В параллельном мире,
отдых все кляня,
ждут, когда наступят
два рабочих дня
© Диковинка
- Ваша остановка, мадам! - усмехнулся водитель, и скрипучая дверь автобуса нехотя отворилась. Я неаккуратно спрыгнула со ступенек транспорта, и мои малиновые туфельки на каблучках поглотила желто-коричневая жижа. Причем не только их, но и всю ногу по щиколотку.
- Дерьмо! - крикнула я разъяренно.
- Оно самое. Чай, знали, куда ехали, наши буренки не признают лабутенов. Или как там ваши черевички зовутся… - глухо рассмеялся водитель. Дверь закрылась, и автобус тронулся, а я по колено в грязище осталась стоять возле вывески «Добро пожаловать в Опино».
Причем перед «О» кто-то приписал букву «ж» черным маркером, и в душе я согласилась с этим неизвестным писателем.
Действительно, нашла куда приехать отвести душу. Ох, уж эта Люська, умеет уговорить.
- Ты наше Опино не узнаешь! Отдохнешь всей душой! - передразнила я вслух голос подруги. Чего ж не узнать, по крайней мере, дороги все те же, что и пятнадцать лет назад, двадцать первый век с его асфальтированным покрытием сюда и не думал заглядывать, - ворчала я, волоча чемодан в направлении лужайки. Пройду по травке что ли, а то целых три остановки топать.
Нет, кое-что в деревеньке все же поменялось: старые покосившиеся домишки сменили кое-где современные коттеджи, и почти у каждого двора красовался автомобиль.
Какой-то поддатого вида мужичонка, подгоняющий впереди себя стадо коз, присвистнул, уставившись на мои голые ноги и светлое платье, которое, впрочем, после пяти минут прогулки уже было не таким девственно белоснежным.
«Да, нравы тут точно остались с девяностых годов», - подумала я, заметив нагло глядящих на меня подростков на заборе. Их громкий гогот, блеянье коз и кудахтанье одинокой курицы неясного местонахождения переплеталось в затейливую симфонию.
Через пару минут каблук предательски хрустнул, и оставшиеся пару километров я прошлепала босоногой девчонкой.
Психуя, я таки допинала свой тяжеленный чемодан до калитки столь знакомого домика с оранжевой крышей. Уф, ну наконец-то! Я оперлась на шероховатую дверь. Приподняла железный почтовый ящик, пошарила ладонью за ним и похолодела… Ключа не было! Вот тебе раз! Осмотрела взглядом землю - ничего! Я порылась в сумке и достала телефон, но... как Люська и предупреждала, в Опино со связью полная …опа. Вообще-то в доме, на удивление, нет-нет да ловило, но ведь надо было в него попасть, а запасного ключа нет! Устало я плюхнулась на свой чемодан. Автобус обратно тоже не намечался ближайшие пару дней. Переводя дух, я погрузилась в воспоминания сегодняшнего утра…
Люську я не видела полгода после нашей с ней ссоры. Из-за Николаши я даже подругу детства забыла!
В декабре голову вскружил успех: мою первую книгу напечатали и даже раскупили! Тираж был скромный, и до славы "Гарри Поттера" было, как до Лондона на роликах. Но все же я получила свой первый гонорар и глоток популярности. Потом я познакомилась с Николашей, который уговорил меня уволиться из консалдинговой фирмы, вложить все накопления в его супер проект и спокойно писать новый «шедевр», дожидаясь нашей свадьбы. Свадьбы я, конечно, не дождалась, хотя на днях мы собирались отнести заявление в ЗАГС. Распрощался Николаша со мной удивительно нежным сообщением: «Прости, любимая, но я не готов стареть вместе. Нам какое-то время нужно побыть раздельно, не ищи меня».
Я давилась слезами уже несколько дней, когда от этого занятия меня отвлек звонок в дверь. Это была Люська. Именно тогда я приписала ей экстрасенсорные способности.
Впервые за полгода я увидела ее в дверной глазок, как всегда, ослепительно хорошенькую, растрепанную от спешки и с бутылкой вина, на которой маркером было написано «Мир?».
Конечно, я ее пустила. Бросилась на грудь подруге и разревелась.
