– Хорошо, – со вздохом поднялся охотник. – Ты как, справишься? Может, тебе папоротника принести – у меня еще есть небольшой запасец?
Белка покачала головой.
– Стараюсь обходиться своими силами. Если станет невмоготу, тогда и возьму. Но все равно спасибо.
Шир кивнул и, подавив новый вздох, ушел. Правда, на самом пороге не удержался и все-таки обернулся: Белка сидела в кресле, глядя прямо перед собой. Все такая же беззащитная, подавленная, отчаявшаяся вернуть любимого мужа, упорно сопротивляющаяся страшной правде и сильно ослабевшая за эти двенадцать лет. Однако даже сейчас она все еще была невероятно, неистово, просто безумно красивой. И этого даже он, устойчивый к ее смертоносным рунам, не мог не замечать.
Поутру собирались быстро. Большую часть поклажи увязали еще вчера, о чем-то вспомнили только сегодня, а кое-что охотники притащили Белке буквально в последний момент – неслышно шепнули пару слов на ухо, загадочно покосились на братьев, а потом передали маленькой Гончей небольшой тючок.
– Держи, авось пригодится.
– Надо же, вспомнили, – тихонько фыркнула Белка, запихивая подарок в мешок. Близнецы с готовностью ухмыльнулись, но она больше ничего не сказала. Только хлопнула каждого по плечу, кинула последний взгляд на Лабиринт. Убедилась, что маленький Торриэль находится под надежной охраной, а потом вздохнула:
– Пора…
– Не попрощаешься с сыном? – беспокойно обернулся к ней Тирриниэль.
– Я все сказала ему вчера.
– Может, не стоило вот так…?
– Стоило, Тиль, – Белка с усилием перевела взгляд на владыку эльфов. – В противном случае он непременно пошел бы за нами. Сам знаешь: мужчины Л’аэртэ невроятно упрямы. Так что пусть спит. Крес и Тосс сообщат, что мы ушли немного раньше, и постараются сделать все, чтобы это прозвучало как можно убедительнее. Лабиринт я тоже попросила молчать до поры до времени, не поддаваться силе моего проныры. А когда придет время, если Проклятый лес проснется или если я… в смысле, мы… не вернемся в срок, то Хиш расскажет ему, что, как и почему. Надеюсь, по возращении нам не придется отстраивать подземелье заново.
Тирриниэль вздохнул.
– Все-таки это неправильно.
– Неправильно было уходить в портал в одиночку, – сухо отозвалась Гончая, мгновенно ощетинившись. – Неправильно было решать все без меня. И скрывать от нас его уход тоже было неправильно. Но я больше не позволю тебе творить глупости и подвергать Тора ненужному риску. На этот раз мы все сделаем так, как нужно. По-моему сделаем, ясно?
– Да, Бел, – слабо улыбнулся темный эльф.
– Тогда зови своих ушастых друзей и пошли.
– Нас не надо звать, – тихо сообщил Ланниэль, появляясь на пороге временного жилища. – Мы готовы.
– Хорошо, – ничуть не удивилась она. – Терг? Лакр?
– Мы все помним, – хором отозвались братья, по примеру остроухих спутников нацепив подаренные Гончей брони и вооружившись до зубов.
– Стрегон?
Стоящий в стороне полуэльф оторвался от созерцания величественных палисандров по краю гигантской поляны и наклонил белую голову:
– Я в порядке.
Белка на мгновение задержала взгляд на его осунувшемся лице и, не вдаваясь в подробности, кивнула. Впрочем, Стрегону отчего-то показалось, что она и без того прекрасно знала про его трудности, как и то, что за прошедшую ночь он почти не сомкнул глаз.
– Так, – Гончая на мгновение прикрыла веки. – Природу за кордоном вы уже видели. Знаете, на что она способна и чем вам будет грозить невнимательность. Теперь, когда Лабиринт вас запомнил, станет полегче, но полностью от опасности не избавит. Особенно тебя, Тиль.
– Да, я знаю.
