— Мастер Торо, я не настолько ужасна, как пытается вам внушить Илрэмиэль. Я делаю успехи и без борьбы сдаваться не собираюсь. Кроме того, я претендую на место целителя, а не боевой единицы в отряде, очень хорошо разбираюсь в зельях, и, если вдруг меня ранят — смогу сама себя быстро вылечить.
Мастер Торо взглянул меня внимательнее, на этот раз без улыбки и пробормотал:
— Как целеустремлённая... Кого-то вы мне напоминаете, Калерия.
— И кого же? — полюбопытствовала я.
— Рэми, костюм будет готов через три дня. Сам заберёшь? — сказал мастер Торо, игнорируя мой вопрос.
— Конечно, Канхар. Спасибо.
— Всё сделаю в лучшем виде, мой мальчик. — Мастер Торо подмигнул Илрэмиэлю и добавил. — Твоё недоразумение будет в полной безопасности.
Я успела поблагодарить мастера Торо прежде, чем Кетро схватил меня за руку и потащил на выход.
— Слушай, а обязательно так сильно хватать меня? — спросила я, потирая пальцы, которые этерн чуть не сломал своей хваткой. — Больно, между прочим.
— Прости, — буркнул он в ответ и посмотрел на часы. — Мы пропустили ужин. Пойдём поедим?
— Было бы неплохо.
От Илрэмиэля Кетро я ожидала чего угодно: роскошного ресторана наподобие того, в который меня водил лорд Верлен, модной кафешки для молодёжи вроде тех, что предпочитал Себастьян. Вместо всего этого Кетро притащил меня в родовое гнездо.
Городской особняк рода Кетро находился закрытом жилом квартале, где располагалось пара десятков роскошных домов, принадлежащих исключительно этернам. Я знала об этом, поскольку, когда дедушка покупал городской дом для нас, квартал этернов упоминался не раз — как место, от которого нужно держаться как можно дальше. Антропийские аристократы строили собственные закрытые кварталы в Лланарэ — в одном из таких и находился дом графа Фьери, где я никогда не бывала. Ведь мне путешествия в столицу были строго запрещены.
Я вышла из авто и окунулась в синие сумерки. Вдалеке виднелись огни столичных высоток, а также красиво светилось в наступающем сумраке парящее в воздухе здание Сената.
Миновав ворота, мы оказались в саду, где ствол каждого дерева обвивали гирлянды с сотнями золотистых лампочек.
— Как красиво, — выдохнула я, оглядываясь и ощущая, как что-то глубоко внутри меня переворачивается от тоски и несправедливости, потому что... я могла бы жить в этом доме. Я хотела бы ужинать в этом чудесном саду, благоухающем сладкими ароматами экзотических южных растений каждый вечер. Сидеть в той резной деревянной беседке с мамой и папой... Не скрывая, кто я есть.
— Откуда у вас в саду ароматы южных растений поздней осенью?
— Магия Сильяэр, — пожал плечами Кетро. — Иди в беседку, я спрошу на кухне, что у них есть.
— Почему ты решил поужинать именно здесь?
— Я помолвлен, ты дважды помолвлена. Вряд ли стоит показываться в приличных заведениях столицы вместе. Меня знают в лицо, тебя и твоих женихов вычислят в два счёта. Жёлтая пресса потом житья нам не даст.
Я кивнула, полностью соглашаясь с ним. Даже восхитилась тем, что он подумал о таких вещах. Что было бы с дедом и мамой, если бы они увидели фотографии того, как я ужинаю с Илрэмиэлем Кетро — подумать страшно. Правда беседка не лучший выбор для ужина в прохладный день. Хотя... уже на подходе я увидела тонкие золотистые нити, оплетающие беседку. Зашла внутрь и убедилась — защита от ветра и холода. Как бы я хотела здесь жить!
Илрэмиэль вернулся со слугой, который молча мне поклонился и быстро накрыл стол на двоих, ловко расставив посуду, еду и даже бутылку вина с сервировочной тележки.
— Слушай, а где твои родители? — забеспокоилась я.
— Их нет в городе. Ездят по герцогствам.
