И может я не был идеальным, даже иногда был хуже деспота, но я никогда в жизни не хотел причинить тебе боль. Дай мне возможность увидеть тебя и уберечь, — я судорожно дышу, вслушиваясь в то, что говорит мой отец.
Он никогда не был голословным, всегда говорил прямо и по факту, без каких-либо чувств, но при этом никогда не переставал обо мне заботиться. Не так как все, по-своему, как умеет только он. И да, я всё ещё обижена на него, но осознаю, сама не лучше. Я подбирала самые мерзкие слова, чтобы сделать ему больнее в отместку. Я знаю, как он дорожит мной, как переживает, как любит…
Он мой отец, и я не вправе выбирать себе родителей, как и он себе дочь.
— Мы едем в Зеленоград, — говорю я, и Вадим помогает назвать адрес. — До встречи.
Несколько минут я держу телефон, и не могу выйти из этого странного оцепенения. Вадим привлекает меня к себе, обнимая.
— Если ты так расстроилась, зачем тогда сказала адрес? — спрашивает парень, стирая мои слезы, пока я по-детски шмыгаю носом.
— Так нужно, — качаю я головой, не способная сейчас внятно объяснить своё решение. — Если Андрей станет донимать тебя, скажи мне. Давно хочу уложить его на лопатки! — я фыркаю, ухмыльнувшись.
— Свет мой, тебе придется стать в очередь, — смеется Вадим, целуя меня в щеку.
— Даже не уступишь мне?! — шутливо возмущаюсь.
— Ни в коем случае! — он драматично кривится, и сразу же завлекает в жадный поцелуй, покоряя меня своим проворным языком.
В следующий момент мы оба вздрагиваем. Впереди, метрах в пятистах, точно такую же машину, таранит черный Бугатти, и с такой силой, что простенький и неприметный седан переворачивается.
— Какого… — Вадим поражен увиденным и застывает, а я поворачиваю голову, влево, замечая ещё один внедорожник, который несется в нашу сторону с ошеломляющей скоростью.
Господи!
— Езжай! Езжай! Езжай! — в панике кричу, и Вадим впечатляюще быстро реагирует.
То, с каким остервенением он выруливает и дает по газам, меня кидает из стороны в сторону. Только благодаря ремню безопасности я ещё не расшибла подбородок или лоб.
— Это его машины! — кричу я, оглядываясь назад, не в силах усидеть на месте от накатившего адреналина. — О Господи, это я виновата, что мы остановились… Прости, прости, прости! — я поддаюсь своему страху, и Вадим крепко хватает меня за руку.
— Сядь и не дергайся, — твёрдо говорит он, одной рукой удерживая руль, а второй меня. — Тебе нужно успокоиться. На ходу нас взять практически невозможно, — уверенно говорит он. Сейчас Вадим собран, как никогда прежде. — Никакой паники, Яра. Поняла меня?
— Вадим, откуда… Как… Нет, почему это… — моя бессвязная речь — последствие шока.
— Тш-ш-ш, — он крепче впивается в мою ладонь, подобным жестом успокаивает нас обоих. — Не забывай, что существуют современные технологии, по которым можно отследить кого-угодно, а это лишь шалость Гордеева, который любит играть во взрослые игры. Не хочешь проиграть — не поддавайся, поняла? Я тебя не этому учил. Ты сильная девочка, и будешь сильной до самого конца, — он не просто говорит, а заверяет.
Слушаю Вадима и безоговорочно ему верю. Беру себя в руки, но моё волнение выдает сбитое напрочь дыхание.
— Выкинь этот телефон и возьми другой в моём рюкзаке, боковой карман, — говорит парень, и я делаю всё без лишних слов. Один телефон летит в окно, а второй я отыскиваю в рюкзаке, — там единственный контакт — Князь. Он с примочками, не волнуйся, этот не отследят. Я сейчас решу, какой у нас план. Звони ему и дай мне телефон.
— Какой раз у нас идёт всё не по плану? — раздраженно задаю риторический вопрос, разблокировав телефон, быстро нахожу контакт, и звоню. Передаю телефон Вадиму, который прикладывает его к уху, не отрывая глаз от дороги.