Люська растерянно оглядела комнату. Да, жилье находилось в настоящем хаосе: какие-то осколки, куча одежды, порезанные мягкие игрушки, который дарил Николаша. Везде пыль и коробки из-под пиццы. Я была в глубокой депрессии и к приходу гостей не готовилась. Не найдя бокалы, так как я все их истерично побила в день ухода благоверного, Люська присела на край дивана, отпила вино прямо из горла бутылки, затем протянула её мне. Я тоже сделала глоток полусладкого.
- Не, ну надо ж, гад какой… А я уж хотела ответить на твое свадебное приглашение согласием, хоть и на дух не переносила женишка этого… - начала причитать подруга.
- Да, ты говорила, мы ж поэтому и поссорились, - громко всхлипнула я.
- Значит, вместе он стареть не готов, а будучи один, молодым что ль останется?! Хотя почему один, у него же твои денежки будут, с ними он коротать свой век согласен. Звонила? Конечно, понятно, абонент не абонент. Заявила?!
Я вяло махнула рукой.
- Да я и расписки не взяла. Я даже не уверена, что у него фамилия настоящая была.
- Свет, ну как так? Что ж ты паспорт-то даже не посмотрела?
- А когда я должна была это делать? Я на свидания с ним ходила, а не на допросы.
Люська вздохнула:
- Денег-то много было?
- Пятьсот, - тихо прошептала я. - На машину копила.
Люська вздохнула еще сильнее, но слова? «я же говорила», она, видно, проглотила, крепко поджав полные губы.
- Да не было случая на документы взглянуть. Знаю, что дура, я будто под гипнозом была, и когда деньги отдала, и вообще... - я вдруг рассмеялась. - У нас же ни одной нормальной фотки не было! Николаша все говорил, что нефотогеничный, а я давить не хотела… В соцсетях, конечно, все фотки стер. То есть полиции продемонстрировать мега альфонса не вариант.
- Заявление все же подадим. Ну что, деньги, они всего лишь деньги. Ладно не пришиб где-нибудь, уже хорошо, – вздохнула Люська, видно, наконец, поняв, что дело безнадежно.
- О, кружка! – подруга нашла-таки стакан на подоконнике. – Фууу, да тут целая Вселенная рождается, - брезгливо пробормотала Люська и пошла мыть посудину.
- Слушай, а что ты сама мне не позвонила? – задумчиво проговорила она, стоя у мойки.
- Да стыдно было. Ты у нас теперь кто?
- Кто? - вытаращила глаза Люська.
- Людмила Ивановна. Завуч школы, мать двухлетнего ребенка, отличная жена. А я безработная женщина двадцати восьми лет, писательница без вдохновения и, похоже, без мозгов.
- А знаешь что? - Люська потерла подбородок и быстро затараторила:
- Я думаю, раз у тебя теперь много свободного времени, ни альфонсы, ни постылая работа не отвлекают, то тебе нужно отдохнуть! Место одно отличное знаю. Не Куршавель, конечно, но расслабиться можно и душой и телом. Что скажешь про Опино?
- То самое, где мы каникулы проводили и чуть не сожгли сарай твоей бабушки? - рассеянно пробормотала я.
- С бабушкой все схвачено, бабушка теперь у меня живет, временно. Здоровье ее подводит слегка, вот на время в город перевезли, пока ей не полегчает. Поэтому домик в деревне пустует. Банька, речка, свежий воздух - все прилагается. Даже пирог из печи, если сможешь его испечь, конечно. Только кур корми, а то мне с утречка как-то накладно будет ездить ради них, по четыре часа в одну сторону…
- Да как-то неудобно, - смутилась я.
- Заодно меня выручишь, денег только на продукты возьми. И, давай-ка, тут приберемся слегка, а то, боюсь, соседи будут вынуждены санэпидемстанцию вызывать. У бабули там все по полочкам, так что настроение превращать жилье в свинарник оставь на пороге.
С утра, быстро перекусив и собрав чемодан, я отправилась на вокзал. Лишь через час моей поездки я осознала, что ключ от домика бабы Нюры оставила у себя на столе. Однако подруга обрадовала сообщением, что запасная связка приклеена к задней стенке почтового ящика...
