– И слава богу, – внутренне содрогнулась я. – Убивать эрхаса нам ни к чему. И погоня на хвосте ни к чему тоже. Достаточно того, что он и его люди обезврежены, а мы сможем спокойно уйти.
– Куда ты пойдешь? – мгновенно вскинулся кот, прекратив глупо хихикать. – Ночь на носу. Забыла, как впотьмашках в прошлый раз рыскала? На второго кахгара хочешь нарваться?!
Я зябко передернула плечами.
– Нет, не хочу. Но не ночевать же нам прямо тут? У них перед носом?
– Почему нет? – снова хмыкнул шейри. – По-моему, это будет забавно. Кстати, уйти с берега они теперь тоже не смогут: Полог круглый и не даст им и шагу сделать за свои пределы. Так что за подмогой они послать не сумеют. И будут сидеть внутри, как мухи под колпаком. До тех пор, пока мы не решим их освободить.
Я машинально повернулась к мосту, но тут же убедилась – Лин абсолютно прав: всадники уже спешились и методично ходили по кругу, старательно ощупывая невидимую стену. Места там было не слишком много – всего двадцать на двадцать шагов, то есть, примерно метров десять в диаметре. И это – на девять человек, столько же испуганно ржущих лошадей и одного мерзкого, отвратительно чуткого к нежити хорька, которого мне даже отсюда захотелось удавить.
– Пусть посидят, – с удовлетворением встретил кот тщетные попытки людей выбраться из ловушки. – В другой раз не будут нападать на невинных девушек и их очень невинных спутников.
– Согласен с шейри, – подал голос оборотень и, не дожидаясь ответа, встал. – Только предлагаю подняться немного выше, чтобы комары не одолели.
Я тихо чертыхнулась, едва не подняв машинально взгляд, но вовремя увидела мускулистое бедро в опасной близости от своего лица и недовольно буркнула:
– Слушай, а у тебя одежда есть?
– Конечно, – кажется, Мейр пожал плечами. – Только за ней вернуться надо: я же не думал, что тебя придется из-под стрел вытаскивать, вот и бросил, где перекинулся.
– Так, может, ты за ней все-таки сходишь? – ядовито осведомилась я. – Иди у хвардов принято разгуливать голышом, сверкая голым задом перед первыми встречными?
– Зверем тебя это не смущало, – искренне озадачился оборотень, неловко переступив босыми стопами возле моего носа. Это стало последней каплей: не сдержавшись, я все-таки вскочила, отвернулась, чтобы не лицезреть его ладное тело, и рявкнула:
– Зато теперь смущает! У людей, если ты не знал, совсем другие обычаи! И у них принято одеваться, прежде чем выйти на улицу! Хотя бы трусы натягивать, блин! Уж тем более, не красоваться в чем мать родила перед дамой, надеясь поразить ее своими прелестями!
Лин сдавленно хихикнул откуда-то снизу, а Мейр сперва опешил, потом издал какой-то странный звук. Затем, наконец, что-то понял, страшно смутился и испуганно попятился.
– А… это… и-извини… наши девушки не находят ничего дурного в том, что мы… я не знал… прости… я сейчас…
Я даже не обернулась. Но после этого его словно ветром сдуло, а бессовестный кот, явно уставший сдерживать рвущийся наружу смех, расхохотался уже во весь голос.
– Святой Аллар! А я все ждал, когда же ты его просветишь?! Даже подумал, что и в твоем мире есть бесстыдники, чувствующие себя одинаково свободно и в зверином, и в человеческом виде! Знаешь, у коренных хвардов одеваться действительно не принято – они считают, что незачем натягивать на себя какие-то тряпки, если тело все равно остается одним и тем же! Но выходя из своих лесов, они все-таки соизволяют прикрываться, хотя не любят этого до ужаса! А со временем, когда пообживутся в человеческих городах, даже привыкают и больше не норовят сбросить штаны, как только заходят в дом. Но этот… гы-гы-гы… наверное, в первый раз на воле! И до сих пор не допер, что сверкать причиндалами перед человеческой девчонкой – неприлично!
Я огорченно шмыгнула носом.
– Ладно, хватит ржать. Он, наверное, понятия не имел, почему мне так неудобно.
