Через минуту в зал вошёл майор с красной повязкой на рукаве, и одновременно в другую дверь вбежал полковник – начальник математического отдела.
- Товарищ… товарищ… - запыхавшись, бормотал он, не зная, как лучше обратиться к Самому Главному.
- Что случилось? – заподозрил неладное Самый Главный.
- Он сам… самовольно… - никак не мог отдышаться полковник.
- Успокойтесь! Дайте ему воды! – распорядился Самый Главный.
Наконец начальник математического отдела обрёл способность изъясняться членораздельно:
- Арнольд Оскарович воспользовался машиной времени. Несанкционированно. Он совершил переход во времени.
- И где он сейчас?
- Правильнее было бы спросить – когда? После перехода ЭВМ сбойнула, результаты не успели распечатать. Мы не знаем, в какое время он перешёл. Но по потреблённой мощности можно предположить, что переход был лет на 30, или даже больше.
В зал вошёл генерал-майор, командир части, которого вызвал дежурный по части.
- Ну и бардак же тут у вас, товарищ майор! – заявил ему Самый Главный. – Готовьтесь передавать дела. Товарищи, поехали, совещание закончено!
1
Мария ещё раз глянула на пустую телефонную будку, и не спеша зашагала прочь. Торопиться теперь было некуда. Правильно ли она поступила? Да! Теперь это и её время тоже. К чему придёт та жизнь, она уже видела – заброшенная часть, дома с выбитыми окнами, и заваренная герма, ведущая к затопленной машине времени. А какой будет жизнь здесь? Посмотрим. Но она хотела бы прожить её вместе со своими новыми друзьями. Вместе со своей новой страной.
Рядом с ней притормозила машина. Уверенный мужской голос позвал:
- Девушка, можно вас на минутку!
Она покосилась на машину. Так и есть – чёрный шестисотый «мерседес». Вот новые русские обнаглели – всех девушек за проституток считают, что ли?
- Отвали, козёл! – не оборачиваясь, бросила Мария.
- Девушка, я прошу вас уделить мне внимание! Это важно!
Где-то она слышала этот голос, и совсем недавно.
- Машка, да перестань выкобениваться!
Она подскочила на месте, и резко обернулась. С пассажирского сиденья «мерседеса» вылезал… Отец Андрея?! Или сам Андрей?!
- Машка, это я, Андрей! Что, сильно постарел?
- Андрей Николаевич, мне подождать? – деликатно спросил водитель «мерседеса».
- Езжай чуть сзади! – приказал Андрей и снова обернулся к Марии. – Машка, я думал об этой встрече последние лет двадцать!
- Так ты… - она никак не могла придти в себя. - …это ты?
- Я, кто же ещё!
- А это всё? – она показала на его малиновый пиджак, золотую цепь на шее, зачёсанные назад волосы. – И машина чья?
- Моя, всё моё! – довольно засмеялся Андрей. – И банк тоже мой, называется Н-Банк, что означает Нечаев-Банк.
- Ты же тогда говорил, что тебе здесь не нравится?
- Нет, я говорил, что мне не нравится, кем я тогда здесь был, - возразил Андрей. – А вот теперь мне всё нравится!
- Только не говори, что ты случайно проезжал мимо!
- Я же уже сказал – я ждал этой встречи почти двадцать лет. Слушай, что мы тут на ходу разговариваем, поехали, где-нибудь посидим не спеша.
Он щёлкнул пальцами, и крадущийся позади «мерседес» тут же подскочил к нему.
- Мария, прошу! – Андрей галантно открыл перед ней дверцу.
- Володя, отвези нас в ресторан, - скомандовал он водителю. – Ну в тот, где я вчера обедал. Там вроде ничего готовят.
Метрдотель ресторана брезгливо покосился на Машкину кожаную куртку, Андрей это заметил.
- Что-то не нравится? Или не нравится здесь работать?
- Виноват! – вытянулся метрдотель.
- Ты хорошо вписался в среду, - заметила Мария. – Или мне называть тебя на «вы»?
- Маша, не надо этого, ладно? – попросил Андрей, усаживаясь за столик. – Знаешь, как мне это подхалимство надоело! Иногда кажется, что во мне видят только мешок с деньгами. И это противно!
