Я тут же кивнула головой, кто находит работу тот и заказывает песню, то есть с выплаты процентик отдаем добреньким работодателям.
Гостиница слепила блеском роскоши и иллюминацией. Как ни кстати пошел снег, огромными, пушистыми комками и до служебных дверей я добежала похожая на сугроб, который моментально растаял в фойе, повиснув прозрачными каплями.
– Детишки быстро в гримерку, там костюмы, мальчики налево, девочки направо, – с хохмила представительного вида женщина в строгой, синей униформе. Мы потопали в нужную сторону.
Оказалось, что моего размера нет. Было очень обидно, но Ольга быстро порылась в своей сумочке достала бесцветные нитки, и прямо на мне чуть присборила по бокам и немного в горловине, тогу.
– Да, – протянула девушка, – декольте не для твоих прыщиков.
Рядом прыснула еще одна опоздавшая, ослепительная блондинка, прикрывая рот ладошкой.
А я что, все правда, главное работа есть и ходить в дырявых сапогах, весной не придется. Напряжение чуть спало.
Вокруг витали вкусные запахи, и живот стразу напомнил о себе болезненным спазмом. Как бы грубо это не звучало, он просил не просто есть, а жрать, прямо большими буквами. В обед, еле успела пару пирожков съесть, запивая горячим чаем. Гастрит мне обеспечен.
–Что–то они сегодня странные, – сказала одна девчонка заскочившая поправить макияж.
– Что там лениво спросила, блондинка.
– Да как сдурели, сначала все с мест подскакивали, потом назад сели, сидят… есть не едят, не танцуют…
– Ох, я надеялась опять подсмотреть, как они танцуют, – протяжно сказала блондинка, — это феерично, я вам как бывшая танцовщица говорю. Пластика, переходы, движения, завораживают, – тут она заметила меня, – о новенькая, ты чья воробушек?
– Моя, – вышла вперед Ольга.
– А Котелина, смену растишь, – улыбнулась улыбкой акулы девушка, – боишься конкуренции, поэтому замухрышку взяла, смотри тебе отчисления от нее не светят.
— Это ты зря, – сказал, покачав головой блондинка, – помнишь горничную со второго этажа, тоже вроде бы не кожи ни рожи, а ухватила себе из красавчиков.
Девушки переглянулись, усмехнулись словно что–то вспомнили.
Потом перестали обращать на меня внимания и ушли, о чем–то весело щебеча.
– Про кого они говорят? – спросила у злой Ольги.
– Местная достопримечательность, «красавчики», мечта всех девчонок, кто их видел. Никто не знает кто они, откуда они, но точно иностранцы, потому что говорят с акцентом. Вот бы одного захомутать, – девушка зажмурилась, – глаза синие синие, смотришь и утонуть боишься. Сколько не пыталась внимание на себя обратить словно не видит. Ольга встала, оглядела себя в большом ростовом зеркале, чуть натянула тогу, чтобы лучше была видна ложбинка между грудей и кивнула мне на выход.
– Ну что, пойдем уже горемыка, ты главное под ноги смотри, на таких каблуках даже мне трудно, но что не сделаешь ради красоты. Выходить в зал было боязно, я ухватила на подаче поднос и понеслась за девчонками. Ноги тряслись от голода, руки с ними в такт, поэтому шла аккуратно, чтобы не растрясти красоту на тарелках. Посмотрела на бумажку с номером стола и оглядела зал, замерев на секунду.
Это был как удар под дых, одновременно несколько десятков пар глаз смотрящие на меня и словно что–то ожидающие. Я быстро нашла стол с моим номером, при этом встретившись с глазами синими синими, как сказала Ольга, даже догадываюсь теперь про кого она говорила.
И правда красавчик. Черные волосы небрежно взлохмачены, тонкий нос, губы, сжатые в полоску. Красавчик словно злился, я быстренько расставила тарелки, чтобы не попасть под плохое настроение хозяев праздника. Что–что, а лимит оскорблений на сегодня превысил всевозможные пределы. Боюсь не выдержу и вякну чего–ни будь не кстати. И прощай сапоги, и несколько месяцев вкусных обедов. Я вздохнула и потопала на выход. Там уже стоял один из красавчиков. Волосы серебристые, глаза почти чёрные, интересный типаж, в который раз за день зачесались руки. Хотелось взять в руки кисть и творить, и это впервые за несколько месяцев. Мужчина галантно отворил двери и рукой позвал на выход. Я опешила, но на автомате вышла в коридор, где столкнулась с Ольгой, пышущей злобой.
