- А я думала, что ты высыпаешься сегодня,- разговор должен был казаться легким и непринужденным, но такая нежеланная встреча не казалась Эстель идеальной для хорошей светской беседы.
- Не-а. Не сегодня,- Британи почти прыгала. Похоже, что снова она выпила лишнего вина. Да и пахло от нее слегка, но бродящим виноградом.
- Ты написала свои картины и хотела продать их недавно.-
- Нет-нет-нет. Они точно не для продаж,- она начала расплываться в улыбке,- я думаю, что это мало кто сможет оценить. Я не хочу показывать эти картины другим.
- А мне покажешь,- что ни говори, а любопытность всегда доводит дело до интересных финалов. Обычно Эстель, правда, интересно, но сегодня утро не выдалось хорошим. Хотелось сегодня улизнуть куда подальше, но даже тут, как караул, выскакивает то лицо, от которого совершался побег. Наконец Британи увидела, что ее спутница совсем не желает сейчас говорить, и вскоре стихла… как и вся улица. Слышен был только топот незнакомых ног, идущих через улицу в более узенькую и наоборот. Мимо проходили негодующие старики и только приехавшие студенты. Некоторые из них, которые уже знали Эстель, проходя мимо, присвистывали ее подружке, которая, что удивительно, даже помахивала некоторым своей рукой в желтой перчатке. По дороге встретился в свое время Эмиль. В такую рань этот молодой человек обычно только лениво потягивается и думает о том, чем можно позавтракать, а тут он во всем обмундировании гуляет по улице. Встретившись, трое перекинулись парой слов. Эмиль осведомился о здоровье девушек, отметил, что в последнее время Британи, можно сказать, «сияет». Потом последовал обмен комплементами, в которых Эмиль так, невзначай пригласил сегодня вечером Эстель с Бртиани к себе на чай. После того, как Британи любезно отказалась от этой затеи, Эстель сочла даже очень нужным прийти и проведать сегодня же вечером старого друга. На этом они разошлись. На душе сразу повеселело, да и сама по себе Британи не сильно обиделась, но похоже расстроилась, что Эстель не отказалась от приглашения. Британи промолчала, несмотря на то, что лицо все же выглядело в наивысшей степени обиженным. Обычное хождение довело девушек до старой доброй, уже знакомой Эстель площади с фонтаном. Несколько месяцев назад Британи тут спасла ее от местного пьяницы. Что ж, тогда это казалось ей более забавным, чем сейчас. Сегодня это место выглядело все так же оживленно, а если и прибавить, то тут скопилось еще больше народа из-за того, что группа молодых студентов так и тянула в пляс своей музыкой. Это было что-то народное. Студенты сидели со своими гитарами и трясучими, ударяющими, в общих чертах, очень заводными инструментами. И стоял такой лютый крик. Ноги сами просятся танцевать. Девочки уже почти спустились с пригорка. Только нога Эстель опустилась на мягкую, зеленую, щекочущую траву, как Брит силой потащила ее в сторону музыкантов ее. Вот еще немного, и Эстель останется без руки, а та еще и орет.
- Пошли, потанцуем. Да ты же любишь!- и что с ней такое.
- Нет у меня настроения.
