– А я уже стал сомневаться, что ты умеешь пользоваться телефоном, – с упреком говорит Бессонов, сложив руки на груди.
Стоит слишком близко. Пронизывает взглядом. Поза – надменная и доминантная, ему явно нравится, что я перед ним сижу. Заставляю себя незаметно дышать ртом, так как его парфюм слишком болезненно бьёт воспоминаниями по мозгам.
Хмыкаю. Только Бессонов после случившегося может начать общения с упрёка!
– Как видишь, руки не отвалились и мозги не атрофировались, – в тон ему отвечаю я, пронизывая взглядом в ответ.
– Это тоже мне стало понятно, когда ты уничтожила мою квартиру за одну ночь, – он склоняет голову набок, ощупывая моё лицо и тело колючим взглядом. – Зачем ты сделала с собой это… Нечто? – интересуется он с некоторой брезгливостью.
– Не нравится? – оскалилась я в ответ. – Так я вроде и не претендую на твоё одобрение, если ты не заметил.
Он задумчиво ещё раз пробегается взглядом от моей макушки до кончика носка сапожек.
– Вызывающая. Слишком. Даже твоя выходка на Живых холмах кажется теперь детским лепетом… – он качает головой, осуждающе вздыхая.
– Как забавно. Ты сделал из меня шлюху, а результат тебе не нравится, – надуваю губы, словно в обиде, но они медленно перетекают в очередную ядовитую ухмылку.
– Ты никогда не была шлюхой, Лиса. Не смей меня обвинять в том, чего я бы никогда не сделал, – распалился Бес, оскорбившись.
– Уверен? – я облизываю губы, как можно вульгарней, а свободной рукой расстегиваю несколько пуговиц, показывая в тусклом свете кружевное белье. – Только шлюхи стонут от наслаждения, когда их используют и спорят на их тело, – откидываюсь на спину, а руками исследую своё тело, выгибаясь. – А-ах! Кир! Не останавливайся. Какой же ты большой… Да, Кир, возьми меня! – стону я призывно громко, вспоминая свои эмоции и желание, испытываемые рядом с ним.
Бессонов срывается резко, перехватывая мои руки и дергая на себя, усаживая обратно. Стоит коршуном, яростно дышит и смотрит в глаза.
– Какого хрена ты вытворяешь?
– Это ты расскажи мне, что вытворял со мной и чего добивался, – прорычала я, ощущая цепкую хватку на запястьях, наслаждаясь. Он теряет контроль и, конечно, этому виной только я сама. Пусть прочувствует то, что чувствовала я.
– Уж точно я не трахал шлюху, как ты себе придумала, – рявкает в бессильной агрессии, которую не может выплеснуть на меня, сдерживаясь. – Это был просто дурацкий спор. Идиотская шутка. Ты и без этого мне была интересна, просто не решался на отношения с невинной девушкой, – он говорит мягче и отпускает мои руки, выпрямляясь. – Да, этот спор меня разгорячил и подбил на шаги, но всё это было обоюдным. Прекращай свой спектакль и давай адекватно поговорим.
– Ты мог мне рассказать обо всем. Вместо этого ты выставил меня наивной идиоткой, которая отдаётся парням, стоит им щелкнуть пальцами! – взорвалась я, взлетев на ноги.
– Серьезно? Ты так говоришь, словно я тебя заставил со мной спать. Не стоит придумывать лишнего, Лиса. Я, конечно, тебя хотел и хочу сейчас, но давал тебе выбор и возможность повременить…
– Давал. Но вместо этого у Ковалёва оказалась экспертиза полотенца с моей кровью, которые ты, между прочим, подложил под меня!
– Я сглупил, ясно?! – срывается он, вскинув руками. – Хотел, как можно быстрее избавиться от этой мрази с заскоками и отделаться меньшей кровью, но получилось… Как получилось!
– А получилось так, что ты проспорил мою девственность на тачку, а потом решил, что можно трахать податливое мясо! Что, с тачкой не сложилось, так хотя бы яйца пустые? – кричу ему в лицо от зудящей обиды, а от ярости, отравляющей сердце, толкаю Кирилла в грудь.