– Точно! Ой, не могу…
– Лин, да хватит, в самом деле! Я ж тоже не знала! И уже испугалась, что теперь на каждом шагу буду наталкиваться на таких вот, простых до безобразия молодцов, в которых стыда – что воды в наперстке! Представляешь, о чем я думала, представляя себе эту картину: мол, идем мы с тобой по лесу… или в город какой заходим, а там на каждом шагу… вот ЭТО!
Шейри снова захохотал, едва не покатившись по траве от смеха.
Я вздохнула, как-то разом почувствовав и мокрую куртку, и прилипшую к телу рубашку, и хлюпающие сапоги, от которых ноги уже начинали подмерзать. Заодно вспомнив, что по ночам тут довольно-таки прохладно. А я – как мокрая курица в своей нелепой одежке. Более того, и обогреться никак, а моя зажигалка, может, вообще из кармана выпала. Или отсырела, что, в данном случае, одно и то же.
От легкого дуновения ветерка у меня по коже пробежали мурашки.
– Ты что, замерзла? – тут же спохватился кот. – Ой, ну конечно! Срочно переодевайся!
– Во что?! У меня только одни штаны и всего две рубахи, обе из которых безнадежно мокрые! А зажигалка… – я выудила из-за пазухи свое сокровище, осторожно чиркнула колесиком и жалобно хлюпнула носом, – …временно не работает. Тогда как с огнивом у меня большие проблемы, а с костром вообще – никаких шансов.
Кот обеспокоенно оглядел несчастную меня.
– Плохо. Ты можешь простудиться.
Я согласно хлюпнула снова, обхватывая себя руками, но уже чувствуя леденящее прикосновение мокрой ткани, которая успела на ветру серьезно остыть.
– Ой, как плохо… – шейри забегал вокруг, лихорадочно пытаясь что-то придумать. Потом вдруг встал, как вкопанный, и уставился жутковато горящими глазами, которые в полутьме приближающегося вечера показались мне каким-то потусторонними.
– Что? – занервничала я, разом вспомним про его демоническую натуру.
Лин уставился совсем странно, а потом хриплым шепотом сказал:
– Прикажи мне…
– ЧТО?!
– Прикажите мне зажечь костер, – он даже уши к голове прижал, стараясь не выдать своего волнения. – Ты же моя хозяйка. Я должен повиноваться, даже если ничего не умею. Полог ведь поставил, хотя до этого не помнил, как это делается. Значит, и костер смогу… наверное… только еще не знаю, как. Прикажи мне, Гайдэ. Прикажи, и я, наверное, вспомню.
Я заколебалась.
– Лин, но я ведь…
– Я не хочу, чтобы ты заболела, – серьезно ответил кот, тараща свои желтые глазищи. – К тому же, это я прошу тебя нарушить слово. Сам. И прошу для твоего же блага.
– Х-хорошо, – постукивая зубами, сдалась я. – Зажигай костер. Вот здесь, возле пня – он старый и сухой… только так, чтобы огонь с того берега было не видно. Не нужны мне неожиданные гости оттуда. И неприятности с пожаром тоже не нужны. Ой, сейчас… погоди… я веток принесу, чтобы было, чему гореть! Или все-таки пень используем? Чего он без дела стоит? Все равно мертвый…
Шейри ненадолго задумался, будто оценивая, как ему получше выполнить такой неоднозначный приказ, но потом застыл каменным изваянием, как-то по-особенному передернул плечами, опустил морду к земле и… выдохнул из приоткрывшейся пасти тоненькую струйку огня!
Трухлявый пень, еще недавно служивший мне опорой, в один миг занялся, как политый бензином. Да с таким треском начал отдавать блаженное тепло, что я чуть не закричала от радости.
– Лин! – в порыве благодарности я сгребла удивленно уставившегося на пламя кота в охапку и с чувством поцеловала в нос. – Какой же ты умница! Просто сокровище! Чудо ты мое мохнатое! Демоненок находчивый! Я тебя обожаю!
Шейри испуганно замер, стиснутый так, что даже вдохнуть не мог, но потом, видимо, я зацепила его левой ладонью и заставила расслабиться. Он заурчал, замурлыкал, прижался сам и, втиснув морду куда-то под мой подбородок, тихонько прошептал:
– Меня еще никто не благодарил, Гайдэ… вообще никто… никогда… до тебя. И никто не относился ко мне так, как ты.