- Издержки профессии? – предположила Мария.
- А ты всё так и крышуешь мелких спекулянтов?
- Вообще-то я рассталась с тобой меньше часа назад. С тех пор в моей жизни ничего не изменилось.
- Извини! Никак не привыкну к этому. Ты ешь, ешь. За всё заплачено.
В ресторане действительно готовили очень вкусно. Оглядевшись по сторонам, Мария прикинула, какие тут могут быть цены. Тогда тем более не стоит стесняться. Пригубив вина, Андрей спросил:
- Я могу что-то сделать для тебя?
Мария тоже отпила вина.
- Покатай на машине. Никогда на такой не ездила.
Андрей удивлённо поглядел на неё.
- Я серьёзно спросил.
- А я серьёзно ответила.
Андрей полез в карман и достал пачку долларов. По его движениям можно было догадаться, что это отрепетировано.
- Здесь сто штук. Купи себе всё, что захочешь. А ещё лучше – переезжай в Европу или Америку.
Мария пристально поглядела на него.
- Говоришь – в тебе видят только денежный мешок?
Андрей смутился.
- Ладно, проехали! – Мария улыбнулась. – Давай своё бабло сюда, найду ему применение. А теперь серьёзная просьба. Сделай мне нормальные современные документы – паспорт и всё остальное.
- На имя Егоровой Марии Сергеевны 1944 года рождения?
- Нет, Климовой Марии Тимофеевны, 1973 года.
- Хорошо, сделаем.
2
К вечеру Андрей заметно опьянел.
- Машка, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! А помнишь, как мы сюда голые явились, и взяли одежду в помойке?
- Я до сих пор в тех джинсах хожу, - призналась Мария. – Только постирала их, разумеется. Ты лучше расскажи, как ты вдруг в шоколаде оказался?
- Нет, не вдруг! – погрозил пальцем Андрей. – Я шёл к этому последние двадцать пять лет. Ведь я уже знал – к чему всё идёт, а если не можешь предотвратить безобразия – надо их возглавить. И поэтому я вёл себя осмысленно, в отличие от других. Вот только отец меня не понимал, он так и остался правоверным коммунистом.
- Что – до сих пор на митинги ходит? – спросила Мария.
- Нет. Он застрелился в августе 91-го, когда Ельцин запретил КПСС. Нет, батя у меня был кремень! Жалко, что так получилось. И тебя мне жалко.
- А меня-то за что?! – удивилась Мария.
- Да потому что не повезло тебе в жизни. В детском доме ходила в рваных трусах, мультфильмов нормальных не видела. Да-да, а помню тот наш разговор! А сейчас ходишь в джинсах с помойки, и довольна. Ничего слаще морковки не ела. Признайся – ты искалечена социализмом. Ты попыталась вырваться из совка, отказавшись возвращаться вместе со мной. Но совок-то внутри, понимаешь! Где бы ты ни была – он всегда с тобой. И это уже не исправить.
- И какой выход? – Мария внимательно глядела на бывшего напарника. – Стать навозом истории? Одной из пятнадцати миллионов, которые не вписались в рынок?
- Да, это звучит жестоко, но это так! Страна изменится, когда уйдёт поколение совков. И не надо делать из этого трагедии! Ты наверняка в детстве читала «Двенадцать стульев». Остап Бендер – профессиональный жулик, поэтому чёрт с ним. А Ипполит Матвеевич Воробьянинов, предводитель уездного дворянства? Смешной персонаж, ха-ха! Его лишили всего, что у него было, и смеются над ним. А посмотри, что происходит сейчас? Какой-нибудь Константин Тимофеевич, ударник коммунистического труда, а ныне получающий грошовую пенсию и роющийся на помойке в поисках пропитания. Господа, подайте бывшему депутату районного совета, я не ел пять дней! Смешно? Жестоко? Нет, всего лишь повторяющаяся история!
- Андрей, а ты не думал, что пройдёт всего десять лет, и все эти золотые цепи и малиновые пиджаки останутся только в старых анекдотах?
- Маша, жить надо здесь и сейчас. А ещё лучше – жить хорошо. И не пытаться плевать против ветра. Если не можешь предотвратить безобразия – надо их возглавить.
- Как ты?
