Даскалиар, весь в черном, бледный как смерть, стоял и смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Не сделал ни шага навстречу, не попытался обнять, поцеловать.
Даже не улыбнулся.
Сердце сжалось – пока не от боли, но от предчувствия таковой.
Похоже, Дан был прав, предупреждая ее… И лорд Дрек, судя по всему, тоже не ошибся. Но она не думала, что этот момент наступит так быстро.
А ведь она только-только поняла, что хочет быть рядом с ним…
Действительно, до сих пор Даскалиар был единственным, кто не пытался предупредить или отговорить ее. Рано или поздно должна была настать и его очередь. И в том, что она сейчас услышит, Ашасси даже не сомневалась.
- Ты хочешь мне сказать, что на этом всё, верно? – спросила она. Странно даже. Отчаянно хотелось плакать – но слёз не было, глаза оставались сухими.
Даскалиар вздрогнул, но не двинулся с места. А она продолжала:
- Ты сейчас скажешь мне, что не можешь и не хочешь быть со мной, из-за империи, из-за моего проклятущего рода, из-за недостаточной чистоты моей крестьянской крови, в конце концов, из-за того, что я названая сестра Актара Селиэта? Что я не нужна тебе и ты не для меня?
- Нет, - глухо произнес Даскалиар, не пытаясь скрыться за маской равнодушия, не пряча глаз. – Но я действительно не для тебя. Ты слишком светлая, Аири. Слишком юная, чистая и добрая. А во мне царит тьма и давно уже не осталось ничего светлого. Я старался быть хорошим правителем, но никогда не стремился к тому, чтобы быть просто хорошим. Я лишь старался не быть плохим. – Пустой, ничего не выражающий взгляд направлен на нее, зрачки расширены, как от сильной боли. - Ты не знаешь меня по-настоящему, не знаешь, какая чернота в моей душе, что за кровь течет во мне. Тебе нужен кто-то светлее меня, добрее, кто не сломает тебя, не причинит боли, не поставит под угрозу. Тот, кто сможет дать тебе все, чего ты заслуживаешь – внимание, ухаживания, полноценную семью. Тот, кто будет думать о твоих желаниях и ставить их выше собственных или хотя бы наравне с ними, у кого не будет других приоритетов. – Пауза. – Боюсь, я не гожусь на эту роль. Я только недавно осознал, что до крайности эгоистичен. У меня всегда будут дела, всегда будет империя, вечные приступы плохого настроения, свинцовой усталости… Ты достойна лучшего. Я так понял… - Вечность, как же трудно… - Я так понял, лорд Микаэр Дрек очарован тобой. Он неплохой человек… - император стиснул зубы, но заставил себя договорить: - Лучше выбери его, серебро мое.
Замолчал на миг, но, сделав над собой усилие, продолжил:
- Не держись за меня, я действительно не для тебя. Я делал много такого, чего ты никогда не сможешь принять; пролитая мной кровь, отнятые жизни – все это тоже неотъемлемая часть меня. Пойми, когда я говорю, что во мне дышит тьма, я не шучу. Она однажды может вырваться на свободу, ты не так давно была тому свидетелем.
Ашасси вздрогнула. Это он про ту странную трансформацию?
- Я принял ее и научился жить с ней. И я не хочу запятнать свет, который излучаешь ты.
Даскалиар, не выдержав, отвернулся. Плечи привычно расправились и застыли. Было тяжело не вздрогнуть, еще тяжелее – подавить рыдание, едва не вырвавшееся на волю. Спасла привычка скрывать свои чувства, въевшаяся под кожу.
- Иди, Ашасси, - стараясь говорить уверенно, произнес император. - Забудь все это, как дурной сон. Иди к тому, кто не погрузит тебя во тьму, не запятнает кровью, с кем тебе будет спокойно и хорошо, кто сможет всегда быть рядом с тобой. Уходи и не думай больше обо мне.
Шаги.
Тихо открылась и закрылась дверь.