– Это просто невозможно! Ты специально придумываешь того, чего не было? Плевал я на тачку, плевал я на спор, плевал я на всё это… Мне важна ты. Настоящая ты, а не то, что ты пытаешься с собой сделать, – он снова прошёлся по мне взглядом, а подцепив локон волос, с какой-то слишком уж наигранной тоской вздохнул. – Василиса, я действительно сглупил. Клянусь, этот спор ничего для меня не значит. Сама вспомни. Я ведь пришёл к тебе домой ещё до спора…
– Для тебя, видимо, ничего не значит. А как же я? – едва не скулю, пытаясь донести ему свои чувства, но вовремя встрепенулась. Опомнилась и с ненавистью прошипела: – Разве ты не думал, как я буду себя ощущать, когда это всё вскроется? Или ты собирался прокатить и трахнуть меня в новой тачке на показ всем, лишь бы потешить свою эгоцентричность? Единственное, о ком ты думал – это о себе и своём члене!
– Твою же мать! – он отворачивается и с силой бьет тумбу ногой, отворачиваясь. – Как только ты можешь говорить эту чушь после того, что у нас было? – он трет переносицу.
– А что у нас было, Бессонов? Секс и только, – холодно вставляю я, не давая ему возможности оправдаться.
– Секс… И только? – он удивленно смотрит в мои глаза и мне на секунду кажется, что в его взгляде сверкает боль. Видимо, только кажется, ведь он хмурится и явно злится.
– Извини, отсосать только для полного комплекта не успела, – добиваю я его словами, когда он дергается так, словно я ему влепила пощечину.
– Какая же ты… – цедит и прожигает меня взглядом, словно подбирая слова.
– Шлюха? – подсказываю я, а Бессонов с бессильным ревом отворачивается.
Смотрю на парня, который сжимает и разжимает кулаки, явно желая выпустить свою агрессию. Его словно колотит, из-за чего он качается с пяток на носки кроссовок. Я и сама опустошенно стою и смотрю на парня, с которым я решилась мечтать о нашем будущем, а сейчас ощущаю только пустоту и боль.
– Поговорим позже. Ты не готова меня выслушать, – делает заключение Бессонов и дав мне всего секунду, чтобы до меня дошли его слова, разворачивается к двери.
Мы здесь не больше десяти минут. Краска с моего лица сходит от понимая, что Кирилл не готов со мной выяснять отношения, а я перегнула палку, не давая ему ни единого повода для адекватного разговора.
Меня передёргивает, когда я понимаю, что, если он выйдет из комнаты – план разрушится, как карточный домик.
Внутренний дракой, жаждущий мести, толкает меня на самый отчаянный шаг: обессиленно сажусь на край кровати, и закрыв лицо руками, жалостливо-громко всхлипываю.
Открывшаяся дверь, пропускает в комнату яркий свет из коридора, который так и завис по центру. Болезненный всхлип с самыми настоящими слезами льётся из меня отчаянной песней. Когда хлопает дверь, вздрагиваю. Неужели он такой бессердечный, что оставит меня в такой…
Поднимаю голову, встречаясь взглядом с Кириллом. Он возвращается ко мне и сев передо мной на колени, перехватывает мои ледяные от волнения ладони.
– Зачем ты нас мучаешь, Лисичка? – он проникновенно заглядывает в мои глаза. – Я поступил, как идиот и раскаиваюсь. Но, клянусь, наши чувства – настоящие…
Разговорами я его подле себя не оставлю, тем более слезы высыхают слишком быстро, когда я внутреннее ликую.
Срываюсь вперед, и накрываю когда-то желанные губы в жадном поцелуе. Руки поднимаются к знакомому лицу, в котором я изучила каждый изгиб. Язык нагло вторгается в его рот и ласкается, пытаясь разжечь огонь страсти.
Кирилл отвечает с пылом и вскоре перехватывает инициативу. Это ощущается особенно ярко, когда я оказываюсь на спине, а он нависает надо мной, чувственно вдавливая в постель.
Жажда появляется спонтанно, несмотря на то, что вначале я даже не подумала, как должна заставить себя подарить ему свою ласку. Но, как оказалось, мы слишком хорошо узнали друг друга, чтобы взбудоражить тела и чувства только от одного поцелуя.
– Постой… – он пытается меня остановить, когда я сдергиваю его толстовку. – Мы же только что… Ты меня простила… Или?