— Мы направляемся к Медвежьим Озерам. Встретимся там через три часа, следуем плану «Б», и у ещё — у меня хвост, — молчит пару секунд, — давай, — отключает звонок и отдает мне телефон. — Набери номер Андрея, — командует он, и я послушно всё исполняю.
— Медвежьи Озера, по Щелковскому шоссе, поворот после Газпромнефть тридцать семь, езжай мимо коттеджей до конца дороги к озеру, — говорит быстро и четко, а затем откидывает телефон, который я едва успеваю словить. — Да блядь! — шипит он, когда выехав из района, видит перед собой огромный дорожный затор.
Я молчу, совершенно не зная, что делать в таких ситуациях. Шок заставляет меня быть тихой и сидеть неподвижно… Точнее, именно сейчас я вцепилась в сидение и упираюсь одной рукой в бардачок. Вадим реагирует отменно, но настолько резко, что я всё-таки вписываюсь виском в стекло дверцы.
— Прости. Держись крепче, — напряженно говорит Вадим, а я бездумно киваю. — Ой, да брось, намечается веселье, — я закатываю глаза от игривого тона парня, замечая знакомый блеск в серых глазах. Вот теперь я узнаю Вадима-сорвиголова! — Будем импровизировать… Но возьми к себе поближе пистолет. Хочу быть уверен, что в случае опасности ты сможешь кому-то хорошенько навалять.
Вадим долго выворачивает руль и сворачивает в разные районы, иногда поглядывая в навигатор. Он полностью сосредоточен, спокоен и даже равнодушен к сложившийся ситуации, а когда за нами пропадает хвост в неизвестном направлении, я только недоуменно смотрю на парня.
Что произошло?
— Как ты это сделал? — неверующе спрашиваю я, когда уже в пригороде он сбавляет скорость, плавно двигаясь по шоссе.
— Не зря же мы на одинаковых машинах едем. Князь скинул наш хвост, и поманил за собой, — объясняет Вадим, когда я вытаращила глаза в немом восхищении. Мне сложно всё это понять, но видимо, план у нас всё-таки есть на все форс-мажоры. — Но предполагаю, что они через несколько часов отследят наш маршрут, это вопрос времени. На месте нужно быть готовыми каждую следующую минуту. Видимо, скоро состоится наш последний бой.
— Ты гений! — восхищенно утверждаю я.
— Я — простой следователь, крошка.
Когда подъезжает знакомая черная ауди, я соскакиваю с теплого капота машины, обрывая наши объятия с Вадимом. Парень отходит подальше, предоставляя мне возможность пообщаться с моими близкими, но я уже сейчас беспомощно на него оглядываюсь… Вадим ободряюще подмигнул, и облокотился на машину, кивая в сторону отца и брата.
Первым подходит Андрей. Он набегает на меня, сгребая в охапку, приподнимая. Так крепко сжал, что не спасла даже пуховое пальто, под которым затрещали ребра.
— Боже мой, как я волновался! — он ставит меня на землю, и осматривает моё лицо, будто ищет повреждения, но буквально спотыкается взглядом о мои зацелованные губы. Теперь переводит взгляд на Вадима, переполненный враждой, но тихой и холодной, внутренней. — С тобой точно всё в порядке?
— Тебе не о чем волноваться, — уверяю я брата, который отходит в сторону.
Теперь передо мной стоит отец, в нескольких шагах, но никто из нас не осмеливается ступить ближе друг к другу. Поджимаю губы, опуская глаза и отчего-то смущаюсь. Мы никогда не проявляли теплых чувств в наших отношениях и даже сейчас обниматься было бы немного… Что это?!
Отец делает широкий шаг, а в следующее мгновение стоит рядом, и бережно обхватывает меня за плечи, притянув к своей груди. В этот момент я забыла обо всём. Во мне вдруг заколотились и взорвалось все чувства.
Напряжение сменило спокойствие, и расслабившись, поднимаю руки, обнимая папу в ответ, прикрывая глаза. В его объятиях тепло, и хоть мы молчим, между нами настоящий сумбур эмоций. Горечь, начавшая таять обида и… Любовь.
