"Если верность, то верность пса!" -
Надпись на родовом гербе Барклаев
Принцесса Береника имела самые роскошные волосы во всем королевстве: густые и мягкие, словно драгоценный мех, солнечные, словно июньское утро, струящиеся, как воды реки Лаймы, что срывались с гигантской высоты обрыва в Зачарованное озеро и разбивались о его поверхность тысячами искр и отголосков.
Король был младше Береники на пять лет, и она заменила ему мать, когда та умерла, напившись холодной воды из ручья. Он относился к принцессе с нежностью, восхищением и... жалостью. Ибо старшая сестра благословенного монарха была горбата и уродлива лицом, как ночной тролль.
Ее сердце, милосердное и большое, вмещало все беды маленького королевства, и поэтому люди, встречая ее открытую карету, падали ниц, благословляя доброту принцессы. А потом с грустью провожали глазами изломанную фигурку, почти скрытую облаком прекрасных волос.
Она была еще молода. Нежная кожа сияла румянцем, васильковые глаза смотрели серьезно и печально из-под темных ресниц, и если бы не родовая травма, словно смазавшая лицо и изломавшая тело, она могла бы быть хорошенькой.
Итак, брат любил ее всем сердцем. Люди, благословляя ее, желали счастья. Придворные молились на нее, ибо никого она не обидела ни жестом, ни словом. Но принцесса, исключенная из рода людского своей внешностью, была одинока, как никто и никогда в Подсолнечном мире. И искренняя благодарность всем, любившим ее, не раз затуманивалась слезами отчаяния, которые она привыкла скрывать под ресницами или маскировать улыбкой лукавых губ.
Король, облеченный властью в юном возрасте, рано возмужал. Сталь прочно осела на дне его глаз, таких же васильковых, как и у сестры, заботы уже легли морщинами на лицо. Но иногда в нем просыпался прежний мальчишка, и не было тогда охотника искуснее, а всадника красивее. И не оставалось женского сердца, не пораженного его обаянием.
Он же, искушенный придворным лицемерием, приглядел девушку из бедного поместья в окрестностях замка: простую, честную и прехорошенькую. Никто, кроме сестры, не знал о его визитах к ней и не узнал бы еще долгое время, если бы король не надумал жениться. Свежим апрельским утром он собрал приближенных и насмешливо объявил свою волю. Двор был потрясен. У многих почтенных матрон случилась истерика, когда они узнали, что дочери - их надежда и опора - отвергнуты.
Его величество с непреклонным видом объявил день свадьбы и приготовился принимать поздравления. Приближенные возбужденно перешептывались, но никто не двинулся с места. То, что позволил себе король, было верхом неприличия, и двор, еще сам того не подозревая, выступил против него.
Вдруг двери распахнулись и, минуя изумленного дворецкого, собравшегося было объявить о ее появлении, в залу быстро вошла Береника, прижимая к груди охапку полевых цветов. Ее глаза сияли сквозь пышный букет, как звезды, волосы нимбом охватывали смущенное личико. Она подошла к трону и протянула брату цветы.
- Мои поздравления, Ваше Величество! - тихо произнесла она. - Я так счастлива за вас, брат мой!
И она бросилась в его объятия.
В то же мгновение кинулись к королю опомнившиеся первыми друзья. Они и не собирались примыкать к оппозиции, просто растерялись, потому что, как ни близки королю они были, никто ничего не знал о дочке обедневшего дворянина, по имени Дана - будущей королеве.
За ними, недовольно ворча, потянулась старая аристократия. Матроны, любезно улыбаясь, просительно заглядывали в холодные глаза монарха - вдруг передумает?
А вечером король вызвал сестру в свой кабинет. Он был слегка смущен и долго ворошил узорчатой кочергой угли в камине, не зная с чего начать.
- Береника, сестра моя, - произнес он, наконец, - сегодня вы, возможно, спасли страну от катастрофы! Ваш букет разрядил обстановку лучше, чем все Хартии вольностей. Через пару месяцев я стану женатым человеком! Быть может, и вам стоит завести семью?