Он обмяк, ссутулился, прикусил кулак, чтобы не завыть в голос. На ковер закапали слезы, которых Даскалиар не мог сдержать, как ни пытался, хотя глаза невыносимо жгло. Хотелось бесноваться, рычать, ломать все, что попадется под руку – но он сдерживался из последних сил. Он верно поступил. Так будет лучше для нее. А он… а у него империя, одиночество и ледяной холод в душе…
Из груди вырвалось глухое рыдание. Его легендарный самоконтроль и впрямь дал трещину. Даскалиар боялся обернуться; знал, что комната пуста, но боялся увидеть эту пустоту, которая вновь ввергнет его в ледяную бездну, на сей раз навсегда. Опустившись на колени, он сдавленно зарычал, ударил кулаком по паркету, стиснув зубы, посмотрел на ссаженные костяшки и проломленные доски. Боль стеклась в руку, на мгновение разжав тиски на сердце.
Сейчас. В момент иллюзорного облегчения. Осознать неприглядную реальность – и нырнуть в эту боль, чтобы быстрее достичь ее дна.
Содрогаясь от еле сдерживаемых рыданий, Даскалиар повернул голову.
Замер, не веря своим глазам.
Ашасси стояла у закрытой двери, и по ее щекам текли безмолвные слезы.
Он не мог заставить себя подняться. Даже шевельнуться. Не вытирая горячих капель, бегущих по лицу, не обращая внимания даже на адское жжение в глазах, Даскалиар смотрел на нее, растерянный, ошеломленный, но при этом не в силах побороть облегчение, вызванное тем, что она осталась здесь. И плевать, что видит его в миг высшей слабости, плевать, что подумает о нем. Пусть она даже уйдет. Но сейчас – сейчас она здесь.
Ашасси сделала шаг вперед. Остановилась, прижав руку к дрожащим губам. Зажмурилась, содрогаясь от безмолвных рыданий; слезы закапали чаще. Снова открыла глаза, глядя на него так, что нож в сердце причинил бы меньше мучений.
- У… уходи, - с трудом, хрипло выдавил он.
Она помотала головой и подошла еще ближе, замерла перед ним. Даскалиар стоял перед ней на коленях, запрокинув голову, глядел на красивое, залитое слезами лицо, на котором было написано страдание, и даже не пытался подняться.
- Не уйду – и не гони меня, - сдавленным шепотом ответила она.
- Почему? – непослушными губами проговорил он.
- Потому что если бы все, что ты про себя наговорил… - неровный выдох и всхлип, - б-было правдой… будь ты таким жестоким и эгоистичным… ты бы, наоборот, не отпустил меня, ни за что не отпустил, даже если бы я захотела уйти, и не стал бы вот так…
Она умолкла, бессильным жестом указав на него.
Даскалиар, не выдержав, потянулся к ней, обнял колени, уткнувшись лицом в подол платья. Она разрыдалась, уже не пытаясь скрыть боль, не сдерживаясь, не таясь.
А затем, чуть успокоившись, коснулась его волос и прерывисто произнесла:
- Мне плевать, что я не стану императрицей – я не хочу ей становиться! Мне плевать, сколько в тебе тьмы и сколько света, я не боюсь ни того, ни другого. Мне плевать, буду ли я тебе женой или невестой или подругой! Но не гони меня вот так, мы же оба этого не выдержим…
Он отстранился. Посмотрел на нее снизу вверх, осознавая значение и значимость этих слов. Она готова мириться с неопределенностью? Жить при его дворе? Терпеть его вспышки и эгоизм? Почему? Почему, всеблагая Вечность, она принимает его таким, с его бессмертием, жуткими глазами, слабостями, постоянной внутренней борьбой?! Ведь даже родители не могли принять эту пугающую смесь…
Даскалиар медленно приподнял краешек подола ее платья и, склонившись почти до пола, прижался к нему губами. Увидев это, Ашасси прикрыла рот ладонью, сдерживая вырвавшееся рыдание, но вновь полившихся из глаз слез сдержать не смогла.
Схватив его за другую руку, потянула вверх, заставляя встать, и прижалась к ней губами – так, словно он был, по меньшей мере, богом. И тогда Даскалиар наконец привлек ее к себе, стиснув в объятиях, беспорядочно целуя лоб и волосы.