Я с облегчением выдохнула. На ужин нам принесли запечённое мясо с овощами и чудесный десерт со свежими ягодами. Глядя, как этерн разливает вино по бокалам, мне внезапно пришло в голову...
— Рэм... — он почему-то вздрогнул и даже пролил несколько капель мимо бокала. — Спасибо тебе огромное.
Он медленно поставил бутылку на стол, взял бокал и после этого посмотрел на меня.
— Значит, сегодня я оказался не таким злобным, как обычно?
— Я и не считала тебя злобным, — улыбнулась, беря второй бокал.
— Я слышал другое, — заметил он, делая глоток.
— Правда? Кто-то говорит, что я считаю тебя злобным.
— Угу, — он осушил половину бокала.
— Прости, кажется, я и правда говорила нечто подобное кому-то, — мне стало ужасно стыдно, я отпила вино, а потом пробурчала: — информация в Академии распространяется удивительно быстро.
— Да ладно, у тебя были причины так считать. Расскажи лучше, как ты вляпалась в двойную помолвку, да ещё оказалась перед выбором между Верленом и принцем Бъярны? Ты ведь понимаешь, что кого бы ни выбрала, второй будет оскорблён в лучших чувствах?
Кетро принялся за мясо, а у меня совсем пропал аппетит. Сама я старалась не думать об этом, но этерн попал не в бровь, а в глаз.
— Дед пообещал мою руку Верлену, причём, не спрашивая моего согласия и даже не предупредив об этом. — Мрачно ответила я. — Помолвка должна была состояться буквально через месяц, меня бы отстранили от учёбы и заставили бы готовиться к свадьбе. Себастьян предложил свою помощь... чтобы получить отсрочку от помолвки до конца первого семестра. В Дворянском кодексе Магитерры как раз прописаны подходящие сроки. План такой, что если кто-то возьмёт меня в отряд, помолвку и выбор придётся отложить уже до конца обучения, то есть ещё на год... А если я не попаду в отряд, то меня просто отчислят как отстающую. В этом случае я надеюсь воспользоваться правом отказаться от обоих.
Кетро даже перестал жевать.
— Подловили тебя, солны... — Кетро осёкся под моим взглядом, а потом заявил, — Сестрёнкой звать не буду! Мда... Какой, оказывается, Сверр сообразительный, а Верлен подлый. Не ожидал от него. Грозить девушке отчислением. Кстати, нет у тебя никакого права отказаться от обоих. В кодексе это чётко прописано.
— Что? — мне показалось, я ослышалась. Понадеялась, что он шутит. Конечно, меня не прельщала перспектива отказывать сразу обоим, а, если быть до конца честной, я надеялась тянуть время до тех пор, пока они оба не откажутся от меня в пользу более сговорчивых невест. — Но Себастьян сказал...
Губы Кетро скривились в ухмылке... Он откинулся назад.
— Н-да и Сверр подлюга ещё та! Интересно, почему им обоим так важно жениться именно на тебе? — задумчиво произнёс он, разглядывая меня своим пронзительно-зелёным взглядом, от которого аж мурашки бежали по телу. Отвела взгляд и отпила вино.
— Снова намекаешь на то, что я не представляю интереса как женщина.
— Да нет... Дело не в этом. Просто, Верлен вообще не стремился жениться, сколько я его знаю. Он отказывался от всех невест, которых выбирал отец, а тут внезапно согласился. А Сверр вообще... кхм... скажем так его спальня была второй по популярности в Университете.
— Потому что первое место по праву занимает твоя спальня? — хмыкнула я, а зелёные глаза сузились.
— Информация в Академии и в самом деле распространяется удивительно быстро, — в ответ я лишь пожала плечами.
— А почему ты всё-таки не хочешь замуж? Я думал, что цель чистокровных аристократок именно в этом. Да и женихи, как-никак, неплохие. Не каждой девушке выпадает выбирать между принцем Бъярны и будущим герцогом и членом Сената. Может даже Верлен станет Императором.
— Я хочу сама собой распоряжаться! Я устала, что за меня всё вечно решает дедушка. К тому же понятия не имею, кого из них выбрать.