- Была не была! – сказала я вслух и, вспомнив молодость, полезла через оранжевый, в тон крыши, забор. Залезть-то я залезла, сноровка не подвела, но вот как глянула вниз, так и ойкнула. Позади забора, со стороны двора, были расстелены этакие дорожки из колючей проволоки, видать, как раз для любителей прыжков с оград. Я уже хотела повернуть назад, но от этого шага меня остановила огромная рычащая псина. Черный, как мгла, доберман пускал слюни на мою ногу! Через секунду кобель принялся подпрыгивать, явно пытаясь отхватить зубами мою босую ступню...
Там, в параллельном мире,
Мысли соприкоснутся…
Словно в пустой квартире,
Души наши сольются…
Люба Пантелюк
- Поклонник твой, хочет себе кусочек великого писателя. Давай, слезай, женщина-кошка.
Длинный парень лет четырнадцати, рыжий и конопатый, этакий дядя Федор-переросток, откровенно ржал, глядя на меня.
- Да не бойся. Малыш, а ну домой! - шикнул парень псу. Зверюга нехотя отбежала и скрылась за соседним забором.
- Ну, теперь-то слезай, - недоуменно пожал плечами парень. - Тебе Люся не звонила что ль, вот баба Нюра ключи у нас оставила, велела передать.
Парень, будто дразня котенка, помахал мне снизу связкой ключиков.
Я вдруг печально осознала, что слезть сама я не смогу. Ни в ту, ни в другую сторону, как-то меня переклинило от одного взгляда вниз.
- Мне и тут хорошо, - вздернула я нос. Хотя сидеть на заборе, учитывая, что он сделан «ромбиком», было, мягко говоря, неудобно. Я уже натерла себе все, что могла, в руку попала заноза, да и держаться за острую верхушку доски было просто больно.
- Ааа, слезть не можешь... - пацан недобро ухмыльнулся. - Я тебе лестницу, а ты мне что?
- Сколько?
- Три косаря.
- Посижу, пока кто-нибудь другой не пройдет, - невозмутимо ответила я.
- Тогда ништячки бабы Нюры, - усмехнулся настырный парень.
- Какие еще ништячки? - вытаращила я глаза.
- Ну, трава у нее там одна есть…
- Ты что, спятил? Это не дом наркодиллеров.
Парень что-то обдумывал.
- Тогда покажи грудь, - выдал наконец он.
Я задумалась лишь на секунду.
- А другую часть тела можно? - улыбнулась, подмигнув мальцу.
Подросток расцвел.
- Даже нужно, - ответил парнишка, ухмыляясь.
- Во, - показала я средний палец.
- Ну, сиди тут до вечера, - сплюнул пацан, швырнул связку ключей на землю и скрылся за поворотом.
Как назло, дом бабы Нюры находился на окраине, и людей на этой улице что-то совсем не было. Поэтому я принялась горланить пресловутое «Помогите». Уже было плевать, что я прославлюсь на все Опино, потому что сидеть в таком положении больше не представлялось возможным.
- Ты че орешь, застряла что ль? - послышался голос снизу.
Горбатого старика с пушистыми седыми усами я сразу признала.
- Дед Сталин… То есть Лука Лукич, здравствуйте! Вы меня узнаете? Это ж я, Света Звезда, подружка Люси Шурочкиной. Я сюда в детстве несколько раз приезжала.
- Как же не помнить, помню. Гляжу, ты совсем не изменилась. Последний раз тебя на этом заборе и видел. Видать, сноровки-то поубавилось. Щас лестницу приволоку, горе ты луковое, - проворчал старик и пошоркал к своему дому.
Силы меня покидали, я так устала, что казалось, все-таки свалюсь с треклятого забора, тело предательски онемело и ныло.
Лука Лукич таки припер самодельную деревянную лесенку. Преодолев пару ступеней, я умудрилась с нее свалиться.
- Ох, звезды полетели, загадывай желание, - старик каким-то чудом успел меня подхватить.
- Ой, спасибо, дедушка, без вас я бы не справилась, – вытерла я пот со лба.
- Да не за что, не за что, пятьсот рублей с тебя, внученька, - Лука Лукич ожидающе глядел на меня, сверкая черными глазенками из-под густых бровей.
