– Спасибо, – усмехнулся Алек.
– Я не понял, зачем ты тянешь время с интимом? Нужно, чтобы она как можно скорее влюбилась, потом разочаровалась, чтобы Келлер остался доволен, и чем быстрее всё это произойдёт, тем скорее ты сможешь совершить то безумие, которое задумал.
– Я хотел выполнить задание, не прибегая к… хм… таким средствам, – хмуро ответил Алек.
– Почему? – искренне изумился Михаил. – Это же верный способ добиться цели в твоём случае. Ирка все жилетки мне измочила, рассказывая какой ты замечательный в постели.
– Потому что мне противно играть эту роль, неужели неясно?! – взорвался Алек. – Делать всё, чтобы она ко мне привязалась, зная, что придётся причинить ей боль, не очень-то приятно!
– Ладно, понял. Успокойся. – Уран вскинул руки в примиряющем жесте.
– Только, похоже, у меня нет выбора.
Добровольские вопросительно уставились на агента, но ответила им инопланетянка.
– Ро-хорадах обретает силу после ро-крээтар.
– Это что ещё за хрень?!
– Единение тел, – перевела Т’хэар.
– Мне вот интересно, это какая-то древневселенская легенда или межгалактическая байка для наивных девиц? – едко поинтересовался Михаил.
– Сказал Хранитель портала, пропускавший через себя энергетическую силу планеты Нептун не меньше десятка раз, – в тон брату ответил Владимир.
– Портал – это другое! Это технологии, принцип действия которых нам просто пока не совсем понятен.
– Ро-хорадах имеет реальную силу, – тихо ответила Вивиан. – Могу показать вам записи нейрофизиологов, изучавших данный вопрос. Данные физического тела обоих партнёров до взаимодействия, во время и после ро-крээтар.
– Во время? – хором переспросили Добровольские.
Доктор пожала плечами.
– Во вселенной множество различных существ и не у всех них есть предрассудки против подобного рода исследований. В процессе ро-крээтар происходит обмен энергиями тел, которые оказывают влияние друг на друга, меняя физическую структуру.
– Ты сейчас это серьёзно говоришь? – потрясённо пробормотал Владимир.
– Абсолютно.
– Ты настолько уверена в этом, что готова рискнуть жизнью нашего друга? – в голосе Михаила звучали угрожающие нотки.
Вивиан покусала губы и тихо ответила:
– На людях подобные наблюдения не проводились.
– Так и знал! Зорин, ты точно сдурел, если собираешься проверить на себе сработает ли этот вселенский закон.
– Ну даже если и не сработает – что я теряю? – Алек посмотрел в глаза Михаилу, затем Владимиру. – Поймите, мне терять нечего.
– Жизнь! – хором воскликнули братья.
– Разве это цена за возможность быть с любимой женщиной?
Добровольские промолчали. Тишина воцарилась в комнате на добрых пять минут.
– Ну, если ты сам готов жертвовать, то кто мы такие, чтобы судить о цене, – тихо произнёс Михаил.
– Мы поможем, – добавил Владимир.
– Спасибо. Я не сомневался, что в итоге вы поймёте. Только есть просьба. Ни слова вашим Рыцарям.
– Почему?! – воскликнули Добровольские хором.
– Кто-то доложил Келлеру о моих чувствах к Кристине, а знать или даже догадываться могли лишь погибшие члены моей команды и вы. Я понимаю, что вы ничего не скрываете от Лемарков, но в дальнейшем прошу воздержаться.
– Ты серьёзно подозреваешь их? – хмуро спросил Владимир.
– Двух агентов БРИЗ, помешанных на соблюдении протокола и должностной инструкции? – хмыкнул Александр. – Да.
– Ну… в принципе это имеет смысл, – согласился Михаил. – Лемарки и правда дотошные в этом вопросе.
– Да, и я их не виню, просто… их нельзя посвящать в это.
За обсуждением деталей допили виски. Алек вышел, чтобы принести ещё одну бутылку, а братья Добровольские, не сговариваясь, остановили две пары ярко-голубых глаз на докторе Т’хэар.
– Вивиан, ты же понимаешь, что если наш друг погибнет, то мы вряд ли сможем смотреть на тебя без ненависти? – спросил Уран.
