Немного потоптавшись на месте, я неохотно последовала за ней. – Что найдешь или поймаешь — все твое! Насекомых, пыль, грибы, - она махнула рукой на стены, и я поежилась, узрев на стене уже знакомые пульсирующие грибы. Исходивший от них тусклый, уныло-желтоватый свет, был, как я поняла, единственным источником освещения в стенах этой богиней забытой темницы.
- Если ты была вегетарианкой, могу еще плесень предложить, - продолжала радовать разнообразием местного меню Лисия, - у нас ее хоть ложками ешь. Кстати, как раз о них, - девочка резко остановилась, отчего я едва успела вильнуть в сторону, чтобы избежать столкновения.
- Кстати о ложках? – уныло переспросила я, запоздало вспомнив, что как раз столкновение со здешними обитателями — это последнее, чего стоит опасаться. По крайней мере, в буквальном смысле.
- Кстати о плесени, - безапелляционно поправила меня провожатая, кивнув на выщербленные стены длинного подвального коридора, практически полностью облепленные грязно-серой пушистой субстанцией.
- Я не голодна, - запротестовала я, стараясь держаться как можно дальше от стен, от которых веяло холодом и сосущей пустотой.
Такая же пустота, судя по ощущениям, образовалась и в моей груди, отчего стало безмерно тоскливо. Бесплотное тело враз налилось странной тяжестью.
- Вот и замечательно, - кивнула Лисия, не обращая внимания на мой страдальческий вид. Затем она протянула руку прямо сквозь стену и, ухмыльнувшись, извлекла оттуда вполне себе заурядные половую тряпку и ведро и протянул сей застенный клад мне. – Значит, сможешь сразу приступить к работе.
Я скептически выгнула бровь.
- Это твое первое поручение, - пояснила непоседа и нетерпеливо потрясла поломойным инвентарем у меня перед носом. – Ты же хотела помочь? Так вперед!
- Этим? – я презрительно кивнула на тряпку, а затем — на бесконечные застенки бесконечного лабиринта. – Проще все тут сжечь.
- Это на твое усмотрение, - благосклонно кивнула Лисия и поскребла ногтем по сырой каменной кладке. – Главное, чтобы здесь было чисто.
- Да что за издевательство?! – взорвалась я, решив, что шутка несколько затянулась. – Разве для этого у вас нет специальных духов или там… Да вы же сами духи! – новая догадка открыла всю несуразность данного мне первого поручения. - Какая вам разница, как и в чем вы живете? Потому что вы не живете вообще!
Однако девочку, похоже, совершенно не впечатлили ни железные доводы, ни здравая логика, ни моя пламенная, насквозь ими пропитанная, речь.
- Разве Управляющий не велел тебе слушать ведуна? – меланхолично уточнила Лисия.
- Морта? - я чуть не задохнулась от возмущения. – Так, выходит, это белобрысого поручение? Ну, разумеется! - хлопнула я себя по лбу. - Кто б еще мог до такого додуматься?! И чего он не сообщил о поручении лично? Побоялся? – я победно вскинула голову, живо представив его лицо в отметинах моего собственного производства.
Которые тут же захотелось разнообразить и приумножить.
- Потому что у него есть свое поручение от Алджеро, - тем же спокойно-философским тоном ответила девочка и умостилась на ближайший камень. – Сегодня новый рейд, и у него прибавилось незапланированной работенки.
- У-у, надеюсь, ему там тоже придется что-нибудь драить, - мстительно буркнула я и взялась за тряпку.
Да вот только не тут-то было! Едва я занесла обтирочное орудие над злополучной стеной, как плесень, ощутив прямую угрозу, тут же дала деру, словно заправские лохматые клопы-переростки. Меня передернуло, и я вопросительно уставилась на девочку.
- Что? – Лисия, очевидно, ничего не имела против ползающей по стенам плесени.
- Оно живое, - выразительно пояснила я и снова потрясла тряпкой в воздухе. Издав нечто среднее между комариным писком и шипением ежа, плесень ускорилась в животном желании укрыться в спасительных влажных расщелинах.
- Живых здесь не водится, - со всей серьезностью, на которую была способна, доверительно сообщила девочка, чем вызвал у меня подспудное желание засунуть ее в одну из заплесневелых расщелин. – Впрочем, будь я на ее месте, - она кивнула на один островок, который отчаянно крался у самого моего носа к ближайшей трещине, - я бы тоже пыталась уползти. Таких чистильщиков еще поискать! – хохотнула она.
Это почему-то меня задело, и я, скомкав злополучную ветошь, бросила ею в неугомонную шутницу.
Быстро увернувшись, Лисия ловко подхватила тряпье и нахмурилась.
- И куда ты собралась?
– Наверх, - без обиняков сообщила я, подходя к лестнице. – Свое задание я выполнила, - я окинула взглядом стены, которые явно вздохнули с облегчением, избавившись от большей части плесени. – Ну, или почти. Остальное скоро тоже уползет, просто держи тряпку на виду. А мне некогда с этой блажью водиться.
- А ты куда-то спешишь? – заинтересовалась Лисия, и я, преодолев первую ступеньку, застыла. – Это там, в подлунном мире, вы, люди, все время куда-то бежали, страшась не успеть. Но здесь все иначе: нет времени, нет начала и конца. Нет великого замысла и нет смысла, - я медленно развернулась и вздрогнула, поймав серьезный взгляд собеседницы. Ее лицо посерело, черты лица заострились. На миг мне снова показалось, что она стала старше по меньшей мере на пару веков. – Тебе больше не нужно никуда стремиться. Не нужно притворяться, не нужно играть. Здесь ты можешь просто быть. Это великая свобода… от самого себя. Кто-то этим наслаждается, другие же, - девочка понурилась и обняла себя за плечи; ее глаза обесцветились, - потеряли то единственное, ради чего жили. И свобода Дартада стала теперь для них не более, чем вечным заточением.