Поначалу я улыбнулась его словам, расценив их за шутку, но, припомнив деда Сталина в своем детстве, поняла, что всё же придется платить. Вздохнув, достала хрустящую купюру из кошелька.
- Это вы мне еще тогда задолжали, помнишь, как я вас нанял клубнику собирать, по пятнадцать копеек дать обещал, а вы насобирали методом в себя…. А как козу мою освобождали, помнишь: отвязали и выпустили со двора? До сих пор, наверное, по лесу бегает от волков. А как… - принялся перечислять Лука Лукич.
Я молча сунула ему еще сто рублей, чтобы закончить поток воспоминаний.
- Хе-хе, да ладно, не сержусь я, если что еще надо, дом мой на том же месте, – щеки Луки Лукича порозовели, а рот растянулся в беззубой улыбке. Прихватив деньги и по-старчески кряхтя, он скрылся за своей калиткой, а я открыла дверь во двор бабы Нюры.
Кроме странных ловушек у забора, ничего не изменилось: одноэтажный бревенчатый домишко, маленький дворик, крохотный грушево-ягодный сад и пара соток картошки, а подле курятник и баня. Сарай таки не отстроили.
Я поспешила внутрь дома переодеться. Прихожая встретила запахом советской мебели, который смешивался с ароматом меда.
Первой взгляду предстала кухонька. Баба Нюра даже газовую плиту не приобрела, половину комнаты занимала русская печь. Все здесь было чистенько, на полках аккуратно восседали многочисленные горшочки, у окна висели связки лука, чеснока и какие-то пучки трав.
На столе вышитая вручную скатерть без единого пятнышка и глиняный кувшин посредине. Я кинулась к нему и налила воды в железную холодную кружку, только сейчас я поняла, как хотела пить.
Так как в дровнице я не нашла дров, а топор пугал еще со времен прочтения «Преступления и наказания», я купила поленьев у Луки Лукича за пятьсот рублей.
Отметила про себя, что, похоже, отдых мне обходится дороже, чем я предполагала. Но после того, как я с горем пополам затопила баню, искупалась и уселась на крыльце в чистой одежде, вкушая бутерброды с колбасой, жизнь заиграла новыми красками.
От вечерней прохлады я закуталась в уютный махровый халат успокаивающего зеленого цвета. Куры тоже получили свою порцию пшена. Довольные, они бродили туда-сюда, по очереди подходя ко мне и будто удивлённо поворачивая головки, чтобы поглазеть на мой изысканный ужин.
Воздух был пронзительно чист, слегка разбавлен ароматом смородины и влажных трав.
Я запивала ощущение свободы липовым чаем бабы Нюры и слушала вечерние дифирамбы соловья. Расслабление растекалось негой по всему телу. Резкая трель телефона вывела меня из дзена.
Звонила Люська, связь наконец-то ожила.
- Привет, Люсь, дозвониться не могла, я попала в дом, но… - начала объяснять я, но меня резко перебили на другом конце провода.
- Светочка, не вздумай трогать мои панталоны! Не мерь их! Не подходи к шкафу и не доверяй никому! Слышишь, иначе будет беда! А лучше беги оттуда! Попроси, чтобы кто-нибудь отвёз тебя до городу… - я узнала голос бабы Нюры. Нет, не злой, скорее, озабоченный, даже напуганный.
- Что? – только и успела я вымолвить, как связь снова пропала.
Пару минут я глазела на трубку, лесенка сигнала оставалась на нуле.
Похоже, Люська не шутила про состояние здоровья своей бабушки, я и подумать не могла, что у нее проблемы с головой...
В калитку постучали, кто бы это мог быть? Гостей я не ждала.
Косясь на дорожку колючей проволоки, в которую сегодня чуть не упала, я открыла калитку и пораженно застыла на месте...
Степан Ильич повелевает миром…
Ничем не доказуемо, но факт:
Он запивает бутерброд кефиром,
Как результат — в Израиле теракт!
© Андрей Шигин
Светловолосый высокий красавчик, что стоял за порогом, был очень знаком, но я все же не была уверена, что он тот, о ком я думаю.
