– Мой Хранитель – как хочу, так и обращаюсь, – объявили мне. – Сейчас ещё на свидание со мной пойдёшь.
– Что-то я уже не уверена, что хочу идти с тобой на свидание. Ты меня пугаешь.
Зорин замер. Руки осторожно обняли моё лицо, заставляя поднять взгляд и посмотреть в тёмные глаза.
– Пугаю? Почему?
Я сглотнула, пытаясь унять дрожь, побежавшую от нежного прикосновения.
– Когда ты подошёл к нам с Тристаном, у тебя было такое лицо…
– Какое? – осторожно спросил Алек.
– Лицо убийцы, – прошептала я, теряя голос, и тут же увидела, как дёрнулась верхняя губа моего Рыцаря, чтобы затем искривить лицо в жёсткой усмешке.
– Значит, такого ты обо мне мнения?
– Алек…
Я не знала, что собираюсь сказать, но в любом случае, желание говорить исчезло, когда, властно обняв за плечи меня вывели на улицу. В машину сели в полном молчании. Доехали тоже.
По дороге я искоса разглядывала профиль своего Рыцаря. Крупный нос с лёгкой горбинкой, нахмуренный лоб, мягкая линия губ, волевой подбородок… Сердце сжималось от нежности при одном только взгляде на этого мужчину, в то же время он начинал меня пугать. Ранее мне показывали лишь одну ипостась Александра Зорина, с целью завоевать расположение, вызвать доверие, теперь же открывались новые грани.
– Алек, – я осторожно коснулась его плеча, едва машина остановилась. – Ты ревнуешь?
Начать беседу решила с наиболее безопасной из двух тем, хотя очевидно, что слова про лицо убийцы задели Зорина едва ли не больше моей беседы с Марсом.
– Я не имею права ревновать, – напряжённо ответил он, продолжая с силой сжимать руль.
– Ревность – это чувство, а чувствовать имеет право каждый, – мягко возразила я, перемещая ладонь чуть выше и погружая пальцы в шелковистые волосы на затылке.
Зорин шумно выдохнул, убрал руки с руля и повернулся ко мне, обречённо улыбаясь.
– Ревную, конечно. В этом нет смысла, но… Ты знаешь историю отношений Хранителей Марса и Венеры?
– Знаю. Вивиан присылала мне множество материалов по этому поводу, – ответила, понимая, к чему клонится разговор.
– Значит, ты знаешь, что все Хранители Марса и Венеры были участниками величайших историй любви.
– Были и те Венеры, которые влюблялись в своих Рыцарей, – возразила я.
– Были, – согласился Зорин. – И Рыцари быстренько хватали своих Венер и тащили скреплять союзы, только потом Венера всё равно знакомилась с Марсом и… измены, годы жизни во лжи, трагедии, смерти…
Спорить с фактами я не собиралась, однако один аргумент в запасе имелся.
– Я прочитала все эти истории, Алек. Впечатляет, не спорю, и понимаю, почему БРИЗ принял решение запретить Рыцарю отношения с Венерой. Вполне логично. Венеры – гиперчувствительные девушки, которые всегда влюбляются в своих Рыцарей. Рыцари не могут устоять, поскольку Венеры эмпатически передают свои чувства, а мужчина если им восхищается красивая женщина, которая находится под его защитой… Словом, простая формула физического притяжения.
– Тогда ты понимаешь, что…
– Ты считаешь, что у меня к тебе лишь физическое притяжение, а после встречи с Марсом должна возникнуть великая любовь с первого взгляда.
Зорин смотрел испытующе, молча ожидая моих дальнейших слов.
– Я не испытала ничего подобного к Тристану Уортону.
Агент усмехнулся, на мгновение прикрыв глаза и откинув голову назад.
– Обещай мне, Крис, что будешь честно говорить о своих чувствах.
– Интересная просьба от человека, который не хотел признавать, что ревнует, – хмыкнула я.
– Я серьёзно. Не хочу, чтобы ты заставляла себя делать что-либо, потому что… не хочу использовать полученные в ходе слежки сведения, но у тебя уже были отношения, которые продолжались только потому, что ты испытывала к парню чувство жалости. Я этого не хочу. Обещаешь?
