– Ну ты не переоценивай-то свои силы, мачо, – скалился Рокфорд. – Прямо взрывы своим процессом обещаешь.
Вольдемар смерил его уничижительным взглядом, но смолчал.
– Почему бы вам не совместить, – продолжал брат. – Взять картину или балерину в бордель?
– Это мне напомнит работу, – угрюмо произнесла Аурика. – Тогда и бордель не поможет.
– Весело с вами, – поднялся Рокфорд. – Но, коль угроза отступила, я вынужден вас покинуть. У меня свидание.
Он хитро прищурился, с наслаждением потянулся всем мощным скелетом, направился к окну и принялся его внимательно осматривать.
– С кем? – оживилась Аурика. – С блестящими глазками?
Рокфорд рассеянно кивнул, открыл створку, выглянул наружу.
– Смотри, я тоже на глазки повелась, – зыркнула в сторону Вольдемара девушка. – А теперь нас замкнуло. Погоди, ты же не собираешься лезть в окно?
– У меня другая ситуация, – бормотал Рокфорд, перебрасывая ногу через подоконник. – Мы прекрасно состыкуемся вместе. К тому же… у нее такая фигура, – он плотоядно ухмыльнулся своим фантазиям и глянул мельком на Вольдемара. – Тебе бы понравилось. И она страстная – ты бы оценила, – добавил Аурике. – Так что в отличие от вас, ребятишки, я и поем, и насмотрюсь, и… ну вы поняли. Кстати, маман знать об этом необязательно.
– Возьми нас собой, – подскочила Аурика.
Рокфорд испуганно посмотрел на нее, часто моргая.
– Еще чего. Я и так слишком много времени провожу в кругу семьи, – и спешно скрылся из виду.
– Твой братец тот еще проходимец, – недовольно пробурчал Вольдемар. – Только мамка отвернулась – благопристойности как ни бывало.
– Я бы попросила, – окрысилась Аурика. – Ты о моем брате вообще-то говоришь. Ближе его у меня во всей Галактике никого нет. И вообще – ты его слишком плохо знаешь, чтобы делать свои колкие выпады.
– Что тут знать? И так понятно: маменькин сыночек, который считает, что вся Вселенная создана для удовлетворения его капризов. У вашего семейства просто какой-то культ Рокфорда, носитесь с ним, как дурни с писаной торбой.
Аурика фыркнула. Помолчала. Нехотя начала говорить:
– Знаешь, у землян есть хорошее выражение – «ты – это то, что ты ешь». Вот, например, ты, Вольдемар: во всем видишь прекрасное, даже там, где остальные его и не подозревают. Папа очень любит спорить, его и наука-то привлекает дискуссиями и разногласием школ. А у Рокфорда, к сожалению нашей мамы, присутствует инстинкт спасателя.
Вольдемар недоверчиво посмотрел на нее.
– Ты сейчас о брате своем говоришь? По-моему, единственное, что он делает в жизни бескорыстного – это отдает растениям при выдохе углекислый газ. И то не по собственному желанию, а по задумке природы.
– Напрасно ты так думаешь. Если Рокфорд видит, что кому-то нужна помощь, он последнее отдаст. Мама его поэтому надолго и не оставляет. Тут, как говорится, яйцо от курицы далеко упало. На Ягодке еще полбеды – у нас, сам знаешь, комфортные условия жизни, налаженная социальная сфера и поддержка слабых. А вот на Землю его просто опасно одного отправлять. Рокфорд только кажется ехидным и равнодушным. Это происходит ровно до тех пор, пока он не увидит страдание. Тогда его очень трудно остановить. Если бы ты знал, сколько собачек и кошек, птичек и прочей живности он приводил в дом, когда прибывал в детстве на Землю на каникулы. Мама себе места не находила. Хоть мой брат и тонко чувствует границу между нуждой и вымогательством, но она очень боится того, что его когда-нибудь облапошат. И вообще мама не слишком любит помогать. Скажу больше – это против ее сущности. А тут такая опасность исходит от любимого сына. Да любая девушка, которая смотрит на него наивными глазками и рассказывает про свою трудную жизнь, способна его одурманить. Хорошо еще, что у мамы есть привычка страдать, которая отвлекает внимание Рокфорда от посторонних семье людей.