Береника протестующе вскинула голову, но он остановил ее:
- Не прерывайте меня! Вы - самая чудесная женщина из всех, которых я знаю! И ужасная ошибка не может помешать вам стать прекрасной женой и любящей матерью. Вы любимы народом и, что гораздо более важно - двор обожает вас. Любой подданный будет счастлив стать вашим мужем, стоит мне...,- тут король неожиданно запнулся и покраснел.
- ...Стоит вам приказать, - мягко закончила принцесса. Она подошла к брату и, приподнявшись на цыпочки, обвила его шею тонкими руками.
- Мой король, - нежно прошептала она, - мой благородный брат! Ты желаешь мне добра. Ты был бы счастлив отдать мне самого мужественного и красивого из твоих офицеров! Я знаю, что человек, которого ты прочишь мне в мужья, будет столь же добр и благороден, как и его повелитель, и никогда ни словом не попрекнет меня за мое обличье. Он будет вежлив и нежен со мной, но сердце его останется холодным, как зимнее солнце!
Она задумчиво отошла к окну и посмотрела вниз: волосы скрыли ее лицо, а голос оставался спокойным, когда она, помолчав, произнесла:
- Нет. Позволь мне самой нести свой крест! Никто не виноват в моем уродстве, и никого не нужно наказывать.
- Но...- попытался возразить король.
- Нет!!! - воскликнула она, тяжело дыша и сжимая маленькие кулачки. - Это мое решение. И даже ты не заставишь меня изменить его!
Брат кинулся к ней, обнял хрупкие плечи, из которых одно была намного выше другого, и уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая знакомый с детства запах.
- Прости меня, прости, - шептал он.
Она глубоко вздохнула и повернулась. Лицо ее было спокойно, лишь тени упали на него, смягчая уродство.
- Я не сержусь, - она ласково погладила его руку, - только поклянись мне больше никогда не заговаривать об этом.
- Клянусь! - не задумываясь, обещал он.
- Вот и ладно. А теперь я пойду. Сегодня был тяжелый день для нас обоих! Спокойной ночи, милый...
Она легко коснулась его щеки губами и выбежала из комнаты.
Король с болью смотрел ей вслед.
А она спешила по коридорам, по лестницам, и молила Бога, чтобы никто не встретился на пути! И действительно, ни один человек не потревожил ее, пока она бежала до псарни. В этом большом сарае, стоящем в стороне от других дворцовых построек, она часто скрывала слезы, когда не имела сил сдерживать их.
Собаки узнали ее шаги и приветствовали так радушно, как умеют только они. Забыв про роскошное платье, про распущенные волосы, она упала на пол и разрыдалась, обнимая за шею добродушного белого пса, который ревниво оттирал от нее других собак. Эта большая лохматая дворняга по кличке Баркли любила ее больше остальных и всегда сопровождала в прогулках по лесу, где принцесса наслаждалась одиночеством, а пес - свободой.
Береника плакала, а собаки лизали ей руки, толкали ее носами и веер разноцветных, бешено машущих хвостов поднимал тучи пыли.
Она никак не могла успокоиться. Никто еще не причинил ей столько боли, сколько сегодня - самый любимый и близкий человек!
Но веселые морды гончих вокруг и теплый язык Баркли - белой дворняги, слизывающей ее слезы, заставили ее улыбнуться. Собаки успокоились и разлеглись у ее ног. Белый пес сидел, положив голову к ней на колени, и подремывал. Береника рассеянно гладила его.
- Я выдержу, - шептала она, - я все выдержу!...
За стенами псарни плакал дождь.
***
Королевскую свадьбу сыграли в солнечный июльский день. Ни одно облачко не выглядывало из-за горизонта. Новобрачная алела смущенным личиком из-под вуали среди окруживших ее важных господ, а молодежь, толпившаяся вокруг короля, восхищенно поглядывая на нее, совершенно искренне поздравляла его с удачным выбором.