отдых все кляня,
ждут, когда наступят
два рабочих дня
© Диковинка
- Ваша остановка, мадам! - усмехнулся водитель, и скрипучая дверь автобуса нехотя отворилась. Я неаккуратно спрыгнула со ступенек транспорта, и мои малиновые туфельки на каблучках поглотила желто-коричневая жижа. Причем не только их, но и всю ногу по щиколотку.
- Дерьмо! - крикнула я разъяренно.
- Оно самое. Чай, знали, куда ехали, наши буренки не признают лабутенов. Или как там ваши черевички зовутся… - глухо рассмеялся водитель. Дверь закрылась, и автобус тронулся, а я по колено в грязище осталась стоять возле вывески «Добро пожаловать в Опино».
Причем перед «О» кто-то приписал букву «ж» черным маркером, и в душе я согласилась с этим неизвестным писателем.
Действительно, нашла куда приехать отвести душу. Ох, уж эта Люська, умеет уговорить.
- Ты наше Опино не узнаешь! Отдохнешь всей душой! - передразнила я вслух голос подруги. Чего ж не узнать, по крайней мере, дороги все те же, что и пятнадцать лет назад, двадцать первый век с его асфальтированным покрытием сюда и не думал заглядывать, - ворчала я, волоча чемодан в направлении лужайки. Пройду по травке что ли, а то целых три остановки топать.
Нет, кое-что в деревеньке все же поменялось: старые покосившиеся домишки сменили кое-где современные коттеджи, и почти у каждого двора красовался автомобиль.
Какой-то поддатого вида мужичонка, подгоняющий впереди себя стадо коз, присвистнул, уставившись на мои голые ноги и светлое платье, которое, впрочем, после пяти минут прогулки уже было не таким девственно белоснежным.
«Да, нравы тут точно остались с девяностых годов», - подумала я, заметив нагло глядящих на меня подростков на заборе. Их громкий гогот, блеянье коз и кудахтанье одинокой курицы неясного местонахождения переплеталось в затейливую симфонию.
Через пару минут каблук предательски хрустнул, и оставшиеся пару километров я прошлепала босоногой девчонкой.
Психуя, я таки допинала свой тяжеленный чемодан до калитки столь знакомого домика с оранжевой крышей. Уф, ну наконец-то! Я оперлась на шероховатую дверь. Приподняла железный почтовый ящик, пошарила ладонью за ним и похолодела… Ключа не было! Вот тебе раз! Осмотрела взглядом землю - ничего! Я порылась в сумке и достала телефон, но... как Люська и предупреждала, в Опино со связью полная …опа. Вообще-то в доме, на удивление, нет-нет да ловило, но ведь надо было в него попасть, а запасного ключа нет! Устало я плюхнулась на свой чемодан. Автобус обратно тоже не намечался ближайшие пару дней. Переводя дух, я погрузилась в воспоминания сегодняшнего утра…
***
Люську я не видела полгода после нашей с ней ссоры. Из-за Николаши я даже подругу детства забыла!
В декабре голову вскружил успех: мою первую книгу напечатали и даже раскупили! Тираж был скромный, и до славы "Гарри Поттера" было, как до Лондона на роликах. Но все же я получила свой первый гонорар и глоток популярности. Потом я познакомилась с Николашей, который уговорил меня уволиться из консалдинговой фирмы, вложить все накопления в его супер проект и спокойно писать новый «шедевр», дожидаясь нашей свадьбы. Свадьбы я, конечно, не дождалась, хотя на днях мы собирались отнести заявление в ЗАГС. Распрощался Николаша со мной удивительно нежным сообщением: «Прости, любимая, но я не готов стареть вместе. Нам какое-то время нужно побыть раздельно, не ищи меня».
Я давилась слезами уже несколько дней, когда от этого занятия меня отвлек звонок в дверь. Это была Люська. Именно тогда я приписала ей экстрасенсорные способности.
Впервые за полгода я увидела ее в дверной глазок, как всегда, ослепительно хорошенькую, растрепанную от спешки и с бутылкой вина, на которой маркером было написано «Мир?».
Конечно, я ее пустила. Бросилась на грудь подруге и разревелась.
