— Катя, ты же Душа.
— Душа? — в глазах девушки появилось что-то кроме испуга.
— Душа, мы же вместе родились и всегда вместе были. Помнишь? Ты имя моё не выговаривала в детстве, Котя называла. Меня с тех пор Котом и кличут.
Она уже не пряталась за меня так явно, но всё же держалась рядом.
— Вот смотри, у меня фотографий куча наших! — он что-то отыскал в телефоне и протянул его девушке.
Она принялась листать и робко заулыбалась.
— Я, что такая красивая?
— Очень, — улыбнулась я и добавила: — Не бойся, он тебе ничего плохого не сделает.
Она доверчиво улыбнулась мне, а пролистав, остановилась на одном из фото и прерывисто всхлипнула.
На фото она и Костя, им лет по десять, может одиннадцать, качаются на качелях. На заднем плане домик из камня с высокими окнами, стены увиты растениями, деревья рядом усыпаны розовыми цветами.
— Я видела это место во сне, — тихо шепчет девушка. — Там вода рядом и бабушка, выпечкой пахнет. Я не знаю… почему я это помню?
Она бросает на нас растерянный взгляд, и Костя хочет что-то сказать, но я останавливаю его, потому что Рина продолжает говорить.
— Размытие лица, — она порывисто закрывает лицо руками. — Смех и кто-то обнимает меня. Ещё спина, кто-то сидит со мной. Спина к спине и мне уже не страшно…
— Ты помнишь, потому что всё это было, — Костя аккуратно обнимает её за плечи. — Домик у воды, это у бабушки в Абхазии.
Парень отнимает её руки от лица и заходит за спину. Встаёт в точности так, как и говорила она. Оба, как по щелчку опускаются на землю, подтягивают колени к груди, как и руки и прижимаются затылками.
Девушка закрывает глаза, прерывисто дышит.
— Мама говорит, что мы так же в животе у неё лежали.
У обоих слёзы на щеках.
— Я не помню, никого не помню, — всхлипывает Катя. — Чувство это, мне теперь спокойно. Я не помню, кто ты, но прошу… не оставляй меня.
— Не оставлю, Кать. Больше никогда.
Парень в очередной раз берётся за телефон.
— Отец, приезжайте, — говорит, едва сдерживая слёзы. — Я нашел Катю. Ань, скажи им адрес, пожалуйста, и подтверди, что у меня не съехала крыша.
С этими словами он передал мне трубку, и объясняться с шокированным Владиславом Валерьевичем пришлось мне.
Подтвердила, что парень не пьян и, что всё сказанное им правда. Сказала адрес и объяснила, как именно нас найти. Пока говорила с мужчиной, Костя и Катя так и сидели. Молча, закрыв глаза, позволяя себе выплакать всю боль и страх.
А по второй линии пытался прорваться Максим.
Мы опоздали на встречу больше чем на час. По телефону Макс пытался ругаться, но всё же выслушал мои скомканные объяснения, резко замолчал. Наверное, как и я, сначала не мог поверить в происходящее. Предлагал отложить встречу, но Костя твёрдо решил ехать.
Оказавшись в знакомом районе, я немного растерялась. Квартира Максима, как, оказалось, находилась в том же жилом комплексе, где и я прожила с Глебом около шести лет. Я понимала, что, скорее всего при Косте мужчина мне ничего не сделает, но встречаться с ним лишний раз не хотелось.
Нас встретила просторная студия в светлых тонах, по первому впечатлению не вязавшаяся с её хмурым и холодным, словно высеченным из гранита, хозяином. Больше всего удивляла не обстановка, а девушка, сидящая в большом мягком кресле с подушечкой под спиной.
Марина не обращала на нас внимания и просматривала что-то в телефоне. Костя объяснялся с Максимом, а я удивлённо следила за тем, как тонкий пальчик бывшей коллеги касается дисплея. Округлившийся живот сразу привлёк внимание. Она беременна? От Макса? Почему я не в курсе, хотя, наверное, и не должна. В конце концов, я с Максом не была в близких отношениях.
