— Ага.
Возвращаю ему улыбку, хочу сказать что-то подбадривающее. Успокоить, мол, Игорь Владимирович нормальный человек. Всё наладится, образуется. Уверена, что Костя и сам нервничает, хоть и всем видом старается показывать обратное. Слов не находится, хочу взять его за руку, вложить все чувства в это прикосновение, но не решаюсь отвлекать от дороги.
— Я с тобой, чтобы ни случилось.
Медленно выговариваю, не отрывая взгляда от парня. Хмурая складка между бровей медленно разглаживается. Он всё так же смотрит на дорогу, но в глазах появляется едва заметный теплый огонёк.
В офисе Макс кивает охраннику, мы без проблем проходим в холл и поднимаемся в кабинет, официально принадлежащий Глебу. Нервы напряжены и, кажется, обручальное кольцо жжет палец. За всеми этими событиями у меня и времени не было, чтобы даже задуматься о том, чтобы его снять.
В кабинет заходят Лера и Максим. Как ни стараюсь, я не могу расслышать, о чем идёт разговор. Все ощущают это напряжение. Костя сидит с каменным лицом, Марина перестала листать ленту соцсетей и нервно теребит край кардигана. Я мерею шагами приёмную. Не могу сидеть на месте, когда решается наша судьба, наше будущее.
Всё сейчас полностью зависит от решения Игоря Владимировича. И я боюсь до трясучки. Он всегда относился ко мне, как к дочери. Так искренне радовался на свадьбе, и уже не раз заговаривал о внуках. Сердце сжимается при мысли, что сейчас придётся причинить боль ему, рассказав обо всём.
Я вздрагиваю, когда дверь кабинета распахивается, неприятно скрипнув.
— Идемте, — жестом Лера приглашает нас войти. — Марин, посиди здесь, я позову тебя.
Девушка растерянно осматривается, боится оставаться одной в незнакомом месте, но кивает послушно.
— Это ненадолго, — успокаивает её подруга.
Заходим с Костей и останавливаемся у стола хозяина кабинета. Взгляд сам прилипает к полу, к носам немного запачканных конверс.
Чувство стыда расползается по душе едким пятном кислоты, разъедает меня. Всё это из-за меня. Столько народу суетится, побросав все дела. Даже Лера вынуждена решать проблемы, которые образовались по моей вине, находясь поздно вечером здесь, а не в уютной квартире рядом с дочкой. Максим и вовсе работает с Игорем и происходящее вполне может столкнуть их лбами, принося дискомфорт в лучшем случае.
— Здравствуйте, — выдавливаю я, косясь на Леру и Макса, сидящих в расслабленных и одновременно собранных позах перед мужчиной.
— Вечер, не могу сказать, что добрый, — выговаривает он обманчиво спокойным тоном. Переплетённые пальцы подпирают подбородок. — Вы присаживайтесь, в ногах правды нет.
Мы садимся рядом друг с другом, под столом я ловлю руку Кости. Парень мягко, но крепко держит мою ладонь в своей, как бы давая понять, что всё будет хорошо.
— Игорь Владимирович, я…
Решаюсь посмотреть на мужчину. Он неотрывно смотрит на Костю, Костя на него. Взгляд настороженный, даже любопытный, но не враждебный.
Повисает тишина. И я вроде собираюсь с духом открываю рот, чтобы продолжить говорить, но он жестом останавливает меня. Нервно потирает переносицу и говорит, прочистив горло:
— Оставьте нас с Анной наедине.
Лера кивает и удаляется, вместе с Максом. Костя после обмена взглядами с Игорем выходит вслед за ними, бросив мне ободряющее «Я буду рядом».
Странный необъяснимый страх берёт в тиски. Я боюсь оставаться без Кости, до дрожи в руках боюсь, что опять придется расстаться с ним надолго. Да, человек ко всему привыкает, но сейчас его отсутствие, кажется чем-то несовместимым с жизнью.
— Выходит, ты и в самом деле бросила моего сына ради другого парня? А ведь я до последнего считал, что Глеб опять врёт, чтобы как-то себя оправдать.