- Да, как я! Я сделал свои выводы из эксперимента, и сейчас я в шоколаде.
- И много таких оказалось в вашей конторе? – в голосе Марии мелькнуло плохо скрываемое презрение.
- А ты знаешь – немало! – Андрей откинулся на стуле. – В нашу контору дураков не брали.
- Может, поэтому Советский Союз и развалился, - предположила Мария. - Отвези меня домой, а то уже поздно.
- Домой – это куда? – усмехнулся Андрей. – В тот сарай, где мы когда-то целый месяц бомжевали? Машка, я же дал тебе бабки. Ты хотя бы в гостинице нормальной поселись!
- Извини, я пойду. Не забудь о моей просьбе. Сделаешь?
- Да без базара!
Мария вышла из зала ресторана и направилась к выходу. На свою улицу она добралась, когда уже было темно. На её стук выглянула Света.
- Кто там? Машка, ты? Ты же уехала?!
- Я передумала, - Мария прошла в дом. – У тебя спирт остался? Налей!
- Разбавить? Ужинать будешь?
- Нет, не разбавляй. Я не голодная, только что из ресторана. Только дай что-нибудь закусить.
- А что, в ресторане не было напитков?
Мария залпом выпила спирт, закусила и ответила.
- Иногда важно не только где пить, но и с кем.
Света в недоумении поглядела на неё.
- Михаил, подойди сюда на минутку, - позвала Мария.
Хозяин вышел из соседней комнаты.
- Как торговля?
- Какая тут может быть торговля? – Михаил показал на забинтованную голову. – Бизнес лопнул, ты же знаешь.
Мария достала пачку долларов, которую ей всучил Андрей.
- Здесь сто тонн зелени. Купи себе хлебозавод, и работай как все.
Михаил и Света ошалело глядели на деньги. Мария встала из-за стола.
- Я пойду спать, что-то я сегодня устала.
3
Тёплый летний ветерок трепал плакат «Голосуй сердцем», который перед выборами налепили на ворота. Это напоминало жужжание назойливой мухи, но Марию это не смущало. Окончательно её разбудила Светка:
- Машка, проснись! Голосовать пойдём.
- За кого голосовать?
- За Ельцина голосовать, не за Зюганова же!
- Я сначала на работу зайду.
Когда Мария так говорила, на её лице всегда проступала кривая улыбка. Хотя формально всё был правильно – она директор ТОО «Просто Мария». Но на самом деле – директор рынка. Когда-то приходилось ездить на разборки с бандитами, выбивать долги из жуликоватых продавцов, следить за порядком на рынке – короче, милиция, прокуратура и суд в одном лице. Сейчас основные вопросы, которые ей приходилось решать – стройка, санитарный контроль и прочая рутина. Последнее время её это стало напрягать. Хозяйственная деятельность – это не её.
Возникла и другая проблема – Светка беременна, и вскоре жить в их доме будет не очень удобно. Надо как-то определяться. А с личной жизнью у Марии не складывалось. При всей внешней решительности где-то глубоко внутри она боялась мужчин. Да, это всё шло из детства, но сделать она ничего не могла. Пока шёл безобидный флирт – всё было нормально, но когда предстояло общение наедине – она начинала паниковать.
Это был какой-то жизненный тупик, и она не понимала – что с этим делать. Иногда она думала, что Андрей, то есть теперь уже президент банка Андрей Николаевич Нечаев, был прав – она навсегда испорчена социализмом. Но своё слово он сдержал – по своим каналам сделал ей документы на имя Климовой Марии Тимофеевны.
Если уж нет личной жизни, то стоит посвящать всё время работе, но работа её не радовала. Хотелось чего-то большего. Превратиться из разведчика во времени в директора рынка – это, конечно, денежно, но как-то уж больно позорно. В принципе, её зовут на работу в местную администрацию и даже в милицию, но она опасалась, что всплывёт её прошлое, вернее – его отсутствие. Из-за этой безвыходности она даже стала выпивать.
Вот и сейчас она с бутылкой пива в руках обходила свои владения. Продавцы заискивающе здоровались, она снисходительно кивала в ответ. Её внимание привлёк сидящий в сторонке на перевёрнутом ящике мужик в грязном камуфляже без знаков различия. Перед ним лежала пустая бутылка из-под водки и недоеденный беляш.