– Понимаю, – спокойно ответила доктор. – Просто вы не знаете, что такое ро-хорадах и как он меняет взгляд на мир.
– То есть ты на себе испытываешь эту вселенскую сердечную хворь? – съязвил Михаил.
– Испытываю.
– Но ты же не стремишься самоубиться.
– Александр тоже не стремится. Он просто нашёл способ обрести возможность быть счастливым. Если бы мне предложили подобное решение – я бы, не задумываясь, согласилась.
Когда вернулся Алек, в комнате уже текла неспешная беседа о грядущем приёме в честь нового Хранителя.
* * *
Я проснулась с ощущением нарастающей тревоги. Непонимание того, чем она вызвана, ужасно раздражало.
Завтрак прошёл довольно молчаливо. Добровольские бросали на меня странные взгляды. Я молчала, чтобы ненароком ни на ком не сорвать копившееся внутри меня раздражение. Вивиан тоже.
Тишину прерывал лишь Алек репликами радушного хозяина.
– Кому ещё кофе? Сливки принести? Может ещё яичницу пожарить?
Ощущение такое, что мой ранний уход вчера вечером как-то повлиял на общую позитивную атмосферу. Или они тут поссорились, пока я отсиживалась в комнате?
– Что-то вы какие-то кислые, – решилась я всё же прервать гнетущее молчание.
– Слишком много виски, – буркнул Владимир, мрачно отхлёбывая чёрный кофе без сахара.
– У этого Рыцаря, – едко добавил Михаил, – весь подвал заставлен бутылками.
– И совершенно атрофирована скупость, – добавил первый.
– Так что мы, пожалуй, пропустим катание на сноубордах и поедем лечиться домой.
Внезапно меня затопила паника.
– Вивиан, ты же не уедешь?
Инопланетянка подняла на меня удивлённый взгляд:
– Вообще-то я прилетела всего на один вечер, зимние виды спорта меня никогда не привлекали.
– Давайте не пойдём кататься на сноубордах. Будем пить чай и болтать! – весело начала было я выдвигать предложения, но поймала внимательный взгляд карих глаз и умолка.
– Если хочешь – я отвезу тебя домой.
Зорин изо всех сил старался говорить мягким тоном, но я уже видела складку между бровей, гуляющие желваки, сузившиеся глаза… Агент стремительно превращался из обаяшки в опасного хищника, недовольного поведением своей жертвы. Я тут же отогнала малоприятные ассоциации. С чего мне бояться Зорина? Или опасаться того, что мы останемся тут вдвоём? Разве я не этого хотела всё это время?
– Вообще-то, я довольно плохо спала здесь, – начала было я, но глаза… бездонные тёмные глаза, полные разочарования, меня остановили. – Но я не против сначала покататься на сноуборде. Хочу дать второй шанс этому сумасшествию.
– Как скажешь, – улыбнулся Алек, и мне показалось, что я только что собственноручно загнала себя в ловушку.
* * *
– Что с ней? – тихо спросил Зорин, глядя, как Кристина прощается с Добровольскими. Так словно провожает в последний путь, или сама собралась умирать.
– Я говорила тебе – не усердствуй с поцелуями. Не доведённый до логического финала ро-крээтар рождает страх перед грядущими изменениями. Вы оба изменитесь, а организм устроен таким образом, что на любые перемены включается защитный механизм.
– Ты говорила, но, наверное, я не до конца поверил в это, – хмуро ответил Зорин.
– Александр, сегодня или никогда, – резко произнесла Вивиан. – Дальше страхи могут лишь нарастать, отдаляя вас друг от друга.
– Вив, что с ней будет, если я погибну?
– Не погибнешь.
– А всё же?
– Сначала ей будет очень плохо. Очень. Я буду рядом, сделаю всё, чтобы ослабить душевную боль. Затем наступит апатия… Я объясню Добровольским, что их роль – расшевелить её. На разных этапах должны помогать разные люди. В конце концов, появится желание жить и, если повезёт, снова любить. Пережив потерю второй половинки, душа мудреет. По сути, поднимается ещё на одну ступень эволюции.
– Врагу не пожелаешь таким способом эволюционировать, – мрачно сказал агент.
– Ты сомневаешься?
Алек поморщился.