– Не знаешь, – ровно отозвалась она. – В течение трех дней Стрегон не сможет тебя прикрывать – ваша связь благодаря моему вмешательству исчезла, поэтому твоя аура стала ярче и видна сейчас почти так же, как и до Аккмала. Связь Ланниэля, к счастью, не пострадала, так что за него можно не волноваться. Но тебя придется прикрывать нам с Широм. А это, как понимаешь, потребует всей твоей выдержки.
Тирриниэль заметно нахмурился.
– А как же Лакр?
– Для тебя его недостаточно. К тому же, о тебе знает наш друг Одер, который наверняка не потерял надежду урвать себе кусочек эльфийского мясца. Именно поэтому мы немного переиграем ваши позиции, и с этого дня ты, Тиль, пойдешь между мной и Широм.
Стрегон мрачно зыркнул исподлобья: иными словами, он слишком ослаб, чтобы и дальше прикрывать мастера Тирриниэля? Где же теперь его место в ситте?
– Ты идешь вместе с Ланом и Картисом, – холодно известила полуэльфа Белка. – Сразу за тобой – Лакр, Терг и Брон. Ивер – замыкающий.
– А я? – удивился Торос, которого намеренно обошли вниманием, и она так же холодно добавила:
– Ты двигаешься сразу за нами. Вопросы?
Братья, собравшиеся было возразить, что неразумно менять построение натасканного за годы службы ситта, в последний момент прикусили языки: все верно, вожак еще не восстановился. Поэтому на самом деле задача, поставленная Белкой для Тороса, звучала так: все последующие дни ему придется держаться рядом с истощенным вожаком и следить, чтобы тот не отстал. Подхватить под руку, если придется. Защитить, если на них все-таки нападут. Закрыть собой, если в том возникнет необходимость.
Стрегон почувствовал, как внутри него снова поднимается волна раздражения. Да, он понимал, что какое-то время будет уступать остальным в силе, скорости и сноровке. Сознавал, что ближайшие дни будет не так ловок, как обычно. Прекрасно отдавал себе отчет, что станет уставать гораздо быстрее остальных, но… Торк возьми! Он был не настолько плох, чтобы к нему приставляли поводыря! Неужели Белка считает, что такая «забота» ему по душе?!
Белка с холодным интересом уставилась на полуэльфа, светлые глаза которого на какой-то миг заледенели, а затем погасли. Сжавшиеся кулаки медленно расслабились, сведенные плечи опустились. Стрегон с усилием отвернулся и принялся мысленно считать до миллиона. Говорят, здорово помогает при бешенстве.
Лакр, поняв, что бури не будет, тихонько перевел дух.
– Прекрасно, – тонко улыбнулась Гончая, подхватывая свой мешок. – Тогда надевайте капюшоны и пошли.
Братья сдвинулись с места, прямо на ходу преображаясь, словно перед грядущим испытанием. Их движения снова стали скупыми и отточенными, быстрые взгляды – цепкими и внимательными, усмешки на губах – хищными, а походка – плавной и какой-то крадущейся.
Однако стоило рядом с Белкой появиться Ширу, как братья мгновенно почувствовали разницу: они пришли сюда незваными гостями – чуждыми этому месту, но хорошо вооруженными и готовыми ко всему. А он в своей чешуйчатой броне выглядел таким же неотъемлемым элементом, как величественные палисандры, как притаившиеся под кустами зверги или крадущаяся по следу кабана хмера. Он был охотником, всю жизнь проведшим среди этой жутковато привлекательной природы. Знал ее. Чувствовал до последнего листочка. И казался странно уместным рядом с маленькой Гончей. Удивительным образом дополнял ее своей могучей фигурой. Стелился по земле диким зверем. Даже верхнюю губу чуть приподнял, демонстрируя поразительно крупные зубы, среди которых очень уж явно выделялись верхние клыки. А его темные глаза неожиданно приобрели нехороший янтарный отблеск – глубоко, где-то на самом дне, будто в этой черной глубине скрывался лютый зверь, готовый в любой момент вырваться наружу.
Лакр невольно поежился, когда охотник мазнул по нему равнодушным взглядом. А потом едва не отступил назад, расслышав в хрипловатом голосе Шира отчетливые рычащие нотки.
