Но случилось одно маленькое чудо. Свеча стояла рядом с Эстель. С перевязанным ртом и руками она увидела шанс. Горящий огонёк сейчас – спасение.
- Подпалю верёвку, - подумала Эстель, - и выйду через окно. А там и до помощи недалеко.
Перевернувшись на бок, как сосиска, Эстель подставила свои руки, завёрнутые за спину, огню. Чувствовалось, что верёвка тихонько начинала тлеть, но вместе с верёвкой, похоже, подпаливалась ещё и кожа. Но важно ли это сейчас? Прошла какое-то время, и пламя огня стало очень тусклым. Но верёвка уже была разорвана, а значит, и руки свободны. Девушка наскоро отвязала верёвки с колен и голеней, достала тряпки изо рта и встала в полный рост. Ноги держали крепко, а вот ручки сильно подводили, не желая подниматься. Но, стоило деве сделать шаг, как она повалилась на пол с грохотом.
- Ну ничего. Сейчас научимся опять ходить и уйдём. – сказала она про себя. И стало опять получаться. Всё же не разучишься ходить за какие-то семь дней. Была уже ночь и Британи должна была спать. Так думала Эстель, пока не услышала звук открывающейся дверцы чердака. свет пролился на лицо Британи в рыжем парике. «Эстель» поднималась по лестнице выше. Эстель встала как вкопанная, В поисках хоть какого-то оружия. Но в это время лицо «Эстель» уже смотрело в лицо Эстель.
- Я думала, что мы договорились, - промолвила «Эстель».
- Но я хочу на свободу, Британи!- гордо выпрямилась Эстель. – Я не позволю держать себя зд… - не успела договорить Эстель. Тело её свалили на пол. Она скрипнул под её лёгким телом, над которым висела фигура. В руке этой фигуры был нож. Руки были слишком слабы, чтобы справиться с сильными, хоть и болезненными ручонками.
- Я не позволю тебе выйти. Ты же всем расскажешь, какая я больная, - выкрикнула Эстель, переходя с крика на шёпот, - какая я жестокая. А я не хочу ни в какие больницы. Останься ты со мною. Будешь хорошо вести себя, я… я… - Британи бросилась обнимать Эстель прямо на полу. Её эмоции кидало из гнева с горе. Она несколько раз прокричала что-то прямо на ухо девушке, но потом снова мяукала как котёнок «ну останься со мной», «прошу тебя». Эстель лежала пластом. Она думала, что та сейчас уйдёт, затушит свечу и бросит свой нож за спиной. Но странное чувство приносил ветер из окна. Удушая тело в объятьях, Британи хватала его обеими руками. Почувствовав, что Эстель, растроганная такой чувственностью, подалась вперёд, она прижала девушку покрепче к себе. Ещё немного времени они сидели в холоде, обе бледные и холодные от того, что сейчас они переживают. Бледными были и их платья, испачканные в красной краске. Из окружал химический запах, удушающий. Руки Британи были сильно напряжены, одна из них держала заточенный нож. Эстель почувствовала, как эта рука медленно спускается вниз к полу, будто бы обвисая. Пот капельками выступил у неё на лбу. Но, услышав, как рукоять стукнула легонько по деревянной доске, она почувствовала такую любовь. Она решила оставить её в живых. Эстель прижала к себе заплаканное лицо и, улыбаясь из самой глубины души, прижала её к своей груди.
- Ты простишь меня? – спросила Эстель. – Я никому ничего не расскажу. Это останется тайной. Я помогу тебе прийти в себя.
- Правда? – Британи своим заплаканным лицом посмотрела на Эстель. – Я не хочу, чтобы ты ушла.
- Пожалуйста, оставь меня жить… - дрожь пробрала Эстель вновь когда нож взмыл вверх. Она нежно перехватила эту дрожащую то ли от холода, то ли от гнева руку. Сейчас шла битва на словах, в которой решится вопрос жизни и смерти. – Я сделаю всё, что ты захочешь. Правда. – Она подняла Британи на ноги. Они были обляпаны краской и жутко пахли. – И буду жить с тобой.
- Правда? – схватила Эстель за руки Британи. даже вцепилась в них, как в последнюю опору. Она точно была не в себе. Она не могла смотреть выше колена, руки её были сильно изранены и избиты, будто она колотила себя сама в последнее время.
