Виктор вместе с журналисткой обосновались в той же комнате, что и в прошлый раз, на тех же сидениях. Виктор вообще считал себя консерватором и с большим трудом менял привычки и убеждения. Вот и теперь, усевшись в кресло, он вспомнил первую часть интервью и практически сразу же настроился на рабочий лад.
- Через любовь легче всего показать все пороки современного общества, - выдал он, особо не задумываясь об ответе. Скептический взгляд журналистки подсказал, что его могу неправильно понять читатели, и Виктор решил добавить. – Любой библейский грех, любое поведение можно обосновать или страхом, или любовью.
Взгляд из скептического превратился в вопрошающий. Журналистка словно бы интересовалась у самой себя: «Что он успел принять с утра?».
Виктор раздраженно дернул плечом: понаберут по объявлению. Впрочем, о чем он. Какое объявление. Судя по внешнему виду журналистки, она и вуз-то еще не окончила. Ну Антон!
- В моем последнем романе герои расстаются из-за денег, - приоткрыл он завесу тайны. – Она выбирает стабильное будущее, без страха нищеты и голода. Он ее слишком любит, чтобы удерживать рядом с собой.
- Почему же он, любя ее, не поехал с ней, не попробовал устроиться на новом месте?
Вопрос звучал логично. Но Виктор уже знал ответ на него.
- Не все люди способны просто взять и сорваться с места. К тому же, у него было «якорь» - то, что мешало ему поехать с ней.
Журналистка кивнула, принимая, объяснение, хотя взгляд оставался скептическим, и задала следующий вопрос:
- Кто герои ваших романов?
- Обычные люди. Те, кто постоянно толкается в автобусе, когда спешит на работу, или стоит в очередях на кассе супермаркета с купонами на скидку.
По лицу журналистки Виктор видел, что она хочет что-то дополнить. Но нет, то ли не решилась, то ли посчитала это не нужным. Вместо этого она спросила:
- Насколько комфортно для вас выпускать по пять-семь романов в год?
- Я быстро пишу и много думаю, в частности постоянно раскладываю свои сюжеты на атомы. Так что это нормальная для меня скорость.
Очередной телефонный звонок стал спасением для Виктора. На этот раз звонила мать.
Он поднялся, буркнул извинение и вышел вместе с «трубкой» в коридор.
Аня закончила писать и встала из кресла. Интервью ожидаемо прервалось через три вопроса.
«Такими темпами как раз к концу недели и закончим», - иронично подумала Аня.
Она отметила про себя, что больше не краснеет в присутствии Неверящего. Наверное, если бы он вел себя с ней нормально, не замыкался в себе, щеки продолжали бы полыхать от стеснительности. Но Аня была ему не интересна, ни как женщина, ни как журналистка, да вообще… Никак… Не сказать, чтобы Аня действительно страдала по этому поводу.
Еще бы занять себя чем-то, кроме прогулок. У родителей, в поселке, все же можно было и в гости сходить, и на огород выйти, и с родными пообщаться, и это не считая не прекращавшейся работы по дому. Здесь же Аня скучала. За исполнение обязанностей повара ей пообещали заплатить. Уборщица Неверящему, похоже, была не нужна. И что оставалось делать? В этом доме даже библиотеки не было. А если и была, то Аня не знала, где ее искать. В общем, западня: четыре стены, потолок, нелюдимый писатель и скука. Отличный набор!
Библиотека все же нашлась. Ну как библиотека… Три полки с книгами в соседней спальне. В основном – любовные романы. Аня поморщилась, но взяла пару штук – зарубежных авторов – и до обеда потерялась для общества.
В обед они с Неверящим встретились за кухонным столом.
- Завтра тоже борщ будет? – буркнул этот всем недовольный «живой классик», внимательно рассматривая свою порционную тарелку, полную до краев.
- Если хотите что-то другое, нужно заказать продукты, - Аня могла несколько дней есть одно и то же и не видела в этом проблемы. – Из остатков можно только мясо, тушенное с овощами, сделать.