– Может, мне пройти вперед? – спросил у Белки неприятно преобразившийся охотник. – Проверю тропы, пугану кого, попробую, чем воздух пахнет…
– Нет. Ты нужен мне здесь, – ровно ответила она, натягивая перчатки.
– Хорошо. Как работаем?
– Ложная связка.
– Кто?
– Тиль, – кивнула в сторону владыки Л’аэртэ Гончая. – Стрегон на время выбыл, так что придется оставить его на тебя.
– А ты? – неуловимо нахмурился охотник, беспокойно переступив ногами.
– Сейчас он важнее.
– Насколько я могу им доверять?
– Как новичкам, – безразлично отвернулась к лесу Гончая, игнорируя вопросительные взоры эльфов. – На сутки. Вряд ли больше: думаю, завтра Стрегон уже войдет в силу, тогда и пойдем с тобой в паре. А до тех пор терпи. Надеюсь, ты еще не забыл, как со мной тяжело?
Шир усмехнулся, снова показав острые зубы.
– Нет, Бел. Я помню.
– Хорошо. Твоя дистанция – два шага. И обзор по левому рукаву до упора. Плюс – Тиль, плюс – небо. Направление – северо-восток, к Зеленой. Но там мы малость сменим курс, так что не удивляйся.
– Зачем? Бел, ты что задумала? – вдруг насторожился охотник.
Белка небрежно отмахнулась.
– Просто хочу кое-что проверить…
Лабиринт они покидали в полном молчании. Да и зачем что-то говорить, когда все уже было обсуждено и принято как данность? К тому же, братья не привыкли нарушать приказы, а эльфы верили Белке безоговорочно и ни на миг не усомнились в ее праве на выбор маршрута.
То, что в отряде появилась дополнительная боевая единица, никого не смутило, да и оспаривать решение Гончей никто бы не рискнул. Даже Тиль, хотя терялся в догадках по поводу Шира точно так же, как все остальные. Ясно было одно – за всем этим крылась какая-то тайна. Причем не менее важная, чем Лабиринт, маленький Торриэль или красавица Хиш, признавшая мальчишку хозяином.
Придя к неутешительным выводам, Ланниэль переглянулся с Картисом, понимающе скривил губы, показывая, насколько уже устал от нескончаемой череды загадок. Бросил последний взгляд на притихшую поляну, на которой остались Крес и Тосс. Оглянулся на Лабиринт и, мысленно попрощавшись с Тором, двинулся следом за Белкой, искренне надеясь, что когда-нибудь сумеет вернуться в этот островок покоя. Если, конечно, высокий лорд сумеет справиться с порталом и сделает то, что задумал.
Изумрудные глаза дракона странно мигнули, когда Белка шагнула за плотную стену палисандров, несколько минут пристально сверлили спины людей и нелюдей, а потом угасли, утратив всякий намек на разум. Из раскрытой пасти вырвался долгий, почти неуловимый вздох, смутно напоминающий тоскливое «прощай!», после чего вода в фонтане слегка опала, его белоснежные бортики необъяснимо потемнели. Так, словно Лабиринт приспустил флаги и прикрыл усталые веки, не желая видеть, как уходит в никуда хозяйка, которой он был обязан вторым рождением и самой жизнью. В том числе, и той, что оставалась на его попечении в самой глубине подземных недр.
Маленькой, но очень важной жизнью, имя которой – Торриэль илле Л’аэртэ.
Через очередной кордон они перебрались всего за полдня. И потребовало это не больше усилий, чем если бы им пришлось рысцой преодолеть тщательно вычищенный, заботливо расширенный и старательно подметенный гномий Путь. Лабиринт, повинуясь приказу Белки, постарался сделать все, чтобы ее маленькая «стая» не встретила по дороге препятствий. Заранее убрал колючки, спрятал под мох коряги, свернул ядовитые лепестки, вынудил зверье отступить на безопасное расстояние. Освежил тягучий и душный воздух легким ароматом хвои. Выстроил вокруг небольшого отряда надежные стены. Заботливо выровнял землю и ненавязчиво окружил такой заботой, которую было трудно ожидать от полуразумного творения проклятого владыки Изиара.
