- Они все хотят жить, - пояснил Энаиф.
- Нам угрожает опасность? - испуганно спросила Лаатая.
- Надеюсь, что нет. - ответил юноша. - Диссини повелителя Санаха охраняют лучшие воины королевства.
- Я совсем запуталась. Почему же они убежали?
- Тот, кто смеет лицезреть диссини, должен умереть, - как маленькой, пояснил Энаиф.
- Давай наарнету, - Лаатая поёжилась и протянула руку.
Парень быстро достал накидку из экипажа, ловко водрузил её на притихшую девушку, а затем заливисто, по особому свистнул. Постепенно отовсюду стали появляться их спутники и продолжили заниматься своими делами. Распрягать лошадей, готовить ужин, помогать Каридису ставить шатёр. Лаатая направилась прочь с полянки, Энаиф последовал за ней.
- Энаиф, мне нужно ненадолго остаться одной, - смущаясь, произнесла она.
- Я понял, - ответил он, - я доведу тебя до подходящего места, а затем отойду в сторону и отвернусь. Пойми, я не имею права оставить тебя, диссини.
Девушка вздохнула и молча последовала за ним. Вскоре Энаиф вышел на берег небольшого ручья, сначала он внимательно огляделся вокруг, затем ещё раз заливисто свистнул и только потом позволил снять накидку и умыться в небольшой тёплой заводи, а сам отошёл к лежащему неподалёку поваленному дереву и уселся на него спиной к воде.
Вода. Настоящая открытая вода! Как давно уже Лаатая не видела её! Их поместье стояло на берегу бескрайнего моря, то тёплого и ласкового летом, то грозного и бурного в долгие зимние месяцы. Отец позволял детям играть на берегу и собирать его щедрые дары - зазевавшихся крабов, красивые ракушки, а главное - тёплые кусочки янтаря, которыми очень неохотно делилась Владелица Янтарных Чертогов, и весьма охотно забирал у них сам Райтен.
Девушка оглянулась на Энаифа, тот всё так же безмятежно сидел на месте и насвистывал причудливый мотив. И Лаатая решилась. Она быстро скинула с себя тунику и панталоны и зашла в заводь. Какое же это счастье, после долгого, насыщеного переживаниями дня, растянуться на воде, безмятежно раскинув руки, усталость, не столько физическая, сколько моральная, постепенно покидала её тело. Именно сейчас, глядя на просыпающеися вечерние звёзды, верилось, что всё в её жизни сложится хорошо.
К трелям Энаифа постепенно присоединялись ночные птицы, всё смелее вступала в свои владения ночь, а с ней и облако назойливых насекомых, с завидным упорством ожидающих, когда же их добыча полностью покажется из воды. Лаатая выскочила на берег, с сожалением подумала о том, что обсохнуть не удастся и быстро стала одеваться, порадовавшись такой замечательной детали туалета, как накидка, надёжно укрывшая её от оголодавшей мошкары.
- Энаиф, ты будешь купаться? Я подожду, - предложила она юноше, на что тот отрицательно мотнул головой и, взяв свою жену за руку, направился к костру.
На поляне умопомрачительно пахло жареным мясом, и желудок отозвался радостным ворчанием. Энаиф провёл девушку в установленный шатёр, где их уже поджидал накрытый стол. Парнишка кивнул находящемуся здесь же Каридису и вышел наружу. Лаатая поёжилась. Она побаивалась загадочного лёккэра и очень не хотела оставаться с ним наедине. Вряд ли он, как муж её мечты, легонько поцелует жену в лобик на сон грядущий и покинет палатку. Но… он поклялся. Поклялся никогда не привязывать её и не бить плёткой. Девушка вздрогнула, когда мужчина подошёл к ней, стянул с неё наарнету, а затем приказал:
- Раздевайся!
Лаатая испуганно сжалась, а Каридис меж тем, делая вид, что не замечает её испуг, открыл короб, стоящий у дальней стенки шатра и продолжил:
- Твоя одежда намокла, выбери здесь то, что тебе по нраву и переоденься.