– Я хочу тебя, – шепчу я, вместо тысячи слов и ненужных объяснений.
Кирилл поддается мне и голодным зверем накидывается на меня с поцелуями. Но они отличаются от прелюдии, скорее, как благодарность. Каждый сантиметр лица он покрывает поцелуями, а от щекотки, я улыбаюсь и смеюсь.
– Прекрати!
– Моя девочка…
– Пожалуйста, Кир… – умоляюще шепчу я, и перехватываю его губы своими.
Мой язык самозабвенно танцует в его рту развратный танец, подсказывая, что именно сейчас я от него хочу. Моё тело накаляется, когда любимые руки проходятся по чувствительным точкам и ласкают. Одежда летит на пол, а мы не можем друг от друга оторваться, испытывая дикое возбуждение.
Меня какое-то мгновение беспокоит, что так легко отдаюсь любому парню, который предал меня и разорвал моё сердце в клочья. Но внутренний мстительный Дракон подогревает мою уверенность. Он использовал меня, а я лишь беру честный реванш.
Его горячие губы с жаром целуют грудь и теребят соски, надавливая и легко цепляя зубами. Его взгляд полный вожделения и похоти, а пальцы проворной руки уже растирают влагу между моих ног.
Выгибаюсь от острого возбуждения, которое простреливает и крутит низ живота. Бесстыдно стону и закусываю губы, когда Кирилл проталкивается между моих разведенных ног и рывком наполняет собой. Так резко, что в глазах на мгновение темнеет от напора и жгучего удовольствия.
– Посмотри на меня, Лиса, – требует он, застыв во мне. Он немного приподнимает мою голову за затылок, всматриваясь в глаза. – Я занимаюсь любовью только с любимой девочкой. И я хочу отлюбить тебя. Только тебя, Лиса.
Задыхаюсь в его руках и хватаюсь за мощное предплечье, когда он медленно двигается. Он так глубоко входит в меня, что задевает во мне все струны дребезжащего по телу удовольствия. Бесстыже смотрю в его глаза и стону, поглаживая свободной ладонью немного щетинистую скулу.
– Это хорошо, – через силу шепчу я, – но я полюбила с тобой трахаться.
Кирилл довольно скалится и удобнее меня перехватывая, срывается. Каждое движение его мощных бедер заставляет откидывать голову и стонать от жгучего приближения оргазма. Эта близость впервые за прошедшие тяжелые дни позволяет забыться. Забыться настолько, чтобы позволить себе получить яркое удовольствие и не думать о последствиях.
– Куда ты торопишься? – спрашивает Кирилл, с усилием поднимаясь и подтягивая к себе свою одежду. – Мы могли бы поваляться и расслабиться…
– Мы уже расслабились, – сухо подмечаю я, застегивая рубашку.
– Останься сегодня у меня. Проведем последние свободные деньки вместе, – предлагает парень, а я, нагнувшись, обуваю сапожки.
– У меня есть планы.
– Василиса, что происходит? – напряженно уточняет Бессонов и как только я выпрямляюсь, притягивает к своей всё ещё обнаженной груди.
Я стараюсь изолировать себя от ощущений и чувств. Мне больно ощущать его горячую кожу, которой не мешает моя одежда, мне невыносимо смотреть в его глаза, пока я нахожусь под гнётом обиды и раздражения.
Его дыхание бьет по обнаженной шее, а его руки проворно пробирается ко мне на грудь… Чтобы застегнуть ещё несколько пуговиц, не давая возможности окружающим увидеть моё белье.
– Я по тебе соскучился… А ещё нанял целую бригаду ремонтников и они мне починили квартиру после варварского налёта одной милой захватчицы. Тебе не о чем переживать, я не в обиде. Заслужил, признаю, – вздыхает он так горестно, из-за чего меня рвёт на части.
– Я же сказала, что у меня дела, – поворачиваюсь к кровати и хватаю свой телефон, спрятав в карман шортов.
– С тобой что-то не так. Я же всё вижу Василиса. Мы слишком много времени провели вместе, чтобы я понял, когда ты чем-то обеспокоена или расстроена, – Кирилл перехватывает мою ладошку и проникновенно заглядывает в глаза.