- Солдат, ты откуда?
Мужик поднял на неё мутные глаза.
- С войны.
- Ты чего на моей территории бухаешь?
- На себя посмотри! Сама только похмелилась.
Мария присела рядом с ним. От мужика попахивает вовсе не духами.
- Ты где живёшь-то?
- Теперь – здесь! – мужик показал на ящик, на котором сидел.
Мария пригляделась к нему – не такой уж он и старый, как показалось на первый взгляд. От силы лет тридцать.
- Рассказывай! – потребовала она.
- Я бы тебе рассказал, да ты ничего не поймёшь. Ты на войне когда-нибудь была?
- Была, - кивнула Мария.
- И людей убивала? И твоих друзей убивали?
- Да, - снова кивнула она.
- Врёшь!
- Не хочешь – не верь, - спокойно ответила она.
- А здесь как оказалась?
- Не захотела домой возвращаться. А ты?
- А я вот захотел. А моя меня выставила. Сказала – ты днём бухаешь, а ночью кричишь во сне. А как не кричать, если мне всё это каждую ночь снится?!
Мария задумалась. Она должна была спасти Советский Союз, но из этого ничего не вышло. А может, это потому, что она не тем занималась? Пока спасали страну, гибли граждане этой страны. А кому нужна такая страна, которой наплевать на своих граждан? Которые защищали интересы страны в Египте, Анголе, Вьетнаме – да много ещё где. Вот только говорить об этом нельзя – секрет! Но про Афганистан знали все, и всё равно первых погибших хоронили тайно. А когда живые обращались за помощью, отвечали – «Мы вас туда не посылали!». Вот и на этого солдата всем наплевать.
Нет, надо что-то делать! А что она может сделать? Она снова посмотрела на пьяного парня – он уже заваливался на бок, глядя перед собой мутными глазами. Мария решительно поднялась с ящика.
- Пойдём!
- Куда ещё?
- Домой! Тебя как зовут?
4
Светка в окно с удивлением наблюдала, как Мария затаскивает во двор какого-то пьяного бомжа. Она вышла на крыльцо.
- Это ещё что такое?
- Это Алексей, - показала на бомжа Мария.
- Я его в дом не пущу!
- Дай матрас, я ему в сарае постелю.
- Зачем ты его притащила?
- Ему жить негде.
- Мария, я на тебя поражаюсь! Ты что, всех бездомных сюда притащишь?
Мария исподлобья поглядела на неё.
- Светка, а помнишь, как когда-то вы нас переночевать пустили? Теперь жалеешь, наверное?
Света помолчала, а потом пошла в дом.
- Сейчас матрас принесу.
Мария постелила солдату в сарае. Это было новое чувство – она о ком-то заботится. С ней такое было впервые. Раньше она считала, что это нудно и неприятно. Даже когда она думала о замужестве, первое, что ей приходило в голову – стирка носков мужа. Собственно, на этом её фантазии о семейной жизни и заканчивались. Но здесь было другое. Этот солдат был так же одинок, как и она. А солдаты не должны бросать товарища в беде.
Вечером Мария постучалась в окно дома.
- Светка, дай тазик.
- Зачем?
- Его тошнит.
Поспать ночью ей так и не удалось.
На следующее утро Мария осторожно поскреблась в комнату Михаила.
- Миш, а ты чем бреешься? Можно взять?
Сзади подошла Светка.
- Ой, Свет, я тебя не заметила. А можно я немного стирального порошка возьму?
- Машка! – Света перегородила дверной проём рукой. – Зачем он тебе нужен?
- Мне? – смутилась Мария. – Мне не нужен. Я ему нужна.
- Дура ты, Машка!
- Я знаю. Дай порошка-то.
- Зачем тебе порошок?
- Я Лёшке хочу одежду постирать.
Через день парень уже сидел на лавке перед сараем – побритый, в чистом камуфляже. И всё равно он был недоволен.
- Зачем ты это делаешь? Думаешь, я тебе когда-нибудь денег заплачу? Вот сейчас пойду на рынок и снова напьюсь.
- А я тебя всё равно оттуда вытащу, - пообещала Мария. – Только сначала дам по ушам хорошенько. Ты же в форме там валяешься, значит – армию позоришь.