Мужчина вздыхает устало и ослабляет узел галстука.
Внутри всё сжимается. Он и в этот раз верил больше мне, и вроде как стыдно, что не оправдала доверие. Нервно сглатываю, подавляя желание начать извиняться.
— Люди могут разлюбить друг друга, в этом никто не виноват, — я стараюсь подавить волнение в голосе, но выходит плохо.
Вечный страх расстроить других людей мешает. Я ненавижу такие ситуации, когда хочешь подумать о себе и в итоге обижаешь кого-то.
— Ты права. И нужно быть смелым человеком, чтобы решится уйти из отношений, а не жить на две стороны.
Смотрит отстранённо, но тряхнув головой, отгоняет какие-то посторонние мысли.
— Значит, и на свадьбу тебя вынудил? — вопрос риторический, но я киваю. Не знаю, что сказать ему.
— Игорь Владимирович, я теперь понимаю, что мне стоило поговорить с вами тогда, но я испугалась. Поймите меня, все эти месяцы, как в тумане.
— Я понимаю, просто ещё пока не могу поверить. Мы так радовались за вас, я, признаюсь, уже и кроватку и коляску присматривать начал. Решил, что ты внука мне скоро подаришь, раз вы так срочно поженились.
Сильный мужчина, сейчас выглядит растерянным и поникшим. И мне дико хочется успокоить его и ободрить, убедить, что всё будет хорошо. Всё же он из всей семьи относился ко мне лучше всех, и я теперь чувствую, что в долгу перед ним, что ли.
— Я понимаю, вам сложно принять…
— Нет, Аня ты не понимаешь, — обрывает меня, уронив лицо в ладони. — Не понимаешь. Я хотел сделать из Глеба человека, воспитывал в строгости, старался, по крайней мере, и всё же где-то что-то упустил. Чего ты хочешь? Денег, компенсации морального ущерба?
— Мне ничего не нужно, просто пусть Глеб отпустит меня и оставит в покое Костю.
Из приёмной доносится странная возня и ругань. Меня ледяной пот прошибает, когда различаю голос Глеба.
Игорь Владимирович бросается из кабинета, я за ним. Перед глазами встает неприглядная картина.
— Чего ты прячешься за них? Вылези уже из-под юбки, поговори со мной как мужик с мужиком!
Пьяный в умат Глеб кричит на Костю, брызжа слюной, махая руками. Лера на расстоянии вытянутой руки удерживает парня, как и Макс. Костя сжал кулаки и тяжело дышит.
— Глеб, возьми себя в руки. Твоё поведение играет против тебя, — Лера твердо чеканит каждое слово.
Спокойный взгляд и уверенные жесты, она никак не реагирует на выкрики Глеба, лишь холодно пресекает его попытки добраться до Кости.
— Что ты говоришь! Да я вас всех зарою! — орёт он, бравируя своими возможностями. Гневно тычет в парня пальцем: — Вон этот уже знает, как со мной связываться! Как ты сука только живой ещё?!
Макс одновременно с Костей подаются вперёд. От взгляда Макса по коже пробегает мороз, у Кости же глаза налились злобой, такой жуткой и черной.
Максим ловит взгляд Леры и останавливается, придерживая Костю за плечо. Мотает головой, смотрит на него строго.
— А ты чего там ему шепчешь? — Глеб не унимался. — Руки от меня убери, кобыла! Сунешься ко мне, тебе покажут, где твоё место!
У Леры чуть дернулась бровь. Она отклонилась, когда мужчина замахнулся на неё.
— Не зарывайся Глеб, я тебе не запуганная девочка, — строго проговорила она. Хищный взгляд её, не предвещал ничего хорошего.
— Прекратите! — громовой голос Игоря Владимировича заставил всех разом замолчать.
— Папа, что этот отморозок делает здесь?! — Глеб звучит, как ребенок, у которого отняли что-то. От капризной интонации передёргивает.
— В кабинет все!
С этими словами мужчина возвращается за стол и тяжело опускается в кресло.
— Я не сяду с ними за один стол!
