- Как те? - протянув руку, Маша пальцем указала на участок леса, в который ныряла тропа, уходящая далее, в направлении гор.
Я приподнялся со стула и подошел к перилам веранды. Вгляделся. Территория перед домом была щедро залита светом. Но там, где выстроились деревья, сгустилась темнота. Она превратилась в непроглядный барьер, в котором сложно было увидеть кого-то, можно было лишь предположить по редким искрам, мелькавшим средь ветвей, странный структурный силуэт. Извилистый, гибкий. На высоте двух метров, где начинались кроны, мерцали два глаза - больших, вытянутых и приподнятых по бокам, желтых.
- Это он, - тихо произнес я, будто громкий голос был способен спугнуть незваного пришельца, - ну что ж, пора знакомится.
- Только осторожно, - ласково и тихо прошептали слева и несколько позади меня. Шарэттэ! Как всегда вовремя, как всегда неожиданно!
Обернулся. Маленькая нахальная красавица в этот раз была одета по погоде – в зеленые теплые брючки, смешную дутую курточку синего цвета, а заплетенные в косички волосы скрывались под объемным капюшоном.
- Кто это? - заинтересованно спросила Ромашка, стоявшая справа от меня.
- Шарэттэ.
- Богиня?
- Угу.
- А я гляжу, вы уже поладили, понимаете друг друга с полуслова, - насмешливо пролепетала девчонка.
- Твоими пожеланиями, Шарэттэ, все только благодаря тебе, - с усмешкой произнес и я.
- Она так похожа на мою маму в детстве, - внезапно воскликнула Маша. Я взглянул на девушку. Она заинтересованно всматривалась в черты лица малышки, в смешные хвостики волос, украшенные объемными бантиками, – мне мама свои старые фотографии показывала. Они, конечно, не цветные, но сходство очевидное. Странно…
Не странно. Совсем. Теперь, по крайне мере, мне стали понятны намеки и насмешки Богини в ответ на вопросы о выборе внешнего образа. Хулиганка.
- Ну, что с пришельцем-то? - я решил вернуть наше внимание к по-прежнему стоявшей за кромкой леса тени. Желтые глаза, рассеченные по центру черной полоской, внимательно взирали на нас.
- Я пыталась с ним связаться днем, поговорить, но он на контакт не идет. Совершенно. Чурается, норовит ускользнуть. Он весь какой-то скользкий, хищный, чуждый. Я таких как он раньше и не видела, - пояснила Шарэттэ, пока мы спускались по ступенькам и продвигались поближе к деревьям. Но остановились, так и не дойдя и до середины опушки. Жалобный единичный хруст ветки заставил нас замереть на месте и наблюдать за тем, кто ловко и плавно заскользил черным сгустком – по-другому описать это движение нельзя – в нашу сторону. Лишь немигающие глаза служили своеобразным маяком.
- Тихо, - прошептала Шарэттэ, - я не позволю ему причинить вам вред.
Позади нас мягко, испуганно захрюкал Журка. Откуда и когда он успел здесь появиться? На миг оглянулся. Болотный звереныш находился на противоположенном конце поляны, стоял у толстого дерева, обхватив лапами его ствол, и со страхом в глазах следил за происходящим. Видимо, зрелищем мы его обеспечим. Но вот каким?
Пришелец быстро приблизился к линии, отделяющий тьму и свет. Не мешкая, он ловко переступил ее и продолжил свое необычное, текучее передвижение. И целью его – судя по взгляду и избранной траектории – являлась Маша.
- Шарэттэ… - настороженно еле слышно произнес я, - Не нравится мне этот тип.
- От него не исходит опасных эмоций. Немного любопытства. Толика родственного тепла. Хм, загадочно… - также шепотом сказала Богиня. Она стояла слева и чуть впереди меня. Ребенок - худенький, в смешной курточке, снизу из-под которой выглядывали кончики кожистых крыльев, а защитница – ответственная и воинственная. Хоть бы образ сменила, что ли?