- У тебя руки в синяках. Мы их полечим.
- хор.. ошо.
- А теперь пошли вниз, - сказала Эстель, уже подкрадываясь к спуску с чердака. снизу уже нёсся запах свежести. Эстель подхватила Британи за талию, обвив её руки у своей шеи. Как только она спустится, то бросит её и пустится бежать во всю прыть. У Британи не хватило бы сил. Она слишком измотана. Нога Эстель уже чувствовала первую ступеньку, как спину её пронзила ужасная боль. Руки машинально разжались, бросив изнемогающее тело на пол. Она пыталась нащупать рану, дышать стало слишком тяжело. Эстель стала задыхаться, глотать воздух мелкими частями. По спине стекала горячая кровь, мешаясь с бордовой краской. Она стояла на ногах, шатаясь и двигаясь в сторону окна. Сейчас она могла слезть отсюда по трубе, хотя бы попытаться. Сил ей прибавилось, когда фигура Британи начала вырастать и выпрямляться. Лицо её, белое и худое, освещала свеча. Она двигалась вперёд, преодолевая болезненную дрожь. Сейчас она кинется за ней, но будет слишком поздно. Ногами Эстель уже чувствовала точку опоры, и только проткнутая спина мешала ей сойти с подоконника. Рука зацепилась за карниз и ноги свесились с подоконника на те точки опоры, что смогли найти. Боль переходила в руки. Дикая боль. Очень жёсткая, как будто нож ещё находится в спине и режет мясо всё дальше. В какой то момент руки задрожали слишком сильно и оторвались от карниза. Еще момент, и Эстель соскользнёт вниз среди ночи. Упадёт и расшибёт себя до конца. Но, похоже, тому дан было случиться. Нога её предательски подвернулась на последнем шаге к трубе и спиной вниз Эстель слетела на сырую траву. Лицо чувствовало капли начинающегося дождя. Боли уже не было. Голодное тело и рассечённой спиной отошло на второй план. Глядя в окно, Британи удалилась с чердака, и Эстель уже слышала стук ступеней. Британи шагала вниз. Прогремела гроза. Дождь усилился вдвойне, смывая красные пятна с рук и щёк Эстель. Она поднималась на дрожащие, слабые, худые костлявые ноги, чувствуя вес сырого платья. Она пошатнулась назад, завидев, как прямой походкой, Британи шагала навстречу ей. Бежать, кажется больше некуда. Эстель нарочно начала отшатываться назад. Смерть дышала ей прямо в ухо. Край обрыва уже был под ногами Эстель, крики её ,почти неслышные из-за дождя, летели в сторону Британи. слезами заливалась теперь уже Эстель.
- Британи… Британи, пожалуйста. Прекрати. Пошли домой. – Заливалась она всё громче и громче, пока Британи не подошла вплотную к ней. – почему ты не хочешь оставить меня живой? – Британи уже точно не слышала её. Промокшие русо-серые волосы игрались с ветром.
- Эстель, - Британи вжала свои костлявые пальцы в плечи девушки. Обрыв был прямо за их спиной, - почему ты не хочешь понять меня.
- Зачем. – Эстель тряслась теперь ещё и от холода. Пальцы Британи уже сами пропитались красным цветом, отчего стали страшнее ещё больше.
- Я так хочу стать такой как ты… - шёпотом сказала Британи, - и я прямо сейчас стану тобой.
Последнее, что в своей жизни почувствовала Эстель – это лёгкий толчок, минутный полёт в бездну и столкновение с бушующей водой. В море только рассеялось красное пятно, и его видела только та «Эстель», которая теперь осталась в живых. Тело даже не всплыло на глаза девушки. Его унесло в бушующую даль. Теперь её нет. Осталась только память и несколько платьев от неё. «Эстель» стояла на самом краю, любуясь бушующим морем. В какой-то момент она свалилась на колени – сил её больше не хватало на то, чтобы стоять.
-Что я сделала?!- Лицо засинело, и капли дождя помешались со слезами. Вода колыхала траву, и за этими звуками не было слышно зова того человека, что бежал к дому-шкатулке в сопровождении ещё пары человек.