— Нет, ты сядешь! — твердо чеканит хозяин кабинета. — Сядешь, и мы всё решим, как адекватные взрослые люди!
Под давлением отца, Глеб разваливается в кресле. Мы рассаживаемся, я стараюсь держаться рядом с Костей. Марина тоже в кабинете, тихо сидит на диване и испугано смотрит на Глеба. Тот её, похоже, и не замечает.
— Игорь Владимирович, предлагаю продолжить с того, на чём остановились, — Лера, окинув взглядом присутствующих, берет слово. — Кроме всего вышеперечисленного, а это истязание, побои, незаконное лишение свободы, шантаж и незаконное проникновение в жилище, вы, Глеб Игоревич, подозреваетесь в нарушении правил дорожного движения, по неосторожности повлекших…
— Чего? Дело закрыто, с меня снято обвинение, пап, скажи им! — Глеб сразу понимает, о чём речь и не даёт подруге договорить, от чего она только вздыхает и пожимает плечами.
Мужчина продолжает возмущаться, тряся руками, пока грубый окрик отца не заставляет его угомониться.
— Закрой рот, щенок! — Игорь Владимирович со всей силы бьёт по столу кулаком, сверля сына тяжёлым взглядом. — Есть запись, и дело вот-вот будет возобновлено. И ты сядешь, а мать вместе с тобой, потому что выгораживала тебя! Глеб, что ты творишь? Ты ведь адекватный, умный человек, как ты мог всё это сотворить?
— Папа! — Глеб возмущённо вскрикивает, когда мужчина, обойдя стол, хватает его за отвороты пиджака, заставляя подняться на ноги.
Под возмущенные восклицания сына, он вырывает из кармана бумажник и ключи от машины.
— Пошел вон!
— Что выгонишь меня на улицу?!
— Я сказал, вон!
Глеб покидает кабинет, показательно хлопнув дверью. Игорь Владимирович берется за телефон и отдает распоряжения.
— Сергей! Там мой сын сейчас спустится, отвези его домой. Ко мне домой! Он будет сопротивляться, будьте готовы… Хорошо.
***
Я и Марина спим вповалку на диване в приемной, когда глубокой ночью из кабинета выходит Лера. Глаза подруги красные и слезятся от усталости, но на лице довольная ухмылка.
— Сделали! — выдает она громким шепотом, заметив, что я не сплю. — Всё, Ань, Костя свободен. У нас получилось.
Всё это время они провели с телефонами в руках. Дозванивались до кого-то, не стесняясь потревожить. Вели долгие переговоры. Требовательно, вежливо, заискивающе, сдержано, пару раз подруга не сдержалась и высказалась крепким русским словцом.
И вот она стоит на пороге кабинета, сонно потирает глаза и довольно улыбается. Позади неё в самом кабинете, Игорь Владимирович что-то разъясняет Косте.
— Не нужно никуда ехать, сегодня ближе к вечеру мой человек привезет документы к Максиму, и там всё посмотрите и подпишите. Подписку о невыезде, как и все обвинения, считайте, сняли, осталось уладить формальности.
— Где гарантии, что от парня отстанут? — встревает Максим.
— Тебе мало моего слова? Вот, — мужчина потягивает ему папку. — Тут считай судьба моего сына и репутация моей семьи. Теперь они в твоих руках.
Оба держатся отстранённо, между ними осязаемо стелиться холодок. Макс кивает, перехватывает документы и убирает их в портфель.
— Я понимаю, что мой сын наворотил дел, — хозяин кабинета смотрит куда-то на стол. По лицу пробегает дрожь, мужчина нервно сглатывает. — Нам стоит обдумать, как разойтись с тобой мирно, Максим. Не принимай на свой счёт.
— Игорь, я понимаю.
Он протягивает руку. Крепкое рукопожатие, как знак исчерпанного конфликта и примирения.
— Аня, вот ключ от квартиры, можешь забрать свои вещи, ты свободна.
— Я… мой паспорт, — выдавливаю я, принимая ключи.
Российский паспорт, загранник, водительские права. Все документы, кроме студенческого, где-то у Глеба.