И вправду, одеваться после купания пришлось второпях, нижние короткие штанишки были совсем мокрые, и вечерняя прохлада начинала потихоньку забираться под влажную одежду. Девушка с опаской прошла мимо пугающего её мужчины к коробу и заглянула в него. Разноообразные туники и панталоны, которые Каридис называл смешным словом шаровары, совсем коротенькие, еле прикрывающие грудь, полупрозрачные рубашечки. И, сколько Лааатая не искала, ни одной юбки или платья. Перерыв весь предложенный гадероб, она остановилась на самой плотной тунике с длинным рукавом и таких же плотных шароварах, затем, найдя почти на самом дне огромный яркий шёлковый платок, прихватила и его. Девушка прижала выбранные вещи к груди и растерянно поглядела на мужчину, ожидая, что он выйдет из шатра для того, чтобы она могла переодеться. Каридис молча отвернулся, скрестив руки на груди.
- Переодевайся! - велел он. - Мы не имеем права оставлять тебя одну.
Лаатая быстро скинула с себя влажную одежду, надела выбранные шаровары и тунику, а затем повязала вокруг талии найденный платок, соорудив таким образом импровизированную юбку. После этого Каридис пригласил её за стол, заманчивые запахи с которого уже давно привлекали внимание. Сам он так и остался стоять возле входа в шатёр, видимо, решила девушка, он уже поужинал, а, впрочем, это его дело. И Лаатая с аппетитом принялась за еду.
На улице уже совсем стемнело, на сервированном столике горели несколько розовых свечей, расположенных в небольших канделябрах, создавая своеобразный походный уют. Слышно было, как на поляне у костра тихо переговариваются воины, кто-то тихонько перебирает струны, кто-то точит оружие, а кто-то натирает песком котелок.
Лаатая хорошо выспалась днём, и сейчас спать совершенно не хотелось, она бы с удовольствием посидела у костра вместе со всеми, но перед входом сидел страшный лёккэр, и желание пробираться через него пропадало напрочь. Ей о многом хотелось расспросить мужчину, но его неприступный вид подавлял всякое любопытство в зародыше. Одно девушка поняла точно - отныне Каридис её муж, и ей придётся налаживать с ним отношения. Пожалуй, стоит начать прямо сейчас. Вспоминая свои наивные мечты о семейной жизни, она поднялась из-за стола, подошла к мужу и подставила ему лоб для поцелуя.
- Тебе нужно что-то ещё? - озадаченно спросил мужчина.
- Я ваша жена, - смущаясь, ответила Лаатая, - и пришла исполнить свой супружеский долг.
Было заметно, что Каридис слегка опешил.
- Эм-м, и в чём он заключается, твой супружеский долг? - всё же решил внести ясность он.
- Я думаю, что вы должны поцеловать меня на ночь, - несмело предложила девушка и опять подставила лоб для поцелуя.
Мужчина прикоснулся губами её лба и удивлённо спросил:
- Вот так?
- Я думаю, что так, - удовлетворённо ответила Лаатая и продолжила, - теперь мы настоящие муж и жена!
- Да-а, - протянул Каридис, - мы, конечно, надеялись, что найдём в Каанете невинную деву, но не настолько же!
- Я сделала что-то не так? - тут же спросила его девушка.
- Ну что ты, милая, всё так. Всё правильно. - сдержанно ответил он. - Давай укладываться спать, рано утром мы продолжим наш путь.
Мужчина подвёл Лаатаю к приготовленной походной постели, помог ей улечься, накрыл одеялом, а сам, пожелав спокойной ночи, устроился на шкуре, лежащей рядом с ложем. Позже девушка услашала, как в шатёр зашёл Энаиф и устроился с другой стороны.
Проснулась Лаатая от звона клинков, раздающегося снаружи. В шатре никого не было. Неужели на них напали? Понимая, что она ничем не сможет помочь, девушка всё же выскочила за полог. На поляне на Каридиса, раздетого по пояс, нападали Энаиф и один из воинов охраны.
- Нет! Прошу вас, нет! - воскликнула Лаатая и кинулась к сражающимся.
Соперники несколько мгновений изумлённо смотрели на диссини, а затем незнакомый воин молча пал на колени перед Каридисом, уткнулся лбом в землю и протянул ему свой меч, который тот торжественно взял и сделал замах над головой несчастного.
