Черенков действовал по-военному чётко – стоило кому-то из региональных партийцев заикнуться о своих симпатиях к Осине, как тут же следовало его исключение из партии.
- Сергей, мы так без людей останемся, – пытался останавливать его Руднев, но Черенков резко отвечал. - Панику и дезертирство надо пресекать решительно и беспощадно.
Такая тактика дала свои результаты – переходы региональных отделений на сторону Осинского прекратились. И тогда Лев Абрамович применил старое проверенное политическое оружие – подкуп. Руководителю регионального отделения звонил некто и вкрадчивым голосом называл сумму – десять тысяч долларов.
Однажды утром, когда Руднев уже приехал в офис партии, в дверь вошёл мужчина лет шестидесяти. Он был в белой рубашке и галстуке, а в руках держал кожаный портфель. Маринка знала его – это был Старичков, руководитель Московского областного отделения партии. Когда ещё только регистрировались региональные отделения, Старичков с лёгкостью набрал необходимое количество заявлений. И все учредительные документы на отделение у него были в порядке, но у Маринки всё же возникли сомнения. Она навела справки, и её сомнения подтвердились – Старичков был всего лишь держателем списков людей, которые охотно подписывались, где надо, но общественной деятельностью совершенно не интересовались. Не особенно ей интересовался и сам Старичков, его интерес был в другом – региональные отделения финансировались в зависимости от численности. И поэтому он исправно таскал папки с заявлениями, догнав численность своего регионального отделения до тысячи человек. Как-то Маринка высказала Рудневу сомнения на этот счёт, но тот только махнул рукой – главное, чтобы документы были в порядке.
И вот сейчас Старичков, небрежно кивнув Маринке, сразу направился к столу, за которым сидел Руднев:
- Евгений Александрович, я по вашу душу.
Маринка поднялась и направилась к двери, чтобы оставить их наедине, но, вопреки своему обыкновению, Руднев её остановил:
- Марина, задержись!
Старичков нерешительно оглянулся на неё:
- Евгений Александрович, я хотел с глазу на глаз…
- Говорите, у меня от Марины секретов нет, – решительно прервал его Руднев.
- Ну раз так… - Старичков взял стул и уселся перед столом Руднева. – Намедни я получил интересное предложение от представителя особы, которая в некоторых кругах именуется тем, кого нельзя называть.
Он оглянулся на Маринку. Руднев слушал его молча.
- Так вот, – продолжил Старичков. – Суть предложения, я полагаю, вам понятна, а цена вопроса мне была озвучена такая…
Он придвинул к себе калькулятор, лежавший на столе, и набрал на нём несколько цифр. Руднев продолжал смотреть на него, не произнеся ни звука.
- Я, разумеется, ответил, что мне необходимо подумать, – слащавым голосом продолжал Старичков. – Но если вы готовы сделать мне более интересное предложение…
- Вон! – наконец открыл рот Руднев.
- Простите? – в недоумении переспросил Старичков.
- Вон! – негромким решительным голосом повторил Руднев.
- Вы уверены? – растерялся Старичков.
- Вам помочь спуститься с лестницы? – Руднев стал подниматься из-за стола. Старичков с прытью, удивительной для его возраста, подхватил свой портфель и бросился к двери. Оказавшись на безопасном расстоянии, он запальчиво крикнул. - Вы ещё пожалеете!
Руднев встал, шумно отодвинув стул, и Старичков выпрыгнул в коридор, захлопнув за собой дверь.
- А чего он хотел? – спросила Маринка. Руднев молча протянул ей калькулятор. На экранчике было набрано число «10000».
- Долларов, – пояснил Руднев в ответ на её вопросительный взгляд. – На тебя тоже выходили?
Маринка испуганно помотала головой.
- А на меня выходили, – мрачно сообщил Руднев. – Только озвучивали двадцать тысяч.
- И что?
- Были посланы. Я им сказал, что Сергея не предам.
14.12.
