— Нет, ну, такого у нас действительно нет, но разве они способны уничтожить планету за несколько минут?
— Они способны уничтожить звезду за несколько секунд, — запугивающе навис над Страксом Майки.
— Мне нужно передать разведданные на Сонтар! — поспешил покинуть компанию карлик.
— Я прослежу за ним, чтобы не натворил чего, — поспешила за ним Дженни.
В отличие от произошедшего с Оливией, Раф и Вастра ничего не почувствовали. Каждый открыл глаза и осознал себя в своем теле.
Вастра, Дженни и Стракс вернулись в сопровождении второго аватара Ливии.
На лицах всех присутствующих в зале управления читались вопросы о том, что произошло.
— Я теперь точно я? — удивленно-отстраненно спросил Рафаэль, осматривая себя.
Вдруг Оливия нанесла прямой удар в голову темперамента. Тот отреагировал блоком, подорвался с кресла, как ошпаренный, и принял привычную боевую стойку.
— Рефлексы на месте. Манеры те же. Ты точно ты, — утвердительно кивнула девушка.
— Поздравляю, бро, — похлопал по плечу брата Майки. — Хорошо, что у тебя больше нету этого... — шутник рукой изобразил длинный язык.
— Зато твой я теперь могу с лёгкостью вырвать! — рявкнул темперамент.
— А что вообще произошло? — вдруг раздался голос Вастры в арке бокового входа.
Сопровождающий аватар поспешил покинуть зал управления и заняться некоторыми важными делами, о которых Оливия предпочитала умолчать. А разговаривающая с Рафаэлем кукла продолжила:
— С учетом разницы во времени, у меня была возможность изучить ваше состояние. Для вас, — девушка перевела взгляд с черепахи на силурианку и обратно, — произошедшее показалось так: сознание отключилось и включилось в собственном теле. На самом деле произошло многое.
— Лив, а можно покороче? — с раздражением спросил Рафаэль.
— Я и так стараюсь упростить, — виновато ответила девушка. — Это важно, чтобы вы поняли, что произошло, — дальше Оливия продолжила свое объяснение, расхаживая из стороны в сторону на манер учительницы: — Итак, представим, что ваши мозги — это картины. У мадам Вастры — это натюрморт, а у Рафаэля — это городской пейзаж. Тот безумец просто наложил одно изображение на другое. Иными словами — нарисовал другую картину поверх существующей. Понятно?
— Мне понятно, — вдруг сказал Донателло.
— И мне, — воскликнул Микеланджело, на что остальные отреагировали удивлением. Черепаха предпочел промолчать на это. Видимо, он был поглощен процессом представления рассказа Оливки.
— Итак, такой способ неправильный, если мы не хотим дальнейших проблем.
— Со временем начнут «отшелушиваться» части личности и воспоминаний наложенного образа, если я верно понял твою аналогию, Ливи, — перебил Донателло. С извиняющим видом он кашлянул и приглашающим жестом дал девушке возможность продолжить.
— Все именно так. Доктор, ты же знал, что люди начнут умирать. Потому что неподготовленный мозг не может справится с таким варварским истязанием. Даже Мира перед загрузкой своей личности в мое тело полностью отформатировала мозг.
Перед Оливией стоял очень важный вопрос касательно души. «Если даже очистить мозг, то куда девается душа?» Пока что теории мелькали одна за другой, и девушка не решалась вообще озвучивать свои мысли по этому поводу. Ведические писания четко определяют понятие душа. Это атма. Это атом, который находится в солнечном сплетении, он несет в себе частицу Кришны, то есть Бога, Творца, Всеотца. Личность — это ум, его сосредоточием является мозг. А мозг — это материя. Тогда вывод один — личность и душа — это разные понятия. Личность можно переписать, но душу — невозможно, потому что Творец поместил душу в тело. И если…
— Почему у нас все нормально? — вдруг спросила Вастра.