- Да как нет!?- день был погожий, а плясать не хотелось. Да и при том, Британи уже бросила ее на траве и, не продолжая уговаривать Эстель, кинулась в самый центр торжества. Было только и видно, как ее юбка взлетает по ветру. Выглядело это конечно невообразимо, и это замечали люди. Вскоре взрослое поколение отошло от центра, оставив его молодежи, которая столпилась вокруг Британи. Уже меньше сами люди танцевали, а больше держали Британи в своем кругу. Сейчас она казалась сама не своя. Ног она переставлять не умела, плясать ее тоже никто не учил. Но ее движения выглядели очень даже ничего. Какой-то парень отошел от толпы, похоже, заметил Эстель. Она была единственная молодая среди сидящих пар, который было уже за тридцать. Вот молодой человек подошел, оправил свои волосы и предложил составить компанию на площади. А она только и рада. Снова дождалась приглашения от студента, дальше можно и в пляс. Кокетливо подав парню руку, Эстель протиснулась в центр, где потихоньку растанцовывали свои босые ноги новые люди. В самом центре танцевала уже не одна Британи, рядом с ней прописались мальчишки, от которых медленно Британи двигалась к краю огромного круга. Эстель тоже не будь дурой, вошла в круг, дак танцуй. Звякнула музыка, и рыжие косы тоже закрутились на ветру. Трава начала стаптываться под веселинькую музыку, а девчонки уже кружили вместе за руку. А что, намного веселее выплясывать без парней. Эти обычно жмутся, постоянно прохода не дают, а тут дамы пляшут рядом друг с другом. Хоть одна и без особого энтузиазма, а все равно достаточно резко вытаптывает. Кружок, поворот. Сложно было танцевать с человеком, который двигается наугад, но от этого казалось еще интереснее. Вскоре и Эстель поддалась духу импровизации и начала выворачивать руками такие фигуры, что потом точно начнет болеть спина. Парни на этот раз поглядывали только издалека, жались и шептались, а потом все равно не подошли. Ну и отлично! Эстель сегодня была совсем без настроя на кокетство, хотя небольшая порция чего-то сладкого могла пойти ей на пользу. Музыка сменилась, и сразу стало очень спокойно. Она была плавная, медленная. Еще немного и можно бы уснуть на ходу от таких вещей. Бывало пробирало на сон даже во время светских приемов ее отца, но тут можно не хуже отброситься. Но тут тихонько за талию пролезли руки в желтых перчатках. Британи без спроса решила, что сегодня, в такой день веселья, можно пригласить на медленный танец Эстель. Ну тут последние мужские глаза отошли от дамской сумасшедшей парочки и убрели подальше. Тут им больше некого ловить. Здесь Эстель и решила подыграть. Медленный танец не шел долго, а когда он кончился, то обе уже были навеселе. Такие танцы Британи давались очень даже хорошо. Пару она вела медленно, и также медленно она вышла из круга людей, выпав на траву в еще более приподнятом настроении. Такой цирк и Эстель развеселил, а в особенности сейчас на них глазели те самое идиоты, что только что подумывали о том, как бы кого из них пригласить на танец. Это потом можно припомнить как веселый случай, подумала Эстель и забыла об этом уже надолго. Она расположилась рядом с Британи на траве и подумывала о том, что было бы неплохо улизнуть, когда Британи уснет. Девочки даже не старались разговориться. Одна ждала, а другая тихонько начинала засыпать, несмотря на шумный народ рядом. Все сейчас казались веселее, чем обычно. Это слегка раздражало слух, но все же было терпимее тишины, которая часто присутствовала в доме. Британи никак не засыпала до конца, но вскоре решила отлучиться по своим «очень важным делам». После того, как она указала, что будет примерно часа через два, а может три, на счастье Эстель ее надоедливая спутница испарилась где-то в толпе. Наконец. Она развалилась на траве в полный свой рост, раскрыв пошире руки. Вот уж бывает, когда люди надоедают. «Друзей, видимо, у Британи нет совсем, и держится она за Эстель так, как только может.» Эстель так выдумала легкое оправдание для надоедливости Брит, а сама перевалилась на одни бок. В последнее время еще и по ночам не спится. Но, к сожалению, поспать ей долго совсем не пришлось, ведь уже за какое-то время очень ехидные молодые люди приглядели, что Эстель осталась одна, без своей спутницы. Они обступили девушку по кругу. Уж очень интересные и одновременно неприятные эти ребята казались, а мимо люди только разводили на них руками. А те покажут им жестами, что дело не их, и все. Эстель тут уже поднялась и поняла, что тут ей опять покоя не будет. Один из молодых людей, которого вечно выталкивали свои, оправил свои черные кудри снова и подошел к Эстель так, что между ними и пальца просунуть было нельзя. Тип отвратительный, не меньше. Они пытались зажать ее в свой круг, подходя все ближе. А Эстель все скорее отходила назад. Она чувствовала, как ее стараются втолкнуть обратно, но это только продвигало ее к свободе. Уже отойдя на пару шагов от целой группы, Эстель заметила, что на нее смотрит не одна мелкая группа. Человек двадцать мужчин, при том не самого трезвого вида, выправляли свои плащи и пиджаки. И все равно, хоть и по самой чертовой моде, а одеты как самые бедные люди на земле. Это было больше похоже на цирк.