Но, похоже, тактика покупки сторонников вскоре перестала работать – число региональных отделений, перешедших в стан сторонников Осинского, перестало расти. Хотя, возможно, это было связано с небольшим происшествием, случившимся в Санкт-Петербурге. Там местные силовые структуры посетили альтернативный офис «Провинциальной России», где и произвели обыск, якобы в рамках одного из уголовных дел, заведённых на Осинского. Но когда Руднев, довольно потирая руки, рассказывал об этом, у Маринки сложилось впечатление, что причина этих «масок-шоу» была совсем другой. На эту же мысль наводил и обнародованный в СМИ результат обыска – в офисе альтернативной партии была обнаружена сумка, в которой находилось 250 тысяч долларов наличными, но Михаил Иванов категорически заявил, что доллары ему подбросили.
Несколько дней после этого Черенков ходил довольный и улыбающийся. До думских выборов оставалось всего несколько месяцев, и его непреклонность в борьбе с перебежчиками серьёзно укрепила его внутрипартийный имидж. А скандал с расколом партии, который охотно раздували СМИ, только увеличил известность «Провинциальной России». В политических рейтингах, публикуемых в газетах, напротив строчки «Провинциальная Россия» (председатель – С.М.Черенков)» фигурировала цифра 7%. Это означало, что если такой рейтинг сохранится, кандидаты от партии гарантированно проходят в Государственную Думу. Руднев не подавал виду, но по его уверенной походке Маринка догадывалась, что он уже мысленно видит золотистую табличку «Депутат Е.А.Руднев». И тогда она тоже расправляла плечи, потому что представляла, как будет представляться – «помощник депутата Руднева!»
Видимо, эту перспективу почувствовали и политические противники Черенкова. На электронную почту региональных отделений пришло письмо Михаила Иванова, озаглавленное с претензией на философичность: «Единство противоположностей». В нём он, порассуждав на тему «Так ли принципиальны и непримиримы наши противоречия?», начинал рисовать радужные перспективы: «Признание Льва Абрамовича Осинского лидером “Провинциальной России” сделает нашу партию по-настоящему оппозиционной. Независимый источник финансирования, находящийся вне досягаемости коррумпированных силовых структур, позволит нам смело бросить вызов нынешней официальной власти. А широкая известность Льва Абрамовича обеспечит нашей партии международную поддержку. Всё это очень созвучно провозглашённому нашей партией принципу ценности каждого человека. То есть фактически мы превратимся в правозащитную организацию, которая будет неуклонно бороться против преступного режима, монополизировавшего власть».
Закончив читать вслух письмо Иванова, Руднев откинулся в кресле:
- Ну как вам его опус?
Черенков снисходительно улыбнулся:
- Это агония. Мне сегодня уже звонила парочка перебежчиков. Назад просятся, хвостом виляют. Видимо, внимательно прочли это письмо и задумались – а на того ли поставили? А с учётом тех организаций, которые на время затихли, а сейчас снова проявились, у нас снова больше пятидесяти действующих региональных отделений.
- Марина, а ты что скажешь? – повернулся к ней Руднев. Маринка попыталась сосредоточиться, но у неё плохо получилось. Последние дни она чувствовала себя неважно – её как-то мутило и подташнивало. Но сегодня было особенно гадко – утром её вырвало, и на Охотный она приехала почти что из последних сил. Она не могла понять – что с ней такое? Отравилась, что ли?
- Как-то мне нехорошо, – невпопад ответила она.
- Да, ты сегодня какая-то зелёная, – тоже заметил Черенков. – Ты, наверное, иди домой, отлежись. А может, служебную машину вызвать?
- Нет, спасибо, – Маринка представила запах бензина, и её передёрнуло. Она торопливо взяла свою сумку и направилась к дверям.
- Выздоравливай! – на прощание улыбнулся ей Сергей Михайлович. – Ты нам нужна бодрой и здоровой, у нас впереди много работы.
«Что со мной такое?» - по дороге домой рассуждала Маринка. Как-то мутит, все запахи раздражают, да ещё задержка с месячными… А не беременная ли она?! Глупость какая! Сашка уехал почти полгода назад, а с тех пор у неё никого не было. Если не считать… Нет, с Олегом было только один раз.