– Обещаю, – ответила тихо. Воспоминания захватили меня, поднимая в душе чувство горечи. Действительно, встречалась просто потому, что парень хороший и влюблён в меня со школы, хотя не испытывала эмоций, при которых следует начинать отношения, а закончилась моя благотворительность чуть ли не дракой при расставании.
– Есть кое-что, что ты должна узнать обо мне прежде, чем согласишься на три или десять свиданий со всеми вытекающими последствиями. Правда, не уверен, что ты вообще захочешь оставаться со мной наедине.
Голос Зорина стал внезапно таким низким и хриплым, что во мне снова встрепенулся страх.
– Может, продолжим разговор в квартире? – предложила я, потянувшись к рычагу, чтобы открыть дверцу машины.
– Нет! – Зорин перехватил руку, останавливая меня, и покачал головой. – Там наблюдение. То, что я собираюсь рассказать тебе, знают лишь двое в БРИЗ. Остальным – совершенно необязательно.
Моё настоящее имя – Александр Хейз. Я родился в Соединённых Штатах Америки. Об отце ничего неизвестно. Мама говорила: он бросил нас, когда она была на третьем месяце беременности. Мне исполнилось пять, когда в нашем доме появился он – Эрнест Янг. Первые полгода всё было неплохо, он пытался войти в роль хорошего парня, играл со мной в футбол на заднем дворе, забирал из школы, помогал матери по дому. Выпивать она начала ещё до него, а с появлением отчима это стало происходить чаще. Потом его сократили на работе и началось. Он жутко напился и ударил её. Побои стали регулярными, затем мать заболела и умерла. Сгорела буквально за пару месяцев.
Когда мне исполнилось шесть, я оказался на попечении человека, который ненавидел и постоянно бил меня. Я сбежал из дома и прятался в подвале вместе с парочкой бездомных, пожалевших «малыша».
Директор Келлер увидел меня на улице, когда я голодными глазами разглядывал тележку продавца хот-догов. Джек накормил меня, после чего задал вопрос.
– Где твоя мама, малыш?
В ответ я лишь разрыдался, тогда он спросил:
– Где ты живёшь?
Я привёл его в тот подвал и показал. Келлер забрал меня сразу же и уже спустя неделю увёз в Россию, куда получил назначение. Он перевёз не только меня, но и свою семью – сестру и племянницу.
У меня не было никакой приёмной семьи, я рос в приюте для будущих агентов БРИЗ.
Когда мне исполнилось двадцать два, я отправился на задание в Америку. Вместе с командой мы отрабатывали технику сбора данных в разных странах, потому что неизвестно, где именно могла проснуться сила Венеры.
Не удержался и разыскал отчима. Эрнест Янг снова женился, снова избивал жену и теперь уже собственного родного сына.
Я следил за ним каждый день в течение недели и каждый день хотел убить его, просто чтобы он не мучил собственную семью. На самом деле, я мечтал о его смерти с семи лет. Желал, чтобы этот человек перестал дышать, забирая воздух у обитателей планеты, которую я стремился защитить от всех пришельцев во вселенной. Все агенты БРИЗ проходят этап юношеского максимализма, когда ощущаешь себя всесильным и думаешь, что судьба Солнечной системы – только в твоих собственных руках.
Однажды в доме Янгов раздались выстрелы. Я должен был уйти, не вмешиваться, но не смог. Вошёл в дом и увидел жуткую картину. Отчим застрелил жену и тяжело ранил сына. Тогда я сделал то, о чём мечтал с семилетнего возраста. Я застрелил Эрнеста Янга.
Всё это я рассказывал Кристине, боясь поднять взгляд и посмотреть ей в глаза. Она молчала, не прервав рассказ ни разу. Оставалось лишь догадываться, что теперь думает обо мне девушка, ставшая самым главным человеком в моей жизни.
* * *
– Я на самом деле убийца, Крис. Все Рыцари способны убивать ради защиты объектов, мы проходим кучу тестов, которые это подтверждают. Хорошие люди рыцарями не становятся.
– Ты же… защищал мальчика, – произнесла я, едва сдерживая слёзы.
– Я хотел убить, и я убил. Просто…
Всё-таки разрыдалась. Нервы сдали.