***
Люська растерянно оглядела комнату. Да, жилье находилось в настоящем хаосе: какие-то осколки, куча одежды, порезанные мягкие игрушки, который дарил Николаша. Везде пыль и коробки из-под пиццы. Я была в глубокой депрессии и к приходу гостей не готовилась. Не найдя бокалы, так как я все их истерично побила в день ухода благоверного, Люська присела на край дивана, отпила вино прямо из горла бутылки, затем протянула её мне. Я тоже сделала глоток полусладкого.
- Не, ну надо ж, гад какой… А я уж хотела ответить на твое свадебное приглашение согласием, хоть и на дух не переносила женишка этого… - начала причитать подруга.
- Да, ты говорила, мы ж поэтому и поссорились, - громко всхлипнула я.
- Значит, вместе он стареть не готов, а будучи один, молодым что ль останется?! Хотя почему один, у него же твои денежки будут, с ними он коротать свой век согласен. Звонила? Конечно, понятно, абонент не абонент. Заявила?!
Я вяло махнула рукой.
- Да я и расписки не взяла. Я даже не уверена, что у него фамилия настоящая была.
- Свет, ну как так? Что ж ты паспорт-то даже не посмотрела?
- А когда я должна была это делать? Я на свидания с ним ходила, а не на допросы.
Люська вздохнула:
- Денег-то много было?
- Пятьсот, - тихо прошептала я. - На машину копила.
Люська вздохнула еще сильнее, но слова? «я же говорила», она, видно, проглотила, крепко поджав полные губы.
- Да не было случая на документы взглянуть. Знаю, что дура, я будто под гипнозом была, и когда деньги отдала, и вообще... - я вдруг рассмеялась. - У нас же ни одной нормальной фотки не было! Николаша все говорил, что нефотогеничный, а я давить не хотела… В соцсетях, конечно, все фотки стер. То есть полиции продемонстрировать мега альфонса не вариант.
- Заявление все же подадим. Ну что, деньги, они всего лишь деньги. Ладно не пришиб где-нибудь, уже хорошо, – вздохнула Люська, видно, наконец, поняв, что дело безнадежно.
- О, кружка! – подруга нашла-таки стакан на подоконнике. – Фууу, да тут целая Вселенная рождается, - брезгливо пробормотала Люська и пошла мыть посудину.
- Слушай, а что ты сама мне не позвонила? – задумчиво проговорила она, стоя у мойки.
- Да стыдно было. Ты у нас теперь кто?
- Кто? - вытаращила глаза Люська.
- Людмила Ивановна. Завуч школы, мать двухлетнего ребенка, отличная жена. А я безработная женщина двадцати восьми лет, писательница без вдохновения и, похоже, без мозгов.
- А знаешь что? - Люська потерла подбородок и быстро затараторила:
- Я думаю, раз у тебя теперь много свободного времени, ни альфонсы, ни постылая работа не отвлекают, то тебе нужно отдохнуть! Место одно отличное знаю. Не Куршавель, конечно, но расслабиться можно и душой и телом. Что скажешь про Опино?
- То самое, где мы каникулы проводили и чуть не сожгли сарай твоей бабушки? - рассеянно пробормотала я.
- С бабушкой все схвачено, бабушка теперь у меня живет, временно. Здоровье ее подводит слегка, вот на время в город перевезли, пока ей не полегчает. Поэтому домик в деревне пустует. Банька, речка, свежий воздух - все прилагается. Даже пирог из печи, если сможешь его испечь, конечно. Только кур корми, а то мне с утречка как-то накладно будет ездить ради них, по четыре часа в одну сторону…
- Да как-то неудобно, - смутилась я.
- Заодно меня выручишь, денег только на продукты возьми. И, давай-ка, тут приберемся слегка, а то, боюсь, соседи будут вынуждены санэпидемстанцию вызывать. У бабули там все по полочкам, так что настроение превращать жилье в свинарник оставь на пороге.
С утра, быстро перекусив и собрав чемодан, я отправилась на вокзал. Лишь через час моей поездки я осознала, что ключ от домика бабы Нюры оставила у себя на столе. Однако подруга обрадовала сообщением, что запасная связка приклеена к задней стенке почтового ящика...