За стенкой послышался шум воды, затем мягко хлопнула дверь.
— Привет, ребят.
Я видела, кто вышел из ванной, и всё же не сразу поверила своим ушам. Лера тем временем прошла на кухню, достала из холодильника конверт со сдобой и заправила капсульную кофеварку.
— Кофе кому-нибудь сделать? — улыбнулась она. Встав на носочки, девушка потянулась за кружкой.
От высокого потолка отразился раскатистый гортанный смех, от которого я невольно вздрогнула. Так было непривычно видеть хозяина квартиры не с холодным каменным лицом.
— Вершинина, ты ни капли не изменилась. Ей богу, как в студенчество вернулся, — мужчина широко улыбался, от чего на гладко выбритых щеках появились ямочки.
Не знаю, игра ли света виновата, но глаза Максима словно блестели, светились каким-то внутренним теплым светом, от чего его гетерохромия делалась ещё более явной.
— Лучше бы помог, — Лера фыркнула совсем по-девичьи, мило сморщив нос. — Повырастали великаны и шкафы туда же.
Дальнейшая картина могла не умилить разве что камень. Мужчина подошел к девушке и, вытянув руки, достал кружки с верхней полки.
— Держи.
Он смотрел на неё с какой-то особенной теплотой. Не как влюблённый или родственник, как то совершенно иначе, словно бы, когда-то их что-то связывало, что-то, что им двоим приятно вспоминать.
— Обожаю твою непосредственность.
— Сам же сказал, чувствовать себя, как дома.
Подругу, кажется, его близкое присутствие ни капли не смущало. Даже наоборот, она выглядела более чем расслабленной и спокойной.
— Да я и не против, этой квартире не хватало женского присутствия.
Вроде и не флиртовали, но какая-то искра между ними словно пробегала.
Я перевела удивлённый взгляд на Марину, если она с Максом, то почему терпит его пусть и лёгкий флирт с другой?
— Ну, знакомить вас всех не нужно, я думаю, — лицо хозяина квартиры снова стало непроницаемым.
Лера, обхватив ладонями кружку, серьёзным взглядом смотрела на Костю.
— Давайте ближе к делу, — кивнула она, но дальше договорить не успела.
— Стойте, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?
Повеселевший было Костя, снова был напряжен. Брови то и дело сходились на переносице, губы поджаты.
— Что именно тебе непонятно? — Макс выглядит удивлённым. — Лера, твой адвокат. Если вдруг что, выступит в суде.
— У меня нет таких денег.
— Об этом не переживай, я делаю это по старой дружбе, — подруга улыбается Косте и слегка подмигивает Максу. — И про суд, я уверенна, что до этого не дойдёт. Слишком уж долго тебя мурыжат, Кость. Поверьте, если появился шанс избавиться от глухаря, в полиции им бы воспользовались. Дело громкое, раскрой его и получи признание начальства, а то и новые звёзды.
— Но свидетель, — напомнил Костя.
— Сильно сомневаюсь, что он вообще есть.
— Не стоит так категорично, — возразил парень.
— Даже если и так, экспертиза подтвердит твоё состояние аффекта, — вклиниваюсь я в разговор. Хочу напомнить, что он не убивал его, но Макс останавливает.
— Если его причастность всплывёт даже в виде слухов, Арсению будет всё равно на это, — говорит он совершенно серьёзно. — Я на его месте не стал бы разбираться. А, что до свидетеля, Кость, если ты про того поца, что на заброшке с тобой был, то ему ой, как опасно начинать говорить. Люди не идиоты и сразу поймут, кто стоит за всем этим.
— Согласна. Ему лучше помалкивать, не чужие навестят, так от своих же по башке получит, — кивнула Лера, протягивая Максу кружку. — Подержи, но не пей.
Из прихожей она вернулась с объемной папкой и шлепнула её на стол.
— Всё, что смогла нарыть по своим каналам, да и Олег подсобил.