По пути от метро до дома она зашла в аптеку и купила тест на беременность. Нет, это какая-то глупость! Она просто чем-то отравилась. И всё из-за того, что не готовит и жрёт что попало. Придя домой, она поставила чайник кипятиться, но снова ощутила спазмы в желудке. Ну ладно! Она достала из сумки тест на беременность – не пропадать же добру! А что с ним надо делать? Изучив инструкцию, она отправилась в ванную, и, проделав необходимые манипуляции, стала ждать результата. Две полоски! Не может быть! Она снова развернула листок с инструкцией: две полоски – беременность. Это что же – получается, она залетела? И вариант только один – от Олега!
Она достала телефон и нашла его номер. Позвонить? И что сказать – у тебя будет ребёнок? И что – эта новость должна его безумно обрадовать? С того случая они не виделись и не созванивались, а ведь прошло полтора месяца. Она не хотела звонить первой – всё же она раздавила танком джип его жены! Да и партийные дела как раз навалились. Но и он не перезвонил. Она отложила телефон.
Нет, ну надо же что-то делать? Теперь само вряд ли рассосётся. А что делать – аборт? Она вспомнила, как была с Олегом – его голос, его взгляд, его прикосновения… Она снова взяла в руки телефон. А Люська? Она же его с дерьмом сожрёт, когда узнает! Телефон снова опустился на кровать.
Солнце уже зашло за соседние многоэтажки, а Маринка так и не определилась, что ей делать. В который раз она совершала манипуляции с телефоном, и вдруг, когда она ещё держала его в руках, он зазвонил. Она глянула на экран – Руднев.
- Да? – она поднесла аппарат к уху.
- Сергей Михайлович убит! – голос у Руднева был совершенно незнакомый.
- Что? – переспросила Маринка, но было поздно – Руднев повесил трубку. Бред какой-то! Она глянула на часы – семь вечера. Она включила телевизор – как раз шли новости:
- … на мосту через Яузу недалеко от своего дома. Преступник выстрелил в спину Черенкова всего один раз и быстро скрылся. Депутат Государственной Думы Черенков скончался ещё до приезда «Скорой».
На экране мелькнули кадры – на асфальте лежит человек, накрытый чем-то белым, видны только ноги в ботинках, на каблуках которых блестят маленькие металлические подковки. Сергей Михайлович всегда набивал на каблуки подковки, по старой армейской привычке. Телефон выскользнул у Маринки из ладони и шлёпнулся на пол, аккумулятор отскочил куда-то под стол.
МОСКВА. ОСЕНЬ СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА
15.1.
Похороны Сергея Михайловича Маринка запомнила плохо. Отложилось только, что она всё время ревела, и периодически её тошнило. А на поминках она категорически отказалась от спиртного, чем слегка удивила Руднева. Но не объяснять же ему, что она беременна. В конце концов, его это не касается. Но оставались вещи, которые касались их обоих. После поминок Руднев в своей традиционной манере взял Маринку под локоть и отвёл в сторонку.
- Как ты понимаешь, для партии сейчас наступят тяжёлые времена, – немного помявшись, начал он. – Сергей был лидером, и я не представляю, кто сможет его заменить. Но есть и более прозаические вещи…
Он замолчал. Маринка смотрела на него, ожидая продолжения. Она догадывалась, что он хочет сказать, но хотела, чтобы он произнёс это первым. Чтобы не сложилось впечатление, что она что-то выпрашивает.
- На завтра меня вызывают к следователю, – помолчав, продолжил Руднев. – А потом я собираюсь съездить за семьёй. Я хочу перевезти их в Москву, тут есть кое-какие зацепки.
Он снова замолчал. Маринка терпеливо ждала.
- Я не могу тебе ничего предложить, – Руднев заговорил, отведя взгляд. – Я сейчас сам оказался в подвешенном положении. Но ты понимаешь, что партия больше не сможет оплачивать тебе квартиру? У тебя есть какой-то запасной аэродром?