– Немного. Всё время думаю, не будет ли лучше сделать так, как задумал Келлер.
– Возможно и лучше. Только для кого?
Инопланетянка вышла из дома, не дожидаясь ответа. Зорин со вздохом тоже шагнул за дверь, чтобы увидеть полное смятение лицо Кристины. Она явно боялась оставаться с ним здесь наедине. Пока друзья усаживались в четырёхместный планолёт, Алек сжал руку девушки и тихо сказал:
– В любой момент, как только скажешь, сразу полетим домой. Это вообще не проблема, хоть ночью.
– Да я и не переживаю об этом, – ответила она с улыбкой, но в золотисто-карих глазах агент увидел облегчение.
Я смотрела, как планолёт переключается в режим невидимости, как исчезает прямо на глазах, как взлетает снег, поднятый в воздух невидимым летательным аппаратом, и в душе зрело чувство тревоги и неотвратимости.
Чего мне, спрашивается, волноваться? Я же остаюсь с наедине с человеком, в чьи обязанности входит моя защита.
Покосилась на стоящего рядом Зорина и перехватила тёмный взгляд. Сердце стукнуло сильнее, а потом заколотилось как бешеное. Вот он – причина моих волнений. Как ни странно, я боюсь оставаться с ним наедине. Как-то… Ну не то, чтобы боюсь, но слишком очевидно, к чему приведёт совместная ночёвка в уединённом домике в горах, и я волнуюсь. Почему, спрашивается? Сама не понимаю. Я девушка современная и повышенной нравственностью не страдаю. К тому же, меня безумно тянет к этому мужчине. Тогда к чему нервы?
Едва мы вошли в дом, как телефон Зорина издал призывные звуки. Агент взглянул на экран и нахмурился, сжав зубы.
– В чём дело? – встревожилась я.
– Ни в чём, – ответил он и натянуто улыбнулся.
– Я бы поверила, но, к сожалению, твоё лицо говорит об обратном.
Телефон снова запиликал. Один хмурый взгляд и вопрос:
– Крис, блокиратор эмоций на тебе?
Горло мгновенное перехватило, а сердце замерло.
– Кто-то из агентов… снова кто-то будет управлять порталом?
– Очередная попытка штурма Меркурия, – Зорин ответил таким будничным тоном, словно ничего особенного не происходит.
– Очередная?
Ответить Алек не успел. Я застыла на месте – в груди кольнуло, и по телу прокатился отголосок чужой боли. Лёгкий след, едва ощутимый – блокиратор защитил меня, но я точно знала – погиб человек. Внутри меня взорвалось раздражение.
– Неужели нельзя послать кого-то, кроме обычных людей?! Хранителей, инопланетян, которые служат в БРИЗ? Почему директор ничего не делает, чтобы изменить ситуацию.
– Крис, прошу, успокойся. – Агент попытался прижать меня к себе, но я вывернулась. Он сложил руки на груди и сказал:
– Хранители уникальны, а не взаимозаменяемы. Каждый синхронизируется с определённым типом силы. Тебя приняла Венера, но Меркурий вполне может разорвать на части. Инопланетяне… тут сложная межгалактическая политика. Никто не должен знать, что Солнечная система уязвима, ты просто не представляешь, какое количество цивилизаций мечтают о наших ресурсах.
– Но Вивиан позволили войти со мной!
– Вивиан – уникальна, Келлер доверяет ей, но Крис… вспомни, как выглядела Вив просто от того, что стояла рядом. Ты уверена, что она выживает, заняв место Хранителя?
Села на диван, размышляя. Возможно, я действительно просто чего-то не знаю или не понимаю, не может же быть все так ужасно, но всё же…
– Уверена, что если бы директор Келлер или члены Совета захотели бы изменить ситуацию, то…
– Крис…
– Да, я знаю, вы все считаете меня миленькой, глупенькой девочкой, неспособной понять, как устроен ваш жестокий мир! Только я уже его часть, я прочувствовала всем сердцем боль того агента на Меркурии, понимаешь? Я умерла вместе с ним, и, если бы ты только знал, какая это боль, ты бы рассуждал иначе!
– Действительно настолько ужасно? – в голосе агента послышалось напряжение.
Он опустился рядом со мной на диван.
