Завтра он собирался сделать ей предложение. Кольцо было куплено и ждало своего часа в спальне Марка. Вот только то, что он слышал, замораживало тело, заставляло скручиваться внутренности в тугой комок.
Восемнадцатилетний Андрей и девятнадцатилетняя Алиса выпили пива, Андрей – чуть больше, слышно по его речи, Алиса – меньше, говорит пока связно.
- Марк… Мой старший братик… Никогда терпеть его не мог… Ты видела? Мы все, папа, мама, я, все высокие… Под два метра… А он?.. Метр шестьдесят четыре… В кого только… Папа даже… анализы делал… Проверял, его ли… сын… Его… Знаешь, как мы зовем… его… между собой?.. Гном. И все. Сразу ясно, кто это.
Андрей пьяно расхохотался. Алиса весело захихикала.
Марк проснулся в своей постели. Опять. Все опять повторилось. Каждый год одно и то же. Те слова он выучил наизусть. Гном. Вот как любимые родственнички звали его. И ДНК-анализ делали. А то вдруг его, Марка, подкинули в семью «нормальных» людей!
Марк скривился. Утром они объявятся, словно ничего и не было. Мать станет обнимать его, отец – похлопывать по спине. Андрею придется пожимать руку. «Мой старший братик… Никогда терпеть его не мог…»
Марк почувствовал себя лицемером. Давно надо было их послать на все четыре стороны, снять всю наличку со счета и сбежать куда-нибудь в Канаду. А он, трус, боится. И каждый год принимает их у себя.
С Алисой Марк порвал на следующий день. Она потом еще пыталась названивать, подсылала братца. Но Марк сменил номер, а Андрея отправил на всем известные три буквы. Сука. Больше отношения с женщинами Марк не пытался строить. Хватало случайного секса.
Понимая, что больше не уснет, Марк поднялся с постели, хлопком включил свет и отправился в коридор, а затем и в ванную – умываться. Нужно смыть с себя все горькие воспоминания.
Покончив с этим, он вышел на кухню, посмотрел на часы. Четыре сорок пять. Отлично. Просто превосходно. И пяти часов не проспал. Опять днем придется сидеть или на энергетиках, или на крепком кофе.
Выругавшись, Марк погасил везде ненужный свет и направился в кабинет – работать.
У работодателя сегодня был день рождения. Как и положено, должны были прийти гости. Нина слышала отрывки разговоров по телефону. Как слышала и тон работодателя, далекий он восторженного. У нее складывалось ощущение, что гостям, его родным, этот праздник нужен намного больше, чем самому имениннику. Он ходил по квартире смурный, смотрел исподлобья. И так неразговорчивый, сейчас он больше всего напоминал этакое вселенское зло, намеренно разбуженное какими-то идиотами. Молчаливое зло, следует заметить. Даже по телефону он отвечал отрывисто и резко. И тон, и поза его прямо кричали: «Да отстаньте уже от меня!»
Нина и не приставала. Она пряталась по комнатам квартиры и старалась не попадаться работодателю на глаза. Снова не выспавшись, она сцеживала зевоту в кулак и думала о завтрашнем дне.
Завтра она не работала. В вузе, где она училась заочно, тоже не было занятий. На улице значительно похолодало, значит, просто так не погуляешь. Значит, придется оставаться дома. Ужас. Полный кошмар. Ворчание матери, постоянное, обвиняющее, Нина дольше полчаса выносить не могла.
Отец завтра работает, ему повезло, сбежит от надоевшей жены. А ей, Нине, придется остаться дома и слушать, слушать страдания той, кто не смог найти себя в этой жизни.
Телефон работодателя снова зазвонил. «Битлз». «Желтая субмарина». Нина не понимала этой страсти к ретро-песням, но пока работала здесь, многие, в том числе и англоязычные, выучила чуть ли не наизусть. Пришлось.
- Да. Да, спасибо. Нет, ничего не надо. Завтра. На работе, - отрывисто отвечал работодатель в соседней комнате.
Двери были открыты. Работодатель не стеснялся. И правда, кого там стесняться? Поломойку?