А странник, между тем, полностью вошел в сочный свет ночных властителей, и не прекращал свой путь ни на секунду.
Он был излишне экзотичен для моего мира. Высокий, очень худой, гибкий, тонкий. В целом его строение было схоже с людским. Вытянутое тело, конечности – верхние и нижние, но длиннее и тоньше, голова – узкая, округлая.
Весь он был словно упакован в черный матовый костюм. Волос у него не было, а кожа имела похожий на мой оттенок, но темнее. Вероятно, поэтому его так трудно было разглядеть в густой темноте. Глаза раскосые, насыщенно желтые, с ниточкой зрачка ровно по центру. Нос как таковой отсутствовал, надо ртом, таким же узким и едва заметным, имелись лишь крохотные отверстия. Но дышал он уверенно, без затруднений.
Пока я рассматривал чужеземца, он вплотную подобрался к нам. Остановившись напротив Ромашки, он шумно втянул в себя воздух, а после резко присел около девушки, врывшись длинными пальцами в рыхлую землю для равновесия. Маша напряглась, вытянулась, сокращая дистанцию между собой и чужаком, и замерла.
С такого расстояния существо выглядело еще более замысловато и дико. Гладкая кожа, огромные, слегка выпуклые глаза без ресниц, ровный череп, ушей нет, и как он распознает звуки, непонятно. Костюм его не был гладким и матовым, как показалось первоначально, он состоял из мелких, плотно прилегающих друг к другу чешуек, их края - более светлые - периодически бликовали. Одеяние закрывало тело пришельца полностью, в том числе ладони и ступни, до самой шеи.
Резкий шипящий звук вырвался откуда-то из недр пришельца и распался в пространстве на множество - неопознанных и чуждых. От неожиданности вздрогнули все. Даже Журка, «приклеившийся» к выбранному дереву, громко хрюкнул.
Я взглянул на Шарэттэ, та, наклонив набок голову, и сощурившись, чутко внимала чужеземцу. Раздалось новое, более звонкое и чистое, настойчивое шипение. Странник явно пытался что-то сообщить, но как его понять?
- Шарэттэ? - единственно возможный субъект, которому подвластны иные миры и кто хоть как-то может разрешить возникшую проблему.
- Что Шарэттэ? - внезапно проворчала Богиня, - он странный, речь его странная, а я не всемогущая.
- Не верю.
- И правильно, - поправилась малышка, - мне не все ясно, но эмоции он транслирует положительные. Такое впечатление, что он общается с родственником, с кем-то родным.
Я посмотрел на Ромашку, та не сводила взгляда с пришельца, ловко подбиравшегося к телу девушки, только что не касавшегося ее.
- Шарэттэ, что происходит?
- Я не уверена, но… Маша, а Вам случайно это существо не родственник? - задал самый не логичный вопрос Богиня. Реально. Они же абсолютно внешне разные.
- Нет, - тихо прошелестела Ромашка.
- Он активно посылает Вам эмоции счастья и хорошего настроения, как если бы за долгие годы одиночества встретил кого-то близко по духу.
- Он мне не знаком. На Земле таких нет. Но…- задумчиво протянула Маша, вглядываясь в ластящегося и разродившегося очередной звуковой волной нежности пришельца у ее ног, - я как-то смотрела одну передачу по телевизору, там говорилось, что некто подобный в прошлом мог посещать или проживать на Земле. Находили какие-то статуэтки, что ли. А что, если это именно он и посещал когда-то давно мой мир?
Шарэттэ некоторое время вслушивалась в череду разнообразных звуков, издаваемых чужеземцем, вдумчиво и внимательно рассматривая его и следя за его телодвижениями.
- Возможно, - наконец вздохнула она, - ему очень много лет. Из того потока информации, что он пытается донести до нас я, к сожалению, пока не все понимаю. Такое впечатление, будто энергетика Маши по какой-то причине нравится ему. Близка. Важна для него…..