Отец будущей королевы стоял в стороне. Он явно чувствовал себя неловко в более чем скромном камзоле среди расфуфыренных придворных.
- Друг мой! - услышал он нежный голос и, обернувшись, увидел принцессу.
- Ваше Высочество! - обрадовано воскликнул он и бросился к ней.
Она попыталась удержать его, но он, низко склонившись, поцеловал край ее простого розового платья.
- У вас чудесная дочь, - улыбаясь, заметила Береника. - Мои поздравления!
Будущий королевский тесть почувствовал себя увереннее. Пробившись сквозь толпу придворных и взяв дочь за руку, он подвел ее к Беренике.
- Это Ее Высочество- принцесса Береника, - торжественно сказал он, - самая добрая женщина на свете!
Новобрачная подняла длинные ресницы, и в глазах ее метнулся страх - она впервые видела Беренику так близко. Принцесса заметила.
- Не бойся меня, дитя мое! Я страшна только с виду.
- Ах, Ваше Высочество, - совсем смутилась девушка, - простите меня, если я...
- Ничего. Я подошла, чтобы поздравить вас. Это, должно быть, самый счастливый день в вашей жизни!
- Да! - Дана с нежностью взглянула на молодого короля. - Я любила бы его так же сильно, будь он последним водовозом!
Принцесса звонко рассмеялась:
- Не думаю, что это понравилось бы твоему отцу. Не так ли, друг мой?
- Э- э... Ваше Высочество, - нашелся тот, - все же лучше быть тестем короля, чем водовоза!
Невеста порывисто схватила руки принцессы и прижала к своей груди.
- Я так благодарна вам, Ваше Высочество! Нам было не по себе до того, как подошли вы. Смею ли просить вас о помощи?
Береника нахмурилась.
- В чем дело, девочка? Тебя кто-нибудь обидел?
Дана покачала головой.
- Простите ли вы мне дерзость, если я попрошу вас быть моей подругой на свадьбе? Я никого здесь не знаю... Да и не хочу, кроме вас и... его! - и она снова посмотрела в сторону короля.
Береника ответила искренним пожатием.
- От всего сердца!
И тут раздался рев труб - церемония началась.
Принцесса бережно подняла тяжелый шлейф свадебного платья и погладила его рукой. В глазах ее промелькнула грусть, но этого никто не заметил.
- Подайте руку своему отцу! - скомандовала она новобрачной.
Придворные разошлись, образуя коридор, в конце которого стоял король - такой величественный, что дух захватило даже у Береники. В эту минуту она гордилась братом, как никогда.
Дана положила ладонь на руку отца и сделала первый шаг, не отрывая сияющих глаз от лица будущего мужа. За ней, торжественно неся шлейф, семенила принцесса. И, казалось, не было человека, счастливее ее. Казалось.
***
Раннее туманное утро следующего дня было разбужено звуками охотничьего рога. Трубил главный лесничий - в честь королевской свадьбы была объявлена самая грандиозная охота из всех, виденных в этом краю.
Король, скинувший на время груз забот с царственных плеч, походил на обыкновенного молодого мужа: слегка растерянного от свалившегося на него счастья и полного желания доказать избраннице что он - лучший.
Его гнедой жеребец нетерпеливо рыл копытами землю, а сам король то и дело поглядывал на новобрачную, умело державшуюся в седле серой кобылки. Недаром детство Даны прошло среди лесов - она управляла нервной лошадью с искусством, недоступным многим.
Маленькая рука коснулась сильной руки короля, затянутой в перчатку. Он посмотрел вниз и увидел сестру.
- Ты пришла проводить меня! - обрадовано вскричал он.
- Как всегда, - скромно отозвалась принцесса и поманила его рукой. Он наклонился, и она поцеловала его в лоб, как целовала всегда, когда он уезжал из замка. Затем повернулась к Дане и лукаво улыбнулась:
- Теперь вас... Ваше Величество!
- Ох!.. - только и сказала молодая королева, пряча лицо в ладонях.
