– Ната совсем уже забыла обо мне, не звонит, не пишет, редко находит время, чтобы поговорить… – мы обсуждаем наших родственников, и мои родители детально рассказывают обо всех их достоинствах и о разных интересных ситуациях.
Вика увлекается рассказами, но ничего не рассказывает о себе. Словно, у неё нет родственников, словно она не общалась ни с кем, словно даже на улицу не выходила, словно… Мурка ни разу не оговорилась, просто поддерживает разговор и восхищается, но не делится абсолютно никакой личной информацией.
Ужин проходит не долго, но за два часа отец бесконечное количество раз смотрел на меня предостерегающе. Мама иногда смотрела на меня с интересом, но была естественной и дружелюбной. Как только родители покинули ресторан, Вика молчаливо допивает вино, беспрерывно смотря на свою почти полную тарелку. Она за весь ужин едва прикоснулась к еде.
– Всё прошло весьма хорошо, – говорю я, наливая в свой бокал минеральную воду. – Вика? Как тебе мои родители?
– Они… Милые, – Мурка мягко улыбается, повернувшись ко мне. – И очень любопытные.
– Я их не так часто знакомлю со своей женщиной. Они были очень удивлены и немного растеряны. Ты им понравилась, тебе не о чем переживать, – успокаиваю я Вику. Девушка придвигается ко мне ближе и прижимается своей щекой к моему плечу.
– У тебя хорошие родители, Тимур, – шепчет она, обнимая меня рукой. Я тяжело вздыхаю над её макушкой, даже не представляя, почему она так опечалена и что творится в её душе. – Я очень устала. Поехали домой?
Меня выворачивает наизнанку от её «поехали домой»… Это звучит естественно и правильно, но моё сердце всё равно сжимается от нашей близости и в тоже время покрывается коркой льда от бесконечной лжи.
Мы добираемся домой довольно быстро, но Вика умудряется уснуть уже на полдороги. Я веду машину медленно, иногда поглядывая на совсем беззащитную и хрупкую девушку, которая только во сне может позволить себе быть слабой.
Но я напрасно волновался разбудить Вику, она не проснулась даже когда я достал её из машины, и не шевельнулась, когда я её раздел, уложив в свою постель. В какой-то момент, я взволновался, прислушиваясь к её дыханию, прикасаясь к её щеке, но девушка прижимается к моей ладони… Я не могу сдержать улыбку и наклонившись, целую её в макушку.
Ухожу в свой кабинет, тихо закрывая за собой двери. Едва только сев за рабочий стол, набираю номер отца. Он принимает звонок молниеносно, будто сидел над телефоном и ждал моего звонка.
– Ты никогда не ищешь легких путей, не так ли, Тимур? – интересуется папа, и я буквально слышу его насмешку.
– Только давай без нотаций, я тебя не об этом просил. Просто помоги мне разобраться и расскажи, что ты смог понять, – напряженно говорю я, прикрывая глаза от усталости.
– Она скрывает информацию о своих родственниках и своём городе. Точнее, она скрывает любую информацию, которая была до приезда в столицу. Если ты хочешь узнать что-то, тебе придется понять откуда она и что её заставило переехать…
– Я это заметил. Что-то ещё? То, что я бы не заметил? – напряженно уточняю я.
– Она в тебя влюблена, – припечатывает отец, из-за чего меня передергивает. Я сажусь ровно, потирая переносицу. Она мне говорила это в машине и это было… Я не до конца понял, что вообще услышал. Мне могло показаться, но мне греет сердце этот факт – Мурка влюблена в меня.
– Я тоже… Влюбился в неё, как мальчишка. Мои мозги совсем отключились рядом с ней, – ухмыляюсь я себе под нос.
– Она сегодня была крайне встревожена. Стресс – это большими буквами прописано в её глазах. Она вымотана и подавлена. Думаю, что наша встреча сегодня её морально пришибла. Вика целый вечер смотрела на тебя печально и даже, возможно, сожалела о своих поступках… Но, она сильнее, чем кажется. Видимо, пережив нечто в прошлом, это всё ещё её преследует в настоящем.