- Ашасси, ты – насмешка надо мной, понимаешь? – Наконец заговорил он осипшим голосом, прижав ее к себе. - На месте Ллиатели я бы смеялся до колик в животе. Ты – наследница и наследие предателя, которого я ненавижу, в тебе его кровь, и даже твое имя – постоянное напоминание о нем. Я звал его за собой – он ушел в другую сторону, бросив мне вызов. Я простил его – он попытался меня убить. И я убил его, понимаешь, убил страшно, от него не осталось ничего, кроме крови, которая благодаря магии передалась дочери его сестры и расцвела в тебе. А ты… ты стала моей второй слабостью. Но я оскорблял тебя – ты держалась. Я унизил тебя – ты сохранила гордость. Я проявил перед тобой слабость – ты не ударила в спину. Я отпустил тебя – а ты все еще здесь.
- Знаешь, - тихо заговорила девушка, - моя бабушка часто говорила: «Хочешь испытать – отпусти. Если вернется – будет твоим всегда».
- Ты же понимаешь, что в моем случае эту фразу вполне можно трактовать буквально? – все еще глухо и хрипло, но уже с оттенком иронии поинтересовался он.
- А ты понимаешь, что я ничего не имею против?
Пауза.
- Ашасси… - неуверенный голос, что крайне нетипично для императора. – Скажи, а ты бы могла… меня отпустить?
Тихий, бесконечно ласковый смех вынудил его посмотреть на девушку. Та, запрокинув голову, взглянула на него и предельно честно ответила:
- А ты скажи мне, я хоть когда-нибудь пыталась тебя удержать? Ты всегда был свободен. И свою свободу всегда ограничивал сам. Так зачем мне лишать тебя ее остатков? Я бы скорее поделилась с тобой своей.
Крепко прижав ее к себе, обхватив одной рукой талию, другой – затылок, так что она щекой ощутила гулкий стук бешено колотящегося сердца, он зажмурился, а потом быстро, отрывисто заговорил:
- К демонам Актара с его предупреждениями. К демонам Дрека, он как-нибудь переживет. К демонам весь совет министров, вообще всех недовольных! И Аэллин с ее планами туда же! В Вечность всю эту проклятую империю… Пошло оно все к голубым драконам! Я так больше не могу, я устал быть всегда один… Я бы завтра же признал наши отношения, Ашасси, сделал бы тебя первой леди империи…
- Не надо! – испугалась девушка, но он продолжил, словно не заметив этой реплики:
- …но я боюсь за тебя. Я боюсь, что в этом случае количество недоброжелателей может резко возрасти. Хватит с нас одной Аэллин. Давать ей в руки новое оружие, подбрасывать такую возможность найти новых марионеток, недовольных выбором императора – верх безумия… Подожди, пока это все не закончится, хорошо? Разберемся с настоящим – поговорим о будущем. Клянусь тебе, у меня есть план, и даже, в отличие от прошлого раза, не безумный и не смутный, а вполне продуманный и реализуемый, но я пока не могу тебе о нем рассказать. Не здесь и не сейчас. Поэтому прошу, просто поверь мне. Ладно?
Ашасси часто закивала, крепко прижимаясь к нему, словно боясь, что кто-то может вырвать ее из надежных рук.
«Я бы завтра же признал наши отношения, Ашасси, сделал тебя первой леди империи…»
Ему правда все равно, что она крестьянка? Что она травница, то есть немногим лучше лекарки? Что принадлежит к дому Селиэт? И является наследницей ненавистного ей самой после слов Дана рода?
- Мне все это безразлично, Ашасси. Правда, - глядя ей в глаза, серьезно произнес он, и девушка запоздало сообразила, что сказала это вслух. Она смутилась, но Даскалиар вдруг усмехнулся. – Очаровательная привычка думать вслух, должен заметить.
- Многие травницы этим грешат, - опустив глаза и поспешно вытирая щеки, пояснила Ашасси. – Прости.
- Да нет, я не против. Приятно знать, что в моем присутствии ты позволяешь себе настолько расслабиться, что не следишь за языком.
И, не выдержав, Даскалиар склонился к ней. Губы встретились в коротком, отдающем счастьем, поцелуе.
Затем они еще долго стояли молча, обнявшись.
- Ашасси, - наконец неохотно произнес Даскалиар, - мне страшно не хочется говорить тебе это, но у меня завтра будет сложный, хотя и очень интересный день…
Она заинтересованно взглянула на него.
- Нет, пока не расскажу, - поспешно открестился Аргихар.