– Почему ты плачешь? – удивлённо спросил Алек, поднимая на меня встревоженный взгляд.
– Мне просто жаль тебя, – проговорила я сквозь рвущиеся из груди рыдания.
– Жаль?
Вместо ответа потянулась к нему и обняла за шею, уткнувшись в плечо и обильно поливая кожаную куртку агента слезами. Он погладил меня по голове.
– Прошу, перестань. Я не хотел тебя расстраивать, просто хотел, чтобы ты знала всю правду, прежде чем наши отношения зайдут слишком далеко.
– Я п-понимаю-ю-ю, – проревела я. – Ты так-кой хорош-ший.
– Я. Не. Хороший. – Произнёс агент, с нажимом разделяя слова. – И хочу убедиться, что ты действительно это понимаешь. Милый парень по имени Александр Зорин – это лишь маска для прикрытия.
– Ты хороший уже потому, что не считаешь себя хорошим, – всхлипнула я, немного успокаиваясь. – То есть… то, что ты опасный тип, я поняла ещё когда ты убил мимика. Ты сделал это так спокойно и без малейших колебаний.
– Он угрожал моему объекту, но всё-таки способность без колебаний лишать жизни – нельзя отнести к норме психического поведения человека.
– Я понимаю, – уже спокойнее ответила я, высвобождаясь из объятий Зорина, и вытирая слёзы шарфом. Агент потянулся к бардачку и достал бумажные салфетки. – Ты – агент службы, обеспечивающей защиту Земли от вторжений. Ясно, что вас отбирают не за способность к сопереживанию и тренируют не ромашки в поле собирать. Просто… мне бесконечно жаль того маленького мальчика, которым ты был. Я как будто поймала чувство той беспомощности и одиночества, которое мог бы ощущать ребёнок в подобной ситуации.
Александр смотрел на меня… потрясённо.
– Ты очень точно описала моё тогдашнее состояние.
Внезапно он обнял моё лицо руками и глядя в глаза спросил:
– Скажи, ты можешь почувствовать меня сейчас?
– На тебе же блокиратор передачи эмоций, – удивилась я.
– Да, но… попробуй, пожалуйста.
Странная просьба, но она прозвучала так отчаянно, что… почему бы и не попробовать? Сняла блокиратор, который выдала мне доктор Т’хэар, и сосредоточилась на сердечном центре, как она и учила Вивиан. Потянулась к Алеку всем сердцем, всем своим существом. Ничего. Стена. Глухая и неприступная.
– Не могу, – выдохнула я.
Зорин печально усмехнулся, а потом сказал:
– Тогда я сам скажу тебе, что чувствую, только прошу: запомни, пожалуйста, этот момент и поверь, то, что я собираюсь сказать – абсолютная правда.
– Хорошо, – прошептала я, ощущая, что начинаю тонуть в тёмном взгляде агента Зорина, в котором светилась бесконечная нежность.
– Ты – самый важный человек в моей жизни и всё, ВСЁ, что я делаю, я делаю ради тебя.
Я хотела ответить, но не знала, что сказать, и поэтому лишь приоткрыла рот, глотая воздух. Алек, видимо, и не ждал ответа. Я тут же оказалась в плену нежного поцелуя. От манеры агента целоваться меня мгновенно бросало жар!
Сначала лишь осторожное прикосновение горячих мужских губ, потом он легонько прикусывает мою нижнюю губу, от чего я издаю тихий стон, и наконец язык требовательно захватывает мой рот, и снова утягивает сладкий водоворот. Нас прервал стук в окно. Увидев за стеклом позади Алека капитана Райана, я смутилась и уткнулась лбом в плечо агента. Зорин опустил окно.
– Райан, в чём дело?
– Простите, что помешал, но мне надо с тобой поговорить. Есть новости.
Алек закрыл окно и повернулся ко мне.
– Извини.
– Интересно, вы друг друга так ненавидели, что искры летели каждый раз, когда вы оказывались в одной комнате, и внезапно – общие дела.
– Так получилось, – хмыкнул Алек, задумчиво проводя тыльной стороной ладони по моей щеке и вызывая этим простым жестом волну мурашек. – В одной из перепалок мы случайно обменялись информацией по одному спорному вопросу и оказалось, что наше мнение совпадает. Видимо, разговор действительно важный, раз он решился помешать нам.