Мне тяжело забыть о том, что он был со мной весьма грубым и резким дома, но я решаю оставить всё в прошлом. Именно, поэтому, подняв голову, смотрю в его глаза.
— Я хочу тебя познакомить с одним человеком, — перехватываю широкую ладонь отца и веду в сторону Вадима, который вмиг напрягся и выпрямился по струночке, метнув в меня растерянный взгляд. Я лукаво улыбаюсь ему в ответ. — Познакомься. Это Вадим. Вадим, это мой отец, Игорь Алексеевич, — представляю я их друг другу, оказываясь между ними, с удовольствием прослеживая крепкое мужское рукопожатие.
В стороне замечаю Андрея, который обреченно качает головой. Хоть он и не хочет смириться с тем, что моё сердце принадлежит Вадиму Волкову — его заклятому врагу, у брата нет выбора. Так решило моё сердце.
— Теперь буду знать, к кому моя дочь стремглав помчалась в Москву, — отец говорит с забавой, даже с легкой насмешкой. Ни злобы, ни агрессии, кажется, он даже чем-то доволен.
— Поверьте, Игорь Алексеевич, мне самому едва чудом удалось перехватить бегунью прошлой ночью, — усмехнулся Вадим, хитро посмотрев на меня, заставив залиться горячим румянцем. — Пойдемте в дом. Пора бы нам всем поговорить и обсудить общую проблему.
Вадим с отцом загоняют машины на территорию. Я с братом перемещаюсь во внутренний двор.
Домик хорошенький, похожий на деревенский, но очень просторный. Единственный минус — план «Б» не отапливался, потому что был план «А».
Вадим скинул на ближайший диван наши рюкзаки и внимательно обвел всех бдительным взглядом.
— Вы отключили свои телефоны? — спрашивает он моего отца и брата. Папа утвердительно кивает, и Андрей, поджав губы, повторяет за отцом.
Когда все присели за круглый стол в центре гостевой комнаты, никто не рискнул раздеться, но Вадим любезно поставил чайник на плиту, чтобы нас немного согреть.
— Я проведу небольшой инструктаж и расскажу план на этот вечер, — парень берет на себя всю ответственность, и выглядит довольно суровым, даже насупленным. Отец сдержанно осматривает меня, а затем Вадима, заинтересовавшись его планами.
— Скоро прибудет мой друг, он приведет подмогу. Ребята будут сидеть в машинах в метрах двухсот от дома. Пока мы здесь одни, у каждого с собой должно быть средство самозащиты. Позже разделим время для дежурства и за следующий час обойдем ближайшую территорию, чтобы вы ориентировались по местности. Сейчас стоит наколоть дрова и растопить печь, а тебе нужно позаботиться о голодных мужчинах, — обращается ко мне Вадим, дождавшись моей улыбки и твердого кивка головой.
Слишком внимательный взгляд папы заставил немного поерзать на месте, но он был настолько спокойным, что я отмела все сомнения. Если отец одобряет мой выбор, Андрей не сможет вмешаться, и как бы ему не хотелось, мы с ним поговорим на эту щекотливую тему.
— Когда стемнеет, используем свечи и фонари. Не будем привлекать лишнее внимание и заодно, в случае чего, заранее привыкнем к темноте. В доме никому не раздеваться, снимаем только верхнюю одежду. Остальные действия по обстоятельству, я открыт для любых вопросов. Единственное, что все должны понимать — Гордеевы сегодня сюда явятся, а мы должны дать достойное сопротивление любым способом, — закончил, и даже облегченно вздохнул. Взгляд Вадима скрестился с моим братом на какое-то мгновение… Но парень улыбнулся и проигнорировал явное подстрекательство Андрея. — Чай или кофе?
Кажется, я даже заметила восхищение в сверкнувших глазах отца. Да, я тоже так смотрела на Вадима, когда он решал мои проблемы и в любой непонятной ситуации находил выход.
— Кофе, — в один голос говорю я, отец и брат.