Маринка задумалась. Аэродром у неё был только один, с которого она и взлетела год назад – это её квартира на Дальнем Востоке. На него и придётся приземляться.
На следующий день она по привычке приехала в офис партии. С утра токсикоз почти не донимал – видимо, под воздействием стресса организм как-то сообразил, что и без токсикоза тошно. В офисе царила подавленность и растерянность. Корнев с бутылкой минералки молча сидел в углу. Елена Сергеевна сосредоточенно перебирала бумажки на своём столе. Паша как обычно возил мышкой по столу и таращился в монитор. На всё это, слегка улыбаясь, смотрел со стены портрет Сергея Михайловича в траурной рамке.
- Какие новости? – традиционно спросила Маринка.
- Новости кончились, – мрачно ответил Корнев и поставил недопитую бутылку минералки на стол. – Пойду-ка я пивка возьму. Ещё чего-нибудь купить?
Все промолчали. Когда Корнев вышел за дверь, Маринка поинтересовалась:
- А Евгений Александрович когда будет?
- Он звонил. Сказал, что сегодня не придёт, у него какие-то дела, – ответила Елена Сергеевна. – Я так думаю, что он себе новую работу подыскивает. Вот и нам пора об этом подумать.
- Вы же вроде на пенсии? – уточнила Маринка.
- Ну надо же внучкам шоколадку иногда купить. Тут хоть какая-то копейка капала. А теперь всё кончилось, – Елена Сергеевна закончила раскладывать свои бумаги на две кучки. Ту, что поменьше, она убрала в пакет, а большую оставила на столе. – Я всё своё забрала, а это можно выбросить. А ещё лучше – сжечь, мало ли чего. Ну всё, я поехала. Мариночка, до свидания, с тобой было приятно работать. Паша, пока!
Она вышла, и Маринка с Пашей остались вдвоём.
- Получается, что всё кончилось? – Паша жалобно смотрел на Маринку.
- Да, всё кончилось, – её мутило. Токсикоз снова дал о себе знать. Интересно, стошнит или нет?
- Ну надо же что-то делать?
- Что конкретно?
- Кто-то должен возглавить партию. Поднять знамя, выпавшее из рук Сергея Михайловича, – в Паше явно заговорил юношеский романтизм.
- И кто это должен сделать? – Маринка тоже думала об этом. Руднев на роль председателя партии совершенно не годился. Как председатель исполкома он ещё ничего, но лидер из него никакой - по причине полнейшего отсутствия харизмы. Профессор Гришин? Тот даже если бы и мог, то всё равно не захотел – слишком хитёр и осторожен. Разве что Михаил Иванов всё же подгребёт под себя остатки партии. Но у Паши была своя кандидатура на роль партийного лидера:
- Ты! У тебя есть опыт, у тебя есть связи. Люди тебя знают и любят. За тобой пойдут.
- А деньги?
- Ну Черенкову же кто-то давал.
- Я не знаю этих людей. И несильно огорчена.
- Как ты не понимаешь?! – Паша даже встал из-за стола. – Когда они увидят, что у партии появился новый лидер, они сами на тебя выйдут.
- Ты серьёзно? – удивлённо глянула на него Маринка.
- Да! – Паша смотрел на неё уже восхищённо. – Ты, как Жанна Д’Арк, подхватишь партийное знамя и поведёшь людей к победе на выборах!
- В бронелифчике? – уточнила Маринка.
- Я серьёзно, а ты… - обиделся Паша.
Маринка ощутила новый спазм в желудке. Нет, на подвиги она сейчас не способна. Особенно в стиле Жанны Д’Арк. Во-первых, она не девственница. А во вторых…
- Ты помнишь, чем там история с Жанной Д’Арк кончилась? – спросила она Пашу.
- Конечно, помню! Французы под предводительством Жанны дали англичанам … Победили, одним словом.