Снова затрубил рог, и кавалькада задвигалась. Принцесса отошла в сторону, с радостной улыбкой наблюдая тронувшихся с места коней и заливающихся лаем собак, еще не пущенных по следу. Среди их вертлявых спин белела спина Баркли. Король тоже любил этого пса и недаром - Баркли был самым быстрым и неутомимым в своре.
Пестрая толпа покатилась прочь, сопровождаемая лаем собак, топотом копыт и криками погонщиков.
- Хотите, я провожу вас наверх? - раздался сзади скрипучий голос. - Оттуда лучше видно.
Принцесса оглянулась. Таш - старый слуга, ласково смотрел на нее. Она весело взяла его под руку.
- Пойдемте. Похоже, во всем замке остались только мы?
Они медленно поднялись на смотровую площадку самой высокой дворцовой башни. Окрестности просматривались до горизонта, лишь дымка утреннего тумана еще скрывала овраги и низменности.
- Загонщики подняли оленя. Будто, какой-то чудесный зверь, - говорил Таш, - словно огнем горит и необычайно крупный. То-то, хозяин будет рад - такой подарок к свадьбе!
Сверху кавалькада охотников казалась горстью разноцветных камешков, брошенных с горы. Впереди коней рассыпались цветастые точки собак. Напрягая глаза, Береника следила за Баркли - пес несся длинными прыжками в середине своры. Но она знала - скоро он обгонит их и вырвется вперед, так же, как и его хозяин, летящий во главе кавалькады на гнедом жеребце.
Утренние тучи расступились, выпуская солнечный свет, и в его лучах сверкнула вдалеке яркая точка. Береника покосилась на слугу - тот подслеповато щурился и, наверное, ничего не заметил. Она всмотрелась в даль: за рекой, срывающейся справа с обрыва, так, что даже на башне был слышен отдаленный шум водопада, на склоне холма светилось нечто. Солнце, еще висевшее низко над горизонтом, вдруг показалось из-за вершины и оттенило гордую фигуру животного, увенчанную царственными рогами.
- Олень! - закричала принцесса. - Смотри, Таш, там, на холме!
Словно услышав её, животное принялось неторопливо спускаться вниз. Лай собак донесся, наконец, до его слуха. Береника представила, как он чутко поводит ушами, как поворачивается точёная голова, нервно вздрагивают бархатные ноздри.
Он учуял опасность. Прыгнул, разгоняясь. Теперь он мчался быстрее ветра. Но что-то заставило его повернуть в обратную сторону. "Загонщики, - догадалась принцесса, - они гонят его на охотников!".
Она видела, как неумолимо сближаются охотник на гнедом жеребце и его золотая жертва. Всадники отстали, свора тоже осталась далеко позади, лишь белый пес мчался рядом с королевским конём и заливался радостным лаем. По деревянному мосту они пересекли реку и оказались на дальнем берегу тогда же, когда олень выскочил из чащи им навстречу. Увидев преследователей, он бесшумно развернулся и исчез в зарослях.
Король пришпорил коня. Такого красавца он не видел никогда в жизни! "Это воистину королевский олень!" - шептал он, и глаза его светились детским восторгом.
В волнении сжав руки, следила принцесса за погоней. Кроны деревьев не позволяли видеть все, но иногда сквозь ветви плескало золотом или виднелся белый бок пса, стлавшегося по земле впереди гнедого.
Олень ломился сквозь чащу, резко меняя направления, выскакивал на каменистые плато, и забегал в ручьи, чтобы сбить след. Но чуткий нос Баркли улавливал запах даже в воздухе.
Бешеная скачка не могла продолжаться долго. Олень устал, с королевского скакуна летели клочья пены, лишь Баркли неутомимо мчался вперёд и, оглядываясь на отстающего коня, призывно лаял. Расстояние между ними сокращалось. Олень повернул направо и более не менял направления. Меж редких деревьев уже виднелся стремительный поток Лаймы, слышался гул падающей воды.
