— Умница, — хвалю я её за пунктуальность, нахально улыбаясь. Жена ошалело смотрит в мои глаза, не в силах отдышаться, тяжело сглатывая.
— Ты считал! — обвинительно утверждает Ярослава, когда я поднимаюсь на ноги. Подхожу к стеклянному столику у кресла и наливаю в стакан воды, возвращаясь к жене. — Зачем? — она принимает воду, делая несколько глотков полулёжа.
— Проверил, насколько ты дисциплинирована, — пожимаю плечами и ставлю стакан на прикроватную тумбу. — В следующий раз начнем с пяти.
Ярослава явно порывается что-то сказать, но встречая мой решительный взгляд, осекается. Правильно, крошка, мы ведь ещё не закончили. А будешь меня дразнить, вряд ли следов на твоей милой заднице станет меньше, чем ты заслуживаешь.
Пока жена нормализирует своё дыхание и пристально за мной наблюдает, я обхожу спальню, собирая с поверхностей необходимые мне девайсы. Ярослава хмурит свои бровки, увидев в моих руках трость, поджимая губы в напряженную полосу.
— Иди ко мне, — подзываю я к себе женщину, которая в миг растеряла всю свою решительность. А ведь когда предлагала мне подобные игры, выглядела беззаботно и смотрела на меня, как на капризного и несмышлёного юнца. — Яра, — требовательно обращаюсь к жене, когда она что-то раздумывает в своей умной головке на пару со своими чертями, видимо, пытаясь избежать моей тяжелой руки.
Ярослава сдаётся, подползая на коленях к краю кровати. Я склоняюсь над волнительно вздыхающей женщиной, заводя её руки за спину, щелкая карабином между манжетами.
Когда беру маску, которая не пропускает света, смотрю на жену.
— Ты сказала, что доверяешь мне, — напоминаю я самое важное моей женщине, которую хочу оставить без способности видеть и обострить её ощущения.
— Но ты же остановишься, если я скажу…
— Я остановлюсь, когда посчитаю это нужным. Ты мне доверяешь? — накаляю я её панику, которая читается в забегавших по комнате глазах. Я не тороплю, ответственно дожидаясь отмашки.
Ярослава борется с собой, но в конце концов смотрит в мои глаза и кивает.
— Я доверила тебе свою жизнь несколько лет назад. Доверяю и сейчас, — подтверждает она свои слова, и я поощрительно улыбаюсь, целуя свою решительную жену в макушку.
Я прижимаю маску к её лицу, закрывая глаза и крепко фиксирую ремешок на затылке. Помогаю ей развернуться и подложив подушки, опускаю на постель. Её бёдра теперь вздернуты вверх, спина прогнулась, а руки зафиксированы сзади. Она ничего не видит и находится в полностью подконтрольной мне позиции.
Моя крошка оказывается уже слишком напряжена и дергается, когда я прикасаюсь к её стройной ножке своей ладонью. Сейчас я нуждаюсь в её полном доверии, чтобы позже сыграть на контрасте.
Ярослава сжимается, когда я её ласкаю и нервно дергается от моей вторую руку. Шлепки ладонью подключаю также невесомо и медленно, позволяя ей понять, что мои руки ей не навредят. Такие ощущения для моей страстной жены привычны и её тело расслабляется. А ещё через пару минут Ярослава хихикает, когда шлепки оказываются шумными и игривыми.
Моя красавица втягивается, когда поддается ягодицами вверх, словно сама пытается словить мою ладонь. То, что для неё знакомо — не пугает, а наоборот — раскрепощает и заставляет ощущать уверенность.
Приступаю ко второй фазе игры, взяв в руки трость. Вещица жёсткая, если присутствует настоящая мера наказания. К счастью, обаятельная попка моей жены может не переживать. Моя цель — вызвать стресс и впоследствии адреналин, но ни в коем случае не пытки.
Когда прикасаюсь тростью к разнеженным ягодицам моей жены, обозначая, что игры закончились, она замирает. Первый мой замах — контрольный, слабый и едва ощутимый. Она нетерпеливо елозит бедрами, пытаясь прислушаться и понять свои ощущения.
