Рассказывал также о своем беспутном отрочестве, но о девушках, что были до неё, рассказывал как-то вскользь. Лерка догадывалась, что что-то болезненное было. Не мог же человек дожить до двадцати трех лет, а именно столько ему было, когда они познакомились, и не обжечься об отношения.
Рассуждая об этом, Лера пришла к выводу, что у них обоих могло просто не хватить опыта, чтобы понять всё правильно.
Могли ли они ошибиться? Может быть.
Могли ли поторопиться? Да, конечно, могли.
Должно ли это расставание стать для Леры тем самым болезненным разрывом, которое бывает
в жизни у каждого человека? Да, несомненно, могло.
А Матвей? Какая роль в её жизни была отведена ему? Должен ли он стать тем, кто будет для неё родственной душой? Могла ли она просто не разглядеть его истинный лик под маской ловеласа?
Лера внимательно прислушивалась к себе, пытаясь понять, что она чувствовала к нему тогда, а самое главное, что чувствует сейчас?
Могло ли быть так, что она поторопилась тогда, когда потянулась к Паше и поцеловала его? Могло быть так, что она поторопилась, сказав «да» на его предложение выйти замуж?
Да, это вполне возможно.
Лера отвечала на свои вопросы с сомнением. Эти «вполне возможно» и «может быть» не давали ей перечеркнуть всё, что было между ними. Ведь не могло же всё это стать просто следствием ошибки!
Она отказывалась в это верить, эти мысли отзывались удушающей болью в груди.
- Ты сумасшедшая, - с придыханием проговорил мужчина, прижимая к себе полуобнаженную девушку. Стоило бы как все взрослые люди разместиться в спальне на большой мягкой кровати, но случилось, как случилось. Кухонный стол отнял слишком много сил, до дивана они не добрались каких-то полтора метра. - Чувствую себя подростком. Сначала в машине, теперь так.
Матвей многозначительно выдохнул, утирая пот со лба. Галстук валялся где-то у входной двери, рубашка, как и брюки, была, расстегнута, но осталась на нем и была безбожно смята. Девушка лежала рядом. Её пиджак валялся на стуле, юбка на полу у того самого стола, наверное там же можно было найти бельё, а шелковый топ до дивана таки добрался и мирно висел на его спинке. На Лере же остались только черные чулки и туфли.
Она повернулась на бок и как-то странно смотрела. Он не мог понять, что именно его в этом взгляде смущает.
- Ну да-а, - протянула девушка. Бровки игриво поднялись, а горячая ладонь, лежавшая на животе Матвея, бесстыдно поползла ниже, - можно подумать подростки на такое способны.
"Черт его знает" - подумал мужчина. Способны ли подростки на такую страсть или такое только во взрослом кино бывает, но совсем откровенно, от Леры такого безрассудства он не ожидал. Нет, он не осуждал и не хотел упрекнуть её в распущенности. Ему это даже понравилось, чувства разгорелись с новой силой, в отношениях появилась некая перчинка. Просто он представлял себе её как-то иначе. Она казалась ему более скромной, более претенциозной, может даже чопорной. По крайней мере, именно такой она виделась ему при первой их встрече.
Так и подмывало спросить, а было ли так с Пашей? И как вообще было? Нет, не в плане подробностей, их как раз таки знать не хотелось. Матвею хотелось знать, что он лучше, что с ним ей лучше, чем с бывшим. Может это придало бы уверенности в себе, а может, избавило бы от ревности. От банальной ревности к прошлому. Мужчине хотелось, чтобы она принадлежала ему целиком и полностью.
Было странно. Матвей никогда раньше не замечал за собой такого. Что там было у его предыдущих пассий, кто и в каких количествах? Да плевать ему было на это! А тут... Стоило только подумать, что она может вспоминать о бывшем муже с теплотой или не дай боже, с любовью... Стоило представить, а воображение у Моти богатое, что кто-то раньше прикасался к ней, что она вот так кого-то хотела... Его сгибало пополам от этой мысли. Ревность настолько сильная, настолько ослепляющая, накрывала его с головой, заглушая здравые мысли.