Надпись на родовом гербе Барклаев
Принцесса Береника имела самые роскошные волосы во всем королевстве: густые и мягкие, словно драгоценный мех, солнечные, словно июньское утро, струящиеся, как воды реки Лаймы, что срывались с гигантской высоты обрыва в Зачарованное озеро и разбивались о его поверхность тысячами искр и отголосков.
Король был младше Береники на пять лет, и она заменила ему мать, когда та умерла, напившись холодной воды из ручья. Он относился к принцессе с нежностью, восхищением и... жалостью. Ибо старшая сестра благословенного монарха была горбата и уродлива лицом, как ночной тролль.
Ее сердце, милосердное и большое, вмещало все беды маленького королевства, и поэтому люди, встречая ее открытую карету, падали ниц, благословляя доброту принцессы. А потом с грустью провожали глазами изломанную фигурку, почти скрытую облаком прекрасных волос.
Она была еще молода. Нежная кожа сияла румянцем, васильковые глаза смотрели серьезно и печально из-под темных ресниц, и если бы не родовая травма, словно смазавшая лицо и изломавшая тело, она могла бы быть хорошенькой.
Итак, брат любил ее всем сердцем. Люди, благословляя ее, желали счастья. Придворные молились на нее, ибо никого она не обидела ни жестом, ни словом. Но принцесса, исключенная из рода людского своей внешностью, была одинока, как никто и никогда в Подсолнечном мире. И искренняя благодарность всем, любившим ее, не раз затуманивалась слезами отчаяния, которые она привыкла скрывать под ресницами или маскировать улыбкой лукавых губ.
Король, облеченный властью в юном возрасте, рано возмужал. Сталь прочно осела на дне его глаз, таких же васильковых, как и у сестры, заботы уже легли морщинами на лицо. Но иногда в нем просыпался прежний мальчишка, и не было тогда охотника искуснее, а всадника красивее. И не оставалось женского сердца, не пораженного его обаянием.
Он же, искушенный придворным лицемерием, приглядел девушку из бедного поместья в окрестностях замка: простую, честную и прехорошенькую. Никто, кроме сестры, не знал о его визитах к ней и не узнал бы еще долгое время, если бы король не надумал жениться. Свежим апрельским утром он собрал приближенных и насмешливо объявил свою волю. Двор был потрясен. У многих почтенных матрон случилась истерика, когда они узнали, что дочери - их надежда и опора - отвергнуты.
Его величество с непреклонным видом объявил день свадьбы и приготовился принимать поздравления. Приближенные возбужденно перешептывались, но никто не двинулся с места. То, что позволил себе король, было верхом неприличия, и двор, еще сам того не подозревая, выступил против него.
Вдруг двери распахнулись и, минуя изумленного дворецкого, собравшегося было объявить о ее появлении, в залу быстро вошла Береника, прижимая к груди охапку полевых цветов. Ее глаза сияли сквозь пышный букет, как звезды, волосы нимбом охватывали смущенное личико. Она подошла к трону и протянула брату цветы.
- Мои поздравления, Ваше Величество! - тихо произнесла она. - Я так счастлива за вас, брат мой!
И она бросилась в его объятия.
В то же мгновение кинулись к королю опомнившиеся первыми друзья. Они и не собирались примыкать к оппозиции, просто растерялись, потому что, как ни близки королю они были, никто ничего не знал о дочке обедневшего дворянина, по имени Дана - будущей королеве.
За ними, недовольно ворча, потянулась старая аристократия. Матроны, любезно улыбаясь, просительно заглядывали в холодные глаза монарха - вдруг передумает?
А вечером король вызвал сестру в свой кабинет. Он был слегка смущен и долго ворошил узорчатой кочергой угли в камине, не зная с чего начать.
- Береника, сестра моя, - произнес он, наконец, - сегодня вы, возможно, спасли страну от катастрофы! Ваш букет разрядил обстановку лучше, чем все Хартии вольностей. Через пару месяцев я стану женатым человеком! Быть может, и вам стоит завести семью?