- Эстель! – кричал знакомый голос, - Эстель! – подбежав к ослабшей девушке, два человек оттащили «Эстель» подальше от края, подальше от моря. Её уложили горизонтально, ожидая, когда слёзы перестанут мешать говорить. Первые пара слов были несвязным бредом, но слова были вполне различимы.
- Она…. Упала.. в море… она там! – кричала «Эстель», вырываясь из рук доктора Харви. – Пожалуйста, пустите меня! Она там, Эмиль!- кричала она, обращаясь к голосу, который только что звал Эстель. Но Эмиль не слушал. Он лишь пригласил всех в дом, взял на руки тело обезумевшей. В доме было сухо. Мужчины покинули гостевую и оставили там старушку вместе с девушкой. Она больше не плакала и даже стояла на ногах ровно. Старушка отошла за своим платьем, оставив для девушки зеркало и платок.
- На ка. Утри красное с лица. – наказала старушка, убегая наверх в поисках платья. Британи, оставшись в одиночестве, схватила зеркало и платок. Но утираться она не стала. Повернув только зеркало на голову свою, Британи бросила его на пол. Руки онемели от страха. На звук сыплющегося стекла сбежались все в доме. Даже доктор Харви, не глядя на то, что девушка была в одной рубахе, вбежал в комнату, наблюдая тихонько за тем, как девушка судорожно лохмочет свои волосы.
- Эстель, - первым смекнул в чём дело Эмиль. Он протянул свою руку в сторону вперёд, но дева только оттолкнула её обратно.
- Я…я..- слова не лезли дальше горла, - я же седая.
Старушка аж крикнула, гладя теперь на «Эстель», но вскоре она разогнала мужчин от неодетой молодой девушки и стала одевать её в какое-то сиреневое платьишко с узкой талией.
- Не плачь, милая моя. Всё ещё будет хорошо. Ты всё нам расскажешь сейчас. – говорила старушка, застёгивая последнюю пуговицу. – мы тебе поможем. Доктор Харви даст тебе таблеточку, хорошая моя.
Вскоре все пятеро сидели за столом. Эмиль, Доктор Харви, старушка-домовладелица и ещё её молодой родственник. Она запивала чаем круассан, всё еще подрагивая. Эмиль обнимал её рядом, в надежде, что та так поскорее отойдёт от нервов. Наконец «Эстель» была готова к разговору, о чём оповестила гостей сама.
- Эстель, что-то случилось там, у обрыва. – Начал Эмиль, пытаясь зайти как можно дальше. – Ты сидела там вся в красном. – Британи поглядела в его глаза. Так он смотрел только на Эстель, только её он так обнимал.
- Она … - дрожащим голосом начала «Эстель».
- Что-то случилось с Британи? – тихонько спрашивал доктор Харви, садясь прямо напротив девушки. Он придвинул кружку с успокоительным средством.
- С Британи? – озадачилась она, - Британи больше нет.
- Как нет!? – воскликнула старушка.
- Она… она упала…
- Куда упала? – с носа доктора Харви слетели его очки. Они сразу отправились плавать в его кружке.
- Сейчас мы поссорились… и она кинулась прямо с обрыва, изранив себя ножом… - на глаза девушки наворачивались слёзы. Но только она знала, что слёзы эти не от страха текут по щекам, а потому они текут, что скоро Британи придётся поминать саму себя.
- Извините за такой вопрос, Эстель. Дорогая моя, а где это орудие? – сказал Харви, напяливая очки на нос.
- Там. Рядом со мной лежал. – На этом доктор ушёл из-за стола и направился на улицу, где всё еще шёл проливной дождь. Слёзы недолго душили её после возвращение Харви. Он не стал подходить к дамам и прошёл на кухню.
- Что ты будешь делать теперь, Эстель? – спросила старушка.
- Я? Эстель?- обернулась «Эстель», одаряя старушку непонимающим взглдом.
- Эстель. Ах . она ещё и забыла, как её зовут. Ужас какой. Страшно подумать, что же дальше то будет. Доктор Харви. Дайте ей ещё успокоительного. – вскричала старушка.
- Погодите. Погодите пожалуйста. Всё в порядке. Я вспомнила.
- Хорошо-хорошо. Я уж испугалась.