Нина мысленно хмыкнула про себя и вернулась к стиранию пыли. Еще полторы комнаты, и все сделано. Можно брать деньги и уходить.
Нина подавила вздох. Ей нравилось здесь, в этой квартире. Да что там, не только в квартире. Работодатель ей тоже нравился. Спокойный, не орет постоянно, вежливый. О лице и фигуре вообще можно не говорить – заглядение. Но Нина – не Наташка, она никогда не сможет выпалить в лицо мужчине даже предложение о свидании, не то что признание в любви. А потому все, что оставалось, - это любоваться работодателем издалека. И иногда видеть его во снах.
День можно было считать не удавшимся. Впрочем, как и любой день рождения. Все они проходили как под копирку: звонки на личный и рабочий мобильники, ожидание гостей, застолье… И слова, слова, слова. Их, этих слов, было слишком много. Марк не верил ни одному из них, пропускал их мимо ушей, но был должен выслушивать все, что ему говорили.
Родственники, как обычно, пришли вечером. Все трое нарядно одетые, они излучали довольство собственным положением и уверенность в себе. Отец и брат надели классический костюм-тройку, с белоснежной рубашкой и черным пиджаком, а главное – с галстуком-бабочкой. Мать демонстрировала всем желающим свою идеальную фигуру и была одета в ярко-красное обтягивающее платье до середины икры.
Повесив в шкаф теплые шубы, гости прошли в зал, расселись в кресла.
- Милый, - покачала головой укоризненно мать, - сегодня же твой день рождения. Не мог надеть что-то другое?
Не мог. Марку было удобно в старом растянутом спортивном костюме, надетом за полчаса до появления родных, в пику им. Да, по-детски, но ничего с собой Марк поделать не мог.
- Извини, мама, - не чувствуя ни малейшего раскаяния, - ответил он. – я устаю на работе от официальной одежды.
Конечно же, он солгал. Дома, даже перед уборщицей, он всегда старался выглядеть как можно лучше, но не сейчас, не в свой день рождения, самое ненавистное время в году. Впрочем, родственникам о его домашних привычках знать было не обязательно. Пусть считают его невоспитанным увальнем.
Мать покачала головой и тяжело вздохнула.
«Ну да, вырастили непонятного кого на свою голову», - усмехнулся про себя Марк.
- Думаю, сегодня внешний вид Марка – не самая важная вещь, - добродушно улыбнулся отец. – Поздравляю с днем рождения, сын, твой подарок будет ждать тебя завтра на рабочем столе.
- Спасибо, папа, - поблагодарил Марк, даже не спрашивая, что это может быть. И так понятно, что это что-то, связанное с деньгами. Может, акции какой-то фирмы, может, чек на неплохую сумму. Отец никогда не знал, что подарить своим детям, поэтому всегда дарил деньги, уверяя всех вокруг, что лучшего подарка быть не может. И Марк склонен был с ним согласиться.
Мать еще раз тяжело вздохнула и, вытащив из сумочки, протянула Марку подарок – билеты на круиз, на двух человек, конечно же. Она не оставляла мысли о женитьбе сына.
- Спасибо, мама, - Марк, как послушный сын, запечатлел на ее щеке поцелуй.
Андрей вручил золотой портсигар. Марк не курил. Но эту вещицу всегда можно было при случае кому-нибудь передарить, тому же охраннику на входе, пусть порадуется.
Получив подарки, Марк повел рукой в сторону кухни.
- Прошу, стол накрыт.
«И все из магазина», - добавил он про себя. Уборщицу он готовить не заставлял, не видя смысла напрягать ее. Сам он мог поесть и магазинное, ну и накормить родителей – тоже.
- Это твоя вина, - гремел по квартире голос отца, доведенного матерью до белого каления в очередной раз. – Ты – сварливая баба, которой вечно все не так. Наташа потому и появляется здесь один-два раза в год, а Нина при любом случае старается сбежать из дома.
Ну, на самом деле, конечно, Наташка, папина любимица, появлялась чаще, но не каждую неделю. И он тосковал без нее.