Конечно, местные твари никуда не делись – побратимы каждый миг ощущали на себе десятки и сотни внимательных взглядов. Словно Лабиринт вежливо проводил гостей до порога, предупредительно открыл калитку, но при этом дал понять, что при необходимости готов защищать себя и Белку до последнего вздоха.
Лакр вздохнул с неимоверным облегчением, когда бесконечный коридор, наконец, закончился, открыв взглядам наемников вид на бескрайние просторы Проклятого леса. Настороженно проследил, как тоннель за их спинами сомкнулся, отрезая сердце этих земель от остального мира. На всякий случай отступил подальше и только потом перевел дух: кажется, самое страшное осталось позади?
Шир, одним из первых выбравшись на свободное пространство, глубоко вздохнул. При этом грудная клетка раздулась так, словно он хотел вобрать в себя сразу все запахи окружающего леса. Или же пытался выдохнуть специфический привкус подземелий, к которому, как всякий житель этих мест, был привычен с детства. Секунду спустя он бодро встряхнулся и, убедившись, что вокруг все спокойно, с неожиданным лукавством покосился на подошедшую Гончую. То ли спрашивая о чем-то, то ли молча советуясь.
Белка незаметно качнула головой, после чего Шир кивнул и, придирчиво оценив готовность отряда к пути, первым двинулся в чащу. Правда, к немалому удивлению чужаков, пошел, забирая прилично к северу, несмотря на то, что Золотой лес располагался на востоке и то, что видимых причин для смены маршрута не наблюдалось.
Тирриниэль, моментально уловив эту странность, вопросительно взглянул на Белку, но смолчал. Побратимы тоже держали рты на замке. А Гончая, убедившись, что никто не возражает, нагнала Шира, уверенно заняла место ведущего и продолжила двигаться все в том же неправильном направлении.
Как ни странно, оказавшись за пределами Белкиного дома, братья почувствовали себя гораздо увереннее, чем в тот день, когда впервые пересекли Границу. Может, за время пребывания рядом с ней чувство опасности слегка притупилось; может, полученный опыт сыграл свою роль; а может, присутствие Шира успокаивало. Однако в какой-то момент Стрегон с удивлением признал, что начал подмечать детали, на которые прежде не обращал внимания.
Вот, кажется, рыжая белка мелькнула и пропала среди густой листвы. Вот умело спрятался между опавших иголок аккуратный след зверга. Вот зажужжал возле левого уха назойливый комар… толстый, здоровенный, голодный… но жужжал недолго, потому что аромат эльфийского меда здесь знала каждая тварь. И от бегущих по лесу людей комары шарахались с завидной скоростью, впрочем, как и стрекозы, и бабочки, и вся многочисленная мошкара.
Стрегон не раз подмечал, как, едва заметив Белку, бросают свои гнезда и торопливо отлетают подальше мелкие пичуги. Как сердито сопящий под кустами еж негодующе фыркает и спешно покидает выбранную ею тропу. Как проносящиеся над головами птахи покрупнее с шумом вламываются в пышные кроны, будто опасаясь, что на них задержится ее холодный взгляд. А неясные тени за стволами то и дело прыскают в стороны, стремясь не попасться ей на глаза.
Братья не видели ее лица – Белка шла по-прежнему первой, не оборачиваясь и не давая себе труда проверить, как справляются с нагрузкой спутники. Однако если могучий Шир скользил по лесу хищным зверем, диким волком несся по траве, многозначительно приподняв верхнюю губу; угадывал малейшие неровности почвы, перепрыгивал через поваленные стволы и небольшие овраги, стараясь не потревожить лес своим присутствием, то маленькая Гончая держалась нарочито так, чтобы быть замеченной. Она словно бросала вызов таящимся в лесу тварям. Демонстративно не покрывала волосы и не прятала лицо… но никто не смел заступить ей дорогу.
Стрегон в который раз покосился на выпрямленную спину Гончей, а потом поймал себя на мысли, что неприкрыто любуется ей. Отточенными движениями, в которых угадывалась неимоверная сила. Неподражаемой грацией и даже тихим голосом, в котором грозное рычание хмеры мгновенно сменялось чарующими интонации заботливой матери.