- Стойте, что вы делаете?! - девушка подбежала к мужу и удержала его руки от довершения начатого.
- Он увидел тебя, диссини, и теперь должен умереть! - мрачно пояснил Энаиф.
Лаатая огляделась. На поляне находилось ещё несколько воинов. Все они стояли на коленях, уткнувшись лбом в землю. Некоторые из них при этом протягивали своё оружие в сторону Каридиса и Энаифа.
- Они… тоже? - запнувшись, спросила девушка.
- Те, кто протягивает оружие, успели увидеть тебя, диссини, - подтвердил её догадку Каридис.
- Но можно же что-нибудь сделать? Пожалуйста, не убивайте их! - со слезами в голосе проговорила Лаатая. - Я… я же не смогу жить, если буду знать, что эти люди погибли из-за моей беспечности! Пожалуйста! - повторила она.
- По велению Повелителя Санаха каждая просьба его диссини должна рассматриваться, как его личная просьба! - объявил решение Каридис. - Ваше казнь откладывается до прибытия в Конерис. Повелитель лично назначит вам наказание!
Воины, не шевельнувшись, приняли решение их предводителя, а Лаатая быстро скрылась в шатре, куда вскоре зашёл Энаиф и застал её, горько рыдающей на ложе.
- Я не хотела, не хотела, не хотела! - повторяла она. - Энаиф, за что! За что их убивать!
- Никто не имеет права касаться своим грязным взглядом диссини Повелителя! - как маленькой пояснил ей юноша.
- Но это же полностью моя вина!
- Тебя никто не винит, диссини, Каридис и я не должны были оставлять тебя одну.
- Давай эту вашу наарнету, я больше никогда не сниму её, - Лаатая протянула руку, схватила накидку и поспешно стала натягивать её, от волнения у неё ничего не получалось, и Энаиф помог ей.
- Не волнуйся, диссини, Повелитель будет добр к тебе и не станет наказывать за эту оплошность.
- А какое наказание может ожидать меня?
Энаиф нервно вздохнул, явно не желая расстраивать девушку ещё больше. К его облегчению, к ним вошёл его старший лёккэр и сказал, что уже всё готово к выдвижению, а позавтракать она может в карете, пока воины будут разбирать шатёр. Под его взглядом Лаатая съёжилась ещё больше и послушно вышла наружу вслед за юношей, быстро забралась в карету и забилась в дальний угол, стараясь стать как можно незаметнее и впервые откровенно радуясь, что на ней надета эта ужасная наарнета, прекрасно скрывающая предательские слёзы. Как, ну как она будет жить в этой абсолютно чужой стране?! Она не знает их обычаев. Она поняла, что у Повелителя Санаха несколько жён, а у неё самой семь мужей. Значит ли это, что они всей большой семьёй будут сидеть по вечерам у огромного - чтобы поместились все - камина, а перед сном все мужья будут поочерёдно целовать всех жён в лобик, как сделал это Каридис вчера вечером? Пригодятся ли ей знания, которые так старательно вбивали в неё в пансионе мессы Латиры? Трудолюбие и послушание. Они везде пригодятся. А обычаи Рубинового Санахо… странные, конечно, но нужно разбираться и заучивать их.
- Энаиф, - решилась Лаатая, - расскажи мне, пожалуйста, о обычаях Санахо. Я не хочу, чтобы повторилось сегодняшнее. Повелитель может меня наказать?
- Повелитель властвует над жизнью и смертью его подданных, - тихо начал юноша, - его власть в Санахо безгранична. Но ты не бойся его, Лаат. Наш Повелитель строг, но справедлив. Он всегда поступает по закону… - здесь Энаиф осёкся.
- Что говорит ваш закон в этом случае? - испуганно спросила девушка.
- Я… понимаешь, ты сама выбежала непокрытая к посторонним мужчинам. Свободным воинам. А ещё ты очень нужна Санахо.
- Почему именно я, Энаиф?
- Мы очень надеемся, что ты, Лаат, именно та самая янтарная дева из пророчества.
- Какого именно?
- Повелитель всё расскажет тебе сам, если сочтёт нужным! - грубо оборвал их разговор забравшийся в карету Каридис.