- То есть готовить вы не умеете, - сделал внезапный вывод Неверящий.
Он как будто специально выводил ее из себя, проверял на прочность. Аня мысленно скрутила шиш в его сторону и спокойно ответила:
- Я изначально появилась тут не как повар.
Неверящий скривился, но промолчал, занял рот борщом.
Журналистка его бесила. Причем бесила очень сильно. Она быстро освоилась здесь, от краски на щеках не осталось и следа. И теперь было похоже, что она жила здесь всю свою жизнь. В его доме!
Виктору не нужны были преклонение или благоговение перед его писательской славой. Но и полное равнодушие со стороны журналистки его жутко раздражало. Впрочем, последнее время его раздражало практически все. Антон с ухмылкой уверял, что для Виктора подобное состояние совершенно нормальное.
И теперь, сидя за обеденным столом напротив невозмутимой журналистки, Виктор хотел выбить почву у нее из-под ног хотя бы на миг.
- То есть готовить вы не умеете?
- Я изначально появилась тут не как повар.
Один : ноль. Она действительно не обязана была готовить. Он мог легко заказать пиццу, роллы, да что угодно, но соблазнился домашним борщом. Вот и получил вполне справедливый ответ. Справедливый, да. Но как же это его раздражало!
До обеда он написал половину главы новой книги. Там, на восьмой странице, уже появилась Арина Оргова, нахальная журналистка, во все совавшая свой длинный нос. Ее внешность он беззастенчиво списал с той умницы, что сидела сейчас перед ним. Характер немного ухудшил. Впрочем, почему ухудшил. С реальной журналисткой Виктор был знаком всего полтора дня, кто знает, что за черты характера он не успел увидеть.
- В доме есть библиотека? Обычная, с бумажными книгами? – прервала молчание журналистками.
- Смысла в ней нет, - ответил Виктор. – Только пыль собирает. Все книги, что мне нужны, у меня на электронных носителях.
- Понятно, - кивнула журналистка и снова уставилась в свою тарелку.
Виктор так и не понял, к чему был этот вопрос, но спрашивать не видел смысла. Мало ли, о чем она подумала. Пусть ее. Не будет мешаться под ногами – и ладно.
- Я закажу на вечер пиццу, два вида, - решившись, сообщил Виктор, - так что можете не готовить сегодня.
Журналистка подняла голову от тарелки, странно на него посмотрела, как будто хотела что-то сказать, но из-за всех сил сдерживалась, снова кивнула и вернулась к тарелке.
«Благодетель нашелся, - недовольно фыркнула про себя Аня, возвращаясь к еде, - можете не готовить. Спасибо тебе, добрый барин, за ласку, заботу и внимание».
Она, конечно, понимала, что все люди разные, на то они и люди. Но подобного высокомерного индивида встречала впервые. И теперь, узнав его, известного автора романов, немного лучше, Аня жалела, что не прочитала хотя бы одну его книгу. Она могла бы сравнивать лирического героя произведения и его создателя.
«Надо будет восполнить этот пробел, - решила Аня, - перед тем как начну компоновать интервью».
- С интервью закончим завтра, - поставив ее в известность, словно служанку перед волей хозяина, сообщил Неверящий, поднялся из-за стола и ушел. Наверное, опять в свой кабинет.
Аня оставила грязную посуду на столе – этакая форма протеста – и вернулась на второй этаж, но не в свою комнату, а в ту, где нашла тогда книги.
Еще раз внимательным взглядом окинув небольшое сборище книг, она довольно улыбнулась: как можно было в прошлый раз не заметить такую прелесть? Ну вот же, вот: Виктор Неверящий. «Повесть о неудачнике».
Аня потерла руки в предвкушении и вместе с книгой, единственной здесь авторства Неверящего, вернулась в свою спальню.
Блокнот с ручкой оказались рядом. Аня собиралась читать и делать пометки по мере развития сюжета.