Белка покачала головой.
– Стараюсь обходиться своими силами. Если станет невмоготу, тогда и возьму. Но все равно спасибо.
Шир кивнул и, подавив новый вздох, ушел. Правда, на самом пороге не удержался и все-таки обернулся: Белка сидела в кресле, глядя прямо перед собой. Все такая же беззащитная, подавленная, отчаявшаяся вернуть любимого мужа, упорно сопротивляющаяся страшной правде и сильно ослабевшая за эти двенадцать лет. Однако даже сейчас она все еще была невероятно, неистово, просто безумно красивой. И этого даже он, устойчивый к ее смертоносным рунам, не мог не замечать.
Глава 6
Поутру собирались быстро. Большую часть поклажи увязали еще вчера, о чем-то вспомнили только сегодня, а кое-что охотники притащили Белке буквально в последний момент – неслышно шепнули пару слов на ухо, загадочно покосились на братьев, а потом передали маленькой Гончей небольшой тючок.
– Держи, авось пригодится.
– Надо же, вспомнили, – тихонько фыркнула Белка, запихивая подарок в мешок. Близнецы с готовностью ухмыльнулись, но она больше ничего не сказала. Только хлопнула каждого по плечу, кинула последний взгляд на Лабиринт. Убедилась, что маленький Торриэль находится под надежной охраной, а потом вздохнула:
– Пора…
– Не попрощаешься с сыном? – беспокойно обернулся к ней Тирриниэль.
– Я все сказала ему вчера.
– Может, не стоило вот так…?
– Стоило, Тиль, – Белка с усилием перевела взгляд на владыку эльфов. – В противном случае он непременно пошел бы за нами. Сам знаешь: мужчины Л’аэртэ невроятно упрямы. Так что пусть спит. Крес и Тосс сообщат, что мы ушли немного раньше, и постараются сделать все, чтобы это прозвучало как можно убедительнее. Лабиринт я тоже попросила молчать до поры до времени, не поддаваться силе моего проныры. А когда придет время, если Проклятый лес проснется или если я… в смысле, мы… не вернемся в срок, то Хиш расскажет ему, что, как и почему. Надеюсь, по возращении нам не придется отстраивать подземелье заново.
Тирриниэль вздохнул.
– Все-таки это неправильно.
– Неправильно было уходить в портал в одиночку, – сухо отозвалась Гончая, мгновенно ощетинившись. – Неправильно было решать все без меня. И скрывать от нас его уход тоже было неправильно. Но я больше не позволю тебе творить глупости и подвергать Тора ненужному риску. На этот раз мы все сделаем так, как нужно. По-моему сделаем, ясно?
– Да, Бел, – слабо улыбнулся темный эльф.
– Тогда зови своих ушастых друзей и пошли.
– Нас не надо звать, – тихо сообщил Ланниэль, появляясь на пороге временного жилища. – Мы готовы.
– Хорошо, – ничуть не удивилась она. – Терг? Лакр?
– Мы все помним, – хором отозвались братья, по примеру остроухих спутников нацепив подаренные Гончей брони и вооружившись до зубов.
– Стрегон?
Стоящий в стороне полуэльф оторвался от созерцания величественных палисандров по краю гигантской поляны и наклонил белую голову:
– Я в порядке.
Белка на мгновение задержала взгляд на его осунувшемся лице и, не вдаваясь в подробности, кивнула. Впрочем, Стрегону отчего-то показалось, что она и без того прекрасно знала про его трудности, как и то, что за прошедшую ночь он почти не сомкнул глаз.
– Так, – Гончая на мгновение прикрыла веки. – Природу за кордоном вы уже видели. Знаете, на что она способна и чем вам будет грозить невнимательность. Теперь, когда Лабиринт вас запомнил, станет полегче, но полностью от опасности не избавит. Особенно тебя, Тиль.
– Да, я знаю.