- Почему?
- Боюсь сглазить, - невозмутимо сообщил он, и Ашасси нервно хихикнула. – Потом расскажу, если все получится, как надо. Хотя даже нет, - вдруг передумал император, - узнаешь сама. За тобой зайдут лорд Антел с Ханке, пойдешь с ними и все увидишь.
- Ну… хорошо. А можно поинтересоваться, почему ты тогда решил провести этот разговор сегодня? Он явно дался тебе нелегко. Что бы ты делал в случае успешного исхода?
- Сложный день – то, что надо, чтобы отвлечься от болезненных переживаний, - криво усмехнулся Даскалиар. – Я прибегал к этому приему раньше. Это тяжело, но помогает.
- Понимаю, - улыбка сбежала с ее лица. – Мне это тоже отчасти знакомо. Хорошо, я сейчас пойду к себе, но… у меня есть два вопроса.
- Хм? – вопросительно поднял бровь Даск.
Она вдруг улыбнулась – как раньше, открыто и солнечно.
- Первый: можно будет воспользоваться твоей лабораторией на днях? Лорд Лориэль попросил сильное успокоительное средство для непроизвольно обратившегося оборотня, а в лекарской треснул перегонный куб. Мы достали запасной, но он оказался мало того что последним, так еще и бракованным… Алхимики свои три загадили какой-то дрянью, теперь ломают голову, чем ее убрать… Поможешь? Или, может, у тебя запасной имеется?
- Что-нибудь придумаем, - пообещал Даскалиар, невольно улыбнувшись. – Что еще?
Она подняла на него взгляд, в котором читалась нерешительность.
- Я знаю, ты будешь занят, и судя по всему, еще долго, да?
Даскалиар кивнул, не видя смысла отрицать очевидное.
- Я хотела спросить… когда мы снова увидимся? Чтобы тебе не пришлось посылать за мной лорда Антела, я уже начинаю бояться переданных через него приглашений… Когда мне можно прийти, чтобы не помешать?
Она не сдержала удивленного возгласа, когда Даскалиар вдруг со стоном сгреб ее в крепкие объятия.
- Ты не можешь мне помешать. Но я не знаю, во сколько буду заканчивать дела… - помолчал, прикидывая что-то. – Приходи через два дня, я выпровожу делегацию даллийцев и окажусь здесь до полуночи.
- Выпроводишь? – со значением повторила она.
- Да, выбор слова не случаен, - со вздохом сознался вампир. – Они у меня уже в печенках сидят.
- А почему ты терпишь выходки лорда Энейрана? О них уже судачит весь дворец, имя этого типа всем слугам оскомину набило.
- У меня есть свои причины, - загадочно отозвался Аргихар.
- И ты мне о них пока не скажешь, - догадалась Ашасси.
- Умница.
- Ты плохо на меня влияешь.
Он тихо рассмеялся.
- Сейчас ты смеешься, - тихо, с каким-то грустным восторгом произнесла Ашасси, - а раньше бы бросил что-то в духе «забываешься»…
- Забываешься, Ашасси.
- Хм? – удивилась она.
- Тебе давно позволяется больше, чем кому-либо еще. – Помолчав, Даскалиар ворчливо добавил: - За исключением разве что Актара, но что с него взять…
Рассмеявшись, она снова прильнула щекой к его груди, а затем с сожалением подалась назад.
- Ладно, оставлю тебя отдыхать. У меня впереди долгие два дня, надо будет узнать, сможет ли Дан выделить мне время – он у нас ведь теперь жених…
- Сможет, даже не сомневайся, - спокойно кивнул Даскалиар. Попытался разжать объятия. Попытался снова. Затем сдался и прижал ее к себе. – Спокойной ночи, - прошептал он.
- Полн… что? – удивленно посмотрела на него девушка. Она так давно не слышала этих слов… Растерянно улыбнулась. – П… приятных снов.
Легкий, целомудренный поцелуй – и он наконец заставил себя отпустить ее.
- Ступай.
Ашасси кивнула и вышла, бросив на него прощальный взгляд из-за двери.
Больше никаких реверансов наедине, хвала богам. Актар быстро излечил ее от этой досадной привычки.
Даскалиар улыбнулся.