– Что-то я не заметил от твоего брата особого сочувствия, когда болел, – скривился Вольдемар. – За тебя-то он мигом прилетел разбираться. А меня трусил, как грушу, невзирая на состояние.
– Быть этого не может, – отрезала Аурика.
– Ну, может, когда он увидел, что мне плохо, что-то там мельком на физиономии наглой изобразил, а потом снова принялся за прежнее.
– Знаешь ли, родственные связи никто на Ягодке не отменял, – упорно стояла на своем девушка. – Конечно, забота о сестре перевесит страдания малознакомого человека.
– Так что же твой сострадательный братишка так резво удрал к «глазкам»? – не унимался Вольдемар.
– Ну так видимые страдания-то отступили, – Аурика лукаво сощурилась и тотчас стала похожей на старшего нахального братца. – Вместо них напомнил о себе инстинкт продолжения рода, как ты знаешь, задвинутый ягоденянской расой, к моей неудаче, на второе место инстинктом питания. Но Рокфорд-то наполовину землянин… – она нахмурилась. – О боги! Дело не только в продолжении рода! Блестящие глазки наверняка напели Рокфорду о сложности бытия и печальных печалях. Мама меня убьет за то, что я за ним не уследила!
– У нас и своих проблем хватает, еще и за вашим переростком следить, – мужчина ласково погладил ее тонкую ручку.
Аурика цепко впилась в него взглядом. На прикосновение насторожилась тонко. Вольдемар благоразумно отстранился.
– По крайней мере, без его дурацких шуточек мы сможем спокойно все обсудить.
– Ладно, – кивнула девушка, но на лице ее отразилась досада.
Вольдемар принялся размышлять.
– Ты права. Я могу питаться и в твоем присутствии. И вообще, в первую очередь, конечно, мы должны позаботиться о тебе. Мне кажется, ты совсем уже обессилила без пищи.
Он ожидал. Надеялся. Жертвенно глядел в глаза.
– Я очень рада, что ты принял такое решение, – подумав возмутительно недолго, ответила она. – Действительно, коль мы не нашли пока способ обходиться друг без друга, нужно научиться приспосабливаться к сложившимся условиям. Сегодня пусть будет разгрузочный день, а завтра с самого утра отправимся на поиски источников пропитания. Выходные закончились, я утром позвоню на работу и отпрошусь на неделю. Сначала двинем на какую-нибудь эстетическую ерунду, выбирай сам, мне безразлично. В такое время суток искать страсть глупо, тем более в понедельник. Люди себя не помнят в такой день, не то что похоть. А вечером отправимся в бар. Понедельник, конечно, во всех смыслах день дрянной, но хочется надеяться, что повезет. Будешь рядом, чтобы в случае чего мы могли поддержать друг друга.
Обида кольнула сердце Вольдемара. Гораздо сильнее, чем положено ягоденянскому чувству.
– Не хочешь же ты сказать, что я должен находиться рядом в то время, когда ты будешь кого-то… соблазнять?
– Есть другие предложения? – слишком равнодушно осведомилась Аурика.
– А потом мне что – подобно твоему распутному братцу влезть в окно и трогательно поддерживать тебя за локоток во время процесса? «Простите, уважаемый, не обращайте в мою сторону внимания, продолжайте начатое смело, я здесь исключительно в медицинских целях» – так мне произнести, всунув рожу в форточку? Или выступить торжественно в нужный час из шкафа? Будто в нерабочее время я так неожиданно коротаю вечер, сидя по отелям в шкафах?
– В нашем случае для тебя предусмотрены три варианта: ты второй, ты третий, ты пасешь задних и… страхуешь. С первыми двумя пунктами понятно или тебе красочно разъяснить? – вскинулась девушка.
– Понятно, – недовольно произнес Вольдемар.
– Если ты из вредности характера отвергаешь два первых предложения, остается третий. Я надеюсь, что симптомы лихорадки наступят через какое-то время. Но на всякий случай тебе придется околачиваться поблизости.