— Я думал, выбор очевиден — Себастьян Сверр, разве нет? — удивился Кетро. Я вздохнула.
— Честно говоря, я совсем не хочу выходить замуж ни за одного из них.
— Странно это слышать, — осторожно произнёс Кетро. — Знаешь ли все годы учёбы в Университете, я видел, как Сверр и Верлен вызывали со стороны девушек лишь восторги.
— Как и ты, — хмыкнула я.
— Сейчас речь не обо мне, — спокойно ответил этерн. — Чем они тебе так не угодили?
— Знаешь, как-то неловко с тобой об этом разговаривать. В общем, не хочу я замуж в принципе, ни за одного из них. Конечно, поначалу Себастьян мне нравился, но узнав его поближе... Да и... всё-таки я склоняюсь к традиционному браку.
— Неужели ты настолько веришь в культ чистокровности, что это влияет на твои симпатии? — в вопросе этерна проскользнули презрительные нотки, хотя он и пытался их скрыть. Видимо, верования антропитов его сильно задевали.
— Не настолько. Сверр просто не вызвал того... тех...чувств, на которые я рассчитывала.
— Только не говори мне, что ты веришь в любовь, Калерия Перье! — язвительно хмыкнул этерн.
— Представь себе, верю. По крайней мере, мне всегда казалось, что к человеку... к мужчине, — поспешно добавила я, заметив, как скривился этерн при слове «человек», — за которого собираешься замуж, нужно испытывать другие чувства. Нечто большее, чем уважение или дружескую симпатию.
— А к Верлену и Сверру ты испытываешь уважение и дружескую симпатию соответственно? — уточнил Кетро.
— Думаю, да. Ты ведь сам не хочешь жениться на Марлен по той же причине.
Он поморщился.
— Да, я отношусь к ней скорее как к сестре, чем как к женщине.
— Объясни мне, кстати! В чём смысл брака с ней? Неужели Алехару Кетро так не терпится пропихнуть своего сына в Императоры! Ведь твои потомки будут следующие в очереди.
Рэм запрокинул голову, глядя в звёздное небо и внезапно сказал:
— Алехар Кетро мне не родной отец.
Я замерла. Мышцы лица словно свело судорогой, голос изменил, и я смогла лишь хрипло прошептать:
— Что?!
— Я не Кетро по крови. С магией у меня вообще всё сложно, как ты знаешь, поэтому даже инициация не помогла. Я не смогу стать хранителем целительской магии, род Кетро начнёт угасать. Поэтому родители стремятся женить меня на Марлен. Она войдёт в род Кетро, овладеет магией целительства, родит наследника и род продолжится. Она — из Правящей семьи, никто не скажет и слова против нашего наследника. Но если я женюсь по своему усмотрению, например, на антропийке, мои дети унаследуют устойчивость к магии... А если женюсь на этернийке из младших семей, то всё равно Правящие могут оспорить права моих наследников взойти на трон Гехарии. Ведь я — приёмный. Да и не только Правящие, Сенат тут же ухватится за эту возможность и продвинет кого-то из чистокровных аристократов... Хотя мне нет дела до всего этого, просто... не знаю, как отказать единственному отцу, которого знал в жизни.
Сердце гулко стучало, всеми силами стараясь не выдать своего волнения, я спросила.
— Разве у Алехара нет других наследников?
— У него было множество любовниц, но ни с кем ничего не вышло.
— Было? — осторожно уточнила я.
— Да, моя мать готова была терпеть других женщин только ради рождения наследника рода Кетро, но по истечении более десяти лет неудачных попыток, она потребовала дать всем отставку.
Боги... Никогда я не думала, что из-за моей тайны может пострадать кто-то, кроме матери и деда, а вот получается... Страдает Рэм, оказавшийся на моём законном месте как в ловушке. Страдает Марлен, которая не хочет замуж за Рэма. Страдает даже Алехар... Хотя сам виноват! У него могла бы быть уже целая куча наследников рода.
Не замечая моих эмоций, Рэм продолжал рассказывать:
— Когда он встретил мать, мне уже было пять лет.