- Нет, не так, – поправила его Маринка. – Жанну сожгли на костре. Потому что французские чиновники и бюрократы её слили англичанам. А ты посмотри…
- Сергей, мы так без людей останемся, – пытался останавливать его Руднев, но Черенков резко отвечал. - Панику и дезертирство надо пресекать решительно и беспощадно.
Такая тактика дала свои результаты – переходы региональных отделений на сторону Осинского прекратились. И тогда Лев Абрамович применил старое проверенное политическое оружие – подкуп. Руководителю регионального отделения звонил некто и вкрадчивым голосом называл сумму – десять тысяч долларов.
Однажды утром, когда Руднев уже приехал в офис партии, в дверь вошёл мужчина лет шестидесяти. Он был в белой рубашке и галстуке, а в руках держал кожаный портфель. Маринка знала его – это был Старичков, руководитель Московского областного отделения партии. Когда ещё только регистрировались региональные отделения, Старичков с лёгкостью набрал необходимое количество заявлений. И все учредительные документы на отделение у него были в порядке, но у Маринки всё же возникли сомнения. Она навела справки, и её сомнения подтвердились – Старичков был всего лишь держателем списков людей, которые охотно подписывались, где надо, но общественной деятельностью совершенно не интересовались. Не особенно ей интересовался и сам Старичков, его интерес был в другом – региональные отделения финансировались в зависимости от численности. И поэтому он исправно таскал папки с заявлениями, догнав численность своего регионального отделения до тысячи человек. Как-то Маринка высказала Рудневу сомнения на этот счёт, но тот только махнул рукой – главное, чтобы документы были в порядке.
И вот сейчас Старичков, небрежно кивнув Маринке, сразу направился к столу, за которым сидел Руднев:
- Евгений Александрович, я по вашу душу.
Маринка поднялась и направилась к двери, чтобы оставить их наедине, но, вопреки своему обыкновению, Руднев её остановил:
- Марина, задержись!
Старичков нерешительно оглянулся на неё:
- Евгений Александрович, я хотел с глазу на глаз…
- Говорите, у меня от Марины секретов нет, – решительно прервал его Руднев.
- Ну раз так… - Старичков взял стул и уселся перед столом Руднева. – Намедни я получил интересное предложение от представителя особы, которая в некоторых кругах именуется тем, кого нельзя называть.
Он оглянулся на Маринку. Руднев слушал его молча.
- Так вот, – продолжил Старичков. – Суть предложения, я полагаю, вам понятна, а цена вопроса мне была озвучена такая…
Он придвинул к себе калькулятор, лежавший на столе, и набрал на нём несколько цифр. Руднев продолжал смотреть на него, не произнеся ни звука.
- Я, разумеется, ответил, что мне необходимо подумать, – слащавым голосом продолжал Старичков. – Но если вы готовы сделать мне более интересное предложение…
- Вон! – наконец открыл рот Руднев.
- Простите? – в недоумении переспросил Старичков.
- Вон! – негромким решительным голосом повторил Руднев.
- Вы уверены? – растерялся Старичков.
- Вам помочь спуститься с лестницы? – Руднев стал подниматься из-за стола. Старичков с прытью, удивительной для его возраста, подхватил свой портфель и бросился к двери. Оказавшись на безопасном расстоянии, он запальчиво крикнул. - Вы ещё пожалеете!
Руднев встал, шумно отодвинув стул, и Старичков выпрыгнул в коридор, захлопнув за собой дверь.
- А чего он хотел? – спросила Маринка. Руднев молча протянул ей калькулятор. На экранчике было набрано число «10000».
- Долларов, – пояснил Руднев в ответ на её вопросительный взгляд. – На тебя тоже выходили?
Маринка испуганно помотала головой.
- А на меня выходили, – мрачно сообщил Руднев. – Только озвучивали двадцать тысяч.
- И что?
- Были посланы. Я им сказал, что Сергея не предам.
14.12.