Вольдемар хмурился. Конечно, на что он рассчитывал? Что она откажется от питания и честно умрет от истощения? Но он немного надеялся, что Аурика не с таким азартом примется за поиски. Может, даже поуговаривает его чуть-чуть, а не с блеском в глазах будет перебирать в памяти названия злачных мест. Он угрюмо развернул местную газету и принялся изучать анонсы выставок в музеях и театральных постановок. Внезапно его взгляд напоролся на красочное приглашение. Вольдемар даже на месте подпрыгнул от восторга.
– Вот то, что нам нужно, – радовался он. – Как твой нахальный братец и советовал, мы совместим эмоции. И не только совместим, а пройдем обучение под чутким руководством.
– И кто там нами собирается чутко руководить? – заинтересовалась Аурика. – По-моему, мама не собирается в ближайшее время уезжать, а бразды правления она никому не отдаст.
– Вот, – торжественно потрясал газетой Вольдемар. – Мы отправимся на курсы практик тантрического секса. «Школа совершенствования энергетических потоков любви»! Во как! Между прочим, сертифицированная. Это тебе не лишь бы как в асану встать.
– И? – насторожилась девушка.
– И тебя там обучат созерцать, а мне, вполне возможно, набросают какие-никакие азы влечения, – планировал мужчина.
Аурика с сомнением глядела на него. Вольдемар был воодушевлен не на шутку и рекламировал возможности школы.
– Программа прекрасная. Я уже, читая, любуюсь. Овладение бесконтактным массажем с помощью взгляда – раз. Поиски тантрических точек и попутно в тебе богини – два с половиной. Трансформация и освобождение в окружающий мир своей энергии – это вообще куча баллов. Плюс переплетение чего-то там, какой-то брахманиды. Ты про брахманиду чего-нибудь знаешь?
Собеседница пожала плечами. Вольдемар сверился с текстом объявления.
– А про прананьяму?
Не дожидаясь от девушки ответа, с притворным сожалением добавил:
– Вот и я, к своему стыду, не знаю, но прямо не могу уже дождаться этих знаний. Предвкушаю, как по-новому жизнь с прананьямой заиграет. Меня, например, все пункты устраивают. Я с удовольствием познакомлюсь с этой твоей богиней, если мы ее в закромах обнаружим.
Аурика несдержанно фыркнула.
– Кроме того, – продолжал возлагать надежды на школу Вольдемар, – реклама обещает, что уже на пятой практике мы с тобой прекрасно заживем. Если, конечно, удачно трансформируем энергию. Рекламируют, что энергия опутает нас… и все вокруг нас к тому же. Значит, заодно и родственникам твоим прананьямы перепадет. В общем, одни перспективы и достоинства у этого обучения, – подытожил он. – Признавайся, соскучилась, поди, по своей богине?
– Мой скептически ориентированный мозг любую свою богиню задушит в зародыше, – мрачно изрекла Аурика. – И никакая прананьяма не поможет.
– А ты старайся, постигай, – напутствовал ее внезапный сторонник учений, ухмыляясь. – И чакры готовь.
Он быстро созвонился с представителем таинственной школы.
– Оказывается, только нас и ждали, – сообщил девушке. – Замучались выглядывать через забор наше трио с твоей богиней. Ты извести маман, кстати, что завтра она выгуливаться в детский дом без нас пойдет. Но пусть передает от нас там всем приветы и ручкой им в знак почтительности помашет. А потом детально опишет нам все подробности променада.
– Почему тебе так не нравится моя семья? – обиженно спросила Аурика.
– Что ты, – театрально возвел руки к потолку Вольдемар. – Прекраснейшие люди. Я буквально каждую секунду молю духов природы, чтобы они задержали твоих родственников возле нас подольше. Не представляю даже, как переживу разлуку с ними, – он подошел к Аурике близко, плавя кобальтовым взглядом. – Я уже говорил: мне очень нравишься ты. Даже если с тобой в одной связке идет твоя дурацкая семейка.
От его взгляда девушка замирала. Отводила и возвращала свой. Закусывала губы, вздыхала. По эфиру тонкими нитями тянулось щекотливое нетерпение, обволакивало ее обескураженность, смешивалось.