- Я хочу кое-что продать отсюда. Британи хотела сделать это, но не успела.
- Что же?
- Продать те картины с чердака.
- Какие.
- Ну… там много картин… странных. Она хотела везти их в город, но не успела. Вы поможете мне?
- Тебе хочется избавиться от них уже завтра? – спросил Эмиль.
- Да.
- Тогда завтра мы выдвинемся и увезём творения этой сумасшедшей в город. Там таких ценителей много, только скажи им, что это последний тираж. Они налетят как мухи. – Эстель заулыбалась ему в ответ, чему Эмиль был очень рад.
…
На оставшуюся ночь Эстель попросила всех остаться с ней. Она разложила гостей по разным комнатам. Старушка уснула в комнате Британи, а доктор Харви предпочёл уснуть прямо в кресле. Эмиль предлагал Эстель провести ночь с ним, но девушка вежливо отказала ему. Она сослалась на ужасное настроение. Эмиль с пониманием кивнул и удалился. Эстель прошла на чердак, оглядывая комнату. Свеча прогорела, а на подоконнике находились красные следы. Здесь новая Эстель зажгла пару ламп и оставила их гореть в разных частях комнаты. Чердак весь стал виден. Котёнок выскочил на знакомый запах и потёрся у ног хозяйки.
- Представляешь, Аморе, - начала девушка, опираясь на подоконник, - моя мечта сбылась. Теперь я не Британи, и у меня будет новая жизнь. – На это котёнок громко мяукнул. Эстель погладила его за ушком. – Я теперь поеду в город, продам дорого картины Британи. её ведь теперь нет. Представляешь? Скоро я буду плакать по себе самой. Это даже смешно. Но – главное. Я заберу тебя с собой в другой город. Пабло предложил мне уехать отсюда подальше. Сегодня мой счастливый день. – с этими словами Эстель взяла тряпку и стала убирать краску со стен и пола.
…
Наутро чердак был чист, пятна выведены. Запах краски выветрился через окно. Картины стояли около стен, всё ещё навевая жути на других. Когда Эмиль помогал Эстель вывозить их, он даже несколько раз вздрогнул и ругнулся. Эстель только осуждающим взглядом смотрела на него, говоря глазами, «нарисуй такое сам. Не до смеха будет». В городе поседевшую девушку прияли с восторгом. Была устроена выставка, с которой Эстель уехала, приобретя кучу денег. Множество странных личностей, которые были чаще всего одеты в серые плащи в поднятым воротником, покупали картины.
- «Какая работа! Этот автор мог бы стать знаменит на весь мир. Какие линии, какие черты» говорили они. По крайней мере, они пытались показаться понимающими в искусстве людьми. Деньги с Эмилем Эстель поделила пополам и рассталась с ним у старого причала. Дети там радостно поприветствовали Эстель, та покидала с ними камушки в море и, попрощавшись с мелкими детишками, уединилась в доме-шкатулке. Аморе бегал по первому этажу, скакал по комодикам и уже готовился к тому, чтобы прогуляться по сырой траве у дома. Выпуская котёнка на улицу, Эстель впускала в дом старушку Анну, которая обещалась приходить к ней каждый день по вечерам. Они отведали чаю, потом присоединился молодой родственник этой бабули. Его, как оказалось, звали тоже Эмиль. Они познакомились поближе и переговорили на пару разных тем. Недолгий визит закончился в восемь часов вечера.
-Ох, девочка. Скоро ведь тебе придётся искать новый дом. Здесь тебе оставаться будет нельзя, - сказала старушка, складывая чашки.
- Да уж, Анна. К сожалению, этот прекрасный дом останется пустовать до конца своих дней.
- Да кто его знает. Может, когда его опечатают, здесь поселятся зверушки. Даже если крысы, то какая разница? Это прекрасный дом, но для ужасной семейки.
- Может вы и правы, - Эстель похмурилась немного, а потом отставила и свою чашку на стол.
- Но я сразу говорю тебе, вставай давай, Эмиль. А… о чём это я? Я сразу говорю, что в нашем домике тебе всегда будут рады. Комнаты у нас есть очень хорошие и недорогие.
- Большое спасибо за вашу заботу, Анна. Давайте я провожу вас до двери. Я думаю, что вскоре смогу съехать из этого дома. Шум моря в последнее время напрягает до жути.