Не договорив фразу, Богиня замолчала. Сощурившись, даже слегка наклонившись в сторону пришельца, она замерла. Словно уловила нечто серьезное, и никак не хотела этого упустить.
- Что произошло, - спросил я. Подозрительно все это.
- Тшшшш… - нервно зашипела на меня девчонка.
- Но!
- Тихо!!!
На всякий случай я чуть приблизился к Ромашке. Неизвестность таила в себе слишком много данных, которые пугали и настораживали. Журка за спиной испуганно заклокотал, заурчал, как бы предупреждая меня – или кого-то другого – о чем то страшном, что вот-вот должно свершиться.
- Он хочет вернуться домой, - внезапно прошептала Шарэттэ.
- В смысле! - от моего резкого оклика странник вздрогнул и приоткрыл глаза, впиваясь в меня взглядом. Жуткое ощущение. Но я все же продолжил, лишь тише, дабы не вызвать большее беспокойство обладателя указанных глаз, - Ты же говорила, что его планета погибла. Как он может хотеть попасть домой?
- Планета погибла, это так, - секундная заминка, - но, оказывается, он проснулся от того, что почувствовал недалеко от нашего мира своих сородичей. Видимо, где-то рядом те обосновали новый мир, колонию. Он желает отправиться к ним, но ему недостает сил, чтобы напитать энергией то устройство, с помощью которого в прошлом он прилетел к нам.
- И как он получит свои силы?
- Их не случайно было двое, - Шарэттэ взглянула на меня, и в ее взгляде затаилась истина, что точно не понравиться мне, - у них особый энергообмен. Они подзаряжались на духовном и энергетическом уровне друг от друга. Но теперь он один. Ему едва хватает усилий для поддержания своей жизни после выхода из анабиоза. И меня кажется, что в Маше он нашел ту родственную душу, с которой у него возможен необходимый для его жизни обмен энергией.
Я был прав.
Выводы Шарэттэ мне совершенно не понравились.
Что значит, Маша – родственная душа, с которой у этого скользкого пришельца возможен необходимый для его жизни энергообмен?
Он заберет ее силой или просто позовет с собой, увезет на другую планету, к своим сородичам? А согласие Ромашки для того потребуется?
А я…..
И тут мысли мои столкнулись с несокрушимой стеной, резко, с размаху, и не смогли сдвинуться далее. Разум и сердце вновь схлестнулись во внутренней борьбе.
Холодное сознание Шона было готово по-прежнему задавать подобные вопросы, нацеленные на получение ответов о судьбе Маши в разрезе желаний и надобностей чужестранца.
Однако сердце мое, душа, суть воинственно подняли звериные загривки, категорически отказываясь отдавать кому бы то ни было свое.
Свое?
Через секунду, две, три я вдруг осознал, почему «свое». Незаметно для меня, в суете и быстроте происходящих событий, мои чувственные составляющие стали выигрывать в борьбе, организованной разумом. На четвертой, пятой секунде, когда я уже представлял картины исчезновения Ромашки – со странником, в его новый мир, или на Землю, в случае ее возвращения домой – я отчаянно понял, что никак не могу допустить этого. Ни сегодня, ни завтра, никогда.
Выбор сделан.
Не знаю, что меня выдало, но чужеземец, до сих пор прожигающий меня взглядом, выпрямился. В таком положении, сидя на корточках, касаясь кончиками пальцев поверхности под ногами, его голова была расположена как раз на уровне моей. Глаза в глаза. Я заметил, что оттенок чужих глаз начал меняться, темнеть, насыщаться, превращаясь в раскаляемое до предела шэттово море. Предчувствие неотвратимо надвигающейся беды стало покалывать ледяными иголками где-то внутри меня. Шарэттэ молчала, но я все же решил действовать на свой страх и риск. Нужно забирать Ромашку и уходить. Срочно!
Но прежде чем я успел что-либо предпринять, раскаленные зеркалА напротив в миг посветлели и отпустили меня из своего за зеркального плена. И что это было? Я неверно оценил желания пришельца? Или тот сдался, отрекаясь от затеянной каверзы? Не верю!
