- Я не говорил, что беседа будет проходить в кабинете, - насмешливо сказал высший недодемон, разворачиваясь ко мне лицом.
- Но и речи про похищение там тоже не было!
- Я не похищал, мы направляемся туда, где и произойдет намеченная встреча, - спокойно уточнил Шон. Окончательно потеряв интерес к окружающему пространству, сконцентрировав всё свое внимание на мне, Артеш демонстративно сложил руки на груди, всем своим видом выражая: «ну, давай, возрази!». По-видимому, пикировка ему нравилась, и он ею желал скрасить свой досуг во время запланированной поездки. Ага, жди!
Сжав кулаки до такой степени, что почувствовала все восемь лунных полукружий, отпечатавшихся на ладонях под давлением ногтей, отвела взгляд от бессердечного циника, с которым меня свела судьба.
Я находилась в заранее проигрышной ситуации, обладая разными весовыми категориями с означенным, по сути, Богом в мире Шарэттэ, как в прямом смысле слова, так и с точки зрения статуса, влияния, возможностей и имевшихся знаний о планете, ее законах и обычаях. Может, Шон здесь вправе совершать абсолютно любые действия, и никто ему не указ?
- Не фырчи, я не причиню тебе вреда, - в некоторой мере примирительно уведомил Артеш, - мне требуется выяснить кое-что и без тебя, как оказалось, не получится. Сделаешь, что просят, и будешь свободна.
- А, если я не смогу этого сделать, если оно изначально невыполнимо?
- Постараешься и сделаешь, - с нажимом припечатал мужчина.
Он больше ничего не добавил, откинулся в кресле и закрыл глаза, словно, забывая обо мне, как о сущем пустяке, недоразумении, букашке на лацкане его безупречного пиджака.
Павлин – красивый, величественный, притягательный, но лишь внешне, а как откроет рот, сразу возникает желание закрыть не только уши, но и глаза, и вообще лучше отойти как можно дальше. И как я могла повестись на него при первоначальном знакомстве! Не спорю, сексуального магнетизма и животной самцовой брутальности в нем «по самую крышку», однако, насколько же он озлоблен, холоден и равнодушен.
Я с трудом представляла даже саму вероятность, что этому недодемону возможно объяснить факт существования любви, нежности, добра и человеколюбия, не говоря о том, чтобы заставить распознать и укоренить в себе определенные чувства.
Последовав поданному примеру, я прикрыла веки и теснее придвинулась к спинке автомобильного сиденья. Мерное покачивание создавало обманчивое ощущение покоя, но я не позволяла себе обмануться. Напряжение, натянувшееся звонкой струной, тонко – буквально на ультразвуке – пело между нами. Надеюсь, Шран скоро найдет меня и вызволит из загребущих наглых рук своего Шона, не испугается немилости власть держащего.
Вместе с тем, спустя непродолжительное время (согласно моим внутренним часам не более часа) я всё еще состояла в невольницах у Артеша. Оставив негостеприимное нутро движущегося металлического монстра, мы выдвинулись к расположенному на окраине центральной застройки Шибаяну неприметному низкорослому домику, прикрытому от палящих лучей Шэтта множеством дикорастущих лиан. Мужчина быстро и резко продвигался к указанному помещению, удерживая меня за локоть и не давая мне вырваться и убежать.
Перед тем, как утонуть в темном и прохладном воздухе, царившем за дверью строения, я обернулась назад с надеждой, что там уже во всеоружии мчится мой сильный и смелый демон, но чуда не произошло. Глупо, он, скорее всего, пока и не знает об исчезновении одной непредусмотрительной барышни, зазевавшейся на «безопасных» улицах его родного города.
- Постой и не мешай мне, - прикрыв за нами дверь, сообщил Артеш.
Попали мы в «перемещательную станцию», а, следовательно, на Шибаяну вряд ли останемся. Неуловимые манипуляции, вдох-выдох, и мы поспешили на выход, где меня ждало неизвестное и пугающее будущее, благо, что близкое – мучиться от незнания недолго.