– Ты зачем поднос с моего стола взяла.
– А, – спросила еще не отошедшая от поступка одного из красавчиков.
– Ты взяла мой поднос, тебе ясно сказали на какие столы, ты носишь еду, – чуть не кипела от злости коллега.
Сейчас она была похожа на страшную гарпию, а свет, исходивший из приоткрытой двери, освещал лицо, рисуя тенями страшный оскал.
– Ой перепутала, – сказал я, – переживала, не посмотрела какой номер, поздно вспомнила, да, про номера столов мне говорили.
– Надеюсь этого больше не случится, – прошипела девушка и словно метеор пронеслась мимо, чуть не откинув меня на стену.
— Вот сумасшедшая, – прошептала про себя, потирая руку, которой все–таки ударилась о стену.
Потом я еще несколько раз бегала в зал, носила еду на другой стол, по сторонам старалась не смотреть. Нервы дороже. А вот в голове уже стоял портрет того, с синими глазами, почему именно его, а не того, кто дверь открыл… не знаю, но эти глаза не отпускали. Притягивали взор и хотелось еще раз погрузится в синеву, словно бездну.
Тьфу на тебя Алина, успокоила сама себя. Чего ты губы раскатываешь, смотри какие тут красавицы ходят, словно их на специальном отборе выискивали. Высокие, стройные, грудастые, со всеми этими выемками и изгибами. Я вздохнула и потащила тяжелый поднос на кухню, столько еды не доели, украдкой оглядела зал, чуть не споткнулась. И быстро выскочила за дверь… не помню, как бежала до кухни и как ставила поднос. Перед глазами стоит картинка из множества глаз, устремленных на меня. Черт побери я брежу. Чего им всем на меня пялится. Я быстро оглядела свою тогу и даже крылья извернувшись осмотрела. Нет ни пятен, ни дырок…
–Тебе все показалось, – прошептала про себя как мантру, они не могли всем залом на меня смотреть. Ведь не могли?! Рядом пробежались стайкой девчонки, о чем–то возбужденно переговариваясь.
– Ты это видела? – услышала голос одной.
– Ага, первый раз так, и главное на кого смотрели, что они на ней увидели.
– Я так скажу девчонки, хрен их поймешь, что им еще надо, то горничная какая–то, то эта… непонятное, то ли девочка то ли птичка.
Потом они удалились, и я больше ничего не услышала.
Гостиница была большая, я примерно понимала, где нахожусь и где наша раздевалка, поэтому руки в ноги и потопала на выход. Что–то мне не нравилось во всей этой суматохе. И красавчики, их подозрительные переглядывание, словно секта какая–то.
– Ты чего тут затарилась, – спросила блондинка, имя которой у меня сразу вылетело, – пошли они танцевать будут.
– Мне б в раздевалку, – попросила я.
– Не выдумывай, быть на таком празднике и не увидеть их танцев, поверь это прекрасное зрелище.
То, что это будет зрелище я поняла сразу, потому что красавчики, а их было около тридцати все стояли в только им понятном порядке возле сцены. Зал был большой, высокие потолки, сцена, на которой стояли музыкальные инструменты. Возле сцены танцпол на котором в другие дни, скорей всего проходят местные вечеринки с танцами. Я аккуратно встала около стены и выглянула из–за спин тихо перешёптывающихся девушек. Столпились в небольшом коридорчике со служебного входа, потому что остальные гости красавчиков, в которых с удивлением узнавала некоторых известных личностей, стояли недалеко от столиков и смотрели с интересом на замерших мужчин. Я выглянула из–за спин девушек и постаралась стать так, чтобы было видно. Красавчики словно почувствовали, что я смотрю на них и резко подняли все головы. Чувствовалось, что каждый из них напряжен, в одно мгновение, резкий топ ногой и все перемещаются в другое положение. Если честно я даже не заметила, как они это сделали. Замерла чтобы не пропустить ничего из того, что увижу. А потом случилось вообще непонятное.