- Черт! - вырвало его из пучины собственных мыслей. Лера торопливо натягивала юбку.
- Ты, что хочешь уйти?
- Дай подумать, - нахмурилась она. Невозможно было понять всерьез она или опять кривляется. И это уже начинало раздражать, потому что он не понимал, как на это реагировать. Тем временем девушка оделась полностью и воевала с растрепанной прической. – Время, друг мой.
- Что время? – переспросил опешивший Матвей, продолжая полулежать на полу.
- Уже половина седьмого, через полчаса Паша приведет Алису с прогулки, - бросила она.
- Черт! - мужчина, было, подорвался с пола, поймав вопросительный взгляд любовницы. - Про тренировку совсем забыл.
Расстались у подъезда, разойдясь по разным машинам. Лера ехала домой, изо всех сил стараясь сконцентрироваться на дороге.
Волновалась перед встречей с мужем. После её стремительного побега на дачу ещё не прошло и недели. Она ничего ему не объясняла, даже вида не подала, что теперь всё знает. Написала смс, что хочет отдохнуть на свежем воздухе и уехала вместе с дочерью.
- А вот и мама! – мужчина сидел на лавке возле детской площадки и наблюдал за малышкой, раскачивающейся на качели.
- Привет, Маленькая, - при виде жены он встал, и хотел было обнять.
- Привет, - Лера холодно отстранилась.
Увидела его, и нахлынули воспоминания, все те болючие моменты. Как целовал другую, как этими же руками обнимал постороннюю девушку. На душе стало мерзко, к горлу подступила тошнота. И снова лавина боли обрушилась на неё, заставляя прямую спину ссутулиться под этой тяжестью. Внутри жгло и пульсировало, словно с едва заживших ожогов сдирали кожицу.
- Ты как, всё в порядке? – обеспокоенный взгляд мужа, как ножом по сердцу прошелся. «Притворяется или, в самом деле, волнуется?» - подумала она, смотря на мужа, как на незнакомого человека.
Мужчина вздрогнул, такими ледяными глазами Лера смотрела на него. В груди завозилось что-то неприятное, липкое.
- Лера, ты бледная, что-то случилось? – не понимая, что происходит, спросил мужчина. Аккуратно, как хрупкую птицу, взял в руки её ладони. – У тебя руки ледяные, ты заболела?
Молодая женщина отстранилась резче, чем хотела. Раздражало его поведение, вся эта показная фальшивая забота. И всё же в глазах видела искреннюю обеспокоенность, и от этого делалось ещё больнее.
Неужели он настолько искусный лжец, что так достоверно изображает переживание за неё? Как можно, зачем так издеваться? Ком перекрыл горло, не давая возможности дышать нормально. В носу щипало, а кончики пальцев покалывало от напряжения.
- К чему всё это? – тихо, чтобы дочка не услышала, спросила Лера. Голос дрогнул, но она сумела сдержать желание разрыдаться или ударить его. – Можешь больше не изворачиваться, я всё знаю!
- Что, о чем ты говоришь? – нахмурился мужчина.
Холодное и отстраненное поведение Леры заставляло нервничать. Он уже понял, что в чем-то накосячил, но только в чем?
«Не могла же она узнать? Неужели Аня всё-таки рассказала?»
От этой мысли сердце застыло, покрываясь сковывающим льдом жуткого неконтролируемого страха. Он был уверен, такого не могло произойти. Стала бы Лера молчать, говорить вот так загадками?
- Лер, скажи уже, наконец, что случилось? Поговори со мной.
- Поговорить? – голос прозвучал как бесплотное эхо. Женщина моргнула и сжала губы, болезненно так.
Мужчина физически ощутил её боль, происхождение которой разгадать, никак не удавалось. Потянул было руки, чтобы обнять, успокоить, заверить, что всё будет хорошо, что не нужно бояться.
Она отпрянула. Как от чужого постороннего человека, приставшего к ней на улице. Это отчуждение хлестнула больнее пощечины, которую она залепила ему много лет назад.
- Да, нам нужно поговорить, - твердо выговорила она, неприятным официальным тоном. – Послезавтра, встретимся в ресторане у бизнес-центра. В половине второго, тебя устроит?
