В залу всунулся начальник здешней стражи.
– Прикажете их арестовать, мастер? – спросил деловито. – Или выгнать?
– Прикажу накрывать на стол, – Августусу было не по себе, и он не мог сказать, отчего.
Но у Теро-Теро, кумира и покровителя, короля и друга, было такое неписаное правило: усади гостей за стол. И посмотри – кто из них что и как ест. А уж тогда решай, как с ними быть. К слову сказать, преломив с хозяином хлеб, многие начинают испытывать к нему доверие, а это можно использовать. То есть это Теро-Теро так говорил! Сам Августус не проверял.
– Надеюсь, что вы проголодались, – сказал он гостям. – Прошу пройти за мною в соседнюю залу, там сейчас подадут обед. К тому же там не так дует по ногам. Здесь, в Ливери-Танне, всегда ужасные сквозняки.
– Да, я знаю, – удручённо ответил гость. – Давайте тогда знакомиться заново… мастер. Мою спутницу зовут Лира, эм…
– Просто Лира, – быстро добавила женщина.
Августус с любопытством посмотрел на неё – молодая, крепкая, с лукавым взглядом тёмных раскосых глаз… почему она, в отличие от парня, не кажется ему знакомой?
– А меня называют Странником, – словно в ответ на мысли Августуса представился гость.
– А имя?
– А имя моё, если ты его не помнишь, тебе ничего не скажет.
– Меня вы знаете, как звать, – буркнул Августус, вдруг поняв, что обиделся.
Словно эти двое что-то такое знают, до чего он как будто не дорос. Разве не обидно?
К обеду подали диких уток, тушёных с капустой и луком, куриные грудки в клюквенном соусе, ягнятину с ореховой заправкой и свежие овощи. По здешнему обычаю, их просто крупно порезали и посыпали солью и перцем.
– И давно вы здесь обитаете, мастер Теренций Августус? – спросил Странник, с аппетитом поедая утятину с капустой.
– Я? Давно, – Августус прикинул, сколько лет прошло с тех пор, как господин Теро-Теро принял его и назначил смотрителем. – Лет шесть.
– А что было до этого? – в глазах Странника вдруг словно загорелись огоньки.
– До этого? До этого я жил отшельником на кладбище возле леса, далеко отсюда.
– Один?
– Со мною был мой фамильяр, его зовут Гоша. Вам, кхм, покажется, наверное, странным, но я привык к одиночеству, и его скрашивал только он да мой пёс.
– Ватсон? Иди сюда, хороший пёс, – подозвал Странник собаку.
Пёс склонил голову набок, насторожив уши. Но когда Странник повторил странную кличку, пёс вдруг взвизгнул, залаял и принялся скакать по залу. Нот заметил, что некогда совершенно чёрная морда собаки немного поседела.
– Его зовут просто Пёс, – суховато сказал Августус.
– То есть с самого рождения вы всегда были один? Как это получилось? Кто воспитывал вас, пока вы не научились жить самостоятельно, кто одевал и кормил? – сыпал вопросами Странник.
Августус с досады едва не вывернул ему на голову глубокую миску с овощами.
– А какое вам, собственно, дело? – спросил он вместо этого. – Вы ведь хотели увидеть его величество Теро-Теро, а не узнать, как я рос? Но хорошо, я отвечу: у меня была…
– У меня была приёмная мать, но лет в шестнадцать я остался совершенно один.
– Да? И куда она делась, ваша приёмная мать?
– Нот, – промолвила вдруг Лира, доселе молчавшая. – Это его только расстраивает.
– Нет, я отвечу, – с вызовом сказал Августус. – Её заколдовали, она превратилась в лебедя и улетела.
Странник закрыл лицо руками. Его плечи затряслись. Лира и Августус некоторое время с удивлением на него смотрели. Неужто история про лебедя так расстроила его?
Но Странник убрал руки от лица, и стало ясно, что он смеётся.
– Ну и каша у тебя в голове, – едва выговорил он, отхохотавшись.
Солнечное утро. Зябко от обильной росы. Лесной Дух вышел на опушку и долгим, задумчивым взглядом окинул свои владения, а потом загляделся на небо.