– Ты – мой персональный демон, – с облегчением рассмеялась я, взъерошив густую шерстку. – Самый лучший, самый умный, самый хитрый и заботливый. Честное слово, я ужасно рада, что мы с тобой встретились.
– Я тоже, – совсем затих шейри.
Я прижалась к нему щекой, одновременно поворачиваясь к импровизированному костру то одним, то другим боком. Блаженно сощурилась, чувствуя, как от мокрой одежды идет пар, потом присела на землю неподалеку, не выпуская Лина из рук, и с облегченным вздохом вытащила ноги из опостылевших ботинок.
– Хорошо-о-о…
В итоге, когда вернулся пристыженный Мейр, я уже успела порядком оттаять и даже простила ему вопиюще незнание человеческих обычаев. Поэтому встретила его широкой улыбкой и без промедления помахала рукой.
– Ты долго, – заметила я, с легкой завистью косясь на его простую (сухую!) рубаху и кожаные, плотно сидящие на бедрах штаны. А еще – на появившийся на хварде пояс, которого у меня, увы, не было, и висевшие там ножны, из которых торчала рукоять меча. Кроме того, оборотень даже соизволил натянуть сапоги. Не такие высокие и справные, как у Дагона, но все же не в пример лучше, чем мои раскисшие от воды ботинки. А еще он успел высохнуть и расчесать свои длинные, доходящие до лопаток волосы, которые действительно имели красивый медный оттенок и теперь лежали на его спине в виде толстой косы. – Я думала, быстрее обернешься. Неужто так издалека меня почуял, что пришлось два часа возвращаться?
Мейр странно на меня взглянул.
– Я думал, за это время ты успеешь переодеться.
– Да мне не во что, – со вздохом призналась я, подтягивая к себе мокрый мешок. – У меня и вещей-то почти нет. Не планировала я, если честно, сегодня купаться.
– Ты можешь замерзнуть, – нахмурился он, неодобрительно глядя на мою развешанную рядом с костром куртку и отчаянно липнущую к телу рубаху. Правда, проступившее из-под нее белье его совершенно не тронуло. И ничуть не возбудило, хотя до кокетливого кружева тут пока явно не додумались. Напротив, оборотень нахмурился еще сильнее и полез за спину, где тяжелым грузом висел такой же приличный мешок, как и у меня.
– Вот, надень, – протянул оборотень свою запасную рубаху. Чистую, вкусно пахнущую травой и, почему-то, свежескошенным сеном. – Твоя никуда не годится. И плащ сверху накинь. Прости, я не подумал о том, что у тебя мало вещей.
Я собралась было возразить, но Лин пихнул меня лапой, чтобы не делала глупостей, и я снова сдалась.
– Спасибо. Как только высохну, сразу верну.
– Одевай, – поторопил меня Мейр, вынимая из мешка еще и теплый плащ. – И садись ближе к костру, грей ноги: второй пары сапог у меня нет, а эти мои слишком велики. Придется тебе пока походить в старых, но как только доберемся до деревни, купим другие.
Я покорно кивнула, не став напоминать еще и о том, что у меня почти нет денег. А то еще и их предложит, чтобы не чувствовать себя обязанным, и вот тогда я совсем стану похожу на нищую приживалку, чего, конечно же, допустить никак не могла.
– Отвернись, – буркнула я, видя, что оборотень снова забылся.
Мейр мгновенно смутился, кинул настороженный взгляд на ехидно молчащего кота и послушно отошел в сторону. Причем терпеливо простоял в таком неудобном положении те пару десятков минут, пока я озябшими пальцами стаскивала с себя промокшие вещи, влезала в его широкую рубашку, сушила и подвязывала мокрые волосы, чтобы не капали на сухое. А потом еще куталась в длинный плащ, стараясь не подпалить его искрами из хорошо разгоревшегося костра.
Лин, улучив момент, тут же юркнул мне на колени, и я благодарно обняла его обеими руками, отчего он счастливо замер и тихонько заурчал. Только после этого Мейр рискнул обернуться и, поняв, что моя девичья честь не пострадала, осторожно уселся рядом.
