот. Зря я это сделала, потому что англичанин тут же воспользовался ситуацией, требовательно сминая мои губы и забирая последний воздух в моих легких, который и вовсе кончился, когда он резко подмял меня под себя. Сердце пропустило удар, а после бешено забарабанило о грудную клетку, но я уже не понимала отчего оно так колотится. Мой страх невероятным образом превратился в возбуждение и когда он освободил мой рот, я невольно потянулась за ним. Он протянул ладонь, нежно погладил меня по щеке и произнес:
- Не хочу просыпаться.
Меня отрезвил не его голос, а металлический звон. Как сомнамбула, повернула голову по направлению к звукам и увидела цепь, которая тянулась по полу от его правой руки. Карамба! Как я сразу ее не заметила? Опомнившись, я рванула из ножен свой стилет и приставила к шее мужчины. Почувствовала, как нависающее надо мной тело мгновенно напряглось.
- Отпусти меня, - процедила я сквозь зубы, щеки мои пылали от стыда, а в голове крутилась одна мысль: как я могла позволить незнакомцу такие вольности.
Несмотря на вербальный барьер, англичанин меня понял сразу и освободил от тяжести, медленно приподнявшись на руках и не сводя прищуренных глаз с моего лица. С приставленным к горлу ножом понять мои намерения было несложно. Я осторожно отползла от него и сделала стремительный скачок, а после для уверенности отбежала к противоположной стене, чтобы он не мог меня достать.
Он проследил за моими перемещениями со странным выражением лица, а после спокойно уселся на солому, продолжая буравить недобрым взглядом кинжал в моей руке.
-Ведьма! - проговорил он и по интонации я поняла, что мужчина меня оскорбляет.
-Идиот! - не осталась в долгу я и по его ответному рычанию стало очевидно, что это слово имеет в наших языках сходное произношение. Еще бы, оно же греческое. Злорадно ухмыльнувшись, я рванула к чердачному отверстию. Вслед мне неслись еще слова, но все они не вызывали у меня никаких ассоциаций.
Я выбралась из амбара, шипя сквозь зубы проклятия в адрес англичанина и ругая себя за глупость на чем свет стоит. От пережитых эмоций меня била крупная дрожь и подгибались ноги, но я упрямо понеслась в сторону дома, желая поскорее оказаться в четырех стенах, из которых всего час назад мечтала сбежать. Луна как назло спряталась за облаками, сад погрузился в кромешную тьму и я передвигалась практически на ощупь, то и дело цепляясь одеждой за кусты и натыкаясь на клумбы. Когда впереди уже стали различимы очертания спящего дома, я размаху я налетела на высокое и темное нечто, которое я сначала приняла за дерево. Но неожиданно дерево заговорило.
-Сеньор, вы задели меня! - я едва не застонала от досады, узнав густой, словно патока голос дона Леандро. Какого черта он бродит ночью по саду? - Извольте принести свои извинения!
Я рванулась в сторону, но он успел схватить меня за плечи и развернул к себе. Я готова была отдать свое лучшее колье, доставшееся от матери, за то, чтобы еще раз увидеть это выражение растерянности, которое быстро проступало на надменном лице, когда в юнце, посмевшем помять его идеальный камзол, он узнал женщину. Я вдруг запоздало вспомнила о том, что шляпа, скрывавшая мои волосы, осталась в амбаре, они тяжелыми волнами рассыпались по плечам и даже маска не спасет мое инкогнито. Словно подтвердив мои мысли, дон Леандро встряхнул меня и, наклонившись ближе, словно желая убедиться в своей догадке, недоверчиво прошипел:
-Елена?
-Донья Елена Мария де Вега, - напыщенно ответила я. - Никто не давал вам право называть меня по имени.
Дон недобро усмехнулся и потянувшись, сорвал с меня маску.
-Я его купил, - процедил он сквозь зубы.
От задохнулась от ярости, оскорбленная его словами и дернула рукой, в надежде вырвать ее и хлестнуть наглеца по физиономии, но его хватка стала жёстче.
-Дерзкая девчонка, - пропел дон, рывком швыряя меня на свою грудь. Второй раз за последний час я впала в оцепенение. - Люблю дерзких. Сопротивление добавляет пикантности.
Услышав его слова, я начала отчаянно бороться, но высокий и жилистый дон оказался на удивление сильным. Я едва не зарыдала от боли и унижения, когда он с выражением злорадства на лице, заломил мои руки за спину. Захватив одной ладонью обе мои кисти, он рванул воротник моего камзола, обнажая шею. Второй рывок закончился треском ткани, и я почувствовала прохладу ночного воздуха на своей груди.
-Ждать месяц так долго, - Дон Леандро наклонился к моему уху и у меня зашевелись волосы на голове от его зловещего намека. - И раз условности все равно нарушены...