— Тут нельзя быть абсолютно уверенным, но вы последние подопытные, и способ перемещения образа личности был усовершенствован. Но я могу утверждать, что через какой-то промежуток времени у обоих начались бы галлюцинации и симптомы диссоциативного расстройства личности. В результате могли разрушиться оба образа. Не думаю, что те несчастные умерли своей смертью. Им помогли, — в конце своей длинной речи Оливия пристально посмотрела на Доктора.
Он выдержал взгляд, но не желал разговаривать на эту тему. Он не смог спасти этих людей. Галлифреец тяжело переживал, когда гибли невинные люди.
Все помолчали, но потом Вастра нарушила тишину:
— А что сделала ты?
— Я постаралась максимально аккуратно очистить ваши «картинки». Кроме этого, опыт и воспоминания, полученные в чужом теле, я скопировала в вашу оригинальную личность, — девушка сделала паузу на мгновение. — У вас могут наблюдаться отклонения в психическом здоровье, но не думаю, что они критичны. Нейронные связи не были повреждены так сильно, как может показаться.
Послышались вздохи облегчения Донателло, Леонардо и Дженни.
— В общем, все хорошо. Но не стесняйтесь обсудить какие-то странные симптомы с родными, — улыбнулась девушка.
— Ух ты! А где ты обучилась на психолога? — раздался восторженный голос Микеланджело.
Оливия мило улыбнулась и указала на мозги в ячейках.
— Фу-у-у. Не надо было спрашивать, — скривил мордашку мутант.
— Не хватало нам еще одного мозгоправа в семье, — фыркнул темперамент.
— Не бойся, Рафаэль, когда я вернусь в свое тело, то много чего забудется, — Оливия даже не дала Леонардо возмутиться на слова брата.
— Слава богу, — буркнул себе под нос краснобанданный.
Машина, присланная Викторией Экхарт, доставила Миру в институт, который располагался на 101 Авеню стрит рядом с Крайслер-билдинг в Манхэттене. Водитель был типичным вышибалой из Службы Безопасности, что не могла не отметить девушка:
— О, да ты круче всех этих ученых хлюпиков. И много у Экхарт таких шкафов, как ты? — девушка оценивающе осмотрела «своего» водителя и телохранителя в одном лице, а потом фыркнула: — Вот же наивная, я и не таких скручивала в бараний рог.
Мужчина посмотрел на девушку с отсутствующим выражением лица. Возможно, его действительно не волновало, что думает про себя и про него самого хрупкая высокомерная выскочка. Ему платят не за разговоры, а за выполнение работы.
— Скучно! Поехали уже, — скомандовала Мира, а водитель послушно выполнил указание.
Институт ничем особо не выделялся. Ученые и лаборатории — Мире было непонятно, зачем Экхарт позвала её сюда, ведь она могла удаленно работать из Бруклина. Что-то было нечисто, и девушке хотелось поскорее с этим разобраться.
— Для начала я проведу небольшую экскурсию, — раздался голос женщины за спиной. Мира подавила в себе признак того, что её застали врасплох.
— С удовольствием, Виктория. Но лучше бы нам заняться делом.
— Абсолютно согласна. Я все тебе покажу.
Как и ожидала Мира, лаборатории оказались такими же скучными, как и все, над чем работали ученые Экхарт. Подопытные животные, тестирования, куча кодов безопасности и высокий уровень секретности. <i>Но одно место заинтересовало Миру сильнее остальных. Они с Викторией как раз шли по коридору, и он показался девушке очень знакомым. Она сделала несколько шагов, опережая экскурсовода, и заглянула в стеклянное окошко двери лаборатории справа. Там было темно, но внезапно девушка увидела, как там зажегся свет. На столе, похожем на операционный, кто-то лежал. Она зашла вовнутрь и оказалась перед объектом испытаний. На Миру смотрело не её отражение, а точное лицо Оливии. Испытуемая корчилась от боли:
— Именно это тебя ждет, — прошептала она, обращаясь к Мире. Та отшатнулась и внезапно обнаружила себя на месте говорившей.
