- Да.
- Кто со мной расплатится за продукты?
- Зайдите на крыльцо. Я позову хозяина.
Аня повернулась и поспешила в дом. Доставка еды? Вовремя. К вечеру Аня обязательно проголодалась бы, а на кухне, похоже, не оставалось ничего съестного. Неверящий оказался не только мизантропом и социофобом, но также и человеком, питавшимся, очевидно, одним воздухом. Ничем другим пустую кухню Аня объяснить не могла.
Зайдя в дом, Аня покрутила головой и направилась к кабинету Неверящего. Она была уверена, что найдет его именно там.
Робко постучав, она заранее приготовилась к грому и молниям, которые могли обрушиться на ее голову. Как же, нарушила творческий процесс, оторвала творца от романа. Но нет, Неверящий, выглянувший из двери, всего лишь постарался молча испепелить ее взглядом на месте.
- Там парень, из доставки еды, денег за продукты хочет, - постаралась как можно четче объяснить цель своего прихода под таким взглядом Аня. И тут же добавила. – Это не я его вызвала.
- Не сомневаюсь, - буркнул Неверящий. – Идите к себе. Я расплачусь.
«Место, Бобик», - перевела для себя насмешливо Аня. Не споря, она повернулась к лестнице и зашагала наверх, в свою комнату, которую ей, похоже, назначили тюрьмой.
Закрыв дверь, Аня села на кровать и открыла записи. Мало. Очень мало. На интервью точно не хватит. Да и меньше суток прошло. А казалось, что несколько дней. Аня уже жалела, что согласилась на эту авантюру. Впрочем, теперь выбора точно не оставалось: никакого транспорта поблизости не наблюдалось. А идти пешком непонятно куда… Нет, на такой «подвиг» Аня точно не была способна.
Показная забота Антона уже становилась Виктору поперек горла. Продукты. На дом. И хоть бы спросил, нужны ли они Виктору.
Расплатившись на крыльце с курьером, Виктор внес в дом по очереди три пакета. Не особо тяжелые, но внушительные и объемные, пакеты намекали на многочисленные продукты внутри. Что называется, ешь-не хочу. На всю неделю, чтоб ее, хватит.
Виктор донес пакеты до кухни, начал опустошать их. Дойдя до середины третьего, он мрачно выругался. Сволочь. Просто сволочь. Брат называется. Ничего из полуфабрикатов или готовой продукции в пакетах не лежало. Только отдельные ингредиенты для приготовления пищи, того же борща, например. В принципе, можно было плюнуть на издевательство со стороны Антона и заказать ту же пиццу из ближайшего супермаркета. Но с продуктами в пакетах все равно следовало что-то делать. Рачительный Виктор не мог позволить им пропасть.
Оставалось одно «но»: Виктор не умел готовить. Все его кулинарные таланты заканчивались яичницей из двух яиц, салатом из свежих овощей и бутербродом с ветчиной.
Намеки Виктор понимал. И этот намек тоже понял: хочешь-не хочешь, нужно было идти к журналистке. Уж она-то готовить должна уметь. Женщина все-таки.
Виктор повторил ругань, выбрав на этот раз другие, более сочные выражения. До наступления ночи времени было полно, проголодаться успеют оба, и не раз.
Окинув недовольным взглядом продукты на столе, Виктор повернулся и заковылял в сторону лестницы. Надо было поговорить с журналисткой. Попросить ее… Антон, сволочь!
- Войдите, - откликнулась журналистка, едва Виктор постучал в дверь.
Виктор потянул ручку на себя, переступил порог. Журналистка сидела в кресле и читала записи в блокноте.
- Что-то случилось? – подняла она голову. В глазах светилось удивление.
- Вы есть хотите? – буркнул Виктор.
- Пока – нет, но скоро захочу. А что?
- А готовить умеете? – проигнорировал ее вопрос Виктор.
- Да.
- Продукты на столе на кухне.
Повернулся и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Ну не дура же она, в самом деле, должна понять, что к чему.