Береника протестующе вскинула голову, но он остановил ее:
- Не прерывайте меня! Вы - самая чудесная женщина из всех, которых я знаю! И ужасная ошибка не может помешать вам стать прекрасной женой и любящей матерью. Вы любимы народом и, что гораздо более важно - двор обожает вас. Любой подданный будет счастлив стать вашим мужем, стоит мне...,- тут король неожиданно запнулся и покраснел.
- ...Стоит вам приказать, - мягко закончила принцесса. Она подошла к брату и, приподнявшись на цыпочки, обвила его шею тонкими руками.
- Мой король, - нежно прошептала она, - мой благородный брат! Ты желаешь мне добра. Ты был бы счастлив отдать мне самого мужественного и красивого из твоих офицеров! Я знаю, что человек, которого ты прочишь мне в мужья, будет столь же добр и благороден, как и его повелитель, и никогда ни словом не попрекнет меня за мое обличье. Он будет вежлив и нежен со мной, но сердце его останется холодным, как зимнее солнце!
Она задумчиво отошла к окну и посмотрела вниз: волосы скрыли ее лицо, а голос оставался спокойным, когда она, помолчав, произнесла:
- Нет. Позволь мне самой нести свой крест! Никто не виноват в моем уродстве, и никого не нужно наказывать.
- Но...- попытался возразить король.
- Нет!!! - воскликнула она, тяжело дыша и сжимая маленькие кулачки. - Это мое решение. И даже ты не заставишь меня изменить его!
Брат кинулся к ней, обнял хрупкие плечи, из которых одно была намного выше другого, и уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая знакомый с детства запах.
- Прости меня, прости, - шептал он.
Она глубоко вздохнула и повернулась. Лицо ее было спокойно, лишь тени упали на него, смягчая уродство.
- Я не сержусь, - она ласково погладила его руку, - только поклянись мне больше никогда не заговаривать об этом.
- Клянусь! - не задумываясь, обещал он.
- Вот и ладно. А теперь я пойду. Сегодня был тяжелый день для нас обоих! Спокойной ночи, милый...
Она легко коснулась его щеки губами и выбежала из комнаты.
Король с болью смотрел ей вслед.
А она спешила по коридорам, по лестницам, и молила Бога, чтобы никто не встретился на пути! И действительно, ни один человек не потревожил ее, пока она бежала до псарни. В этом большом сарае, стоящем в стороне от других дворцовых построек, она часто скрывала слезы, когда не имела сил сдерживать их.
Собаки узнали ее шаги и приветствовали так радушно, как умеют только они. Забыв про роскошное платье, про распущенные волосы, она упала на пол и разрыдалась, обнимая за шею добродушного белого пса, который ревниво оттирал от нее других собак. Эта большая лохматая дворняга по кличке Баркли любила ее больше остальных и всегда сопровождала в прогулках по лесу, где принцесса наслаждалась одиночеством, а пес - свободой.
Береника плакала, а собаки лизали ей руки, толкали ее носами и веер разноцветных, бешено машущих хвостов поднимал тучи пыли.
Она никак не могла успокоиться. Никто еще не причинил ей столько боли, сколько сегодня - самый любимый и близкий человек!
Но веселые морды гончих вокруг и теплый язык Баркли - белой дворняги, слизывающей ее слезы, заставили ее улыбнуться. Собаки успокоились и разлеглись у ее ног. Белый пес сидел, положив голову к ней на колени, и подремывал. Береника рассеянно гладила его.
- Я выдержу, - шептала она, - я все выдержу!...
За стенами псарни плакал дождь.
***
Королевскую свадьбу сыграли в солнечный июльский день. Ни одно облачко не выглядывало из-за горизонта. Новобрачная алела смущенным личиком из-под вуали среди окруживших ее важных господ, а молодежь, толпившаяся вокруг короля, восхищенно поглядывая на нее, совершенно искренне поздравляла его с удачным выбором.