– Оденься, – тяжелым взглядом окидываю его обнаженный торс. – Я хочу выпить.
– Подожди меня возле столика. Не стоит сейчас бродить самой – слишком много выпивших ребят, – наставляет меня Бессонов, разыскивая свои вещи.
Я безмолвно киваю и выхожу за дверь.
Выхожу и не могу сделать больше ни шагу.
Внутри что-то болезненно тянет в области солнечного сплетения и дышать становится трудно. Я всё ещё чувствую ЭТО. Не могу отвязаться от чувства предательства и лицемерия, которым меня наградил Кирилл Бессонов в канун Нового года.
Я прикрываю глаза и заставляю себя вспомнить этот вечер в деталях, потому что в душе я начинаю чувствовать раскаянье и вину. Меня штормит и кружит голову от гнетущих чувств, которые жизненно необходимо контролировать.
Секс… И только. Секс… И только?
Едва я делаю шаг в сторону нашего столика, как на меня мчится Аня с безумно-сверкающими глазами. От рыжей беззаботной девушки не осталось и следа, как и от её идеальной укладки.
– Где он? Ты его видела? – Аня хватает меня за плечи, крепко сжимая и немного встряхивая.
– Кого? – в конец растерялась я.
– С кем ты была?! – подвизгивает она, а я всё больше округляю глаза, совсем ничего не понимая. – С кем, я спрашиваю, ты была? – она пытается повторить вопрос, но получается угрожающе-шипяще.
– Со мной, – слышу я за спиной голос Кира, и руки Ани ослабевают. Девушка тяжело сглатывает и растерянно смотрит то на меня, то на Бессонова.
– Вы не видели Артёма? – её голос дрожит, а Аня, видимо, готова в эту секунду жалостливо разрыдаться.
Моя внутренняя коварная змея любопытно поднимает голову. Видеть её в таком состоянии приносит мне извращенное умиротворение. В тот вечер я выглядела в разы хуже и пыталась затушить паническую истерику.
– Не видели. Мы были одни, – Бессонов подходит ближе и утешающе опускает ладонь на плечо Ани. – Не переживай так сильно. Это же вечеринка. Скорее всего курит с парнями или разговорился с кем-то…
Догадка, что что-то идёт не по плану немного сбивает меня с толку. Ситуация непредсказуема, как и её исход. Мне срочно нужно найти Стаса и задать ему вопросы. Аня не должна быть здесь, не должна сейчас искать пропавшего Артёма. Ещё совсем равно.
– Поищем его вместе? – с надеждой спрашивает Аня, заглядывая поочередно в наши глаза.
– Конечно. В чём вопрос? – мягко отзывается Кирилл и вопросительно смотрит на меня.
А мне нет дела до Ани и её пропавшего парня, ровно, как и до Кирилла.
– Мне нужно отойти. Позаботься о ней, – обращаюсь я к парню, взгляд которого стремительно стал пытливым и недоверчивым.
– Пожалуйста, пойдем... – Аня тянет Кирилла за руку, а я отворачиваюсь и выхожу к столику.
Вежливо улыбаюсь Артуру и Сергею, которые нашли себе на этот вечер женскую компанию. Они веселятся и смеются, пока я нервно печатаю сообщение Стасу:
«Что происходит? Куда делся Артём?»
«Как ты и желала – пошёл трахать рыжую. Сомневаюсь только, что ту самую…» – читаю мгновенный ответ и ощущаю, как вспотели ладошки.
Печатаю уточняющие вопросы, но сквозь громкую музыку слышу визг, шум и крики. Ребята оборачиваются, но то, что их не касается – им не интересно. Я, в свою очередь, напряженно поднимаюсь и смотрю в сторону коридора, где остались Бессонов и Аня.
Что-то толкает меня в спину, и я спешно иду по коридору, замечая Кирилла возле открытой двери, как и нескольких любопытных зевак из универа. Из открытой комнаты доносится отборный истеричный мат со всхлипами.
Подхожу к двери. Кирилл не выдерживает и срывается с места. Когда я заглядываю в комнату передо мной открывается крайне пикантная картина.
Бессонов зажимает в крепких объятиях трепыхающуюся Аню, которая молотит его кулаками по плечам и желает вырваться. Она продолжает кричать до пронизывающего визга, пытаясь кинуться в сторону рыжеволосой бестии.