— Милая, не стоит сопротивляться, — говорил голос Экхарт откуда-то сбоку.
— Что происходит? — спросила Мира, но почувствовала, как задыхается в приступе кашля.
— Всего лишь испытание.
Мира почувствовала, как голова начала сильно болеть. Казалось, что её зажимают в тиски с силой, равной притяжению самого Ккаба. Мире казалось, что её внутренности готовы покинуть тело, а кожа горит. Девушке хотелось оказаться как можно дальше от этого места.
— Какое испытание?
— Я хочу протестировать новую вакцину от гриппа. Это не наш профиль, но ты окажешь услугу всему человечеству…
Дальше пафосные речи потонули в красной пелене боли.</i>
Внезапно девушка обнаружила себя в коридоре. Виктория находилась немного позади, а спереди уже бежали люди в черной боевой униформе. Мира поднялась с пола, держась за стену.
— Я и не думала, что все будет так легко, — в голосе Виктории звучали победные нотки.
— Предала… — прошептала Мира, готовясь к драке.
На девушку бросились несколько противников сразу. Они атаковали одновременно во все стратегически уязвимые точки: голова, торс, опорная нога, руки. Девушке пришлось отступать.
Мира отбежала на несколько метров в сторону Виктории, затем сжала кулаки и мысленно приказала своему телу отключить болевые пороги. Такая манипуляция всегда идеально работала с её галлифрейским телом и так же с аватарами, она не была уверена, что всё сработает и с телом Оливии.
Придя в себя, жертва моментально осознала, что боль отступила лишь временно и скоро станет ещё хуже. При таких обстоятельствах драться просто не было смысла, стоило как можно дальше и как можно скорее убежать и спрятаться, переждать приступы боли, а затем договариваться заново или сразу мстить. Мира одним рывком оказалась около Виктории и, обогнув её, взяла голову в захват.
— Предавать меня может быть опасным для жизни, милочка! — язвительно протянула галлифрейка. — Прикажи своим дебилам отступить!
— Ладно. Делайте всё, что она говорит, — растерянным голосом произнесла Виктория.
Мира вместе с заложницей попыталась отступить к лифту, где у неё появится хотя бы возможность бегства. Но тут её ожидал сюрприз, ведь Экхарт предполагала подобные действия своей оппонентки. Она достала из кармана своего белого халата инъектор и всадила в ногу своей захватчицы лошадиную дозу загадочного препарата, который щедро подарил ей мистер Сакс.
После укола иглой Мира потеряла контроль над телом Оливии на какое-то время, и боль мгновенно обожжённой стрелой поразила её сознание. Через секунду галлифрейка ослабила хватку, а через три уже летела по направлению к полу, теряя сознание.
— Уберите её отсюда в лабораторию Д-12.
Бесчувственную девушку увели, а Виктория задержалась у двери, которая так заинтересовала Миру. Кто бы мог подумать, что воспоминания Объекта могли «просочиться» и так упростить работу. Видимо, есть какие-то факторы, не учтенные даже самой Мирой. И это было для мисс Экхарт самым интересным. Она захотела разобраться во всем этом.
— Что случилось? — спросил Леонардо, глядя то на Олив, то на Донателло, когда раздался прерывистый гудок.
— Тревога? — спросил Микеланджело, напуская на себя важность.
— Не думаю, — возразил умник.
— Это сообщение, — констатировала Оливия, подбегая к пульту в зале управления.
Несколько её манипуляций оживили один из экранов, и там появилось лицо Олив:
— Привет, ребятки, — сказало изображение.
— Что за черт? — раздался голос темперамента.
— Я не черт, Рафаэль.
— Что? — лицо краснобанданного выражало одновременно и озадаченность, и гнев. — Что это за шуточки?
— Она не ответит. Это записанное сообщение, — сказал Донателло, нажимая еще несколько кнопок на пульте.
— Да, это записанное сообщение, — сказало изображение.
— Круто-о-о, — протянул Микеланджело. — Как она это делает?