Он-то думал, что поступает правильно, давая ей шанс на нормальную жизнь… А вместо этого сделал больно и ей, и себе.
Даже не улыбнулся.
Сердце сжалось – пока не от боли, но от предчувствия таковой.
Похоже, Дан был прав, предупреждая ее… И лорд Дрек, судя по всему, тоже не ошибся. Но она не думала, что этот момент наступит так быстро.
А ведь она только-только поняла, что хочет быть рядом с ним…
Действительно, до сих пор Даскалиар был единственным, кто не пытался предупредить или отговорить ее. Рано или поздно должна была настать и его очередь. И в том, что она сейчас услышит, Ашасси даже не сомневалась.
- Ты хочешь мне сказать, что на этом всё, верно? – спросила она. Странно даже. Отчаянно хотелось плакать – но слёз не было, глаза оставались сухими.
Даскалиар вздрогнул, но не двинулся с места. А она продолжала:
- Ты сейчас скажешь мне, что не можешь и не хочешь быть со мной, из-за империи, из-за моего проклятущего рода, из-за недостаточной чистоты моей крестьянской крови, в конце концов, из-за того, что я названая сестра Актара Селиэта? Что я не нужна тебе и ты не для меня?
- Нет, - глухо произнес Даскалиар, не пытаясь скрыться за маской равнодушия, не пряча глаз. – Но я действительно не для тебя. Ты слишком светлая, Аири. Слишком юная, чистая и добрая. А во мне царит тьма и давно уже не осталось ничего светлого. Я старался быть хорошим правителем, но никогда не стремился к тому, чтобы быть просто хорошим. Я лишь старался не быть плохим. – Пустой, ничего не выражающий взгляд направлен на нее, зрачки расширены, как от сильной боли. - Ты не знаешь меня по-настоящему, не знаешь, какая чернота в моей душе, что за кровь течет во мне. Тебе нужен кто-то светлее меня, добрее, кто не сломает тебя, не причинит боли, не поставит под угрозу. Тот, кто сможет дать тебе все, чего ты заслуживаешь – внимание, ухаживания, полноценную семью. Тот, кто будет думать о твоих желаниях и ставить их выше собственных или хотя бы наравне с ними, у кого не будет других приоритетов. – Пауза. – Боюсь, я не гожусь на эту роль. Я только недавно осознал, что до крайности эгоистичен. У меня всегда будут дела, всегда будет империя, вечные приступы плохого настроения, свинцовой усталости… Ты достойна лучшего. Я так понял… - Вечность, как же трудно… - Я так понял, лорд Микаэр Дрек очарован тобой. Он неплохой человек… - император стиснул зубы, но заставил себя договорить: - Лучше выбери его, серебро мое.
Замолчал на миг, но, сделав над собой усилие, продолжил:
- Не держись за меня, я действительно не для тебя. Я делал много такого, чего ты никогда не сможешь принять; пролитая мной кровь, отнятые жизни – все это тоже неотъемлемая часть меня. Пойми, когда я говорю, что во мне дышит тьма, я не шучу. Она однажды может вырваться на свободу, ты не так давно была тому свидетелем.
Ашасси вздрогнула. Это он про ту странную трансформацию?
- Я принял ее и научился жить с ней. И я не хочу запятнать свет, который излучаешь ты.
Даскалиар, не выдержав, отвернулся. Плечи привычно расправились и застыли. Было тяжело не вздрогнуть, еще тяжелее – подавить рыдание, едва не вырвавшееся на волю. Спасла привычка скрывать свои чувства, въевшаяся под кожу.
- Иди, Ашасси, - стараясь говорить уверенно, произнес император. - Забудь все это, как дурной сон. Иди к тому, кто не погрузит тебя во тьму, не запятнает кровью, с кем тебе будет спокойно и хорошо, кто сможет всегда быть рядом с тобой. Уходи и не думай больше обо мне.
Шаги.
Тихо открылась и закрылась дверь.