— Значит, тебе...
— Двадцать пять, да, — спокойно ответил Кетро.
— И ты проходил обряд инициации гораздо позже других детей. Запомнил, как это было?
Вопрос, который не имело смысла задавать, но в этом доме меня мучали болезненные мысли в стиле «что если...» Что если бы отец всё же женился на маме?
— К сожалению, запомнил. Было очень больно и очень бесполезно, поскольку магия всё равно оказалась мне недоступно, — пожал плечами этерн.
— А почему тогда ты ещё в Академии? Я, так понимаю, и в университет ты поступил позже всех?
— По каким-то причинам я неправильно развивался. В пять лет даже говорить не умел. Мать говорит, это из-за того, что мы много путешествовали, скрывались от моего настоящего отца. В общем... подробностей не рассказывает.
Я с недоверием уставилась на него. Илрэмиэль Кетро... Этот всезнайка и всеумейка был отстающим в развитии... да отставания в развитии у этернов вообще не бывает!
— Даже не спрашивай, — поняв мою реакцию, махнул он рукой. — Я даже себя не помню. Первое воспоминание — это знакомство с Алехаром и слова мамы «Дорогой, это твой папа». Обряд принятия в род Кетро. Правда я очень быстро понял, что папа неродной, никто со мной не говорил об этом, я просто знал.
Кетро продолжал рассказывать о своей жизни как ни в чём не бывало... О том, как сверстники над ним смеялись, когда он пошёл в школу, как трудно ему давалась письменность, каким он был рассеянным.
— Первые пятнадцать лет жизни я постоянно проваливался в какой-то туман, часто не помнил, как оказался в том или ином месте, словно моим телом управлял кто-то другой. Всё изменилось на первой охоте. Отец взял меня на неё в пятнадцать лет — первый и единственный раз. Едва ли премьер-сенатор понимал, что я не готов к реальному сражению, да он вообще никогда не обращал на меня внимания. Как и мать... — в словах этерна послышалась горечь. — Словно я не существовал.
— И что произошло на этой охоте? — услышала я свой голос, прозвучавший чужим.
— Я убил первого ямадзи, — кривая ухмылка изогнула чувственные губы. — Увидев кровь стихийника на своих руках, я чувствовал себя так, будто совершил преступление... предал кого-то, но с того момента мир обрёл чёткость, а я — ясность мышления. Поняв, что сильно отстаю и уступаю своим товарищам, взялся за учёбу...
— И стал всезнайкой и всеумейкой? — улыбнулась я, хотя сердце отдавало болью за маленького мальчика, который пострадал так же, как и я, если не больше. Которого не замечал приёмный отец, игнорировала собственная мать, которому приходиться жениться против воли просто, потому что он случайно занял чужое место в жизни.
Рэм улыбнулся, устремив задумчивый взгляд вглубь сада. Мне безумно захотелось прикоснуться к нему, погладить по щеке, утешить...
— Видимо, да, — ответил он.
— А как твоя мать познакомилась с Алехаром? Из какого она сама рода? — озвучила я внезапно пришедшие в голову вопросы.
— От моих родителей сложно добиться откровенности, но вроде мать была безродной до встречи с Алехаром, а он собирался жениться на какой-то антропийской аристократке.
Я затаила дыхание.
— Подожди, ты хочешь сказать, что твой в высшей степени рассудительный отец, который заставляет тебя жениться из чувства долга, сам предпочёл жениться на этернийке, которая уже гипотетически не сможет родить ему наследников вместо того, чтобы взять в жёны плодовитую антропийскую аристократку? Нелогично!
Тут Илрэмиэль перевёл на меня взгляд, и я увидела в зелёных глазах что-то такое... непонятное мне, и тихо ответил:
— Логика уступает свои позиции там, где появляется любовь.
— Разве ты веришь в любовь? — язвительно спросила я.
— Я допускаю, что с кем-то она случается, — спокойно ответил этерн, отводя взгляд.
— Но тебе он отказывает в праве подождать, пока ты встретишь любовь?