Но, похоже, тактика покупки сторонников вскоре перестала работать – число региональных отделений, перешедших в стан сторонников Осинского, перестало расти. Хотя, возможно, это было связано с небольшим происшествием, случившимся в Санкт-Петербурге. Там местные силовые структуры посетили альтернативный офис «Провинциальной России», где и произвели обыск, якобы в рамках одного из уголовных дел, заведённых на Осинского. Но когда Руднев, довольно потирая руки, рассказывал об этом, у Маринки сложилось впечатление, что причина этих «масок-шоу» была совсем другой. На эту же мысль наводил и обнародованный в СМИ результат обыска – в офисе альтернативной партии была обнаружена сумка, в которой находилось 250 тысяч долларов наличными, но Михаил Иванов категорически заявил, что доллары ему подбросили.
Несколько дней после этого Черенков ходил довольный и улыбающийся. До думских выборов оставалось всего несколько месяцев, и его непреклонность в борьбе с перебежчиками серьёзно укрепила его внутрипартийный имидж. А скандал с расколом партии, который охотно раздували СМИ, только увеличил известность «Провинциальной России». В политических рейтингах, публикуемых в газетах, напротив строчки «Провинциальная Россия» (председатель – С.М.Черенков)» фигурировала цифра 7%. Это означало, что если такой рейтинг сохранится, кандидаты от партии гарантированно проходят в Государственную Думу. Руднев не подавал виду, но по его уверенной походке Маринка догадывалась, что он уже мысленно видит золотистую табличку «Депутат Е.А.Руднев». И тогда она тоже расправляла плечи, потому что представляла, как будет представляться – «помощник депутата Руднева!»
Видимо, эту перспективу почувствовали и политические противники Черенкова. На электронную почту региональных отделений пришло письмо Михаила Иванова, озаглавленное с претензией на философичность: «Единство противоположностей». В нём он, порассуждав на тему «Так ли принципиальны и непримиримы наши противоречия?», начинал рисовать радужные перспективы: «Признание Льва Абрамовича Осинского лидером “Провинциальной России” сделает нашу партию по-настоящему оппозиционной. Независимый источник финансирования, находящийся вне досягаемости коррумпированных силовых структур, позволит нам смело бросить вызов нынешней официальной власти. А широкая известность Льва Абрамовича обеспечит нашей партии международную поддержку. Всё это очень созвучно провозглашённому нашей партией принципу ценности каждого человека. То есть фактически мы превратимся в правозащитную организацию, которая будет неуклонно бороться против преступного режима, монополизировавшего власть».
Закончив читать вслух письмо Иванова, Руднев откинулся в кресле:
- Ну как вам его опус?
Черенков снисходительно улыбнулся:
- Это агония. Мне сегодня уже звонила парочка перебежчиков. Назад просятся, хвостом виляют. Видимо, внимательно прочли это письмо и задумались – а на того ли поставили? А с учётом тех организаций, которые на время затихли, а сейчас снова проявились, у нас снова больше пятидесяти действующих региональных отделений.
- Марина, а ты что скажешь? – повернулся к ней Руднев. Маринка попыталась сосредоточиться, но у неё плохо получилось. Последние дни она чувствовала себя неважно – её как-то мутило и подташнивало. Но сегодня было особенно гадко – утром её вырвало, и на Охотный она приехала почти что из последних сил. Она не могла понять – что с ней такое? Отравилась, что ли?
- Как-то мне нехорошо, – невпопад ответила она.
- Да, ты сегодня какая-то зелёная, – тоже заметил Черенков. – Ты, наверное, иди домой, отлежись. А может, служебную машину вызвать?
- Нет, спасибо, – Маринка представила запах бензина, и её передёрнуло. Она торопливо взяла свою сумку и направилась к дверям.
- Выздоравливай! – на прощание улыбнулся ей Сергей Михайлович. – Ты нам нужна бодрой и здоровой, у нас впереди много работы.
«Что со мной такое?» - по дороге домой рассуждала Маринка. Как-то мутит, все запахи раздражают, да ещё задержка с месячными… А не беременная ли она?! Глупость какая! Сашка уехал почти полгода назад, а с тех пор у неё никого не было. Если не считать… Нет, с Олегом было только один раз.