Он обмяк, ссутулился, прикусил кулак, чтобы не завыть в голос. На ковер закапали слезы, которых Даскалиар не мог сдержать, как ни пытался, хотя глаза невыносимо жгло. Хотелось бесноваться, рычать, ломать все, что попадется под руку – но он сдерживался из последних сил. Он верно поступил. Так будет лучше для нее. А он… а у него империя, одиночество и ледяной холод в душе…
Из груди вырвалось глухое рыдание. Его легендарный самоконтроль и впрямь дал трещину. Даскалиар боялся обернуться; знал, что комната пуста, но боялся увидеть эту пустоту, которая вновь ввергнет его в ледяную бездну, на сей раз навсегда. Опустившись на колени, он сдавленно зарычал, ударил кулаком по паркету, стиснув зубы, посмотрел на ссаженные костяшки и проломленные доски. Боль стеклась в руку, на мгновение разжав тиски на сердце.
Сейчас. В момент иллюзорного облегчения. Осознать неприглядную реальность – и нырнуть в эту боль, чтобы быстрее достичь ее дна.
Содрогаясь от еле сдерживаемых рыданий, Даскалиар повернул голову.
Замер, не веря своим глазам.
Ашасси стояла у закрытой двери, и по ее щекам текли безмолвные слезы.
Он не мог заставить себя подняться. Даже шевельнуться. Не вытирая горячих капель, бегущих по лицу, не обращая внимания даже на адское жжение в глазах, Даскалиар смотрел на нее, растерянный, ошеломленный, но при этом не в силах побороть облегчение, вызванное тем, что она осталась здесь. И плевать, что видит его в миг высшей слабости, плевать, что подумает о нем. Пусть она даже уйдет. Но сейчас – сейчас она здесь.
Ашасси сделала шаг вперед. Остановилась, прижав руку к дрожащим губам. Зажмурилась, содрогаясь от безмолвных рыданий; слезы закапали чаще. Снова открыла глаза, глядя на него так, что нож в сердце причинил бы меньше мучений.
- У… уходи, - с трудом, хрипло выдавил он.
Она помотала головой и подошла еще ближе, замерла перед ним. Даскалиар стоял перед ней на коленях, запрокинув голову, глядел на красивое, залитое слезами лицо, на котором было написано страдание, и даже не пытался подняться.
- Не уйду – и не гони меня, - сдавленным шепотом ответила она.
- Почему? – непослушными губами проговорил он.
- Потому что если бы все, что ты про себя наговорил… - неровный выдох и всхлип, - б-было правдой… будь ты таким жестоким и эгоистичным… ты бы, наоборот, не отпустил меня, ни за что не отпустил, даже если бы я захотела уйти, и не стал бы вот так…
Она умолкла, бессильным жестом указав на него.
Даскалиар, не выдержав, потянулся к ней, обнял колени, уткнувшись лицом в подол платья. Она разрыдалась, уже не пытаясь скрыть боль, не сдерживаясь, не таясь.
А затем, чуть успокоившись, коснулась его волос и прерывисто произнесла:
- Мне плевать, что я не стану императрицей – я не хочу ей становиться! Мне плевать, сколько в тебе тьмы и сколько света, я не боюсь ни того, ни другого. Мне плевать, буду ли я тебе женой или невестой или подругой! Но не гони меня вот так, мы же оба этого не выдержим…
Он отстранился. Посмотрел на нее снизу вверх, осознавая значение и значимость этих слов. Она готова мириться с неопределенностью? Жить при его дворе? Терпеть его вспышки и эгоизм? Почему? Почему, всеблагая Вечность, она принимает его таким, с его бессмертием, жуткими глазами, слабостями, постоянной внутренней борьбой?! Ведь даже родители не могли принять эту пугающую смесь…
Даскалиар медленно приподнял краешек подола ее платья и, склонившись почти до пола, прижался к нему губами. Увидев это, Ашасси прикрыла рот ладонью, сдерживая вырвавшееся рыдание, но вновь полившихся из глаз слез сдержать не смогла.
Схватив его за другую руку, потянула вверх, заставляя встать, и прижалась к ней губами – так, словно он был, по меньшей мере, богом. И тогда Даскалиар наконец привлек ее к себе, стиснув в объятиях, беспорядочно целуя лоб и волосы.