– Как тебя зовут? – нерешительно задал он давно мучающий его вопрос.
Я ойкнула и поспешно представилась:
– Гайдэ.
– И далеко ты идешь, Гайдэ?
– Угу. Путешествую, так сказать.
– Давно?
– Нет. Дня четыре, как вышла из дома Ведьмы.
Мейр вопросительно приподнял бровь, выражая удивление моей оговоркой, и вот тут я закономерно заколебалась. Сколько ему можно рассказать? И стоит ли вообще это делать? Каковы будут последствия? Не обрету ли я вместо друга еще одного недоброжелателя? Хотя на Лина он смотрит без неприязни и способности его воспринимает как должное. Особо не удивляется. Исчадием Айда его не зовет. Проклинать не пытается. И вообще, ведет себя на редкость корректно. Ну, за исключением самого первого момента.
Гм.
Я изучающе оглядела своего нового знакомого: Мейр смотрел очень спокойно, со сдержанным любопытством и готовностью немедленно прекратить осторожные вопросы, если я скажу, что не желаю об этом разговаривать. В то же время, от него исходило редкое ощущение надежности, которым мало кто мог похвастать из моих прежних приятелей. Он был… настоящим, что ли? Способным стать преданным другом, верным сторонником и очень полезным помощником. Если, конечно, я наберусь наглости попросить его о помощи.
– Расскажи, – неожиданно посоветовал кот. – Хварды славятся верностью слову. И они, в отличие от людей, не склонны болтать попусту. Если он пообещает молчать, можешь рассказать ему все… ну, или почти все, за исключением момента твоего первого появления на Заброшенном Тракте. Пока, я думаю, для этого не настало время.
Я удивленно посмотрела на мохнатого ворчуна: с чего бы вдруг такое доверие? Только что змеей шипел, а теперь предлагает раскрыть карты.
– А он должен тебе, – лениво зевнул Лин. – И сильно должен. Почти как ты – тому эару… чтоб он и в Тени не нашел упокоения! А предавать хварды не приучены. Ло-хварды – тем более. Привычки врать на потеху Айду они тоже не имеют. К тому же, жизнь ты ему все-таки спасла. И он теперь, пока не сделает для тебя то же самое, не отвяжется. Можешь мне поверить.
Я перевела взгляд на оборотня, но тот только кивнул.
– Долг жизни священен.
– А если я освобожу тебя от него?
Мейр слабо улыбнулся.
– Боюсь, это не в твоих силах. Закон моего народа строг к преступившим. К тому же, я буду рад отдать тебе этот долг.
– Кхм. Ну… ладно, забудем, – я решила не углубляться в странности чужих обычаев. В чужой монастырь, как известно… – Но почему ты считаешь, что я не могла утонуть? И почему думаешь, что долг еще не отдан?
– Ты – Ишта. И, будучи Иштой, не можешь утонуть в водах, которые приняли тебя своей Хозяйкой. Намочить могут, пощекотать волнами – тоже. Но утонуть ты не утонешь, даже если ударишься головой, как сегодня, или потеряешь сознание. Река просто вынесла бы тебя немного дальше, и ты очнулась бы уже на берегу.
Я недоверчиво покосилась.
– Мне что, теперь и утопиться будет нельзя?
– Нет.
– Даже если я сама вдруг пожелаю?
Оборотень усмехнулся.
– Если пожелаешь, то мешать тебе не станут. Но не думаю, что до этого когда-нибудь дойдет: ты не похожа на девушку, способную утопиться ради какой-то глупости.
– Ну… гм… да. Это я просто так спросила. Хорошо, тогда у меня другой вопрос: зачем ты за нами шел?
– Я уже сказал: долг отдать.
– А след как нашел?
– Как обычно, – пожал плечами хвард. – Я же наполовину зверь. А когда перекидываюсь, то любой след отыщу с закрытыми глазами.
– Да? – в моем голосе проснулось прежнее подозрение. – Что ж ты тогда так долго искал? Помнится, мы с тобой с утра виделись, а догнал ты нас только к вечеру. Или решил сперва понаблюдать?