– И очевидно секретный, поскольку говорить вы собираетесь не в офисе или квартире, а в машине, – добавила я, натягивая шапку на уши.
– Ты потрясающе сообразительна, – усмехнулся Зорин, легонько целуя в губы на прощание. После чего помог мне выйти из автомобиля.
– Райан, мне нужно проводить Кристину, и я вернусь.
– Я вызвал одного из твоих ребят.
– Как предусмотрительно.
Алек довёл меня до подъезда, где стоял мрачного вида мужчина в самой обычной гражданской одежде. Агенты БРИЗ старались не выделяться.
– Головой отвечаешь, Гридин.
Агент Гридин, которого я, к слову, видела первый раз в жизни, легонько качнул головой. Поездка в лифте с агентом выдалась неловкой. Внутри висело зеркало, в котором красноречиво отражались все следы недавнего поцелуя – горящие щёки, опухшие губы, сверкающие глаза. Гридин бросал на меня косые взгляды, но не произнёс ни слова, проводив до квартиры в полном молчании.
* * *
– Что ты выяснил? – спросил Зорин.
– О том, что ты привёл Кристину в офис, я доложил лишь директору, ты доложил Секретарю. Вивиан – никому, но наш инопланетный доктор наук думает, что Марс слишком осведомлён об объекте Венера.
– Интерес Марса понятен, а вот Секретарь и Директор… – помолчав, произнёс Алек, выразительно глядя на мрачного капитана.
– Да, выводы напрашиваются неутешительные, – ответил тот.
– Что будем делать?
– Вопрос в том, что мы можем сделать, – процедил Райан. – Против Директора и члена Совета просто так не пойдёшь.
– Сразу видно, что ты недавно в России, – усмехнулся Александр. – Революционным духом не успел проникнуться.
– И как ты собираешься устроить революцию в БРИЗ, Зорин?
– Для начала неплохо бы выяснить, кто из них действительно хотел устранить объект Венера.
– А ты уверен, что интерес Марса носит исключительно личный характер? – внезапно спросил Райан.
– Не знаю… думаешь, он мог быть против женитьбы на Венере?
– Она же против, – задумчиво ответил капитан. – Надо бы разузнать побольше о личной жизни Тристана Уортона, вдруг там имеется невеста или девушка, не предусмотренная БРИЗ.
– Займёшься этим? В американском офисе у тебя больше связей, – предложил Зорин. – А я попробую провести осторожную беседу с членами Совета и другими Рыцарями на предмет того, что они думают о директоре и Секретаре.
– Тебя вообще скоро спишут в утиль, – хмыкнул Райан. – Кто с тобой станет разговаривать?
– Ты удивишься, но, когда человек теряет власть, перед ним легче открыться, особенно недовольным. Как минимум, я смогу понять, кто мне сочувствует…
– Кстати, я не понимаю, зачем тебе это?
Грегори задал расплывчатый вопрос, но Зорин его понял.
– Ты когда-нибудь любил?
– Не верю я в любовь, – скривился капитан Райан.
Алек усмехнулся и сочувствующе похлопал коллегу по плечу.
– Тогда я не смогу объяснить тебе свои мотивы, Грег.
* * *
Я смотрела на оживлённый будний день за окном и всеми фибрами души, даже несмотря на блокирующий эмоции кристалл, ощущала, как гудит и волнуется столица. Внутри меня тоже всё гудело и волновалось… Что меня привлекло к Зорину изначально? Милая улыбка, уверенная, но сдержанная манера поведения и загадочность. В первые же дни знакомства я ощутила, как сильно отличается Александр от всех тех парней, которых встречала раньше. Только теперь на самом деле узнала, насколько он другой. На первый взгляд, всё в нём замечательно, но теперь, когда он раскрылся, я увидела боль. Целый океан боли.
Думая об Алеке, совершенно не услышала, как он вошёл в квартиру и приблизился со спины, поэтому вздрогнула всем телом, когда сильная рука внезапно легла на мою талию, прижимая к широкой груди.
Вторая рука осторожно убрала копну непослушных завитков с моего затылка, обнажая правую сторону шеи, после чего горячие губы нежно коснулись мочки уха, заскользили вниз к изгибу, заставляя меня откинуть голову назад и закрыть глаза.