Стоит слишком близко. Пронизывает взглядом. Поза – надменная и доминантная, ему явно нравится, что я перед ним сижу. Заставляю себя незаметно дышать ртом, так как его парфюм слишком болезненно бьёт воспоминаниями по мозгам.
Хмыкаю. Только Бессонов после случившегося может начать общения с упрёка!
– Как видишь, руки не отвалились и мозги не атрофировались, – в тон ему отвечаю я, пронизывая взглядом в ответ.
– Это тоже мне стало понятно, когда ты уничтожила мою квартиру за одну ночь, – он склоняет голову набок, ощупывая моё лицо и тело колючим взглядом. – Зачем ты сделала с собой это… Нечто? – интересуется он с некоторой брезгливостью.
– Не нравится? – оскалилась я в ответ. – Так я вроде и не претендую на твоё одобрение, если ты не заметил.
Он задумчиво ещё раз пробегается взглядом от моей макушки до кончика носка сапожек.
– Вызывающая. Слишком. Даже твоя выходка на Живых холмах кажется теперь детским лепетом… – он качает головой, осуждающе вздыхая.
– Как забавно. Ты сделал из меня шлюху, а результат тебе не нравится, – надуваю губы, словно в обиде, но они медленно перетекают в очередную ядовитую ухмылку.
– Ты никогда не была шлюхой, Лиса. Не смей меня обвинять в том, чего я бы никогда не сделал, – распалился Бес, оскорбившись.
– Уверен? – я облизываю губы, как можно вульгарней, а свободной рукой расстегиваю несколько пуговиц, показывая в тусклом свете кружевное белье. – Только шлюхи стонут от наслаждения, когда их используют и спорят на их тело, – откидываюсь на спину, а руками исследую своё тело, выгибаясь. – А-ах! Кир! Не останавливайся. Какой же ты большой… Да, Кир, возьми меня! – стону я призывно громко, вспоминая свои эмоции и желание, испытываемые рядом с ним.
Бессонов срывается резко, перехватывая мои руки и дергая на себя, усаживая обратно. Стоит коршуном, яростно дышит и смотрит в глаза.
– Какого хрена ты вытворяешь?
– Это ты расскажи мне, что вытворял со мной и чего добивался, – прорычала я, ощущая цепкую хватку на запястьях, наслаждаясь. Он теряет контроль и, конечно, этому виной только я сама. Пусть прочувствует то, что чувствовала я.
– Уж точно я не трахал шлюху, как ты себе придумала, – рявкает в бессильной агрессии, которую не может выплеснуть на меня, сдерживаясь. – Это был просто дурацкий спор. Идиотская шутка. Ты и без этого мне была интересна, просто не решался на отношения с невинной девушкой, – он говорит мягче и отпускает мои руки, выпрямляясь. – Да, этот спор меня разгорячил и подбил на шаги, но всё это было обоюдным. Прекращай свой спектакль и давай адекватно поговорим.
– Ты мог мне рассказать обо всем. Вместо этого ты выставил меня наивной идиоткой, которая отдаётся парням, стоит им щелкнуть пальцами! – взорвалась я, взлетев на ноги.
– Серьезно? Ты так говоришь, словно я тебя заставил со мной спать. Не стоит придумывать лишнего, Лиса. Я, конечно, тебя хотел и хочу сейчас, но давал тебе выбор и возможность повременить…
– Давал. Но вместо этого у Ковалёва оказалась экспертиза полотенца с моей кровью, которые ты, между прочим, подложил под меня!
– Я сглупил, ясно?! – срывается он, вскинув руками. – Хотел, как можно быстрее избавиться от этой мрази с заскоками и отделаться меньшей кровью, но получилось… Как получилось!
– А получилось так, что ты проспорил мою девственность на тачку, а потом решил, что можно трахать податливое мясо! Что, с тачкой не сложилось, так хотя бы яйца пустые? – кричу ему в лицо от зудящей обиды, а от ярости, отравляющей сердце, толкаю Кирилла в грудь.