– В итоге появилось больше вопросов, чем ответов, – не весело улыбаюсь, не представляя, как я должен раскрыть тайны Вики, если даже не имею представления о чём речь.
– С женщинами так всегда, сынок, – подтрунивает меня папа. – Главное – не дави на неё. Девушка привыкла быть самостоятельной, а твоё вмешательство потянет за собой очень серьезные последствия.
– Я чувствую, что происходит что-то серьезное, но совсем ничего не могу с этим сделать. В такие моменты я ощущаю себя совершенно беспомощным ребенком. Но больше всего я переживаю за Вику, она действительно не хочет моего вмешательства, – я выговариваюсь и упоминаю свои переживая.
– Ты никогда не был беспомощным, Тимур. Всему своё время, но не принимай поспешных решений. Правда никогда не бывает сладкой, но её всегда нужно узнать и тщательно в ней разобраться, – наставляет меня папа.
– Спасибо, я подумаю над твоими словами…
– Тимур? – зовёт меня папа.
– Да?
– Вика действительно нам понравилась. Я думаю, что скоро мы сможем познакомиться с настоящей Викой, которая откроется нам и доверится.
– Я этого хочу больше, чем что-то либо, – заверяю я отца, – поцелуй за меня маму. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, сынок, – прощается отец.
Когда я откладываю телефон в сторону – хочется завыть волком от бесконечного терзания и метания. Невозможно сидеть сложа руки и совсем ничего не делать. Во мне срабатывает какая-то заложенная функция – защищать, обезопасить и помочь.
Порой хочется вцепиться в Вику и вытрясти из неё правду, но отец прав – на неё нельзя давить, иначе последствия неминуемы. Мурка может взбрыкнуть, а я совсем не хочу, чтобы в такой сложным период в её жизни она осталась совсем одна.
Я иду в ванную комнату и долго стою под душем, стараясь подумать о чём-то нейтральном и менее волнительном, но всё летит к черту, когда оказываюсь в спальне. Она спит беззаботно и крепко. Вспомнив, что Вику я просто раздел, а не переодел, решаю сложить её пижаму на тумбочку, чтобы утром она чувствовала себя комфортно.
Открывая её часть шкафа, перебираю вещи, удивляюсь такому количеству одежды, которую она даже не носит. Стараюсь ничего не перекладывать на другое место, ища пижаму, подаренную мной. Медленно смещаюсь вниз, совсем не замечая знакомой расцветки ткани. Заглядываю даже на нижнюю полку, увидев несколько туфель, за которыми лежит объемный рюкзак.
У меня в голове что-то щелкнуло.
Я оборачиваюсь на Вику, убеждаясь, что она спит и аккуратно выставляю из шкафа её туфли, добираясь до рюкзака. Он даже не похож на женский, больше напоминает походный рюкзак. Я медленно и тихо расстёгиваю молнию и заглядываю внутрь, увидев приличное количество денежных пачек. Некоторые из них в долларах.
Это всё чертовски плохо. Я насчитываю около трех миллионов. Бешенные деньги, которые спрятаны на дне шкафа за множеством парой туфель – совсем не сулит ничем хорошим. Осматривая рюкзак на наличие других вещей. Я впадаю в ступор, когда в одном из карманов нахожу лицензию на оружие и замотанный в велюровую ткань пистолет.
Сердце ёкает, когда я держу в своих руках оружие. Это совсем не хорошо, это даже хуже, чем я мог себе предположить! Когда я думал, что Вика увязла в очень серьезных проблемах, даже подумать не мог, что настолько всё ужасно…
Упаковав пистолет и положив его обратно, уже не так уверенно проверяю другие карманы рюкзака, но везде оказывается пусто… Кроме бокового карманчика. Там я нахожу сложенную бумагу, и раскрыв её, стараюсь уже не удивляться. Это заявление, которое заполнял полицейский в день взлома квартиры.
Да уж, даже старушка Зоя Ивановна знает о Вике куда больше меня!