Мужчина только прикрывает глаза. Его эта ночь тоже измотала.
— Хорошо, позвоню тебе по этому вопросу с утра, не возражаешь?
Я киваю, что мне остаётся. Документы наверняка в сейфе, пароль от которого я не знаю. Не таскал же их Глеб с собой.
Хозяин кабинета устало опускается в кресло.
— Игорь Владимирович, это ещё не всё, — в разговор встревает Лера, нарушая начавшуюся сгущаться тишину.
— Валерия Александровна, ты меня не иначе сегодня добить решила? — мужчина беззлобно выдыхает, закрывая лицо руками. — Сам уже понимаю, о чём ты хочешь поговорить. Оставьте нас с девушкой.
Марина, сонно поглядывающая на нас, сжимается и хватает Леру за руку.
— Останьтесь пожалуйста, — шепчет ей едва ли не испугано. Подруга кивает.
— Лер, тебя подождать? — Максим перехватывает взгляд девушки. Она снова кивает.
***
Спустя пару часов мы уже сидим в кафе, в которое часто заезжали с Костей. Лера с аппетитом вгрызается в бургер, а я ковыряю салат. Есть совершенно не хочется, руки после пережитого всё ещё трясутся мелкой дрожью.
— В общем-то и всё, — прожевав, Лера завершает свой рассказ. — После родов сделают ДНК, и если отцовство подтвердится, Глеб будет платить алименты.
— И она согласилась? — Макс хмыкает с сомнением. — Честно говоря, не выглядит эта Марина, как жертва изнасилования.
Подруга медленно проглатывает остатки еды, сверля Максима недобрым взглядом.
— Уверен, что знаешь, как должна выглядеть женщина пережившая насилие? Что представление об образе жертвы тебе не навязано? — от казённых слов веет холодком. Лера непреклонно смотрит на мужчину исподлобья. Макс кривит губы и вроде собирается сказать что-то ещё, но не решается. Она договаривает, чуть смягчившись: — Я лучше после разочаруюсь в человеке, чем обесценю страдания.
— Вежливо ты с Глебом, я даже удивился, — хмыкает он, переводя тему. — Раньше бы ты его обложила, уши свернулись.
Лера заливисто смеётся, вспоминая что-то своё.
— В годы универа, я не была обременена адвокатской этикой. И могла называть вещи своими именами, — она пожимает плечами. — Самойлов ведь был твоим основным клиентом?
— Но не последним, — ухмыляется мужчина. — И вообще, я в Москву буду перебираться.
— Вот так готов всё бросить? — Костя в недоумении, как и я. Хоть и мало о нём знаю, но уверена, тут у него жизнь уже устоявшаяся и привычная, а там неизвестность. — А как же бар?
— А что бар? Оставлю доверенное лицо, да и в Москву зовут уже давно.
— Макс, я… прости, если бы не я… — чувство вины заставляет меня заговорить. Если бы я не свалилась им на головы, он не был бы вынужден менять свою жизнь.
— Не вини себя только, — лицо мужчины озаряет улыбка. В глазах тоже тепло, с каким, он смотрел на Леру. — Бы, не бы. Всё не важно. Семья всегда стояла для меня на первом месте, а ты теперь вроде как её часть.
— Москва — это хорошо, — Лера хмурится, обводит нас взглядом. Он наполнен неприкрытой тревогой. — Что будем делать с вами?
Воздух вокруг нас густеет, а в молчании ощущаются тревожные нотки. Не видя причины, хочу стряхнуть с себя ощущение липкого страха.
— Я поеду в квартиру, заберу вещи, — решительно высказываюсь. Не хочу ждать чего-то или сперва выспаться. Есть желание окончательно оборвать всякую связь с Глебом.
В течение двух-трех дней Игорь Владимирович обещал прислать кого-нибудь с документами на развод, а там можно возвращать свою фамилию и возвращаться на работу, если, конечно, примут.
И вообще, Костя. Теперь уже ничего не помешает нам быть вместе. Я торопливо лезу в сумочку, в маленький кармашек, куда не так давно перепрятала цепочку парня и кольцо, которое он мне подарил.