Откуда–то полилась музыка, она была странной ритмичной, словно марш на параде, красавчики меняли позы сначала непонятно, потом я поняла, что все закономерно, словно вырисовывают определённую фигуру, музыка наращивала темп, а мужчины двинулись так плавно, хищно, перетекая из одной позиции в другую и словно продвигались в нашу сторону. Девушки рядом всполошились. Некоторые даже чуть отпрянули, потому что идущие волной красавчики представляли зрелище, от которого спирает дыхание.
Сверкающие глаза, плавные движение в какой–то момент я подумала, что сошла с ума, потому что мне казалось вокруг тел я вижу сияние. У каждого свое, состоящее из мелких звездочек, притягательное, живое, мерно мерцающее сияние. А потом все резко закончилось. Красавчики застыли и посмотрели в нашу сторону. Некоторые девушки не выдержал и ахнули, а у меня в ушах гул и в глазах темнеет. Видимо я все–таки потеряла сознание, потому что в следующий момент почувствовала, как меня несут на руках. Мерное покачивание, было приятно, меня некогда не носили на руках. В детстве не считается, я не помню.
Меня положили на кровать, мягко прогнулся матрас. Тишина. Я пыталась выплыть из своего непонятного состояния и не могла, сознание плавало, укачивало, баюкало заставляя погружаться в манящую темноту.
– Зови её, – раздался рядом грубый голос, – зови Стаур.
Кто–то взял меня за руку, погладил запястье, я ощутила, как его коснулись мягкие губы, поцелуй. Мне целуют руку! Хотелось открыть глаза и посмотреть кто это, надеюсь это тот с синими глазами. Темнота не отпускала.
– Алани, иди сюда, – послышался другой голос, – руку опять поцеловали, ты нужна мне, сердце мое.
– Это не мне, – думала я, – меня зовут не Алани, а Алина.
Стало обидно, хотелось, чтобы тот, кто целует руку говорил такие нежности мне. Он шептал, что я красивая, что он будет носить меня на руках, а я горько плакала внутри себя, потому что все слова были так приятны и не мне.
– Алани, если ты не проснёшься, я уйду за тобой, мне не зачем больше жить.
Потом что–то произошло, и я услышала еще голос, старческий и даже дребезжащий.
– Глупцы, – голос еще пытался кричать, но видимо сил кричать у него не было, – будить спящую силу, на планете, вы убийцы, я вас всех в порошок сотру, если мы её потеряем. Следующего перерождения может не быть, идиоты, планета на грани коллапса, нам нельзя сейчас терять истинных.
Потом меня словно встряхнули и стало плохо, голова закружилась, и я открыла глаза. Сначала ничего не видела, все расплывалось, потом проступили очертания люстры на потолке, перевела глаза вбок. Рядом сидит и держит мою руку синеглазый, и стоят двое пожилых мужчин. Один похожий на синеглазого, второй с черными глазами, в которых клубилась тьма. Я отвернулась. «Ты сошла с ума Алина», – вынесло вердикт сознание.
– Алани, – тихо позвал синеглазый, – как ты себя чувствуешь?
– Вы меня с кем–то путаете, – тихо сказала ему стараясь не смотреть в глаза и пытаясь вырвать руку из его захвата, – меня Алина зовут.
– А я Стаур, – тут же сказал мужчина и руку мне не отдавал, наоборот наклонился и опять поцеловал запястье. Я замерла со страхом разглядывая непонятного мужчину.
– Вы зачем мне руку целуете, – с ужасом стала придумывать себе страшилки.
Это точно сектанты какие–то, наверно я для жертв нужна, сейчас каких только шизиков не повылазило.
– Хочу целовать, – сказал синеглазый и улыбнулся, сверкнув крепкими белыми зубами с выделяющимися клыками.
Я даже про вампиров подумала, обрывая свою зарождающуюся истерику.
– Мне нужно идти, – голос предательски дрожал.