Рэм помолчал, а потом сказал:
— Разве не все родители поступают так же? Совершив собственные ошибки, они стремятся заставить нас избежать их, или верить в те глупости, в которые верят сами... Скажи,
Мастер Торо взглянул меня внимательнее, на этот раз без улыбки и пробормотал:
— Как целеустремлённая... Кого-то вы мне напоминаете, Калерия.
— И кого же? — полюбопытствовала я.
— Рэми, костюм будет готов через три дня. Сам заберёшь? — сказал мастер Торо, игнорируя мой вопрос.
— Конечно, Канхар. Спасибо.
— Всё сделаю в лучшем виде, мой мальчик. — Мастер Торо подмигнул Илрэмиэлю и добавил. — Твоё недоразумение будет в полной безопасности.
Я успела поблагодарить мастера Торо прежде, чем Кетро схватил меня за руку и потащил на выход.
— Слушай, а обязательно так сильно хватать меня? — спросила я, потирая пальцы, которые этерн чуть не сломал своей хваткой. — Больно, между прочим.
— Прости, — буркнул он в ответ и посмотрел на часы. — Мы пропустили ужин. Пойдём поедим?
— Было бы неплохо.
Глава 18
От Илрэмиэля Кетро я ожидала чего угодно: роскошного ресторана наподобие того, в который меня водил лорд Верлен, модной кафешки для молодёжи вроде тех, что предпочитал Себастьян. Вместо всего этого Кетро притащил меня в родовое гнездо.
Городской особняк рода Кетро находился закрытом жилом квартале, где располагалось пара десятков роскошных домов, принадлежащих исключительно этернам. Я знала об этом, поскольку, когда дедушка покупал городской дом для нас, квартал этернов упоминался не раз — как место, от которого нужно держаться как можно дальше. Антропийские аристократы строили собственные закрытые кварталы в Лланарэ — в одном из таких и находился дом графа Фьери, где я никогда не бывала. Ведь мне путешествия в столицу были строго запрещены.
Я вышла из авто и окунулась в синие сумерки. Вдалеке виднелись огни столичных высоток, а также красиво светилось в наступающем сумраке парящее в воздухе здание Сената.
Миновав ворота, мы оказались в саду, где ствол каждого дерева обвивали гирлянды с сотнями золотистых лампочек.
— Как красиво, — выдохнула я, оглядываясь и ощущая, как что-то глубоко внутри меня переворачивается от тоски и несправедливости, потому что... я могла бы жить в этом доме. Я хотела бы ужинать в этом чудесном саду, благоухающем сладкими ароматами экзотических южных растений каждый вечер. Сидеть в той резной деревянной беседке с мамой и папой... Не скрывая, кто я есть.
— Откуда у вас в саду ароматы южных растений поздней осенью?
— Магия Сильяэр, — пожал плечами Кетро. — Иди в беседку, я спрошу на кухне, что у них есть.
— Почему ты решил поужинать именно здесь?
— Я помолвлен, ты дважды помолвлена. Вряд ли стоит показываться в приличных заведениях столицы вместе. Меня знают в лицо, тебя и твоих женихов вычислят в два счёта. Жёлтая пресса потом житья нам не даст.
Я кивнула, полностью соглашаясь с ним. Даже восхитилась тем, что он подумал о таких вещах. Что было бы с дедом и мамой, если бы они увидели фотографии того, как я ужинаю с Илрэмиэлем Кетро — подумать страшно. Правда беседка не лучший выбор для ужина в прохладный день. Хотя... уже на подходе я увидела тонкие золотистые нити, оплетающие беседку. Зашла внутрь и убедилась — защита от ветра и холода. Как бы я хотела здесь жить!
Илрэмиэль вернулся со слугой, который молча мне поклонился и быстро накрыл стол на двоих, ловко расставив посуду, еду и даже бутылку вина с сервировочной тележки.
— Слушай, а где твои родители? — забеспокоилась я.
— Их нет в городе. Ездят по герцогствам.
Я с облегчением выдохнула. На ужин нам принесли запечённое мясо с овощами и чудесный десерт со свежими ягодами. Глядя, как этерн разливает вино по бокалам, мне внезапно пришло в голову...