– Невыносимо!
– Крис, – горячая ладонь агента сжала мои нервно подрагивающие пальцы. – Давай не будем спорить, всё равно это не имеет смысла. Решения принимают Члены Советы и директор БРИЗ.
– Хочешь сказать, Хранители совсем не имеют права голоса? Но почему?! Ведь нас это касается в первую очередь!
– Таков порядок вещей и не факт, что, поменяв его, ты исправишь ситуацию.
– Для человека с тремя дипломами о высшем образовании, ты мыслишь слишком узко!
– А ты мыслишь слишком широко для человека, который попал в эту систему всего неделю назад!
Вырвала свою руку из ладони агента и вскочила, не зная, куда себя деть. Всё решили за меня. Алек поднялся рывком вслед за мной и всё-таки прижал к себе. Успокаивающе поглаживая по макушке, тихо заговорил:
– Прости, что был так резок с тобой. Пойми, ты пока не знаешь всего. В БРИЗ нет никакой демократии, у нас царит тоталитарный режим и единственный человек, который по-настоящему что-то решает – директор Келлер. А он не терпит чужого мнения.
– Неужели никак нельзя поменять устройство БРИЗ? Ведь речь идёт о судьбе целой планеты. И что Секретарь, Президент и прочие могущественные члены Совета не могут повлиять на него?
– Нет.
В объятиях Алека я немного успокоилась и продолжила задавать вопросы уже гораздо более спокойным тоном:
– Как вообще появляется директор БРИЗ, я хочу сказать, кто его назначает?
– Директора назначает его предшественник, из числа наиболее способных агентов.
– Что, если с директором случится несчастный случай, преждевременная смерть, болезнь или ещё что.
– Каждый директор ежегодно обновляет приказ о том, кто должен стать его преемником в случае непредвиденных ситуаций.
– А кто сейчас значится в этом приказе, ты знаешь?
– Капитан Грегори Райан. Келлер называет его имя уже несколько лет подряд. Опережая твой вопрос, коварная моя революционерка, ни одному Рыцарю не светит подобная должность. Мы слишком близки с Хранителями, а Хранителей к управлению БРИЗ не допускают.
– Угу, я уже поняла, – мрачно ответила я. – Нас охраняют как драгоценные хрупкие статуэтки, чтобы в нужный момент расставить по своим местам. Очень странно, что Келлер позволил наши отношения… при всём том, что я узнаю о нём.
Зорин помолчал несколько мгновений, а потом хрипло сказал:
– Он бы ни за что не позволил, если бы не тот факт, что для рождения Хранителя Земли Марс и Венера обязательно должны любить друг друга. Ты знаешь, если честно, я боюсь.
– Боишься? Чего?
– Ты ведь не успела узнать Тристана как следует. Вы встретились всего один раз. Он… отличный парень, и все женщины на планете сходят по нему с ума.
– Меня слегка коробит то, что ты считаешь меня легкомысленной, а ещё то, что все ставят под сомнения мои чувства. Я вполне верю, что Тристан Уортон – потрясающий мужчина, только есть один маленький момент – я…
Я испуганно замолчала, взглянув в бездонные тёмные глаза Алека. Что-то в них остановило меня от необдуманных слов, которые я чуть было не произнесла.
Губы Алека легонько коснулись моего уха:
– Осталось третье свидание.
– Третье? – изумилась я. – А когда было второе?
– Вчера, – невозмутимо ответили мне.
– Посиделки с друзьями свиданием не считаются! – запротестовала я.
– Ты была со мной, ты хорошо провела время, так что считается.
Голос агента Зорина звучал так уверенно, что я поняла: либо сейчас соглашаюсь на катание на сноубордах, либо….
Мысль о втором «либо» вызывала состояние, близкое к панике. Да что же это такое?! С какого момента Зорин начал так пугать меня?
– Ладно, – вздохнула я, отстраняясь. – Идём кататься на смертельных досках. Кстати, ты обещал «хоть двадцать свиданий».
– Я пошутил, а ещё передумал, – хмыкнул Рыцарь.
– Очень благородно, – с сарказмом ответила я, направляясь к лестнице.