***
- Была не была! – сказала я вслух и, вспомнив молодость, полезла через оранжевый, в тон крыши, забор. Залезть-то я залезла, сноровка не подвела, но вот как глянула вниз, так и ойкнула. Позади забора, со стороны двора, были расстелены этакие дорожки из колючей проволоки, видать, как раз для любителей прыжков с оград. Я уже хотела повернуть назад, но от этого шага меня остановила огромная рычащая псина. Черный, как мгла, доберман пускал слюни на мою ногу! Через секунду кобель принялся подпрыгивать, явно пытаясь отхватить зубами мою босую ступню...
Глава2
Там, в параллельном мире,
Мысли соприкоснутся…
Словно в пустой квартире,
Души наши сольются…
Люба Пантелюк
- Поклонник твой, хочет себе кусочек великого писателя. Давай, слезай, женщина-кошка.
Длинный парень лет четырнадцати, рыжий и конопатый, этакий дядя Федор-переросток, откровенно ржал, глядя на меня.
- Да не бойся. Малыш, а ну домой! - шикнул парень псу. Зверюга нехотя отбежала и скрылась за соседним забором.
- Ну, теперь-то слезай, - недоуменно пожал плечами парень. - Тебе Люся не звонила что ль, вот баба Нюра ключи у нас оставила, велела передать.
Парень, будто дразня котенка, помахал мне снизу связкой ключиков.
Я вдруг печально осознала, что слезть сама я не смогу. Ни в ту, ни в другую сторону, как-то меня переклинило от одного взгляда вниз.
- Мне и тут хорошо, - вздернула я нос. Хотя сидеть на заборе, учитывая, что он сделан «ромбиком», было, мягко говоря, неудобно. Я уже натерла себе все, что могла, в руку попала заноза, да и держаться за острую верхушку доски было просто больно.
- Ааа, слезть не можешь... - пацан недобро ухмыльнулся. - Я тебе лестницу, а ты мне что?
- Сколько?
- Три косаря.
- Посижу, пока кто-нибудь другой не пройдет, - невозмутимо ответила я.
- Тогда ништячки бабы Нюры, - усмехнулся настырный парень.
- Какие еще ништячки? - вытаращила я глаза.
- Ну, трава у нее там одна есть…
- Ты что, спятил? Это не дом наркодиллеров.
Парень что-то обдумывал.
- Тогда покажи грудь, - выдал наконец он.
Я задумалась лишь на секунду.
- А другую часть тела можно? - улыбнулась, подмигнув мальцу.
Подросток расцвел.
- Даже нужно, - ответил парнишка, ухмыляясь.
- Во, - показала я средний палец.
- Ну, сиди тут до вечера, - сплюнул пацан, швырнул связку ключей на землю и скрылся за поворотом.
Как назло, дом бабы Нюры находился на окраине, и людей на этой улице что-то совсем не было. Поэтому я принялась горланить пресловутое «Помогите». Уже было плевать, что я прославлюсь на все Опино, потому что сидеть в таком положении больше не представлялось возможным.
- Ты че орешь, застряла что ль? - послышался голос снизу.
Горбатого старика с пушистыми седыми усами я сразу признала.
- Дед Сталин… То есть Лука Лукич, здравствуйте! Вы меня узнаете? Это ж я, Света Звезда, подружка Люси Шурочкиной. Я сюда в детстве несколько раз приезжала.
- Как же не помнить, помню. Гляжу, ты совсем не изменилась. Последний раз тебя на этом заборе и видел. Видать, сноровки-то поубавилось. Щас лестницу приволоку, горе ты луковое, - проворчал старик и пошоркал к своему дому.
Силы меня покидали, я так устала, что казалось, все-таки свалюсь с треклятого забора, тело предательски онемело и ныло.
Лука Лукич таки припер самодельную деревянную лесенку. Преодолев пару ступеней, я умудрилась с нее свалиться.
- Ох, звезды полетели, загадывай желание, - старик каким-то чудом успел меня подхватить.
- Ой, спасибо, дедушка, без вас я бы не справилась, – вытерла я пот со лба.
- Да не за что, не за что, пятьсот рублей с тебя, внученька, - Лука Лукич ожидающе глядел на меня, сверкая черными глазенками из-под густых бровей.