– Не знаешь, – ровно отозвалась она. – В течение трех дней Стрегон не сможет тебя прикрывать – ваша связь благодаря моему вмешательству исчезла, поэтому твоя аура стала ярче и видна сейчас почти так же, как и до Аккмала. Связь Ланниэля, к счастью, не пострадала, так что за него можно не волноваться. Но тебя придется прикрывать нам с Широм. А это, как понимаешь, потребует всей твоей выдержки.
Тирриниэль заметно нахмурился.
– А как же Лакр?
– Для тебя его недостаточно. К тому же, о тебе знает наш друг Одер, который наверняка не потерял надежду урвать себе кусочек эльфийского мясца. Именно поэтому мы немного переиграем ваши позиции, и с этого дня ты, Тиль, пойдешь между мной и Широм.
Стрегон мрачно зыркнул исподлобья: иными словами, он слишком ослаб, чтобы и дальше прикрывать мастера Тирриниэля? Где же теперь его место в ситте?
– Ты идешь вместе с Ланом и Картисом, – холодно известила полуэльфа Белка. – Сразу за тобой – Лакр, Терг и Брон. Ивер – замыкающий.
– А я? – удивился Торос, которого намеренно обошли вниманием, и она так же холодно добавила:
– Ты двигаешься сразу за нами. Вопросы?
Братья, собравшиеся было возразить, что неразумно менять построение натасканного за годы службы ситта, в последний момент прикусили языки: все верно, вожак еще не восстановился. Поэтому на самом деле задача, поставленная Белкой для Тороса, звучала так: все последующие дни ему придется держаться рядом с истощенным вожаком и следить, чтобы тот не отстал. Подхватить под руку, если придется. Защитить, если на них все-таки нападут. Закрыть собой, если в том возникнет необходимость.
Стрегон почувствовал, как внутри него снова поднимается волна раздражения. Да, он понимал, что какое-то время будет уступать остальным в силе, скорости и сноровке. Сознавал, что ближайшие дни будет не так ловок, как обычно. Прекрасно отдавал себе отчет, что станет уставать гораздо быстрее остальных, но… Торк возьми! Он был не настолько плох, чтобы к нему приставляли поводыря! Неужели Белка считает, что такая «забота» ему по душе?!
Белка с холодным интересом уставилась на полуэльфа, светлые глаза которого на какой-то миг заледенели, а затем погасли. Сжавшиеся кулаки медленно расслабились, сведенные плечи опустились. Стрегон с усилием отвернулся и принялся мысленно считать до миллиона. Говорят, здорово помогает при бешенстве.
Лакр, поняв, что бури не будет, тихонько перевел дух.
– Прекрасно, – тонко улыбнулась Гончая, подхватывая свой мешок. – Тогда надевайте капюшоны и пошли.
Братья сдвинулись с места, прямо на ходу преображаясь, словно перед грядущим испытанием. Их движения снова стали скупыми и отточенными, быстрые взгляды – цепкими и внимательными, усмешки на губах – хищными, а походка – плавной и какой-то крадущейся.
Однако стоило рядом с Белкой появиться Ширу, как братья мгновенно почувствовали разницу: они пришли сюда незваными гостями – чуждыми этому месту, но хорошо вооруженными и готовыми ко всему. А он в своей чешуйчатой броне выглядел таким же неотъемлемым элементом, как величественные палисандры, как притаившиеся под кустами зверги или крадущаяся по следу кабана хмера. Он был охотником, всю жизнь проведшим среди этой жутковато привлекательной природы. Знал ее. Чувствовал до последнего листочка. И казался странно уместным рядом с маленькой Гончей. Удивительным образом дополнял ее своей могучей фигурой. Стелился по земле диким зверем. Даже верхнюю губу чуть приподнял, демонстрируя поразительно крупные зубы, среди которых очень уж явно выделялись верхние клыки. А его темные глаза неожиданно приобрели нехороший янтарный отблеск – глубоко, где-то на самом дне, будто в этой черной глубине скрывался лютый зверь, готовый в любой момент вырваться наружу.
Лакр невольно поежился, когда охотник мазнул по нему равнодушным взглядом. А потом едва не отступил назад, расслышав в хрипловатом голосе Шира отчетливые рычащие нотки.