– Оставь в покое девочку Стаур, ей и так от вас досталось, дуболомы, я подниму вопрос о вашем поведении в совете. Еще один выкрутас и вылетишь вон, не поможет Перион.
Я уже наконец–то вырвала руку у синеглазого и на трясущихся ногах попыталась сбежать.
– Я провожу, – мягко сказал Стаур, – не бойся меня Алани, никого не бойся.
– Я не Алани, – выскользнула из комнаты, нужно бежать и замерла, не зная куда идти.
– Видишь, ты не знаешь куда идти, – словно прочитал мои мысли мужчина, мягко подхватил за руку, – я помогу. Тебя наверно надо довезти до дома. Я довезу.
– Сама доберусь, – не стала вырывать руку, голова подозрительно кружилась. «Это все голод», – подумала про себя, нужно поесть и все будет хорошо. Я не хотела смотреть на синеглазого, не потому что боялась, вернее боялась, но не его. А то, что вижу. Вокруг его головы все еще сверкала и переливалась непонятная субстанция. Это было красиво, потрясающе и хотелось потрогать её руками чтобы убедится, что не брежу.
Тем временем мы оказались возле раздевалок. Там это произвело фурор.
– Бери вещи, – мягко подтолкнул меня к раздевалке Стаур и улыбнулся. Да что он ко мне прицепился, хотелось вспылить и прогнать его прочь, а когда увидела злющий взгляд Ольги из открытой двери, захотелось вообще самой бежать без оглядки. Но я расправила плечи и насупилась, как мне казалось злостно. Конечно, представляла, как смешно выгляжу со стороны. Огромный мужик, мечта всех красавиц, сейчас жмущихся по стенкам, и я, мелкая козявка, с воинственно торчащими в разные стороны волосами. Поневоле на губы пришла улыбка, от чего синеглазый расцвел сам, ловя мой взгляд. Мне даже показалось что он качнулся ко мне и быстро шмыгнула в комнату, хлопнув дверью перед его носом.
Девушки зашубуршились, каждая по своим вещам, лишь одна блондинка довольно дружелюбно похлопала по плечу:
– Тебе повезло, будет у тебя теперь все что ты хочешь.
– А что я хочу, – ошарашенно посмотрела на девушку.
– А это уже сама решай, бывай, удачи.
Девушка цокнула языком посмотрела на Ольгу чуть приподняв одну бровь и вышла из комнаты:
– Ты это специально, – вдруг раздался рядом, голос коллеги, – я же сказала, что синеглазый мой, ты специально перед ним в обморок упала.
– Что, – удивилась я, – Ольга я не знаю, что со мной было.
– Зато я знаю, – девушка, не обращая внимание на других наступала на меня, – знаю, что ты тварь, которая ни перед чем не остановится, пригрела змею на груди.
Я шарахнулась от руки, которая прошлась совсем рядом с моим лицом. Быстро ухватила свою сумку и стала переодеваться. Под общее молчание выскочила наружу, хотелось плакать. Было обидно.
Синеглазый оторвался от стены, к которой прислонился, оглядел меня с ног до головы. Хотелось крикнуть ему в лицо, чтобы отвалил, одни проблемы от него. Но ехать домой надо было, Ольга навряд ли поможет, теперь даже непонятно отдадут ли мне деньги за работу.
– Алани, пошли отвезу тебя, – сказал он когда я пошла на выход.
– Если ты хочешь выйти наружу, то не туда идешь, – сказал в спину мужчина.
Я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла назад.
– Меня зовут Алина, – буркнула под нос.
– Я знаю, – сказал он и почувствовала, что он улыбается, сдержала в себе ответную улыбку.
Ну не могу я грубить ему, если он мне кажется странным со своей Алани и улыбками, то я сама такая же странная, хочется просто смотреть на него и тоже глупо улыбаться.
– «А если это влюбленность» – подумала про себя и чуть не остановилась.
Я никогда не влюблялась. Сначала переживала, считала себя ненормальной, потом перестала переживать. Я чувствовала, писала картины, которыми восхищались, по крайней мере хвалили преподаватели. А теперь понимаю, что чувства, которые одолевают совсем непонятные.