– Нет. Я просто не сразу восстановился: серебро больно ранит. Вытащить его самостоятельно хварды не в силах – слишком жжется. Но когда его вытащила ты, я смог встать на ноги.
– Куда ты пойдешь? – мгновенно вскинулся кот, прекратив глупо хихикать. – Ночь на носу. Забыла, как впотьмашках в прошлый раз рыскала? На второго кахгара хочешь нарваться?!
Я зябко передернула плечами.
– Нет, не хочу. Но не ночевать же нам прямо тут? У них перед носом?
– Почему нет? – снова хмыкнул шейри. – По-моему, это будет забавно. Кстати, уйти с берега они теперь тоже не смогут: Полог круглый и не даст им и шагу сделать за свои пределы. Так что за подмогой они послать не сумеют. И будут сидеть внутри, как мухи под колпаком. До тех пор, пока мы не решим их освободить.
Я машинально повернулась к мосту, но тут же убедилась – Лин абсолютно прав: всадники уже спешились и методично ходили по кругу, старательно ощупывая невидимую стену. Места там было не слишком много – всего двадцать на двадцать шагов, то есть, примерно метров десять в диаметре. И это – на девять человек, столько же испуганно ржущих лошадей и одного мерзкого, отвратительно чуткого к нежити хорька, которого мне даже отсюда захотелось удавить.
– Пусть посидят, – с удовлетворением встретил кот тщетные попытки людей выбраться из ловушки. – В другой раз не будут нападать на невинных девушек и их очень невинных спутников.
– Согласен с шейри, – подал голос оборотень и, не дожидаясь ответа, встал. – Только предлагаю подняться немного выше, чтобы комары не одолели.
Я тихо чертыхнулась, едва не подняв машинально взгляд, но вовремя увидела мускулистое бедро в опасной близости от своего лица и недовольно буркнула:
– Слушай, а у тебя одежда есть?
– Конечно, – кажется, Мейр пожал плечами. – Только за ней вернуться надо: я же не думал, что тебя придется из-под стрел вытаскивать, вот и бросил, где перекинулся.
– Так, может, ты за ней все-таки сходишь? – ядовито осведомилась я. – Иди у хвардов принято разгуливать голышом, сверкая голым задом перед первыми встречными?
– Зверем тебя это не смущало, – искренне озадачился оборотень, неловко переступив босыми стопами возле моего носа. Это стало последней каплей: не сдержавшись, я все-таки вскочила, отвернулась, чтобы не лицезреть его ладное тело, и рявкнула:
– Зато теперь смущает! У людей, если ты не знал, совсем другие обычаи! И у них принято одеваться, прежде чем выйти на улицу! Хотя бы трусы натягивать, блин! Уж тем более, не красоваться в чем мать родила перед дамой, надеясь поразить ее своими прелестями!
Лин сдавленно хихикнул откуда-то снизу, а Мейр сперва опешил, потом издал какой-то странный звук. Затем, наконец, что-то понял, страшно смутился и испуганно попятился.
– А… это… и-извини… наши девушки не находят ничего дурного в том, что мы… я не знал… прости… я сейчас…
Я даже не обернулась. Но после этого его словно ветром сдуло, а бессовестный кот, явно уставший сдерживать рвущийся наружу смех, расхохотался уже во весь голос.
– Святой Аллар! А я все ждал, когда же ты его просветишь?! Даже подумал, что и в твоем мире есть бесстыдники, чувствующие себя одинаково свободно и в зверином, и в человеческом виде! Знаешь, у коренных хвардов одеваться действительно не принято – они считают, что незачем натягивать на себя какие-то тряпки, если тело все равно остается одним и тем же! Но выходя из своих лесов, они все-таки соизволяют прикрываться, хотя не любят этого до ужаса! А со временем, когда пообживутся в человеческих городах, даже привыкают и больше не норовят сбросить штаны, как только заходят в дом. Но этот… гы-гы-гы… наверное, в первый раз на воле! И до сих пор не допер, что сверкать причиндалами перед человеческой девчонкой – неприлично!
Я огорченно шмыгнула носом.
– Ладно, хватит ржать. Он, наверное, понятия не имел, почему мне так неудобно.