Близится середина августа, и спелая черника покрыта сизоватым налётом, и брусника густо-кровавыми пятнами виднеется среди глянцевых листочков, и зреет ежевика, крупная, как никогда.
Пахнет далёкими кострами, пахнет августовской дорогой, зовущей вдаль, пахнет близящейся осенью.
Дух Леса замечает что-то необычное вдалеке, и приглядывается, щуря зелёные с рыжими крапинами глаза. На лесной прогалине стоит невысокий человек, кутаясь в плотный плащ. Он смотрит в ту сторону, где гномы собрались отстраивать разваленный дом. Дух Леса настороженно прядает ушами. Больше он не делает ни движения, но человек словно улавливает это слабое шевеление – поворачивается в сторону Духа и говорит:
– Дух Леса, я знаю, что ты где-то здесь... Прими, пожалуйста, мой дар. Я знаю, что она так делала.
Он что-то ставит на дорожку и поспешно уходит. Дух бежит следом, но человека уже нет на лесной тропе – только воздух странным образом колышется.
На тропе остаётся лишь термос – самый обычный жестяной термос со стеклянной внутренней колбой и пробковой крышкой, а поверх – большая кружка с ручкой.
В термосе чай – пахнущий душицей, смородиновым листом и немного корицей.
Дух не пьёт его, а лишь зажмуривается и вдыхает аромат.
Какой знакомый! "Она так делала!", -сказал этот странный человек. Кто же он???
Она... Перед закрытыми глазами вдруг появляется силуэт женщины в тёмном платье и сером фартуке. И рука, прячущая что-то в карман. И рыжие волосы, вечно растрёпанные на ветру.
– Мне надо вспомнить, – говорит себе Дух Леса, наливает в кружку чай и пьёт.
Солнечные зайчики отражаются от жестяного бока термоса.
Лесному духу кажется, что воспоминания вот-вот вернутся. Что они просыпаются где-то внутри, толкаясь и просясь наружу.
Но нет – ничего не происходит.
Показалось.
Покои для Нота и Лиры приготовили весьма неплохие – особенно растрогала Странника широкая двуспальная кровать. А ведь они оба и словом не обмолвились, что являются парой. Осмотрев комнату, Нот пришёл к выводу, что их сюда поместили неспроста: два узких стрельчатых окна тут были забраны частой решёткой. Очень красивой, кованой, узорной и даже, надо сказать, изящной. Но всё-таки решёткой. И дверь легко было запереть… но лишь снаружи. Нот попытался проверить, не наложено ли на стены комнаты каких-нибудь заклятий, но так этого и не понял: опыта не хватило. Но над дверью и над окном все наличники были изузорены неизвестными символами. Так что, возможно, создать отсюда портал у Нота бы не получилось. Хотя чему тут удивляться, если вспомнить, как Теро-Теро трепетно относился к порталам, ведущим прямо в жилище или из него! Он ведь всегда предпочитал отойти от дома на почтительное расстояние, прежде чем куда-нибудь переноситься…
Камина в комнате не оказалось, зато одеял и звериных шкур – в избытке. Лира тут же захватила в собственность лёгкий плед из заячьих шкурок. Она скинула ботинки, расшнуровала длинную кожаную рубаху, которую носила вместо платья, и стянула штаны. Закуталась в заячье одеяло и со стоном блаженства рухнула в кровать.
– Какие планы? – спросила оборотница из вороха подушек. – Будем ждать этого твоего Теро?
– А что толку? – вздохнул Нот. – Я по крайней мере убедился, что этих двоих не надо спасать или оживлять, но, пока у меня нет средства, чтобы вернуть им память, я беспомощен, словно Юна.
– Значит, нам надо идти? – огорчилась Лира. – А потом ты придумаешь и заберёшь их отсюда, что ли?
Нот кивнул.
– Я почему-то был уверен, что он что-нибудь придумает. У него были все шансы не забыть, он же умный… Теперь мне страшно встретиться с Теро-Теро.
– А с Бертиной было не страшно? – спросила Лира.
Странник прошёлся по комнате ещё раз.