Поначалу я улыбнулась его словам, расценив их за шутку, но, припомнив деда Сталина в своем детстве, поняла, что всё же придется платить. Вздохнув, достала хрустящую купюру из кошелька.
- Это вы мне еще тогда задолжали, помнишь, как я вас нанял клубнику собирать, по пятнадцать копеек дать обещал, а вы насобирали методом в себя…. А как козу мою освобождали, помнишь: отвязали и выпустили со двора? До сих пор, наверное, по лесу бегает от волков. А как… - принялся перечислять Лука Лукич.
Я молча сунула ему еще сто рублей, чтобы закончить поток воспоминаний.
- Хе-хе, да ладно, не сержусь я, если что еще надо, дом мой на том же месте, – щеки Луки Лукича порозовели, а рот растянулся в беззубой улыбке. Прихватив деньги и по-старчески кряхтя, он скрылся за своей калиткой, а я открыла дверь во двор бабы Нюры.
Кроме странных ловушек у забора, ничего не изменилось: одноэтажный бревенчатый домишко, маленький дворик, крохотный грушево-ягодный сад и пара соток картошки, а подле курятник и баня. Сарай таки не отстроили.
Я поспешила внутрь дома переодеться. Прихожая встретила запахом советской мебели, который смешивался с ароматом меда.
Первой взгляду предстала кухонька. Баба Нюра даже газовую плиту не приобрела, половину комнаты занимала русская печь. Все здесь было чистенько, на полках аккуратно восседали многочисленные горшочки, у окна висели связки лука, чеснока и какие-то пучки трав.
На столе вышитая вручную скатерть без единого пятнышка и глиняный кувшин посредине. Я кинулась к нему и налила воды в железную холодную кружку, только сейчас я поняла, как хотела пить.
Так как в дровнице я не нашла дров, а топор пугал еще со времен прочтения «Преступления и наказания», я купила поленьев у Луки Лукича за пятьсот рублей.
Отметила про себя, что, похоже, отдых мне обходится дороже, чем я предполагала. Но после того, как я с горем пополам затопила баню, искупалась и уселась на крыльце в чистой одежде, вкушая бутерброды с колбасой, жизнь заиграла новыми красками.
От вечерней прохлады я закуталась в уютный махровый халат успокаивающего зеленого цвета. Куры тоже получили свою порцию пшена. Довольные, они бродили туда-сюда, по очереди подходя ко мне и будто удивлённо поворачивая головки, чтобы поглазеть на мой изысканный ужин.
Воздух был пронзительно чист, слегка разбавлен ароматом смородины и влажных трав.
Я запивала ощущение свободы липовым чаем бабы Нюры и слушала вечерние дифирамбы соловья. Расслабление растекалось негой по всему телу. Резкая трель телефона вывела меня из дзена.
Звонила Люська, связь наконец-то ожила.
- Привет, Люсь, дозвониться не могла, я попала в дом, но… - начала объяснять я, но меня резко перебили на другом конце провода.
- Светочка, не вздумай трогать мои панталоны! Не мерь их! Не подходи к шкафу и не доверяй никому! Слышишь, иначе будет беда! А лучше беги оттуда! Попроси, чтобы кто-нибудь отвёз тебя до городу… - я узнала голос бабы Нюры. Нет, не злой, скорее, озабоченный, даже напуганный.
- Что? – только и успела я вымолвить, как связь снова пропала.
Пару минут я глазела на трубку, лесенка сигнала оставалась на нуле.
Похоже, Люська не шутила про состояние здоровья своей бабушки, я и подумать не могла, что у нее проблемы с головой...
В калитку постучали, кто бы это мог быть? Гостей я не ждала.
Косясь на дорожку колючей проволоки, в которую сегодня чуть не упала, я открыла калитку и пораженно застыла на месте...
Степан Ильич повелевает миром…
Ничем не доказуемо, но факт:
Он запивает бутерброд кефиром,
Как результат — в Израиле теракт!
© Андрей Шигин
Светловолосый высокий красавчик, что стоял за порогом, был очень знаком, но я все же не была уверена, что он тот, о ком я думаю.