Макс равнодушно открыл её и полистал содержимое.
— Домогательства, превышение скорости, вождение в нетрезвом виде. И, что нам это даст?
Домогательства? Что ж не все девушки, видимо, велись на красивое лицо и сладкие речи, но раз я об этом не слышала раньше, значит, ему это сошло с рук. А вождение в нетрезвом виде почему-то так и не привело к лишению прав.
— Это только начало, — хмыкает Лера, склоняясь над столом. — Вот.
Она выуживает один из листков и протягивает его мужчине.
— Наш товарищ, еще в 2008 году сбил человека.
— Это была случайность, он сам выскочил под колёса, — зачем-то встреваю в её рассказ. Помню эту ситуацию, но там всё довольно быстро разрешилось. — Илона это подтвердила.
— Ну, это его версия, — хозяин квартиры выжидающе смотрел на Леру.
— Именно! — кивает она. — Потерпевший спокойно переходил по зебре, когда наш герой на скорости снес его и ещё какое-то время волок по асфальту. И в машине он был один. Один из жителей дома напротив заснял этот момент, любитель подглядывать в чужие окна. Побоялся, что ему что-то будет и промолчал, когда следователь по квартирам ходил.
— Хочешь сказать и запись у тебя есть? — Макс хищно усмехнулся.
— И свидетель готов дать показания в суде, — кивает она.
— Как ты его вообще нашла, спустя столько лет?
Лера только пожала плечами, оставляя это как пищу для размышлений.
— Мать его прикрыла, опять, — вздыхаю я, почему-то это меня совсем не удивляет. Она всегда носилась с ним, как с писаной торбой. — А тот пострадавший, жив?
— Да, у него повреждён позвоночник и нужно лечение. Он согласен не обращаться в суд, если все расходы ему возместят, — успокоила меня Лера и добавила, переводя взгляд на Максима. — Сам Глеб на контакт идти отказывается. Звони Игорю Владимировичу, если не хочет, чтобы сын сел, пусть решает его проблемы.
— Жестокая ты женщина, — ухмыляется мужчина одобрительно.
— А что от меня требуется? — Марина потягиваясь, напоминает о себе.
Со всеми этими новостями я и забыла о вопросах, возникших в голове ранее.
— От тебя? — непонимающе выдаю я.
— Марина — наш план «Б», — спешит объясниться Лера. — Ань извини, но шила в мешке уже не утаить. Она ждет ребёнка от Глеба. А учитывая, что в связь с ним она вступала не совсем добровольно…
«Не совсем добровольно», что это значит? Неужели она хочет сказать, что Глеб мог изнасиловать её? И первым приходит недоверие: вокруг него всегда много женщин. Зачем ему брать кого-то силой, если может соблазнить почти любую?
Одёргиваю себя при этих мыслях. Затем же, зачем ему приспичило вернуть меня — просто потому что ему этого захотелось.
— Я пыталась сопротивляться, но была слишком пьяна, — девушка опустила глаза, щёки залил румянец. Она тихо сконфуженно уточнила: — Ведь это считается, я не давала своего согласия?
Она стыдится произошедшего, а мне становиться стыдно, что могла сомневаться в его словах. Я ведь и сама знаю, что Глеб способен на многое.
— Считается, — кивнула подруга и мягко взяла Марину за плечи. — Не нервничай, слышишь? Тебе нечего бояться, я буду рядом. Игорь — нормальный человек, адекватный. Просто расскажешь ему всё, как было.
Ошарашенная и растерянная я выхожу на незастекленный балкон. Шум города приводит в чувства, а осенний воздух холодит разгорячённое лицо.
День кажется слишком долгим. Настолько он богат на события, что голова кругом. И мне вроде бы схватиться за голову и ужаснуться.
От того, каким лицемерным чудовищем оказался Глеб. Поливал Костю грязью, обвинял в ужасных вещах, а сам оказался далеко не святым.
От того, что он воспользовался беспомощным состоянием Марины, кажется, так это назвала Лера. Несмотря на протесты, хоть и вялые, он спал с ней против воли. И теперь она носит ребёнка от него.