- Подпалю верёвку, - подумала Эстель, - и выйду через окно. А там и до помощи недалеко.
Перевернувшись на бок, как сосиска, Эстель подставила свои руки, завёрнутые за спину, огню. Чувствовалось, что верёвка тихонько начинала тлеть, но вместе с верёвкой, похоже, подпаливалась ещё и кожа. Но важно ли это сейчас? Прошла какое-то время, и пламя огня стало очень тусклым. Но верёвка уже была разорвана, а значит, и руки свободны. Девушка наскоро отвязала верёвки с колен и голеней, достала тряпки изо рта и встала в полный рост. Ноги держали крепко, а вот ручки сильно подводили, не желая подниматься. Но, стоило деве сделать шаг, как она повалилась на пол с грохотом.
- Ну ничего. Сейчас научимся опять ходить и уйдём. – сказала она про себя. И стало опять получаться. Всё же не разучишься ходить за какие-то семь дней. Была уже ночь и Британи должна была спать. Так думала Эстель, пока не услышала звук открывающейся дверцы чердака. свет пролился на лицо Британи в рыжем парике. «Эстель» поднималась по лестнице выше. Эстель встала как вкопанная, В поисках хоть какого-то оружия. Но в это время лицо «Эстель» уже смотрело в лицо Эстель.
- Я думала, что мы договорились, - промолвила «Эстель».
- Но я хочу на свободу, Британи!- гордо выпрямилась Эстель. – Я не позволю держать себя зд… - не успела договорить Эстель. Тело её свалили на пол. Она скрипнул под её лёгким телом, над которым висела фигура. В руке этой фигуры был нож. Руки были слишком слабы, чтобы справиться с сильными, хоть и болезненными ручонками.
- Я не позволю тебе выйти. Ты же всем расскажешь, какая я больная, - выкрикнула Эстель, переходя с крика на шёпот, - какая я жестокая. А я не хочу ни в какие больницы. Останься ты со мною. Будешь хорошо вести себя, я… я… - Британи бросилась обнимать Эстель прямо на полу. Её эмоции кидало из гнева с горе. Она несколько раз прокричала что-то прямо на ухо девушке, но потом снова мяукала как котёнок «ну останься со мной», «прошу тебя». Эстель лежала пластом. Она думала, что та сейчас уйдёт, затушит свечу и бросит свой нож за спиной. Но странное чувство приносил ветер из окна. Удушая тело в объятьях, Британи хватала его обеими руками. Почувствовав, что Эстель, растроганная такой чувственностью, подалась вперёд, она прижала девушку покрепче к себе. Ещё немного времени они сидели в холоде, обе бледные и холодные от того, что сейчас они переживают. Бледными были и их платья, испачканные в красной краске. Из окружал химический запах, удушающий. Руки Британи были сильно напряжены, одна из них держала заточенный нож. Эстель почувствовала, как эта рука медленно спускается вниз к полу, будто бы обвисая. Пот капельками выступил у неё на лбу. Но, услышав, как рукоять стукнула легонько по деревянной доске, она почувствовала такую любовь. Она решила оставить её в живых. Эстель прижала к себе заплаканное лицо и, улыбаясь из самой глубины души, прижала её к своей груди.
- Ты простишь меня? – спросила Эстель. – Я никому ничего не расскажу. Это останется тайной. Я помогу тебе прийти в себя.
- Правда? – Британи своим заплаканным лицом посмотрела на Эстель. – Я не хочу, чтобы ты ушла.
- Пожалуйста, оставь меня жить… - дрожь пробрала Эстель вновь когда нож взмыл вверх. Она нежно перехватила эту дрожащую то ли от холода, то ли от гнева руку. Сейчас шла битва на словах, в которой решится вопрос жизни и смерти. – Я сделаю всё, что ты захочешь. Правда. – Она подняла Британи на ноги. Они были обляпаны краской и жутко пахли. – И буду жить с тобой.
- Правда? – схватила Эстель за руки Британи. даже вцепилась в них, как в последнюю опору. Она точно была не в себе. Она не могла смотреть выше колена, руки её были сильно изранены и избиты, будто она колотила себя сама в последнее время.