Скрип дверного полотна по песку, горячий ветер, опаляющий кожу, гарцующий по небу прямо над головами Шэтт, каменные трущобы, взявшие нас в кольцо.
Шансу. Красная пустыня.
- Добро пожаловать в мой персональный ад – так же называется место, где надлежит пребывать таким, как я? Дьяволам… - яростно и, неожиданно, горько выдал Шон. Хриплый голос впился тупой, неповоротливой иглой в основание моего сердца. Артеш стоял спиной ко мне и рассматривал багряные барханы, убегающие от его ног в западном направлении и разбивающиеся о скалистые нагромождения, видневшиеся на горизонте. - Ты должна сделать так, чтобы Шарэттэ вернула то, что забрала у меня десять лет назад. Мои крылья….
Глава 23
Ретроспектива, или новое явление Шарэттэ
Шарэттэ была недовольна.
Она с негодованием матери, поймавшей нерадивого ребенка за реализацией опасных для жизни и здоровья экспериментов, пыталась заставить нас отступить и не совершать задуманное безумство.
Кристально-прозрачное небо над нами вмиг затянулось мутными и плоскими облаками, превратив окружающее пространство в сумрачный каменный лес, а по песчаному полотну закружились мелкие ветряные смерчи, завлекая в свой невероятный танец красную пыль, царствующую на Шансу.
Артеш мало обращал внимания на произошедшие изменения, он уверенно и целенаправленно шел только ему известным маршрутом, моим ориентиром в пути служила его спина.
Задерживаться у станции я не стала, во-первых, было страшно, во-вторых, имеющимися в комнате приборами я не умела пользоваться, кроме того жесткий взгляд недодемона мне, собственно, не оставил выбора.
Продвигались медленно, шаги давались с трудом, ноги ощутимо проваливались, будто, пустынные пески сделались в одно мгновение зыбучими и тяжелопроходимыми.
Когда я от изнеможения начала спотыкаться буквально о воздух, мой спутник объявил короткий привал. Расположившись на огромном валуне, заботливо вытолкнутым из недр самой планетой в период далеких тектонических трансформаций, я аккуратно откинулась назад, приникла спиной к шероховатой теплой плоскости и раскинула руки в стороны, зачерпнув пальцами податливые песчинки. Мысли вяло курсировали в голове, не выдвигая более-менее значимые идеи по спасению меня любимой. Сознание растеклось внутри аналогичной морской звездой, симулируя полное отсутствие жизни в теле.
- Осталось немного. За теми скалами слева будет узкое ущелье - нам туда, - через непродолжительное время откуда-то сбоку прозвучал голос Артеша, - вообще, эта станция самая близкая к нужному месту, но из-за разыгравшейся непогоды идем мы недостаточно быстро.
Сообщать мужчине, что в непогоде виноват он сам и его нелепая цель, я не стала. Сам поймет, наверное.
- Хорошо, - как можно равнодушнее ответила я.
- Поднимайся, нам пора.
У, деспот! Перекатившись на бок, я опустила ступни в постылый песок. Диск Шэтта, еле видимый сквозь дымчатый небесный атлас, практически приблизился к горизонту, за которым в скором будущем намеревался скрыться совсем. Ещё два-три часа и день уступит свои права в этой части мира.
В этот момент в голову скользнула мысль, а имеется ли шанс, что Шран в обед решит прийти домой и обнаружит мое исчезновение? Старательно сгенерировав желание возвратиться домой, я, сотворив из частички своей души белоснежного голубя, отправила его с данным посланием прямо в сердце моего демона. Надеюсь, сработает…
Разлом, упомянутый Артешем, появился внезапно. «Мальчик, который выжил», ставший популярным с изданием саги о юных волшебниках, удивился бы такому зрелищу. Знакомо изогнутая молния острыми краями указывала на разные стороны света, она неравномерно расширялась к центру, извиваясь угловатой змеей, и именно в этом месте достаточно глубоко западала вниз. При виде расщелины у меня возникло ощущение, что некое космическое чудовище, цепляясь за убегающую от нее планету, впилось когтем в этот участок земли, но удержаться не смогло, слетев на повороте со строптивого шара.