- Что? Лер, пойдём домой, - опешил Паша, проглатывая своё возмущение. – Поговорим, к чему всё вот это.
Смотрел на неё, а глаза от волнения бегали. В голове пульсировала навязчивая мысль. Жужжала приставучим комаром.
«Она знает! Она знает! Знает!»
Но спросить так ли это, не хватало смелости. Мужчина собрался было с духом, открыл рот, но Лера отвернулась и позвала Алису.
Павел погрузился в себя, увяз в собственных страхах и опасениях. Взывал к логике, стараясь убедить себя, что он ошибается. Что дело в чем-то другом.
- Пока, пап! – из оцепенения его вывел звонкий голосок дочки. Ася радостно махала ему, пока Лера застегивала на ней ремень.
- Пока, - оторопело выговорил он.
Мужчина вздрогнул, как от испуга, когда хлопнула дверь. Леркина Камри зашуршала по двору и скрылась за домами.
Руки сами сжались в кулаки. Он не понимал, что происходит. Вопреки интуиции, что во всё горло орала, он отказывался принимать, что такое вообще возможно.
Тело пока едва заметно потряхивало. Нервное напряжение разрасталось, заставляя сердце колотиться сильнее обычного. Ощущение чего-то неотвратимого повисло в воздухе. Словно бы где-то далеко за спиной зарождался сильный шторм, чей ледяной ветер уже чувствовался на коже. Далеко за пределами видимости, но уже осязаемый и неотвратимый, грозящий уничтожить тебя, размазать, как маленькую ничтожную букашку.
- Кирилл, здорова, - трясущимися руками мужчина набрал номер самого близкого друга.
- Здорова, - на звонок тот ответил не сразу. На заднем плане слышались голоса и характерное для тренажерного зала позвякивание.
- Есть предложение, - с ходу начал Паша, не давая другу опомниться. – Посидим, выпьем.
- А есть, что обмыть? – задорная усмешка хоть немного, но облегчила тягостное ощущение внутри.
- Да как тебе сказать.
- Пах? – по голосу, полному замешательства, Кирилл понял, что шутки не к месту. – Я на тренировке сейчас. Приходи, железо потягаешь, легче станет. Ну, а не станет, к Аресу махнём.
- Может лучше сразу?
- Давай, приезжай. Что ты теряешь, в конце концов? – друг начал его подбадривать. – Мот тоже тут.
- Сейчас буду, - не в силах спорить, произнёс мужчина.
Наскоро запихнув в сумку майку и треники с кроссовками, более-менее подходящими для спортзала, Павел отправился к друзьям.
Уже лет пять, наверное, он не появлялся в тренажерке, хотя раньше регулярно посещал занятия.
Ещё на входе повеяло легкой ностальгией, здесь ничего не изменилось, кроме свеженькой краски на стенах.
«Бежевенькая, чтобы не так уныло» - хмыкнул Пашка, окидывая взглядом холл. Прошел в раздевалку, повесил на крючок одежду, натянул сменку и встал перед зеркалом, висящим всё на том же месте, как и много-много лет назад. В те времена, когда их четвёрка впервые пришла сюда, записываться в секцию по боксу. Арес прибился к их компании много позже и всегда был далёк от спорта.
Сопляки такие были, самому забавно было вспоминать. Насмотрелись по телевизору бокса и понеслось. Фантазировали, лелеяли в мечтах, как будут пафосно выходить на ринг, биться до последних сил, непременно отправляя соперника в нокаут.
Длинный, как шпала Матвей, мелкий и тощий Кирилл, лопоухий Тимур и Пашка, пухлый увалень. И каждый мечтал, каждый видел себя легендарным чемпионом.
Пашка хмыкнул, припоминая плакат с изображением Феликса Тринидада, который отец ему чудом достал когда-то.
Как же тогда было просто и так мало нужно было для счастья.
Когда вошел в сам зал, Кирилл заметил его сразу. Единственный, кто остался в спорте. Ушел в кикбоксинг и теперь тренирует ребят.
- Всё, работай, - бросил он своему ученику, похлопав по груше.