— Я просто предположила вашу реакцию на это сообщение.
Дальше последовала пауза. Майки очарованно смотрел на экран, Раф гневно сжимал кулаки, Дон вопросительно посмотрел на Доктора, а Лео переглянулся с Олив. Стракс, Дженни и Вастра тоже поочередно переглянулись.
— Эмоции уже улеглись, и можно продолжать, — сказало изображение. — Сообщение должно было прийти лишь в случае, если со мной что-то случится. Если вы это видите, то я попала в передрягу и не остановила передачу. Скорее всего, я захвачена Викторией Экхарт…
Оливия, а точнее она в теле аватара, сидела за столом в камбузе и, подперев голову левой рукой, о чем-то думала. Об этом можно было судить по однотипным движениям свободной правой руки: девушка рисовала пальцем невидимые узоры, из раза в раз повторяя набор одних и тех же фигур. Это были мандалы.*?
Леонардо бесшумно вошел в помещение. С одной стороны, ему не хотелось трогать Олив, но с другой, появилась потребность поговорить. Как правило, черепаха сам любил побыть наедине с собой, но сейчас ситуация сложилась странная и нетипичная.
— Ты занята чем-то важным? — спросил синеглазый, стоя на пороге, но без приглашения не приближался.
— Нет, садись. Я просто думала.
— О чем? — спросил мутант, присаживаясь рядом.
— Думаю, объяснения в нашем случае можно опустить? — спросила мадам Вастра у Оливии.
Высокий интеллект без проблем расставил все точки над «и». Силурианка понимала, что, чтобы вернуть личности её и Рафаэля на место, биологической дочери придется покопаться в воспоминаниях, узнать о Вастре все. Конечно, такое положение вещей не особо радовало.
Если бы про существование Оливии рассказал кто-то сторонний и малознакомый, то женщина-рептилия усомнилась бы и начала расследование. Но Доктор — это не кто-то, и его слову можно было верить. Конечно, иногда он творил и говорил такие вещи, от которых обычный человек мог бы получить вывих мозга, но женщина научилась принимать как данность все, что происходит. Именно поэтому друзьями и спутниками повелителя времени становились обычные существа со скрытым необычным взглядом на мир и с особыми способностями.
Время, когда Вастра воспринимала мир лишь черно-белым, давно прошло, и теперь остались оттенки. А такая метаморфоза стала возможна только из-за появления Доктора. Силурианка никогда не интересовалась повелителем времени как мужчиной. Для неё он был другом и соратником, не более. Выросшая в женском обществе, она впитала феминистические взгляды. Встреча с Доктором изменила жизнь женщины навсегда. Он показал ей мир в красках, заставил пересмотреть свое отношение к нему, подарил надежду. Благодаря доброте Доктора жестокий бездумный воин, одержимый местью, превратилась в цивилизованного сыщика. Но Вастра была благодарна Доктору не столько за это, сколько за Дженни. Если бы галлифреец не разбудил в женщине-рептилии человечность, то смерч возмездия смел бы прекрасное создание на своем пути.
Но кто мог знать, что волею судьбы её с Доктором связала еще одна ниточка? Это была Оливия. С одной стороны, биологическая дочь вызывала интерес, а с другой — настороженность.
— Да, конечно, можно… — натянуто улыбнулся аватар, — …мама.
Вастру передернуло так, будто ударило током. Она не стремилась иметь потомство. Её жизнь была насыщенной и полной тайн, которые хотелось разгадать. Сюда никак не входило воспитание детей. Но если бы вдруг появился ребенок в их нетрадиционной для викторианской эпохи семье, то какое-то время пришлось бы привыкать к слову «мама». Но тут, буквально на голову, свалилась взрослая незнакомая особь.
— Ты так легко воспринимаешь факт нашего родства, — констатировала силурианка. — Почему?
— Чанакья Пандит записал принцип, по которому у каждого из нас есть семь матерей, — выражение лица девушки изменилось и стало более сосредоточенным.