- А если бы голый валялся?
- Товарищ… товарищ… - запыхавшись, бормотал он, не зная, как лучше обратиться к Самому Главному.
- Что случилось? – заподозрил неладное Самый Главный.
- Он сам… самовольно… - никак не мог отдышаться полковник.
- Успокойтесь! Дайте ему воды! – распорядился Самый Главный.
Наконец начальник математического отдела обрёл способность изъясняться членораздельно:
- Арнольд Оскарович воспользовался машиной времени. Несанкционированно. Он совершил переход во времени.
- И где он сейчас?
- Правильнее было бы спросить – когда? После перехода ЭВМ сбойнула, результаты не успели распечатать. Мы не знаем, в какое время он перешёл. Но по потреблённой мощности можно предположить, что переход был лет на 30, или даже больше.
В зал вошёл генерал-майор, командир части, которого вызвал дежурный по части.
- Ну и бардак же тут у вас, товарищ майор! – заявил ему Самый Главный. – Готовьтесь передавать дела. Товарищи, поехали, совещание закончено!
Глава 14
1
Мария ещё раз глянула на пустую телефонную будку, и не спеша зашагала прочь. Торопиться теперь было некуда. Правильно ли она поступила? Да! Теперь это и её время тоже. К чему придёт та жизнь, она уже видела – заброшенная часть, дома с выбитыми окнами, и заваренная герма, ведущая к затопленной машине времени. А какой будет жизнь здесь? Посмотрим. Но она хотела бы прожить её вместе со своими новыми друзьями. Вместе со своей новой страной.
Рядом с ней притормозила машина. Уверенный мужской голос позвал:
- Девушка, можно вас на минутку!
Она покосилась на машину. Так и есть – чёрный шестисотый «мерседес». Вот новые русские обнаглели – всех девушек за проституток считают, что ли?
- Отвали, козёл! – не оборачиваясь, бросила Мария.
- Девушка, я прошу вас уделить мне внимание! Это важно!
Где-то она слышала этот голос, и совсем недавно.
- Машка, да перестань выкобениваться!
Она подскочила на месте, и резко обернулась. С пассажирского сиденья «мерседеса» вылезал… Отец Андрея?! Или сам Андрей?!
- Машка, это я, Андрей! Что, сильно постарел?
- Андрей Николаевич, мне подождать? – деликатно спросил водитель «мерседеса».
- Езжай чуть сзади! – приказал Андрей и снова обернулся к Марии. – Машка, я думал об этой встрече последние лет двадцать!
- Так ты… - она никак не могла придти в себя. - …это ты?
- Я, кто же ещё!
- А это всё? – она показала на его малиновый пиджак, золотую цепь на шее, зачёсанные назад волосы. – И машина чья?
- Моя, всё моё! – довольно засмеялся Андрей. – И банк тоже мой, называется Н-Банк, что означает Нечаев-Банк.
- Ты же тогда говорил, что тебе здесь не нравится?
- Нет, я говорил, что мне не нравится, кем я тогда здесь был, - возразил Андрей. – А вот теперь мне всё нравится!
- Только не говори, что ты случайно проезжал мимо!
- Я же уже сказал – я ждал этой встречи почти двадцать лет. Слушай, что мы тут на ходу разговариваем, поехали, где-нибудь посидим не спеша.
Он щёлкнул пальцами, и крадущийся позади «мерседес» тут же подскочил к нему.
- Мария, прошу! – Андрей галантно открыл перед ней дверцу.
- Володя, отвези нас в ресторан, - скомандовал он водителю. – Ну в тот, где я вчера обедал. Там вроде ничего готовят.
Метрдотель ресторана брезгливо покосился на Машкину кожаную куртку, Андрей это заметил.
- Что-то не нравится? Или не нравится здесь работать?
- Виноват! – вытянулся метрдотель.
- Ты хорошо вписался в среду, - заметила Мария. – Или мне называть тебя на «вы»?
- Маша, не надо этого, ладно? – попросил Андрей, усаживаясь за столик. – Знаешь, как мне это подхалимство надоело! Иногда кажется, что во мне видят только мешок с деньгами. И это противно!
- Издержки профессии? – предположила Мария.