В одиннадцать вечера Вадим уложил меня в кровать. Андрей наблюдал за этим из-под бровей и со сложенными руками на груди, презирая парня за каждое прикосновение ко мне, пока я старалась игнорировать такое явное недовольство.
— Спать, — очередной раз приказал Вадим, и мягко улыбнувшись, щекотливо поцеловал в нос.
Да я как бы не сопротивлялась, делать-то больше нечего! Все трое моих самых дорогих мужчин наотрез отказали мне участвовать в дежурстве или вообще выходить из дома.
— Да вали уже... — несдержанно фыркнул Андрей, подобравшись ближе. Вадим даже бровью не повел на его очередной выпад, зато мой взгляд оказался острее ножа.
Когда Волков скрывается за дверью, Андрей садится на край кровати.
— И долго ты будешь вести себя как самый последний осел? — недовольно спросила я, удобнее устраиваясь в кровати, повернувшись набок.
— Поверить не могу, что ты выбрала этого продажного ублюдка, — рычит он, заставляя меня прикрыть глаза от раздражения.
— Андрей, — укорила я брата, который недовольно засопел. — Прекрати так говорить, — надавила я, заставляя брата стушеваться. Он смотрит на меня и перехватывает ладонь, крепко сжав руку.
— Я восхищен тем, что ты с отцом смогла преодолеть трудности в отношениях. Впервые вижу, чтобы вы не ссорились на ровном месте. Позволишь? — я двигаюсь дальше к стене, уступая место брату, который ложится рядом.
— Вы говорили обо мне, когда я сбежала? — спрашиваю я Андрея, прижавшись к его плечу.
— Срывали голос криком, — хмыкает брат, — едва не подрались. Мама вовремя нас остановила.
— Я поступила паршиво, — припоминаю, как кричала слова о ненависти отцу в лицо и как разрисовала своё лицо. Андрей поглаживает мою спину в свитере, поцеловав в висок.
— Он волнуется за тебя, поэтому отец всегда такой взрывной, — отвечает брат. — Давай я тебе расскажу несколько моментов из вашей жизни, — Андрей поворачивается набок, чтобы ему было удобно смотреть в мои глаза.
— Я и без тебя знаю, насколько у нас сложные отношения, — пожала я плечами, посчитав ненужным слушать объяснения брата.
— Нет, Ярослава, тебе стоит это услышать, — его рука легла не моё предплечье. — Отец лелеял тебя с самого рождения, как тепличный цветочек. Когда тебе было три года, ты приболела обычной простудой, а я в первом классе подхватил ветрянку. Родители сразу решили отправить меня к бабушке, чтобы не усложнять твоё здоровье. Ты была очень слабенькая в детстве. Отец настрого запретил подходить к тебе, но перед отъездом я не удержался. Ты была такой забавной маленькой крошкой, что я пришел к тебе и поцеловал на прощание. Через сутки ты уже была в больнице с осложнениями, — он провел ладонью по моей щеке, видимо, сожалея о прошлом.
— А когда тебя должны были выписывать, ты подхватила ангину. Твой организм не выдержал такой нагрузки и болезнь ударила по сердцу. Отец устроил драку с главврачом, а после забрал тебя домой и выходил с частными врачами. Он не оставлял тебя ни на секунду, и у него начались проблемы на работе. Ему было глубоко плевать на всех и вся, кроме тебя. Тогда вы настолько были связаны, что ты могла заснуть только на его руках.
Облизываю пересохшие губы. Я такого не помню, и об этом никто мне не рассказывал…
— Когда тебе было семь, отец отпустил нас гулять вместе во дворе строго под мою ответственность. Я заигрался с ребятами, пока ты, разложив на проезжей части мелки, стала разрисовывать асфальт возле поворота. Я думаю, ты помнишь тот момент, когда машина выскочила из-за угла и едва успела сбавить скорость. Тебя откинуло на несколько метров. У тебя был перелом ноги, двойной перелом руки и сотрясение. Отец тогда был настолько зол, что впервые накричал на меня и сказал, чтобы я не смел приходить к тебе в больницу, потому это была только моя вина. Он был прав, я не уследил, а он сидел возле тебя изо дня в день, помогая пройти полную реабилитацию.