— Они способны уничтожить звезду за несколько секунд, — запугивающе навис над Страксом Майки.
— Мне нужно передать разведданные на Сонтар! — поспешил покинуть компанию карлик.
— Я прослежу за ним, чтобы не натворил чего, — поспешила за ним Дженни.
***
В отличие от произошедшего с Оливией, Раф и Вастра ничего не почувствовали. Каждый открыл глаза и осознал себя в своем теле.
Вастра, Дженни и Стракс вернулись в сопровождении второго аватара Ливии.
На лицах всех присутствующих в зале управления читались вопросы о том, что произошло.
— Я теперь точно я? — удивленно-отстраненно спросил Рафаэль, осматривая себя.
Вдруг Оливия нанесла прямой удар в голову темперамента. Тот отреагировал блоком, подорвался с кресла, как ошпаренный, и принял привычную боевую стойку.
— Рефлексы на месте. Манеры те же. Ты точно ты, — утвердительно кивнула девушка.
— Поздравляю, бро, — похлопал по плечу брата Майки. — Хорошо, что у тебя больше нету этого... — шутник рукой изобразил длинный язык.
— Зато твой я теперь могу с лёгкостью вырвать! — рявкнул темперамент.
— А что вообще произошло? — вдруг раздался голос Вастры в арке бокового входа.
Сопровождающий аватар поспешил покинуть зал управления и заняться некоторыми важными делами, о которых Оливия предпочитала умолчать. А разговаривающая с Рафаэлем кукла продолжила:
— С учетом разницы во времени, у меня была возможность изучить ваше состояние. Для вас, — девушка перевела взгляд с черепахи на силурианку и обратно, — произошедшее показалось так: сознание отключилось и включилось в собственном теле. На самом деле произошло многое.
— Лив, а можно покороче? — с раздражением спросил Рафаэль.
— Я и так стараюсь упростить, — виновато ответила девушка. — Это важно, чтобы вы поняли, что произошло, — дальше Оливия продолжила свое объяснение, расхаживая из стороны в сторону на манер учительницы: — Итак, представим, что ваши мозги — это картины. У мадам Вастры — это натюрморт, а у Рафаэля — это городской пейзаж. Тот безумец просто наложил одно изображение на другое. Иными словами — нарисовал другую картину поверх существующей. Понятно?
— Мне понятно, — вдруг сказал Донателло.
— И мне, — воскликнул Микеланджело, на что остальные отреагировали удивлением. Черепаха предпочел промолчать на это. Видимо, он был поглощен процессом представления рассказа Оливки.
— Итак, такой способ неправильный, если мы не хотим дальнейших проблем.
— Со временем начнут «отшелушиваться» части личности и воспоминаний наложенного образа, если я верно понял твою аналогию, Ливи, — перебил Донателло. С извиняющим видом он кашлянул и приглашающим жестом дал девушке возможность продолжить.
— Все именно так. Доктор, ты же знал, что люди начнут умирать. Потому что неподготовленный мозг не может справится с таким варварским истязанием. Даже Мира перед загрузкой своей личности в мое тело полностью отформатировала мозг.
Перед Оливией стоял очень важный вопрос касательно души. «Если даже очистить мозг, то куда девается душа?» Пока что теории мелькали одна за другой, и девушка не решалась вообще озвучивать свои мысли по этому поводу. Ведические писания четко определяют понятие душа. Это атма. Это атом, который находится в солнечном сплетении, он несет в себе частицу Кришны, то есть Бога, Творца, Всеотца. Личность — это ум, его сосредоточием является мозг. А мозг — это материя. Тогда вывод один — личность и душа — это разные понятия. Личность можно переписать, но душу — невозможно, потому что Творец поместил душу в тело. И если…
— Почему у нас все нормально? — вдруг спросила Вастра.