Он поставил на стол корзинку со снедью и велел Лаатае снимать наарнету и завтракать. Помня, что обещала себе быть примерной женой, девушка стянула с себя казавшееся в тот момент таким нужным плотное покрывало и стала поспешно выкладывать на столик еду из корзинки. Лепёшки, холодное мясо, фрукты выглядели достаточно аппетитно, но после случившегося кусок не лез в горло. И, хотя сидящий на диванчике напротив Каридис не смотрел непосредственно на неё, Лаатая всей кожей ощущала его недовольство. Она положила кусочек мяса на лепёшку, обильно полила его аппетитно выглядящим соусом, откусила и принялась старательно жевать. Через мгновение во рту девушки вспыхнул пожар. Из округлившихся глаз брызнули слёзы, первым порывом было выскочить из быстро движущегося экипажа и выплюнуть гадость, сжигающую её рот. Но она вспомнила про ни в чём не повинных воинов, едущих снаружи, и только прикрыла горящий рот ладошкой. Что ж, она заслужила наказание и должна умереть. Вот и закончилась твоя жизнь, глупая девчонка. Оставалось надеяться, что Его Высочество Каалет исполнил обещание, и мерзкий Райтен больше никогда не коснётся её мамы. Перед глазами мутнела пелена слёз, сквозь которые Лаатая увидела, как недовольный муж спешно схватил со стола первую попавшуюся плошку и протягивает её.
- Выплюнь! - зло приказал он, и девушка с облегчением выплюнула отраву, после чего Каридис достал из корзинки оплетёную бутыль, налил из него манящей розовой жидкости в бокал и протянул его несчастной диссини.
Лаатая выхватила бокал и залпом выпила его содержимое. Пусть это будет очередной яд, но она допьёт его до конца и погасит этот ужасный пожар во рту. Терпкая, прохладная жидкость немного облегчила её мучения, и девушка могла вздохнуть. Желудок накрыло приятное тепло, в голове начинало помаленьку шуметь, а жестокий отравитель стал коварно раздваиваться.
Пожалуй, яд, предложенный последним, был намного приятнее, и Лаатая с тоской глянула на бутыль, которую продолжал держать в руках Каридис. Увидев столь красноречивый взгляд, мужчина долил ещё полбокала, которые девушка смогла выпить маленькими изящными глоточками, так, как их учили в пансионе мессы Латиры. Лёгкий туман в голове отодвинул на задний план страх перед старшим мужем, и Лаатая, откинувшись на спинку диванчика, блаженно прикрыла глаза в ожидании смерти и с благодарностью произнесла:
- Спасибо!
- Даже мы, с детства привыкшие есть острые блюда, добавляем в еду всего небольшую каплю соуса лачи, - насмешливо произнёс несостоявшийся отравитель, - а ты, диссини, попыталась съесть его весь сразу.
Лаатая изумлённо открыла глаза. Вот это не отрава, а простой соус, призванный улучшить вкус еды?! Этот негодяй видел, что она накладывает его себе в лепёшку и промолчал?! Но он же и дал тот розовый сок, от которого так приятно кружится голова и клонит в сон, хотя она совсем недавно проснулась. Девушка демонстративно натянула на себя наарнету и опять прикрыла глаза. Под плотной тканью было душновато, но ей не хотелось, чтобы сидящий напротив мужчина видел слёзы, текущие по щекам. Слёзы горечи и обиды. Она ничего не знает о том новом мире, куда её везут, женой Повелителя которого теперь является. А этот гадкий лёккэр запретил Энаифу рассказывать ей что-либо о своей стране и её странных обычаях. За что он так её ненавидит! Лаатая уже с трудом сдерживала всхлипы. Шум в голове только усиливал жалость к самой себе.
Проснулась Лаатая от нарастающего чувства голода, а ещё у неё болела голова и очень хотелось пить. Она опять лежала на раскладном диванчике в мерно покачивающимся экипаже, в котором кроме неё находился только Энаиф. Наарнеты на теле не было, и девушка заозиралась в её поисках.
- Что ты ищешь, Лаат? - спросил парень.
- Накидка, она же была на мне?
- Мы сняли её, когда ты заснула, диссини. Ты можешь не надевать её в карете.