Я осторожно всё складываю на место, и отхожу от шкафа, не в силах осознать, что происходит. Меня это выматывает, безумно раздражает и подавляет. Неужели ей так сложно довериться человеку, который изо дня в день заботится о ней? Единственный человек, который сейчас может хоть как-то ей помочь – это я и только!
Я ложусь в постель, прижимая к себе спящую девушку. Она доверчиво жмется ко мне во сне, крепко перехватывая мою руку, словно никогда больше не желает её отпускать. Я понимаю, что мне нужно действовать решительно… Но я не могу заставить её говорить. Пока что.
Терпение – это великая сила. Тот, кто умеет ждать, получает всё.
***
Вика ведет себя вполне обычно и, кажется, даже настроение хорошее. Она готовит замечательные блинчики и самостоятельно делает к ним ореховую карамель. Вся кухня пахнет сладостью с раннего утра, а сама девушка искрится от улыбки. Я сбился со счета, сколько раз она сегодня поцеловала меня, заглядывая своими зелеными глазами прямо в душу.
Я не спал всю ночь и мне сложно не думать о моей находке в шкафу. Пью кофе, наблюдая за девушкой, которая что-то рассказывает о спортзале, о своей фигуре и просит меня не волноваться. Только когда она ест и начинает собираться, я понимаю, что Вика хочет после работы отправиться на тренировку.
– Ты отлично выглядишь без дополнительных нагрузок. Может, следует пока отдохнуть? У тебя на работе завал… – я одеваюсь рядом с ней, косо поглядывая на низ шкафа, когда она наклоняется и берет пару туфель.
– Я выгляжу отлично, потому что хожу на тренировки. После работы это действует расслабляюще и даже успокаивает нервы, – она круто поворачивается, одаривая самой милой улыбкой. – Меня не будет всего два часа, тебе не о чем переживать. Я возьму такси.
– Я хотел бы тебя отвезти… – начал говорить, но Вика меня умышленно перебивает.
– Не стоит. Я выйду с работы немного раньше, а ты, как и положено ответственному директору, закончишь свой день вовремя, – её пальцы прикасаются к моей щеке, поглаживая по небритому подбородку. – Ты сегодня выглядишь каким-то крайне очаровательным, Тимур, – она целует меня в губы до того, как я что-либо отвечу, заставляя меня прикрывать глаза от удовольствия, которое доставляет проворный язык девушки.
– Остановись, иначе мы опоздаем ещё больше, – шепчу я, и мне едва хватает стойкости, чтобы отстраниться от своей мурчащей Мурки, а не овладеть ею прямо возле проклятого шкафа!
– Иногда ты бываешь до утомления правильным, Господин Громов, – она соблазнительно улыбается, но отходит, собирая свою сумку. – Кстати, ты мне так ничего и не ответил по поводу повышения премий для моего департамента. Уже близится конец месяца, так что, если ты хочешь быть щедрым, я хотела бы обрадовать своих коллег с повышенной премией в пятницу.
– Да, я переговорю сегодня с Екатериной Юрьевной по этому вопросу. Можешь не переживать – твой департамент заслужил на повышение и каждый день своей кропотливой работой это доказывает. Но… Что насчет тебя? На тебе также лежит не мало ответственности, – мы проходим в прихожую, пока я обуваюсь, Вика поправляет макияж и волосы возле зеркала.
– Меня всё устраивает, – она даже не смотрит на меня, когда речь идёт о деньгах. Если она отказывается от элементарной повышенной зарплаты, тогда как она достала те деньги? Неужели угрожала кому-то? Или… Черт, меня съедает изнутри это недопонимание! – Ты чего?
– Я просто… Хотел тебе напомнить, что я не против твоей работы и ты имеешь право делать со своими деньгами всё что хочешь. Но если тебе понадобится моя помощь, любая, включая финансовую – ты можешь напрямую ко мне обратиться.
Вика застывает с красной помадой у своих губ, несколько раз моргнув. Она смотрит на меня с легким прищуром, всматриваясь в моё лицо. Её губы подрагивают в легкой улыбке, но она резко отворачивается к отражению в зеркале, продолжая красить губы.