— Тут нельзя быть абсолютно уверенным, но вы последние подопытные, и способ перемещения образа личности был усовершенствован. Но я могу утверждать, что через какой-то промежуток времени у обоих начались бы галлюцинации и симптомы диссоциативного расстройства личности. В результате могли разрушиться оба образа. Не думаю, что те несчастные умерли своей смертью. Им помогли, — в конце своей длинной речи Оливия пристально посмотрела на Доктора.
Он выдержал взгляд, но не желал разговаривать на эту тему. Он не смог спасти этих людей. Галлифреец тяжело переживал, когда гибли невинные люди.
Все помолчали, но потом Вастра нарушила тишину:
— А что сделала ты?
— Я постаралась максимально аккуратно очистить ваши «картинки». Кроме этого, опыт и воспоминания, полученные в чужом теле, я скопировала в вашу оригинальную личность, — девушка сделала паузу на мгновение. — У вас могут наблюдаться отклонения в психическом здоровье, но не думаю, что они критичны. Нейронные связи не были повреждены так сильно, как может показаться.
Послышались вздохи облегчения Донателло, Леонардо и Дженни.
— В общем, все хорошо. Но не стесняйтесь обсудить какие-то странные симптомы с родными, — улыбнулась девушка.
— Ух ты! А где ты обучилась на психолога? — раздался восторженный голос Микеланджело.
Оливия мило улыбнулась и указала на мозги в ячейках.
— Фу-у-у. Не надо было спрашивать, — скривил мордашку мутант.
— Не хватало нам еще одного мозгоправа в семье, — фыркнул темперамент.
— Не бойся, Рафаэль, когда я вернусь в свое тело, то много чего забудется, — Оливия даже не дала Леонардо возмутиться на слова брата.
— Слава богу, — буркнул себе под нос краснобанданный.
***
Машина, присланная Викторией Экхарт, доставила Миру в институт, который располагался на 101 Авеню стрит рядом с Крайслер-билдинг в Манхэттене. Водитель был типичным вышибалой из Службы Безопасности, что не могла не отметить девушка:
— О, да ты круче всех этих ученых хлюпиков. И много у Экхарт таких шкафов, как ты? — девушка оценивающе осмотрела «своего» водителя и телохранителя в одном лице, а потом фыркнула: — Вот же наивная, я и не таких скручивала в бараний рог.
Мужчина посмотрел на девушку с отсутствующим выражением лица. Возможно, его действительно не волновало, что думает про себя и про него самого хрупкая высокомерная выскочка. Ему платят не за разговоры, а за выполнение работы.
— Скучно! Поехали уже, — скомандовала Мира, а водитель послушно выполнил указание.
Институт ничем особо не выделялся. Ученые и лаборатории — Мире было непонятно, зачем Экхарт позвала её сюда, ведь она могла удаленно работать из Бруклина. Что-то было нечисто, и девушке хотелось поскорее с этим разобраться.
— Для начала я проведу небольшую экскурсию, — раздался голос женщины за спиной. Мира подавила в себе признак того, что её застали врасплох.
— С удовольствием, Виктория. Но лучше бы нам заняться делом.
— Абсолютно согласна. Я все тебе покажу.
Как и ожидала Мира, лаборатории оказались такими же скучными, как и все, над чем работали ученые Экхарт. Подопытные животные, тестирования, куча кодов безопасности и высокий уровень секретности. <i>Но одно место заинтересовало Миру сильнее остальных. Они с Викторией как раз шли по коридору, и он показался девушке очень знакомым. Она сделала несколько шагов, опережая экскурсовода, и заглянула в стеклянное окошко двери лаборатории справа. Там было темно, но внезапно девушка увидела, как там зажегся свет. На столе, похожем на операционный, кто-то лежал. Она зашла вовнутрь и оказалась перед объектом испытаний. На Миру смотрело не её отражение, а точное лицо Оливии. Испытуемая корчилась от боли:
— Именно это тебя ждет, — прошептала она, обращаясь к Мире. Та отшатнулась и внезапно обнаружила себя на месте говорившей.
— Милая, не стоит сопротивляться, — говорил голос Экхарт откуда-то сбоку.