- Нам угрожает опасность? - испуганно спросила Лаатая.
- Надеюсь, что нет. - ответил юноша. - Диссини повелителя Санаха охраняют лучшие воины королевства.
- Я совсем запуталась. Почему же они убежали?
- Тот, кто смеет лицезреть диссини, должен умереть, - как маленькой, пояснил Энаиф.
- Давай наарнету, - Лаатая поёжилась и протянула руку.
Парень быстро достал накидку из экипажа, ловко водрузил её на притихшую девушку, а затем заливисто, по особому свистнул. Постепенно отовсюду стали появляться их спутники и продолжили заниматься своими делами. Распрягать лошадей, готовить ужин, помогать Каридису ставить шатёр. Лаатая направилась прочь с полянки, Энаиф последовал за ней.
- Энаиф, мне нужно ненадолго остаться одной, - смущаясь, произнесла она.
- Я понял, - ответил он, - я доведу тебя до подходящего места, а затем отойду в сторону и отвернусь. Пойми, я не имею права оставить тебя, диссини.
Девушка вздохнула и молча последовала за ним. Вскоре Энаиф вышел на берег небольшого ручья, сначала он внимательно огляделся вокруг, затем ещё раз заливисто свистнул и только потом позволил снять накидку и умыться в небольшой тёплой заводи, а сам отошёл к лежащему неподалёку поваленному дереву и уселся на него спиной к воде.
Вода. Настоящая открытая вода! Как давно уже Лаатая не видела её! Их поместье стояло на берегу бескрайнего моря, то тёплого и ласкового летом, то грозного и бурного в долгие зимние месяцы. Отец позволял детям играть на берегу и собирать его щедрые дары - зазевавшихся крабов, красивые ракушки, а главное - тёплые кусочки янтаря, которыми очень неохотно делилась Владелица Янтарных Чертогов, и весьма охотно забирал у них сам Райтен.
Девушка оглянулась на Энаифа, тот всё так же безмятежно сидел на месте и насвистывал причудливый мотив. И Лаатая решилась. Она быстро скинула с себя тунику и панталоны и зашла в заводь. Какое же это счастье, после долгого, насыщеного переживаниями дня, растянуться на воде, безмятежно раскинув руки, усталость, не столько физическая, сколько моральная, постепенно покидала её тело. Именно сейчас, глядя на просыпающеися вечерние звёзды, верилось, что всё в её жизни сложится хорошо.
К трелям Энаифа постепенно присоединялись ночные птицы, всё смелее вступала в свои владения ночь, а с ней и облако назойливых насекомых, с завидным упорством ожидающих, когда же их добыча полностью покажется из воды. Лаатая выскочила на берег, с сожалением подумала о том, что обсохнуть не удастся и быстро стала одеваться, порадовавшись такой замечательной детали туалета, как накидка, надёжно укрывшая её от оголодавшей мошкары.
- Энаиф, ты будешь купаться? Я подожду, - предложила она юноше, на что тот отрицательно мотнул головой и, взяв свою жену за руку, направился к костру.
На поляне умопомрачительно пахло жареным мясом, и желудок отозвался радостным ворчанием. Энаиф провёл девушку в установленный шатёр, где их уже поджидал накрытый стол. Парнишка кивнул находящемуся здесь же Каридису и вышел наружу. Лаатая поёжилась. Она побаивалась загадочного лёккэра и очень не хотела оставаться с ним наедине. Вряд ли он, как муж её мечты, легонько поцелует жену в лобик на сон грядущий и покинет палатку. Но… он поклялся. Поклялся никогда не привязывать её и не бить плёткой. Девушка вздрогнула, когда мужчина подошёл к ней, стянул с неё наарнету, а затем приказал:
- Раздевайся!
Лаатая испуганно сжалась, а Каридис меж тем, делая вид, что не замечает её испуг, открыл короб, стоящий у дальней стенки шатра и продолжил:
- Твоя одежда намокла, выбери здесь то, что тебе по нраву и переоденься.