— Рэм... — он почему-то вздрогнул и даже пролил несколько капель мимо бокала. — Спасибо тебе огромное.
Он медленно поставил бутылку на стол, взял бокал и после этого посмотрел на меня.
— Значит, сегодня я оказался не таким злобным, как обычно?
— Я и не считала тебя злобным, — улыбнулась, беря второй бокал.
— Я слышал другое, — заметил он, делая глоток.
— Правда? Кто-то говорит, что я считаю тебя злобным.
— Угу, — он осушил половину бокала.
— Прости, кажется, я и правда говорила нечто подобное кому-то, — мне стало ужасно стыдно, я отпила вино, а потом пробурчала: — информация в Академии распространяется удивительно быстро.
— Да ладно, у тебя были причины так считать. Расскажи лучше, как ты вляпалась в двойную помолвку, да ещё оказалась перед выбором между Верленом и принцем Бъярны? Ты ведь понимаешь, что кого бы ни выбрала, второй будет оскорблён в лучших чувствах?
Кетро принялся за мясо, а у меня совсем пропал аппетит. Сама я старалась не думать об этом, но этерн попал не в бровь, а в глаз.
— Дед пообещал мою руку Верлену, причём, не спрашивая моего согласия и даже не предупредив об этом. — Мрачно ответила я. — Помолвка должна была состояться буквально через месяц, меня бы отстранили от учёбы и заставили бы готовиться к свадьбе. Себастьян предложил свою помощь... чтобы получить отсрочку от помолвки до конца первого семестра. В Дворянском кодексе Магитерры как раз прописаны подходящие сроки. План такой, что если кто-то возьмёт меня в отряд, помолвку и выбор придётся отложить уже до конца обучения, то есть ещё на год... А если я не попаду в отряд, то меня просто отчислят как отстающую. В этом случае я надеюсь воспользоваться правом отказаться от обоих.
Кетро даже перестал жевать.
— Подловили тебя, солны... — Кетро осёкся под моим взглядом, а потом заявил, — Сестрёнкой звать не буду! Мда... Какой, оказывается, Сверр сообразительный, а Верлен подлый. Не ожидал от него. Грозить девушке отчислением. Кстати, нет у тебя никакого права отказаться от обоих. В кодексе это чётко прописано.
— Что? — мне показалось, я ослышалась. Понадеялась, что он шутит. Конечно, меня не прельщала перспектива отказывать сразу обоим, а, если быть до конца честной, я надеялась тянуть время до тех пор, пока они оба не откажутся от меня в пользу более сговорчивых невест. — Но Себастьян сказал...
Губы Кетро скривились в ухмылке... Он откинулся назад.
— Н-да и Сверр подлюга ещё та! Интересно, почему им обоим так важно жениться именно на тебе? — задумчиво произнёс он, разглядывая меня своим пронзительно-зелёным взглядом, от которого аж мурашки бежали по телу. Отвела взгляд и отпила вино.
— Снова намекаешь на то, что я не представляю интереса как женщина.
— Да нет... Дело не в этом. Просто, Верлен вообще не стремился жениться, сколько я его знаю. Он отказывался от всех невест, которых выбирал отец, а тут внезапно согласился. А Сверр вообще... кхм... скажем так его спальня была второй по популярности в Университете.
— Потому что первое место по праву занимает твоя спальня? — хмыкнула я, а зелёные глаза сузились.
— Информация в Академии и в самом деле распространяется удивительно быстро, — в ответ я лишь пожала плечами.
— А почему ты всё-таки не хочешь замуж? Я думал, что цель чистокровных аристократок именно в этом. Да и женихи, как-никак, неплохие. Не каждой девушке выпадает выбирать между принцем Бъярны и будущим герцогом и членом Сената. Может даже Верлен станет Императором.
— Я хочу сама собой распоряжаться! Я устала, что за меня всё вечно решает дедушка. К тому же понятия не имею, кого из них выбрать.
— Я думал, выбор очевиден — Себастьян Сверр, разве нет? — удивился Кетро. Я вздохнула.