— Что происходит? — спросила Мира, но почувствовала, как задыхается в приступе кашля.
— Всего лишь испытание.
Мира почувствовала, как голова начала сильно болеть. Казалось, что её зажимают в тиски с силой, равной притяжению самого Ккаба. Мире казалось, что её внутренности готовы покинуть тело, а кожа горит. Девушке хотелось оказаться как можно дальше от этого места.
— Какое испытание?
— Я хочу протестировать новую вакцину от гриппа. Это не наш профиль, но ты окажешь услугу всему человечеству…
Дальше пафосные речи потонули в красной пелене боли.</i>
Внезапно девушка обнаружила себя в коридоре. Виктория находилась немного позади, а спереди уже бежали люди в черной боевой униформе. Мира поднялась с пола, держась за стену.
— Я и не думала, что все будет так легко, — в голосе Виктории звучали победные нотки.
— Предала… — прошептала Мира, готовясь к драке.
На девушку бросились несколько противников сразу. Они атаковали одновременно во все стратегически уязвимые точки: голова, торс, опорная нога, руки. Девушке пришлось отступать.
Мира отбежала на несколько метров в сторону Виктории, затем сжала кулаки и мысленно приказала своему телу отключить болевые пороги. Такая манипуляция всегда идеально работала с её галлифрейским телом и так же с аватарами, она не была уверена, что всё сработает и с телом Оливии.
Придя в себя, жертва моментально осознала, что боль отступила лишь временно и скоро станет ещё хуже. При таких обстоятельствах драться просто не было смысла, стоило как можно дальше и как можно скорее убежать и спрятаться, переждать приступы боли, а затем договариваться заново или сразу мстить. Мира одним рывком оказалась около Виктории и, обогнув её, взяла голову в захват.
— Предавать меня может быть опасным для жизни, милочка! — язвительно протянула галлифрейка. — Прикажи своим дебилам отступить!
— Ладно. Делайте всё, что она говорит, — растерянным голосом произнесла Виктория.
Мира вместе с заложницей попыталась отступить к лифту, где у неё появится хотя бы возможность бегства. Но тут её ожидал сюрприз, ведь Экхарт предполагала подобные действия своей оппонентки. Она достала из кармана своего белого халата инъектор и всадила в ногу своей захватчицы лошадиную дозу загадочного препарата, который щедро подарил ей мистер Сакс.
После укола иглой Мира потеряла контроль над телом Оливии на какое-то время, и боль мгновенно обожжённой стрелой поразила её сознание. Через секунду галлифрейка ослабила хватку, а через три уже летела по направлению к полу, теряя сознание.
— Уберите её отсюда в лабораторию Д-12.
Бесчувственную девушку увели, а Виктория задержалась у двери, которая так заинтересовала Миру. Кто бы мог подумать, что воспоминания Объекта могли «просочиться» и так упростить работу. Видимо, есть какие-то факторы, не учтенные даже самой Мирой. И это было для мисс Экхарт самым интересным. Она захотела разобраться во всем этом.
***
— Что случилось? — спросил Леонардо, глядя то на Олив, то на Донателло, когда раздался прерывистый гудок.
— Тревога? — спросил Микеланджело, напуская на себя важность.
— Не думаю, — возразил умник.
— Это сообщение, — констатировала Оливия, подбегая к пульту в зале управления.
Несколько её манипуляций оживили один из экранов, и там появилось лицо Олив:
— Привет, ребятки, — сказало изображение.
— Что за черт? — раздался голос темперамента.
— Я не черт, Рафаэль.
— Что? — лицо краснобанданного выражало одновременно и озадаченность, и гнев. — Что это за шуточки?
— Она не ответит. Это записанное сообщение, — сказал Донателло, нажимая еще несколько кнопок на пульте.
— Да, это записанное сообщение, — сказало изображение.
— Круто-о-о, — протянул Микеланджело. — Как она это делает?
— Я просто предположила вашу реакцию на это сообщение.