И вправду, одеваться после купания пришлось второпях, нижние короткие штанишки были совсем мокрые, и вечерняя прохлада начинала потихоньку забираться под влажную одежду. Девушка с опаской прошла мимо пугающего её мужчины к коробу и заглянула в него. Разноообразные туники и панталоны, которые Каридис называл смешным словом шаровары, совсем коротенькие, еле прикрывающие грудь, полупрозрачные рубашечки. И, сколько Лааатая не искала, ни одной юбки или платья. Перерыв весь предложенный гадероб, она остановилась на самой плотной тунике с длинным рукавом и таких же плотных шароварах, затем, найдя почти на самом дне огромный яркий шёлковый платок, прихватила и его. Девушка прижала выбранные вещи к груди и растерянно поглядела на мужчину, ожидая, что он выйдет из шатра для того, чтобы она могла переодеться. Каридис молча отвернулся, скрестив руки на груди.
- Переодевайся! - велел он. - Мы не имеем права оставлять тебя одну.
Лаатая быстро скинула с себя влажную одежду, надела выбранные шаровары и тунику, а затем повязала вокруг талии найденный платок, соорудив таким образом импровизированную юбку. После этого Каридис пригласил её за стол, заманчивые запахи с которого уже давно привлекали внимание. Сам он так и остался стоять возле входа в шатёр, видимо, решила девушка, он уже поужинал, а, впрочем, это его дело. И Лаатая с аппетитом принялась за еду.
На улице уже совсем стемнело, на сервированном столике горели несколько розовых свечей, расположенных в небольших канделябрах, создавая своеобразный походный уют. Слышно было, как на поляне у костра тихо переговариваются воины, кто-то тихонько перебирает струны, кто-то точит оружие, а кто-то натирает песком котелок.
Лаатая хорошо выспалась днём, и сейчас спать совершенно не хотелось, она бы с удовольствием посидела у костра вместе со всеми, но перед входом сидел страшный лёккэр, и желание пробираться через него пропадало напрочь. Ей о многом хотелось расспросить мужчину, но его неприступный вид подавлял всякое любопытство в зародыше. Одно девушка поняла точно - отныне Каридис её муж, и ей придётся налаживать с ним отношения. Пожалуй, стоит начать прямо сейчас. Вспоминая свои наивные мечты о семейной жизни, она поднялась из-за стола, подошла к мужу и подставила ему лоб для поцелуя.
- Тебе нужно что-то ещё? - озадаченно спросил мужчина.
- Я ваша жена, - смущаясь, ответила Лаатая, - и пришла исполнить свой супружеский долг.
Было заметно, что Каридис слегка опешил.
- Эм-м, и в чём он заключается, твой супружеский долг? - всё же решил внести ясность он.
- Я думаю, что вы должны поцеловать меня на ночь, - несмело предложила девушка и опять подставила лоб для поцелуя.
Мужчина прикоснулся губами её лба и удивлённо спросил:
- Вот так?
- Я думаю, что так, - удовлетворённо ответила Лаатая и продолжила, - теперь мы настоящие муж и жена!
- Да-а, - протянул Каридис, - мы, конечно, надеялись, что найдём в Каанете невинную деву, но не настолько же!
- Я сделала что-то не так? - тут же спросила его девушка.
- Ну что ты, милая, всё так. Всё правильно. - сдержанно ответил он. - Давай укладываться спать, рано утром мы продолжим наш путь.
Мужчина подвёл Лаатаю к приготовленной походной постели, помог ей улечься, накрыл одеялом, а сам, пожелав спокойной ночи, устроился на шкуре, лежащей рядом с ложем. Позже девушка услашала, как в шатёр зашёл Энаиф и устроился с другой стороны.
ГЛАВА 4
Проснулась Лаатая от звона клинков, раздающегося снаружи. В шатре никого не было. Неужели на них напали? Понимая, что она ничем не сможет помочь, девушка всё же выскочила за полог. На поляне на Каридиса, раздетого по пояс, нападали Энаиф и один из воинов охраны.
- Нет! Прошу вас, нет! - воскликнула Лаатая и кинулась к сражающимся.
Соперники несколько мгновений изумлённо смотрели на диссини, а затем незнакомый воин молча пал на колени перед Каридисом, уткнулся лбом в землю и протянул ему свой меч, который тот торжественно взял и сделал замах над головой несчастного.