— Честно говоря, я совсем не хочу выходить замуж ни за одного из них.
— Странно это слышать, — осторожно произнёс Кетро. — Знаешь ли все годы учёбы в Университете, я видел, как Сверр и Верлен вызывали со стороны девушек лишь восторги.
— Как и ты, — хмыкнула я.
— Сейчас речь не обо мне, — спокойно ответил этерн. — Чем они тебе так не угодили?
— Знаешь, как-то неловко с тобой об этом разговаривать. В общем, не хочу я замуж в принципе, ни за одного из них. Конечно, поначалу Себастьян мне нравился, но узнав его поближе... Да и... всё-таки я склоняюсь к традиционному браку.
— Неужели ты настолько веришь в культ чистокровности, что это влияет на твои симпатии? — в вопросе этерна проскользнули презрительные нотки, хотя он и пытался их скрыть. Видимо, верования антропитов его сильно задевали.
— Не настолько. Сверр просто не вызвал того... тех...чувств, на которые я рассчитывала.
— Только не говори мне, что ты веришь в любовь, Калерия Перье! — язвительно хмыкнул этерн.
— Представь себе, верю. По крайней мере, мне всегда казалось, что к человеку... к мужчине, — поспешно добавила я, заметив, как скривился этерн при слове «человек», — за которого собираешься замуж, нужно испытывать другие чувства. Нечто большее, чем уважение или дружескую симпатию.
— А к Верлену и Сверру ты испытываешь уважение и дружескую симпатию соответственно? — уточнил Кетро.
— Думаю, да. Ты ведь сам не хочешь жениться на Марлен по той же причине.
Он поморщился.
— Да, я отношусь к ней скорее как к сестре, чем как к женщине.
— Объясни мне, кстати! В чём смысл брака с ней? Неужели Алехару Кетро так не терпится пропихнуть своего сына в Императоры! Ведь твои потомки будут следующие в очереди.
Рэм запрокинул голову, глядя в звёздное небо и внезапно сказал:
— Алехар Кетро мне не родной отец.
Я замерла. Мышцы лица словно свело судорогой, голос изменил, и я смогла лишь хрипло прошептать:
— Что?!
— Я не Кетро по крови. С магией у меня вообще всё сложно, как ты знаешь, поэтому даже инициация не помогла. Я не смогу стать хранителем целительской магии, род Кетро начнёт угасать. Поэтому родители стремятся женить меня на Марлен. Она войдёт в род Кетро, овладеет магией целительства, родит наследника и род продолжится. Она — из Правящей семьи, никто не скажет и слова против нашего наследника. Но если я женюсь по своему усмотрению, например, на антропийке, мои дети унаследуют устойчивость к магии... А если женюсь на этернийке из младших семей, то всё равно Правящие могут оспорить права моих наследников взойти на трон Гехарии. Ведь я — приёмный. Да и не только Правящие, Сенат тут же ухватится за эту возможность и продвинет кого-то из чистокровных аристократов... Хотя мне нет дела до всего этого, просто... не знаю, как отказать единственному отцу, которого знал в жизни.
Сердце гулко стучало, всеми силами стараясь не выдать своего волнения, я спросила.
— Разве у Алехара нет других наследников?
— У него было множество любовниц, но ни с кем ничего не вышло.
— Было? — осторожно уточнила я.
— Да, моя мать готова была терпеть других женщин только ради рождения наследника рода Кетро, но по истечении более десяти лет неудачных попыток, она потребовала дать всем отставку.
Боги... Никогда я не думала, что из-за моей тайны может пострадать кто-то, кроме матери и деда, а вот получается... Страдает Рэм, оказавшийся на моём законном месте как в ловушке. Страдает Марлен, которая не хочет замуж за Рэма. Страдает даже Алехар... Хотя сам виноват! У него могла бы быть уже целая куча наследников рода.
Не замечая моих эмоций, Рэм продолжал рассказывать:
— Когда он встретил мать, мне уже было пять лет.
— Значит, тебе...
— Двадцать пять, да, — спокойно ответил Кетро.