– Может, мне пройти вперед? – спросил у Белки неприятно преобразившийся охотник. – Проверю тропы, пугану кого, попробую, чем воздух пахнет…
– Нет. Ты нужен мне здесь, – ровно ответила она, натягивая перчатки.
– Хорошо. Как работаем?
– Ложная связка.
– Кто?
– Тиль, – кивнула в сторону владыки Л’аэртэ Гончая. – Стрегон на время выбыл, так что придется оставить его на тебя.
– А ты? – неуловимо нахмурился охотник, беспокойно переступив ногами.
– Сейчас он важнее.
– Насколько я могу им доверять?
– Как новичкам, – безразлично отвернулась к лесу Гончая, игнорируя вопросительные взоры эльфов. – На сутки. Вряд ли больше: думаю, завтра Стрегон уже войдет в силу, тогда и пойдем с тобой в паре. А до тех пор терпи. Надеюсь, ты еще не забыл, как со мной тяжело?
Шир усмехнулся, снова показав острые зубы.
– Нет, Бел. Я помню.
– Хорошо. Твоя дистанция – два шага. И обзор по левому рукаву до упора. Плюс – Тиль, плюс – небо. Направление – северо-восток, к Зеленой. Но там мы малость сменим курс, так что не удивляйся.
– Зачем? Бел, ты что задумала? – вдруг насторожился охотник.
Белка небрежно отмахнулась.
– Просто хочу кое-что проверить…
Лабиринт они покидали в полном молчании. Да и зачем что-то говорить, когда все уже было обсуждено и принято как данность? К тому же, братья не привыкли нарушать приказы, а эльфы верили Белке безоговорочно и ни на миг не усомнились в ее праве на выбор маршрута.
То, что в отряде появилась дополнительная боевая единица, никого не смутило, да и оспаривать решение Гончей никто бы не рискнул. Даже Тиль, хотя терялся в догадках по поводу Шира точно так же, как все остальные. Ясно было одно – за всем этим крылась какая-то тайна. Причем не менее важная, чем Лабиринт, маленький Торриэль или красавица Хиш, признавшая мальчишку хозяином.
Придя к неутешительным выводам, Ланниэль переглянулся с Картисом, понимающе скривил губы, показывая, насколько уже устал от нескончаемой череды загадок. Бросил последний взгляд на притихшую поляну, на которой остались Крес и Тосс. Оглянулся на Лабиринт и, мысленно попрощавшись с Тором, двинулся следом за Белкой, искренне надеясь, что когда-нибудь сумеет вернуться в этот островок покоя. Если, конечно, высокий лорд сумеет справиться с порталом и сделает то, что задумал.
Изумрудные глаза дракона странно мигнули, когда Белка шагнула за плотную стену палисандров, несколько минут пристально сверлили спины людей и нелюдей, а потом угасли, утратив всякий намек на разум. Из раскрытой пасти вырвался долгий, почти неуловимый вздох, смутно напоминающий тоскливое «прощай!», после чего вода в фонтане слегка опала, его белоснежные бортики необъяснимо потемнели. Так, словно Лабиринт приспустил флаги и прикрыл усталые веки, не желая видеть, как уходит в никуда хозяйка, которой он был обязан вторым рождением и самой жизнью. В том числе, и той, что оставалась на его попечении в самой глубине подземных недр.
Маленькой, но очень важной жизнью, имя которой – Торриэль илле Л’аэртэ.
Через очередной кордон они перебрались всего за полдня. И потребовало это не больше усилий, чем если бы им пришлось рысцой преодолеть тщательно вычищенный, заботливо расширенный и старательно подметенный гномий Путь. Лабиринт, повинуясь приказу Белки, постарался сделать все, чтобы ее маленькая «стая» не встретила по дороге препятствий. Заранее убрал колючки, спрятал под мох коряги, свернул ядовитые лепестки, вынудил зверье отступить на безопасное расстояние. Освежил тягучий и душный воздух легким ароматом хвои. Выстроил вокруг небольшого отряда надежные стены. Заботливо выровнял землю и ненавязчиво окружил такой заботой, которую было трудно ожидать от полуразумного творения проклятого владыки Изиара.