- Да что ты говоришь? То есть это я виновата в том, что ты не смог обеспечить нашим дочерям достойное будущее? – не стесняясь орать, перекрикивала отца мать. – Это же я приношу домой копейки и то и дело трачусь на пиво?!
Пил отец не так уж и часто, но матери, не терпевшей спиртное, все было много.
- Да если бы ты относилась к людям по-человечески, не пыталась поливать их грязью, Наташа не развелась бы первый раз!
Развелась Наташка, потому что поймала муженька на другой, помоложе. И родители знали об этом.
Впрочем, орали они друг на друга не первый раз. К этому шоу привыкли и соседи, и Нина. Она, надо сказать, и не знала другой жизни. Родители собачились чуть ли не с ее рождения. Мать была уверена, что женщина обязана сидеть дома и заниматься детьми и домом, а потому даже не пыталась устроиться на работу или найти подработку. Вот еще, не в том ее роль. Отец не был способен обеспечить на свою небольшую зарплату и себя, и детей, и жену. Вот и собачились постоянно. Почему только не развелись… Угрожать угрожали, но заявление ни разу не подали.
С другой стороны, ни у одного из них не было никакого имущества. Совместно нажитая двушка и старая «лада». Двушку отец получил еще в восьмидесятые, «ладу» купил в конце девяностых. Были тогда несколько удачных месяцев. Но на этом все. Так что разводиться смысла не имело. Ни один из них не желал уходить из квартиры. А машина… На деньги, вырученные от ее продажи, и полгода не проживешь.
Нина вздохнула, вспомнила работодателя, обстановку в его квартире, шикарные машины, стоявшие во дворе многоэтажки. Другая жизнь, далекая и недоступная Нине.
Сердце защемило от горечи и боли. Одни все, другим ничего. Закон джунглей. Мать каждый раз твердила, что Нина должна радоваться той работе, которая у нее есть. Что она еще хорошо устроилась, многие получают меньше. Что с ее внешностью максимум, который ей доступен, за копейки стоять на кассе. Нина молчала. Она всегда молчала в ответ на отповеди матери или поучения отца. Какой смысл говорить? Все равно не услышат.
Устав от ора за стеной, Нина вдела наушники в уши и включила свою любимую рок-группу.
Ненавистный день наконец-то подошел к концу. Долгий, тянущий все жилы из Марка, заставляющий лицемерничать и лгать.
«Милый, тебе нужно чаще появляться на людях». – «Конечно, мама».
Аж, два раза. Разбежался.
«Сын, у нас деловой ужин завтра вечером. Ты не забыл?» - «Нет, папа».
Забыл, конечно, забыл. И не желал вспоминать. Как и не желал иметь ничего общего с партнерами отца, скользкими наглыми типами. Отец, мэр, весь бизнес записал на не работавшую мать. Но, конечно, на встречах присутствовала не она. Чаще всего приходилось отдуваться Марку. «Это потому, что они от твоего взгляда хотят сразу сбежать в налоговую», - съязвил как-то Андрей.
Марк тогда только плечами пожал. Он не любил людей и не стеснялся им говорить об этом. Не всем и не всегда, конечно, но все же.
После ухода родителей Марк сгрузил посуду в посудомойку, включил ее. Завтра придет уборщица, разгрузит. Марк вспомнил девчонку, убиравшую у него уже не первую неделю. Тихая забитая толстушка со следами от прыщей на лице. Всегда взъерошенная, как воробей после дождя. Марк мог побиться об заклад, что она считала каждую копейку и экономила на всем, включая еду, слишком потрепанной и изношенной выглядела ее одежда. Девчонка полностью устраивала молчаливого Марка. Она хорошо делала свою работу, не лезла к нему с разговорами и старалась быть как можно более незаметной. То, что надо.
Марк вышел из кухни, прошел в кабинет, включил ноут. Надо бы заварить себе кофе, работать предстоит еще долго. Но была неохота возвращаться. В конце концов, что он, пару часов не выдержит без искусственной стимуляции мозга?