Гостиница слепила блеском роскоши и иллюминацией. Как ни кстати пошел снег, огромными, пушистыми комками и до служебных дверей я добежала похожая на сугроб, который моментально растаял в фойе, повиснув прозрачными каплями.
– Детишки быстро в гримерку, там костюмы, мальчики налево, девочки направо, – с хохмила представительного вида женщина в строгой, синей униформе. Мы потопали в нужную сторону.
Оказалось, что моего размера нет. Было очень обидно, но Ольга быстро порылась в своей сумочке достала бесцветные нитки, и прямо на мне чуть присборила по бокам и немного в горловине, тогу.
– Да, – протянула девушка, – декольте не для твоих прыщиков.
Рядом прыснула еще одна опоздавшая, ослепительная блондинка, прикрывая рот ладошкой.
А я что, все правда, главное работа есть и ходить в дырявых сапогах, весной не придется. Напряжение чуть спало.
Вокруг витали вкусные запахи, и живот стразу напомнил о себе болезненным спазмом. Как бы грубо это не звучало, он просил не просто есть, а жрать, прямо большими буквами. В обед, еле успела пару пирожков съесть, запивая горячим чаем. Гастрит мне обеспечен.
–Что–то они сегодня странные, – сказала одна девчонка заскочившая поправить макияж.
– Что там лениво спросила, блондинка.
– Да как сдурели, сначала все с мест подскакивали, потом назад сели, сидят… есть не едят, не танцуют…
– Ох, я надеялась опять подсмотреть, как они танцуют, – протяжно сказала блондинка, — это феерично, я вам как бывшая танцовщица говорю. Пластика, переходы, движения, завораживают, – тут она заметила меня, – о новенькая, ты чья воробушек?
– Моя, – вышла вперед Ольга.
– А Котелина, смену растишь, – улыбнулась улыбкой акулы девушка, – боишься конкуренции, поэтому замухрышку взяла, смотри тебе отчисления от нее не светят.
— Это ты зря, – сказал, покачав головой блондинка, – помнишь горничную со второго этажа, тоже вроде бы не кожи ни рожи, а ухватила себе из красавчиков.
Девушки переглянулись, усмехнулись словно что–то вспомнили.
Потом перестали обращать на меня внимания и ушли, о чем–то весело щебеча.
– Про кого они говорят? – спросила у злой Ольги.
– Местная достопримечательность, «красавчики», мечта всех девчонок, кто их видел. Никто не знает кто они, откуда они, но точно иностранцы, потому что говорят с акцентом. Вот бы одного захомутать, – девушка зажмурилась, – глаза синие синие, смотришь и утонуть боишься. Сколько не пыталась внимание на себя обратить словно не видит. Ольга встала, оглядела себя в большом ростовом зеркале, чуть натянула тогу, чтобы лучше была видна ложбинка между грудей и кивнула мне на выход.
– Ну что, пойдем уже горемыка, ты главное под ноги смотри, на таких каблуках даже мне трудно, но что не сделаешь ради красоты. Выходить в зал было боязно, я ухватила на подаче поднос и понеслась за девчонками. Ноги тряслись от голода, руки с ними в такт, поэтому шла аккуратно, чтобы не растрясти красоту на тарелках. Посмотрела на бумажку с номером стола и оглядела зал, замерев на секунду.
Это был как удар под дых, одновременно несколько десятков пар глаз смотрящие на меня и словно что–то ожидающие. Я быстро нашла стол с моим номером, при этом встретившись с глазами синими синими, как сказала Ольга, даже догадываюсь теперь про кого она говорила.
И правда красавчик. Черные волосы небрежно взлохмачены, тонкий нос, губы, сжатые в полоску. Красавчик словно злился, я быстренько расставила тарелки, чтобы не попасть под плохое настроение хозяев праздника. Что–что, а лимит оскорблений на сегодня превысил всевозможные пределы. Боюсь не выдержу и вякну чего–ни будь не кстати. И прощай сапоги, и несколько месяцев вкусных обедов. Я вздохнула и потопала на выход. Там уже стоял один из красавчиков. Волосы серебристые, глаза почти чёрные, интересный типаж, в который раз за день зачесались руки. Хотелось взять в руки кисть и творить, и это впервые за несколько месяцев. Мужчина галантно отворил двери и рукой позвал на выход. Я опешила, но на автомате вышла в коридор, где столкнулась с Ольгой, пышущей злобой.