– Крис, – окликнул меня Алек. Я обернулась, уже стоя на ступеньках. – Ты же понимаешь, что в любой момент…
– Я не понял, зачем ты тянешь время с интимом? Нужно, чтобы она как можно скорее влюбилась, потом разочаровалась, чтобы Келлер остался доволен, и чем быстрее всё это произойдёт, тем скорее ты сможешь совершить то безумие, которое задумал.
– Я хотел выполнить задание, не прибегая к… хм… таким средствам, – хмуро ответил Алек.
– Почему? – искренне изумился Михаил. – Это же верный способ добиться цели в твоём случае. Ирка все жилетки мне измочила, рассказывая какой ты замечательный в постели.
– Потому что мне противно играть эту роль, неужели неясно?! – взорвался Алек. – Делать всё, чтобы она ко мне привязалась, зная, что придётся причинить ей боль, не очень-то приятно!
– Ладно, понял. Успокойся. – Уран вскинул руки в примиряющем жесте.
– Только, похоже, у меня нет выбора.
Добровольские вопросительно уставились на агента, но ответила им инопланетянка.
– Ро-хорадах обретает силу после ро-крээтар.
– Это что ещё за хрень?!
– Единение тел, – перевела Т’хэар.
– Мне вот интересно, это какая-то древневселенская легенда или межгалактическая байка для наивных девиц? – едко поинтересовался Михаил.
– Сказал Хранитель портала, пропускавший через себя энергетическую силу планеты Нептун не меньше десятка раз, – в тон брату ответил Владимир.
– Портал – это другое! Это технологии, принцип действия которых нам просто пока не совсем понятен.
– Ро-хорадах имеет реальную силу, – тихо ответила Вивиан. – Могу показать вам записи нейрофизиологов, изучавших данный вопрос. Данные физического тела обоих партнёров до взаимодействия, во время и после ро-крээтар.
– Во время? – хором переспросили Добровольские.
Доктор пожала плечами.
– Во вселенной множество различных существ и не у всех них есть предрассудки против подобного рода исследований. В процессе ро-крээтар происходит обмен энергиями тел, которые оказывают влияние друг на друга, меняя физическую структуру.
– Ты сейчас это серьёзно говоришь? – потрясённо пробормотал Владимир.
– Абсолютно.
– Ты настолько уверена в этом, что готова рискнуть жизнью нашего друга? – в голосе Михаила звучали угрожающие нотки.
Вивиан покусала губы и тихо ответила:
– На людях подобные наблюдения не проводились.
– Так и знал! Зорин, ты точно сдурел, если собираешься проверить на себе сработает ли этот вселенский закон.
– Ну даже если и не сработает – что я теряю? – Алек посмотрел в глаза Михаилу, затем Владимиру. – Поймите, мне терять нечего.
– Жизнь! – хором воскликнули братья.
– Разве это цена за возможность быть с любимой женщиной?
Добровольские промолчали. Тишина воцарилась в комнате на добрых пять минут.
– Ну, если ты сам готов жертвовать, то кто мы такие, чтобы судить о цене, – тихо произнёс Михаил.
– Мы поможем, – добавил Владимир.
– Спасибо. Я не сомневался, что в итоге вы поймёте. Только есть просьба. Ни слова вашим Рыцарям.
– Почему?! – воскликнули Добровольские хором.
– Кто-то доложил Келлеру о моих чувствах к Кристине, а знать или даже догадываться могли лишь погибшие члены моей команды и вы. Я понимаю, что вы ничего не скрываете от Лемарков, но в дальнейшем прошу воздержаться.
– Ты серьёзно подозреваешь их? – хмуро спросил Владимир.
– Двух агентов БРИЗ, помешанных на соблюдении протокола и должностной инструкции? – хмыкнул Александр. – Да.
– Ну… в принципе это имеет смысл, – согласился Михаил. – Лемарки и правда дотошные в этом вопросе.
– Да, и я их не виню, просто… их нельзя посвящать в это.
За обсуждением деталей допили виски. Алек вышел, чтобы принести ещё одну бутылку, а братья Добровольские, не сговариваясь, остановили две пары ярко-голубых глаз на докторе Т’хэар.
– Вивиан, ты же понимаешь, что если наш друг погибнет, то мы вряд ли сможем смотреть на тебя без ненависти? – спросил Уран.