По пути от метро до дома она зашла в аптеку и купила тест на беременность. Нет, это какая-то глупость! Она просто чем-то отравилась. И всё из-за того, что не готовит и жрёт что попало. Придя домой, она поставила чайник кипятиться, но снова ощутила спазмы в желудке. Ну ладно! Она достала из сумки тест на беременность – не пропадать же добру! А что с ним надо делать? Изучив инструкцию, она отправилась в ванную, и, проделав необходимые манипуляции, стала ждать результата. Две полоски! Не может быть! Она снова развернула листок с инструкцией: две полоски – беременность. Это что же – получается, она залетела? И вариант только один – от Олега!
Она достала телефон и нашла его номер. Позвонить? И что сказать – у тебя будет ребёнок? И что – эта новость должна его безумно обрадовать? С того случая они не виделись и не созванивались, а ведь прошло полтора месяца. Она не хотела звонить первой – всё же она раздавила танком джип его жены! Да и партийные дела как раз навалились. Но и он не перезвонил. Она отложила телефон.
Нет, ну надо же что-то делать? Теперь само вряд ли рассосётся. А что делать – аборт? Она вспомнила, как была с Олегом – его голос, его взгляд, его прикосновения… Она снова взяла в руки телефон. А Люська? Она же его с дерьмом сожрёт, когда узнает! Телефон снова опустился на кровать.
Солнце уже зашло за соседние многоэтажки, а Маринка так и не определилась, что ей делать. В который раз она совершала манипуляции с телефоном, и вдруг, когда она ещё держала его в руках, он зазвонил. Она глянула на экран – Руднев.
- Да? – она поднесла аппарат к уху.
- Сергей Михайлович убит! – голос у Руднева был совершенно незнакомый.
- Что? – переспросила Маринка, но было поздно – Руднев повесил трубку. Бред какой-то! Она глянула на часы – семь вечера. Она включила телевизор – как раз шли новости:
- … на мосту через Яузу недалеко от своего дома. Преступник выстрелил в спину Черенкова всего один раз и быстро скрылся. Депутат Государственной Думы Черенков скончался ещё до приезда «Скорой».
На экране мелькнули кадры – на асфальте лежит человек, накрытый чем-то белым, видны только ноги в ботинках, на каблуках которых блестят маленькие металлические подковки. Сергей Михайлович всегда набивал на каблуки подковки, по старой армейской привычке. Телефон выскользнул у Маринки из ладони и шлёпнулся на пол, аккумулятор отскочил куда-то под стол.
ЧАСТЬ 6.
МОСКВА. ОСЕНЬ СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА
Глава 15.
15.1.
Похороны Сергея Михайловича Маринка запомнила плохо. Отложилось только, что она всё время ревела, и периодически её тошнило. А на поминках она категорически отказалась от спиртного, чем слегка удивила Руднева. Но не объяснять же ему, что она беременна. В конце концов, его это не касается. Но оставались вещи, которые касались их обоих. После поминок Руднев в своей традиционной манере взял Маринку под локоть и отвёл в сторонку.
- Как ты понимаешь, для партии сейчас наступят тяжёлые времена, – немного помявшись, начал он. – Сергей был лидером, и я не представляю, кто сможет его заменить. Но есть и более прозаические вещи…
Он замолчал. Маринка смотрела на него, ожидая продолжения. Она догадывалась, что он хочет сказать, но хотела, чтобы он произнёс это первым. Чтобы не сложилось впечатление, что она что-то выпрашивает.
- На завтра меня вызывают к следователю, – помолчав, продолжил Руднев. – А потом я собираюсь съездить за семьёй. Я хочу перевезти их в Москву, тут есть кое-какие зацепки.
Он снова замолчал. Маринка терпеливо ждала.
- Я не могу тебе ничего предложить, – Руднев заговорил, отведя взгляд. – Я сейчас сам оказался в подвешенном положении. Но ты понимаешь, что партия больше не сможет оплачивать тебе квартиру? У тебя есть какой-то запасной аэродром?