«Продукты на столе на кухне», - с поистине императорским величием сообщил Неверящий и аккуратно прикрыл за собой дверь. Намеки Аня понимала. И этот прекрасно поняла. Вставай, женщина, иди на кухню, готовь. Видимо, их тех самых продуктов, что доставил курьер.
У Ани вертелся на языке вопрос, почему нельзя было заказать готовые блюда, ту же пиццу, или же ролы и суши. Но спросить было не у кого. И Аня встала, вышла из спальни, направилась на кухню.
Там, на обеденном столе, с аккуратностью педанта, Неверящий разложил кучу всего: сырые овощи, хлеб, муку, яйца, творог, ветчину, шмат мяса, скорей всего, свинины. В общем, за плитой с таким набором можно было простоять сутки, если не больше.
Аня, девушка деревенская, выросшая в не особо богатой, но рачительной семье, готовить умела. Вот только она никак не ожидала, что на нее, помимо обязанностей журналистки, возложат еще и работу повара.
Нахмурившись, Аня вышла из кухни и решительно зашагала к кабинету Неверящего.
Очередной рык в ответ на стук в дверь Аня пропустила мимо ушей. Слишком сильно ее задело обращение как со служанкой. Потянув за ручку двери, Аня зашла внутрь.
Неверящий сидел в кресле у монитора и смотрел взглядом инквизитора, допрашивавшего ведьму.
- Мне обещали, что меня будут кормить. Но никто не сообщил мне, что я тут еще и поваром буду бесплатно работать, - бесстрашно заявила Аня.
Неверящего она больше не боялась, пиетета перед ним не испытывала. Выгонит? Да и слава богу. Кое-какие наброски у Ани уже имелись. На интервью хватить должно.
- Кто вам обещал? – буркнул Неверящий.
- Красов Антон Андреевич. Я готовить умею, но никаких договоров о работе поваром не подписывала.
Уголки губ Неверящего поднялись в саркастической ухмылке.
- Красов, значит. Обещал.
Он хотел произнести что-то еще, но замолчал, затем скривился и добавил:
- Пять тысяч вас устроит? В неделю?
- Вполне, - удовлетворенно кивнула Аня, повернулась и вышла из кабинета.
Есть ей действительно не хотелось. Пока. Но скоро все изменится. И следовало хоть что-то приготовить к этому моменту.
«Андрей смотрел вслед шедшей прочь по тротуару Ире с болью и горечью, поднимавшимися волнами в его израненной душе. Никогда. Он никогда больше не увидит ее. Канада далека от Ижевска. Ира выбрала «лучшую долю» и завтра улетит в Квебек. А Андрей… Андрей продолжит трудиться часовщиком в родном городе. Так бывает. Увы».
Виктор удовлетворенно кивнул, поставив точку в последней фразе. Да, именно так. Теперь книгу можно считать завершенной. Разрыв, душевная боль, героиня, выбравшая карьеру, и герой, неудачник, по мнению многих женщин, которые прочтут этот сюжет. «Взболтать, но не смешивать». Любовные романы без хеппи-энда.
Вслед за мыслью о хеппи-энде пришла мысль о журналистке. Что-то она затихла на кухне. Не слышно и не видно. Ни грохота, ни шума, ничего. Живая там вообще? А то свалилась где-нибудь в голодный обморок, а Виктору потом отвечай за нее.
Виктор мрачно улыбнулся, поднялся из кресла и вышел в коридор. Нос сразу уловил ароматы, которым не место было в его доме. Домашняя пища. Закрывшись в кабинете, плохо пропускавшем звуки и запахи, Виктор мог пропустить все на свете, в том числе и вкусную еду.
Желудок протестующе заурчал, напомнив своему хозяину, что его тоже периодически надо кормить. Иначе – гастрит, язва, нож хирурга. Под нож Виктору не хотелось. Это над героями он издевался по-всячески, в том числе и убивал их на операционном столе. А сам предпочитал как можно реже встречаться с врачами. А потому пришлось идти на поводу у своего организма.
Пока Виктор ковылял к кухне, его нос вступил в преступный сговор с желудком и коварно доложил хозяину, что в кухне готовится не только борщ. Там однозначно было что-то еще. Съедобное. Вкусное.