Ничего не сказав и схватив свои распустившиеся из косы рыжие волосы, Эстель пустилась бежать. Куда посмотрят глаза, пока сзади раздавался смех пьяных мужиков. По божески это было похоже на новый безумный цирк. за некоторое время бега, когда девушка выпустила свои рыжие волосы и поняла, что за ней не гонится ни одна не трезвая рожа, она смогла себя успокоить. Остановилась, вспоминая, куда она забежала и как вернуться на главную площадь. Вокруг пахло просто отвратительно. Какая-то тухлая рыба лежала у краев и гордо шагала убогая кошка с ободранным мехом. В каждом углу замкнутого дома была свалка: одежда, тряпье, посуда и остальные вещи. Всё валялось, как попало, и от всего этого хлама раздавался отвратительный смрад. Боже, какая незабываемая вонь. Плитка так и хрустит под ногами, расходясь надвое, со стен огромными кусками отваливается краска. Кажется, что даже небо помутнело, только Эстель перешагнула сюда. Но деваться некуда, чёрт знает этих дворовых повес. Те еще уроды бывают, не перестанешь удивляться. Эстель вышла из угла уже к середине, как раздался звонкий голос. Кричащая женщина то выбегала на балкон, то вбегала обратно в дом, и всё это сопровождалось беспрестанным бабским криком.
- Да как ты мог!- она вопила,- пропить всё в один день!?- слышались мычания, ор, вздохи.
Эстель вот уж двинулась дальше, не было желания выслушивать всю эту драму за окном дома, да и пахло всё-таки неприятно, как у уха её пролетел легкий свист, звон, удар и крики той бабы. Она наконец перестала носиться и остановилась на балконе.
- А ты чё тут делаешь?!- она угрожала кулаком с балкона,- иди, вон, воруй у других. А у нас и своего нету. -Рядом , на разбитой плитке лежала сковорода. Она была чёрная, вся заржавелая и несла тот же запах. Только что эта сковорода свистнула у уха Эстель и принадлежала той женщине с балкона. Оставаться здесь не хотелось совсем, поэтому Эстель, схватив свои косы в руки, усердно старалась бежать как можно скорее от этого убогого дома с убогими людьми.
Казалось, что таких людей на свете бывают единицы, которые кричат и бесятся на всех подряд, а вроде их найдёшь в любом дворе. А если весь этот дом состоит из «таких» людей? Это нормально или нет? Эстель выбежала из стен этого дома и, хотя там была все даже побитая плитка и жуткая атмосфера, была рада увидеть маленький мостик, ведущий через канал. Он был маленький, но аккуратный. Вот только жаль, что одна из частей моста, а именно то, за что люди держатся руками, обломалось в некоторых местах. Облокотившись на стену дома и закутавшись в рыжие волосы, можно было впасть в раздумья.