Да, я помню, как мы весело проводили время с папой в больнице. У меня была своя палата, и поэтому мы делали всё, что душе угодно.
Он никогда не был голословным, всегда говорил прямо и по факту, без каких-либо чувств, но при этом никогда не переставал обо мне заботиться. Не так как все, по-своему, как умеет только он. И да, я всё ещё обижена на него, но осознаю, сама не лучше. Я подбирала самые мерзкие слова, чтобы сделать ему больнее в отместку. Я знаю, как он дорожит мной, как переживает, как любит…
Он мой отец, и я не вправе выбирать себе родителей, как и он себе дочь.
— Мы едем в Зеленоград, — говорю я, и Вадим помогает назвать адрес. — До встречи.
Несколько минут я держу телефон, и не могу выйти из этого странного оцепенения. Вадим привлекает меня к себе, обнимая.
— Если ты так расстроилась, зачем тогда сказала адрес? — спрашивает парень, стирая мои слезы, пока я по-детски шмыгаю носом.
— Так нужно, — качаю я головой, не способная сейчас внятно объяснить своё решение. — Если Андрей станет донимать тебя, скажи мне. Давно хочу уложить его на лопатки! — я фыркаю, ухмыльнувшись.
— Свет мой, тебе придется стать в очередь, — смеется Вадим, целуя меня в щеку.
— Даже не уступишь мне?! — шутливо возмущаюсь.
— Ни в коем случае! — он драматично кривится, и сразу же завлекает в жадный поцелуй, покоряя меня своим проворным языком.
В следующий момент мы оба вздрагиваем. Впереди, метрах в пятистах, точно такую же машину, таранит черный Бугатти, и с такой силой, что простенький и неприметный седан переворачивается.
— Какого… — Вадим поражен увиденным и застывает, а я поворачиваю голову, влево, замечая ещё один внедорожник, который несется в нашу сторону с ошеломляющей скоростью.
Господи!
— Езжай! Езжай! Езжай! — в панике кричу, и Вадим впечатляюще быстро реагирует.
То, с каким остервенением он выруливает и дает по газам, меня кидает из стороны в сторону. Только благодаря ремню безопасности я ещё не расшибла подбородок или лоб.
— Это его машины! — кричу я, оглядываясь назад, не в силах усидеть на месте от накатившего адреналина. — О Господи, это я виновата, что мы остановились… Прости, прости, прости! — я поддаюсь своему страху, и Вадим крепко хватает меня за руку.
— Сядь и не дергайся, — твёрдо говорит он, одной рукой удерживая руль, а второй меня. — Тебе нужно успокоиться. На ходу нас взять практически невозможно, — уверенно говорит он. Сейчас Вадим собран, как никогда прежде. — Никакой паники, Яра. Поняла меня?
— Вадим, откуда… Как… Нет, почему это… — моя бессвязная речь — последствие шока.
— Тш-ш-ш, — он крепче впивается в мою ладонь, подобным жестом успокаивает нас обоих. — Не забывай, что существуют современные технологии, по которым можно отследить кого-угодно, а это лишь шалость Гордеева, который любит играть во взрослые игры. Не хочешь проиграть — не поддавайся, поняла? Я тебя не этому учил. Ты сильная девочка, и будешь сильной до самого конца, — он не просто говорит, а заверяет.
Слушаю Вадима и безоговорочно ему верю. Беру себя в руки, но моё волнение выдает сбитое напрочь дыхание.
— Выкинь этот телефон и возьми другой в моём рюкзаке, боковой карман, — говорит парень, и я делаю всё без лишних слов. Один телефон летит в окно, а второй я отыскиваю в рюкзаке, — там единственный контакт — Князь. Он с примочками, не волнуйся, этот не отследят. Я сейчас решу, какой у нас план. Звони ему и дай мне телефон.
— Какой раз у нас идёт всё не по плану? — раздраженно задаю риторический вопрос, разблокировав телефон, быстро нахожу контакт, и звоню. Передаю телефон Вадиму, который прикладывает его к уху, не отрывая глаз от дороги.