– Зачем нам куда-то идти, – оборвала она тягучее чувство. – Если ты изначально насмехаешься над этим тренингом.
Он косился на ее губы, смотрел опять в глаза. Потом долго разглядывал небольшую родинку на виске девушки. Даже осторожно потрогал ее кончиками пальцев. Отстранился.
– Я открыт для любых новых впечатлений, – Вольдемар пожал плечами и, не позволяя зародиться Аурикиной страсти, добавил: – Уже поздно, давай ложиться спать. Не могу дождаться завтрашнего дня. Уже предвкушаю, как помудрею на тантрических практиках.
Аурика всеми силами старалась, чтобы в воздух не просочилось разочарование. Легла на диван и отвернулась к стене. Когда мужчина ее приобнял, сжала зубы, но ничего по этому поводу не сказала.
– А ты вообще работаешь? – пробурчала. – Или находишь девушек, устраиваешь взрывы, а потом подживаешь с ними рядом?
Вольдемар фыркнул, чувствуя в пространстве исходящую от нее едкую обиду.
– Да, – ответил, с удовольствием втягивая в себя запах ее волос.
– Картины в парке малюешь или цветочки продаешь? – продолжала язвить Аурика.
– Я работаю оценщиком драгоценных камней, – он ухмыльнулся в темноту. – Так и передай своей маман: зря она «бесприданником» обзывалась.
К утру вернулся Рокфорд. Довольный, как породистый кот, за которым не уследили хозяева. Мостился на диван и толкал Вольдемара в спину. Тот недовольно сопел в ответ.
– По тебе и не скажешь, что ты голодаешь, – дышал Рокфорд ему в затылок. – Диета тебе точно не повредит – полдивана собой занял.
– От тебя похотливым обжорством несет за версту, – рычал в ответ Вольдемар и пихал его локтем. – Вздохнуть нечем. Не прижимайся так близко.
– Вот завидовать не надо, – посмеивался наглец. – Если ты воздерживаешься от питания, это не значит, что и все должны. И не прижимайся так к моей сестре, все равно тебе ничего не обломится.
– Бык-попрыгун, – огрызался гость дома.
– Амбал-сороконожка, – не оставался в долгу брат.
– Хватит вам уже, – спросонья осекла их Аурика. – Вам дивана мало? Идите на паркет и там толкайтесь.
Мужчины замолчали, выдали напоследок друг другу пару толчков и послушно засопели.
По случайному совпадению «Школа совершенствования энергетических потоков» находилась в том же благодатном подвале, что и фонд «Руки любви». Вольдемара и Аурику ждали. Ждала крупная женщина с украшенным точкой высоким лбом. Рядом с ней ждал щупленький мужчинка, по всей видимости, глубокий йог, вернувшийся недавно из нирваны. И пара семейств ожидала, стыдливо топчась у дверей.
– Чувствуешь, как свободно перемещаются по подвалу потоки энергии? – шептал на ухо Аурике Вольдемар. – Открывай чакры и хватай.
– Я чувствую потоки бессовестного развода, – шипела она ему в ответ. – Какого лешего мы тут делаем?
– Не наводи напраслину на духовных наставников, – с серьезным видом кивал ценитель прекрасного. – Не попробовав, не поймешь. Готовь свою богиню на выход. Твой же любезный брат высказывает мне претензии, что я не спасаю сестричку. Советует, что и как нам совмещать. Вот я ему про тренинг и расскажу.
– Это что, только для того, чтобы насолить моему брату? – возмутилась девушка.
– Ну почему же только. У тебя есть еще маман с папой, тоже напутствовать любители. Может, еще родственники какие подвалят советы советовать. У тебя, кстати, большая родня, чтобы я знал, каких масштабов рекомендации ожидать? А вообще – совмещаю приятное с полезным, – не дожидаясь от Аурики ответа, обнажил зубы в ухмылке мужчина. – Все равно нужно с чего-то начинать.
Женщина с точкой прервала их разговор, протягивая брошюры.
– Что это? – удивился Вольдемар.
– Домашние задания по практике, – не моргнув глазом, сообщила наставница. – Без их приобретения ничего у вас с потоками не выйдет.