Всё же, несмотря на почти всё проведённое лето в Локарте, воспоминания о старом доме не покидали человека до сих пор. Не оттого ли это, что было беззаботно, еда всегда была вкусная, а вокруг были только самые интеллигентные люди? Да нет же. Это было так скучно, что, казалось, Эстель станет чопорной драматичной женщиной уже годам к двадцати. Но она была больше похожа на ребёнка, чем на хорошего преемника отца даже в свои двадцать два. Запах стружки до сих пор её раздражал как аллергия, а вера в будущее на сцене цвела внутри женского сердца. Что же, теперь придется терпеть некоторых пьяных, страшных, глупых людей, совершенно необразованных. Тут Британи – просто спасение. Говорить о романтиках с ней, конечно, дело невыносимое. Она жуткий реалист и не любит лишних чувств прилюдно, а зря. Людей тут она знает лучше чем приезжий человек, но не отпускать взрослую девушку погулять одну? Не объясняя причины? Это больше похоже на тиранию, чем на заботу. При том, она не мать Эстель. Может, в Локарте и есть те, кого надо бояться, но неужто их так много? Но сегодня Британи казалась очень весёлой, и даже слишком. Может быть, это влияние местного алкоголя? А что? Может быть вполне. Британи обычно не выпивает от слова совсем, но кого не проносит в некоторые моменты жизни, когда очень скучно или очень грустно? Тут уж дело каждого.
Мысли лились в разуме Эстель рекой и конца бы им так скоро не было, если не одно происшествие. Послышались крики оттуда, откуда выбегала девушка, придерживая свои волосы буквально минут двадцать назад. Но теперь пересекал двор совсем другой человек. Сам он хромал, в руке держал пиджак, больше похожий на тряпку, и двигался он к арке, которая выпускает людей из окружения пахнущих стен. Он все что-то шипел и хромал, шипел и хромал. Как же больно это было слушать. Вот, мужик уже доковылял до конца двора и, прихрамывая, всё извинялся. Голова его оказалась побита, рука дрожала. Искалеченный, он шёл к Эстель, и как-то не по душе стало его присутствие молодой девушке. А мужик даже и не думал подойти к ней, ему бы только дойти докуда-то, даже не знает докуда ему надо, что ему надо. Эстель вышла из арки, перестав облокачиваться на жёлтые стены и вышла подальше, чтобы мужик прошёл мимо, да и не видел её. Она остановилась примерно за метров пять от выхода, куда тихо ковылял бедняк. Он показался очень скоро, говорил, но дела ей до него не было. Еще один урод, которых и слушать не стоит. Все их деньги итак летят в бары. Что же тут еще говорить. Сколько то мужик стоял на ногах и смотрел, похоже думал, чего ему хочется сделать. Мост впереди, можно пойти туда, а еще можно пойти направо, а еще налево, где стоит Эстель. Но, к счастью девушки, бедный, запачканный в грязи, не видящий ничего человек пошел направо, спотыкаясь о каждую отходящую плитку. Легким бегом, почти неслышно, Эстель перебежала пять метров и оказалась у моста. Хороший был мост конечно, красивый, но старый. Она зашла на него, прощупывая почти полностью развалившуюся плитку, чтобы насладиться видом канала. Было приятно чувствовать влажный воздух, более-менее приятный запах, слушать воду, точнее, вслушиваться в неё. Спокойствие. Оно было везде в Локарт, но оно было не такое, как вода. Тишина и скука - это спокойные дни города, а спокойствие воды - это другое, причём совсем. Эстель улеглась головой и руками на поручни. Теперь захотелось поспать. Но угнетающая атмосфера была создана для того, чтобы в ней спать, а тут даже небо казалось темнее обычного голубого. Как бы не хотелось, а тут не выспишься. Эстель поэтому и пришлось поднять голову с поручней и, чтобы занять себя еще на немного, осмотреть всё вокруг. Оказалось, что под брусчаткой застряли ленты чьего-то чепца, который был внешне не дурной. Мода на них, конечно, прошла ещё век назад, но иногда моды можно и поостеречься, если вещь сильно понравится женщине. А если она и понравится, то точно она это возьмет. Эстель подлетела к застрявшей ленте и стукнула по ней своим каблуком - ничего. Стукнула посильней - пошла трещина. К удивлению Эстель, плитка здесь была уже выложена на совесть, ничего не скажешь. Пришлось бить еще, и еще, и еще, пока хриплый голос не послышался из-за спины девушки.