– Понимаю, – спокойно ответила доктор. – Просто вы не знаете, что такое ро-хорадах и как он меняет взгляд на мир.
– То есть ты на себе испытываешь эту вселенскую сердечную хворь? – съязвил Михаил.
– Испытываю.
– Но ты же не стремишься самоубиться.
– Александр тоже не стремится. Он просто нашёл способ обрести возможность быть счастливым. Если бы мне предложили подобное решение – я бы, не задумываясь, согласилась.
Когда вернулся Алек, в комнате уже текла неспешная беседа о грядущем приёме в честь нового Хранителя.
* * *
Я проснулась с ощущением нарастающей тревоги. Непонимание того, чем она вызвана, ужасно раздражало.
Завтрак прошёл довольно молчаливо. Добровольские бросали на меня странные взгляды. Я молчала, чтобы ненароком ни на ком не сорвать копившееся внутри меня раздражение. Вивиан тоже.
Тишину прерывал лишь Алек репликами радушного хозяина.
– Кому ещё кофе? Сливки принести? Может ещё яичницу пожарить?
Ощущение такое, что мой ранний уход вчера вечером как-то повлиял на общую позитивную атмосферу. Или они тут поссорились, пока я отсиживалась в комнате?
– Что-то вы какие-то кислые, – решилась я всё же прервать гнетущее молчание.
– Слишком много виски, – буркнул Владимир, мрачно отхлёбывая чёрный кофе без сахара.
– У этого Рыцаря, – едко добавил Михаил, – весь подвал заставлен бутылками.
– И совершенно атрофирована скупость, – добавил первый.
– Так что мы, пожалуй, пропустим катание на сноубордах и поедем лечиться домой.
Внезапно меня затопила паника.
– Вивиан, ты же не уедешь?
Инопланетянка подняла на меня удивлённый взгляд:
– Вообще-то я прилетела всего на один вечер, зимние виды спорта меня никогда не привлекали.
– Давайте не пойдём кататься на сноубордах. Будем пить чай и болтать! – весело начала было я выдвигать предложения, но поймала внимательный взгляд карих глаз и умолка.
– Если хочешь – я отвезу тебя домой.
Зорин изо всех сил старался говорить мягким тоном, но я уже видела складку между бровей, гуляющие желваки, сузившиеся глаза… Агент стремительно превращался из обаяшки в опасного хищника, недовольного поведением своей жертвы. Я тут же отогнала малоприятные ассоциации. С чего мне бояться Зорина? Или опасаться того, что мы останемся тут вдвоём? Разве я не этого хотела всё это время?
– Вообще-то, я довольно плохо спала здесь, – начала было я, но глаза… бездонные тёмные глаза, полные разочарования, меня остановили. – Но я не против сначала покататься на сноуборде. Хочу дать второй шанс этому сумасшествию.
– Как скажешь, – улыбнулся Алек, и мне показалось, что я только что собственноручно загнала себя в ловушку.
* * *
– Что с ней? – тихо спросил Зорин, глядя, как Кристина прощается с Добровольскими. Так словно провожает в последний путь, или сама собралась умирать.
– Я говорила тебе – не усердствуй с поцелуями. Не доведённый до логического финала ро-крээтар рождает страх перед грядущими изменениями. Вы оба изменитесь, а организм устроен таким образом, что на любые перемены включается защитный механизм.
– Ты говорила, но, наверное, я не до конца поверил в это, – хмуро ответил Зорин.
– Александр, сегодня или никогда, – резко произнесла Вивиан. – Дальше страхи могут лишь нарастать, отдаляя вас друг от друга.
– Вив, что с ней будет, если я погибну?
– Не погибнешь.
– А всё же?
– Сначала ей будет очень плохо. Очень. Я буду рядом, сделаю всё, чтобы ослабить душевную боль. Затем наступит апатия… Я объясню Добровольским, что их роль – расшевелить её. На разных этапах должны помогать разные люди. В конце концов, появится желание жить и, если повезёт, снова любить. Пережив потерю второй половинки, душа мудреет. По сути, поднимается ещё на одну ступень эволюции.
– Врагу не пожелаешь таким способом эволюционировать, – мрачно сказал агент.
– Ты сомневаешься?
Алек поморщился.