- А ты всё так и крышуешь мелких спекулянтов?
- Вообще-то я рассталась с тобой меньше часа назад. С тех пор в моей жизни ничего не изменилось.
- Извини! Никак не привыкну к этому. Ты ешь, ешь. За всё заплачено.
В ресторане действительно готовили очень вкусно. Оглядевшись по сторонам, Мария прикинула, какие тут могут быть цены. Тогда тем более не стоит стесняться. Пригубив вина, Андрей спросил:
- Я могу что-то сделать для тебя?
Мария тоже отпила вина.
- Покатай на машине. Никогда на такой не ездила.
Андрей удивлённо поглядел на неё.
- Я серьёзно спросил.
- А я серьёзно ответила.
Андрей полез в карман и достал пачку долларов. По его движениям можно было догадаться, что это отрепетировано.
- Здесь сто штук. Купи себе всё, что захочешь. А ещё лучше – переезжай в Европу или Америку.
Мария пристально поглядела на него.
- Говоришь – в тебе видят только денежный мешок?
Андрей смутился.
- Ладно, проехали! – Мария улыбнулась. – Давай своё бабло сюда, найду ему применение. А теперь серьёзная просьба. Сделай мне нормальные современные документы – паспорт и всё остальное.
- На имя Егоровой Марии Сергеевны 1944 года рождения?
- Нет, Климовой Марии Тимофеевны, 1973 года.
- Хорошо, сделаем.
2
К вечеру Андрей заметно опьянел.
- Машка, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! А помнишь, как мы сюда голые явились, и взяли одежду в помойке?
- Я до сих пор в тех джинсах хожу, - призналась Мария. – Только постирала их, разумеется. Ты лучше расскажи, как ты вдруг в шоколаде оказался?
- Нет, не вдруг! – погрозил пальцем Андрей. – Я шёл к этому последние двадцать пять лет. Ведь я уже знал – к чему всё идёт, а если не можешь предотвратить безобразия – надо их возглавить. И поэтому я вёл себя осмысленно, в отличие от других. Вот только отец меня не понимал, он так и остался правоверным коммунистом.
- Что – до сих пор на митинги ходит? – спросила Мария.
- Нет. Он застрелился в августе 91-го, когда Ельцин запретил КПСС. Нет, батя у меня был кремень! Жалко, что так получилось. И тебя мне жалко.
- А меня-то за что?! – удивилась Мария.
- Да потому что не повезло тебе в жизни. В детском доме ходила в рваных трусах, мультфильмов нормальных не видела. Да-да, а помню тот наш разговор! А сейчас ходишь в джинсах с помойки, и довольна. Ничего слаще морковки не ела. Признайся – ты искалечена социализмом. Ты попыталась вырваться из совка, отказавшись возвращаться вместе со мной. Но совок-то внутри, понимаешь! Где бы ты ни была – он всегда с тобой. И это уже не исправить.
- И какой выход? – Мария внимательно глядела на бывшего напарника. – Стать навозом истории? Одной из пятнадцати миллионов, которые не вписались в рынок?
- Да, это звучит жестоко, но это так! Страна изменится, когда уйдёт поколение совков. И не надо делать из этого трагедии! Ты наверняка в детстве читала «Двенадцать стульев». Остап Бендер – профессиональный жулик, поэтому чёрт с ним. А Ипполит Матвеевич Воробьянинов, предводитель уездного дворянства? Смешной персонаж, ха-ха! Его лишили всего, что у него было, и смеются над ним. А посмотри, что происходит сейчас? Какой-нибудь Константин Тимофеевич, ударник коммунистического труда, а ныне получающий грошовую пенсию и роющийся на помойке в поисках пропитания. Господа, подайте бывшему депутату районного совета, я не ел пять дней! Смешно? Жестоко? Нет, всего лишь повторяющаяся история!
- Андрей, а ты не думал, что пройдёт всего десять лет, и все эти золотые цепи и малиновые пиджаки останутся только в старых анекдотах?
- Маша, жить надо здесь и сейчас. А ещё лучше – жить хорошо. И не пытаться плевать против ветра. Если не можешь предотвратить безобразия – надо их возглавить.
- Как ты?
- Да, как я! Я сделал свои выводы из эксперимента, и сейчас я в шоколаде.