- Девушка, прошу вас!- этот кто-то дернул её очень сильно за рукав, повернув её себе лицом сразу.
- Не-а. Не сегодня,- Британи почти прыгала. Похоже, что снова она выпила лишнего вина. Да и пахло от нее слегка, но бродящим виноградом.
- Ты написала свои картины и хотела продать их недавно.-
- Нет-нет-нет. Они точно не для продаж,- она начала расплываться в улыбке,- я думаю, что это мало кто сможет оценить. Я не хочу показывать эти картины другим.
- А мне покажешь,- что ни говори, а любопытность всегда доводит дело до интересных финалов. Обычно Эстель, правда, интересно, но сегодня утро не выдалось хорошим. Хотелось сегодня улизнуть куда подальше, но даже тут, как караул, выскакивает то лицо, от которого совершался побег. Наконец Британи увидела, что ее спутница совсем не желает сейчас говорить, и вскоре стихла… как и вся улица. Слышен был только топот незнакомых ног, идущих через улицу в более узенькую и наоборот. Мимо проходили негодующие старики и только приехавшие студенты. Некоторые из них, которые уже знали Эстель, проходя мимо, присвистывали ее подружке, которая, что удивительно, даже помахивала некоторым своей рукой в желтой перчатке. По дороге встретился в свое время Эмиль. В такую рань этот молодой человек обычно только лениво потягивается и думает о том, чем можно позавтракать, а тут он во всем обмундировании гуляет по улице. Встретившись, трое перекинулись парой слов. Эмиль осведомился о здоровье девушек, отметил, что в последнее время Британи, можно сказать, «сияет». Потом последовал обмен комплементами, в которых Эмиль так, невзначай пригласил сегодня вечером Эстель с Бртиани к себе на чай. После того, как Британи любезно отказалась от этой затеи, Эстель сочла даже очень нужным прийти и проведать сегодня же вечером старого друга. На этом они разошлись. На душе сразу повеселело, да и сама по себе Британи не сильно обиделась, но похоже расстроилась, что Эстель не отказалась от приглашения. Британи промолчала, несмотря на то, что лицо все же выглядело в наивысшей степени обиженным. Обычное хождение довело девушек до старой доброй, уже знакомой Эстель площади с фонтаном. Несколько месяцев назад Британи тут спасла ее от местного пьяницы. Что ж, тогда это казалось ей более забавным, чем сейчас. Сегодня это место выглядело все так же оживленно, а если и прибавить, то тут скопилось еще больше народа из-за того, что группа молодых студентов так и тянула в пляс своей музыкой. Это было что-то народное. Студенты сидели со своими гитарами и трясучими, ударяющими, в общих чертах, очень заводными инструментами. И стоял такой лютый крик. Ноги сами просятся танцевать. Девочки уже почти спустились с пригорка. Только нога Эстель опустилась на мягкую, зеленую, щекочущую траву, как Брит силой потащила ее в сторону музыкантов ее. Вот еще немного, и Эстель останется без руки, а та еще и орет.
- Пошли, потанцуем. Да ты же любишь!- и что с ней такое.
- Нет у меня настроения.