– Это просто невозможно! Ты специально придумываешь того, чего не было? Плевал я на тачку, плевал я на спор, плевал я на всё это… Мне важна ты. Настоящая ты, а не то, что ты пытаешься с собой сделать, – он снова прошёлся по мне взглядом, а подцепив локон волос, с какой-то слишком уж наигранной тоской вздохнул. – Василиса, я действительно сглупил. Клянусь, этот спор ничего для меня не значит. Сама вспомни. Я ведь пришёл к тебе домой ещё до спора…
– Для тебя, видимо, ничего не значит. А как же я? – едва не скулю, пытаясь донести ему свои чувства, но вовремя встрепенулась. Опомнилась и с ненавистью прошипела: – Разве ты не думал, как я буду себя ощущать, когда это всё вскроется? Или ты собирался прокатить и трахнуть меня в новой тачке на показ всем, лишь бы потешить свою эгоцентричность? Единственное, о ком ты думал – это о себе и своём члене!
– Твою же мать! – он отворачивается и с силой бьет тумбу ногой, отворачиваясь. – Как только ты можешь говорить эту чушь после того, что у нас было? – он трет переносицу.
– А что у нас было, Бессонов? Секс и только, – холодно вставляю я, не давая ему возможности оправдаться.
– Секс… И только? – он удивленно смотрит в мои глаза и мне на секунду кажется, что в его взгляде сверкает боль. Видимо, только кажется, ведь он хмурится и явно злится.
– Извини, отсосать только для полного комплекта не успела, – добиваю я его словами, когда он дергается так, словно я ему влепила пощечину.
– Какая же ты… – цедит и прожигает меня взглядом, словно подбирая слова.
– Шлюха? – подсказываю я, а Бессонов с бессильным ревом отворачивается.
Смотрю на парня, который сжимает и разжимает кулаки, явно желая выпустить свою агрессию. Его словно колотит, из-за чего он качается с пяток на носки кроссовок. Я и сама опустошенно стою и смотрю на парня, с которым я решилась мечтать о нашем будущем, а сейчас ощущаю только пустоту и боль.
– Поговорим позже. Ты не готова меня выслушать, – делает заключение Бессонов и дав мне всего секунду, чтобы до меня дошли его слова, разворачивается к двери.
Мы здесь не больше десяти минут. Краска с моего лица сходит от понимая, что Кирилл не готов со мной выяснять отношения, а я перегнула палку, не давая ему ни единого повода для адекватного разговора.
Меня передёргивает, когда я понимаю, что, если он выйдет из комнаты – план разрушится, как карточный домик.
Внутренний дракой, жаждущий мести, толкает меня на самый отчаянный шаг: обессиленно сажусь на край кровати, и закрыв лицо руками, жалостливо-громко всхлипываю.
Открывшаяся дверь, пропускает в комнату яркий свет из коридора, который так и завис по центру. Болезненный всхлип с самыми настоящими слезами льётся из меня отчаянной песней. Когда хлопает дверь, вздрагиваю. Неужели он такой бессердечный, что оставит меня в такой…
Поднимаю голову, встречаясь взглядом с Кириллом. Он возвращается ко мне и сев передо мной на колени, перехватывает мои ледяные от волнения ладони.
– Зачем ты нас мучаешь, Лисичка? – он проникновенно заглядывает в мои глаза. – Я поступил, как идиот и раскаиваюсь. Но, клянусь, наши чувства – настоящие…
Разговорами я его подле себя не оставлю, тем более слезы высыхают слишком быстро, когда я внутреннее ликую.
Срываюсь вперед, и накрываю когда-то желанные губы в жадном поцелуе. Руки поднимаются к знакомому лицу, в котором я изучила каждый изгиб. Язык нагло вторгается в его рот и ласкается, пытаясь разжечь огонь страсти.
Кирилл отвечает с пылом и вскоре перехватывает инициативу. Это ощущается особенно ярко, когда я оказываюсь на спине, а он нависает надо мной, чувственно вдавливая в постель.
Жажда появляется спонтанно, несмотря на то, что вначале я даже не подумала, как должна заставить себя подарить ему свою ласку. Но, как оказалось, мы слишком хорошо узнали друг друга, чтобы взбудоражить тела и чувства только от одного поцелуя.
– Постой… – он пытается меня остановить, когда я сдергиваю его толстовку. – Мы же только что… Ты меня простила… Или?
– Я хочу тебя, – шепчу я, вместо тысячи слов и ненужных объяснений.