– Что-то я уже не уверена, что хочу идти с тобой на свидание. Ты меня пугаешь.
Зорин замер. Руки осторожно обняли моё лицо, заставляя поднять взгляд и посмотреть в тёмные глаза.
– Пугаю? Почему?
Я сглотнула, пытаясь унять дрожь, побежавшую от нежного прикосновения.
– Когда ты подошёл к нам с Тристаном, у тебя было такое лицо…
– Какое? – осторожно спросил Алек.
– Лицо убийцы, – прошептала я, теряя голос, и тут же увидела, как дёрнулась верхняя губа моего Рыцаря, чтобы затем искривить лицо в жёсткой усмешке.
– Значит, такого ты обо мне мнения?
– Алек…
Я не знала, что собираюсь сказать, но в любом случае, желание говорить исчезло, когда, властно обняв за плечи меня вывели на улицу. В машину сели в полном молчании. Доехали тоже.
По дороге я искоса разглядывала профиль своего Рыцаря. Крупный нос с лёгкой горбинкой, нахмуренный лоб, мягкая линия губ, волевой подбородок… Сердце сжималось от нежности при одном только взгляде на этого мужчину, в то же время он начинал меня пугать. Ранее мне показывали лишь одну ипостась Александра Зорина, с целью завоевать расположение, вызвать доверие, теперь же открывались новые грани.
– Алек, – я осторожно коснулась его плеча, едва машина остановилась. – Ты ревнуешь?
Начать беседу решила с наиболее безопасной из двух тем, хотя очевидно, что слова про лицо убийцы задели Зорина едва ли не больше моей беседы с Марсом.
– Я не имею права ревновать, – напряжённо ответил он, продолжая с силой сжимать руль.
– Ревность – это чувство, а чувствовать имеет право каждый, – мягко возразила я, перемещая ладонь чуть выше и погружая пальцы в шелковистые волосы на затылке.
Зорин шумно выдохнул, убрал руки с руля и повернулся ко мне, обречённо улыбаясь.
– Ревную, конечно. В этом нет смысла, но… Ты знаешь историю отношений Хранителей Марса и Венеры?
– Знаю. Вивиан присылала мне множество материалов по этому поводу, – ответила, понимая, к чему клонится разговор.
– Значит, ты знаешь, что все Хранители Марса и Венеры были участниками величайших историй любви.
– Были и те Венеры, которые влюблялись в своих Рыцарей, – возразила я.
– Были, – согласился Зорин. – И Рыцари быстренько хватали своих Венер и тащили скреплять союзы, только потом Венера всё равно знакомилась с Марсом и… измены, годы жизни во лжи, трагедии, смерти…
Спорить с фактами я не собиралась, однако один аргумент в запасе имелся.
– Я прочитала все эти истории, Алек. Впечатляет, не спорю, и понимаю, почему БРИЗ принял решение запретить Рыцарю отношения с Венерой. Вполне логично. Венеры – гиперчувствительные девушки, которые всегда влюбляются в своих Рыцарей. Рыцари не могут устоять, поскольку Венеры эмпатически передают свои чувства, а мужчина если им восхищается красивая женщина, которая находится под его защитой… Словом, простая формула физического притяжения.
– Тогда ты понимаешь, что…
– Ты считаешь, что у меня к тебе лишь физическое притяжение, а после встречи с Марсом должна возникнуть великая любовь с первого взгляда.
Зорин смотрел испытующе, молча ожидая моих дальнейших слов.
– Я не испытала ничего подобного к Тристану Уортону.
Агент усмехнулся, на мгновение прикрыв глаза и откинув голову назад.
– Обещай мне, Крис, что будешь честно говорить о своих чувствах.
– Интересная просьба от человека, который не хотел признавать, что ревнует, – хмыкнула я.
– Я серьёзно. Не хочу, чтобы ты заставляла себя делать что-либо, потому что… не хочу использовать полученные в ходе слежки сведения, но у тебя уже были отношения, которые продолжались только потому, что ты испытывала к парню чувство жалости. Я этого не хочу. Обещаешь?