- И много таких оказалось в вашей конторе? – в голосе Марии мелькнуло плохо скрываемое презрение.
- А ты знаешь – немало! – Андрей откинулся на стуле. – В нашу контору дураков не брали.
- Может, поэтому Советский Союз и развалился, - предположила Мария. - Отвези меня домой, а то уже поздно.
- Домой – это куда? – усмехнулся Андрей. – В тот сарай, где мы когда-то целый месяц бомжевали? Машка, я же дал тебе бабки. Ты хотя бы в гостинице нормальной поселись!
- Извини, я пойду. Не забудь о моей просьбе. Сделаешь?
- Да без базара!
Мария вышла из зала ресторана и направилась к выходу. На свою улицу она добралась, когда уже было темно. На её стук выглянула Света.
- Кто там? Машка, ты? Ты же уехала?!
- Я передумала, - Мария прошла в дом. – У тебя спирт остался? Налей!
- Разбавить? Ужинать будешь?
- Нет, не разбавляй. Я не голодная, только что из ресторана. Только дай что-нибудь закусить.
- А что, в ресторане не было напитков?
Мария залпом выпила спирт, закусила и ответила.
- Иногда важно не только где пить, но и с кем.
Света в недоумении поглядела на неё.
- Михаил, подойди сюда на минутку, - позвала Мария.
Хозяин вышел из соседней комнаты.
- Как торговля?
- Какая тут может быть торговля? – Михаил показал на забинтованную голову. – Бизнес лопнул, ты же знаешь.
Мария достала пачку долларов, которую ей всучил Андрей.
- Здесь сто тонн зелени. Купи себе хлебозавод, и работай как все.
Михаил и Света ошалело глядели на деньги. Мария встала из-за стола.
- Я пойду спать, что-то я сегодня устала.
3
Тёплый летний ветерок трепал плакат «Голосуй сердцем», который перед выборами налепили на ворота. Это напоминало жужжание назойливой мухи, но Марию это не смущало. Окончательно её разбудила Светка:
- Машка, проснись! Голосовать пойдём.
- За кого голосовать?
- За Ельцина голосовать, не за Зюганова же!
- Я сначала на работу зайду.
Когда Мария так говорила, на её лице всегда проступала кривая улыбка. Хотя формально всё был правильно – она директор ТОО «Просто Мария». Но на самом деле – директор рынка. Когда-то приходилось ездить на разборки с бандитами, выбивать долги из жуликоватых продавцов, следить за порядком на рынке – короче, милиция, прокуратура и суд в одном лице. Сейчас основные вопросы, которые ей приходилось решать – стройка, санитарный контроль и прочая рутина. Последнее время её это стало напрягать. Хозяйственная деятельность – это не её.
Возникла и другая проблема – Светка беременна, и вскоре жить в их доме будет не очень удобно. Надо как-то определяться. А с личной жизнью у Марии не складывалось. При всей внешней решительности где-то глубоко внутри она боялась мужчин. Да, это всё шло из детства, но сделать она ничего не могла. Пока шёл безобидный флирт – всё было нормально, но когда предстояло общение наедине – она начинала паниковать.
Это был какой-то жизненный тупик, и она не понимала – что с этим делать. Иногда она думала, что Андрей, то есть теперь уже президент банка Андрей Николаевич Нечаев, был прав – она навсегда испорчена социализмом. Но своё слово он сдержал – по своим каналам сделал ей документы на имя Климовой Марии Тимофеевны.
Если уж нет личной жизни, то стоит посвящать всё время работе, но работа её не радовала. Хотелось чего-то большего. Превратиться из разведчика во времени в директора рынка – это, конечно, денежно, но как-то уж больно позорно. В принципе, её зовут на работу в местную администрацию и даже в милицию, но она опасалась, что всплывёт её прошлое, вернее – его отсутствие. Из-за этой безвыходности она даже стала выпивать.
Вот и сейчас она с бутылкой пива в руках обходила свои владения. Продавцы заискивающе здоровались, она снисходительно кивала в ответ. Её внимание привлёк сидящий в сторонке на перевёрнутом ящике мужик в грязном камуфляже без знаков различия. Перед ним лежала пустая бутылка из-под водки и недоеденный беляш.
- Солдат, ты откуда?