– Точно! Ой, не могу…
– Лин, да хватит, в самом деле! Я ж тоже не знала! И уже испугалась, что теперь на каждом шагу буду наталкиваться на таких вот, простых до безобразия молодцов, в которых стыда – что воды в наперстке! Представляешь, о чем я думала, представляя себе эту картину: мол, идем мы с тобой по лесу… или в город какой заходим, а там на каждом шагу… вот ЭТО!
Шейри снова захохотал, едва не покатившись по траве от смеха.
Я вздохнула, как-то разом почувствовав и мокрую куртку, и прилипшую к телу рубашку, и хлюпающие сапоги, от которых ноги уже начинали подмерзать. Заодно вспомнив, что по ночам тут довольно-таки прохладно. А я – как мокрая курица в своей нелепой одежке. Более того, и обогреться никак, а моя зажигалка, может, вообще из кармана выпала. Или отсырела, что, в данном случае, одно и то же.
От легкого дуновения ветерка у меня по коже пробежали мурашки.
– Ты что, замерзла? – тут же спохватился кот. – Ой, ну конечно! Срочно переодевайся!
– Во что?! У меня только одни штаны и всего две рубахи, обе из которых безнадежно мокрые! А зажигалка… – я выудила из-за пазухи свое сокровище, осторожно чиркнула колесиком и жалобно хлюпнула носом, – …временно не работает. Тогда как с огнивом у меня большие проблемы, а с костром вообще – никаких шансов.
Кот обеспокоенно оглядел несчастную меня.
– Плохо. Ты можешь простудиться.
Я согласно хлюпнула снова, обхватывая себя руками, но уже чувствуя леденящее прикосновение мокрой ткани, которая успела на ветру серьезно остыть.
– Ой, как плохо… – шейри забегал вокруг, лихорадочно пытаясь что-то придумать. Потом вдруг встал, как вкопанный, и уставился жутковато горящими глазами, которые в полутьме приближающегося вечера показались мне каким-то потусторонними.
– Что? – занервничала я, разом вспомним про его демоническую натуру.
Лин уставился совсем странно, а потом хриплым шепотом сказал:
– Прикажи мне…
– ЧТО?!
– Прикажите мне зажечь костер, – он даже уши к голове прижал, стараясь не выдать своего волнения. – Ты же моя хозяйка. Я должен повиноваться, даже если ничего не умею. Полог ведь поставил, хотя до этого не помнил, как это делается. Значит, и костер смогу… наверное… только еще не знаю, как. Прикажи мне, Гайдэ. Прикажи, и я, наверное, вспомню.
Я заколебалась.
– Лин, но я ведь…
– Я не хочу, чтобы ты заболела, – серьезно ответил кот, тараща свои желтые глазищи. – К тому же, это я прошу тебя нарушить слово. Сам. И прошу для твоего же блага.
– Х-хорошо, – постукивая зубами, сдалась я. – Зажигай костер. Вот здесь, возле пня – он старый и сухой… только так, чтобы огонь с того берега было не видно. Не нужны мне неожиданные гости оттуда. И неприятности с пожаром тоже не нужны. Ой, сейчас… погоди… я веток принесу, чтобы было, чему гореть! Или все-таки пень используем? Чего он без дела стоит? Все равно мертвый…
Шейри ненадолго задумался, будто оценивая, как ему получше выполнить такой неоднозначный приказ, но потом застыл каменным изваянием, как-то по-особенному передернул плечами, опустил морду к земле и… выдохнул из приоткрывшейся пасти тоненькую струйку огня!
Трухлявый пень, еще недавно служивший мне опорой, в один миг занялся, как политый бензином. Да с таким треском начал отдавать блаженное тепло, что я чуть не закричала от радости.
– Лин! – в порыве благодарности я сгребла удивленно уставившегося на пламя кота в охапку и с чувством поцеловала в нос. – Какой же ты умница! Просто сокровище! Чудо ты мое мохнатое! Демоненок находчивый! Я тебя обожаю!
Шейри испуганно замер, стиснутый так, что даже вдохнуть не мог, но потом, видимо, я зацепила его левой ладонью и заставила расслабиться. Он заурчал, замурлыкал, прижался сам и, втиснув морду куда-то под мой подбородок, тихонько прошептал:
– Меня еще никто не благодарил, Гайдэ… вообще никто… никогда… до тебя. И никто не относился ко мне так, как ты.