- Стойте, что вы делаете?! - девушка подбежала к мужу и удержала его руки от довершения начатого.
- Он увидел тебя, диссини, и теперь должен умереть! - мрачно пояснил Энаиф.
Лаатая огляделась. На поляне находилось ещё несколько воинов. Все они стояли на коленях, уткнувшись лбом в землю. Некоторые из них при этом протягивали своё оружие в сторону Каридиса и Энаифа.
- Они… тоже? - запнувшись, спросила девушка.
- Те, кто протягивает оружие, успели увидеть тебя, диссини, - подтвердил её догадку Каридис.
- Но можно же что-нибудь сделать? Пожалуйста, не убивайте их! - со слезами в голосе проговорила Лаатая. - Я… я же не смогу жить, если буду знать, что эти люди погибли из-за моей беспечности! Пожалуйста! - повторила она.
- По велению Повелителя Санаха каждая просьба его диссини должна рассматриваться, как его личная просьба! - объявил решение Каридис. - Ваше казнь откладывается до прибытия в Конерис. Повелитель лично назначит вам наказание!
Воины, не шевельнувшись, приняли решение их предводителя, а Лаатая быстро скрылась в шатре, куда вскоре зашёл Энаиф и застал её, горько рыдающей на ложе.
- Я не хотела, не хотела, не хотела! - повторяла она. - Энаиф, за что! За что их убивать!
- Никто не имеет права касаться своим грязным взглядом диссини Повелителя! - как маленькой пояснил ей юноша.
- Но это же полностью моя вина!
- Тебя никто не винит, диссини, Каридис и я не должны были оставлять тебя одну.
- Давай эту вашу наарнету, я больше никогда не сниму её, - Лаатая протянула руку, схватила накидку и поспешно стала натягивать её, от волнения у неё ничего не получалось, и Энаиф помог ей.
- Не волнуйся, диссини, Повелитель будет добр к тебе и не станет наказывать за эту оплошность.
- А какое наказание может ожидать меня?
Энаиф нервно вздохнул, явно не желая расстраивать девушку ещё больше. К его облегчению, к ним вошёл его старший лёккэр и сказал, что уже всё готово к выдвижению, а позавтракать она может в карете, пока воины будут разбирать шатёр. Под его взглядом Лаатая съёжилась ещё больше и послушно вышла наружу вслед за юношей, быстро забралась в карету и забилась в дальний угол, стараясь стать как можно незаметнее и впервые откровенно радуясь, что на ней надета эта ужасная наарнета, прекрасно скрывающая предательские слёзы. Как, ну как она будет жить в этой абсолютно чужой стране?! Она не знает их обычаев. Она поняла, что у Повелителя Санаха несколько жён, а у неё самой семь мужей. Значит ли это, что они всей большой семьёй будут сидеть по вечерам у огромного - чтобы поместились все - камина, а перед сном все мужья будут поочерёдно целовать всех жён в лобик, как сделал это Каридис вчера вечером? Пригодятся ли ей знания, которые так старательно вбивали в неё в пансионе мессы Латиры? Трудолюбие и послушание. Они везде пригодятся. А обычаи Рубинового Санахо… странные, конечно, но нужно разбираться и заучивать их.
- Энаиф, - решилась Лаатая, - расскажи мне, пожалуйста, о обычаях Санахо. Я не хочу, чтобы повторилось сегодняшнее. Повелитель может меня наказать?
- Повелитель властвует над жизнью и смертью его подданных, - тихо начал юноша, - его власть в Санахо безгранична. Но ты не бойся его, Лаат. Наш Повелитель строг, но справедлив. Он всегда поступает по закону… - здесь Энаиф осёкся.
- Что говорит ваш закон в этом случае? - испуганно спросила девушка.
- Я… понимаешь, ты сама выбежала непокрытая к посторонним мужчинам. Свободным воинам. А ещё ты очень нужна Санахо.
- Почему именно я, Энаиф?
- Мы очень надеемся, что ты, Лаат, именно та самая янтарная дева из пророчества.
- Какого именно?
- Повелитель всё расскажет тебе сам, если сочтёт нужным! - грубо оборвал их разговор забравшийся в карету Каридис.