- Учишь? – улыбнулся мужчина, после крепкого рукопожатия.
- Этот сам кого хочешь, научит, - Кирилл проследил за взглядом Павла. Молодой парень колошматил грушу, как в последний раз. – Первое место среди юношей брал раньше, сейчас разленился, наверное, как ты прям.
Звучало с укором. Кирилл гоготнул, бросая взгляд на округлившийся живот Пашки.
- Вот только про холм славы шутить не нужно, - вздохнул Паша. Как бы от этого места не веяло ностальгией, мысли скатывались обратно в болото текущих проблем.
- О, решил заменить холм славы на стальной пресс? – послышалось сзади ехидное.
- Сука, - беззлобно выматерился мужчина.
Матвей, довольный своей шуткой, расплывался в ехидной лыбе. Стягивал запястья напульсниками, глядя на штангу.
- Кир, подстрахуешь?
- Не перни, - гоготнул Пашка, ловя кислый взгляд оппонента. Столько лет прошло, а Матвею всё ещё неловко можно подумать.
Дальше тренировка шла практически без разговоров. Павел размялся и под строгим взором Кирилла делал упражнения.
- Всё, с меня хватит! – бросив канаты, он едва не повалился на пол. Мышцы забились и одеревенели, гудели от напряжения. – На хрен вас с вашим зожем.
- Не сиди, ходи и дыши! – похлопал по широкой спине друг.
Стараясь выравнивать дыхание, мужчина все же остался стоять на месте.
В зале уже никого не осталось. Матвей уже сидел на краю ринга, спиной опираясь на канаты, и с интересом наблюдал за происходящим.
- Чего Паха, сдох? – не без чувства собственного превосходства, выдал он.
- Пошел ты, - Паша показал Моте понятную фигуру из трёх пальцев.
- Так оно, расслабишься и ни хрена уже не осталось.
Простая фраза звучала двусмысленно, но измотанный тренировкой мужчина только отмахнулся.
- Нормально всё, - Кирилл протянул своему подопечному бутылку воды. – Пей мелкими глотками, а то опять захлебнёшься, как на отборочном в девяносто пятом.
Паша благодарно кивнул, стараясь сдержать желание влить в себя всю бутылку разом.
- У тебя же хороший метаболизм, пей больше воды, перестань жрать всякое говно типа бургеров и ходи в зал, пару раз в неделю тебе за глаза хватит, - Кир говорил со знанием дела, не одного мальчишку поставил на правильный путь и довел до соревнований и побед. - Месяца через три придёшь в форму.
- Ага, или копыта отброшу прямо тут, - всё ещё пыхтя, выговорил Павел. – Я подумаю.
Кирилл присел на мат и похлопал рядом с собой.
- Ну, рассказывай, а то по телефону у тебя голос был, будто кто-то помер.
- Типун тебе на язык, - брякнул Матвей. – Пах, а ты чего посерел-то? Лерка бросила?
Павел резко вскинул голову, приковывая к мужчине тяжелый, нахмурившийся взгляд. Вопрос, как удар под рёбра. Просто так ли? Да и фраза эта, так и несло от неё чем-то нехорошим.
- В смысле? – встрял в разговор Кирилл. Он переводил удивлённый взгляд с одного на другого и все больше хмурился. Выразительные брови поползли вверх. Глаза недобро щурились, глядя на Матвея.
- Не шутит так, - хрипло бросил мужчина, после долгой паузы, которая, казалось, вот-вот размажет его. Ждал, что друг отмахнётся, сошлётся на шутку. Друг молчал.
- Пацаны? – протянул Кир. Не дождавшись ответа, продолжил: – Мот, серьёзно, такая себе шутка.
- Ты говорил с ней? – не обращая внимания на замечание, заговорил Павел. Стало как-то тяжело дышать, словно облепило чем-то плотным и склизким. Ощущение шторма за спиной усиливалось с каждой секундой, внезапно ставшей неестественно длинной.
Матвей сидел выше, но без этого смотрел будто свысока. Недобро смотрел. Знал бы Павел всю правду, понял бы этот взгляд. Осуждение, немного издёвки и гаденькая так неприятная душе ревность смешались в нём.