– Ты же помнишь – там было страшно скорее ЗА неё, – ответил он. – Помнишь, как мы с тобой вышли на её след и поняли, что её похитили? А здесь всё мирно, жив-курилки – и те сытые-довольные, если так можно выразиться. Вон каким обедом накормили. И теперь мы с тобой ворвались к ним и начали рассказывать небылицы… Боюсь представить, что на это скажет Теро!
Пока он говорил, дыхание Лиры сделалось ровнее и тише. Она пригрелась под мягким меховым пледом и уснула. Нот присел на край кровати, осторожно поправил прядь тёмных волос, упавшую на лицо оборотницы. Она приоткрыла сонные глаза и улыбнулась, но сон брал своё.
Нот вышел из спальни и вернулся в ту залу, где они обедали. Он помнил, что если отсюда пройти по коридору налево, то будет лестница. Вниз – будут подземелья и лаборатория, вверх – большущая библиотека. Туда он и направился. И уже возле большой двери услышал тихую беседу.
– Ты ему веришь? – спрашивал тихий полудетский голосок.
– Я готов поверить, – ответил голос Теренция. – У меня, знаешь ли, интуиция! Я врунов чую – вот как Пёс чует белок и крыс. Но всё равно боюсь.
– Чего? Когда в прошлый раз сюда залез какой-то придурок – так он проделал это тайно и с большими предосторожностями. Мне кажется, что Теро их должен выслушать и уже сам решить, что делать. Не старайся сделать всё сам… Почему ты не слушаешь, Теренций? Я для кого говорю?
«Гоша, – подумал Нот, – да ты совсем не меняешься. Всё такой же зануда!»
И улыбнулся.
– Помнишь, когда я сюда пришёл шесть лет назад, то вёл дневник. Где-то здесь должны были остаться мои записи. Я просто уверен, что встречал там это прозвище: Странник.
– Это не те записи, которые пропали при пожаре? – спросил череп.
– Пожар был не здесь, – неуверенно ответил Теренций.
Нот постучал и, не дожидаясь, пока ответят, вошёл. Теренций стоял к нему спиной, копаясь на одной из полок библиотеки. Услышав стук и звук шагов, он повернулся. При свете множества свеч его лицо показалось Ноту действительно каким-то чужим, не очень знакомым, и даже странным. Словно это был другой человек. Может быть, это оттого, что он выглядел сильно старше?
– Теренций, – сказал Нот, – прости, что подслушал… Ты… сколько тебе сейчас лет?
– Двадцать пять… а хотя что же я говорю? Восьмого числа исполнилось двадцать шесть, – с лёгким удивлением ответил Теренций.
– Но мы разлетелись в разные стороны чуть больше двух недель назад, – с ужасом проговорил Нот.
– Вот видишь, Странник, ты ошибся, – сказал Теренций взволнованно. – Ты не меня искал, я не могу быть из твоей семьи.
– Что ты там говорил о записях? Давай найдём хотя бы часть, – предложил Странник. – Уверен – там есть я.
Они с Гошей и Теренцием часа два или три рылись в библиотеке – напрасно рылись! Видимо, драгоценные рукописи действительно пострадали при пожаре. Затем оба парня поняли, что не могут перестать зевать, а череп, хоть и не заразился зевотой, но высказал мнение, что его душе тоже надо иногда отдыхать. Мнение он высказал многословно и с частыми фигурными отступлениями в стиле «мне мама всегда говорила, а я её не слушал, и вот посмотрите теперь, каков я есть!» Но сводилось оно к одному: пора спать.
– У меня странное чувство, – сказал Теренций, пожимая Страннику руку.
– Мда? – вяло и сонно поинтересовался тот.
– У меня ощущение, что я вот-вот вспомню. Даже вот это самое… когда мы вместе что-то искали. Я словно уже делал нечто подобное. И именно рядом с тобой. И… и, кажется, это происходило именно в Ливери-танне.
Нот через силу улыбнулся.
Ему было страшно.
Страшно видеть Теренция более взрослым и бояться вернуться домой. Вдруг там уже тоже прошло немало времени, Бертина перестала ждать его, Юна выросла… что тогда?