- Да как нет!?- день был погожий, а плясать не хотелось. Да и при том, Британи уже бросила ее на траве и, не продолжая уговаривать Эстель, кинулась в самый центр торжества. Было только и видно, как ее юбка взлетает по ветру. Выглядело это конечно невообразимо, и это замечали люди. Вскоре взрослое поколение отошло от центра, оставив его молодежи, которая столпилась вокруг Британи. Уже меньше сами люди танцевали, а больше держали Британи в своем кругу. Сейчас она казалась сама не своя. Ног она переставлять не умела, плясать ее тоже никто не учил. Но ее движения выглядели очень даже ничего. Какой-то парень отошел от толпы, похоже, заметил Эстель. Она была единственная молодая среди сидящих пар, который было уже за тридцать. Вот молодой человек подошел, оправил свои волосы и предложил составить компанию на площади. А она только и рада. Снова дождалась приглашения от студента, дальше можно и в пляс. Кокетливо подав парню руку, Эстель протиснулась в центр, где потихоньку растанцовывали свои босые ноги новые люди. В самом центре танцевала уже не одна Британи, рядом с ней прописались мальчишки, от которых медленно Британи двигалась к краю огромного круга. Эстель тоже не будь дурой, вошла в круг, дак танцуй. Звякнула музыка, и рыжие косы тоже закрутились на ветру. Трава начала стаптываться под веселинькую музыку, а девчонки уже кружили вместе за руку. А что, намного веселее выплясывать без парней. Эти обычно жмутся, постоянно прохода не дают, а тут дамы пляшут рядом друг с другом. Хоть одна и без особого энтузиазма, а все равно достаточно резко вытаптывает. Кружок, поворот. Сложно было танцевать с человеком, который двигается наугад, но от этого казалось еще интереснее. Вскоре и Эстель поддалась духу импровизации и начала выворачивать руками такие фигуры, что потом точно начнет болеть спина. Парни на этот раз поглядывали только издалека, жались и шептались, а потом все равно не подошли. Ну и отлично! Эстель сегодня была совсем без настроя на кокетство, хотя небольшая порция чего-то сладкого могла пойти ей на пользу. Музыка сменилась, и сразу стало очень спокойно. Она была плавная, медленная. Еще немного и можно бы уснуть на ходу от таких вещей. Бывало пробирало на сон даже во время светских приемов ее отца, но тут можно не хуже отброситься. Но тут тихонько за талию пролезли руки в желтых перчатках. Британи без спроса решила, что сегодня, в такой день веселья, можно пригласить на медленный танец Эстель. Ну тут последние мужские глаза отошли от дамской сумасшедшей парочки и убрели подальше. Тут им больше некого ловить. Здесь Эстель и решила подыграть. Медленный танец не шел долго, а когда он кончился, то обе уже были навеселе. Такие танцы Британи давались очень даже хорошо. Пару она вела медленно, и также медленно она вышла из круга людей, выпав на траву в еще более приподнятом настроении. Такой цирк и Эстель развеселил, а в особенности сейчас на них глазели те самое идиоты, что только что подумывали о том, как бы кого из них пригласить на танец. Это потом можно припомнить как веселый случай, подумала Эстель и забыла об этом уже надолго. Она расположилась рядом с Британи на траве и подумывала о том, что было бы неплохо улизнуть, когда Британи уснет. Девочки даже не старались разговориться. Одна ждала, а другая тихонько начинала засыпать, несмотря на шумный народ рядом. Все сейчас казались веселее, чем обычно. Это слегка раздражало слух, но все же было терпимее тишины, которая часто присутствовала в доме. Британи никак не засыпала до конца, но вскоре решила отлучиться по своим «очень важным делам». После того, как она указала, что будет примерно часа через два, а может три, на счастье Эстель ее надоедливая спутница испарилась где-то в толпе. Наконец. Она развалилась на траве в полный свой рост, раскрыв пошире руки. Вот уж бывает, когда люди надоедают. «Друзей, видимо, у Британи нет совсем, и держится она за Эстель так, как только может.» Эстель так выдумала легкое оправдание для надоедливости Брит, а сама перевалилась на одни бок. В последнее время еще и по ночам не спится. Но, к сожалению, поспать ей долго совсем не пришлось, ведь уже за какое-то время очень ехидные молодые люди приглядели, что Эстель осталась одна, без своей спутницы. Они обступили девушку по кругу. Уж очень интересные и одновременно неприятные эти ребята казались, а мимо люди только разводили на них руками. А те покажут им жестами, что дело не их, и все. Эстель тут уже поднялась и поняла, что тут ей опять покоя не будет. Один из молодых людей, которого вечно выталкивали свои, оправил свои черные кудри снова и подошел к Эстель так, что между ними и пальца просунуть было нельзя. Тип отвратительный, не меньше. Они пытались зажать ее в свой круг, подходя все ближе. А Эстель все скорее отходила назад. Она чувствовала, как ее стараются втолкнуть обратно, но это только продвигало ее к свободе. Уже отойдя на пару шагов от целой группы, Эстель заметила, что на нее смотрит не одна мелкая группа. Человек двадцать мужчин, при том не самого трезвого вида, выправляли свои плащи и пиджаки. И все равно, хоть и по самой чертовой моде, а одеты как самые бедные люди на земле. Это было больше похоже на цирк.