- Что на ужин? – буркнул Виктор, пошумев дверью.
- Борщ, картошка с мясной подливкой и салат из свежих овощей, - сообщила журналистка, не отходя от плиты. – Картошка с салатом готовы, борщу еще вариться пять минут.
Пять минут? Всего-то? Виктор подождет. Зато потом можно будет вознаградить себя за это «длительное» ожидание пиршеством желудка.
Виктор уселся на диван, стоявший с одной стороны обеденного стола, и стал наблюдать за журналисткой. Она на удивление быстро освоилась на его кухне и сейчас уверенно выдвигала и задвигала ящички в поисках чего-то, вроде бы приправы.
«В большой семье клювом не щелкают», - любил приговаривать папа, сам средний ребенок, один из пятерых мальчишек у матери. И Аня привыкла делать все быстро и качественно. Ну, может, далеко не всегда быстрота гарантировала качество. Но готовки это точно не касалось. Что там тот борщ сварить и салат порезать.
И когда Неверящий вышел в кухню из кабинета, у Ани практически все было готово.
Ели молча. Да и о чем разговаривать с нелюдимым писателем? Интервью он прервал, из самого него лишнее слово клещами не вытащишь. Так что Аня и не ждала никакой застольной беседы.
После ужина Неверящий так же молча вышел из комнаты. Аня решила, что за работу с посудомойкой ей не платят, и вернулась к себе. В съемной квартире она, может быть, уже оккупировала бы компьютер соседки. Здесь же приходилось довольствоваться блокнотом и собственными записями. Вот в них Аня и окунулась.
«Нелюдимый затворник, - писала она по свежим следам, - он создает впечатление человека, которому никто не нужен. Неизвестно, есть ли у него родители, но живет он в большом доме в одиночестве и ничуть не тяготится этим».
Аня отвлеклась, вспомнила угрюмое лицо Неверящего за ужином и записала:
«Его недовольство – маска или основная черта характера? Я…».
Снизу раздался грохот. Аня на миг представила себе кастрюлю борща, разлитую на полу, и самого Неверящего в этой луже, подскочила и помчалась вон из комнаты.
«Жаль, фотоаппарата под рукой нет, а с телефона не сделать, - крутилась в голове мысль, - такие кадры пропадут!».
По лестнице Аня спускалась бегом, а вот на подходе к кухне уже практически шла, навострив уши и старательно запоминая сочный русский мат, доносившийся изнутри.
«Жив, - решила Аня, переступая порог комнаты. – И, похоже, полностью здоров».
Действительно, Неверящий стоял без видимых повреждений у стола и матерился, разглядывая тарелку с остатками салата, лежавшую на полу. Пол рядом с тарелкой укрывали осколки стекла, неподалеку лежала ножка от бокала.
- Что-то случилось? – не допустив в голос разочарования от не случившейся сенсации, спросила Аня.
Неверящий резко вскинул голову, покраснел и буркнул:
- Извините.
«За что?», - чуть не спросила Аня. Потом до нее дошло: за мат. Аня подавила истерический смех. То есть за мат он извиняется, а сам ведет себя как свинья, и никаких противоречий.
- Все в порядке, - в голосе на удивление отсутствовали нотки фальши. – Что-то случилось?
- Этот бокал приносил мне удачу. Последние десять лет.
«Это существенный повод для мата», - иронично подумала про себя Аня.
Виктор старался не привязываться ни к людям, ни к вещам. Первые могут предать, вторые – прийти в негодность. Но все же были исключения из правил. Среди людей – семья, среди вещей, как ни странно, самые хрупкие предметы – посуда.
Разбитый бокал Виктор купил лет десять назад и с тех пор только из него и пил любой алкоголь. Это стало у него традицией: в самых тяжелых жизненных ситуациях выпивать вино или коньяк именно из определенного бокала.