– Ты зачем поднос с моего стола взяла.
– А, – спросила еще не отошедшая от поступка одного из красавчиков.
– Ты взяла мой поднос, тебе ясно сказали на какие столы, ты носишь еду, – чуть не кипела от злости коллега.
Сейчас она была похожа на страшную гарпию, а свет, исходивший из приоткрытой двери, освещал лицо, рисуя тенями страшный оскал.
– Ой перепутала, – сказал я, – переживала, не посмотрела какой номер, поздно вспомнила, да, про номера столов мне говорили.
– Надеюсь этого больше не случится, – прошипела девушка и словно метеор пронеслась мимо, чуть не откинув меня на стену.
— Вот сумасшедшая, – прошептала про себя, потирая руку, которой все–таки ударилась о стену.
Потом я еще несколько раз бегала в зал, носила еду на другой стол, по сторонам старалась не смотреть. Нервы дороже. А вот в голове уже стоял портрет того, с синими глазами, почему именно его, а не того, кто дверь открыл… не знаю, но эти глаза не отпускали. Притягивали взор и хотелось еще раз погрузится в синеву, словно бездну.
Тьфу на тебя Алина, успокоила сама себя. Чего ты губы раскатываешь, смотри какие тут красавицы ходят, словно их на специальном отборе выискивали. Высокие, стройные, грудастые, со всеми этими выемками и изгибами. Я вздохнула и потащила тяжелый поднос на кухню, столько еды не доели, украдкой оглядела зал, чуть не споткнулась. И быстро выскочила за дверь… не помню, как бежала до кухни и как ставила поднос. Перед глазами стоит картинка из множества глаз, устремленных на меня. Черт побери я брежу. Чего им всем на меня пялится. Я быстро оглядела свою тогу и даже крылья извернувшись осмотрела. Нет ни пятен, ни дырок…
–Тебе все показалось, – прошептала про себя как мантру, они не могли всем залом на меня смотреть. Ведь не могли?! Рядом пробежались стайкой девчонки, о чем–то возбужденно переговариваясь.
– Ты это видела? – услышала голос одной.
– Ага, первый раз так, и главное на кого смотрели, что они на ней увидели.
– Я так скажу девчонки, хрен их поймешь, что им еще надо, то горничная какая–то, то эта… непонятное, то ли девочка то ли птичка.
Потом они удалились, и я больше ничего не услышала.
Глава 4
Гостиница была большая, я примерно понимала, где нахожусь и где наша раздевалка, поэтому руки в ноги и потопала на выход. Что–то мне не нравилось во всей этой суматохе. И красавчики, их подозрительные переглядывание, словно секта какая–то.
– Ты чего тут затарилась, – спросила блондинка, имя которой у меня сразу вылетело, – пошли они танцевать будут.
– Мне б в раздевалку, – попросила я.
– Не выдумывай, быть на таком празднике и не увидеть их танцев, поверь это прекрасное зрелище.
То, что это будет зрелище я поняла сразу, потому что красавчики, а их было около тридцати все стояли в только им понятном порядке возле сцены. Зал был большой, высокие потолки, сцена, на которой стояли музыкальные инструменты. Возле сцены танцпол на котором в другие дни, скорей всего проходят местные вечеринки с танцами. Я аккуратно встала около стены и выглянула из–за спин тихо перешёптывающихся девушек. Столпились в небольшом коридорчике со служебного входа, потому что остальные гости красавчиков, в которых с удивлением узнавала некоторых известных личностей, стояли недалеко от столиков и смотрели с интересом на замерших мужчин. Я выглянула из–за спин девушек и постаралась стать так, чтобы было видно. Красавчики словно почувствовали, что я смотрю на них и резко подняли все головы. Чувствовалось, что каждый из них напряжен, в одно мгновение, резкий топ ногой и все перемещаются в другое положение. Если честно я даже не заметила, как они это сделали. Замерла чтобы не пропустить ничего из того, что увижу. А потом случилось вообще непонятное.