— Мы направляемся к Медвежьим Озерам. Встретимся там через три часа, следуем плану «Б», и у ещё — у меня хвост, — молчит пару секунд, — давай, — отключает звонок и отдает мне телефон. — Набери номер Андрея, — командует он, и я послушно всё исполняю.
— Медвежьи Озера, по Щелковскому шоссе, поворот после Газпромнефть тридцать семь, езжай мимо коттеджей до конца дороги к озеру, — говорит быстро и четко, а затем откидывает телефон, который я едва успеваю словить. — Да блядь! — шипит он, когда выехав из района, видит перед собой огромный дорожный затор.
Я молчу, совершенно не зная, что делать в таких ситуациях. Шок заставляет меня быть тихой и сидеть неподвижно… Точнее, именно сейчас я вцепилась в сидение и упираюсь одной рукой в бардачок. Вадим реагирует отменно, но настолько резко, что я всё-таки вписываюсь виском в стекло дверцы.
— Прости. Держись крепче, — напряженно говорит Вадим, а я бездумно киваю. — Ой, да брось, намечается веселье, — я закатываю глаза от игривого тона парня, замечая знакомый блеск в серых глазах. Вот теперь я узнаю Вадима-сорвиголова! — Будем импровизировать… Но возьми к себе поближе пистолет. Хочу быть уверен, что в случае опасности ты сможешь кому-то хорошенько навалять.
Вадим долго выворачивает руль и сворачивает в разные районы, иногда поглядывая в навигатор. Он полностью сосредоточен, спокоен и даже равнодушен к сложившийся ситуации, а когда за нами пропадает хвост в неизвестном направлении, я только недоуменно смотрю на парня.
Что произошло?
— Как ты это сделал? — неверующе спрашиваю я, когда уже в пригороде он сбавляет скорость, плавно двигаясь по шоссе.
— Не зря же мы на одинаковых машинах едем. Князь скинул наш хвост, и поманил за собой, — объясняет Вадим, когда я вытаращила глаза в немом восхищении. Мне сложно всё это понять, но видимо, план у нас всё-таки есть на все форс-мажоры. — Но предполагаю, что они через несколько часов отследят наш маршрут, это вопрос времени. На месте нужно быть готовыми каждую следующую минуту. Видимо, скоро состоится наш последний бой.
— Ты гений! — восхищенно утверждаю я.
— Я — простой следователь, крошка.
***
Когда подъезжает знакомая черная ауди, я соскакиваю с теплого капота машины, обрывая наши объятия с Вадимом. Парень отходит подальше, предоставляя мне возможность пообщаться с моими близкими, но я уже сейчас беспомощно на него оглядываюсь… Вадим ободряюще подмигнул, и облокотился на машину, кивая в сторону отца и брата.
Первым подходит Андрей. Он набегает на меня, сгребая в охапку, приподнимая. Так крепко сжал, что не спасла даже пуховое пальто, под которым затрещали ребра.
— Боже мой, как я волновался! — он ставит меня на землю, и осматривает моё лицо, будто ищет повреждения, но буквально спотыкается взглядом о мои зацелованные губы. Теперь переводит взгляд на Вадима, переполненный враждой, но тихой и холодной, внутренней. — С тобой точно всё в порядке?
— Тебе не о чем волноваться, — уверяю я брата, который отходит в сторону.
Теперь передо мной стоит отец, в нескольких шагах, но никто из нас не осмеливается ступить ближе друг к другу. Поджимаю губы, опуская глаза и отчего-то смущаюсь. Мы никогда не проявляли теплых чувств в наших отношениях и даже сейчас обниматься было бы немного… Что это?!
Отец делает широкий шаг, а в следующее мгновение стоит рядом, и бережно обхватывает меня за плечи, притянув к своей груди. В этот момент я забыла обо всём. Во мне вдруг заколотились и взорвалось все чувства.
Напряжение сменило спокойствие, и расслабившись, поднимаю руки, обнимая папу в ответ, прикрывая глаза. В его объятиях тепло, и хоть мы молчим, между нами настоящий сумбур эмоций. Горечь, начавшая таять обида и… Любовь.