Отец будущей королевы стоял в стороне. Он явно чувствовал себя неловко в более чем скромном камзоле среди расфуфыренных придворных.
- Друг мой! - услышал он нежный голос и, обернувшись, увидел принцессу.
- Ваше Высочество! - обрадовано воскликнул он и бросился к ней.
Она попыталась удержать его, но он, низко склонившись, поцеловал край ее простого розового платья.
- У вас чудесная дочь, - улыбаясь, заметила Береника. - Мои поздравления!
Будущий королевский тесть почувствовал себя увереннее. Пробившись сквозь толпу придворных и взяв дочь за руку, он подвел ее к Беренике.
- Это Ее Высочество- принцесса Береника, - торжественно сказал он, - самая добрая женщина на свете!
Новобрачная подняла длинные ресницы, и в глазах ее метнулся страх - она впервые видела Беренику так близко. Принцесса заметила.
- Не бойся меня, дитя мое! Я страшна только с виду.
- Ах, Ваше Высочество, - совсем смутилась девушка, - простите меня, если я...
- Ничего. Я подошла, чтобы поздравить вас. Это, должно быть, самый счастливый день в вашей жизни!
- Да! - Дана с нежностью взглянула на молодого короля. - Я любила бы его так же сильно, будь он последним водовозом!
Принцесса звонко рассмеялась:
- Не думаю, что это понравилось бы твоему отцу. Не так ли, друг мой?
- Э- э... Ваше Высочество, - нашелся тот, - все же лучше быть тестем короля, чем водовоза!
Невеста порывисто схватила руки принцессы и прижала к своей груди.
- Я так благодарна вам, Ваше Высочество! Нам было не по себе до того, как подошли вы. Смею ли просить вас о помощи?
Береника нахмурилась.
- В чем дело, девочка? Тебя кто-нибудь обидел?
Дана покачала головой.
- Простите ли вы мне дерзость, если я попрошу вас быть моей подругой на свадьбе? Я никого здесь не знаю... Да и не хочу, кроме вас и... его! - и она снова посмотрела в сторону короля.
Береника ответила искренним пожатием.
- От всего сердца!
И тут раздался рев труб - церемония началась.
Принцесса бережно подняла тяжелый шлейф свадебного платья и погладила его рукой. В глазах ее промелькнула грусть, но этого никто не заметил.
- Подайте руку своему отцу! - скомандовала она новобрачной.
Придворные разошлись, образуя коридор, в конце которого стоял король - такой величественный, что дух захватило даже у Береники. В эту минуту она гордилась братом, как никогда.
Дана положила ладонь на руку отца и сделала первый шаг, не отрывая сияющих глаз от лица будущего мужа. За ней, торжественно неся шлейф, семенила принцесса. И, казалось, не было человека, счастливее ее. Казалось.
***
Раннее туманное утро следующего дня было разбужено звуками охотничьего рога. Трубил главный лесничий - в честь королевской свадьбы была объявлена самая грандиозная охота из всех, виденных в этом краю.
Король, скинувший на время груз забот с царственных плеч, походил на обыкновенного молодого мужа: слегка растерянного от свалившегося на него счастья и полного желания доказать избраннице что он - лучший.
Его гнедой жеребец нетерпеливо рыл копытами землю, а сам король то и дело поглядывал на новобрачную, умело державшуюся в седле серой кобылки. Недаром детство Даны прошло среди лесов - она управляла нервной лошадью с искусством, недоступным многим.
Маленькая рука коснулась сильной руки короля, затянутой в перчатку. Он посмотрел вниз и увидел сестру.
- Ты пришла проводить меня! - обрадовано вскричал он.
- Как всегда, - скромно отозвалась принцесса и поманила его рукой. Он наклонился, и она поцеловала его в лоб, как целовала всегда, когда он уезжал из замка. Затем повернулась к Дане и лукаво улыбнулась:
- Теперь вас... Ваше Величество!
- Ох!.. - только и сказала молодая королева, пряча лицо в ладонях.