Сегодняшняя ситуация однозначно могла считаться тяжелой. Необходимость прожить под одной крышей с незнакомым человеком несколько дней сама по себе была стрессом для Виктора. Но он почему-то не задумался над тем, что с этим человеком придется постоянно сталкиваться в разных комнатах. А когда осознал данную истину, то было уже поздно. Именно поэтому Виктор собирался, сидя ночью у компьютера, сбросить стресс за бокалом вина. За любимым бокалом! Виктору хотелось разглядывать причудливые узоры на стекле, ощущать под рукой гладкость ножки, наслаждаться самим вкусом вина, которое в бокале казалось совсем другим, нежели в бутылке.
Виктор зашел в кухню, наложил в тарелку салат, достал бутылку вина и бокал… Затем он неловко дернулся, и бокал очутился на полу. А Виктор принялся отчаянно материться, забыв обо всех правилах приличия.
И он совсем не ожидал, что настырная журналистка появится рядом буквально сразу же и с фальшивым сочувствием начнет его расспрашивать о происшествии. Что еще могло случиться! Он – инвалид! Разве этого мало?!
Буркнув несколько фраз в качестве извинения, Виктор поковылял к себе, теперь уже без салата и без вина. Переживет как-нибудь. Реалистичней станут сцены страдания героев в новой книге.
- Ходит здесь, все вынюхивает, - недовольно проворчал Виктор, закрывшись в кабинете. Журналистов он терпеть не мог с детства. С тех пор, как они старались обнаружить как можно больше информации о личной жизни отца. – Лучше бы в комнате своей сидела. Молча!
Виктор вспомнил, что их интервью не закончено, а значит, с журналисткой придется встретиться еще несколько раз как минимум, выругался и создал новый файл.
Надо, надо писать очередную книгу, отвлечься от всех проблем в этой дурацкой реальности!
Неверящий сбежал из кухни довольно резво, даже больные ноги помехой не стали. Ну, или Ане так показалось. Проводив его насмешливым взглядом, Аня вернулась к себе. Да, неделя обещала стать очень интересной. Хотя почему неделя. Один день уже практически прошел, значит, осталось шесть.
«Выдержу, - решила Аня про себя, - сдам преподу это несчастное интервью и забуду обо всем этом как о страшном сне».
Родителям она написала, что поехала на практику за город, дома появится немного позже. Так что волноваться из-за нее они не должны. Главное – вытерпеть отвратительный характер Неверящего и не сказать ему в лицо все, что Аня думала о нем и его образе жизни. Иначе точно без интервью останется. Не то чтобы Неверящий так уж сильно раздражал Аню. Нет, она считала, что каждый волен жить так, как хочет. Но его манера общения ее задевала. Все же она прежде всего журналист и только потом женщина, приехала к нему с определенным заданием. А он смотрит на нее, как на досадную помеху женского пола. И профессионала в Ане такое отношение начинало бесить.
Несмотря на боевое настроение, спала Аня крепко и проснулась в отличном расположении духа, которое сохранялось до тех пор, пока Аня не вспомнила свой сон. Ей снился Неверящий собственной персоной. Причем снился в каких-то летних шортах и распахнутой рубашке. Аня вместе с ним сидела на веранде в плетеных креслах, он ей что-то рассказывал, улыбаясь, а она задорно смеялась.
- Приснится же такая чушь, - пробормотала Аня, встала с кровати и отправилась приводить себя в порядок.
Вниз, на кухню, она зашла в легком летнем сарафане светло-голубого цвета. Сарафан был старым, перешивался вручную специально на Аню, но ничего другого более нарядного в ее гардеробе не имелось.
Неверящий сидел за столом в домашнем костюме, с чашкой кофе в руках.
- Доброе утро, - улыбнувшись, поздоровалась Аня. – У нас сегодня очередная часть интервью. Когда начнем?
- Я вашим именем героиню назову, - вместо приветствия буркнул Неверящий, - и убью в первой же главе.
- Как угодно, - Аня угрозой не впечатлилась. – Можете ее сделать журналисткой, пытающейся взять интервью у нелюдимого писателя.
В ответ – взгляд, как будто Аня – единственное вселенское зло в этой солнечной системе.
- Почему вы выбрали жанр любовного романа, да еще и современного? – последовал очередной вопрос интервью.