Он поставил на стол корзинку со снедью и велел Лаатае снимать наарнету и завтракать. Помня, что обещала себе быть примерной женой, девушка стянула с себя казавшееся в тот момент таким нужным плотное покрывало и стала поспешно выкладывать на столик еду из корзинки. Лепёшки, холодное мясо, фрукты выглядели достаточно аппетитно, но после случившегося кусок не лез в горло. И, хотя сидящий на диванчике напротив Каридис не смотрел непосредственно на неё, Лаатая всей кожей ощущала его недовольство. Она положила кусочек мяса на лепёшку, обильно полила его аппетитно выглядящим соусом, откусила и принялась старательно жевать. Через мгновение во рту девушки вспыхнул пожар. Из округлившихся глаз брызнули слёзы, первым порывом было выскочить из быстро движущегося экипажа и выплюнуть гадость, сжигающую её рот. Но она вспомнила про ни в чём не повинных воинов, едущих снаружи, и только прикрыла горящий рот ладошкой. Что ж, она заслужила наказание и должна умереть. Вот и закончилась твоя жизнь, глупая девчонка. Оставалось надеяться, что Его Высочество Каалет исполнил обещание, и мерзкий Райтен больше никогда не коснётся её мамы. Перед глазами мутнела пелена слёз, сквозь которые Лаатая увидела, как недовольный муж спешно схватил со стола первую попавшуюся плошку и протягивает её.
- Выплюнь! - зло приказал он, и девушка с облегчением выплюнула отраву, после чего Каридис достал из корзинки оплетёную бутыль, налил из него манящей розовой жидкости в бокал и протянул его несчастной диссини.
Лаатая выхватила бокал и залпом выпила его содержимое. Пусть это будет очередной яд, но она допьёт его до конца и погасит этот ужасный пожар во рту. Терпкая, прохладная жидкость немного облегчила её мучения, и девушка могла вздохнуть. Желудок накрыло приятное тепло, в голове начинало помаленьку шуметь, а жестокий отравитель стал коварно раздваиваться.
Пожалуй, яд, предложенный последним, был намного приятнее, и Лаатая с тоской глянула на бутыль, которую продолжал держать в руках Каридис. Увидев столь красноречивый взгляд, мужчина долил ещё полбокала, которые девушка смогла выпить маленькими изящными глоточками, так, как их учили в пансионе мессы Латиры. Лёгкий туман в голове отодвинул на задний план страх перед старшим мужем, и Лаатая, откинувшись на спинку диванчика, блаженно прикрыла глаза в ожидании смерти и с благодарностью произнесла:
- Спасибо!
- Даже мы, с детства привыкшие есть острые блюда, добавляем в еду всего небольшую каплю соуса лачи, - насмешливо произнёс несостоявшийся отравитель, - а ты, диссини, попыталась съесть его весь сразу.
Лаатая изумлённо открыла глаза. Вот это не отрава, а простой соус, призванный улучшить вкус еды?! Этот негодяй видел, что она накладывает его себе в лепёшку и промолчал?! Но он же и дал тот розовый сок, от которого так приятно кружится голова и клонит в сон, хотя она совсем недавно проснулась. Девушка демонстративно натянула на себя наарнету и опять прикрыла глаза. Под плотной тканью было душновато, но ей не хотелось, чтобы сидящий напротив мужчина видел слёзы, текущие по щекам. Слёзы горечи и обиды. Она ничего не знает о том новом мире, куда её везут, женой Повелителя которого теперь является. А этот гадкий лёккэр запретил Энаифу рассказывать ей что-либо о своей стране и её странных обычаях. За что он так её ненавидит! Лаатая уже с трудом сдерживала всхлипы. Шум в голове только усиливал жалость к самой себе.
***
Проснулась Лаатая от нарастающего чувства голода, а ещё у неё болела голова и очень хотелось пить. Она опять лежала на раскладном диванчике в мерно покачивающимся экипаже, в котором кроме неё находился только Энаиф. Наарнеты на теле не было, и девушка заозиралась в её поисках.
- Что ты ищешь, Лаат? - спросил парень.
- Накидка, она же была на мне?
- Мы сняли её, когда ты заснула, диссини. Ты можешь не надевать её в карете.