- Нам необходимо спуститься, - неожиданно раздалось за спиной. Обернувшись к Шону, молчавшему с привала, я заметила, как он подошел к грани, разделяющей горизонтальную плоскость от той, что уходила вертикально к сердцевине мира, и заглянул в черную пропасть. Не знаю, что или кого он там ожидал увидеть, но разочарование недодемона ясно дало понять, что его пожелание не исполнилось.
Спуск к самому низу был относительно недолог. ТрОпы кривой, а кое-где и оборванной лентой петляли по стенам разлома. Иногда появлялись некие «балкончики», на которых мы останавливались и переводили дух.
С каждым шагом мне становилось все страшнее, возвышавшиеся преграды начинали давить: они закрывали собой все, сгущали воздух, не давали должного для сознания простора, отчего возникла непреодолимая жажда запаниковать, а лучше - развернуться и убежать. Однако скрыться я не могла, так как банально шла перед Артешем.
Интересно, что когда мы достигли дна, в его центр ударил один из последних косых лучей уходящего на покой Шэтта. Облачная пелена стала стремительно скручиваться в воздушные рулоны, просветляя небо, а ветряные юлы сюда не проникали, да и под нами - сплошь каменное крошево, а не извечный для пустыни легкий мелкий песок.
Казалось, Шарэттэ, наконец, смирилась с присутствием проблемного сына на этой территории и с его, несомненно, бредовым замыслом вернуть то, что возвращению не подлежит.
- Она умерла здесь, - тихо произнес Артеш, - моя Шаями….
Я обошла мужчину, что прошел вперед и теперь стоял около груды камней, хаотично разбросанных вдоль стены. На его лице отсутствовали даже оттенки каких-либо эмоций. Маска. С разрезами глаз и рта, резкими выступами скул, выделяющейся горбинкой носа. Глаза остекленели, скрывая живые отблески внутреннего пламени, но взор его был направлен в одну точку на камнях.
- Шаями? - громко спросила я.
В эту секунду мой похититель меньше всего походил на страстного соблазнителя, коим был со мной на приеме, темпераментного и озлобленного вымогателя, пришедшего в магазин, бездушного и холодного циника, встреченного этим утром. Из него, словно, выбили всю сущность, энергию, превратив в робота, куклу. И таким он мне не нравился абсолютно. Я поняла, что живой, эмоционально сильный, властный Артеш предпочтительнее, а потому решила извлечь его из глубин разума, куда он провалился по собственной прихоти. У меня получилось.
- Да, - нерадостно усмехнулся Шон, - тебе, наверняка, рассказывали, что я тоже был «избранным». Просто избрали меня зря. Молодость насилия не приемлет, да я и сейчас ненавижу, когда на меня давят или вмешиваются в мои планы. А тогда я злился, очень. На отца с его глупым вердиктом. На идиотские традиции, установленные в мире. На всех. Меня принудительно выгрузили в кровавую пасть Шансу и приказали «Жди!».
Артеш почти зарычал. Он раненым зверем метался по дну разлома, от одной каменной стены до другой. Мерил шагами скупое расстояние и вытаскивал на поверхность всю ту ненависть и боль, что зародились в нем десять лет назад и жили до сих пор.
- Она появилась в сумерках девятого дня, - прижавшись лбом к уступу, к которому приблизился, продолжил бывший демон, - худая, с потухшими зелеными глазами и огненными кудряшками. Её страх пропитал все вокруг, криком её можно было захлебнуться. Когда я нашел свою Шаями, я даже обрадовался, что домой вернусь быстрее, чем на то рассчитывал. Но, рассмотрев меня, девушка испугалась больше и попыталась сбежать. Она постоянно повторяла одно слово, обращаясь ко мне. Дьявол. Позднее я узнал, кого так называют на Земле…
Удар кулаком по твердой глади, ещё один. Зло, хлестко.