Страшно думать о том, как ещё могло пошутить время над остальными. Страшно представлять, как он найдёт, к примеру, Хелли дряхлой старушкой у могилы Сарвена. Или как встретит отца, который превратился в развалину… Нот вспомнил, как они с Омегычем нарушили заклятие старого дракона здесь, в этом мире, в горах Фёкки. "После меня умрёт время" – гласила надпись на надгробии, или что-то в этом роде. И призрак в пещере, старый маг, тоже говорил, что они могут нарушить ход времени. Выходит, что и нарушили? Нот думал об этом и понимал, что этого не может быть! Но то, что в Туммарионе вместо двух недель минуло полгода, заставляло поверить в предсказание мёртвого дракона.
Но ещё страшнее было понимать, что он может не найти их всех вовсе.
«Я даже не знаю, где некоторых из них искать, – подумал он. – Теро-Теро и Ванильный – здесь, Део – скорее всего, в Натаринхоу. Бессвет рассказывал об Архипелаге Изгнания, так что есть шанс, что я найду его там. А другие? Почему я так много интересовался их приключениями в других жизнях – и никогда не спрашивал о названиях их миров?!»
И ещё он понял, что всё-таки рассчитывал на Теренция и его записи. Какая надежда сейчас погибла вместе с утраченными рукописями…
Он ворочался в кровати, пока не сумел усилием воли избавиться от терзавших душу мыслей и сомнений. Но надо было уснуть. Уснуть, чтобы хотя бы немного отдохнуть от страхов и продолжить путь.
Утром, когда в узкие стрельчатые окна пробилось солнце, выглянувшее из густой каши облаков, он проснулся оттого, что Лира резко села в кровати, прижимая к груди плед.
– Ммм?
– Я слышу новые запахи, – сказала оборотница негромко. – И голоса. Я чую других… и они не люди.
Нот резко сел, невольно ощерившись и покрывшись чешуёй. На этот раз боли не было – ощущение скорее напоминало бегающие по телу мурашки.
– Кто?..
– Магия. Голые кости. Невыносимая мощь, – Лира сползла к нему с кровати, села рядом, дрожа всем телом.
Нот увидел, как её губы растягиваются в подобии улыбки, но не сразу понял, что это – стремительно растущие волчьи клыки.
– Боишься мертвецов? – спросил он.
– Не все же тут некроманты, – слегка фыркнула Лира. – Но он не один. С ним ещё кто-то… пахнет, как раскалённый металл и воздух.
– И ты всё это почуяла через дверь? – изумился Нот.
– Они прошли только что, – Лира поднялась на ноги.
В тонкой кожаной рубахе, подол которой едва достигал колен, босая, с проступающими сквозь густые спутанные волосы серыми волчьими ушками, она определённо притягивала взор. Но, стоило признать, момент для созерцания женских прелестей выдался неподходящий. Нот приготовился к возможному нападению с той стороны, но ничего не происходило. Лишь Лира стояла, прижавшись ухом к дверной щели, и слушала, что происходит с той стороны.
– Одевайся, – сказал Нот. – Вряд ли тот, кого ты боишься, станет нападать.
Он не был уверен в своих словах, но ему хотелось убедить в этом как Лиру, так и самого себя. Теро-Теро, если желал, мог нагнать и не такого страха.
– Почему не станет?
– Обычно он не нападает на людей до завтрака, – попытался отшутиться Нот.
Лира тихонько фыркнула и спряталась за ширмой в небольшой нише, где довольно долго возилась. Нот слышал плеск воды, звон кувшина, задетого о край таза, недовольное шипение сквозь зубы – что она делала там, неясно, но звуки были интригующие.
Затем Лира вышла и стала натягивать штаны. С виду ничего не изменилось, и Странник уже хотел спросить – но оборотница слегка оскалила клыки и сказала:
– Когда я сцеживаю молоко, ко мне лучше не приставать. Это не очень приятно.
– А… зачем? – не понял Нот.
Лира посмотрела на него, как будто он сказал глупость, но всё-таки ответила:
– Чтобы не перегорело. Иначе я не смогу потом кормить грудью. А вдруг понадобится?
– А вдруг нет? – вырвалось у Нота.
Тут в дверь постучались. Служанка, оказавшаяся на пороге, передала приглашение «их величеств тёмного короля Теро-Теро и великой Эльвиэль Справедливой» присутствовать за завтраком.