Лирическое вступление о силе человеческих чувств и их роли в жизни индивида Аня пропустила. И так понятно, что собственных мыслей на эту тему Неверящий здесь не оставил. Снова «переосмыслил» кого-то. Читай: содрал то, что ему хотелось, у более подходящего автора, заменив лишь некоторые слова.
«Сергей был неудачником, - прочитала Аня первую фразу, характеризовавшую главного героя романа, - все, что он ни делал, ему не удавалось. Красивый, умный, он стеснялся общаться с женщинами…».
Аня скользила глазами по строчкам книги, изредка отрываясь от нее, чтобы записать свои мысли в блокнот. На губах ее то и дело появлялась хищная улыбка. Интервью должно было получиться просто замечательным. И Аня даже знала, в какие газеты отправит его, прежде чем покажет придирчивому преподу. А может, сразу в газете и покажет. Срок ведь указан не был. Так что держись, Неверящий, Аня собиралась сделать на твоей фамилии приличные деньги.
Герой у Неверящего получался мямлей, трусом и закомплексованным дураком. Он прислушивался ко всем подряд, не желал замечать очевидного и, конечно же, ни разу не признался в любви той, по которой сох еще со старших классов школы. Типичный неудачник, упивавшийся своим невезением. Такой же закомплексованный, как и его автор.
На этой мысли Аня снова улыбнулась и отложила прочитанную почти наполовину книгу. Ей необходимо было отдохнуть и обдумать текст.
День пролетел незаметно, даже, можно сказать, незамеченным, так же, как и остальные дни в жизни Виктора. Снова работа за монитором, снова попытка оживить выдуманных персонажей. С каждым разом Виктор все больше убеждался, что у него, как у большинства писателей, начинается творческий кризис. Слог казался искусственным, герои – деревянными, слова – плохо подобранными. Виктор был уверен, что может писать лучше. Вот только это «лучше» все никак не проявлялось. И снова на экране появлялись штампы, клише, заезженные фразы.
Психанув после очередной неудачной сцены, Виктор встал из-за монитора и вышел на улицу. Скоро должны были привезти пиццу. Виктор угрюмо уставился в безоблачное небо. Где-то там, на расстоянии многих тысяч километров от Земли, насмешливо мигали звезды. Им, холодным и равнодушным, не было дела до человеческих страстей и желаний.
Виктор недовольно фыркнул. Приехали. Даже здесь, в одиночестве, на улице, он мыслит заезженными фразами. Словно робот какой-то.
Повернувшись лицом к дому, Виктор отыскал глазами окна журналистки. В них горел свет.
«Интересно, чем она занята?», - пришла в голову совершенно нелепая мысль. Как будто ему не все равно, что она делает. Двое суток прошло. Осталось еще пять, и они расстанутся навсегда. Она отправится сдавать свое дурацкое интервью, а Виктор наконец-то прекратит не менее дурацкий спор.
При мысли о журналистке настроение предсказуемо испортилось. Виктор заставил себя отвлечься, опять переключиться на героев. Неудачная сцена не выходила у него из головы. Герой, жесткий и наглый бизнесмен, должен был послать героиню в пешее эротическое путешествие. А он почему-то так и норовил уложить ее в постель. Повествование пошло вразрез с намеченным планом. И Виктор тщетно пытался понять, где именно допустил ошибку. Не понимал.
Виктор раздраженно выругался. Он терпеть не мог отклонения от плана.
На подъездной дороге, в свете фонарей, показалась синяя «лада» с эмблемой пиццерии.
- Как раз вовремя, - пробормотал Виктор и полез в карман брюк.
Сейчас расплатится, и можно будет идти ужинать. Одному. А эта… Журналистка… Захочет – сама придет…
Приняв такое решение, Виктор со спокойной душой стал ждать доставку.
Когда Неверящий зашел на кухню с двумя коробками пиццы, Аня заваривала кофе.
- Чайник только что вскипел, - она посмотрела на коробки многозначительным взглядом. – С чем пицца?
- С сыром и грибами, - буркнул Неверящий, кладя коробки на стол.
Аня любила и то, и другое, но из-за вечной экономии позволяла себе по куску пиццы на день рождения и Новый год. И все. А тут – такая роскошь.