С этой мыслью Марк открыл присланный на его мейл документ. Завтрашняя деловая встреча. Надо хотя бы немного быть в курсе. Отец, конечно, как обычно возьмет разговор в свои руки. Но Марку не нравилось чувствовать себя китайским болванчиком, только и умевшим, что дергать головой.
Марк нашел в одной из папок ноута «Битлз», включил рэндомно записи и погрузился в присланный документ. Отчеты, отчеты.
We all live in a yellow submarine
Yellow submarine, yellow submarine
We all live in a yellow submarine
Yellow submarine, yellow submarine,
- звучало в динамиках.
Мы все живем в желтой подводной лодке,
Желтой подводной лодке, желтой подводной лодке.
Мы все живем в желтой подводной лодке,
Желтой подводной лодке, желтой подводной лодке,
- переводил для себя мысленно Марк.
Работа спорилась, и все же через час Марк поднялся и решительно отправился на кухню. Как он ни храбрился, а кофе был просто необходим. Глаза слипались, чтоб их. Видно, сказалось напряжение этого дурацкого дня и никому не нужного праздника. Следовало взбодриться, прямо сейчас, иначе Марка вырубит прямо на клаве ноута.
- Молчи, не надо слов, пусть в этот вечер за нас с тобою чувства говорят , - лилось из наушников.
Нина слушала композицию снова и снова. Она давно выучила наизусть слова, но каждый раз, словно впервые, внимательно вслушивалась в каждый куплет.
За стеной в кои-то веки было тихо. У матери болела голова, отец еще не пришел с работы. Нина подозревала, что он нарочно задерживается там буквально каждый день. Конечно, кому ж захочется выслушивать надуманные попреки.
Нина вздохнула. Работодатель, наверное, уже распрощался с родителями. Он вообще нелюдимый, как только терпит родню.
Мысль о нем вызвала горькую улыбку на губах и заставила внутренности скрутиться в тугой жгут то ли от обиды на судьбу, то ли от боли. Впрочем, какая боль, откуда ей взяться у поломойки? Нине уж точно никто ничего не обещал.
Жгут скрутился еще сильней. Нина поморщилась. Так и до гастрита, а потом и язвы недалеко. Психосоматика, чтоб ее. Если бы Нина обладала хоть часть красоты Наташки… Если бы…
Нина глубоко вдохнула и выпустила воздух через крепко сжатые зубы. Раз, другой, третий… на пятый жгут начала потихоньку разматываться.
После пятнадцатого исчез полностью. Нина вытащила из ушей наушники. Пора спать. Она ж не хочет опоздать завтра… Вряд ли ей кто-то что-то выскажет, но Нина терпеть не могла опаздывать.
Потянувшись, она щелкнула кнопкой ночника, небольшой красной лампы, и комната погрузилась в полную темноту. Даже фонарь на улице не горел. Не в их районе. Здесь с наступлением темноты по улицам ходили только самые бесстрашные. Ну, или те, которым было нечего терять.
Нина относилась к последним. И правда, ну кто на нее позарится, ни разу не симпатичную толстуху?
«Угу, вот только перед сном и не хватало переживать из-за собственной внешности», - мысленно одернула сама себя Нина. Видимо, чтобы ночью снова пришли кошмары. Ну, или чтобы заснуть с рыданиями и проснуться с опухшим лицом. Выбор, блин, свободный.
Нина ворочалась с боку на бок, кровать поскрипывала под ее весом. В этом году уже не получится, а вот в следующем надо бы поменять эту развалюху. По идее, сэкономленных денег как раз должно хватить.
С такими мыслями Нина наконец-то уснула.
За ночь снег внезапно растаял, коварная температура поднялась выше нуля, и на дорогах образовались лужи глубиной с моря и океаны. Город, как обычно, не был готов к такому повороту событий, а потому те, кто не успел потонуть в лужах, разбивали свои машины в ДТП и создавали пробки, часами ожидая полицию.
Марк сегодня передвигался на такси. Так уж точно быстрее. Да и спокойнее. Не нужно каждую секунду ожидать подвоха от очередного умника, вспомнившего, что пропустил нужный поворот.