- Кто со мной расплатится за продукты?
- Зайдите на крыльцо. Я позову хозяина.
Аня повернулась и поспешила в дом. Доставка еды? Вовремя. К вечеру Аня обязательно проголодалась бы, а на кухне, похоже, не оставалось ничего съестного. Неверящий оказался не только мизантропом и социофобом, но также и человеком, питавшимся, очевидно, одним воздухом. Ничем другим пустую кухню Аня объяснить не могла.
Зайдя в дом, Аня покрутила головой и направилась к кабинету Неверящего. Она была уверена, что найдет его именно там.
Робко постучав, она заранее приготовилась к грому и молниям, которые могли обрушиться на ее голову. Как же, нарушила творческий процесс, оторвала творца от романа. Но нет, Неверящий, выглянувший из двери, всего лишь постарался молча испепелить ее взглядом на месте.
- Там парень, из доставки еды, денег за продукты хочет, - постаралась как можно четче объяснить цель своего прихода под таким взглядом Аня. И тут же добавила. – Это не я его вызвала.
- Не сомневаюсь, - буркнул Неверящий. – Идите к себе. Я расплачусь.
«Место, Бобик», - перевела для себя насмешливо Аня. Не споря, она повернулась к лестнице и зашагала наверх, в свою комнату, которую ей, похоже, назначили тюрьмой.
Закрыв дверь, Аня села на кровать и открыла записи. Мало. Очень мало. На интервью точно не хватит. Да и меньше суток прошло. А казалось, что несколько дней. Аня уже жалела, что согласилась на эту авантюру. Впрочем, теперь выбора точно не оставалось: никакого транспорта поблизости не наблюдалось. А идти пешком непонятно куда… Нет, на такой «подвиг» Аня точно не была способна.
Показная забота Антона уже становилась Виктору поперек горла. Продукты. На дом. И хоть бы спросил, нужны ли они Виктору.
Расплатившись на крыльце с курьером, Виктор внес в дом по очереди три пакета. Не особо тяжелые, но внушительные и объемные, пакеты намекали на многочисленные продукты внутри. Что называется, ешь-не хочу. На всю неделю, чтоб ее, хватит.
Виктор донес пакеты до кухни, начал опустошать их. Дойдя до середины третьего, он мрачно выругался. Сволочь. Просто сволочь. Брат называется. Ничего из полуфабрикатов или готовой продукции в пакетах не лежало. Только отдельные ингредиенты для приготовления пищи, того же борща, например. В принципе, можно было плюнуть на издевательство со стороны Антона и заказать ту же пиццу из ближайшего супермаркета. Но с продуктами в пакетах все равно следовало что-то делать. Рачительный Виктор не мог позволить им пропасть.
Оставалось одно «но»: Виктор не умел готовить. Все его кулинарные таланты заканчивались яичницей из двух яиц, салатом из свежих овощей и бутербродом с ветчиной.
Намеки Виктор понимал. И этот намек тоже понял: хочешь-не хочешь, нужно было идти к журналистке. Уж она-то готовить должна уметь. Женщина все-таки.
Виктор повторил ругань, выбрав на этот раз другие, более сочные выражения. До наступления ночи времени было полно, проголодаться успеют оба, и не раз.
Окинув недовольным взглядом продукты на столе, Виктор повернулся и заковылял в сторону лестницы. Надо было поговорить с журналисткой. Попросить ее… Антон, сволочь!
- Войдите, - откликнулась журналистка, едва Виктор постучал в дверь.
Виктор потянул ручку на себя, переступил порог. Журналистка сидела в кресле и читала записи в блокноте.
- Что-то случилось? – подняла она голову. В глазах светилось удивление.
- Вы есть хотите? – буркнул Виктор.
- Пока – нет, но скоро захочу. А что?
- А готовить умеете? – проигнорировал ее вопрос Виктор.
- Да.
- Продукты на столе на кухне.
Повернулся и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Ну не дура же она, в самом деле, должна понять, что к чему.