- Ашасси, ты – насмешка надо мной, понимаешь? – Наконец заговорил он осипшим голосом, прижав ее к себе. - На месте Ллиатели я бы смеялся до колик в животе. Ты – наследница и наследие предателя, которого я ненавижу, в тебе его кровь, и даже твое имя – постоянное напоминание о нем. Я звал его за собой – он ушел в другую сторону, бросив мне вызов. Я простил его – он попытался меня убить. И я убил его, понимаешь, убил страшно, от него не осталось ничего, кроме крови, которая благодаря магии передалась дочери его сестры и расцвела в тебе. А ты… ты стала моей второй слабостью. Но я оскорблял тебя – ты держалась. Я унизил тебя – ты сохранила гордость. Я проявил перед тобой слабость – ты не ударила в спину. Я отпустил тебя – а ты все еще здесь.
- Знаешь, - тихо заговорила девушка, - моя бабушка часто говорила: «Хочешь испытать – отпусти. Если вернется – будет твоим всегда».
- Ты же понимаешь, что в моем случае эту фразу вполне можно трактовать буквально? – все еще глухо и хрипло, но уже с оттенком иронии поинтересовался он.
- А ты понимаешь, что я ничего не имею против?
Пауза.
- Ашасси… - неуверенный голос, что крайне нетипично для императора. – Скажи, а ты бы могла… меня отпустить?
Тихий, бесконечно ласковый смех вынудил его посмотреть на девушку. Та, запрокинув голову, взглянула на него и предельно честно ответила:
- А ты скажи мне, я хоть когда-нибудь пыталась тебя удержать? Ты всегда был свободен. И свою свободу всегда ограничивал сам. Так зачем мне лишать тебя ее остатков? Я бы скорее поделилась с тобой своей.
Крепко прижав ее к себе, обхватив одной рукой талию, другой – затылок, так что она щекой ощутила гулкий стук бешено колотящегося сердца, он зажмурился, а потом быстро, отрывисто заговорил:
- К демонам Актара с его предупреждениями. К демонам Дрека, он как-нибудь переживет. К демонам весь совет министров, вообще всех недовольных! И Аэллин с ее планами туда же! В Вечность всю эту проклятую империю… Пошло оно все к голубым драконам! Я так больше не могу, я устал быть всегда один… Я бы завтра же признал наши отношения, Ашасси, сделал бы тебя первой леди империи…
- Не надо! – испугалась девушка, но он продолжил, словно не заметив этой реплики:
- …но я боюсь за тебя. Я боюсь, что в этом случае количество недоброжелателей может резко возрасти. Хватит с нас одной Аэллин. Давать ей в руки новое оружие, подбрасывать такую возможность найти новых марионеток, недовольных выбором императора – верх безумия… Подожди, пока это все не закончится, хорошо? Разберемся с настоящим – поговорим о будущем. Клянусь тебе, у меня есть план, и даже, в отличие от прошлого раза, не безумный и не смутный, а вполне продуманный и реализуемый, но я пока не могу тебе о нем рассказать. Не здесь и не сейчас. Поэтому прошу, просто поверь мне. Ладно?
Ашасси часто закивала, крепко прижимаясь к нему, словно боясь, что кто-то может вырвать ее из надежных рук.
«Я бы завтра же признал наши отношения, Ашасси, сделал тебя первой леди империи…»
Ему правда все равно, что она крестьянка? Что она травница, то есть немногим лучше лекарки? Что принадлежит к дому Селиэт? И является наследницей ненавистного ей самой после слов Дана рода?
- Мне все это безразлично, Ашасси. Правда, - глядя ей в глаза, серьезно произнес он, и девушка запоздало сообразила, что сказала это вслух. Она смутилась, но Даскалиар вдруг усмехнулся. – Очаровательная привычка думать вслух, должен заметить.
- Многие травницы этим грешат, - опустив глаза и поспешно вытирая щеки, пояснила Ашасси. – Прости.
- Да нет, я не против. Приятно знать, что в моем присутствии ты позволяешь себе настолько расслабиться, что не следишь за языком.
И, не выдержав, Даскалиар склонился к ней. Губы встретились в коротком, отдающем счастьем, поцелуе.
Затем они еще долго стояли молча, обнявшись.
- Ашасси, - наконец неохотно произнес Даскалиар, - мне страшно не хочется говорить тебе это, но у меня завтра будет сложный, хотя и очень интересный день…
Она заинтересованно взглянула на него.
- Нет, пока не расскажу, - поспешно открестился Аргихар.
- Почему?