Чужеземец плавно поднялся, возвышаясь над нами на пару голов. Гибкая ветвь молодого дерева, только черная и таинственная. Вытянув перед собой руки, он выставил перед Машей раскрытые ладони в межмировом жесте добрых намерений и отсутствия оружия. Та завороженно смотрела в глаза странника, точно в них транслировали нечто завлекательное, отчего невозможно оторваться. А после… после она протянула руку и невесомо коснулась пальцами демонстрируемую ладонь. Медленно, осторожно, будто именно так и следовало поступить. Дернулся, стремясь остановить Ромашку, ведь расстояние между нами было мизерным, но не успел.
Взгляд уловил лишь усилившееся мерцание чешуек на костюме чужестранца, а затем и он, и Маша исчезли. Растворились в воздухе, как если бы никогда здесь и не существовали.
- Шэттт, - тихо прошептала Шарэттэ.
Глава восемнадцатая
Ромашка
О, Боже, как же мне хорошо!!
Как давно я не давала себе повода расслабиться и отдохнуть. Круговорот забот и обязанностей засасывал стремительно и бесповоротно. Он нещадно жерновами с острыми краями перемалывал меня, и обещал выплюнуть в конце в виде в хлам использованной и высосанной душевно куклы.
На работе – гонка, дела, граждане, судьи, которым постоянно и всегда нужна помощь. Дома – мама, сестра, а еще Сашка, с его извечным в последнее время вопросом о нашем совместном будущем. И каждому необходимо внимание - поговорить, погулять, посмотреть вместе увлекательный фильм, в общем, каждый желал заполучить кусочек моего тепла, что я, не жадничая, отдавала всем моим близким и любимым. Совершенно бескорыстно.
И, видимо, под истощилась…
Рано или поздно это может произойти с любым из нас.
И я совсем не исключение.
Растянулась на ласковом прогретом песочке, чистом, мелком, шаловливом, раскинула руки в стороны, словно морская звезда, опустила голову на рыхлую поверхность и взглянула на небо. Такое родное, голубое, ясное, летнее небо. Без единого перышка облаков, без темных злых тучек, грозящих дождем и непогодой. И только Солнце. Огненный шар, что расплавленным золотом царствовал в космическом вакууме и позволял нам жить. Солнце, что прочно закрепилось по центру небосвода и неотвратимо затягивало мой взгляд в свои вековые бури, смертоносные вблизи и завораживающе прекрасные, если смотреть на них чрез призму слоев, укрывающих и защищающих Землю.
В какой-то миг покой и тишина, прерываемые лишь звуками разбивающихся о берег ленивых волн и редкими дуновениями ветра, заставили меня сонно прикрыть глаза и уплыть в лабиринты снов, где мне все также было хорошо и умиротворённо.
Артеш
Шэтт, как же мне сейчас кое-кого хочется порвать голыми руками на множество мелких отвратительно выглядящих частей. Сжал кулаки в бессильной злобе. Да, чтоб вас всех… В сложившейся ситуации я, пожалуй, удовлетворюсь и обыкновенным шлёпаньем по худосочной детской заднице.
- Безопасно, говоришь? - прорычал я, разглядывая вязкий сумрак, вальяжно наступавший на поляну, в надежде разглядеть в нем Машу. Возможно, мне привиделось, и она не исчезала, а просто, споткнувшись, упала и скрылась в густых травяных зарослях.
- Я в этом до сих пор уверена, - выдала Богиня, - никакой агрессии или опасности для нас, в том числе Маши, от него не исходило.
От такого утверждения я только что не зарычал. Но кое-кто это сделал за меня. Журка, он стоял у того же дерева, и теперь внимательно следил за мной и Шарэттэ. И он, очевидно, был недоволен, что из его поля зрения исчезла его любимица. Да еще и неизвестно куда.
- Ну и куда он ее утащил? - зло выдохнул я.
- Понятия не имею! - уныло ответила Богиня.
Ррррррр…..
Лучше