Снова затрубил рог, и кавалькада задвигалась. Принцесса отошла в сторону, с радостной улыбкой наблюдая тронувшихся с места коней и заливающихся лаем собак, еще не пущенных по следу. Среди их вертлявых спин белела спина Баркли. Король тоже любил этого пса и недаром - Баркли был самым быстрым и неутомимым в своре.
Пестрая толпа покатилась прочь, сопровождаемая лаем собак, топотом копыт и криками погонщиков.
- Хотите, я провожу вас наверх? - раздался сзади скрипучий голос. - Оттуда лучше видно.
Принцесса оглянулась. Таш - старый слуга, ласково смотрел на нее. Она весело взяла его под руку.
- Пойдемте. Похоже, во всем замке остались только мы?
Они медленно поднялись на смотровую площадку самой высокой дворцовой башни. Окрестности просматривались до горизонта, лишь дымка утреннего тумана еще скрывала овраги и низменности.
- Загонщики подняли оленя. Будто, какой-то чудесный зверь, - говорил Таш, - словно огнем горит и необычайно крупный. То-то, хозяин будет рад - такой подарок к свадьбе!
Сверху кавалькада охотников казалась горстью разноцветных камешков, брошенных с горы. Впереди коней рассыпались цветастые точки собак. Напрягая глаза, Береника следила за Баркли - пес несся длинными прыжками в середине своры. Но она знала - скоро он обгонит их и вырвется вперед, так же, как и его хозяин, летящий во главе кавалькады на гнедом жеребце.
Утренние тучи расступились, выпуская солнечный свет, и в его лучах сверкнула вдалеке яркая точка. Береника покосилась на слугу - тот подслеповато щурился и, наверное, ничего не заметил. Она всмотрелась в даль: за рекой, срывающейся справа с обрыва, так, что даже на башне был слышен отдаленный шум водопада, на склоне холма светилось нечто. Солнце, еще висевшее низко над горизонтом, вдруг показалось из-за вершины и оттенило гордую фигуру животного, увенчанную царственными рогами.
- Олень! - закричала принцесса. - Смотри, Таш, там, на холме!
Словно услышав её, животное принялось неторопливо спускаться вниз. Лай собак донесся, наконец, до его слуха. Береника представила, как он чутко поводит ушами, как поворачивается точёная голова, нервно вздрагивают бархатные ноздри.
Он учуял опасность. Прыгнул, разгоняясь. Теперь он мчался быстрее ветра. Но что-то заставило его повернуть в обратную сторону. "Загонщики, - догадалась принцесса, - они гонят его на охотников!".
Она видела, как неумолимо сближаются охотник на гнедом жеребце и его золотая жертва. Всадники отстали, свора тоже осталась далеко позади, лишь белый пес мчался рядом с королевским конём и заливался радостным лаем. По деревянному мосту они пересекли реку и оказались на дальнем берегу тогда же, когда олень выскочил из чащи им навстречу. Увидев преследователей, он бесшумно развернулся и исчез в зарослях.
Король пришпорил коня. Такого красавца он не видел никогда в жизни! "Это воистину королевский олень!" - шептал он, и глаза его светились детским восторгом.
В волнении сжав руки, следила принцесса за погоней. Кроны деревьев не позволяли видеть все, но иногда сквозь ветви плескало золотом или виднелся белый бок пса, стлавшегося по земле впереди гнедого.
Олень ломился сквозь чащу, резко меняя направления, выскакивал на каменистые плато, и забегал в ручьи, чтобы сбить след. Но чуткий нос Баркли улавливал запах даже в воздухе.
Бешеная скачка не могла продолжаться долго. Олень устал, с королевского скакуна летели клочья пены, лишь Баркли неутомимо мчался вперёд и, оглядываясь на отстающего коня, призывно лаял. Расстояние между ними сокращалось. Олень повернул направо и более не менял направления. Меж редких деревьев уже виднелся стремительный поток Лаймы, слышался гул падающей воды.