Ничего не сказав и схватив свои распустившиеся из косы рыжие волосы, Эстель пустилась бежать. Куда посмотрят глаза, пока сзади раздавался смех пьяных мужиков. По божески это было похоже на новый безумный цирк. за некоторое время бега, когда девушка выпустила свои рыжие волосы и поняла, что за ней не гонится ни одна не трезвая рожа, она смогла себя успокоить. Остановилась, вспоминая, куда она забежала и как вернуться на главную площадь. Вокруг пахло просто отвратительно. Какая-то тухлая рыба лежала у краев и гордо шагала убогая кошка с ободранным мехом. В каждом углу замкнутого дома была свалка: одежда, тряпье, посуда и остальные вещи. Всё валялось, как попало, и от всего этого хлама раздавался отвратительный смрад. Боже, какая незабываемая вонь. Плитка так и хрустит под ногами, расходясь надвое, со стен огромными кусками отваливается краска. Кажется, что даже небо помутнело, только Эстель перешагнула сюда. Но деваться некуда, чёрт знает этих дворовых повес. Те еще уроды бывают, не перестанешь удивляться. Эстель вышла из угла уже к середине, как раздался звонкий голос. Кричащая женщина то выбегала на балкон, то вбегала обратно в дом, и всё это сопровождалось беспрестанным бабским криком.
- Да как ты мог!- она вопила,- пропить всё в один день!?- слышались мычания, ор, вздохи.
Эстель вот уж двинулась дальше, не было желания выслушивать всю эту драму за окном дома, да и пахло всё-таки неприятно, как у уха её пролетел легкий свист, звон, удар и крики той бабы. Она наконец перестала носиться и остановилась на балконе.
- А ты чё тут делаешь?!- она угрожала кулаком с балкона,- иди, вон, воруй у других. А у нас и своего нету. -Рядом , на разбитой плитке лежала сковорода. Она была чёрная, вся заржавелая и несла тот же запах. Только что эта сковорода свистнула у уха Эстель и принадлежала той женщине с балкона. Оставаться здесь не хотелось совсем, поэтому Эстель, схватив свои косы в руки, усердно старалась бежать как можно скорее от этого убогого дома с убогими людьми.
Казалось, что таких людей на свете бывают единицы, которые кричат и бесятся на всех подряд, а вроде их найдёшь в любом дворе. А если весь этот дом состоит из «таких» людей? Это нормально или нет? Эстель выбежала из стен этого дома и, хотя там была все даже побитая плитка и жуткая атмосфера, была рада увидеть маленький мостик, ведущий через канал. Он был маленький, но аккуратный. Вот только жаль, что одна из частей моста, а именно то, за что люди держатся руками, обломалось в некоторых местах. Облокотившись на стену дома и закутавшись в рыжие волосы, можно было впасть в раздумья.