- Да он гонит! – попытался рассмеяться Кирилл, но моментально осёкся.
Рассуждая об этом, Лера пришла к выводу, что у них обоих могло просто не хватить опыта, чтобы понять всё правильно.
Могли ли они ошибиться? Может быть.
Могли ли поторопиться? Да, конечно, могли.
Должно ли это расставание стать для Леры тем самым болезненным разрывом, которое бывает
в жизни у каждого человека? Да, несомненно, могло.
А Матвей? Какая роль в её жизни была отведена ему? Должен ли он стать тем, кто будет для неё родственной душой? Могла ли она просто не разглядеть его истинный лик под маской ловеласа?
Лера внимательно прислушивалась к себе, пытаясь понять, что она чувствовала к нему тогда, а самое главное, что чувствует сейчас?
Могло ли быть так, что она поторопилась тогда, когда потянулась к Паше и поцеловала его? Могло быть так, что она поторопилась, сказав «да» на его предложение выйти замуж?
Да, это вполне возможно.
Лера отвечала на свои вопросы с сомнением. Эти «вполне возможно» и «может быть» не давали ей перечеркнуть всё, что было между ними. Ведь не могло же всё это стать просто следствием ошибки!
Она отказывалась в это верить, эти мысли отзывались удушающей болью в груди.
Глава восьмая
- Ты сумасшедшая, - с придыханием проговорил мужчина, прижимая к себе полуобнаженную девушку. Стоило бы как все взрослые люди разместиться в спальне на большой мягкой кровати, но случилось, как случилось. Кухонный стол отнял слишком много сил, до дивана они не добрались каких-то полтора метра. - Чувствую себя подростком. Сначала в машине, теперь так.
Матвей многозначительно выдохнул, утирая пот со лба. Галстук валялся где-то у входной двери, рубашка, как и брюки, была, расстегнута, но осталась на нем и была безбожно смята. Девушка лежала рядом. Её пиджак валялся на стуле, юбка на полу у того самого стола, наверное там же можно было найти бельё, а шелковый топ до дивана таки добрался и мирно висел на его спинке. На Лере же остались только черные чулки и туфли.
Она повернулась на бок и как-то странно смотрела. Он не мог понять, что именно его в этом взгляде смущает.
- Ну да-а, - протянула девушка. Бровки игриво поднялись, а горячая ладонь, лежавшая на животе Матвея, бесстыдно поползла ниже, - можно подумать подростки на такое способны.
"Черт его знает" - подумал мужчина. Способны ли подростки на такую страсть или такое только во взрослом кино бывает, но совсем откровенно, от Леры такого безрассудства он не ожидал. Нет, он не осуждал и не хотел упрекнуть её в распущенности. Ему это даже понравилось, чувства разгорелись с новой силой, в отношениях появилась некая перчинка. Просто он представлял себе её как-то иначе. Она казалась ему более скромной, более претенциозной, может даже чопорной. По крайней мере, именно такой она виделась ему при первой их встрече.
Так и подмывало спросить, а было ли так с Пашей? И как вообще было? Нет, не в плане подробностей, их как раз таки знать не хотелось. Матвею хотелось знать, что он лучше, что с ним ей лучше, чем с бывшим. Может это придало бы уверенности в себе, а может, избавило бы от ревности. От банальной ревности к прошлому. Мужчине хотелось, чтобы она принадлежала ему целиком и полностью.
Было странно. Матвей никогда раньше не замечал за собой такого. Что там было у его предыдущих пассий, кто и в каких количествах? Да плевать ему было на это! А тут... Стоило только подумать, что она может вспоминать о бывшем муже с теплотой или не дай боже, с любовью... Стоило представить, а воображение у Моти богатое, что кто-то раньше прикасался к ней, что она вот так кого-то хотела... Его сгибало пополам от этой мысли. Ревность настолько сильная, настолько ослепляющая, накрывала его с головой, заглушая здравые мысли.
- Черт! - вырвало его из пучины собственных мыслей. Лера торопливо натягивала юбку.
- Ты, что хочешь уйти?