Вольдемар смерил его уничижительным взглядом, но смолчал.
– Почему бы вам не совместить, – продолжал брат. – Взять картину или балерину в бордель?
– Это мне напомнит работу, – угрюмо произнесла Аурика. – Тогда и бордель не поможет.
– Весело с вами, – поднялся Рокфорд. – Но, коль угроза отступила, я вынужден вас покинуть. У меня свидание.
Он хитро прищурился, с наслаждением потянулся всем мощным скелетом, направился к окну и принялся его внимательно осматривать.
– С кем? – оживилась Аурика. – С блестящими глазками?
Рокфорд рассеянно кивнул, открыл створку, выглянул наружу.
– Смотри, я тоже на глазки повелась, – зыркнула в сторону Вольдемара девушка. – А теперь нас замкнуло. Погоди, ты же не собираешься лезть в окно?
– У меня другая ситуация, – бормотал Рокфорд, перебрасывая ногу через подоконник. – Мы прекрасно состыкуемся вместе. К тому же… у нее такая фигура, – он плотоядно ухмыльнулся своим фантазиям и глянул мельком на Вольдемара. – Тебе бы понравилось. И она страстная – ты бы оценила, – добавил Аурике. – Так что в отличие от вас, ребятишки, я и поем, и насмотрюсь, и… ну вы поняли. Кстати, маман знать об этом необязательно.
– Возьми нас собой, – подскочила Аурика.
Рокфорд испуганно посмотрел на нее, часто моргая.
– Еще чего. Я и так слишком много времени провожу в кругу семьи, – и спешно скрылся из виду.
– Твой братец тот еще проходимец, – недовольно пробурчал Вольдемар. – Только мамка отвернулась – благопристойности как ни бывало.
– Я бы попросила, – окрысилась Аурика. – Ты о моем брате вообще-то говоришь. Ближе его у меня во всей Галактике никого нет. И вообще – ты его слишком плохо знаешь, чтобы делать свои колкие выпады.
– Что тут знать? И так понятно: маменькин сыночек, который считает, что вся Вселенная создана для удовлетворения его капризов. У вашего семейства просто какой-то культ Рокфорда, носитесь с ним, как дурни с писаной торбой.
Аурика фыркнула. Помолчала. Нехотя начала говорить:
– Знаешь, у землян есть хорошее выражение – «ты – это то, что ты ешь». Вот, например, ты, Вольдемар: во всем видишь прекрасное, даже там, где остальные его и не подозревают. Папа очень любит спорить, его и наука-то привлекает дискуссиями и разногласием школ. А у Рокфорда, к сожалению нашей мамы, присутствует инстинкт спасателя.
Вольдемар недоверчиво посмотрел на нее.
– Ты сейчас о брате своем говоришь? По-моему, единственное, что он делает в жизни бескорыстного – это отдает растениям при выдохе углекислый газ. И то не по собственному желанию, а по задумке природы.
– Напрасно ты так думаешь. Если Рокфорд видит, что кому-то нужна помощь, он последнее отдаст. Мама его поэтому надолго и не оставляет. Тут, как говорится, яйцо от курицы далеко упало. На Ягодке еще полбеды – у нас, сам знаешь, комфортные условия жизни, налаженная социальная сфера и поддержка слабых. А вот на Землю его просто опасно одного отправлять. Рокфорд только кажется ехидным и равнодушным. Это происходит ровно до тех пор, пока он не увидит страдание. Тогда его очень трудно остановить. Если бы ты знал, сколько собачек и кошек, птичек и прочей живности он приводил в дом, когда прибывал в детстве на Землю на каникулы. Мама себе места не находила. Хоть мой брат и тонко чувствует границу между нуждой и вымогательством, но она очень боится того, что его когда-нибудь облапошат. И вообще мама не слишком любит помогать. Скажу больше – это против ее сущности. А тут такая опасность исходит от любимого сына. Да любая девушка, которая смотрит на него наивными глазками и рассказывает про свою трудную жизнь, способна его одурманить. Хорошо еще, что у мамы есть привычка страдать, которая отвлекает внимание Рокфорда от посторонних семье людей.