– Немного. Всё время думаю, не будет ли лучше сделать так, как задумал Келлер.
– Возможно и лучше. Только для кого?
Инопланетянка вышла из дома, не дожидаясь ответа. Зорин со вздохом тоже шагнул за дверь, чтобы увидеть полное смятение лицо Кристины. Она явно боялась оставаться с ним здесь наедине. Пока друзья усаживались в четырёхместный планолёт, Алек сжал руку девушки и тихо сказал:
– В любой момент, как только скажешь, сразу полетим домой. Это вообще не проблема, хоть ночью.
– Да я и не переживаю об этом, – ответила она с улыбкой, но в золотисто-карих глазах агент увидел облегчение.
Глава 28
Я смотрела, как планолёт переключается в режим невидимости, как исчезает прямо на глазах, как взлетает снег, поднятый в воздух невидимым летательным аппаратом, и в душе зрело чувство тревоги и неотвратимости.
Чего мне, спрашивается, волноваться? Я же остаюсь с наедине с человеком, в чьи обязанности входит моя защита.
Покосилась на стоящего рядом Зорина и перехватила тёмный взгляд. Сердце стукнуло сильнее, а потом заколотилось как бешеное. Вот он – причина моих волнений. Как ни странно, я боюсь оставаться с ним наедине. Как-то… Ну не то, чтобы боюсь, но слишком очевидно, к чему приведёт совместная ночёвка в уединённом домике в горах, и я волнуюсь. Почему, спрашивается? Сама не понимаю. Я девушка современная и повышенной нравственностью не страдаю. К тому же, меня безумно тянет к этому мужчине. Тогда к чему нервы?
Едва мы вошли в дом, как телефон Зорина издал призывные звуки. Агент взглянул на экран и нахмурился, сжав зубы.
– В чём дело? – встревожилась я.
– Ни в чём, – ответил он и натянуто улыбнулся.
– Я бы поверила, но, к сожалению, твоё лицо говорит об обратном.
Телефон снова запиликал. Один хмурый взгляд и вопрос:
– Крис, блокиратор эмоций на тебе?
Горло мгновенное перехватило, а сердце замерло.
– Кто-то из агентов… снова кто-то будет управлять порталом?
– Очередная попытка штурма Меркурия, – Зорин ответил таким будничным тоном, словно ничего особенного не происходит.
– Очередная?
Ответить Алек не успел. Я застыла на месте – в груди кольнуло, и по телу прокатился отголосок чужой боли. Лёгкий след, едва ощутимый – блокиратор защитил меня, но я точно знала – погиб человек. Внутри меня взорвалось раздражение.
– Неужели нельзя послать кого-то, кроме обычных людей?! Хранителей, инопланетян, которые служат в БРИЗ? Почему директор ничего не делает, чтобы изменить ситуацию.
– Крис, прошу, успокойся. – Агент попытался прижать меня к себе, но я вывернулась. Он сложил руки на груди и сказал:
– Хранители уникальны, а не взаимозаменяемы. Каждый синхронизируется с определённым типом силы. Тебя приняла Венера, но Меркурий вполне может разорвать на части. Инопланетяне… тут сложная межгалактическая политика. Никто не должен знать, что Солнечная система уязвима, ты просто не представляешь, какое количество цивилизаций мечтают о наших ресурсах.
– Но Вивиан позволили войти со мной!
– Вивиан – уникальна, Келлер доверяет ей, но Крис… вспомни, как выглядела Вив просто от того, что стояла рядом. Ты уверена, что она выживает, заняв место Хранителя?
Села на диван, размышляя. Возможно, я действительно просто чего-то не знаю или не понимаю, не может же быть все так ужасно, но всё же…
– Уверена, что если бы директор Келлер или члены Совета захотели бы изменить ситуацию, то…
– Крис…
– Да, я знаю, вы все считаете меня миленькой, глупенькой девочкой, неспособной понять, как устроен ваш жестокий мир! Только я уже его часть, я прочувствовала всем сердцем боль того агента на Меркурии, понимаешь? Я умерла вместе с ним, и, если бы ты только знал, какая это боль, ты бы рассуждал иначе!
– Действительно настолько ужасно? – в голосе агента послышалось напряжение.
Он опустился рядом со мной на диван.
– Невыносимо!