- Растолстеете, - насмешливо заметил Неверящий, перехватив ее взгляд.
- Ой, моя мечта, - в тон ему ответила Аня. – Может, хоть тогда мама перестанет женихов навязывать.
- Хотите сказать, они сами от вас сбегут?
- Надеюсь. Я пока замуж не стремлюсь.
Взгляд Неверящего Аня расшифровать не смогла. Но и плевать на взгляд. Главное ж то, что делали руки! А руки уже раскрыли одну из коробок и сейчас резали специальным ножом горячую пиццу!
- Надо было четыре заказывать, - задумчиво проговорил Неверящий, наблюдая, как Аня с аппетитом вгрызается в сочную начинку и мягкое тесто.
Аня не ответила: много чести. Она, вообще-то, занята. Ест. А он и дальше пусть умничает. В одиночку. Ей больше достанется.
В том дешевом кафе, возле универа, настолько вкусную пиццу не подавали. А потому Аня сейчас находилась на седьмом небе от счастья. Ее любимая еда, да еще и такая вкусная!
- Борщ вы так не ели, - не желал отставать Неверящий.
Вот же прилипала! Пришлось отвечать.
- Борщ мама готовит дома постоянно. И я его ради экономии часто варю. Надоел, - объяснив, Аня потянулась за вторым куском.
Неверящий наконец-то отстал, взял один из кусков, с сыром, и начал с умным видом жевать. Ну вот и пусть займет рот, раз уж ничего полезного от него не услышать.
После третьего куска Аня блаженно улыбнулась и откинулась на спинку стула. Она наелась.
- Кофе остыл, - с ехидцей заметил Неверящий.
- У вас такой вкусный кофе, - честно ответила Аня, - что я и остывший его литрами пить готова.
- Сердце посадите.
И вот какое ему, спрашивается, дело до Аниного сердца?
- Это было преувеличение. Гипербола.
Очередной непонятный взгляд, и Неверящий молча утыкается в кружку с чаем.
Журналистка оказалась любительницей вредной пищи. Кто бы мог подумать. А выглядела такой домашней девушкой, любящей стоять у плиты и мечтающей выйти замуж. Выглядела, да. Все же внешность часто бывает обманчивой.
Виктор наблюдал за тем, как она с жадностью поглощала большие куски пиццы с грибами, и думал, что такую жену проще пристрелить, чем прокормить. На нее ж продуктов не напасешься. И бедный тот муж будет, который рискнет ее в жены взять. Его доход точно должен быть выше среднего.
Сделав себе в уме отметку вставить эту сцену в нынешний роман, Виктор стал наблюдать за тем, как журналистка пьет остывший кофе. Нет, ему и раньше было ясно, что жила она, не шикуя. Но пить кофе, который холодный… Почему б не вылить его и не варить свежий?
«Экономия», - подумал Виктор. Никому не нужная и часто бессмысленная экономия. В кои-то веки Виктор почувствовал благодарность к брату. Все же чудесный образчик для наблюдений у него появился. Да, журналистка постоянно его раздражала. Но теперь он мог с большей достоверностью описывать в романах если не мысли и чувства, то уж точно действия тех, кто постоянно нуждается. Сам Виктор даже не додумался бы до холодного кофе. И его герои, тоже далеко не богачи, заварили бы новый. А тут вон оно как, оказывается.
- У меня рога появились? Или хвост? – прозрачно намекнула журналистка.
- Кофе. Остывший, - ответил Виктор, встал, доковылял до холодильника, достал оттуда бутылку холодной минералки и с удовольствием выпил два стакана. Потом, оставив бутылку на столе, вернулся в кабинет.
Его ждали файл с книгой и герои. Мысленно Виктор довольно потер руки. Что ж, он напишет, о, он многое напишет. И образы наконец-то оживут, обретут краски, станут «настоящими» людьми.
Определенно, Антону в этот раз следует сказать «спасибо» за такой великолепный образчик нуждающейся журналистки! Это ж какая героиня выйдет!