– Обещаю, – ответила тихо. Воспоминания захватили меня, поднимая в душе чувство горечи. Действительно, встречалась просто потому, что парень хороший и влюблён в меня со школы, хотя не испытывала эмоций, при которых следует начинать отношения, а закончилась моя благотворительность чуть ли не дракой при расставании.
– Есть кое-что, что ты должна узнать обо мне прежде, чем согласишься на три или десять свиданий со всеми вытекающими последствиями. Правда, не уверен, что ты вообще захочешь оставаться со мной наедине.
Голос Зорина стал внезапно таким низким и хриплым, что во мне снова встрепенулся страх.
– Может, продолжим разговор в квартире? – предложила я, потянувшись к рычагу, чтобы открыть дверцу машины.
– Нет! – Зорин перехватил руку, останавливая меня, и покачал головой. – Там наблюдение. То, что я собираюсь рассказать тебе, знают лишь двое в БРИЗ. Остальным – совершенно необязательно.
Глава 25
Моё настоящее имя – Александр Хейз. Я родился в Соединённых Штатах Америки. Об отце ничего неизвестно. Мама говорила: он бросил нас, когда она была на третьем месяце беременности. Мне исполнилось пять, когда в нашем доме появился он – Эрнест Янг. Первые полгода всё было неплохо, он пытался войти в роль хорошего парня, играл со мной в футбол на заднем дворе, забирал из школы, помогал матери по дому. Выпивать она начала ещё до него, а с появлением отчима это стало происходить чаще. Потом его сократили на работе и началось. Он жутко напился и ударил её. Побои стали регулярными, затем мать заболела и умерла. Сгорела буквально за пару месяцев.
Когда мне исполнилось шесть, я оказался на попечении человека, который ненавидел и постоянно бил меня. Я сбежал из дома и прятался в подвале вместе с парочкой бездомных, пожалевших «малыша».
Директор Келлер увидел меня на улице, когда я голодными глазами разглядывал тележку продавца хот-догов. Джек накормил меня, после чего задал вопрос.
– Где твоя мама, малыш?
В ответ я лишь разрыдался, тогда он спросил:
– Где ты живёшь?
Я привёл его в тот подвал и показал. Келлер забрал меня сразу же и уже спустя неделю увёз в Россию, куда получил назначение. Он перевёз не только меня, но и свою семью – сестру и племянницу.
У меня не было никакой приёмной семьи, я рос в приюте для будущих агентов БРИЗ.
Когда мне исполнилось двадцать два, я отправился на задание в Америку. Вместе с командой мы отрабатывали технику сбора данных в разных странах, потому что неизвестно, где именно могла проснуться сила Венеры.
Не удержался и разыскал отчима. Эрнест Янг снова женился, снова избивал жену и теперь уже собственного родного сына.
Я следил за ним каждый день в течение недели и каждый день хотел убить его, просто чтобы он не мучил собственную семью. На самом деле, я мечтал о его смерти с семи лет. Желал, чтобы этот человек перестал дышать, забирая воздух у обитателей планеты, которую я стремился защитить от всех пришельцев во вселенной. Все агенты БРИЗ проходят этап юношеского максимализма, когда ощущаешь себя всесильным и думаешь, что судьба Солнечной системы – только в твоих собственных руках.
Однажды в доме Янгов раздались выстрелы. Я должен был уйти, не вмешиваться, но не смог. Вошёл в дом и увидел жуткую картину. Отчим застрелил жену и тяжело ранил сына. Тогда я сделал то, о чём мечтал с семилетнего возраста. Я застрелил Эрнеста Янга.
Всё это я рассказывал Кристине, боясь поднять взгляд и посмотреть ей в глаза. Она молчала, не прервав рассказ ни разу. Оставалось лишь догадываться, что теперь думает обо мне девушка, ставшая самым главным человеком в моей жизни.
* * *
– Я на самом деле убийца, Крис. Все Рыцари способны убивать ради защиты объектов, мы проходим кучу тестов, которые это подтверждают. Хорошие люди рыцарями не становятся.
– Ты же… защищал мальчика, – произнесла я, едва сдерживая слёзы.
– Я хотел убить, и я убил. Просто…
Всё-таки разрыдалась. Нервы сдали.
– Почему ты плачешь? – удивлённо спросил Алек, поднимая на меня встревоженный взгляд.