Скопившиеся в моих глазах соленые озера переполнились и заструились по щекам извилистыми ручейками. Слезы жалости, но в ней Артеш совершенно не нуждался. Вытерев следы мимолетной слабости, я задала мучающий меня вопрос:
- Почему же пришедшая к тебе по воли Шарэттэ землянка умерла?
- Она не хотела жить! - развернувшись, обвинительно воскликнул Шон, - Шаями многое мне говорила, но я ничего не понимал. Позднее я проанализировал ситуацию и догадался, что в своем мире она совершила самоубийство, и, попав в этот, даже не стремилась осознать себя живой. Спрыгнула в пропасть. На камни. Сама.
Опустив взгляд под ноги, мужчина рвано выдохнул, давая понять, что мы находились в той самой пропасти, что поглотила несчастную.
- Но ты мог спасти её, - прошептала я.
- Я пытался, последовал за ней, но крылья не слушались. А после и их забрали, оторвали...
- Кто? Кто способен на такое? Ты же не бабочка…
- Шарэттэ - замораживающим воздух тоном перебил меня Артеш, - я не знаю как, но это сделала она. Так, что, приступай.
- К чему?
- Ты же общаешься с ней, ты её любимица. Скажи, чтобы вернула мои крылья, я заслужил их, понятно! Заслужил!
- Я не общаюсь с Шарэттэ…
- Не надо врать, - новый рык прорвался наружу, - только до тебя она снизошла. Ни с кем, слышишь, ни с кем и никогда она не пробовала связаться, поговорить, иначе выказать свою поддержку. А твои просьбы моментально исполняются, оживают и следуют за тобой!
Я вспомнила про Стебелек, и сникла. Действительно, по непонятной причине этот мир оказался удивительно отзывчив и благосклонен ко мне. Да, тепло моей души каким-то образом согревает Шарэттэ, но все равно это как-то странно. И потом, взросший из скрытого в почве семечка цветок – это одно, а прирастить давно отделенные от тела демона крылья, по мне так – кардинально противоположное.
- Это иное…
- Нет, - Артеш снова перебил меня. Он нервно взъерошил волосы на висках, запрокинул голову и посмотрев наверх. Затем разбежался и проворно по выступающим камням взобрался на ближайший «балкон», там он рванул застежки пиджака, распахнул его на груди, а следом и вовсе сбросил на пол за спиной. По обнаженной коже заплясали блики первого взошедшего на небосвод спутника планеты. Подойдя к краю, закричал: Ты отобрала у меня самое ценное, Шарэттэ, и я требую вернуть это. Верни, Шэттова богиня!!!
Скромное эхо, ухватившись за последнее сказанное слово, пронесло его по всей протяженности расщелины. Когда последний шепоток затих, безликая тишина жесткой пощечиной ударила по нашим напряженным нервам. Артеш покачнулся, как от удара, но устоял.
Ожидание в несколько минут и ничего.
Расправив плечи, Шон отвернулся, желая, по-видимому, одеться. Выступающие между лопаток черные серпы-шрамы резонировали с лощеной и пафосной внешностью мужчины.
- И что же ценного я у тебя забрала? - вопрос-щекотка прозвучал из темноты. Дуновением еле заметного ветра он добрался до Шона и заставил его замереть. - Ответь мне, избранный.
Глава 24
Откровение, или среди демонов также имеются романтики
Помните то чувство, в детстве, когда прижимаешься к материнской груди в поисках защиты и заботы - от хулиганистых мальчишек со двора, что столкнули тебя с горки, и ты до жуткой боли разодрала коленки, от глупости и недалекости завистливых друзей, пакостящих исподтишка, от въедливых и нудных учителей, заваливающих тебя множеством заданий в школе – то чувство неповторимой нежности, ласки, непоколебимой веры в тебя и любви.