– Прикажете их арестовать, мастер? – спросил деловито. – Или выгнать?
– Прикажу накрывать на стол, – Августусу было не по себе, и он не мог сказать, отчего.
Но у Теро-Теро, кумира и покровителя, короля и друга, было такое неписаное правило: усади гостей за стол. И посмотри – кто из них что и как ест. А уж тогда решай, как с ними быть. К слову сказать, преломив с хозяином хлеб, многие начинают испытывать к нему доверие, а это можно использовать. То есть это Теро-Теро так говорил! Сам Августус не проверял.
– Надеюсь, что вы проголодались, – сказал он гостям. – Прошу пройти за мною в соседнюю залу, там сейчас подадут обед. К тому же там не так дует по ногам. Здесь, в Ливери-Танне, всегда ужасные сквозняки.
– Да, я знаю, – удручённо ответил гость. – Давайте тогда знакомиться заново… мастер. Мою спутницу зовут Лира, эм…
– Просто Лира, – быстро добавила женщина.
Августус с любопытством посмотрел на неё – молодая, крепкая, с лукавым взглядом тёмных раскосых глаз… почему она, в отличие от парня, не кажется ему знакомой?
– А меня называют Странником, – словно в ответ на мысли Августуса представился гость.
– А имя?
– А имя моё, если ты его не помнишь, тебе ничего не скажет.
– Меня вы знаете, как звать, – буркнул Августус, вдруг поняв, что обиделся.
Словно эти двое что-то такое знают, до чего он как будто не дорос. Разве не обидно?
К обеду подали диких уток, тушёных с капустой и луком, куриные грудки в клюквенном соусе, ягнятину с ореховой заправкой и свежие овощи. По здешнему обычаю, их просто крупно порезали и посыпали солью и перцем.
– И давно вы здесь обитаете, мастер Теренций Августус? – спросил Странник, с аппетитом поедая утятину с капустой.
– Я? Давно, – Августус прикинул, сколько лет прошло с тех пор, как господин Теро-Теро принял его и назначил смотрителем. – Лет шесть.
– А что было до этого? – в глазах Странника вдруг словно загорелись огоньки.
– До этого? До этого я жил отшельником на кладбище возле леса, далеко отсюда.
– Один?
– Со мною был мой фамильяр, его зовут Гоша. Вам, кхм, покажется, наверное, странным, но я привык к одиночеству, и его скрашивал только он да мой пёс.
– Ватсон? Иди сюда, хороший пёс, – подозвал Странник собаку.
Пёс склонил голову набок, насторожив уши. Но когда Странник повторил странную кличку, пёс вдруг взвизгнул, залаял и принялся скакать по залу. Нот заметил, что некогда совершенно чёрная морда собаки немного поседела.
– Его зовут просто Пёс, – суховато сказал Августус.
– То есть с самого рождения вы всегда были один? Как это получилось? Кто воспитывал вас, пока вы не научились жить самостоятельно, кто одевал и кормил? – сыпал вопросами Странник.
Августус с досады едва не вывернул ему на голову глубокую миску с овощами.
– А какое вам, собственно, дело? – спросил он вместо этого. – Вы ведь хотели увидеть его величество Теро-Теро, а не узнать, как я рос? Но хорошо, я отвечу: у меня была…
– У меня была приёмная мать, но лет в шестнадцать я остался совершенно один.
– Да? И куда она делась, ваша приёмная мать?
– Нот, – промолвила вдруг Лира, доселе молчавшая. – Это его только расстраивает.
– Нет, я отвечу, – с вызовом сказал Августус. – Её заколдовали, она превратилась в лебедя и улетела.
Странник закрыл лицо руками. Его плечи затряслись. Лира и Августус некоторое время с удивлением на него смотрели. Неужто история про лебедя так расстроила его?
Но Странник убрал руки от лица, и стало ясно, что он смеётся.
– Ну и каша у тебя в голове, – едва выговорил он, отхохотавшись.
ГЛАВА 6. Пропавшая рукопись
Солнечное утро. Зябко от обильной росы. Лесной Дух вышел на опушку и долгим, задумчивым взглядом окинул свои владения, а потом загляделся на небо.