- Дай подумать, - нахмурилась она. Невозможно было понять всерьез она или опять кривляется. И это уже начинало раздражать, потому что он не понимал, как на это реагировать. Тем временем девушка оделась полностью и воевала с растрепанной прической. – Время, друг мой.
- Что время? – переспросил опешивший Матвей, продолжая полулежать на полу.
- Уже половина седьмого, через полчаса Паша приведет Алису с прогулки, - бросила она.
- Черт! - мужчина, было, подорвался с пола, поймав вопросительный взгляд любовницы. - Про тренировку совсем забыл.
Расстались у подъезда, разойдясь по разным машинам. Лера ехала домой, изо всех сил стараясь сконцентрироваться на дороге.
Волновалась перед встречей с мужем. После её стремительного побега на дачу ещё не прошло и недели. Она ничего ему не объясняла, даже вида не подала, что теперь всё знает. Написала смс, что хочет отдохнуть на свежем воздухе и уехала вместе с дочерью.
- А вот и мама! – мужчина сидел на лавке возле детской площадки и наблюдал за малышкой, раскачивающейся на качели.
- Привет, Маленькая, - при виде жены он встал, и хотел было обнять.
- Привет, - Лера холодно отстранилась.
Увидела его, и нахлынули воспоминания, все те болючие моменты. Как целовал другую, как этими же руками обнимал постороннюю девушку. На душе стало мерзко, к горлу подступила тошнота. И снова лавина боли обрушилась на неё, заставляя прямую спину ссутулиться под этой тяжестью. Внутри жгло и пульсировало, словно с едва заживших ожогов сдирали кожицу.
- Ты как, всё в порядке? – обеспокоенный взгляд мужа, как ножом по сердцу прошелся. «Притворяется или, в самом деле, волнуется?» - подумала она, смотря на мужа, как на незнакомого человека.
Мужчина вздрогнул, такими ледяными глазами Лера смотрела на него. В груди завозилось что-то неприятное, липкое.
- Лера, ты бледная, что-то случилось? – не понимая, что происходит, спросил мужчина. Аккуратно, как хрупкую птицу, взял в руки её ладони. – У тебя руки ледяные, ты заболела?
Молодая женщина отстранилась резче, чем хотела. Раздражало его поведение, вся эта показная фальшивая забота. И всё же в глазах видела искреннюю обеспокоенность, и от этого делалось ещё больнее.
Неужели он настолько искусный лжец, что так достоверно изображает переживание за неё? Как можно, зачем так издеваться? Ком перекрыл горло, не давая возможности дышать нормально. В носу щипало, а кончики пальцев покалывало от напряжения.
- К чему всё это? – тихо, чтобы дочка не услышала, спросила Лера. Голос дрогнул, но она сумела сдержать желание разрыдаться или ударить его. – Можешь больше не изворачиваться, я всё знаю!
- Что, о чем ты говоришь? – нахмурился мужчина.
Холодное и отстраненное поведение Леры заставляло нервничать. Он уже понял, что в чем-то накосячил, но только в чем?
«Не могла же она узнать? Неужели Аня всё-таки рассказала?»
От этой мысли сердце застыло, покрываясь сковывающим льдом жуткого неконтролируемого страха. Он был уверен, такого не могло произойти. Стала бы Лера молчать, говорить вот так загадками?
- Лер, скажи уже, наконец, что случилось? Поговори со мной.
- Поговорить? – голос прозвучал как бесплотное эхо. Женщина моргнула и сжала губы, болезненно так.
Мужчина физически ощутил её боль, происхождение которой разгадать, никак не удавалось. Потянул было руки, чтобы обнять, успокоить, заверить, что всё будет хорошо, что не нужно бояться.
Она отпрянула. Как от чужого постороннего человека, приставшего к ней на улице. Это отчуждение хлестнула больнее пощечины, которую она залепила ему много лет назад.
- Да, нам нужно поговорить, - твердо выговорила она, неприятным официальным тоном. – Послезавтра, встретимся в ресторане у бизнес-центра. В половине второго, тебя устроит?
- Что? Лер, пойдём домой, - опешил Паша, проглатывая своё возмущение. – Поговорим, к чему всё вот это.