И Виктор увлеченно застучал по клавишам, выплескивая на «бумагу» все свои мысли, чувства и наблюдения.
- Через любовь легче всего показать все пороки современного общества, - выдал он, особо не задумываясь об ответе. Скептический взгляд журналистки подсказал, что его могу неправильно понять читатели, и Виктор решил добавить. – Любой библейский грех, любое поведение можно обосновать или страхом, или любовью.
Взгляд из скептического превратился в вопрошающий. Журналистка словно бы интересовалась у самой себя: «Что он успел принять с утра?».
Виктор раздраженно дернул плечом: понаберут по объявлению. Впрочем, о чем он. Какое объявление. Судя по внешнему виду журналистки, она и вуз-то еще не окончила. Ну Антон!
- В моем последнем романе герои расстаются из-за денег, - приоткрыл он завесу тайны. – Она выбирает стабильное будущее, без страха нищеты и голода. Он ее слишком любит, чтобы удерживать рядом с собой.
- Почему же он, любя ее, не поехал с ней, не попробовал устроиться на новом месте?
Вопрос звучал логично. Но Виктор уже знал ответ на него.
- Не все люди способны просто взять и сорваться с места. К тому же, у него было «якорь» - то, что мешало ему поехать с ней.
Журналистка кивнула, принимая, объяснение, хотя взгляд оставался скептическим, и задала следующий вопрос:
- Кто герои ваших романов?
- Обычные люди. Те, кто постоянно толкается в автобусе, когда спешит на работу, или стоит в очередях на кассе супермаркета с купонами на скидку.
По лицу журналистки Виктор видел, что она хочет что-то дополнить. Но нет, то ли не решилась, то ли посчитала это не нужным. Вместо этого она спросила:
- Насколько комфортно для вас выпускать по пять-семь романов в год?
- Я быстро пишу и много думаю, в частности постоянно раскладываю свои сюжеты на атомы. Так что это нормальная для меня скорость.
Очередной телефонный звонок стал спасением для Виктора. На этот раз звонила мать.
Он поднялся, буркнул извинение и вышел вместе с «трубкой» в коридор.
Глава 15
Аня закончила писать и встала из кресла. Интервью ожидаемо прервалось через три вопроса.
«Такими темпами как раз к концу недели и закончим», - иронично подумала Аня.
Она отметила про себя, что больше не краснеет в присутствии Неверящего. Наверное, если бы он вел себя с ней нормально, не замыкался в себе, щеки продолжали бы полыхать от стеснительности. Но Аня была ему не интересна, ни как женщина, ни как журналистка, да вообще… Никак… Не сказать, чтобы Аня действительно страдала по этому поводу.
Еще бы занять себя чем-то, кроме прогулок. У родителей, в поселке, все же можно было и в гости сходить, и на огород выйти, и с родными пообщаться, и это не считая не прекращавшейся работы по дому. Здесь же Аня скучала. За исполнение обязанностей повара ей пообещали заплатить. Уборщица Неверящему, похоже, была не нужна. И что оставалось делать? В этом доме даже библиотеки не было. А если и была, то Аня не знала, где ее искать. В общем, западня: четыре стены, потолок, нелюдимый писатель и скука. Отличный набор!
Библиотека все же нашлась. Ну как библиотека… Три полки с книгами в соседней спальне. В основном – любовные романы. Аня поморщилась, но взяла пару штук – зарубежных авторов – и до обеда потерялась для общества.
В обед они с Неверящим встретились за кухонным столом.
- Завтра тоже борщ будет? – буркнул этот всем недовольный «живой классик», внимательно рассматривая свою порционную тарелку, полную до краев.
- Если хотите что-то другое, нужно заказать продукты, - Аня могла несколько дней есть одно и то же и не видела в этом проблемы. – Из остатков можно только мясо, тушенное с овощами, сделать.
- То есть готовить вы не умеете, - сделал внезапный вывод Неверящий.
Он как будто специально выводил ее из себя, проверял на прочность. Аня мысленно скрутила шиш в его сторону и спокойно ответила:
- Я изначально появилась тут не как повар.