Остаётся верить, что девушка будет любить малыша. И он не вырастет таким, как отец.
От того, чем со мной поделился Костя. Видела его с сестрой, и в груди болело, когда представляла, что он был уверен в её смерти, уверен, что больше никогда не сможет пережить эти моменты с самым близким человеком.
Мне бы ужасаться, но я смотрю по ту сторону окна. Смотрю, как Костя, судя по жестам, что-то обстоятельно объясняет Лере и сквозь растерянность и небольшой шок, поднимается спокойствие. Ощущение уверенности — мы справимся, главное, что он рядом.
Парень словно чувствует мой взгляд, оборачивается, улыбается и вновь возвращается к разговору. И так тепло на душе становится от одного взгляда, от одной короткой улыбки, все страхи отступают обратно в темноту.
— Можно? — приоткрыв дверь, спрашивает Марина. Она робко топчется на пороге, что мне самой становится неловко. Непривычно видеть её такой: растерянной, смущённой, даже пристыженной.
— Конечно, — киваю я, и опираюсь на парапет, провожая взглядом машины.
— Мне так стыдно, — она становиться рядом, кутаясь в объемный кардиган. — Знаешь, я ведь тебе завидовала. Думала, ты как сыр в масле. И квартира, и машина, и по югам катаешься в год не по разу, и мужик красивый. Потом парня этого с тобой увидела… и такая злость взяла! Думала, почему кому-то всё, а мне ничего?! Думала, ты с жиру бесишься… думала отобью Глеба и всё. Такая дура была!
Она закрывает лицо руками, прячет глаза.
— Прости, что так вышло.
Я, наверное, должна ненавидеть её. Всё же она спала с моим мужчиной, хотела увести его, строила козни.
Но ничего кроме сочувствия к ней, у меня нет.
Мы обе поверили красивой картинке. Поверили в образ идеального состоятельного мужчины, который убережёт от всех бед, обогреет и защитит. Судили по одёжке и обе жестоко ошиблись. И кому досталось сильнее так сразу и не разберёшь.
— Не вини себя, — я мягко улыбаюсь ей. — В конце концов, это именно он мне изменял. Да и вообще, это всё теперь не важно. Какой у тебя срок?
— 22 недели, — улыбается она. Такие мягкие ленивые жесты и круглые щёчки — глаз радуется. Марину украшает материнство. — Пол не узнавала, пусть будет сюрприз.
Умиление вызывает то, как она поглаживает живот.
— Глеб знает?
Марина мотает головой.
— Мы разругались ещё до того, как я узнала про беременность. Да он бы не поверил, что от него, — бросает она обиженно. — Ты молодец, правильно сделала, что бросила его.
Я усмехаюсь. Мы никогда так просто и много не разговаривали. Я считала её высокомерной.
— Блин, ты в курсе, что он в телегонию верит?
Я прыскаю со смеху, была уверена, что смогла убедить мужчину, что это антинаучная ерунда.
Марина смотрит на меня и тоже начинает смеяться. Наверное, мы делаем это слишком громко, потому что Макс удивлённо таращится на нас, выглядывая на балкон.
А мы не можем остановиться, пока не начинаем задыхаться. Смех похож на истерику, но после него делается легче.
Сидя на пассажирском сидении, поглядываю то на Костю, то в окно. Огни вечернего города, пожарища осенней листвы и яркие вывески словно теряют резкость, смазываются из-за капель дождя, барабанящих по стеклу. Наш серый город выглядит, как на картинах импрессионистов.
Тишина салона, шум города и барабанящие капли дождя. Идеальная симфония спокойствия и размеренности жизни, но ладони потеют, сердце колотится так громко, что, кажется, Костя слышит его стук.
— Не волнуйся, — парень пытается улыбнуться, бросая на меня короткий взгляд. Следит за дорогой, крепко держа руль. Дождь расходится всё сильнее, дворники едва справляются с потоком воды.