Так что Марк приехал на работу, опоздав всего на десять минут.
Восемнадцатилетний Андрей и девятнадцатилетняя Алиса выпили пива, Андрей – чуть больше, слышно по его речи, Алиса – меньше, говорит пока связно.
- Марк… Мой старший братик… Никогда терпеть его не мог… Ты видела? Мы все, папа, мама, я, все высокие… Под два метра… А он?.. Метр шестьдесят четыре… В кого только… Папа даже… анализы делал… Проверял, его ли… сын… Его… Знаешь, как мы зовем… его… между собой?.. Гном. И все. Сразу ясно, кто это.
Андрей пьяно расхохотался. Алиса весело захихикала.
Марк проснулся в своей постели. Опять. Все опять повторилось. Каждый год одно и то же. Те слова он выучил наизусть. Гном. Вот как любимые родственнички звали его. И ДНК-анализ делали. А то вдруг его, Марка, подкинули в семью «нормальных» людей!
Марк скривился. Утром они объявятся, словно ничего и не было. Мать станет обнимать его, отец – похлопывать по спине. Андрею придется пожимать руку. «Мой старший братик… Никогда терпеть его не мог…»
Марк почувствовал себя лицемером. Давно надо было их послать на все четыре стороны, снять всю наличку со счета и сбежать куда-нибудь в Канаду. А он, трус, боится. И каждый год принимает их у себя.
С Алисой Марк порвал на следующий день. Она потом еще пыталась названивать, подсылала братца. Но Марк сменил номер, а Андрея отправил на всем известные три буквы. Сука. Больше отношения с женщинами Марк не пытался строить. Хватало случайного секса.
Понимая, что больше не уснет, Марк поднялся с постели, хлопком включил свет и отправился в коридор, а затем и в ванную – умываться. Нужно смыть с себя все горькие воспоминания.
Покончив с этим, он вышел на кухню, посмотрел на часы. Четыре сорок пять. Отлично. Просто превосходно. И пяти часов не проспал. Опять днем придется сидеть или на энергетиках, или на крепком кофе.
Выругавшись, Марк погасил везде ненужный свет и направился в кабинет – работать.
У работодателя сегодня был день рождения. Как и положено, должны были прийти гости. Нина слышала отрывки разговоров по телефону. Как слышала и тон работодателя, далекий он восторженного. У нее складывалось ощущение, что гостям, его родным, этот праздник нужен намного больше, чем самому имениннику. Он ходил по квартире смурный, смотрел исподлобья. И так неразговорчивый, сейчас он больше всего напоминал этакое вселенское зло, намеренно разбуженное какими-то идиотами. Молчаливое зло, следует заметить. Даже по телефону он отвечал отрывисто и резко. И тон, и поза его прямо кричали: «Да отстаньте уже от меня!»
Нина и не приставала. Она пряталась по комнатам квартиры и старалась не попадаться работодателю на глаза. Снова не выспавшись, она сцеживала зевоту в кулак и думала о завтрашнем дне.
Завтра она не работала. В вузе, где она училась заочно, тоже не было занятий. На улице значительно похолодало, значит, просто так не погуляешь. Значит, придется оставаться дома. Ужас. Полный кошмар. Ворчание матери, постоянное, обвиняющее, Нина дольше полчаса выносить не могла.
Отец завтра работает, ему повезло, сбежит от надоевшей жены. А ей, Нине, придется остаться дома и слушать, слушать страдания той, кто не смог найти себя в этой жизни.
Телефон работодателя снова зазвонил. «Битлз». «Желтая субмарина». Нина не понимала этой страсти к ретро-песням, но пока работала здесь, многие, в том числе и англоязычные, выучила чуть ли не наизусть. Пришлось.
- Да. Да, спасибо. Нет, ничего не надо. Завтра. На работе, - отрывисто отвечал работодатель в соседней комнате.
Двери были открыты. Работодатель не стеснялся. И правда, кого там стесняться? Поломойку?
Нина мысленно хмыкнула про себя и вернулась к стиранию пыли. Еще полторы комнаты, и все сделано. Можно брать деньги и уходить.