– Мне просто жаль тебя, – проговорила я сквозь рвущиеся из груди рыдания.
– Жаль?
Вместо ответа потянулась к нему и обняла за шею, уткнувшись в плечо и обильно поливая кожаную куртку агента слезами. Он погладил меня по голове.
– Прошу, перестань. Я не хотел тебя расстраивать, просто хотел, чтобы ты знала всю правду, прежде чем наши отношения зайдут слишком далеко.
– Я п-понимаю-ю-ю, – проревела я. – Ты так-кой хорош-ший.
– Я. Не. Хороший. – Произнёс агент, с нажимом разделяя слова. – И хочу убедиться, что ты действительно это понимаешь. Милый парень по имени Александр Зорин – это лишь маска для прикрытия.
– Ты хороший уже потому, что не считаешь себя хорошим, – всхлипнула я, немного успокаиваясь. – То есть… то, что ты опасный тип, я поняла ещё когда ты убил мимика. Ты сделал это так спокойно и без малейших колебаний.
– Он угрожал моему объекту, но всё-таки способность без колебаний лишать жизни – нельзя отнести к норме психического поведения человека.
– Я понимаю, – уже спокойнее ответила я, высвобождаясь из объятий Зорина, и вытирая слёзы шарфом. Агент потянулся к бардачку и достал бумажные салфетки. – Ты – агент службы, обеспечивающей защиту Земли от вторжений. Ясно, что вас отбирают не за способность к сопереживанию и тренируют не ромашки в поле собирать. Просто… мне бесконечно жаль того маленького мальчика, которым ты был. Я как будто поймала чувство той беспомощности и одиночества, которое мог бы ощущать ребёнок в подобной ситуации.
Александр смотрел на меня… потрясённо.
– Ты очень точно описала моё тогдашнее состояние.
Внезапно он обнял моё лицо руками и глядя в глаза спросил:
– Скажи, ты можешь почувствовать меня сейчас?
– На тебе же блокиратор передачи эмоций, – удивилась я.
– Да, но… попробуй, пожалуйста.
Странная просьба, но она прозвучала так отчаянно, что… почему бы и не попробовать? Сняла блокиратор, который выдала мне доктор Т’хэар, и сосредоточилась на сердечном центре, как она и учила Вивиан. Потянулась к Алеку всем сердцем, всем своим существом. Ничего. Стена. Глухая и неприступная.
– Не могу, – выдохнула я.
Зорин печально усмехнулся, а потом сказал:
– Тогда я сам скажу тебе, что чувствую, только прошу: запомни, пожалуйста, этот момент и поверь, то, что я собираюсь сказать – абсолютная правда.
– Хорошо, – прошептала я, ощущая, что начинаю тонуть в тёмном взгляде агента Зорина, в котором светилась бесконечная нежность.
– Ты – самый важный человек в моей жизни и всё, ВСЁ, что я делаю, я делаю ради тебя.
Я хотела ответить, но не знала, что сказать, и поэтому лишь приоткрыла рот, глотая воздух. Алек, видимо, и не ждал ответа. Я тут же оказалась в плену нежного поцелуя. От манеры агента целоваться меня мгновенно бросало жар!
Сначала лишь осторожное прикосновение горячих мужских губ, потом он легонько прикусывает мою нижнюю губу, от чего я издаю тихий стон, и наконец язык требовательно захватывает мой рот, и снова утягивает сладкий водоворот. Нас прервал стук в окно. Увидев за стеклом позади Алека капитана Райана, я смутилась и уткнулась лбом в плечо агента. Зорин опустил окно.
– Райан, в чём дело?
– Простите, что помешал, но мне надо с тобой поговорить. Есть новости.
Алек закрыл окно и повернулся ко мне.
– Извини.
– Интересно, вы друг друга так ненавидели, что искры летели каждый раз, когда вы оказывались в одной комнате, и внезапно – общие дела.
– Так получилось, – хмыкнул Алек, задумчиво проводя тыльной стороной ладони по моей щеке и вызывая этим простым жестом волну мурашек. – В одной из перепалок мы случайно обменялись информацией по одному спорному вопросу и оказалось, что наше мнение совпадает. Видимо, разговор действительно важный, раз он решился помешать нам.