- У тебя руки в синяках. Мы их полечим.
- хор.. ошо.
- А теперь пошли вниз, - сказала Эстель, уже подкрадываясь к спуску с чердака. снизу уже нёсся запах свежести. Эстель подхватила Британи за талию, обвив её руки у своей шеи. Как только она спустится, то бросит её и пустится бежать во всю прыть. У Британи не хватило бы сил. Она слишком измотана. Нога Эстель уже чувствовала первую ступеньку, как спину её пронзила ужасная боль. Руки машинально разжались, бросив изнемогающее тело на пол. Она пыталась нащупать рану, дышать стало слишком тяжело. Эстель стала задыхаться, глотать воздух мелкими частями. По спине стекала горячая кровь, мешаясь с бордовой краской. Она стояла на ногах, шатаясь и двигаясь в сторону окна. Сейчас она могла слезть отсюда по трубе, хотя бы попытаться. Сил ей прибавилось, когда фигура Британи начала вырастать и выпрямляться. Лицо её, белое и худое, освещала свеча. Она двигалась вперёд, преодолевая болезненную дрожь. Сейчас она кинется за ней, но будет слишком поздно. Ногами Эстель уже чувствовала точку опоры, и только проткнутая спина мешала ей сойти с подоконника. Рука зацепилась за карниз и ноги свесились с подоконника на те точки опоры, что смогли найти. Боль переходила в руки. Дикая боль. Очень жёсткая, как будто нож ещё находится в спине и режет мясо всё дальше. В какой то момент руки задрожали слишком сильно и оторвались от карниза. Еще момент, и Эстель соскользнёт вниз среди ночи. Упадёт и расшибёт себя до конца. Но, похоже, тому дан было случиться. Нога её предательски подвернулась на последнем шаге к трубе и спиной вниз Эстель слетела на сырую траву. Лицо чувствовало капли начинающегося дождя. Боли уже не было. Голодное тело и рассечённой спиной отошло на второй план. Глядя в окно, Британи удалилась с чердака, и Эстель уже слышала стук ступеней. Британи шагала вниз. Прогремела гроза. Дождь усилился вдвойне, смывая красные пятна с рук и щёк Эстель. Она поднималась на дрожащие, слабые, худые костлявые ноги, чувствуя вес сырого платья. Она пошатнулась назад, завидев, как прямой походкой, Британи шагала навстречу ей. Бежать, кажется больше некуда. Эстель нарочно начала отшатываться назад. Смерть дышала ей прямо в ухо. Край обрыва уже был под ногами Эстель, крики её ,почти неслышные из-за дождя, летели в сторону Британи. слезами заливалась теперь уже Эстель.
- Британи… Британи, пожалуйста. Прекрати. Пошли домой. – Заливалась она всё громче и громче, пока Британи не подошла вплотную к ней. – почему ты не хочешь оставить меня живой? – Британи уже точно не слышала её. Промокшие русо-серые волосы игрались с ветром.
- Эстель, - Британи вжала свои костлявые пальцы в плечи девушки. Обрыв был прямо за их спиной, - почему ты не хочешь понять меня.
- Зачем. – Эстель тряслась теперь ещё и от холода. Пальцы Британи уже сами пропитались красным цветом, отчего стали страшнее ещё больше.
- Я так хочу стать такой как ты… - шёпотом сказала Британи, - и я прямо сейчас стану тобой.
Последнее, что в своей жизни почувствовала Эстель – это лёгкий толчок, минутный полёт в бездну и столкновение с бушующей водой. В море только рассеялось красное пятно, и его видела только та «Эстель», которая теперь осталась в живых. Тело даже не всплыло на глаза девушки. Его унесло в бушующую даль. Теперь её нет. Осталась только память и несколько платьев от неё. «Эстель» стояла на самом краю, любуясь бушующим морем. В какой-то момент она свалилась на колени – сил её больше не хватало на то, чтобы стоять.
-Что я сделала?!- Лицо засинело, и капли дождя помешались со слезами. Вода колыхала траву, и за этими звуками не было слышно зова того человека, что бежал к дому-шкатулке в сопровождении ещё пары человек.