— Душа? — в глазах девушки появилось что-то кроме испуга.
— Душа, мы же вместе родились и всегда вместе были. Помнишь? Ты имя моё не выговаривала в детстве, Котя называла. Меня с тех пор Котом и кличут.
Она уже не пряталась за меня так явно, но всё же держалась рядом.
— Вот смотри, у меня фотографий куча наших! — он что-то отыскал в телефоне и протянул его девушке.
Она принялась листать и робко заулыбалась.
— Я, что такая красивая?
— Очень, — улыбнулась я и добавила: — Не бойся, он тебе ничего плохого не сделает.
Она доверчиво улыбнулась мне, а пролистав, остановилась на одном из фото и прерывисто всхлипнула.
На фото она и Костя, им лет по десять, может одиннадцать, качаются на качелях. На заднем плане домик из камня с высокими окнами, стены увиты растениями, деревья рядом усыпаны розовыми цветами.
— Я видела это место во сне, — тихо шепчет девушка. — Там вода рядом и бабушка, выпечкой пахнет. Я не знаю… почему я это помню?
Она бросает на нас растерянный взгляд, и Костя хочет что-то сказать, но я останавливаю его, потому что Рина продолжает говорить.
— Размытие лица, — она порывисто закрывает лицо руками. — Смех и кто-то обнимает меня. Ещё спина, кто-то сидит со мной. Спина к спине и мне уже не страшно…
— Ты помнишь, потому что всё это было, — Костя аккуратно обнимает её за плечи. — Домик у воды, это у бабушки в Абхазии.
Парень отнимает её руки от лица и заходит за спину. Встаёт в точности так, как и говорила она. Оба, как по щелчку опускаются на землю, подтягивают колени к груди, как и руки и прижимаются затылками.
Девушка закрывает глаза, прерывисто дышит.
— Мама говорит, что мы так же в животе у неё лежали.
У обоих слёзы на щеках.
— Я не помню, никого не помню, — всхлипывает Катя. — Чувство это, мне теперь спокойно. Я не помню, кто ты, но прошу… не оставляй меня.
— Не оставлю, Кать. Больше никогда.
Парень в очередной раз берётся за телефон.
— Отец, приезжайте, — говорит, едва сдерживая слёзы. — Я нашел Катю. Ань, скажи им адрес, пожалуйста, и подтверди, что у меня не съехала крыша.
С этими словами он передал мне трубку, и объясняться с шокированным Владиславом Валерьевичем пришлось мне.
Подтвердила, что парень не пьян и, что всё сказанное им правда. Сказала адрес и объяснила, как именно нас найти. Пока говорила с мужчиной, Костя и Катя так и сидели. Молча, закрыв глаза, позволяя себе выплакать всю боль и страх.
А по второй линии пытался прорваться Максим.
Глава 32
Мы опоздали на встречу больше чем на час. По телефону Макс пытался ругаться, но всё же выслушал мои скомканные объяснения, резко замолчал. Наверное, как и я, сначала не мог поверить в происходящее. Предлагал отложить встречу, но Костя твёрдо решил ехать.
Оказавшись в знакомом районе, я немного растерялась. Квартира Максима, как, оказалось, находилась в том же жилом комплексе, где и я прожила с Глебом около шести лет. Я понимала, что, скорее всего при Косте мужчина мне ничего не сделает, но встречаться с ним лишний раз не хотелось.
Нас встретила просторная студия в светлых тонах, по первому впечатлению не вязавшаяся с её хмурым и холодным, словно высеченным из гранита, хозяином. Больше всего удивляла не обстановка, а девушка, сидящая в большом мягком кресле с подушечкой под спиной.
Марина не обращала на нас внимания и просматривала что-то в телефоне. Костя объяснялся с Максимом, а я удивлённо следила за тем, как тонкий пальчик бывшей коллеги касается дисплея. Округлившийся живот сразу привлёк внимание. Она беременна? От Макса? Почему я не в курсе, хотя, наверное, и не должна. В конце концов, я с Максом не была в близких отношениях.