Дальше я набираю силу, постепенно, не пытаясь испугать Ярославу, а убедить её в том, что наказания могут быть очень неприятными. Может, наконец-то, моя жена начнёт включать голову и не лезть на рожон? У меня пока есть возможность только надеяться на её просветление…
— Ай! — она дергается, когда я нахожу идеальный ритм и замах. Я не оставляю на её коже увечий кроме румяных следов, но делаю удар весьма ощутимым.
Неужели тебе больно, красавица? Мне тоже было больно, когда моё сердце закололо от твоей выходки в стриптиз-клубе.
— Вадим! — моя женушка, которая решила прикинуться нежной натурой, возмущается. А я усиливаю замах, но бью уже реже.
— Разведи колени, — приказываю я, но встречаю сопротивление. — Яра, — предупреждающе произношу её имя, давая время одуматься, — предупреждать я больше не стану.
Ярослава разводит колени, едва заметно. Я короткими и быстрыми шлепками бью с внутренней стороны бедра, чтобы развела шире. Вздрагивая, моя красавица раскрывается. Оставив в покое её разрумянившиеся ягодицы, спускаюсь ниже, на подрагивающие ножки.
Она мне доверяет и понимает, что я не стану её драть ремнём, как бывший муж-ублюдок. И надеюсь, что я не стану таким же, когда она поймет мой жестокий фарс, который должен довести её до эмоционального пика.
Я достаю из кармана пижамных штанов свой телефон, а в руки беру стек с кожаным наконечником. Смотрю на жену, оценивая процент её внутреннего напряжения и намеренно медлю, ничего не предпринимая.
Отхожу к тумбе и отпиваю несколько глотков воды. Ярослава повернула голову в мою сторону, прислушиваясь к моим шагам. Пальчики за спиной сложились в прочные кулачки, а коленки снова съехались вместе.
Моя девочка готова.
На телефоне захожу в личную программку Сосновского, и включая звук на полную мощность, выбираю «тактильный шокер». Становлюсь за Ярославой, держа стек на готовое, крепко зажимая рукоять в пальцах.
— Не пугайся звуков. Будет больно, но терпимо, — подливаю я масла в огонь, заставляя мою жену дернуться.
— Что ты собрался делать? — уточняет Ярослава, но вместо ответа, я прикасаюсь пальцем к экрану телефона, из которого распространяется жуткий и громкий треск шокера.
Моя смелая жена от страха дергается в бок и переворачивается на спину. Отталкиваясь ногами об смятую постель, она захотела от меня сбежать. Когда я хватаю её за лодыжку и резко тяну обратно на край, она жалостливо вскрикивает.
— Вадим! Ты сошел с ума! — в панике кричит и дергает ножкой, пытаясь вырваться из моей хватки.
— Ляг и успокойся, — ровным тоном требую я.
— Убери от меня эту дрянь!
— Я повторять не стану, Яра. У меня достаточно фиксаторов, — предупреждаю я.
— Мы о таком не договаривались! — жена начинает бунтовать, и я блокирую телефон, отложив его в сторону.
— Мы договаривались о доверии, — напоминаю Ярославе и хватаю с тумбы веревку, одновременно удерживая ножку брыкающейся жены. — Ты ляжешь либо по своей воле, либо по моей, — я накидываю петлю на её лодыжку и она, ощущая потерю контроля, замирает.
— Вадим, пожалуйста…
— Выбирай, — категорично требую её ответа.
— Сама… Я сама… — шепчет жена, начав жалостливо хныкать, а из-под маски скользнули несколько сверкающих в полутьме слезинок.
Я помогаю ей вернуться на подушки и успокаивающе поглаживаю жену по спине. Я ощущаю, как её тело трясётся в мандраже.
Не теряя времени, пока Ярослава захлебывается в панике, активирую приложение на телефоне и беру в руки стек. Во второй раз, когда ошеломляющий треск разносится из динамиков телефона, я замахиваюсь и оставляю на её бедре жалящий кожаный укус наконечника моего стека.
Ярослава визжит.
Я подвергаю свою жену фальшивым ударам шокера, и она их ощущает, но только у себя в голове. Дергается, начинает плакать и метаться по постели, протестующее шлепая ножкой по постели.
— Разведи колени.