Дальше последовала пауза. Майки очарованно смотрел на экран, Раф гневно сжимал кулаки, Дон вопросительно посмотрел на Доктора, а Лео переглянулся с Олив. Стракс, Дженни и Вастра тоже поочередно переглянулись.
— Эмоции уже улеглись, и можно продолжать, — сказало изображение. — Сообщение должно было прийти лишь в случае, если со мной что-то случится. Если вы это видите, то я попала в передрягу и не остановила передачу. Скорее всего, я захвачена Викторией Экхарт…
Глава 18. Головоломка
***
Оливия, а точнее она в теле аватара, сидела за столом в камбузе и, подперев голову левой рукой, о чем-то думала. Об этом можно было судить по однотипным движениям свободной правой руки: девушка рисовала пальцем невидимые узоры, из раза в раз повторяя набор одних и тех же фигур. Это были мандалы.*?
Леонардо бесшумно вошел в помещение. С одной стороны, ему не хотелось трогать Олив, но с другой, появилась потребность поговорить. Как правило, черепаха сам любил побыть наедине с собой, но сейчас ситуация сложилась странная и нетипичная.
— Ты занята чем-то важным? — спросил синеглазый, стоя на пороге, но без приглашения не приближался.
— Нет, садись. Я просто думала.
— О чем? — спросил мутант, присаживаясь рядом.
***
— Думаю, объяснения в нашем случае можно опустить? — спросила мадам Вастра у Оливии.
Высокий интеллект без проблем расставил все точки над «и». Силурианка понимала, что, чтобы вернуть личности её и Рафаэля на место, биологической дочери придется покопаться в воспоминаниях, узнать о Вастре все. Конечно, такое положение вещей не особо радовало.
Если бы про существование Оливии рассказал кто-то сторонний и малознакомый, то женщина-рептилия усомнилась бы и начала расследование. Но Доктор — это не кто-то, и его слову можно было верить. Конечно, иногда он творил и говорил такие вещи, от которых обычный человек мог бы получить вывих мозга, но женщина научилась принимать как данность все, что происходит. Именно поэтому друзьями и спутниками повелителя времени становились обычные существа со скрытым необычным взглядом на мир и с особыми способностями.
Время, когда Вастра воспринимала мир лишь черно-белым, давно прошло, и теперь остались оттенки. А такая метаморфоза стала возможна только из-за появления Доктора. Силурианка никогда не интересовалась повелителем времени как мужчиной. Для неё он был другом и соратником, не более. Выросшая в женском обществе, она впитала феминистические взгляды. Встреча с Доктором изменила жизнь женщины навсегда. Он показал ей мир в красках, заставил пересмотреть свое отношение к нему, подарил надежду. Благодаря доброте Доктора жестокий бездумный воин, одержимый местью, превратилась в цивилизованного сыщика. Но Вастра была благодарна Доктору не столько за это, сколько за Дженни. Если бы галлифреец не разбудил в женщине-рептилии человечность, то смерч возмездия смел бы прекрасное создание на своем пути.
Но кто мог знать, что волею судьбы её с Доктором связала еще одна ниточка? Это была Оливия. С одной стороны, биологическая дочь вызывала интерес, а с другой — настороженность.
— Да, конечно, можно… — натянуто улыбнулся аватар, — …мама.
Вастру передернуло так, будто ударило током. Она не стремилась иметь потомство. Её жизнь была насыщенной и полной тайн, которые хотелось разгадать. Сюда никак не входило воспитание детей. Но если бы вдруг появился ребенок в их нетрадиционной для викторианской эпохи семье, то какое-то время пришлось бы привыкать к слову «мама». Но тут, буквально на голову, свалилась взрослая незнакомая особь.
— Ты так легко воспринимаешь факт нашего родства, — констатировала силурианка. — Почему?
— Чанакья Пандит записал принцип, по которому у каждого из нас есть семь матерей, — выражение лица девушки изменилось и стало более сосредоточенным.