За стенкой послышался шум воды, затем мягко хлопнула дверь.
— Привет, ребят.
Я видела, кто вышел из ванной, и всё же не сразу поверила своим ушам. Лера тем временем прошла на кухню, достала из холодильника конверт со сдобой и заправила капсульную кофеварку.
— Кофе кому-нибудь сделать? — улыбнулась она. Встав на носочки, девушка потянулась за кружкой.
От высокого потолка отразился раскатистый гортанный смех, от которого я невольно вздрогнула. Так было непривычно видеть хозяина квартиры не с холодным каменным лицом.
— Вершинина, ты ни капли не изменилась. Ей богу, как в студенчество вернулся, — мужчина широко улыбался, от чего на гладко выбритых щеках появились ямочки.
Не знаю, игра ли света виновата, но глаза Максима словно блестели, светились каким-то внутренним теплым светом, от чего его гетерохромия делалась ещё более явной.
— Лучше бы помог, — Лера фыркнула совсем по-девичьи, мило сморщив нос. — Повырастали великаны и шкафы туда же.
Дальнейшая картина могла не умилить разве что камень. Мужчина подошел к девушке и, вытянув руки, достал кружки с верхней полки.
— Держи.
Он смотрел на неё с какой-то особенной теплотой. Не как влюблённый или родственник, как то совершенно иначе, словно бы, когда-то их что-то связывало, что-то, что им двоим приятно вспоминать.
— Обожаю твою непосредственность.
— Сам же сказал, чувствовать себя, как дома.
Подругу, кажется, его близкое присутствие ни капли не смущало. Даже наоборот, она выглядела более чем расслабленной и спокойной.
— Да я и не против, этой квартире не хватало женского присутствия.
Вроде и не флиртовали, но какая-то искра между ними словно пробегала.
Я перевела удивлённый взгляд на Марину, если она с Максом, то почему терпит его пусть и лёгкий флирт с другой?
— Ну, знакомить вас всех не нужно, я думаю, — лицо хозяина квартиры снова стало непроницаемым.
Лера, обхватив ладонями кружку, серьёзным взглядом смотрела на Костю.
— Давайте ближе к делу, — кивнула она, но дальше договорить не успела.
— Стойте, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?
Повеселевший было Костя, снова был напряжен. Брови то и дело сходились на переносице, губы поджаты.
— Что именно тебе непонятно? — Макс выглядит удивлённым. — Лера, твой адвокат. Если вдруг что, выступит в суде.
— У меня нет таких денег.
— Об этом не переживай, я делаю это по старой дружбе, — подруга улыбается Косте и слегка подмигивает Максу. — И про суд, я уверенна, что до этого не дойдёт. Слишком уж долго тебя мурыжат, Кость. Поверьте, если появился шанс избавиться от глухаря, в полиции им бы воспользовались. Дело громкое, раскрой его и получи признание начальства, а то и новые звёзды.
— Но свидетель, — напомнил Костя.
— Сильно сомневаюсь, что он вообще есть.
— Не стоит так категорично, — возразил парень.
— Даже если и так, экспертиза подтвердит твоё состояние аффекта, — вклиниваюсь я в разговор. Хочу напомнить, что он не убивал его, но Макс останавливает.
— Если его причастность всплывёт даже в виде слухов, Арсению будет всё равно на это, — говорит он совершенно серьёзно. — Я на его месте не стал бы разбираться. А, что до свидетеля, Кость, если ты про того поца, что на заброшке с тобой был, то ему ой, как опасно начинать говорить. Люди не идиоты и сразу поймут, кто стоит за всем этим.
— Согласна. Ему лучше помалкивать, не чужие навестят, так от своих же по башке получит, — кивнула Лера, протягивая Максу кружку. — Подержи, но не пей.
Из прихожей она вернулась с объемной папкой и шлепнула её на стол.
— Всё, что смогла нарыть по своим каналам, да и Олег подсобил.
Макс равнодушно открыл её и полистал содержимое.