– Что-то я не заметил от твоего брата особого сочувствия, когда болел, – скривился Вольдемар. – За тебя-то он мигом прилетел разбираться. А меня трусил, как грушу, невзирая на состояние.
– Быть этого не может, – отрезала Аурика.
– Ну, может, когда он увидел, что мне плохо, что-то там мельком на физиономии наглой изобразил, а потом снова принялся за прежнее.
– Знаешь ли, родственные связи никто на Ягодке не отменял, – упорно стояла на своем девушка. – Конечно, забота о сестре перевесит страдания малознакомого человека.
– Так что же твой сострадательный братишка так резво удрал к «глазкам»? – не унимался Вольдемар.
– Ну так видимые страдания-то отступили, – Аурика лукаво сощурилась и тотчас стала похожей на старшего нахального братца. – Вместо них напомнил о себе инстинкт продолжения рода, как ты знаешь, задвинутый ягоденянской расой, к моей неудаче, на второе место инстинктом питания. Но Рокфорд-то наполовину землянин… – она нахмурилась. – О боги! Дело не только в продолжении рода! Блестящие глазки наверняка напели Рокфорду о сложности бытия и печальных печалях. Мама меня убьет за то, что я за ним не уследила!
– У нас и своих проблем хватает, еще и за вашим переростком следить, – мужчина ласково погладил ее тонкую ручку.
Аурика цепко впилась в него взглядом. На прикосновение насторожилась тонко. Вольдемар благоразумно отстранился.
– По крайней мере, без его дурацких шуточек мы сможем спокойно все обсудить.
– Ладно, – кивнула девушка, но на лице ее отразилась досада.
Вольдемар принялся размышлять.
– Ты права. Я могу питаться и в твоем присутствии. И вообще, в первую очередь, конечно, мы должны позаботиться о тебе. Мне кажется, ты совсем уже обессилила без пищи.
Он ожидал. Надеялся. Жертвенно глядел в глаза.
– Я очень рада, что ты принял такое решение, – подумав возмутительно недолго, ответила она. – Действительно, коль мы не нашли пока способ обходиться друг без друга, нужно научиться приспосабливаться к сложившимся условиям. Сегодня пусть будет разгрузочный день, а завтра с самого утра отправимся на поиски источников пропитания. Выходные закончились, я утром позвоню на работу и отпрошусь на неделю. Сначала двинем на какую-нибудь эстетическую ерунду, выбирай сам, мне безразлично. В такое время суток искать страсть глупо, тем более в понедельник. Люди себя не помнят в такой день, не то что похоть. А вечером отправимся в бар. Понедельник, конечно, во всех смыслах день дрянной, но хочется надеяться, что повезет. Будешь рядом, чтобы в случае чего мы могли поддержать друг друга.
Обида кольнула сердце Вольдемара. Гораздо сильнее, чем положено ягоденянскому чувству.
– Не хочешь же ты сказать, что я должен находиться рядом в то время, когда ты будешь кого-то… соблазнять?
– Есть другие предложения? – слишком равнодушно осведомилась Аурика.
– А потом мне что – подобно твоему распутному братцу влезть в окно и трогательно поддерживать тебя за локоток во время процесса? «Простите, уважаемый, не обращайте в мою сторону внимания, продолжайте начатое смело, я здесь исключительно в медицинских целях» – так мне произнести, всунув рожу в форточку? Или выступить торжественно в нужный час из шкафа? Будто в нерабочее время я так неожиданно коротаю вечер, сидя по отелям в шкафах?
– В нашем случае для тебя предусмотрены три варианта: ты второй, ты третий, ты пасешь задних и… страхуешь. С первыми двумя пунктами понятно или тебе красочно разъяснить? – вскинулась девушка.
– Понятно, – недовольно произнес Вольдемар.
– Если ты из вредности характера отвергаешь два первых предложения, остается третий. Я надеюсь, что симптомы лихорадки наступят через какое-то время. Но на всякий случай тебе придется околачиваться поблизости.