Глава 12
«Продукты на столе на кухне», - с поистине императорским величием сообщил Неверящий и аккуратно прикрыл за собой дверь. Намеки Аня понимала. И этот прекрасно поняла. Вставай, женщина, иди на кухню, готовь. Видимо, их тех самых продуктов, что доставил курьер.
У Ани вертелся на языке вопрос, почему нельзя было заказать готовые блюда, ту же пиццу, или же ролы и суши. Но спросить было не у кого. И Аня встала, вышла из спальни, направилась на кухню.
Там, на обеденном столе, с аккуратностью педанта, Неверящий разложил кучу всего: сырые овощи, хлеб, муку, яйца, творог, ветчину, шмат мяса, скорей всего, свинины. В общем, за плитой с таким набором можно было простоять сутки, если не больше.
Аня, девушка деревенская, выросшая в не особо богатой, но рачительной семье, готовить умела. Вот только она никак не ожидала, что на нее, помимо обязанностей журналистки, возложат еще и работу повара.
Нахмурившись, Аня вышла из кухни и решительно зашагала к кабинету Неверящего.
Очередной рык в ответ на стук в дверь Аня пропустила мимо ушей. Слишком сильно ее задело обращение как со служанкой. Потянув за ручку двери, Аня зашла внутрь.
Неверящий сидел в кресле у монитора и смотрел взглядом инквизитора, допрашивавшего ведьму.
- Мне обещали, что меня будут кормить. Но никто не сообщил мне, что я тут еще и поваром буду бесплатно работать, - бесстрашно заявила Аня.
Неверящего она больше не боялась, пиетета перед ним не испытывала. Выгонит? Да и слава богу. Кое-какие наброски у Ани уже имелись. На интервью хватить должно.
- Кто вам обещал? – буркнул Неверящий.
- Красов Антон Андреевич. Я готовить умею, но никаких договоров о работе поваром не подписывала.
Уголки губ Неверящего поднялись в саркастической ухмылке.
- Красов, значит. Обещал.
Он хотел произнести что-то еще, но замолчал, затем скривился и добавил:
- Пять тысяч вас устроит? В неделю?
- Вполне, - удовлетворенно кивнула Аня, повернулась и вышла из кабинета.
Есть ей действительно не хотелось. Пока. Но скоро все изменится. И следовало хоть что-то приготовить к этому моменту.
«Андрей смотрел вслед шедшей прочь по тротуару Ире с болью и горечью, поднимавшимися волнами в его израненной душе. Никогда. Он никогда больше не увидит ее. Канада далека от Ижевска. Ира выбрала «лучшую долю» и завтра улетит в Квебек. А Андрей… Андрей продолжит трудиться часовщиком в родном городе. Так бывает. Увы».
Виктор удовлетворенно кивнул, поставив точку в последней фразе. Да, именно так. Теперь книгу можно считать завершенной. Разрыв, душевная боль, героиня, выбравшая карьеру, и герой, неудачник, по мнению многих женщин, которые прочтут этот сюжет. «Взболтать, но не смешивать». Любовные романы без хеппи-энда.
Вслед за мыслью о хеппи-энде пришла мысль о журналистке. Что-то она затихла на кухне. Не слышно и не видно. Ни грохота, ни шума, ничего. Живая там вообще? А то свалилась где-нибудь в голодный обморок, а Виктору потом отвечай за нее.
Виктор мрачно улыбнулся, поднялся из кресла и вышел в коридор. Нос сразу уловил ароматы, которым не место было в его доме. Домашняя пища. Закрывшись в кабинете, плохо пропускавшем звуки и запахи, Виктор мог пропустить все на свете, в том числе и вкусную еду.
Желудок протестующе заурчал, напомнив своему хозяину, что его тоже периодически надо кормить. Иначе – гастрит, язва, нож хирурга. Под нож Виктору не хотелось. Это над героями он издевался по-всячески, в том числе и убивал их на операционном столе. А сам предпочитал как можно реже встречаться с врачами. А потому пришлось идти на поводу у своего организма.
Пока Виктор ковылял к кухне, его нос вступил в преступный сговор с желудком и коварно доложил хозяину, что в кухне готовится не только борщ. Там однозначно было что-то еще. Съедобное. Вкусное.