Неверящий скривился, но промолчал, занял рот борщом.
Журналистка его бесила. Причем бесила очень сильно. Она быстро освоилась здесь, от краски на щеках не осталось и следа. И теперь было похоже, что она жила здесь всю свою жизнь. В его доме!
Виктору не нужны были преклонение или благоговение перед его писательской славой. Но и полное равнодушие со стороны журналистки его жутко раздражало. Впрочем, последнее время его раздражало практически все. Антон с ухмылкой уверял, что для Виктора подобное состояние совершенно нормальное.
И теперь, сидя за обеденным столом напротив невозмутимой журналистки, Виктор хотел выбить почву у нее из-под ног хотя бы на миг.
- То есть готовить вы не умеете?
- Я изначально появилась тут не как повар.
Один : ноль. Она действительно не обязана была готовить. Он мог легко заказать пиццу, роллы, да что угодно, но соблазнился домашним борщом. Вот и получил вполне справедливый ответ. Справедливый, да. Но как же это его раздражало!
До обеда он написал половину главы новой книги. Там, на восьмой странице, уже появилась Арина Оргова, нахальная журналистка, во все совавшая свой длинный нос. Ее внешность он беззастенчиво списал с той умницы, что сидела сейчас перед ним. Характер немного ухудшил. Впрочем, почему ухудшил. С реальной журналисткой Виктор был знаком всего полтора дня, кто знает, что за черты характера он не успел увидеть.
- В доме есть библиотека? Обычная, с бумажными книгами? – прервала молчание журналистками.
- Смысла в ней нет, - ответил Виктор. – Только пыль собирает. Все книги, что мне нужны, у меня на электронных носителях.
- Понятно, - кивнула журналистка и снова уставилась в свою тарелку.
Виктор так и не понял, к чему был этот вопрос, но спрашивать не видел смысла. Мало ли, о чем она подумала. Пусть ее. Не будет мешаться под ногами – и ладно.
- Я закажу на вечер пиццу, два вида, - решившись, сообщил Виктор, - так что можете не готовить сегодня.
Журналистка подняла голову от тарелки, странно на него посмотрела, как будто хотела что-то сказать, но из-за всех сил сдерживалась, снова кивнула и вернулась к тарелке.
Глава 16
«Благодетель нашелся, - недовольно фыркнула про себя Аня, возвращаясь к еде, - можете не готовить. Спасибо тебе, добрый барин, за ласку, заботу и внимание».
Она, конечно, понимала, что все люди разные, на то они и люди. Но подобного высокомерного индивида встречала впервые. И теперь, узнав его, известного автора романов, немного лучше, Аня жалела, что не прочитала хотя бы одну его книгу. Она могла бы сравнивать лирического героя произведения и его создателя.
«Надо будет восполнить этот пробел, - решила Аня, - перед тем как начну компоновать интервью».
- С интервью закончим завтра, - поставив ее в известность, словно служанку перед волей хозяина, сообщил Неверящий, поднялся из-за стола и ушел. Наверное, опять в свой кабинет.
Аня оставила грязную посуду на столе – этакая форма протеста – и вернулась на второй этаж, но не в свою комнату, а в ту, где нашла тогда книги.
Еще раз внимательным взглядом окинув небольшое сборище книг, она довольно улыбнулась: как можно было в прошлый раз не заметить такую прелесть? Ну вот же, вот: Виктор Неверящий. «Повесть о неудачнике».
Аня потерла руки в предвкушении и вместе с книгой, единственной здесь авторства Неверящего, вернулась в свою спальню.
Блокнот с ручкой оказались рядом. Аня собиралась читать и делать пометки по мере развития сюжета.
Лирическое вступление о силе человеческих чувств и их роли в жизни индивида Аня пропустила. И так понятно, что собственных мыслей на эту тему Неверящий здесь не оставил. Снова «переосмыслил» кого-то. Читай: содрал то, что ему хотелось, у более подходящего автора, заменив лишь некоторые слова.