- Эстель! – кричал знакомый голос, - Эстель! – подбежав к ослабшей девушке, два человек оттащили «Эстель» подальше от края, подальше от моря. Её уложили горизонтально, ожидая, когда слёзы перестанут мешать говорить. Первые пара слов были несвязным бредом, но слова были вполне различимы.
- Она…. Упала.. в море… она там! – кричала «Эстель», вырываясь из рук доктора Харви. – Пожалуйста, пустите меня! Она там, Эмиль!- кричала она, обращаясь к голосу, который только что звал Эстель. Но Эмиль не слушал. Он лишь пригласил всех в дом, взял на руки тело обезумевшей. В доме было сухо. Мужчины покинули гостевую и оставили там старушку вместе с девушкой. Она больше не плакала и даже стояла на ногах ровно. Старушка отошла за своим платьем, оставив для девушки зеркало и платок.
- На ка. Утри красное с лица. – наказала старушка, убегая наверх в поисках платья. Британи, оставшись в одиночестве, схватила зеркало и платок. Но утираться она не стала. Повернув только зеркало на голову свою, Британи бросила его на пол. Руки онемели от страха. На звук сыплющегося стекла сбежались все в доме. Даже доктор Харви, не глядя на то, что девушка была в одной рубахе, вбежал в комнату, наблюдая тихонько за тем, как девушка судорожно лохмочет свои волосы.
- Эстель, - первым смекнул в чём дело Эмиль. Он протянул свою руку в сторону вперёд, но дева только оттолкнула её обратно.
- Я…я..- слова не лезли дальше горла, - я же седая.
Старушка аж крикнула, гладя теперь на «Эстель», но вскоре она разогнала мужчин от неодетой молодой девушки и стала одевать её в какое-то сиреневое платьишко с узкой талией.
- Не плачь, милая моя. Всё ещё будет хорошо. Ты всё нам расскажешь сейчас. – говорила старушка, застёгивая последнюю пуговицу. – мы тебе поможем. Доктор Харви даст тебе таблеточку, хорошая моя.
Вскоре все пятеро сидели за столом. Эмиль, Доктор Харви, старушка-домовладелица и ещё её молодой родственник. Она запивала чаем круассан, всё еще подрагивая. Эмиль обнимал её рядом, в надежде, что та так поскорее отойдёт от нервов. Наконец «Эстель» была готова к разговору, о чём оповестила гостей сама.
- Эстель, что-то случилось там, у обрыва. – Начал Эмиль, пытаясь зайти как можно дальше. – Ты сидела там вся в красном. – Британи поглядела в его глаза. Так он смотрел только на Эстель, только её он так обнимал.
- Она … - дрожащим голосом начала «Эстель».
- Что-то случилось с Британи? – тихонько спрашивал доктор Харви, садясь прямо напротив девушки. Он придвинул кружку с успокоительным средством.
- С Британи? – озадачилась она, - Британи больше нет.
- Как нет!? – воскликнула старушка.
- Она… она упала…
- Куда упала? – с носа доктора Харви слетели его очки. Они сразу отправились плавать в его кружке.
- Сейчас мы поссорились… и она кинулась прямо с обрыва, изранив себя ножом… - на глаза девушки наворачивались слёзы. Но только она знала, что слёзы эти не от страха текут по щекам, а потому они текут, что скоро Британи придётся поминать саму себя.
- Извините за такой вопрос, Эстель. Дорогая моя, а где это орудие? – сказал Харви, напяливая очки на нос.
- Там. Рядом со мной лежал. – На этом доктор ушёл из-за стола и направился на улицу, где всё еще шёл проливной дождь. Слёзы недолго душили её после возвращение Харви. Он не стал подходить к дамам и прошёл на кухню.
- Что ты будешь делать теперь, Эстель? – спросила старушка.
- Я? Эстель?- обернулась «Эстель», одаряя старушку непонимающим взглдом.
- Эстель. Ах . она ещё и забыла, как её зовут. Ужас какой. Страшно подумать, что же дальше то будет. Доктор Харви. Дайте ей ещё успокоительного. – вскричала старушка.
- Погодите. Погодите пожалуйста. Всё в порядке. Я вспомнила.
- Хорошо-хорошо. Я уж испугалась.
- Я хочу кое-что продать отсюда. Британи хотела сделать это, но не успела.
- Что же?