— И ты проходил обряд инициации гораздо позже других детей. Запомнил, как это было?
Вопрос, который не имело смысла задавать, но в этом доме меня мучали болезненные мысли в стиле «что если...» Что если бы отец всё же женился на маме?
— К сожалению, запомнил. Было очень больно и очень бесполезно, поскольку магия всё равно оказалась мне недоступно, — пожал плечами этерн.
— А почему тогда ты ещё в Академии? Я, так понимаю, и в университет ты поступил позже всех?
— По каким-то причинам я неправильно развивался. В пять лет даже говорить не умел. Мать говорит, это из-за того, что мы много путешествовали, скрывались от моего настоящего отца. В общем... подробностей не рассказывает.
Я с недоверием уставилась на него. Илрэмиэль Кетро... Этот всезнайка и всеумейка был отстающим в развитии... да отставания в развитии у этернов вообще не бывает!
— Даже не спрашивай, — поняв мою реакцию, махнул он рукой. — Я даже себя не помню. Первое воспоминание — это знакомство с Алехаром и слова мамы «Дорогой, это твой папа». Обряд принятия в род Кетро. Правда я очень быстро понял, что папа неродной, никто со мной не говорил об этом, я просто знал.
Кетро продолжал рассказывать о своей жизни как ни в чём не бывало... О том, как сверстники над ним смеялись, когда он пошёл в школу, как трудно ему давалась письменность, каким он был рассеянным.
— Первые пятнадцать лет жизни я постоянно проваливался в какой-то туман, часто не помнил, как оказался в том или ином месте, словно моим телом управлял кто-то другой. Всё изменилось на первой охоте. Отец взял меня на неё в пятнадцать лет — первый и единственный раз. Едва ли премьер-сенатор понимал, что я не готов к реальному сражению, да он вообще никогда не обращал на меня внимания. Как и мать... — в словах этерна послышалась горечь. — Словно я не существовал.
— И что произошло на этой охоте? — услышала я свой голос, прозвучавший чужим.
— Я убил первого ямадзи, — кривая ухмылка изогнула чувственные губы. — Увидев кровь стихийника на своих руках, я чувствовал себя так, будто совершил преступление... предал кого-то, но с того момента мир обрёл чёткость, а я — ясность мышления. Поняв, что сильно отстаю и уступаю своим товарищам, взялся за учёбу...
— И стал всезнайкой и всеумейкой? — улыбнулась я, хотя сердце отдавало болью за маленького мальчика, который пострадал так же, как и я, если не больше. Которого не замечал приёмный отец, игнорировала собственная мать, которому приходиться жениться против воли просто, потому что он случайно занял чужое место в жизни.
Рэм улыбнулся, устремив задумчивый взгляд вглубь сада. Мне безумно захотелось прикоснуться к нему, погладить по щеке, утешить...
— Видимо, да, — ответил он.
— А как твоя мать познакомилась с Алехаром? Из какого она сама рода? — озвучила я внезапно пришедшие в голову вопросы.
— От моих родителей сложно добиться откровенности, но вроде мать была безродной до встречи с Алехаром, а он собирался жениться на какой-то антропийской аристократке.
Я затаила дыхание.
— Подожди, ты хочешь сказать, что твой в высшей степени рассудительный отец, который заставляет тебя жениться из чувства долга, сам предпочёл жениться на этернийке, которая уже гипотетически не сможет родить ему наследников вместо того, чтобы взять в жёны плодовитую антропийскую аристократку? Нелогично!
Тут Илрэмиэль перевёл на меня взгляд, и я увидела в зелёных глазах что-то такое... непонятное мне, и тихо ответил:
— Логика уступает свои позиции там, где появляется любовь.
— Разве ты веришь в любовь? — язвительно спросила я.
— Я допускаю, что с кем-то она случается, — спокойно ответил этерн, отводя взгляд.
— Но тебе он отказывает в праве подождать, пока ты встретишь любовь?
Рэм помолчал, а потом сказал:
— Разве не все родители поступают так же? Совершив собственные ошибки, они стремятся заставить нас избежать их, или верить в те глупости, в которые верят сами... Скажи,