— Нет, не надо! — всхлипывает Ярослава. — Пожалуйста! Вадим, мне страшно! Это больно! Очень больно!
Я внутренне абстрагируюсь от её слёз, заверяя себя, что мои удары жалящие, но не болезненные. Её мозг выдает ожидаемое за действительное, а паника и страх подпитывает это ощущение.
Мне приходится наклонится и ладонью раздвинуть её ноги, которые дрожат даже от моего касания.
Когда я нежно провожу ладонью по её внутренней части бедра, добираясь до сдвинутого вбок белья, включаю звук шокера в холостую. Ярослава напряжена до предела, задыхается в слезах и мольбе, крича в унисон, раздражающие ушные перепонки, звуку.
Я беру стек, и под треск шокера оставлю ощутимый шлепок на чувственной стороне бедра. Ярослава кричит не своим голосом.
— Последний раз. Ты готова? — уточняю я.
— Что? Нет! Нет! Только не туда! — её крик снова сливается со звуком шокера, который я включаю и довожу свою девочку до трясучки.
Она сжимается, ожидая самого худшего и болезненного. Мягкое тело превращается в камень, она задерживает дыхание и в самый ответственный момент замирает, пытаясь вжаться в постель.
Со звуком шокера и я слабенько шлепаю её между ног, но нашу спальню заполняет истерический визг. Ярослава подрывается и шарахается в сторону, поджимая к себе ноги, рыдая навзрыд. Моя жена задыхается от переполняемых эмоций и дрожит, словно в минусовую погоду.
Цель достигнута.
Я освобождаю руки и аккуратно сажусь на кровать, приближаясь к мой испуганной крошке. Едва касаюсь дрожащего плеча, как Ярослава дергается и норовисто пытается от меня удрать.
— Тш-ш-ш, — шепчу я, притягивая к своей груди жену, свободной рукой снимая карабин с манжетов.
Ярослава затихает, ощущая мои поцелуи на своих горячих и влажных щеках. Когда я снимаю с неё маску, обвинительный и испуганный взгляд щекочет мне желудок. Я с теплотой улыбаюсь, стирая слёзы со щек, целуя мою красавицу в висок.
— Ты… — она задыхается от возмущения. — Ты обещал, что больно не будет!
— Разве я не сдержал своё слово? — спрашиваю я, удивленно смотря, как глаза Ярославы снова наполняются слезами.
— Нет! — она жмется ко мне и прижимается лбом к моему плечу, горько плача. Моя жена молчаливо жалуется мне на самого себя.
Я, успокаивающе поглаживая содрогающуюся от рыданий спину жены, едва заметно покачиваясь. Ярослава забирается ко мне на руки, крепко обхватывая шею, как маленькая и обиженная девочка. Вскоре начинает успокаивается, только жалобно шмыгая носом.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, как только хватка на моей шее и плечах слабеет и Яра отпускает меня, чтобы посмотреть в мои лукавые глаза.
— Это… — она пытается подобрать слова, — слишком ярко. Ты думаешь, у нас получилось?
— Определенно — да.
— Меня трусит, — она замечает своё состояние.
— Выброс адреналина обычно сопровождается мандражем, — подтверждаю я её слова.
— Прости, я не ожидала, что всё получится настолько… — она заминается, стирая оставшуюся на щеках влагу. — Всё так неожиданно!
— Ты хорошо справилась, — она смущенно улыбается и резво забирается на мои ноги, повалив спиной на постель.
— Спасибо, — шепчет в мои губы и накрывает их жаждущим поцелуем, потираясь низом живота о мой оживающий член. — Но предупреждаю, согласна на подобное раз в месяц! — Ярослава нервно смеется и словно ищет в моих глазах протест.
— Посмотрим на твоё поведение, — подтруниваю я свою жену, которая ставит руки по обе стороны от моей головы и наклоняется за новой порцией поцелуя, но мы оба дергаемся от треска шокера возле наших тел.
Ярослава испуганно шугается и подпрыгивает, причём очень неудачно опускается на мой пах, заставляя меня вздрогнуть дважды за пару секунд.
Жена хмурится и резко поднимает покрывало, увидев мой телефон. Сначала в её глазах изумление и непонимание, но, когда в умную голову Ярославы стучится здравое мышление — возмущенно сопит.