- Продать те картины с чердака.
- Какие.
- Ну… там много картин… странных. Она хотела везти их в город, но не успела. Вы поможете мне?
- Тебе хочется избавиться от них уже завтра? – спросил Эмиль.
- Да.
- Тогда завтра мы выдвинемся и увезём творения этой сумасшедшей в город. Там таких ценителей много, только скажи им, что это последний тираж. Они налетят как мухи. – Эстель заулыбалась ему в ответ, чему Эмиль был очень рад.
…
На оставшуюся ночь Эстель попросила всех остаться с ней. Она разложила гостей по разным комнатам. Старушка уснула в комнате Британи, а доктор Харви предпочёл уснуть прямо в кресле. Эмиль предлагал Эстель провести ночь с ним, но девушка вежливо отказала ему. Она сослалась на ужасное настроение. Эмиль с пониманием кивнул и удалился. Эстель прошла на чердак, оглядывая комнату. Свеча прогорела, а на подоконнике находились красные следы. Здесь новая Эстель зажгла пару ламп и оставила их гореть в разных частях комнаты. Чердак весь стал виден. Котёнок выскочил на знакомый запах и потёрся у ног хозяйки.
- Представляешь, Аморе, - начала девушка, опираясь на подоконник, - моя мечта сбылась. Теперь я не Британи, и у меня будет новая жизнь. – На это котёнок громко мяукнул. Эстель погладила его за ушком. – Я теперь поеду в город, продам дорого картины Британи. её ведь теперь нет. Представляешь? Скоро я буду плакать по себе самой. Это даже смешно. Но – главное. Я заберу тебя с собой в другой город. Пабло предложил мне уехать отсюда подальше. Сегодня мой счастливый день. – с этими словами Эстель взяла тряпку и стала убирать краску со стен и пола.
…
Наутро чердак был чист, пятна выведены. Запах краски выветрился через окно. Картины стояли около стен, всё ещё навевая жути на других. Когда Эмиль помогал Эстель вывозить их, он даже несколько раз вздрогнул и ругнулся. Эстель только осуждающим взглядом смотрела на него, говоря глазами, «нарисуй такое сам. Не до смеха будет». В городе поседевшую девушку прияли с восторгом. Была устроена выставка, с которой Эстель уехала, приобретя кучу денег. Множество странных личностей, которые были чаще всего одеты в серые плащи в поднятым воротником, покупали картины.
- «Какая работа! Этот автор мог бы стать знаменит на весь мир. Какие линии, какие черты» говорили они. По крайней мере, они пытались показаться понимающими в искусстве людьми. Деньги с Эмилем Эстель поделила пополам и рассталась с ним у старого причала. Дети там радостно поприветствовали Эстель, та покидала с ними камушки в море и, попрощавшись с мелкими детишками, уединилась в доме-шкатулке. Аморе бегал по первому этажу, скакал по комодикам и уже готовился к тому, чтобы прогуляться по сырой траве у дома. Выпуская котёнка на улицу, Эстель впускала в дом старушку Анну, которая обещалась приходить к ней каждый день по вечерам. Они отведали чаю, потом присоединился молодой родственник этой бабули. Его, как оказалось, звали тоже Эмиль. Они познакомились поближе и переговорили на пару разных тем. Недолгий визит закончился в восемь часов вечера.
-Ох, девочка. Скоро ведь тебе придётся искать новый дом. Здесь тебе оставаться будет нельзя, - сказала старушка, складывая чашки.
- Да уж, Анна. К сожалению, этот прекрасный дом останется пустовать до конца своих дней.
- Да кто его знает. Может, когда его опечатают, здесь поселятся зверушки. Даже если крысы, то какая разница? Это прекрасный дом, но для ужасной семейки.
- Может вы и правы, - Эстель похмурилась немного, а потом отставила и свою чашку на стол.
- Но я сразу говорю тебе, вставай давай, Эмиль. А… о чём это я? Я сразу говорю, что в нашем домике тебе всегда будут рады. Комнаты у нас есть очень хорошие и недорогие.
- Большое спасибо за вашу заботу, Анна. Давайте я провожу вас до двери. Я думаю, что вскоре смогу съехать из этого дома. Шум моря в последнее время напрягает до жути.