«Сергей был неудачником, - прочитала Аня первую фразу, характеризовавшую главного героя романа, - все, что он ни делал, ему не удавалось. Красивый, умный, он стеснялся общаться с женщинами…».
Аня скользила глазами по строчкам книги, изредка отрываясь от нее, чтобы записать свои мысли в блокнот. На губах ее то и дело появлялась хищная улыбка. Интервью должно было получиться просто замечательным. И Аня даже знала, в какие газеты отправит его, прежде чем покажет придирчивому преподу. А может, сразу в газете и покажет. Срок ведь указан не был. Так что держись, Неверящий, Аня собиралась сделать на твоей фамилии приличные деньги.
Герой у Неверящего получался мямлей, трусом и закомплексованным дураком. Он прислушивался ко всем подряд, не желал замечать очевидного и, конечно же, ни разу не признался в любви той, по которой сох еще со старших классов школы. Типичный неудачник, упивавшийся своим невезением. Такой же закомплексованный, как и его автор.
На этой мысли Аня снова улыбнулась и отложила прочитанную почти наполовину книгу. Ей необходимо было отдохнуть и обдумать текст.
День пролетел незаметно, даже, можно сказать, незамеченным, так же, как и остальные дни в жизни Виктора. Снова работа за монитором, снова попытка оживить выдуманных персонажей. С каждым разом Виктор все больше убеждался, что у него, как у большинства писателей, начинается творческий кризис. Слог казался искусственным, герои – деревянными, слова – плохо подобранными. Виктор был уверен, что может писать лучше. Вот только это «лучше» все никак не проявлялось. И снова на экране появлялись штампы, клише, заезженные фразы.
Психанув после очередной неудачной сцены, Виктор встал из-за монитора и вышел на улицу. Скоро должны были привезти пиццу. Виктор угрюмо уставился в безоблачное небо. Где-то там, на расстоянии многих тысяч километров от Земли, насмешливо мигали звезды. Им, холодным и равнодушным, не было дела до человеческих страстей и желаний.
Виктор недовольно фыркнул. Приехали. Даже здесь, в одиночестве, на улице, он мыслит заезженными фразами. Словно робот какой-то.
Повернувшись лицом к дому, Виктор отыскал глазами окна журналистки. В них горел свет.
«Интересно, чем она занята?», - пришла в голову совершенно нелепая мысль. Как будто ему не все равно, что она делает. Двое суток прошло. Осталось еще пять, и они расстанутся навсегда. Она отправится сдавать свое дурацкое интервью, а Виктор наконец-то прекратит не менее дурацкий спор.
При мысли о журналистке настроение предсказуемо испортилось. Виктор заставил себя отвлечься, опять переключиться на героев. Неудачная сцена не выходила у него из головы. Герой, жесткий и наглый бизнесмен, должен был послать героиню в пешее эротическое путешествие. А он почему-то так и норовил уложить ее в постель. Повествование пошло вразрез с намеченным планом. И Виктор тщетно пытался понять, где именно допустил ошибку. Не понимал.
Виктор раздраженно выругался. Он терпеть не мог отклонения от плана.
На подъездной дороге, в свете фонарей, показалась синяя «лада» с эмблемой пиццерии.
- Как раз вовремя, - пробормотал Виктор и полез в карман брюк.
Сейчас расплатится, и можно будет идти ужинать. Одному. А эта… Журналистка… Захочет – сама придет…
Приняв такое решение, Виктор со спокойной душой стал ждать доставку.
Глава 17
Когда Неверящий зашел на кухню с двумя коробками пиццы, Аня заваривала кофе.
- Чайник только что вскипел, - она посмотрела на коробки многозначительным взглядом. – С чем пицца?
- С сыром и грибами, - буркнул Неверящий, кладя коробки на стол.
Аня любила и то, и другое, но из-за вечной экономии позволяла себе по куску пиццы на день рождения и Новый год. И все. А тут – такая роскошь.
- Растолстеете, - насмешливо заметил Неверящий, перехватив ее взгляд.