Откуда–то полилась музыка, она была странной ритмичной, словно марш на параде, красавчики меняли позы сначала непонятно, потом я поняла, что все закономерно, словно вырисовывают определённую фигуру, музыка наращивала темп, а мужчины двинулись так плавно, хищно, перетекая из одной позиции в другую и словно продвигались в нашу сторону. Девушки рядом всполошились. Некоторые даже чуть отпрянули, потому что идущие волной красавчики представляли зрелище, от которого спирает дыхание.
Сверкающие глаза, плавные движение в какой–то момент я подумала, что сошла с ума, потому что мне казалось вокруг тел я вижу сияние. У каждого свое, состоящее из мелких звездочек, притягательное, живое, мерно мерцающее сияние. А потом все резко закончилось. Красавчики застыли и посмотрели в нашу сторону. Некоторые девушки не выдержал и ахнули, а у меня в ушах гул и в глазах темнеет. Видимо я все–таки потеряла сознание, потому что в следующий момент почувствовала, как меня несут на руках. Мерное покачивание, было приятно, меня некогда не носили на руках. В детстве не считается, я не помню.
Меня положили на кровать, мягко прогнулся матрас. Тишина. Я пыталась выплыть из своего непонятного состояния и не могла, сознание плавало, укачивало, баюкало заставляя погружаться в манящую темноту.
– Зови её, – раздался рядом грубый голос, – зови Стаур.
Кто–то взял меня за руку, погладил запястье, я ощутила, как его коснулись мягкие губы, поцелуй. Мне целуют руку! Хотелось открыть глаза и посмотреть кто это, надеюсь это тот с синими глазами. Темнота не отпускала.
– Алани, иди сюда, – послышался другой голос, – руку опять поцеловали, ты нужна мне, сердце мое.
– Это не мне, – думала я, – меня зовут не Алани, а Алина.
Стало обидно, хотелось, чтобы тот, кто целует руку говорил такие нежности мне. Он шептал, что я красивая, что он будет носить меня на руках, а я горько плакала внутри себя, потому что все слова были так приятны и не мне.
– Алани, если ты не проснёшься, я уйду за тобой, мне не зачем больше жить.
Потом что–то произошло, и я услышала еще голос, старческий и даже дребезжащий.
– Глупцы, – голос еще пытался кричать, но видимо сил кричать у него не было, – будить спящую силу, на планете, вы убийцы, я вас всех в порошок сотру, если мы её потеряем. Следующего перерождения может не быть, идиоты, планета на грани коллапса, нам нельзя сейчас терять истинных.
Потом меня словно встряхнули и стало плохо, голова закружилась, и я открыла глаза. Сначала ничего не видела, все расплывалось, потом проступили очертания люстры на потолке, перевела глаза вбок. Рядом сидит и держит мою руку синеглазый, и стоят двое пожилых мужчин. Один похожий на синеглазого, второй с черными глазами, в которых клубилась тьма. Я отвернулась. «Ты сошла с ума Алина», – вынесло вердикт сознание.
– Алани, – тихо позвал синеглазый, – как ты себя чувствуешь?
– Вы меня с кем–то путаете, – тихо сказала ему стараясь не смотреть в глаза и пытаясь вырвать руку из его захвата, – меня Алина зовут.
– А я Стаур, – тут же сказал мужчина и руку мне не отдавал, наоборот наклонился и опять поцеловал запястье. Я замерла со страхом разглядывая непонятного мужчину.
– Вы зачем мне руку целуете, – с ужасом стала придумывать себе страшилки.
Это точно сектанты какие–то, наверно я для жертв нужна, сейчас каких только шизиков не повылазило.
– Хочу целовать, – сказал синеглазый и улыбнулся, сверкнув крепкими белыми зубами с выделяющимися клыками.
Я даже про вампиров подумала, обрывая свою зарождающуюся истерику.
– Мне нужно идти, – голос предательски дрожал.