— Домогательства, превышение скорости, вождение в нетрезвом виде. И, что нам это даст?
Домогательства? Что ж не все девушки, видимо, велись на красивое лицо и сладкие речи, но раз я об этом не слышала раньше, значит, ему это сошло с рук. А вождение в нетрезвом виде почему-то так и не привело к лишению прав.
— Это только начало, — хмыкает Лера, склоняясь над столом. — Вот.
Она выуживает один из листков и протягивает его мужчине.
— Наш товарищ, еще в 2008 году сбил человека.
— Это была случайность, он сам выскочил под колёса, — зачем-то встреваю в её рассказ. Помню эту ситуацию, но там всё довольно быстро разрешилось. — Илона это подтвердила.
— Ну, это его версия, — хозяин квартиры выжидающе смотрел на Леру.
— Именно! — кивает она. — Потерпевший спокойно переходил по зебре, когда наш герой на скорости снес его и ещё какое-то время волок по асфальту. И в машине он был один. Один из жителей дома напротив заснял этот момент, любитель подглядывать в чужие окна. Побоялся, что ему что-то будет и промолчал, когда следователь по квартирам ходил.
— Хочешь сказать и запись у тебя есть? — Макс хищно усмехнулся.
— И свидетель готов дать показания в суде, — кивает она.
— Как ты его вообще нашла, спустя столько лет?
Лера только пожала плечами, оставляя это как пищу для размышлений.
— Мать его прикрыла, опять, — вздыхаю я, почему-то это меня совсем не удивляет. Она всегда носилась с ним, как с писаной торбой. — А тот пострадавший, жив?
— Да, у него повреждён позвоночник и нужно лечение. Он согласен не обращаться в суд, если все расходы ему возместят, — успокоила меня Лера и добавила, переводя взгляд на Максима. — Сам Глеб на контакт идти отказывается. Звони Игорю Владимировичу, если не хочет, чтобы сын сел, пусть решает его проблемы.
— Жестокая ты женщина, — ухмыляется мужчина одобрительно.
— А что от меня требуется? — Марина потягиваясь, напоминает о себе.
Со всеми этими новостями я и забыла о вопросах, возникших в голове ранее.
— От тебя? — непонимающе выдаю я.
— Марина — наш план «Б», — спешит объясниться Лера. — Ань извини, но шила в мешке уже не утаить. Она ждет ребёнка от Глеба. А учитывая, что в связь с ним она вступала не совсем добровольно…
«Не совсем добровольно», что это значит? Неужели она хочет сказать, что Глеб мог изнасиловать её? И первым приходит недоверие: вокруг него всегда много женщин. Зачем ему брать кого-то силой, если может соблазнить почти любую?
Одёргиваю себя при этих мыслях. Затем же, зачем ему приспичило вернуть меня — просто потому что ему этого захотелось.
— Я пыталась сопротивляться, но была слишком пьяна, — девушка опустила глаза, щёки залил румянец. Она тихо сконфуженно уточнила: — Ведь это считается, я не давала своего согласия?
Она стыдится произошедшего, а мне становиться стыдно, что могла сомневаться в его словах. Я ведь и сама знаю, что Глеб способен на многое.
— Считается, — кивнула подруга и мягко взяла Марину за плечи. — Не нервничай, слышишь? Тебе нечего бояться, я буду рядом. Игорь — нормальный человек, адекватный. Просто расскажешь ему всё, как было.
Ошарашенная и растерянная я выхожу на незастекленный балкон. Шум города приводит в чувства, а осенний воздух холодит разгорячённое лицо.
День кажется слишком долгим. Настолько он богат на события, что голова кругом. И мне вроде бы схватиться за голову и ужаснуться.
От того, каким лицемерным чудовищем оказался Глеб. Поливал Костю грязью, обвинял в ужасных вещах, а сам оказался далеко не святым.
От того, что он воспользовался беспомощным состоянием Марины, кажется, так это назвала Лера. Несмотря на протесты, хоть и вялые, он спал с ней против воли. И теперь она носит ребёнка от него.