- Что на ужин? – буркнул Виктор, пошумев дверью.
- Борщ, картошка с мясной подливкой и салат из свежих овощей, - сообщила журналистка, не отходя от плиты. – Картошка с салатом готовы, борщу еще вариться пять минут.
Пять минут? Всего-то? Виктор подождет. Зато потом можно будет вознаградить себя за это «длительное» ожидание пиршеством желудка.
Виктор уселся на диван, стоявший с одной стороны обеденного стола, и стал наблюдать за журналисткой. Она на удивление быстро освоилась на его кухне и сейчас уверенно выдвигала и задвигала ящички в поисках чего-то, вроде бы приправы.
Глава 13
«В большой семье клювом не щелкают», - любил приговаривать папа, сам средний ребенок, один из пятерых мальчишек у матери. И Аня привыкла делать все быстро и качественно. Ну, может, далеко не всегда быстрота гарантировала качество. Но готовки это точно не касалось. Что там тот борщ сварить и салат порезать.
И когда Неверящий вышел в кухню из кабинета, у Ани практически все было готово.
Ели молча. Да и о чем разговаривать с нелюдимым писателем? Интервью он прервал, из самого него лишнее слово клещами не вытащишь. Так что Аня и не ждала никакой застольной беседы.
После ужина Неверящий так же молча вышел из комнаты. Аня решила, что за работу с посудомойкой ей не платят, и вернулась к себе. В съемной квартире она, может быть, уже оккупировала бы компьютер соседки. Здесь же приходилось довольствоваться блокнотом и собственными записями. Вот в них Аня и окунулась.
«Нелюдимый затворник, - писала она по свежим следам, - он создает впечатление человека, которому никто не нужен. Неизвестно, есть ли у него родители, но живет он в большом доме в одиночестве и ничуть не тяготится этим».
Аня отвлеклась, вспомнила угрюмое лицо Неверящего за ужином и записала:
«Его недовольство – маска или основная черта характера? Я…».
Снизу раздался грохот. Аня на миг представила себе кастрюлю борща, разлитую на полу, и самого Неверящего в этой луже, подскочила и помчалась вон из комнаты.
«Жаль, фотоаппарата под рукой нет, а с телефона не сделать, - крутилась в голове мысль, - такие кадры пропадут!».
По лестнице Аня спускалась бегом, а вот на подходе к кухне уже практически шла, навострив уши и старательно запоминая сочный русский мат, доносившийся изнутри.
«Жив, - решила Аня, переступая порог комнаты. – И, похоже, полностью здоров».
Действительно, Неверящий стоял без видимых повреждений у стола и матерился, разглядывая тарелку с остатками салата, лежавшую на полу. Пол рядом с тарелкой укрывали осколки стекла, неподалеку лежала ножка от бокала.
- Что-то случилось? – не допустив в голос разочарования от не случившейся сенсации, спросила Аня.
Неверящий резко вскинул голову, покраснел и буркнул:
- Извините.
«За что?», - чуть не спросила Аня. Потом до нее дошло: за мат. Аня подавила истерический смех. То есть за мат он извиняется, а сам ведет себя как свинья, и никаких противоречий.
- Все в порядке, - в голосе на удивление отсутствовали нотки фальши. – Что-то случилось?
- Этот бокал приносил мне удачу. Последние десять лет.
«Это существенный повод для мата», - иронично подумала про себя Аня.
Виктор старался не привязываться ни к людям, ни к вещам. Первые могут предать, вторые – прийти в негодность. Но все же были исключения из правил. Среди людей – семья, среди вещей, как ни странно, самые хрупкие предметы – посуда.
Разбитый бокал Виктор купил лет десять назад и с тех пор только из него и пил любой алкоголь. Это стало у него традицией: в самых тяжелых жизненных ситуациях выпивать вино или коньяк именно из определенного бокала.