Кирилл поддается мне и голодным зверем накидывается на меня с поцелуями. Но они отличаются от прелюдии, скорее, как благодарность. Каждый сантиметр лица он покрывает поцелуями, а от щекотки, я улыбаюсь и смеюсь.
– Прекрати!
– Моя девочка…
– Пожалуйста, Кир… – умоляюще шепчу я, и перехватываю его губы своими.
Мой язык самозабвенно танцует в его рту развратный танец, подсказывая, что именно сейчас я от него хочу. Моё тело накаляется, когда любимые руки проходятся по чувствительным точкам и ласкают. Одежда летит на пол, а мы не можем друг от друга оторваться, испытывая дикое возбуждение.
Меня какое-то мгновение беспокоит, что так легко отдаюсь любому парню, который предал меня и разорвал моё сердце в клочья. Но внутренний мстительный Дракон подогревает мою уверенность. Он использовал меня, а я лишь беру честный реванш.
Его горячие губы с жаром целуют грудь и теребят соски, надавливая и легко цепляя зубами. Его взгляд полный вожделения и похоти, а пальцы проворной руки уже растирают влагу между моих ног.
Выгибаюсь от острого возбуждения, которое простреливает и крутит низ живота. Бесстыдно стону и закусываю губы, когда Кирилл проталкивается между моих разведенных ног и рывком наполняет собой. Так резко, что в глазах на мгновение темнеет от напора и жгучего удовольствия.
– Посмотри на меня, Лиса, – требует он, застыв во мне. Он немного приподнимает мою голову за затылок, всматриваясь в глаза. – Я занимаюсь любовью только с любимой девочкой. И я хочу отлюбить тебя. Только тебя, Лиса.
Задыхаюсь в его руках и хватаюсь за мощное предплечье, когда он медленно двигается. Он так глубоко входит в меня, что задевает во мне все струны дребезжащего по телу удовольствия. Бесстыже смотрю в его глаза и стону, поглаживая свободной ладонью немного щетинистую скулу.
– Это хорошо, – через силу шепчу я, – но я полюбила с тобой трахаться.
Кирилл довольно скалится и удобнее меня перехватывая, срывается. Каждое движение его мощных бедер заставляет откидывать голову и стонать от жгучего приближения оргазма. Эта близость впервые за прошедшие тяжелые дни позволяет забыться. Забыться настолько, чтобы позволить себе получить яркое удовольствие и не думать о последствиях.
Глава 19. Одна против всех
– Куда ты торопишься? – спрашивает Кирилл, с усилием поднимаясь и подтягивая к себе свою одежду. – Мы могли бы поваляться и расслабиться…
– Мы уже расслабились, – сухо подмечаю я, застегивая рубашку.
– Останься сегодня у меня. Проведем последние свободные деньки вместе, – предлагает парень, а я, нагнувшись, обуваю сапожки.
– У меня есть планы.
– Василиса, что происходит? – напряженно уточняет Бессонов и как только я выпрямляюсь, притягивает к своей всё ещё обнаженной груди.
Я стараюсь изолировать себя от ощущений и чувств. Мне больно ощущать его горячую кожу, которой не мешает моя одежда, мне невыносимо смотреть в его глаза, пока я нахожусь под гнётом обиды и раздражения.
Его дыхание бьет по обнаженной шее, а его руки проворно пробирается ко мне на грудь… Чтобы застегнуть ещё несколько пуговиц, не давая возможности окружающим увидеть моё белье.
– Я по тебе соскучился… А ещё нанял целую бригаду ремонтников и они мне починили квартиру после варварского налёта одной милой захватчицы. Тебе не о чем переживать, я не в обиде. Заслужил, признаю, – вздыхает он так горестно, из-за чего меня рвёт на части.
– Я же сказала, что у меня дела, – поворачиваюсь к кровати и хватаю свой телефон, спрятав в карман шортов.
– С тобой что-то не так. Я же всё вижу Василиса. Мы слишком много времени провели вместе, чтобы я понял, когда ты чем-то обеспокоена или расстроена, – Кирилл перехватывает мою ладошку и проникновенно заглядывает в глаза.
– Оденься, – тяжелым взглядом окидываю его обнаженный торс. – Я хочу выпить.