Конечно, местные твари никуда не делись – побратимы каждый миг ощущали на себе десятки и сотни внимательных взглядов. Словно Лабиринт вежливо проводил гостей до порога, предупредительно открыл калитку, но при этом дал понять, что при необходимости готов защищать себя и Белку до последнего вздоха.
Лакр вздохнул с неимоверным облегчением, когда бесконечный коридор, наконец, закончился, открыв взглядам наемников вид на бескрайние просторы Проклятого леса. Настороженно проследил, как тоннель за их спинами сомкнулся, отрезая сердце этих земель от остального мира. На всякий случай отступил подальше и только потом перевел дух: кажется, самое страшное осталось позади?
Шир, одним из первых выбравшись на свободное пространство, глубоко вздохнул. При этом грудная клетка раздулась так, словно он хотел вобрать в себя сразу все запахи окружающего леса. Или же пытался выдохнуть специфический привкус подземелий, к которому, как всякий житель этих мест, был привычен с детства. Секунду спустя он бодро встряхнулся и, убедившись, что вокруг все спокойно, с неожиданным лукавством покосился на подошедшую Гончую. То ли спрашивая о чем-то, то ли молча советуясь.
Белка незаметно качнула головой, после чего Шир кивнул и, придирчиво оценив готовность отряда к пути, первым двинулся в чащу. Правда, к немалому удивлению чужаков, пошел, забирая прилично к северу, несмотря на то, что Золотой лес располагался на востоке и то, что видимых причин для смены маршрута не наблюдалось.
Тирриниэль, моментально уловив эту странность, вопросительно взглянул на Белку, но смолчал. Побратимы тоже держали рты на замке. А Гончая, убедившись, что никто не возражает, нагнала Шира, уверенно заняла место ведущего и продолжила двигаться все в том же неправильном направлении.
Как ни странно, оказавшись за пределами Белкиного дома, братья почувствовали себя гораздо увереннее, чем в тот день, когда впервые пересекли Границу. Может, за время пребывания рядом с ней чувство опасности слегка притупилось; может, полученный опыт сыграл свою роль; а может, присутствие Шира успокаивало. Однако в какой-то момент Стрегон с удивлением признал, что начал подмечать детали, на которые прежде не обращал внимания.
Вот, кажется, рыжая белка мелькнула и пропала среди густой листвы. Вот умело спрятался между опавших иголок аккуратный след зверга. Вот зажужжал возле левого уха назойливый комар… толстый, здоровенный, голодный… но жужжал недолго, потому что аромат эльфийского меда здесь знала каждая тварь. И от бегущих по лесу людей комары шарахались с завидной скоростью, впрочем, как и стрекозы, и бабочки, и вся многочисленная мошкара.
Стрегон не раз подмечал, как, едва заметив Белку, бросают свои гнезда и торопливо отлетают подальше мелкие пичуги. Как сердито сопящий под кустами еж негодующе фыркает и спешно покидает выбранную ею тропу. Как проносящиеся над головами птахи покрупнее с шумом вламываются в пышные кроны, будто опасаясь, что на них задержится ее холодный взгляд. А неясные тени за стволами то и дело прыскают в стороны, стремясь не попасться ей на глаза.
Братья не видели ее лица – Белка шла по-прежнему первой, не оборачиваясь и не давая себе труда проверить, как справляются с нагрузкой спутники. Однако если могучий Шир скользил по лесу хищным зверем, диким волком несся по траве, многозначительно приподняв верхнюю губу; угадывал малейшие неровности почвы, перепрыгивал через поваленные стволы и небольшие овраги, стараясь не потревожить лес своим присутствием, то маленькая Гончая держалась нарочито так, чтобы быть замеченной. Она словно бросала вызов таящимся в лесу тварям. Демонстративно не покрывала волосы и не прятала лицо… но никто не смел заступить ей дорогу.
Стрегон в который раз покосился на выпрямленную спину Гончей, а потом поймал себя на мысли, что неприкрыто любуется ей. Отточенными движениями, в которых угадывалась неимоверная сила. Неподражаемой грацией и даже тихим голосом, в котором грозное рычание хмеры мгновенно сменялось чарующими интонации заботливой матери.