Мужик поднял на неё мутные глаза.
- С войны.
- Ты чего на моей территории бухаешь?
- На себя посмотри! Сама только похмелилась.
Мария присела рядом с ним. От мужика попахивает вовсе не духами.
- Ты где живёшь-то?
- Теперь – здесь! – мужик показал на ящик, на котором сидел.
Мария пригляделась к нему – не такой уж он и старый, как показалось на первый взгляд. От силы лет тридцать.
- Рассказывай! – потребовала она.
- Я бы тебе рассказал, да ты ничего не поймёшь. Ты на войне когда-нибудь была?
- Была, - кивнула Мария.
- И людей убивала? И твоих друзей убивали?
- Да, - снова кивнула она.
- Врёшь!
- Не хочешь – не верь, - спокойно ответила она.
- А здесь как оказалась?
- Не захотела домой возвращаться. А ты?
- А я вот захотел. А моя меня выставила. Сказала – ты днём бухаешь, а ночью кричишь во сне. А как не кричать, если мне всё это каждую ночь снится?!
Мария задумалась. Она должна была спасти Советский Союз, но из этого ничего не вышло. А может, это потому, что она не тем занималась? Пока спасали страну, гибли граждане этой страны. А кому нужна такая страна, которой наплевать на своих граждан? Которые защищали интересы страны в Египте, Анголе, Вьетнаме – да много ещё где. Вот только говорить об этом нельзя – секрет! Но про Афганистан знали все, и всё равно первых погибших хоронили тайно. А когда живые обращались за помощью, отвечали – «Мы вас туда не посылали!». Вот и на этого солдата всем наплевать.
Нет, надо что-то делать! А что она может сделать? Она снова посмотрела на пьяного парня – он уже заваливался на бок, глядя перед собой мутными глазами. Мария решительно поднялась с ящика.
- Пойдём!
- Куда ещё?
- Домой! Тебя как зовут?
4
Светка в окно с удивлением наблюдала, как Мария затаскивает во двор какого-то пьяного бомжа. Она вышла на крыльцо.
- Это ещё что такое?
- Это Алексей, - показала на бомжа Мария.
- Я его в дом не пущу!
- Дай матрас, я ему в сарае постелю.
- Зачем ты его притащила?
- Ему жить негде.
- Мария, я на тебя поражаюсь! Ты что, всех бездомных сюда притащишь?
Мария исподлобья поглядела на неё.
- Светка, а помнишь, как когда-то вы нас переночевать пустили? Теперь жалеешь, наверное?
Света помолчала, а потом пошла в дом.
- Сейчас матрас принесу.
Мария постелила солдату в сарае. Это было новое чувство – она о ком-то заботится. С ней такое было впервые. Раньше она считала, что это нудно и неприятно. Даже когда она думала о замужестве, первое, что ей приходило в голову – стирка носков мужа. Собственно, на этом её фантазии о семейной жизни и заканчивались. Но здесь было другое. Этот солдат был так же одинок, как и она. А солдаты не должны бросать товарища в беде.
Вечером Мария постучалась в окно дома.
- Светка, дай тазик.
- Зачем?
- Его тошнит.
Поспать ночью ей так и не удалось.
На следующее утро Мария осторожно поскреблась в комнату Михаила.
- Миш, а ты чем бреешься? Можно взять?
Сзади подошла Светка.
- Ой, Свет, я тебя не заметила. А можно я немного стирального порошка возьму?
- Машка! – Света перегородила дверной проём рукой. – Зачем он тебе нужен?
- Мне? – смутилась Мария. – Мне не нужен. Я ему нужна.
- Дура ты, Машка!
- Я знаю. Дай порошка-то.
- Зачем тебе порошок?
- Я Лёшке хочу одежду постирать.
Через день парень уже сидел на лавке перед сараем – побритый, в чистом камуфляже. И всё равно он был недоволен.
- Зачем ты это делаешь? Думаешь, я тебе когда-нибудь денег заплачу? Вот сейчас пойду на рынок и снова напьюсь.
- А я тебя всё равно оттуда вытащу, - пообещала Мария. – Только сначала дам по ушам хорошенько. Ты же в форме там валяешься, значит – армию позоришь.
- А если бы голый валялся?