Он сделал паузу и провел холодными пальцами по ложбинке между грудями. Мне показалось, словно меня коснулось мерзкое насекомое и я невольно задергалась, желая сбросить с себя его руку, но мужская ладонь по-хозяйски пробралась в прореху разорванной рубашки. Все это время, он настороженно следил за мной, словно испытывая. Дон Леандро, как и я прекрасно знал, какими будут последствия, если я подниму крик. Я стиснула зубы и зажмурилась, ожидая, пока он закончит исследования, затем его рука стремительно легла на мой затылок, сближая наши лица.
-Вот видишь, ты умеешь подчиняться, - улыбнулся дон и обрушился на мои еще припухшие после предыдущих нападений губы, страстным поцелуем.
На этот раз паники не было, отвращение вытеснило все остальные чувства. Отвращение и боль в истерзанных губах. Я до хруста сцепила челюсти, не уступая ему ни сантиметра плоти, но дон схватил меня за подбородок и надавил на щеки, вынуждая раскрыться ему. Содрогаясь от присутствия во рту инородного слюнявого предмета, я резко сомкнула на нем зубы, и отпустила лишь ощутив во рту привкус крови. Леандро взвыл, и отдернул от меня голову, ослабив хватку. Воспользовавшись моментом, я наказала его с исключительно женским коварством, метко и ощутимо припечатав коленом в пах. Мужчина согнулся пополам и повалился на землю, изрыгая проклятия. А я, стянув на горле воротник разорванной рубашки и сплюнув в его сторону, припустила к дому.
-Все равно ты будешь моей! - в спину хлыстом ударил его визгливый вопль, и я быстрее побежала к маячившим перед глазами стенам.
Взлетев по виноградной лозе, словно за мной гнались гончие из ада, я трясущимися руками закрыла задвижку балконного окна, медленно сползла по нему и спрятав в ладонях пылающее лицо, наконец дала волю слезам.
Боже, за что мне все это? - мысленно вопрошала я, уставившись невидящими глазами в темноту. - У меня была хорошая жизнь, не похожая на существование других испанских девушек. Отец часто отсутствовал и я оставалась предоставлена сама себе. Любила подолгу беседовать с отцом Мартином, или скакать на Монетке, упражняться в фехтовании с сеньором Пабло... Зачем мне эта свадьба и дон Леандро, подозрения насчет которого оправдались с лихвой. При воспоминании о его домогательствах, я почувствовала, что вновь начинаю дрожать, а руки сами собой прикоснулись к распухшим губам. Я поморщилась от боли, поймав себя на мысли, что невольно думаю о поцелуях. Все мои знания в этом вопросе до этой ночи ограничивались объяснениями Люси, а тут я получила сразу два совершенно не похожих друг на друга опыта. Хоть оба поцелуя были сорваны помимо моей воли, я испытала в процессе совершенно разные эмоции. Воссоздав в памяти дерзкие, но осторожные касания англичанина, я смущённо отдернула себя, эти мысли мешали мне продолжать жалеть себя. А ведь мой привычный мир рухнул в одночасье, и я не знала, что делать. Я не знала, как избежать судьбы, уготованной мне отцом, где взять силы, чтобы смиренно принять его выбор и отказаться от всех привилегий, которые давала прежняя жизнь. Как?
Я зябко обхватила плечи ладонями, преисполненная жалости к себе. Чем навязанный брак лучше рабства? Как хотелось мне, подобно Люси быть простой девушкой, иметь возможность выбирать себе избранника, слушать серенады под окном и ловить брошенные на балкон розы, смеяться и танцевать, слушать комплименты... Внезапно я устыдилась своим мыслям вспомнив о запертом в амбаре англичанине, истекающем кровью. Его участь куда хуже моей. Умереть или стать рабом. Трудно сказать, что было бы предпочтительнее для такого сильного и гордого мужчины. Мне почему-то казалось, что смерть. Я обернулась к окну и посмотрела на восточную башенку северного крыла, черным клыком выделяющуюся на фоне ночного неба, и шумно сглотнула. Суеверный страх не давал мне покончить с собой. Не настолько я сильная и гордая. И вдруг мне в голову пришла сумасбродная затея, реализовав которую я смогла бы решить все проблемы: отомстить отцу, расстроить свадьбу, избавиться от дона Леандро и освободить пленника. Я улыбнулась, опьяненная невероятной идеей, в голове кажущейся вполне осуществимой. Но это только в голове.
Я испытала изрядную долю сомнений, когда спустя три часа, в течение которых я металась по комнате, заламывая руки и обдумывая детали моего дерзкого плана, практически на рассвете, соорудив из своего черного чулка новую маску и вооружившись всем необходимым, я кралась обратно в амбар.