– Оставь в покое девочку Стаур, ей и так от вас досталось, дуболомы, я подниму вопрос о вашем поведении в совете. Еще один выкрутас и вылетишь вон, не поможет Перион.
Я уже наконец–то вырвала руку у синеглазого и на трясущихся ногах попыталась сбежать.
– Я провожу, – мягко сказал Стаур, – не бойся меня Алани, никого не бойся.
– Я не Алани, – выскользнула из комнаты, нужно бежать и замерла, не зная куда идти.
– Видишь, ты не знаешь куда идти, – словно прочитал мои мысли мужчина, мягко подхватил за руку, – я помогу. Тебя наверно надо довезти до дома. Я довезу.
– Сама доберусь, – не стала вырывать руку, голова подозрительно кружилась. «Это все голод», – подумала про себя, нужно поесть и все будет хорошо. Я не хотела смотреть на синеглазого, не потому что боялась, вернее боялась, но не его. А то, что вижу. Вокруг его головы все еще сверкала и переливалась непонятная субстанция. Это было красиво, потрясающе и хотелось потрогать её руками чтобы убедится, что не брежу.
Тем временем мы оказались возле раздевалок. Там это произвело фурор.
– Бери вещи, – мягко подтолкнул меня к раздевалке Стаур и улыбнулся. Да что он ко мне прицепился, хотелось вспылить и прогнать его прочь, а когда увидела злющий взгляд Ольги из открытой двери, захотелось вообще самой бежать без оглядки. Но я расправила плечи и насупилась, как мне казалось злостно. Конечно, представляла, как смешно выгляжу со стороны. Огромный мужик, мечта всех красавиц, сейчас жмущихся по стенкам, и я, мелкая козявка, с воинственно торчащими в разные стороны волосами. Поневоле на губы пришла улыбка, от чего синеглазый расцвел сам, ловя мой взгляд. Мне даже показалось что он качнулся ко мне и быстро шмыгнула в комнату, хлопнув дверью перед его носом.
Девушки зашубуршились, каждая по своим вещам, лишь одна блондинка довольно дружелюбно похлопала по плечу:
– Тебе повезло, будет у тебя теперь все что ты хочешь.
– А что я хочу, – ошарашенно посмотрела на девушку.
– А это уже сама решай, бывай, удачи.
Девушка цокнула языком посмотрела на Ольгу чуть приподняв одну бровь и вышла из комнаты:
– Ты это специально, – вдруг раздался рядом, голос коллеги, – я же сказала, что синеглазый мой, ты специально перед ним в обморок упала.
– Что, – удивилась я, – Ольга я не знаю, что со мной было.
– Зато я знаю, – девушка, не обращая внимание на других наступала на меня, – знаю, что ты тварь, которая ни перед чем не остановится, пригрела змею на груди.
Я шарахнулась от руки, которая прошлась совсем рядом с моим лицом. Быстро ухватила свою сумку и стала переодеваться. Под общее молчание выскочила наружу, хотелось плакать. Было обидно.
Синеглазый оторвался от стены, к которой прислонился, оглядел меня с ног до головы. Хотелось крикнуть ему в лицо, чтобы отвалил, одни проблемы от него. Но ехать домой надо было, Ольга навряд ли поможет, теперь даже непонятно отдадут ли мне деньги за работу.
– Алани, пошли отвезу тебя, – сказал он когда я пошла на выход.
– Если ты хочешь выйти наружу, то не туда идешь, – сказал в спину мужчина.
Я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла назад.
– Меня зовут Алина, – буркнула под нос.
– Я знаю, – сказал он и почувствовала, что он улыбается, сдержала в себе ответную улыбку.
Ну не могу я грубить ему, если он мне кажется странным со своей Алани и улыбками, то я сама такая же странная, хочется просто смотреть на него и тоже глупо улыбаться.
– «А если это влюбленность» – подумала про себя и чуть не остановилась.
Я никогда не влюблялась. Сначала переживала, считала себя ненормальной, потом перестала переживать. Я чувствовала, писала картины, которыми восхищались, по крайней мере хвалили преподаватели. А теперь понимаю, что чувства, которые одолевают совсем непонятные.