Близится середина августа, и спелая черника покрыта сизоватым налётом, и брусника густо-кровавыми пятнами виднеется среди глянцевых листочков, и зреет ежевика, крупная, как никогда.
Пахнет далёкими кострами, пахнет августовской дорогой, зовущей вдаль, пахнет близящейся осенью.
Дух Леса замечает что-то необычное вдалеке, и приглядывается, щуря зелёные с рыжими крапинами глаза. На лесной прогалине стоит невысокий человек, кутаясь в плотный плащ. Он смотрит в ту сторону, где гномы собрались отстраивать разваленный дом. Дух Леса настороженно прядает ушами. Больше он не делает ни движения, но человек словно улавливает это слабое шевеление – поворачивается в сторону Духа и говорит:
– Дух Леса, я знаю, что ты где-то здесь... Прими, пожалуйста, мой дар. Я знаю, что она так делала.
Он что-то ставит на дорожку и поспешно уходит. Дух бежит следом, но человека уже нет на лесной тропе – только воздух странным образом колышется.
На тропе остаётся лишь термос – самый обычный жестяной термос со стеклянной внутренней колбой и пробковой крышкой, а поверх – большая кружка с ручкой.
В термосе чай – пахнущий душицей, смородиновым листом и немного корицей.
Дух не пьёт его, а лишь зажмуривается и вдыхает аромат.
Какой знакомый! "Она так делала!", -сказал этот странный человек. Кто же он???
Она... Перед закрытыми глазами вдруг появляется силуэт женщины в тёмном платье и сером фартуке. И рука, прячущая что-то в карман. И рыжие волосы, вечно растрёпанные на ветру.
– Мне надо вспомнить, – говорит себе Дух Леса, наливает в кружку чай и пьёт.
Солнечные зайчики отражаются от жестяного бока термоса.
Лесному духу кажется, что воспоминания вот-вот вернутся. Что они просыпаются где-то внутри, толкаясь и просясь наружу.
Но нет – ничего не происходит.
Показалось.
***
Покои для Нота и Лиры приготовили весьма неплохие – особенно растрогала Странника широкая двуспальная кровать. А ведь они оба и словом не обмолвились, что являются парой. Осмотрев комнату, Нот пришёл к выводу, что их сюда поместили неспроста: два узких стрельчатых окна тут были забраны частой решёткой. Очень красивой, кованой, узорной и даже, надо сказать, изящной. Но всё-таки решёткой. И дверь легко было запереть… но лишь снаружи. Нот попытался проверить, не наложено ли на стены комнаты каких-нибудь заклятий, но так этого и не понял: опыта не хватило. Но над дверью и над окном все наличники были изузорены неизвестными символами. Так что, возможно, создать отсюда портал у Нота бы не получилось. Хотя чему тут удивляться, если вспомнить, как Теро-Теро трепетно относился к порталам, ведущим прямо в жилище или из него! Он ведь всегда предпочитал отойти от дома на почтительное расстояние, прежде чем куда-нибудь переноситься…
Камина в комнате не оказалось, зато одеял и звериных шкур – в избытке. Лира тут же захватила в собственность лёгкий плед из заячьих шкурок. Она скинула ботинки, расшнуровала длинную кожаную рубаху, которую носила вместо платья, и стянула штаны. Закуталась в заячье одеяло и со стоном блаженства рухнула в кровать.
– Какие планы? – спросила оборотница из вороха подушек. – Будем ждать этого твоего Теро?
– А что толку? – вздохнул Нот. – Я по крайней мере убедился, что этих двоих не надо спасать или оживлять, но, пока у меня нет средства, чтобы вернуть им память, я беспомощен, словно Юна.
– Значит, нам надо идти? – огорчилась Лира. – А потом ты придумаешь и заберёшь их отсюда, что ли?
Нот кивнул.
– Я почему-то был уверен, что он что-нибудь придумает. У него были все шансы не забыть, он же умный… Теперь мне страшно встретиться с Теро-Теро.
– А с Бертиной было не страшно? – спросила Лира.
Странник прошёлся по комнате ещё раз.