– Ты – мой персональный демон, – с облегчением рассмеялась я, взъерошив густую шерстку. – Самый лучший, самый умный, самый хитрый и заботливый. Честное слово, я ужасно рада, что мы с тобой встретились.
– Я тоже, – совсем затих шейри.
Я прижалась к нему щекой, одновременно поворачиваясь к импровизированному костру то одним, то другим боком. Блаженно сощурилась, чувствуя, как от мокрой одежды идет пар, потом присела на землю неподалеку, не выпуская Лина из рук, и с облегченным вздохом вытащила ноги из опостылевших ботинок.
– Хорошо-о-о…
В итоге, когда вернулся пристыженный Мейр, я уже успела порядком оттаять и даже простила ему вопиюще незнание человеческих обычаев. Поэтому встретила его широкой улыбкой и без промедления помахала рукой.
Глава 11
– Ты долго, – заметила я, с легкой завистью косясь на его простую (сухую!) рубаху и кожаные, плотно сидящие на бедрах штаны. А еще – на появившийся на хварде пояс, которого у меня, увы, не было, и висевшие там ножны, из которых торчала рукоять меча. Кроме того, оборотень даже соизволил натянуть сапоги. Не такие высокие и справные, как у Дагона, но все же не в пример лучше, чем мои раскисшие от воды ботинки. А еще он успел высохнуть и расчесать свои длинные, доходящие до лопаток волосы, которые действительно имели красивый медный оттенок и теперь лежали на его спине в виде толстой косы. – Я думала, быстрее обернешься. Неужто так издалека меня почуял, что пришлось два часа возвращаться?
Мейр странно на меня взглянул.
– Я думал, за это время ты успеешь переодеться.
– Да мне не во что, – со вздохом призналась я, подтягивая к себе мокрый мешок. – У меня и вещей-то почти нет. Не планировала я, если честно, сегодня купаться.
– Ты можешь замерзнуть, – нахмурился он, неодобрительно глядя на мою развешанную рядом с костром куртку и отчаянно липнущую к телу рубаху. Правда, проступившее из-под нее белье его совершенно не тронуло. И ничуть не возбудило, хотя до кокетливого кружева тут пока явно не додумались. Напротив, оборотень нахмурился еще сильнее и полез за спину, где тяжелым грузом висел такой же приличный мешок, как и у меня.
– Вот, надень, – протянул оборотень свою запасную рубаху. Чистую, вкусно пахнущую травой и, почему-то, свежескошенным сеном. – Твоя никуда не годится. И плащ сверху накинь. Прости, я не подумал о том, что у тебя мало вещей.
Я собралась было возразить, но Лин пихнул меня лапой, чтобы не делала глупостей, и я снова сдалась.
– Спасибо. Как только высохну, сразу верну.
– Одевай, – поторопил меня Мейр, вынимая из мешка еще и теплый плащ. – И садись ближе к костру, грей ноги: второй пары сапог у меня нет, а эти мои слишком велики. Придется тебе пока походить в старых, но как только доберемся до деревни, купим другие.
Я покорно кивнула, не став напоминать еще и о том, что у меня почти нет денег. А то еще и их предложит, чтобы не чувствовать себя обязанным, и вот тогда я совсем стану похожу на нищую приживалку, чего, конечно же, допустить никак не могла.
– Отвернись, – буркнула я, видя, что оборотень снова забылся.
Мейр мгновенно смутился, кинул настороженный взгляд на ехидно молчащего кота и послушно отошел в сторону. Причем терпеливо простоял в таком неудобном положении те пару десятков минут, пока я озябшими пальцами стаскивала с себя промокшие вещи, влезала в его широкую рубашку, сушила и подвязывала мокрые волосы, чтобы не капали на сухое. А потом еще куталась в длинный плащ, стараясь не подпалить его искрами из хорошо разгоревшегося костра.
Лин, улучив момент, тут же юркнул мне на колени, и я благодарно обняла его обеими руками, отчего он счастливо замер и тихонько заурчал. Только после этого Мейр рискнул обернуться и, поняв, что моя девичья честь не пострадала, осторожно уселся рядом.
– Как тебя зовут? – нерешительно задал он давно мучающий его вопрос.