- Ой, моя мечта, - в тон ему ответила Аня. – Может, хоть тогда мама перестанет женихов навязывать.
- Хотите сказать, они сами от вас сбегут?
- Надеюсь. Я пока замуж не стремлюсь.
Взгляд Неверящего Аня расшифровать не смогла. Но и плевать на взгляд. Главное ж то, что делали руки! А руки уже раскрыли одну из коробок и сейчас резали специальным ножом горячую пиццу!
- Надо было четыре заказывать, - задумчиво проговорил Неверящий, наблюдая, как Аня с аппетитом вгрызается в сочную начинку и мягкое тесто.
Аня не ответила: много чести. Она, вообще-то, занята. Ест. А он и дальше пусть умничает. В одиночку. Ей больше достанется.
В том дешевом кафе, возле универа, настолько вкусную пиццу не подавали. А потому Аня сейчас находилась на седьмом небе от счастья. Ее любимая еда, да еще и такая вкусная!
- Борщ вы так не ели, - не желал отставать Неверящий.
Вот же прилипала! Пришлось отвечать.
- Борщ мама готовит дома постоянно. И я его ради экономии часто варю. Надоел, - объяснив, Аня потянулась за вторым куском.
Неверящий наконец-то отстал, взял один из кусков, с сыром, и начал с умным видом жевать. Ну вот и пусть займет рот, раз уж ничего полезного от него не услышать.
После третьего куска Аня блаженно улыбнулась и откинулась на спинку стула. Она наелась.
- Кофе остыл, - с ехидцей заметил Неверящий.
- У вас такой вкусный кофе, - честно ответила Аня, - что я и остывший его литрами пить готова.
- Сердце посадите.
И вот какое ему, спрашивается, дело до Аниного сердца?
- Это было преувеличение. Гипербола.
Очередной непонятный взгляд, и Неверящий молча утыкается в кружку с чаем.
Журналистка оказалась любительницей вредной пищи. Кто бы мог подумать. А выглядела такой домашней девушкой, любящей стоять у плиты и мечтающей выйти замуж. Выглядела, да. Все же внешность часто бывает обманчивой.
Виктор наблюдал за тем, как она с жадностью поглощала большие куски пиццы с грибами, и думал, что такую жену проще пристрелить, чем прокормить. На нее ж продуктов не напасешься. И бедный тот муж будет, который рискнет ее в жены взять. Его доход точно должен быть выше среднего.
Сделав себе в уме отметку вставить эту сцену в нынешний роман, Виктор стал наблюдать за тем, как журналистка пьет остывший кофе. Нет, ему и раньше было ясно, что жила она, не шикуя. Но пить кофе, который холодный… Почему б не вылить его и не варить свежий?
«Экономия», - подумал Виктор. Никому не нужная и часто бессмысленная экономия. В кои-то веки Виктор почувствовал благодарность к брату. Все же чудесный образчик для наблюдений у него появился. Да, журналистка постоянно его раздражала. Но теперь он мог с большей достоверностью описывать в романах если не мысли и чувства, то уж точно действия тех, кто постоянно нуждается. Сам Виктор даже не додумался бы до холодного кофе. И его герои, тоже далеко не богачи, заварили бы новый. А тут вон оно как, оказывается.
- У меня рога появились? Или хвост? – прозрачно намекнула журналистка.
- Кофе. Остывший, - ответил Виктор, встал, доковылял до холодильника, достал оттуда бутылку холодной минералки и с удовольствием выпил два стакана. Потом, оставив бутылку на столе, вернулся в кабинет.
Его ждали файл с книгой и герои. Мысленно Виктор довольно потер руки. Что ж, он напишет, о, он многое напишет. И образы наконец-то оживут, обретут краски, станут «настоящими» людьми.
Определенно, Антону в этот раз следует сказать «спасибо» за такой великолепный образчик нуждающейся журналистки! Это ж какая героиня выйдет!
И Виктор увлеченно застучал по клавишам, выплескивая на «бумагу» все свои мысли, чувства и наблюдения.