Вольдемар хмурился. Конечно, на что он рассчитывал? Что она откажется от питания и честно умрет от истощения? Но он немного надеялся, что Аурика не с таким азартом примется за поиски. Может, даже поуговаривает его чуть-чуть, а не с блеском в глазах будет перебирать в памяти названия злачных мест. Он угрюмо развернул местную газету и принялся изучать анонсы выставок в музеях и театральных постановок. Внезапно его взгляд напоролся на красочное приглашение. Вольдемар даже на месте подпрыгнул от восторга.
– Вот то, что нам нужно, – радовался он. – Как твой нахальный братец и советовал, мы совместим эмоции. И не только совместим, а пройдем обучение под чутким руководством.
– И кто там нами собирается чутко руководить? – заинтересовалась Аурика. – По-моему, мама не собирается в ближайшее время уезжать, а бразды правления она никому не отдаст.
– Вот, – торжественно потрясал газетой Вольдемар. – Мы отправимся на курсы практик тантрического секса. «Школа совершенствования энергетических потоков любви»! Во как! Между прочим, сертифицированная. Это тебе не лишь бы как в асану встать.
– И? – насторожилась девушка.
– И тебя там обучат созерцать, а мне, вполне возможно, набросают какие-никакие азы влечения, – планировал мужчина.
Аурика с сомнением глядела на него. Вольдемар был воодушевлен не на шутку и рекламировал возможности школы.
– Программа прекрасная. Я уже, читая, любуюсь. Овладение бесконтактным массажем с помощью взгляда – раз. Поиски тантрических точек и попутно в тебе богини – два с половиной. Трансформация и освобождение в окружающий мир своей энергии – это вообще куча баллов. Плюс переплетение чего-то там, какой-то брахманиды. Ты про брахманиду чего-нибудь знаешь?
Собеседница пожала плечами. Вольдемар сверился с текстом объявления.
– А про прананьяму?
Не дожидаясь от девушки ответа, с притворным сожалением добавил:
– Вот и я, к своему стыду, не знаю, но прямо не могу уже дождаться этих знаний. Предвкушаю, как по-новому жизнь с прананьямой заиграет. Меня, например, все пункты устраивают. Я с удовольствием познакомлюсь с этой твоей богиней, если мы ее в закромах обнаружим.
Аурика несдержанно фыркнула.
– Кроме того, – продолжал возлагать надежды на школу Вольдемар, – реклама обещает, что уже на пятой практике мы с тобой прекрасно заживем. Если, конечно, удачно трансформируем энергию. Рекламируют, что энергия опутает нас… и все вокруг нас к тому же. Значит, заодно и родственникам твоим прананьямы перепадет. В общем, одни перспективы и достоинства у этого обучения, – подытожил он. – Признавайся, соскучилась, поди, по своей богине?
– Мой скептически ориентированный мозг любую свою богиню задушит в зародыше, – мрачно изрекла Аурика. – И никакая прананьяма не поможет.
– А ты старайся, постигай, – напутствовал ее внезапный сторонник учений, ухмыляясь. – И чакры готовь.
Он быстро созвонился с представителем таинственной школы.
– Оказывается, только нас и ждали, – сообщил девушке. – Замучались выглядывать через забор наше трио с твоей богиней. Ты извести маман, кстати, что завтра она выгуливаться в детский дом без нас пойдет. Но пусть передает от нас там всем приветы и ручкой им в знак почтительности помашет. А потом детально опишет нам все подробности променада.
– Почему тебе так не нравится моя семья? – обиженно спросила Аурика.
– Что ты, – театрально возвел руки к потолку Вольдемар. – Прекраснейшие люди. Я буквально каждую секунду молю духов природы, чтобы они задержали твоих родственников возле нас подольше. Не представляю даже, как переживу разлуку с ними, – он подошел к Аурике близко, плавя кобальтовым взглядом. – Я уже говорил: мне очень нравишься ты. Даже если с тобой в одной связке идет твоя дурацкая семейка.
От его взгляда девушка замирала. Отводила и возвращала свой. Закусывала губы, вздыхала. По эфиру тонкими нитями тянулось щекотливое нетерпение, обволакивало ее обескураженность, смешивалось.