— Ты! Ты заставил меня думать, что это настоящий шокер! — она, как доказательство, хватает мой телефон и прикасается пальцем к экрану, подтверждая свои слова. — Ах ты… Хитрый лис! Я думала… Думала, что ты реально решил… Боже, — выдыхает она и опускает взгляд на свои бедра, где я жалил её ударами стека.
Что же, я надеялся, что этот фокус будет актуален ещё несколько раз… Сосновский говорил, что его жена не понимала фокуса семь сессий, а когда поняла, что к чему… Я вовремя перехватываю запястья Ярославы, которая хотела возмущенно побиться кулачками о мою грудь.
Я переворачиваюсь и подминаю возмущённую жену под себя, с жаждой целуя её губы и спускаясь к шее. Яра теряет желание сопротивляться и выгибается на встречу, шире раскрывая бёдра, давая мне возможность тесно к ней прижаться.
— Свет мой, я никогда не причиню тебе вреда, — шепчу я, заглядывая в глаза моей любимой женщины. — Но ты сама дала мне право тебя отшлёпать, — лукаво ухмыляюсь, с удовольствием замечая смущение моей жены.
— Мне нравится, когда ты меня шлепаешь, — признается Яра, смотря на меня из-под ресниц. — Я тебе доверяю.
Она тянется к моим губам, а свою проворную ручку запускает мне под пояс штанов.
— Теперь твоя очередь меня умолять...
***
Глава 6. Кульминация
Ярослава:
Утро выдается тяжелым.
Моё тело приятно ломит, но подняться оказывается почти непосильной задачей. Я словно размякла и превратилась в лужицу, не имея возможности вернуть себе власть над телом.
Подождите-ка... А разве мне вернули эту власть? Кажется, Вадим вчера был не в меньшей эйфории от своей новой роли в нашей постели!
Смотрю на мужа. Он спит, как ребенок, одной рукой обнимая подушку, а второй удерживает меня рядом. Волосы мужа, после бурной ночи, стали растрёпанными, делая его младше своих лет. Я улыбаюсь, поправляя его чёлку, чтобы не щекотала и не лезла в глаза. Мой хороший...
Вылезаю из-под Вадима и спешу в ванную, желая взбодриться.
Не могу избавиться от глупой улыбки, вспоминая прошедшую ночь. Никогда не думала, что мой муж может быть… Таким! К тому же, я даже не рассчитывала, что он когда-либо согласится на моё предложение… А нет, согласился! Ещё и ощущал себя очень комфортно.
Мои эмоции наконец-то обрели покой в моей душе, а ощущая энергию и настроение — хочу творить!
Глядя в зеркало, я стираю оставшиеся капли воды и откидываю полотенце на раковину. Приблизившись к собственному отражению, изучаю своё тело. Мне приходится долго присматриваться, чтобы найти несколько бледных синячков на бедре и пару румяных полос ниже ягодиц.
На мне нет увечий, как было с… Я запрещаю себе думать о нём. Не ради себя, а ради уважения к мужу.
Провожу пальцами по чувственной коже, очерчивая румяную полосу и улыбаюсь. Ощущения были настолько яркие, что я начинаю сомневаться использовал ли моей дорогой муж девайсы. Всё-таки его вчерашний трюк с шокером заставляет сомневаться в реальности происходящего!
— Болит? — раздается со стороны двери хриплый голос, и я резко выпрямляюсь едва не до хруста хребта.
Вадим сощурился — ему не понравилась моя реакции.
— Нет. Просто было интересно… — заверяю я мужа, который подходит ко мне ближе.
Я смотрю в зеркало, пытаясь понять его эмоции, замаскированные за сурово-сдвинутыми бровями. Его пальцы буквально порхают по моей коже, обводя едва заметные следы, по которым никто и никогда не догадается, что я пережила прошлой ночью.
Вадим целует меня в плечо и отходит к тубе. Он достает тюбик с мазью из аптечки.
— У меня ничего не болит, — клянусь я, но Вадим прячет от меня свой взгляд и молча наносит на каждый миниатюрный след лечебную мазь. — Ты себя винишь? — с тревогой на сердце спрашиваю я, ощущая исходящую от мужа пришибленность.