– Мы это уже обсуждали, Тимур, – говорит она после затяжного молчания. – У меня достаточно денег, чтобы обеспечить свои желания. Хватит и того, что я живу у тебя и питаюсь за твой счёт, – она недовольно хмурит свои идеальные бровки.
– В жизни бывают разные обстоятельства, Вика. Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу и во всем помогали…
– То есть, если я скажу перевести на мой счет миллионы – ты это сделаешь и тебе будет всё равно, куда я их потрачу? – она насмешливо изгибает бровь.
– Просто поинтересуюсь, что это за покупка, – стараюсь как можно беззаботней пожать плечами и выглядеть непринужденным, но Вика чувствует моё вранье и насмешливо хмыкает.
– Хорошо, если мне нужно будет купить яхту или остров – я тебя обязательно попрошу оплатить счёт. А теперь пойдем, мы уже опаздываем, Тимур, – она перекидывает через локоть пиджак и подходит к двери, в ожидании меня.
На работу мы добираемся в тишине. От меня не скрывается то, что Вика глубоко задумалась, изредка кидая на меня очень внимательные взгляды. Видимо, я действительно посеял в ней зерно надежды и возможности обратиться ко мне за помощью. Но, к сожалению, она так ничего и не сказала, просто попрощалась и пошла в свой кабинет, оставив меня совсем опустошённым.
У своего кабинета в приёмной, я встречаю Андрея Васильевича на диване, который без энтузиазма листает каталог ГриннГрупп, коротая время.
– Доброе утро, Тимур Давидович, – приветствует меня секретарь, сдержано улыбнувшись.
– Тимур Давидович! – директор по безопасности сразу же вскочил с дивана, подобрав несколько папок. – Доброе утро. У меня к вам очень важный разговор, – он делает акцент, и я тяжело выдыхаю. Снова разговор? И снова тяжелый? Почти не удивляюсь!
Вика не только заняла все мои мысли, но даже рабочее пространство, которое превратилось в детективное расследование.
– Светлана Анатольевна, пожалуйста, сделайте два кофе. Сегодня чистый двойной эспрессо, – прошу я своего секретаря. Она поднимает свой взгляд, отмечая моё мятое состояние на лице, и спешит уже на кухню, но останавливается и вопросительно смотрит на Андрея Васильевича.
– Кофе со сливками и ложечкой сахара, пожалуйста, – несколько скованно просит мужчина, который не привык иметь рядом секретаря.
Мы проходим в мой кабинет. Я сажусь в своё кресло, а Алексей Андреевич напротив – разложив свои папки, став поочередно доставать бумаги, перебирает их и задумчиво изучает. Я не мешаю, отлично зная его профессионализм и даже наслаждаюсь тишиной. Прикрыть глаза, которые немного пекут от недосыпа я не решаюсь – могу уснуть прямо здесь и сейчас.
Светлана Анатольевна подает нам кофе и даже приносит сладости. Эта женщина всегда мне напоминала мою заботливую маму, только максимально спокойную и крайне корректную.
– Не впускайте никого, пока я не закончу с Алексеем Андреевичем, – говорю я женщине, которая кивает.
– Тогда я перенесу утреннее совещание на одиннадцать часов.
– Да, и назначьте мне встречу после полудня с Екатериной Юрьевной. Хочу обсудить вопрос по премиальным выплатам для департамента маркетинга, пусть она возьмет с собой всё необходимое.
– Конечно, я всё сделаю, Тимур Давидович, – женщина тихо уходит, закрывая за собой дверь.
Я перевожу взгляд на директора по безопасности, рассматривая, как он всё ещё перебирает бесконечное число бумаг. Он натужно вздыхает и останавливается, чтобы сделать несколько глотков кофе, а затем продолжает своё бездарное занятие – перелистывание бумаг.
– Алексей Андреевич, вам не кажется, что это можно сделать в своём кабинете? – напряженно уточняю я, не понимая пустой траты времени. Мне нужно чем-то заняться, иначе мои же мысли сведут меня с ума.
– Начнём с самого начала.