– Зачем нам куда-то идти, – оборвала она тягучее чувство. – Если ты изначально насмехаешься над этим тренингом.
Он косился на ее губы, смотрел опять в глаза. Потом долго разглядывал небольшую родинку на виске девушки. Даже осторожно потрогал ее кончиками пальцев. Отстранился.
– Я открыт для любых новых впечатлений, – Вольдемар пожал плечами и, не позволяя зародиться Аурикиной страсти, добавил: – Уже поздно, давай ложиться спать. Не могу дождаться завтрашнего дня. Уже предвкушаю, как помудрею на тантрических практиках.
Аурика всеми силами старалась, чтобы в воздух не просочилось разочарование. Легла на диван и отвернулась к стене. Когда мужчина ее приобнял, сжала зубы, но ничего по этому поводу не сказала.
– А ты вообще работаешь? – пробурчала. – Или находишь девушек, устраиваешь взрывы, а потом подживаешь с ними рядом?
Вольдемар фыркнул, чувствуя в пространстве исходящую от нее едкую обиду.
– Да, – ответил, с удовольствием втягивая в себя запах ее волос.
– Картины в парке малюешь или цветочки продаешь? – продолжала язвить Аурика.
– Я работаю оценщиком драгоценных камней, – он ухмыльнулся в темноту. – Так и передай своей маман: зря она «бесприданником» обзывалась.
К утру вернулся Рокфорд. Довольный, как породистый кот, за которым не уследили хозяева. Мостился на диван и толкал Вольдемара в спину. Тот недовольно сопел в ответ.
– По тебе и не скажешь, что ты голодаешь, – дышал Рокфорд ему в затылок. – Диета тебе точно не повредит – полдивана собой занял.
– От тебя похотливым обжорством несет за версту, – рычал в ответ Вольдемар и пихал его локтем. – Вздохнуть нечем. Не прижимайся так близко.
– Вот завидовать не надо, – посмеивался наглец. – Если ты воздерживаешься от питания, это не значит, что и все должны. И не прижимайся так к моей сестре, все равно тебе ничего не обломится.
– Бык-попрыгун, – огрызался гость дома.
– Амбал-сороконожка, – не оставался в долгу брат.
– Хватит вам уже, – спросонья осекла их Аурика. – Вам дивана мало? Идите на паркет и там толкайтесь.
Мужчины замолчали, выдали напоследок друг другу пару толчков и послушно засопели.
Глава 10
По случайному совпадению «Школа совершенствования энергетических потоков» находилась в том же благодатном подвале, что и фонд «Руки любви». Вольдемара и Аурику ждали. Ждала крупная женщина с украшенным точкой высоким лбом. Рядом с ней ждал щупленький мужчинка, по всей видимости, глубокий йог, вернувшийся недавно из нирваны. И пара семейств ожидала, стыдливо топчась у дверей.
– Чувствуешь, как свободно перемещаются по подвалу потоки энергии? – шептал на ухо Аурике Вольдемар. – Открывай чакры и хватай.
– Я чувствую потоки бессовестного развода, – шипела она ему в ответ. – Какого лешего мы тут делаем?
– Не наводи напраслину на духовных наставников, – с серьезным видом кивал ценитель прекрасного. – Не попробовав, не поймешь. Готовь свою богиню на выход. Твой же любезный брат высказывает мне претензии, что я не спасаю сестричку. Советует, что и как нам совмещать. Вот я ему про тренинг и расскажу.
– Это что, только для того, чтобы насолить моему брату? – возмутилась девушка.
– Ну почему же только. У тебя есть еще маман с папой, тоже напутствовать любители. Может, еще родственники какие подвалят советы советовать. У тебя, кстати, большая родня, чтобы я знал, каких масштабов рекомендации ожидать? А вообще – совмещаю приятное с полезным, – не дожидаясь от Аурики ответа, обнажил зубы в ухмылке мужчина. – Все равно нужно с чего-то начинать.
Женщина с точкой прервала их разговор, протягивая брошюры.
– Что это? – удивился Вольдемар.
– Домашние задания по практике, – не моргнув глазом, сообщила наставница. – Без их приобретения ничего у вас с потоками не выйдет.