– Ты же помнишь – там было страшно скорее ЗА неё, – ответил он. – Помнишь, как мы с тобой вышли на её след и поняли, что её похитили? А здесь всё мирно, жив-курилки – и те сытые-довольные, если так можно выразиться. Вон каким обедом накормили. И теперь мы с тобой ворвались к ним и начали рассказывать небылицы… Боюсь представить, что на это скажет Теро!
Пока он говорил, дыхание Лиры сделалось ровнее и тише. Она пригрелась под мягким меховым пледом и уснула. Нот присел на край кровати, осторожно поправил прядь тёмных волос, упавшую на лицо оборотницы. Она приоткрыла сонные глаза и улыбнулась, но сон брал своё.
Нот вышел из спальни и вернулся в ту залу, где они обедали. Он помнил, что если отсюда пройти по коридору налево, то будет лестница. Вниз – будут подземелья и лаборатория, вверх – большущая библиотека. Туда он и направился. И уже возле большой двери услышал тихую беседу.
– Ты ему веришь? – спрашивал тихий полудетский голосок.
– Я готов поверить, – ответил голос Теренция. – У меня, знаешь ли, интуиция! Я врунов чую – вот как Пёс чует белок и крыс. Но всё равно боюсь.
– Чего? Когда в прошлый раз сюда залез какой-то придурок – так он проделал это тайно и с большими предосторожностями. Мне кажется, что Теро их должен выслушать и уже сам решить, что делать. Не старайся сделать всё сам… Почему ты не слушаешь, Теренций? Я для кого говорю?
«Гоша, – подумал Нот, – да ты совсем не меняешься. Всё такой же зануда!»
И улыбнулся.
– Помнишь, когда я сюда пришёл шесть лет назад, то вёл дневник. Где-то здесь должны были остаться мои записи. Я просто уверен, что встречал там это прозвище: Странник.
– Это не те записи, которые пропали при пожаре? – спросил череп.
– Пожар был не здесь, – неуверенно ответил Теренций.
Нот постучал и, не дожидаясь, пока ответят, вошёл. Теренций стоял к нему спиной, копаясь на одной из полок библиотеки. Услышав стук и звук шагов, он повернулся. При свете множества свеч его лицо показалось Ноту действительно каким-то чужим, не очень знакомым, и даже странным. Словно это был другой человек. Может быть, это оттого, что он выглядел сильно старше?
– Теренций, – сказал Нот, – прости, что подслушал… Ты… сколько тебе сейчас лет?
– Двадцать пять… а хотя что же я говорю? Восьмого числа исполнилось двадцать шесть, – с лёгким удивлением ответил Теренций.
– Но мы разлетелись в разные стороны чуть больше двух недель назад, – с ужасом проговорил Нот.
– Вот видишь, Странник, ты ошибся, – сказал Теренций взволнованно. – Ты не меня искал, я не могу быть из твоей семьи.
– Что ты там говорил о записях? Давай найдём хотя бы часть, – предложил Странник. – Уверен – там есть я.
Они с Гошей и Теренцием часа два или три рылись в библиотеке – напрасно рылись! Видимо, драгоценные рукописи действительно пострадали при пожаре. Затем оба парня поняли, что не могут перестать зевать, а череп, хоть и не заразился зевотой, но высказал мнение, что его душе тоже надо иногда отдыхать. Мнение он высказал многословно и с частыми фигурными отступлениями в стиле «мне мама всегда говорила, а я её не слушал, и вот посмотрите теперь, каков я есть!» Но сводилось оно к одному: пора спать.
– У меня странное чувство, – сказал Теренций, пожимая Страннику руку.
– Мда? – вяло и сонно поинтересовался тот.
– У меня ощущение, что я вот-вот вспомню. Даже вот это самое… когда мы вместе что-то искали. Я словно уже делал нечто подобное. И именно рядом с тобой. И… и, кажется, это происходило именно в Ливери-танне.
Нот через силу улыбнулся.
Ему было страшно.
Страшно видеть Теренция более взрослым и бояться вернуться домой. Вдруг там уже тоже прошло немало времени, Бертина перестала ждать его, Юна выросла… что тогда?