Всё же, несмотря на почти всё проведённое лето в Локарте, воспоминания о старом доме не покидали человека до сих пор. Не оттого ли это, что было беззаботно, еда всегда была вкусная, а вокруг были только самые интеллигентные люди? Да нет же. Это было так скучно, что, казалось, Эстель станет чопорной драматичной женщиной уже годам к двадцати. Но она была больше похожа на ребёнка, чем на хорошего преемника отца даже в свои двадцать два. Запах стружки до сих пор её раздражал как аллергия, а вера в будущее на сцене цвела внутри женского сердца. Что же, теперь придется терпеть некоторых пьяных, страшных, глупых людей, совершенно необразованных. Тут Британи – просто спасение. Говорить о романтиках с ней, конечно, дело невыносимое. Она жуткий реалист и не любит лишних чувств прилюдно, а зря. Людей тут она знает лучше чем приезжий человек, но не отпускать взрослую девушку погулять одну? Не объясняя причины? Это больше похоже на тиранию, чем на заботу. При том, она не мать Эстель. Может, в Локарте и есть те, кого надо бояться, но неужто их так много? Но сегодня Британи казалась очень весёлой, и даже слишком. Может быть, это влияние местного алкоголя? А что? Может быть вполне. Британи обычно не выпивает от слова совсем, но кого не проносит в некоторые моменты жизни, когда очень скучно или очень грустно? Тут уж дело каждого.
Мысли лились в разуме Эстель рекой и конца бы им так скоро не было, если не одно происшествие. Послышались крики оттуда, откуда выбегала девушка, придерживая свои волосы буквально минут двадцать назад. Но теперь пересекал двор совсем другой человек. Сам он хромал, в руке держал пиджак, больше похожий на тряпку, и двигался он к арке, которая выпускает людей из окружения пахнущих стен. Он все что-то шипел и хромал, шипел и хромал. Как же больно это было слушать. Вот, мужик уже доковылял до конца двора и, прихрамывая, всё извинялся. Голова его оказалась побита, рука дрожала. Искалеченный, он шёл к Эстель, и как-то не по душе стало его присутствие молодой девушке. А мужик даже и не думал подойти к ней, ему бы только дойти докуда-то, даже не знает докуда ему надо, что ему надо. Эстель вышла из арки, перестав облокачиваться на жёлтые стены и вышла подальше, чтобы мужик прошёл мимо, да и не видел её. Она остановилась примерно за метров пять от выхода, куда тихо ковылял бедняк. Он показался очень скоро, говорил, но дела ей до него не было. Еще один урод, которых и слушать не стоит. Все их деньги итак летят в бары. Что же тут еще говорить. Сколько то мужик стоял на ногах и смотрел, похоже думал, чего ему хочется сделать. Мост впереди, можно пойти туда, а еще можно пойти направо, а еще налево, где стоит Эстель. Но, к счастью девушки, бедный, запачканный в грязи, не видящий ничего человек пошел направо, спотыкаясь о каждую отходящую плитку. Легким бегом, почти неслышно, Эстель перебежала пять метров и оказалась у моста. Хороший был мост конечно, красивый, но старый. Она зашла на него, прощупывая почти полностью развалившуюся плитку, чтобы насладиться видом канала. Было приятно чувствовать влажный воздух, более-менее приятный запах, слушать воду, точнее, вслушиваться в неё. Спокойствие. Оно было везде в Локарт, но оно было не такое, как вода. Тишина и скука - это спокойные дни города, а спокойствие воды - это другое, причём совсем. Эстель улеглась головой и руками на поручни. Теперь захотелось поспать. Но угнетающая атмосфера была создана для того, чтобы в ней спать, а тут даже небо казалось темнее обычного голубого. Как бы не хотелось, а тут не выспишься. Эстель поэтому и пришлось поднять голову с поручней и, чтобы занять себя еще на немного, осмотреть всё вокруг. Оказалось, что под брусчаткой застряли ленты чьего-то чепца, который был внешне не дурной. Мода на них, конечно, прошла ещё век назад, но иногда моды можно и поостеречься, если вещь сильно понравится женщине. А если она и понравится, то точно она это возьмет. Эстель подлетела к застрявшей ленте и стукнула по ней своим каблуком - ничего. Стукнула посильней - пошла трещина. К удивлению Эстель, плитка здесь была уже выложена на совесть, ничего не скажешь. Пришлось бить еще, и еще, и еще, пока хриплый голос не послышался из-за спины девушки.
- Девушка, прошу вас!- этот кто-то дернул её очень сильно за рукав, повернув её себе лицом сразу.