Нина подавила вздох. Ей нравилось здесь, в этой квартире. Да что там, не только в квартире. Работодатель ей тоже нравился. Спокойный, не орет постоянно, вежливый. О лице и фигуре вообще можно не говорить – заглядение. Но Нина – не Наташка, она никогда не сможет выпалить в лицо мужчине даже предложение о свидании, не то что признание в любви. А потому все, что оставалось, - это любоваться работодателем издалека. И иногда видеть его во снах.
Глава 5
День можно было считать не удавшимся. Впрочем, как и любой день рождения. Все они проходили как под копирку: звонки на личный и рабочий мобильники, ожидание гостей, застолье… И слова, слова, слова. Их, этих слов, было слишком много. Марк не верил ни одному из них, пропускал их мимо ушей, но был должен выслушивать все, что ему говорили.
Родственники, как обычно, пришли вечером. Все трое нарядно одетые, они излучали довольство собственным положением и уверенность в себе. Отец и брат надели классический костюм-тройку, с белоснежной рубашкой и черным пиджаком, а главное – с галстуком-бабочкой. Мать демонстрировала всем желающим свою идеальную фигуру и была одета в ярко-красное обтягивающее платье до середины икры.
Повесив в шкаф теплые шубы, гости прошли в зал, расселись в кресла.
- Милый, - покачала головой укоризненно мать, - сегодня же твой день рождения. Не мог надеть что-то другое?
Не мог. Марку было удобно в старом растянутом спортивном костюме, надетом за полчаса до появления родных, в пику им. Да, по-детски, но ничего с собой Марк поделать не мог.
- Извини, мама, - не чувствуя ни малейшего раскаяния, - ответил он. – я устаю на работе от официальной одежды.
Конечно же, он солгал. Дома, даже перед уборщицей, он всегда старался выглядеть как можно лучше, но не сейчас, не в свой день рождения, самое ненавистное время в году. Впрочем, родственникам о его домашних привычках знать было не обязательно. Пусть считают его невоспитанным увальнем.
Мать покачала головой и тяжело вздохнула.
«Ну да, вырастили непонятного кого на свою голову», - усмехнулся про себя Марк.
- Думаю, сегодня внешний вид Марка – не самая важная вещь, - добродушно улыбнулся отец. – Поздравляю с днем рождения, сын, твой подарок будет ждать тебя завтра на рабочем столе.
- Спасибо, папа, - поблагодарил Марк, даже не спрашивая, что это может быть. И так понятно, что это что-то, связанное с деньгами. Может, акции какой-то фирмы, может, чек на неплохую сумму. Отец никогда не знал, что подарить своим детям, поэтому всегда дарил деньги, уверяя всех вокруг, что лучшего подарка быть не может. И Марк склонен был с ним согласиться.
Мать еще раз тяжело вздохнула и, вытащив из сумочки, протянула Марку подарок – билеты на круиз, на двух человек, конечно же. Она не оставляла мысли о женитьбе сына.
- Спасибо, мама, - Марк, как послушный сын, запечатлел на ее щеке поцелуй.
Андрей вручил золотой портсигар. Марк не курил. Но эту вещицу всегда можно было при случае кому-нибудь передарить, тому же охраннику на входе, пусть порадуется.
Получив подарки, Марк повел рукой в сторону кухни.
- Прошу, стол накрыт.
«И все из магазина», - добавил он про себя. Уборщицу он готовить не заставлял, не видя смысла напрягать ее. Сам он мог поесть и магазинное, ну и накормить родителей – тоже.
- Это твоя вина, - гремел по квартире голос отца, доведенного матерью до белого каления в очередной раз. – Ты – сварливая баба, которой вечно все не так. Наташа потому и появляется здесь один-два раза в год, а Нина при любом случае старается сбежать из дома.
Ну, на самом деле, конечно, Наташка, папина любимица, появлялась чаще, но не каждую неделю. И он тосковал без нее.