Страшно думать о том, как ещё могло пошутить время над остальными. Страшно представлять, как он найдёт, к примеру, Хелли дряхлой старушкой у могилы Сарвена. Или как встретит отца, который превратился в развалину… Нот вспомнил, как они с Омегычем нарушили заклятие старого дракона здесь, в этом мире, в горах Фёкки. "После меня умрёт время" – гласила надпись на надгробии, или что-то в этом роде. И призрак в пещере, старый маг, тоже говорил, что они могут нарушить ход времени. Выходит, что и нарушили? Нот думал об этом и понимал, что этого не может быть! Но то, что в Туммарионе вместо двух недель минуло полгода, заставляло поверить в предсказание мёртвого дракона.
Но ещё страшнее было понимать, что он может не найти их всех вовсе.
«Я даже не знаю, где некоторых из них искать, – подумал он. – Теро-Теро и Ванильный – здесь, Део – скорее всего, в Натаринхоу. Бессвет рассказывал об Архипелаге Изгнания, так что есть шанс, что я найду его там. А другие? Почему я так много интересовался их приключениями в других жизнях – и никогда не спрашивал о названиях их миров?!»
И ещё он понял, что всё-таки рассчитывал на Теренция и его записи. Какая надежда сейчас погибла вместе с утраченными рукописями…
Он ворочался в кровати, пока не сумел усилием воли избавиться от терзавших душу мыслей и сомнений. Но надо было уснуть. Уснуть, чтобы хотя бы немного отдохнуть от страхов и продолжить путь.
Утром, когда в узкие стрельчатые окна пробилось солнце, выглянувшее из густой каши облаков, он проснулся оттого, что Лира резко села в кровати, прижимая к груди плед.
– Ммм?
– Я слышу новые запахи, – сказала оборотница негромко. – И голоса. Я чую других… и они не люди.
Нот резко сел, невольно ощерившись и покрывшись чешуёй. На этот раз боли не было – ощущение скорее напоминало бегающие по телу мурашки.
– Кто?..
– Магия. Голые кости. Невыносимая мощь, – Лира сползла к нему с кровати, села рядом, дрожа всем телом.
Нот увидел, как её губы растягиваются в подобии улыбки, но не сразу понял, что это – стремительно растущие волчьи клыки.
– Боишься мертвецов? – спросил он.
– Не все же тут некроманты, – слегка фыркнула Лира. – Но он не один. С ним ещё кто-то… пахнет, как раскалённый металл и воздух.
– И ты всё это почуяла через дверь? – изумился Нот.
– Они прошли только что, – Лира поднялась на ноги.
В тонкой кожаной рубахе, подол которой едва достигал колен, босая, с проступающими сквозь густые спутанные волосы серыми волчьими ушками, она определённо притягивала взор. Но, стоило признать, момент для созерцания женских прелестей выдался неподходящий. Нот приготовился к возможному нападению с той стороны, но ничего не происходило. Лишь Лира стояла, прижавшись ухом к дверной щели, и слушала, что происходит с той стороны.
– Одевайся, – сказал Нот. – Вряд ли тот, кого ты боишься, станет нападать.
Он не был уверен в своих словах, но ему хотелось убедить в этом как Лиру, так и самого себя. Теро-Теро, если желал, мог нагнать и не такого страха.
– Почему не станет?
– Обычно он не нападает на людей до завтрака, – попытался отшутиться Нот.
Лира тихонько фыркнула и спряталась за ширмой в небольшой нише, где довольно долго возилась. Нот слышал плеск воды, звон кувшина, задетого о край таза, недовольное шипение сквозь зубы – что она делала там, неясно, но звуки были интригующие.
Затем Лира вышла и стала натягивать штаны. С виду ничего не изменилось, и Странник уже хотел спросить – но оборотница слегка оскалила клыки и сказала:
– Когда я сцеживаю молоко, ко мне лучше не приставать. Это не очень приятно.
– А… зачем? – не понял Нот.
Лира посмотрела на него, как будто он сказал глупость, но всё-таки ответила:
– Чтобы не перегорело. Иначе я не смогу потом кормить грудью. А вдруг понадобится?
– А вдруг нет? – вырвалось у Нота.
Тут в дверь постучались. Служанка, оказавшаяся на пороге, передала приглашение «их величеств тёмного короля Теро-Теро и великой Эльвиэль Справедливой» присутствовать за завтраком.