Смотрел на неё, а глаза от волнения бегали. В голове пульсировала навязчивая мысль. Жужжала приставучим комаром.
«Она знает! Она знает! Знает!»
Но спросить так ли это, не хватало смелости. Мужчина собрался было с духом, открыл рот, но Лера отвернулась и позвала Алису.
Павел погрузился в себя, увяз в собственных страхах и опасениях. Взывал к логике, стараясь убедить себя, что он ошибается. Что дело в чем-то другом.
- Пока, пап! – из оцепенения его вывел звонкий голосок дочки. Ася радостно махала ему, пока Лера застегивала на ней ремень.
- Пока, - оторопело выговорил он.
Мужчина вздрогнул, как от испуга, когда хлопнула дверь. Леркина Камри зашуршала по двору и скрылась за домами.
Руки сами сжались в кулаки. Он не понимал, что происходит. Вопреки интуиции, что во всё горло орала, он отказывался принимать, что такое вообще возможно.
Тело пока едва заметно потряхивало. Нервное напряжение разрасталось, заставляя сердце колотиться сильнее обычного. Ощущение чего-то неотвратимого повисло в воздухе. Словно бы где-то далеко за спиной зарождался сильный шторм, чей ледяной ветер уже чувствовался на коже. Далеко за пределами видимости, но уже осязаемый и неотвратимый, грозящий уничтожить тебя, размазать, как маленькую ничтожную букашку.
- Кирилл, здорова, - трясущимися руками мужчина набрал номер самого близкого друга.
- Здорова, - на звонок тот ответил не сразу. На заднем плане слышались голоса и характерное для тренажерного зала позвякивание.
- Есть предложение, - с ходу начал Паша, не давая другу опомниться. – Посидим, выпьем.
- А есть, что обмыть? – задорная усмешка хоть немного, но облегчила тягостное ощущение внутри.
- Да как тебе сказать.
- Пах? – по голосу, полному замешательства, Кирилл понял, что шутки не к месту. – Я на тренировке сейчас. Приходи, железо потягаешь, легче станет. Ну, а не станет, к Аресу махнём.
- Может лучше сразу?
- Давай, приезжай. Что ты теряешь, в конце концов? – друг начал его подбадривать. – Мот тоже тут.
- Сейчас буду, - не в силах спорить, произнёс мужчина.
Наскоро запихнув в сумку майку и треники с кроссовками, более-менее подходящими для спортзала, Павел отправился к друзьям.
Уже лет пять, наверное, он не появлялся в тренажерке, хотя раньше регулярно посещал занятия.
Ещё на входе повеяло легкой ностальгией, здесь ничего не изменилось, кроме свеженькой краски на стенах.
«Бежевенькая, чтобы не так уныло» - хмыкнул Пашка, окидывая взглядом холл. Прошел в раздевалку, повесил на крючок одежду, натянул сменку и встал перед зеркалом, висящим всё на том же месте, как и много-много лет назад. В те времена, когда их четвёрка впервые пришла сюда, записываться в секцию по боксу. Арес прибился к их компании много позже и всегда был далёк от спорта.
Сопляки такие были, самому забавно было вспоминать. Насмотрелись по телевизору бокса и понеслось. Фантазировали, лелеяли в мечтах, как будут пафосно выходить на ринг, биться до последних сил, непременно отправляя соперника в нокаут.
Длинный, как шпала Матвей, мелкий и тощий Кирилл, лопоухий Тимур и Пашка, пухлый увалень. И каждый мечтал, каждый видел себя легендарным чемпионом.
Пашка хмыкнул, припоминая плакат с изображением Феликса Тринидада, который отец ему чудом достал когда-то.
Как же тогда было просто и так мало нужно было для счастья.
Когда вошел в сам зал, Кирилл заметил его сразу. Единственный, кто остался в спорте. Ушел в кикбоксинг и теперь тренирует ребят.
- Всё, работай, - бросил он своему ученику, похлопав по груше.
- Учишь? – улыбнулся мужчина, после крепкого рукопожатия.