Мне тяжело забыть о том, что он был со мной весьма грубым и резким дома, но я решаю оставить всё в прошлом. Именно, поэтому, подняв голову, смотрю в его глаза.
— Я хочу тебя познакомить с одним человеком, — перехватываю широкую ладонь отца и веду в сторону Вадима, который вмиг напрягся и выпрямился по струночке, метнув в меня растерянный взгляд. Я лукаво улыбаюсь ему в ответ. — Познакомься. Это Вадим. Вадим, это мой отец, Игорь Алексеевич, — представляю я их друг другу, оказываясь между ними, с удовольствием прослеживая крепкое мужское рукопожатие.
В стороне замечаю Андрея, который обреченно качает головой. Хоть он и не хочет смириться с тем, что моё сердце принадлежит Вадиму Волкову — его заклятому врагу, у брата нет выбора. Так решило моё сердце.
— Теперь буду знать, к кому моя дочь стремглав помчалась в Москву, — отец говорит с забавой, даже с легкой насмешкой. Ни злобы, ни агрессии, кажется, он даже чем-то доволен.
— Поверьте, Игорь Алексеевич, мне самому едва чудом удалось перехватить бегунью прошлой ночью, — усмехнулся Вадим, хитро посмотрев на меня, заставив залиться горячим румянцем. — Пойдемте в дом. Пора бы нам всем поговорить и обсудить общую проблему.
Вадим с отцом загоняют машины на территорию. Я с братом перемещаюсь во внутренний двор.
Домик хорошенький, похожий на деревенский, но очень просторный. Единственный минус — план «Б» не отапливался, потому что был план «А».
Вадим скинул на ближайший диван наши рюкзаки и внимательно обвел всех бдительным взглядом.
— Вы отключили свои телефоны? — спрашивает он моего отца и брата. Папа утвердительно кивает, и Андрей, поджав губы, повторяет за отцом.
Когда все присели за круглый стол в центре гостевой комнаты, никто не рискнул раздеться, но Вадим любезно поставил чайник на плиту, чтобы нас немного согреть.
— Я проведу небольшой инструктаж и расскажу план на этот вечер, — парень берет на себя всю ответственность, и выглядит довольно суровым, даже насупленным. Отец сдержанно осматривает меня, а затем Вадима, заинтересовавшись его планами.
— Скоро прибудет мой друг, он приведет подмогу. Ребята будут сидеть в машинах в метрах двухсот от дома. Пока мы здесь одни, у каждого с собой должно быть средство самозащиты. Позже разделим время для дежурства и за следующий час обойдем ближайшую территорию, чтобы вы ориентировались по местности. Сейчас стоит наколоть дрова и растопить печь, а тебе нужно позаботиться о голодных мужчинах, — обращается ко мне Вадим, дождавшись моей улыбки и твердого кивка головой.
Слишком внимательный взгляд папы заставил немного поерзать на месте, но он был настолько спокойным, что я отмела все сомнения. Если отец одобряет мой выбор, Андрей не сможет вмешаться, и как бы ему не хотелось, мы с ним поговорим на эту щекотливую тему.
— Когда стемнеет, используем свечи и фонари. Не будем привлекать лишнее внимание и заодно, в случае чего, заранее привыкнем к темноте. В доме никому не раздеваться, снимаем только верхнюю одежду. Остальные действия по обстоятельству, я открыт для любых вопросов. Единственное, что все должны понимать — Гордеевы сегодня сюда явятся, а мы должны дать достойное сопротивление любым способом, — закончил, и даже облегченно вздохнул. Взгляд Вадима скрестился с моим братом на какое-то мгновение… Но парень улыбнулся и проигнорировал явное подстрекательство Андрея. — Чай или кофе?
Кажется, я даже заметила восхищение в сверкнувших глазах отца. Да, я тоже так смотрела на Вадима, когда он решал мои проблемы и в любой непонятной ситуации находил выход.
— Кофе, — в один голос говорю я, отец и брат.
***
В одиннадцать вечера Вадим уложил меня в кровать. Андрей наблюдал за этим из-под бровей и со сложенными руками на груди, презирая парня за каждое прикосновение ко мне, пока я старалась игнорировать такое явное недовольство.