- Да что ты говоришь? То есть это я виновата в том, что ты не смог обеспечить нашим дочерям достойное будущее? – не стесняясь орать, перекрикивала отца мать. – Это же я приношу домой копейки и то и дело трачусь на пиво?!
Пил отец не так уж и часто, но матери, не терпевшей спиртное, все было много.
- Да если бы ты относилась к людям по-человечески, не пыталась поливать их грязью, Наташа не развелась бы первый раз!
Развелась Наташка, потому что поймала муженька на другой, помоложе. И родители знали об этом.
Впрочем, орали они друг на друга не первый раз. К этому шоу привыкли и соседи, и Нина. Она, надо сказать, и не знала другой жизни. Родители собачились чуть ли не с ее рождения. Мать была уверена, что женщина обязана сидеть дома и заниматься детьми и домом, а потому даже не пыталась устроиться на работу или найти подработку. Вот еще, не в том ее роль. Отец не был способен обеспечить на свою небольшую зарплату и себя, и детей, и жену. Вот и собачились постоянно. Почему только не развелись… Угрожать угрожали, но заявление ни разу не подали.
С другой стороны, ни у одного из них не было никакого имущества. Совместно нажитая двушка и старая «лада». Двушку отец получил еще в восьмидесятые, «ладу» купил в конце девяностых. Были тогда несколько удачных месяцев. Но на этом все. Так что разводиться смысла не имело. Ни один из них не желал уходить из квартиры. А машина… На деньги, вырученные от ее продажи, и полгода не проживешь.
Нина вздохнула, вспомнила работодателя, обстановку в его квартире, шикарные машины, стоявшие во дворе многоэтажки. Другая жизнь, далекая и недоступная Нине.
Сердце защемило от горечи и боли. Одни все, другим ничего. Закон джунглей. Мать каждый раз твердила, что Нина должна радоваться той работе, которая у нее есть. Что она еще хорошо устроилась, многие получают меньше. Что с ее внешностью максимум, который ей доступен, за копейки стоять на кассе. Нина молчала. Она всегда молчала в ответ на отповеди матери или поучения отца. Какой смысл говорить? Все равно не услышат.
Устав от ора за стеной, Нина вдела наушники в уши и включила свою любимую рок-группу.
Глава 6
Ненавистный день наконец-то подошел к концу. Долгий, тянущий все жилы из Марка, заставляющий лицемерничать и лгать.
«Милый, тебе нужно чаще появляться на людях». – «Конечно, мама».
Аж, два раза. Разбежался.
«Сын, у нас деловой ужин завтра вечером. Ты не забыл?» - «Нет, папа».
Забыл, конечно, забыл. И не желал вспоминать. Как и не желал иметь ничего общего с партнерами отца, скользкими наглыми типами. Отец, мэр, весь бизнес записал на не работавшую мать. Но, конечно, на встречах присутствовала не она. Чаще всего приходилось отдуваться Марку. «Это потому, что они от твоего взгляда хотят сразу сбежать в налоговую», - съязвил как-то Андрей.
Марк тогда только плечами пожал. Он не любил людей и не стеснялся им говорить об этом. Не всем и не всегда, конечно, но все же.
После ухода родителей Марк сгрузил посуду в посудомойку, включил ее. Завтра придет уборщица, разгрузит. Марк вспомнил девчонку, убиравшую у него уже не первую неделю. Тихая забитая толстушка со следами от прыщей на лице. Всегда взъерошенная, как воробей после дождя. Марк мог побиться об заклад, что она считала каждую копейку и экономила на всем, включая еду, слишком потрепанной и изношенной выглядела ее одежда. Девчонка полностью устраивала молчаливого Марка. Она хорошо делала свою работу, не лезла к нему с разговорами и старалась быть как можно более незаметной. То, что надо.
Марк вышел из кухни, прошел в кабинет, включил ноут. Надо бы заварить себе кофе, работать предстоит еще долго. Но была неохота возвращаться. В конце концов, что он, пару часов не выдержит без искусственной стимуляции мозга?