– Крис, – горячая ладонь агента сжала мои нервно подрагивающие пальцы. – Давай не будем спорить, всё равно это не имеет смысла. Решения принимают Члены Советы и директор БРИЗ.
– Хочешь сказать, Хранители совсем не имеют права голоса? Но почему?! Ведь нас это касается в первую очередь!
– Таков порядок вещей и не факт, что, поменяв его, ты исправишь ситуацию.
– Для человека с тремя дипломами о высшем образовании, ты мыслишь слишком узко!
– А ты мыслишь слишком широко для человека, который попал в эту систему всего неделю назад!
Вырвала свою руку из ладони агента и вскочила, не зная, куда себя деть. Всё решили за меня. Алек поднялся рывком вслед за мной и всё-таки прижал к себе. Успокаивающе поглаживая по макушке, тихо заговорил:
– Прости, что был так резок с тобой. Пойми, ты пока не знаешь всего. В БРИЗ нет никакой демократии, у нас царит тоталитарный режим и единственный человек, который по-настоящему что-то решает – директор Келлер. А он не терпит чужого мнения.
– Неужели никак нельзя поменять устройство БРИЗ? Ведь речь идёт о судьбе целой планеты. И что Секретарь, Президент и прочие могущественные члены Совета не могут повлиять на него?
– Нет.
В объятиях Алека я немного успокоилась и продолжила задавать вопросы уже гораздо более спокойным тоном:
– Как вообще появляется директор БРИЗ, я хочу сказать, кто его назначает?
– Директора назначает его предшественник, из числа наиболее способных агентов.
– Что, если с директором случится несчастный случай, преждевременная смерть, болезнь или ещё что.
– Каждый директор ежегодно обновляет приказ о том, кто должен стать его преемником в случае непредвиденных ситуаций.
– А кто сейчас значится в этом приказе, ты знаешь?
– Капитан Грегори Райан. Келлер называет его имя уже несколько лет подряд. Опережая твой вопрос, коварная моя революционерка, ни одному Рыцарю не светит подобная должность. Мы слишком близки с Хранителями, а Хранителей к управлению БРИЗ не допускают.
– Угу, я уже поняла, – мрачно ответила я. – Нас охраняют как драгоценные хрупкие статуэтки, чтобы в нужный момент расставить по своим местам. Очень странно, что Келлер позволил наши отношения… при всём том, что я узнаю о нём.
Зорин помолчал несколько мгновений, а потом хрипло сказал:
– Он бы ни за что не позволил, если бы не тот факт, что для рождения Хранителя Земли Марс и Венера обязательно должны любить друг друга. Ты знаешь, если честно, я боюсь.
– Боишься? Чего?
– Ты ведь не успела узнать Тристана как следует. Вы встретились всего один раз. Он… отличный парень, и все женщины на планете сходят по нему с ума.
– Меня слегка коробит то, что ты считаешь меня легкомысленной, а ещё то, что все ставят под сомнения мои чувства. Я вполне верю, что Тристан Уортон – потрясающий мужчина, только есть один маленький момент – я…
Я испуганно замолчала, взглянув в бездонные тёмные глаза Алека. Что-то в них остановило меня от необдуманных слов, которые я чуть было не произнесла.
Губы Алека легонько коснулись моего уха:
– Осталось третье свидание.
– Третье? – изумилась я. – А когда было второе?
– Вчера, – невозмутимо ответили мне.
– Посиделки с друзьями свиданием не считаются! – запротестовала я.
– Ты была со мной, ты хорошо провела время, так что считается.
Голос агента Зорина звучал так уверенно, что я поняла: либо сейчас соглашаюсь на катание на сноубордах, либо….
Мысль о втором «либо» вызывала состояние, близкое к панике. Да что же это такое?! С какого момента Зорин начал так пугать меня?
– Ладно, – вздохнула я, отстраняясь. – Идём кататься на смертельных досках. Кстати, ты обещал «хоть двадцать свиданий».
– Я пошутил, а ещё передумал, – хмыкнул Рыцарь.
– Очень благородно, – с сарказмом ответила я, направляясь к лестнице.
– Крис, – окликнул меня Алек. Я обернулась, уже стоя на ступеньках. – Ты же понимаешь, что в любой момент…