— Спать, — очередной раз приказал Вадим, и мягко улыбнувшись, щекотливо поцеловал в нос.
Да я как бы не сопротивлялась, делать-то больше нечего! Все трое моих самых дорогих мужчин наотрез отказали мне участвовать в дежурстве или вообще выходить из дома.
— Да вали уже... — несдержанно фыркнул Андрей, подобравшись ближе. Вадим даже бровью не повел на его очередной выпад, зато мой взгляд оказался острее ножа.
Когда Волков скрывается за дверью, Андрей садится на край кровати.
— И долго ты будешь вести себя как самый последний осел? — недовольно спросила я, удобнее устраиваясь в кровати, повернувшись набок.
— Поверить не могу, что ты выбрала этого продажного ублюдка, — рычит он, заставляя меня прикрыть глаза от раздражения.
— Андрей, — укорила я брата, который недовольно засопел. — Прекрати так говорить, — надавила я, заставляя брата стушеваться. Он смотрит на меня и перехватывает ладонь, крепко сжав руку.
— Я восхищен тем, что ты с отцом смогла преодолеть трудности в отношениях. Впервые вижу, чтобы вы не ссорились на ровном месте. Позволишь? — я двигаюсь дальше к стене, уступая место брату, который ложится рядом.
— Вы говорили обо мне, когда я сбежала? — спрашиваю я Андрея, прижавшись к его плечу.
— Срывали голос криком, — хмыкает брат, — едва не подрались. Мама вовремя нас остановила.
— Я поступила паршиво, — припоминаю, как кричала слова о ненависти отцу в лицо и как разрисовала своё лицо. Андрей поглаживает мою спину в свитере, поцеловав в висок.
— Он волнуется за тебя, поэтому отец всегда такой взрывной, — отвечает брат. — Давай я тебе расскажу несколько моментов из вашей жизни, — Андрей поворачивается набок, чтобы ему было удобно смотреть в мои глаза.
— Я и без тебя знаю, насколько у нас сложные отношения, — пожала я плечами, посчитав ненужным слушать объяснения брата.
— Нет, Ярослава, тебе стоит это услышать, — его рука легла не моё предплечье. — Отец лелеял тебя с самого рождения, как тепличный цветочек. Когда тебе было три года, ты приболела обычной простудой, а я в первом классе подхватил ветрянку. Родители сразу решили отправить меня к бабушке, чтобы не усложнять твоё здоровье. Ты была очень слабенькая в детстве. Отец настрого запретил подходить к тебе, но перед отъездом я не удержался. Ты была такой забавной маленькой крошкой, что я пришел к тебе и поцеловал на прощание. Через сутки ты уже была в больнице с осложнениями, — он провел ладонью по моей щеке, видимо, сожалея о прошлом.
— А когда тебя должны были выписывать, ты подхватила ангину. Твой организм не выдержал такой нагрузки и болезнь ударила по сердцу. Отец устроил драку с главврачом, а после забрал тебя домой и выходил с частными врачами. Он не оставлял тебя ни на секунду, и у него начались проблемы на работе. Ему было глубоко плевать на всех и вся, кроме тебя. Тогда вы настолько были связаны, что ты могла заснуть только на его руках.
Облизываю пересохшие губы. Я такого не помню, и об этом никто мне не рассказывал…
— Когда тебе было семь, отец отпустил нас гулять вместе во дворе строго под мою ответственность. Я заигрался с ребятами, пока ты, разложив на проезжей части мелки, стала разрисовывать асфальт возле поворота. Я думаю, ты помнишь тот момент, когда машина выскочила из-за угла и едва успела сбавить скорость. Тебя откинуло на несколько метров. У тебя был перелом ноги, двойной перелом руки и сотрясение. Отец тогда был настолько зол, что впервые накричал на меня и сказал, чтобы я не смел приходить к тебе в больницу, потому это была только моя вина. Он был прав, я не уследил, а он сидел возле тебя изо дня в день, помогая пройти полную реабилитацию.
Да, я помню, как мы весело проводили время с папой в больнице. У меня была своя палата, и поэтому мы делали всё, что душе угодно.