- Этот сам кого хочешь, научит, - Кирилл проследил за взглядом Павла. Молодой парень колошматил грушу, как в последний раз. – Первое место среди юношей брал раньше, сейчас разленился, наверное, как ты прям.
Звучало с укором. Кирилл гоготнул, бросая взгляд на округлившийся живот Пашки.
- Вот только про холм славы шутить не нужно, - вздохнул Паша. Как бы от этого места не веяло ностальгией, мысли скатывались обратно в болото текущих проблем.
- О, решил заменить холм славы на стальной пресс? – послышалось сзади ехидное.
- Сука, - беззлобно выматерился мужчина.
Матвей, довольный своей шуткой, расплывался в ехидной лыбе. Стягивал запястья напульсниками, глядя на штангу.
- Кир, подстрахуешь?
- Не перни, - гоготнул Пашка, ловя кислый взгляд оппонента. Столько лет прошло, а Матвею всё ещё неловко можно подумать.
Дальше тренировка шла практически без разговоров. Павел размялся и под строгим взором Кирилла делал упражнения.
- Всё, с меня хватит! – бросив канаты, он едва не повалился на пол. Мышцы забились и одеревенели, гудели от напряжения. – На хрен вас с вашим зожем.
- Не сиди, ходи и дыши! – похлопал по широкой спине друг.
Стараясь выравнивать дыхание, мужчина все же остался стоять на месте.
В зале уже никого не осталось. Матвей уже сидел на краю ринга, спиной опираясь на канаты, и с интересом наблюдал за происходящим.
- Чего Паха, сдох? – не без чувства собственного превосходства, выдал он.
- Пошел ты, - Паша показал Моте понятную фигуру из трёх пальцев.
- Так оно, расслабишься и ни хрена уже не осталось.
Простая фраза звучала двусмысленно, но измотанный тренировкой мужчина только отмахнулся.
- Нормально всё, - Кирилл протянул своему подопечному бутылку воды. – Пей мелкими глотками, а то опять захлебнёшься, как на отборочном в девяносто пятом.
Паша благодарно кивнул, стараясь сдержать желание влить в себя всю бутылку разом.
- У тебя же хороший метаболизм, пей больше воды, перестань жрать всякое говно типа бургеров и ходи в зал, пару раз в неделю тебе за глаза хватит, - Кир говорил со знанием дела, не одного мальчишку поставил на правильный путь и довел до соревнований и побед. - Месяца через три придёшь в форму.
- Ага, или копыта отброшу прямо тут, - всё ещё пыхтя, выговорил Павел. – Я подумаю.
Кирилл присел на мат и похлопал рядом с собой.
- Ну, рассказывай, а то по телефону у тебя голос был, будто кто-то помер.
- Типун тебе на язык, - брякнул Матвей. – Пах, а ты чего посерел-то? Лерка бросила?
Павел резко вскинул голову, приковывая к мужчине тяжелый, нахмурившийся взгляд. Вопрос, как удар под рёбра. Просто так ли? Да и фраза эта, так и несло от неё чем-то нехорошим.
- В смысле? – встрял в разговор Кирилл. Он переводил удивлённый взгляд с одного на другого и все больше хмурился. Выразительные брови поползли вверх. Глаза недобро щурились, глядя на Матвея.
- Не шутит так, - хрипло бросил мужчина, после долгой паузы, которая, казалось, вот-вот размажет его. Ждал, что друг отмахнётся, сошлётся на шутку. Друг молчал.
- Пацаны? – протянул Кир. Не дождавшись ответа, продолжил: – Мот, серьёзно, такая себе шутка.
- Ты говорил с ней? – не обращая внимания на замечание, заговорил Павел. Стало как-то тяжело дышать, словно облепило чем-то плотным и склизким. Ощущение шторма за спиной усиливалось с каждой секундой, внезапно ставшей неестественно длинной.
Матвей сидел выше, но без этого смотрел будто свысока. Недобро смотрел. Знал бы Павел всю правду, понял бы этот взгляд. Осуждение, немного издёвки и гаденькая так неприятная душе ревность смешались в нём.
- Да он гонит! – попытался рассмеяться Кирилл, но моментально осёкся.