- Боюсь сглазить, - невозмутимо сообщил он, и Ашасси нервно хихикнула. – Потом расскажу, если все получится, как надо. Хотя даже нет, - вдруг передумал император, - узнаешь сама. За тобой зайдут лорд Антел с Ханке, пойдешь с ними и все увидишь.
- Ну… хорошо. А можно поинтересоваться, почему ты тогда решил провести этот разговор сегодня? Он явно дался тебе нелегко. Что бы ты делал в случае успешного исхода?
- Сложный день – то, что надо, чтобы отвлечься от болезненных переживаний, - криво усмехнулся Даскалиар. – Я прибегал к этому приему раньше. Это тяжело, но помогает.
- Понимаю, - улыбка сбежала с ее лица. – Мне это тоже отчасти знакомо. Хорошо, я сейчас пойду к себе, но… у меня есть два вопроса.
- Хм? – вопросительно поднял бровь Даск.
Она вдруг улыбнулась – как раньше, открыто и солнечно.
- Первый: можно будет воспользоваться твоей лабораторией на днях? Лорд Лориэль попросил сильное успокоительное средство для непроизвольно обратившегося оборотня, а в лекарской треснул перегонный куб. Мы достали запасной, но он оказался мало того что последним, так еще и бракованным… Алхимики свои три загадили какой-то дрянью, теперь ломают голову, чем ее убрать… Поможешь? Или, может, у тебя запасной имеется?
- Что-нибудь придумаем, - пообещал Даскалиар, невольно улыбнувшись. – Что еще?
Она подняла на него взгляд, в котором читалась нерешительность.
- Я знаю, ты будешь занят, и судя по всему, еще долго, да?
Даскалиар кивнул, не видя смысла отрицать очевидное.
- Я хотела спросить… когда мы снова увидимся? Чтобы тебе не пришлось посылать за мной лорда Антела, я уже начинаю бояться переданных через него приглашений… Когда мне можно прийти, чтобы не помешать?
Она не сдержала удивленного возгласа, когда Даскалиар вдруг со стоном сгреб ее в крепкие объятия.
- Ты не можешь мне помешать. Но я не знаю, во сколько буду заканчивать дела… - помолчал, прикидывая что-то. – Приходи через два дня, я выпровожу делегацию даллийцев и окажусь здесь до полуночи.
- Выпроводишь? – со значением повторила она.
- Да, выбор слова не случаен, - со вздохом сознался вампир. – Они у меня уже в печенках сидят.
- А почему ты терпишь выходки лорда Энейрана? О них уже судачит весь дворец, имя этого типа всем слугам оскомину набило.
- У меня есть свои причины, - загадочно отозвался Аргихар.
- И ты мне о них пока не скажешь, - догадалась Ашасси.
- Умница.
- Ты плохо на меня влияешь.
Он тихо рассмеялся.
- Сейчас ты смеешься, - тихо, с каким-то грустным восторгом произнесла Ашасси, - а раньше бы бросил что-то в духе «забываешься»…
- Забываешься, Ашасси.
- Хм? – удивилась она.
- Тебе давно позволяется больше, чем кому-либо еще. – Помолчав, Даскалиар ворчливо добавил: - За исключением разве что Актара, но что с него взять…
Рассмеявшись, она снова прильнула щекой к его груди, а затем с сожалением подалась назад.
- Ладно, оставлю тебя отдыхать. У меня впереди долгие два дня, надо будет узнать, сможет ли Дан выделить мне время – он у нас ведь теперь жених…
- Сможет, даже не сомневайся, - спокойно кивнул Даскалиар. Попытался разжать объятия. Попытался снова. Затем сдался и прижал ее к себе. – Спокойной ночи, - прошептал он.
- Полн… что? – удивленно посмотрела на него девушка. Она так давно не слышала этих слов… Растерянно улыбнулась. – П… приятных снов.
Легкий, целомудренный поцелуй – и он наконец заставил себя отпустить ее.
- Ступай.
Ашасси кивнула и вышла, бросив на него прощальный взгляд из-за двери.
Больше никаких реверансов наедине, хвала богам. Актар быстро излечил ее от этой досадной привычки.
Даскалиар улыбнулся.
Он-то думал, что поступает правильно, давая ей шанс на нормальную жизнь… А вместо этого сделал больно и ей, и себе.