Сегодняшняя ситуация однозначно могла считаться тяжелой. Необходимость прожить под одной крышей с незнакомым человеком несколько дней сама по себе была стрессом для Виктора. Но он почему-то не задумался над тем, что с этим человеком придется постоянно сталкиваться в разных комнатах. А когда осознал данную истину, то было уже поздно. Именно поэтому Виктор собирался, сидя ночью у компьютера, сбросить стресс за бокалом вина. За любимым бокалом! Виктору хотелось разглядывать причудливые узоры на стекле, ощущать под рукой гладкость ножки, наслаждаться самим вкусом вина, которое в бокале казалось совсем другим, нежели в бутылке.
Виктор зашел в кухню, наложил в тарелку салат, достал бутылку вина и бокал… Затем он неловко дернулся, и бокал очутился на полу. А Виктор принялся отчаянно материться, забыв обо всех правилах приличия.
И он совсем не ожидал, что настырная журналистка появится рядом буквально сразу же и с фальшивым сочувствием начнет его расспрашивать о происшествии. Что еще могло случиться! Он – инвалид! Разве этого мало?!
Буркнув несколько фраз в качестве извинения, Виктор поковылял к себе, теперь уже без салата и без вина. Переживет как-нибудь. Реалистичней станут сцены страдания героев в новой книге.
- Ходит здесь, все вынюхивает, - недовольно проворчал Виктор, закрывшись в кабинете. Журналистов он терпеть не мог с детства. С тех пор, как они старались обнаружить как можно больше информации о личной жизни отца. – Лучше бы в комнате своей сидела. Молча!
Виктор вспомнил, что их интервью не закончено, а значит, с журналисткой придется встретиться еще несколько раз как минимум, выругался и создал новый файл.
Надо, надо писать очередную книгу, отвлечься от всех проблем в этой дурацкой реальности!
Глава 14
Неверящий сбежал из кухни довольно резво, даже больные ноги помехой не стали. Ну, или Ане так показалось. Проводив его насмешливым взглядом, Аня вернулась к себе. Да, неделя обещала стать очень интересной. Хотя почему неделя. Один день уже практически прошел, значит, осталось шесть.
«Выдержу, - решила Аня про себя, - сдам преподу это несчастное интервью и забуду обо всем этом как о страшном сне».
Родителям она написала, что поехала на практику за город, дома появится немного позже. Так что волноваться из-за нее они не должны. Главное – вытерпеть отвратительный характер Неверящего и не сказать ему в лицо все, что Аня думала о нем и его образе жизни. Иначе точно без интервью останется. Не то чтобы Неверящий так уж сильно раздражал Аню. Нет, она считала, что каждый волен жить так, как хочет. Но его манера общения ее задевала. Все же она прежде всего журналист и только потом женщина, приехала к нему с определенным заданием. А он смотрит на нее, как на досадную помеху женского пола. И профессионала в Ане такое отношение начинало бесить.
Несмотря на боевое настроение, спала Аня крепко и проснулась в отличном расположении духа, которое сохранялось до тех пор, пока Аня не вспомнила свой сон. Ей снился Неверящий собственной персоной. Причем снился в каких-то летних шортах и распахнутой рубашке. Аня вместе с ним сидела на веранде в плетеных креслах, он ей что-то рассказывал, улыбаясь, а она задорно смеялась.
- Приснится же такая чушь, - пробормотала Аня, встала с кровати и отправилась приводить себя в порядок.
Вниз, на кухню, она зашла в легком летнем сарафане светло-голубого цвета. Сарафан был старым, перешивался вручную специально на Аню, но ничего другого более нарядного в ее гардеробе не имелось.
Неверящий сидел за столом в домашнем костюме, с чашкой кофе в руках.
- Доброе утро, - улыбнувшись, поздоровалась Аня. – У нас сегодня очередная часть интервью. Когда начнем?
- Я вашим именем героиню назову, - вместо приветствия буркнул Неверящий, - и убью в первой же главе.
- Как угодно, - Аня угрозой не впечатлилась. – Можете ее сделать журналисткой, пытающейся взять интервью у нелюдимого писателя.
В ответ – взгляд, как будто Аня – единственное вселенское зло в этой солнечной системе.
- Почему вы выбрали жанр любовного романа, да еще и современного? – последовал очередной вопрос интервью.