С этой мыслью Марк открыл присланный на его мейл документ. Завтрашняя деловая встреча. Надо хотя бы немного быть в курсе. Отец, конечно, как обычно возьмет разговор в свои руки. Но Марку не нравилось чувствовать себя китайским болванчиком, только и умевшим, что дергать головой.
Марк нашел в одной из папок ноута «Битлз», включил рэндомно записи и погрузился в присланный документ. Отчеты, отчеты.
We all live in a yellow submarine
Yellow submarine, yellow submarine
We all live in a yellow submarine
Yellow submarine, yellow submarine,
- звучало в динамиках.
Мы все живем в желтой подводной лодке,
Желтой подводной лодке, желтой подводной лодке.
Мы все живем в желтой подводной лодке,
Желтой подводной лодке, желтой подводной лодке,
- переводил для себя мысленно Марк.
Работа спорилась, и все же через час Марк поднялся и решительно отправился на кухню. Как он ни храбрился, а кофе был просто необходим. Глаза слипались, чтоб их. Видно, сказалось напряжение этого дурацкого дня и никому не нужного праздника. Следовало взбодриться, прямо сейчас, иначе Марка вырубит прямо на клаве ноута.
- Молчи, не надо слов, пусть в этот вечер за нас с тобою чувства говорят , - лилось из наушников.
Нина слушала композицию снова и снова. Она давно выучила наизусть слова, но каждый раз, словно впервые, внимательно вслушивалась в каждый куплет.
За стеной в кои-то веки было тихо. У матери болела голова, отец еще не пришел с работы. Нина подозревала, что он нарочно задерживается там буквально каждый день. Конечно, кому ж захочется выслушивать надуманные попреки.
Нина вздохнула. Работодатель, наверное, уже распрощался с родителями. Он вообще нелюдимый, как только терпит родню.
Мысль о нем вызвала горькую улыбку на губах и заставила внутренности скрутиться в тугой жгут то ли от обиды на судьбу, то ли от боли. Впрочем, какая боль, откуда ей взяться у поломойки? Нине уж точно никто ничего не обещал.
Жгут скрутился еще сильней. Нина поморщилась. Так и до гастрита, а потом и язвы недалеко. Психосоматика, чтоб ее. Если бы Нина обладала хоть часть красоты Наташки… Если бы…
Нина глубоко вдохнула и выпустила воздух через крепко сжатые зубы. Раз, другой, третий… на пятый жгут начала потихоньку разматываться.
После пятнадцатого исчез полностью. Нина вытащила из ушей наушники. Пора спать. Она ж не хочет опоздать завтра… Вряд ли ей кто-то что-то выскажет, но Нина терпеть не могла опаздывать.
Потянувшись, она щелкнула кнопкой ночника, небольшой красной лампы, и комната погрузилась в полную темноту. Даже фонарь на улице не горел. Не в их районе. Здесь с наступлением темноты по улицам ходили только самые бесстрашные. Ну, или те, которым было нечего терять.
Нина относилась к последним. И правда, ну кто на нее позарится, ни разу не симпатичную толстуху?
«Угу, вот только перед сном и не хватало переживать из-за собственной внешности», - мысленно одернула сама себя Нина. Видимо, чтобы ночью снова пришли кошмары. Ну, или чтобы заснуть с рыданиями и проснуться с опухшим лицом. Выбор, блин, свободный.
Нина ворочалась с боку на бок, кровать поскрипывала под ее весом. В этом году уже не получится, а вот в следующем надо бы поменять эту развалюху. По идее, сэкономленных денег как раз должно хватить.
С такими мыслями Нина наконец-то уснула.
Глава 7
За ночь снег внезапно растаял, коварная температура поднялась выше нуля, и на дорогах образовались лужи глубиной с моря и океаны. Город, как обычно, не был готов к такому повороту событий, а потому те, кто не успел потонуть в лужах, разбивали свои машины в ДТП и создавали пробки, часами ожидая полицию.
Марк сегодня передвигался на такси. Так уж точно быстрее. Да и спокойнее. Не нужно каждую секунду ожидать подвоха от очередного умника, вспомнившего, что пропустил нужный поворот.
Так что Марк приехал на работу, опоздав всего на десять минут.