– И очевидно секретный, поскольку говорить вы собираетесь не в офисе или квартире, а в машине, – добавила я, натягивая шапку на уши.
– Ты потрясающе сообразительна, – усмехнулся Зорин, легонько целуя в губы на прощание. После чего помог мне выйти из автомобиля.
– Райан, мне нужно проводить Кристину, и я вернусь.
– Я вызвал одного из твоих ребят.
– Как предусмотрительно.
Алек довёл меня до подъезда, где стоял мрачного вида мужчина в самой обычной гражданской одежде. Агенты БРИЗ старались не выделяться.
– Головой отвечаешь, Гридин.
Агент Гридин, которого я, к слову, видела первый раз в жизни, легонько качнул головой. Поездка в лифте с агентом выдалась неловкой. Внутри висело зеркало, в котором красноречиво отражались все следы недавнего поцелуя – горящие щёки, опухшие губы, сверкающие глаза. Гридин бросал на меня косые взгляды, но не произнёс ни слова, проводив до квартиры в полном молчании.
* * *
– Что ты выяснил? – спросил Зорин.
– О том, что ты привёл Кристину в офис, я доложил лишь директору, ты доложил Секретарю. Вивиан – никому, но наш инопланетный доктор наук думает, что Марс слишком осведомлён об объекте Венера.
– Интерес Марса понятен, а вот Секретарь и Директор… – помолчав, произнёс Алек, выразительно глядя на мрачного капитана.
– Да, выводы напрашиваются неутешительные, – ответил тот.
– Что будем делать?
– Вопрос в том, что мы можем сделать, – процедил Райан. – Против Директора и члена Совета просто так не пойдёшь.
– Сразу видно, что ты недавно в России, – усмехнулся Александр. – Революционным духом не успел проникнуться.
– И как ты собираешься устроить революцию в БРИЗ, Зорин?
– Для начала неплохо бы выяснить, кто из них действительно хотел устранить объект Венера.
– А ты уверен, что интерес Марса носит исключительно личный характер? – внезапно спросил Райан.
– Не знаю… думаешь, он мог быть против женитьбы на Венере?
– Она же против, – задумчиво ответил капитан. – Надо бы разузнать побольше о личной жизни Тристана Уортона, вдруг там имеется невеста или девушка, не предусмотренная БРИЗ.
– Займёшься этим? В американском офисе у тебя больше связей, – предложил Зорин. – А я попробую провести осторожную беседу с членами Совета и другими Рыцарями на предмет того, что они думают о директоре и Секретаре.
– Тебя вообще скоро спишут в утиль, – хмыкнул Райан. – Кто с тобой станет разговаривать?
– Ты удивишься, но, когда человек теряет власть, перед ним легче открыться, особенно недовольным. Как минимум, я смогу понять, кто мне сочувствует…
– Кстати, я не понимаю, зачем тебе это?
Грегори задал расплывчатый вопрос, но Зорин его понял.
– Ты когда-нибудь любил?
– Не верю я в любовь, – скривился капитан Райан.
Алек усмехнулся и сочувствующе похлопал коллегу по плечу.
– Тогда я не смогу объяснить тебе свои мотивы, Грег.
* * *
Я смотрела на оживлённый будний день за окном и всеми фибрами души, даже несмотря на блокирующий эмоции кристалл, ощущала, как гудит и волнуется столица. Внутри меня тоже всё гудело и волновалось… Что меня привлекло к Зорину изначально? Милая улыбка, уверенная, но сдержанная манера поведения и загадочность. В первые же дни знакомства я ощутила, как сильно отличается Александр от всех тех парней, которых встречала раньше. Только теперь на самом деле узнала, насколько он другой. На первый взгляд, всё в нём замечательно, но теперь, когда он раскрылся, я увидела боль. Целый океан боли.
Думая об Алеке, совершенно не услышала, как он вошёл в квартиру и приблизился со спины, поэтому вздрогнула всем телом, когда сильная рука внезапно легла на мою талию, прижимая к широкой груди.
Вторая рука осторожно убрала копну непослушных завитков с моего затылка, обнажая правую сторону шеи, после чего горячие губы нежно коснулись мочки уха, заскользили вниз к изгибу, заставляя меня откинуть голову назад и закрыть глаза.