Маринка задумалась. Аэродром у неё был только один, с которого она и взлетела год назад – это её квартира на Дальнем Востоке. На него и придётся приземляться.
На следующий день она по привычке приехала в офис партии. С утра токсикоз почти не донимал – видимо, под воздействием стресса организм как-то сообразил, что и без токсикоза тошно. В офисе царила подавленность и растерянность. Корнев с бутылкой минералки молча сидел в углу. Елена Сергеевна сосредоточенно перебирала бумажки на своём столе. Паша как обычно возил мышкой по столу и таращился в монитор. На всё это, слегка улыбаясь, смотрел со стены портрет Сергея Михайловича в траурной рамке.
- Какие новости? – традиционно спросила Маринка.
- Новости кончились, – мрачно ответил Корнев и поставил недопитую бутылку минералки на стол. – Пойду-ка я пивка возьму. Ещё чего-нибудь купить?
Все промолчали. Когда Корнев вышел за дверь, Маринка поинтересовалась:
- А Евгений Александрович когда будет?
- Он звонил. Сказал, что сегодня не придёт, у него какие-то дела, – ответила Елена Сергеевна. – Я так думаю, что он себе новую работу подыскивает. Вот и нам пора об этом подумать.
- Вы же вроде на пенсии? – уточнила Маринка.
- Ну надо же внучкам шоколадку иногда купить. Тут хоть какая-то копейка капала. А теперь всё кончилось, – Елена Сергеевна закончила раскладывать свои бумаги на две кучки. Ту, что поменьше, она убрала в пакет, а большую оставила на столе. – Я всё своё забрала, а это можно выбросить. А ещё лучше – сжечь, мало ли чего. Ну всё, я поехала. Мариночка, до свидания, с тобой было приятно работать. Паша, пока!
Она вышла, и Маринка с Пашей остались вдвоём.
- Получается, что всё кончилось? – Паша жалобно смотрел на Маринку.
- Да, всё кончилось, – её мутило. Токсикоз снова дал о себе знать. Интересно, стошнит или нет?
- Ну надо же что-то делать?
- Что конкретно?
- Кто-то должен возглавить партию. Поднять знамя, выпавшее из рук Сергея Михайловича, – в Паше явно заговорил юношеский романтизм.
- И кто это должен сделать? – Маринка тоже думала об этом. Руднев на роль председателя партии совершенно не годился. Как председатель исполкома он ещё ничего, но лидер из него никакой - по причине полнейшего отсутствия харизмы. Профессор Гришин? Тот даже если бы и мог, то всё равно не захотел – слишком хитёр и осторожен. Разве что Михаил Иванов всё же подгребёт под себя остатки партии. Но у Паши была своя кандидатура на роль партийного лидера:
- Ты! У тебя есть опыт, у тебя есть связи. Люди тебя знают и любят. За тобой пойдут.
- А деньги?
- Ну Черенкову же кто-то давал.
- Я не знаю этих людей. И несильно огорчена.
- Как ты не понимаешь?! – Паша даже встал из-за стола. – Когда они увидят, что у партии появился новый лидер, они сами на тебя выйдут.
- Ты серьёзно? – удивлённо глянула на него Маринка.
- Да! – Паша смотрел на неё уже восхищённо. – Ты, как Жанна Д’Арк, подхватишь партийное знамя и поведёшь людей к победе на выборах!
- В бронелифчике? – уточнила Маринка.
- Я серьёзно, а ты… - обиделся Паша.
Маринка ощутила новый спазм в желудке. Нет, на подвиги она сейчас не способна. Особенно в стиле Жанны Д’Арк. Во-первых, она не девственница. А во вторых…
- Ты помнишь, чем там история с Жанной Д’Арк кончилась? – спросила она Пашу.
- Конечно, помню! Французы под предводительством Жанны дали англичанам … Победили, одним словом.
- Нет, не так, – поправила его Маринка. – Жанну сожгли на костре. Потому что французские чиновники и бюрократы её слили англичанам. А ты посмотри…