– Подожди меня возле столика. Не стоит сейчас бродить самой – слишком много выпивших ребят, – наставляет меня Бессонов, разыскивая свои вещи.
Я безмолвно киваю и выхожу за дверь.
Выхожу и не могу сделать больше ни шагу.
Внутри что-то болезненно тянет в области солнечного сплетения и дышать становится трудно. Я всё ещё чувствую ЭТО. Не могу отвязаться от чувства предательства и лицемерия, которым меня наградил Кирилл Бессонов в канун Нового года.
Я прикрываю глаза и заставляю себя вспомнить этот вечер в деталях, потому что в душе я начинаю чувствовать раскаянье и вину. Меня штормит и кружит голову от гнетущих чувств, которые жизненно необходимо контролировать.
Секс… И только. Секс… И только?
Едва я делаю шаг в сторону нашего столика, как на меня мчится Аня с безумно-сверкающими глазами. От рыжей беззаботной девушки не осталось и следа, как и от её идеальной укладки.
– Где он? Ты его видела? – Аня хватает меня за плечи, крепко сжимая и немного встряхивая.
– Кого? – в конец растерялась я.
– С кем ты была?! – подвизгивает она, а я всё больше округляю глаза, совсем ничего не понимая. – С кем, я спрашиваю, ты была? – она пытается повторить вопрос, но получается угрожающе-шипяще.
– Со мной, – слышу я за спиной голос Кира, и руки Ани ослабевают. Девушка тяжело сглатывает и растерянно смотрит то на меня, то на Бессонова.
– Вы не видели Артёма? – её голос дрожит, а Аня, видимо, готова в эту секунду жалостливо разрыдаться.
Моя внутренняя коварная змея любопытно поднимает голову. Видеть её в таком состоянии приносит мне извращенное умиротворение. В тот вечер я выглядела в разы хуже и пыталась затушить паническую истерику.
– Не видели. Мы были одни, – Бессонов подходит ближе и утешающе опускает ладонь на плечо Ани. – Не переживай так сильно. Это же вечеринка. Скорее всего курит с парнями или разговорился с кем-то…
Догадка, что что-то идёт не по плану немного сбивает меня с толку. Ситуация непредсказуема, как и её исход. Мне срочно нужно найти Стаса и задать ему вопросы. Аня не должна быть здесь, не должна сейчас искать пропавшего Артёма. Ещё совсем равно.
– Поищем его вместе? – с надеждой спрашивает Аня, заглядывая поочередно в наши глаза.
– Конечно. В чём вопрос? – мягко отзывается Кирилл и вопросительно смотрит на меня.
А мне нет дела до Ани и её пропавшего парня, ровно, как и до Кирилла.
– Мне нужно отойти. Позаботься о ней, – обращаюсь я к парню, взгляд которого стремительно стал пытливым и недоверчивым.
– Пожалуйста, пойдем... – Аня тянет Кирилла за руку, а я отворачиваюсь и выхожу к столику.
Вежливо улыбаюсь Артуру и Сергею, которые нашли себе на этот вечер женскую компанию. Они веселятся и смеются, пока я нервно печатаю сообщение Стасу:
«Что происходит? Куда делся Артём?»
«Как ты и желала – пошёл трахать рыжую. Сомневаюсь только, что ту самую…» – читаю мгновенный ответ и ощущаю, как вспотели ладошки.
Печатаю уточняющие вопросы, но сквозь громкую музыку слышу визг, шум и крики. Ребята оборачиваются, но то, что их не касается – им не интересно. Я, в свою очередь, напряженно поднимаюсь и смотрю в сторону коридора, где остались Бессонов и Аня.
Что-то толкает меня в спину, и я спешно иду по коридору, замечая Кирилла возле открытой двери, как и нескольких любопытных зевак из универа. Из открытой комнаты доносится отборный истеричный мат со всхлипами.
Подхожу к двери. Кирилл не выдерживает и срывается с места. Когда я заглядываю в комнату передо мной открывается крайне пикантная картина.
Бессонов зажимает в крепких объятиях трепыхающуюся Аню, которая молотит его кулаками по плечам и желает вырваться. Она продолжает кричать до пронизывающего визга, пытаясь кинуться в сторону рыжеволосой бестии.