Остаётся верить, что девушка будет любить малыша. И он не вырастет таким, как отец.
От того, чем со мной поделился Костя. Видела его с сестрой, и в груди болело, когда представляла, что он был уверен в её смерти, уверен, что больше никогда не сможет пережить эти моменты с самым близким человеком.
Мне бы ужасаться, но я смотрю по ту сторону окна. Смотрю, как Костя, судя по жестам, что-то обстоятельно объясняет Лере и сквозь растерянность и небольшой шок, поднимается спокойствие. Ощущение уверенности — мы справимся, главное, что он рядом.
Парень словно чувствует мой взгляд, оборачивается, улыбается и вновь возвращается к разговору. И так тепло на душе становится от одного взгляда, от одной короткой улыбки, все страхи отступают обратно в темноту.
— Можно? — приоткрыв дверь, спрашивает Марина. Она робко топчется на пороге, что мне самой становится неловко. Непривычно видеть её такой: растерянной, смущённой, даже пристыженной.
— Конечно, — киваю я, и опираюсь на парапет, провожая взглядом машины.
— Мне так стыдно, — она становиться рядом, кутаясь в объемный кардиган. — Знаешь, я ведь тебе завидовала. Думала, ты как сыр в масле. И квартира, и машина, и по югам катаешься в год не по разу, и мужик красивый. Потом парня этого с тобой увидела… и такая злость взяла! Думала, почему кому-то всё, а мне ничего?! Думала, ты с жиру бесишься… думала отобью Глеба и всё. Такая дура была!
Она закрывает лицо руками, прячет глаза.
— Прости, что так вышло.
Я, наверное, должна ненавидеть её. Всё же она спала с моим мужчиной, хотела увести его, строила козни.
Но ничего кроме сочувствия к ней, у меня нет.
Мы обе поверили красивой картинке. Поверили в образ идеального состоятельного мужчины, который убережёт от всех бед, обогреет и защитит. Судили по одёжке и обе жестоко ошиблись. И кому досталось сильнее так сразу и не разберёшь.
— Не вини себя, — я мягко улыбаюсь ей. — В конце концов, это именно он мне изменял. Да и вообще, это всё теперь не важно. Какой у тебя срок?
— 22 недели, — улыбается она. Такие мягкие ленивые жесты и круглые щёчки — глаз радуется. Марину украшает материнство. — Пол не узнавала, пусть будет сюрприз.
Умиление вызывает то, как она поглаживает живот.
— Глеб знает?
Марина мотает головой.
— Мы разругались ещё до того, как я узнала про беременность. Да он бы не поверил, что от него, — бросает она обиженно. — Ты молодец, правильно сделала, что бросила его.
Я усмехаюсь. Мы никогда так просто и много не разговаривали. Я считала её высокомерной.
— Блин, ты в курсе, что он в телегонию верит?
Я прыскаю со смеху, была уверена, что смогла убедить мужчину, что это антинаучная ерунда.
Марина смотрит на меня и тоже начинает смеяться. Наверное, мы делаем это слишком громко, потому что Макс удивлённо таращится на нас, выглядывая на балкон.
А мы не можем остановиться, пока не начинаем задыхаться. Смех похож на истерику, но после него делается легче.
Глава 33
Сидя на пассажирском сидении, поглядываю то на Костю, то в окно. Огни вечернего города, пожарища осенней листвы и яркие вывески словно теряют резкость, смазываются из-за капель дождя, барабанящих по стеклу. Наш серый город выглядит, как на картинах импрессионистов.
Тишина салона, шум города и барабанящие капли дождя. Идеальная симфония спокойствия и размеренности жизни, но ладони потеют, сердце колотится так громко, что, кажется, Костя слышит его стук.
— Не волнуйся, — парень пытается улыбнуться, бросая на меня короткий взгляд. Следит за дорогой, крепко держа руль. Дождь расходится всё сильнее, дворники едва справляются с потоком воды.