Я ойкнула и поспешно представилась:
– Гайдэ.
– И далеко ты идешь, Гайдэ?
– Угу. Путешествую, так сказать.
– Давно?
– Нет. Дня четыре, как вышла из дома Ведьмы.
Мейр вопросительно приподнял бровь, выражая удивление моей оговоркой, и вот тут я закономерно заколебалась. Сколько ему можно рассказать? И стоит ли вообще это делать? Каковы будут последствия? Не обрету ли я вместо друга еще одного недоброжелателя? Хотя на Лина он смотрит без неприязни и способности его воспринимает как должное. Особо не удивляется. Исчадием Айда его не зовет. Проклинать не пытается. И вообще, ведет себя на редкость корректно. Ну, за исключением самого первого момента.
Гм.
Я изучающе оглядела своего нового знакомого: Мейр смотрел очень спокойно, со сдержанным любопытством и готовностью немедленно прекратить осторожные вопросы, если я скажу, что не желаю об этом разговаривать. В то же время, от него исходило редкое ощущение надежности, которым мало кто мог похвастать из моих прежних приятелей. Он был… настоящим, что ли? Способным стать преданным другом, верным сторонником и очень полезным помощником. Если, конечно, я наберусь наглости попросить его о помощи.
– Расскажи, – неожиданно посоветовал кот. – Хварды славятся верностью слову. И они, в отличие от людей, не склонны болтать попусту. Если он пообещает молчать, можешь рассказать ему все… ну, или почти все, за исключением момента твоего первого появления на Заброшенном Тракте. Пока, я думаю, для этого не настало время.
Я удивленно посмотрела на мохнатого ворчуна: с чего бы вдруг такое доверие? Только что змеей шипел, а теперь предлагает раскрыть карты.
– А он должен тебе, – лениво зевнул Лин. – И сильно должен. Почти как ты – тому эару… чтоб он и в Тени не нашел упокоения! А предавать хварды не приучены. Ло-хварды – тем более. Привычки врать на потеху Айду они тоже не имеют. К тому же, жизнь ты ему все-таки спасла. И он теперь, пока не сделает для тебя то же самое, не отвяжется. Можешь мне поверить.
Я перевела взгляд на оборотня, но тот только кивнул.
– Долг жизни священен.
– А если я освобожу тебя от него?
Мейр слабо улыбнулся.
– Боюсь, это не в твоих силах. Закон моего народа строг к преступившим. К тому же, я буду рад отдать тебе этот долг.
– Кхм. Ну… ладно, забудем, – я решила не углубляться в странности чужих обычаев. В чужой монастырь, как известно… – Но почему ты считаешь, что я не могла утонуть? И почему думаешь, что долг еще не отдан?
– Ты – Ишта. И, будучи Иштой, не можешь утонуть в водах, которые приняли тебя своей Хозяйкой. Намочить могут, пощекотать волнами – тоже. Но утонуть ты не утонешь, даже если ударишься головой, как сегодня, или потеряешь сознание. Река просто вынесла бы тебя немного дальше, и ты очнулась бы уже на берегу.
Я недоверчиво покосилась.
– Мне что, теперь и утопиться будет нельзя?
– Нет.
– Даже если я сама вдруг пожелаю?
Оборотень усмехнулся.
– Если пожелаешь, то мешать тебе не станут. Но не думаю, что до этого когда-нибудь дойдет: ты не похожа на девушку, способную утопиться ради какой-то глупости.
– Ну… гм… да. Это я просто так спросила. Хорошо, тогда у меня другой вопрос: зачем ты за нами шел?
– Я уже сказал: долг отдать.
– А след как нашел?
– Как обычно, – пожал плечами хвард. – Я же наполовину зверь. А когда перекидываюсь, то любой след отыщу с закрытыми глазами.
– Да? – в моем голосе проснулось прежнее подозрение. – Что ж ты тогда так долго искал? Помнится, мы с тобой с утра виделись, а догнал ты нас только к вечеру. Или решил сперва понаблюдать?
– Нет. Я просто не сразу восстановился: серебро больно ранит. Вытащить его самостоятельно хварды не в силах – слишком жжется. Но когда его вытащила ты, я смог встать на ноги.