Ее слова, насквозь пропитанные покорным смирением и ядовитой верой в непреложность загробной истины, вызвали во мне гремучую смесь горького сочувствия и отторжения.
- А ради чего жила ты, Лисия? – невольно вырвалось у меня, хотя я прекрасно понимала, что едва ли получу ответ на довольно личный вопрос.
Но я не могла не спросить. Не знаю, зачем. Возможно, любопытства ради. А может мне захотелось хоть как-то приободрить и поддержать одинокую душу, что в этом странном мире стала едва ли не единственной, кто не смотрел на меня с презрительным пренебрежением.
- Ради семьи, - вдруг ответила девочка и закрыла глаза, словно представив себе свою прошлую жизнь. – Моя цель и мое единственное желание — это семья и ее благополучие. Я вознесусь к небесам, провалюсь сквозь землю, умру и воскресну, продам душу демону, но сделаю все, чтобы она жила долго и счастливо, - глаза Лисии вдруг озарились сочной зеленью умытой дождем травы; ее плечи расправились, а лицо стало взрослее, красивее. Сказать откровенно, я даже немного залюбовалась представшим передо мной образом прекрасной девушки и совершенно позабыла, где я и почему здесь нахожусь. – Я всегда буду оберегать ее покой и сон, исполнять все ее прихоти и желания. Положить к ее ногам свою жизнь — настоящее счастье для меня.
Признаться честно, от последних фраз мне стало немного не по себе. Такая всеобъемлющая любовь и непоколебимая преданность достойны искреннего уважения и не могут не вызывать восхищения. Но почему-то вызывали только тревогу и сочувствие. В сладко-пленительных речах о любви отчетливо проскальзывала ядовитая усмешка раболепного поклонения, а беззаветная преданность отдавала горечью настоящей одержимости. Мне до ужаса захотелось вступить в спор, но я не нашла в себе сил пошевелиться и прервать ее монолог, напомнив тем самым о себе, как о невольной участнице чужой истории.
- Она — все, что у меня было и есть, - в голосе Лисии внезапно скользнула угроза, от которой у меня на секунду перехватило горло и что-то сжалось в груди. - И я никогда и никому не позволю встать на пути ее желаний, - девочка вперила в меня полный ненависти взгляд.
От этого неожиданного заявления я потеряла не только дар речи, но и плесень, которой, как выяснилось, последние минут десять усердно натирала стену.
- Даже не сомневаюсь, - видит плесень, мне стоило огромных усилий взять себя в руки и с достоинством выдержать ее тяжелый взгляд. - Извини, конечно, но… мы все еще о твоей семье говорим? – сделав акцент на слове «семья», я скрестила руки на груди и прищурилась.
Уж не знаю, как со стороны звучал мой голос, но Лисию проняло. Она вдруг часто заморгала и огляделась, точно приходя в себя после долгого и мучительного сна.
- Что-то меня занесло. Я не то имела в виду, - совершенно искренне повинилась она и виновато улыбнулась. И снова вдруг стала тем милым и забавным подростком, которым предстала передо мной при первом знакомстве. – Просто хотела сказать, что… - и она умолкла, смущенно взлохматив копну огненных волос.
Вот только взгляд ее стал абсолютно пустым.
- Ты очень любишь ее… свою семью, верно? – я невольно запнулась, но решила не уточнять, кого именно могла упоминать Лисия в своей пламенной речи. Мое шестое чувство в виде пятой точки отчетливо кричало о том, что лезть в чужие семейные тайны крайне чревато болезненными последствиями.
- Люблю, - так просто ответила Лисия, что я мысленно вздохнула с облегчением.
И, собрав остатки смелости, я задала самый важный для меня вопрос.
- А ты не пыталась… ну, не пробовала вернуться? - и с надеждой и нетерпением посмотрела на девчушку, предвкушая услышать самые мыслимые и немыслимые способы отсюда уйти.
Вот только к единственному ответу я оказалась не готова! А если точнее — к встречному вопросу.
- Куда? – в голосе собеседницы послышалось удивление. Нет, скорее даже недоумение! Искреннее, неподдельное. И настолько удручающе откровенное, что в моей груди что-то сжалось от жутко неприятного открытия: эта душа больше никуда не стремилась.
- Обратно. Домой, - неуверенно пояснила я, не желая терять даже толики призрачной надежды. – К семье.
- Домой, - по лицу Лисии пробежала хмурая тень, а в глазах мелькнул испуг. А затем испуг сменился сожалением — и это было еще хуже! Грустно улыбнувшись, Лисия покачала головой, а потом вдруг подошла и взяла меня за руку. – О, дорогая. Так ты все еще…
- Что? – машинально задала я вопрос, ответ на который мне явно не понравится. – Что я еще?
- Ты все еще испытываешь тоску по дому, - прошептала она очевидную вещь с такой горечью, что мне стало не по себе. – И все еще надеешься вернуться.
Пытаясь переварить услышанное, я оторопело уставилась на Лисию. Конечно, надеюсь, а как же иначе?! Это же очевидно и понятно любому…
К горлу подкатил плотный ком: не любому. И не очевидно. По крайней мере, не ей. И, видимо, никому из обитателей Дартада. Кроме меня.
Мне стоило огромных усилий взять себя в руки.
- Это разве не естественное желание любого, кто попал сюда? – собрав остатки самообладания, спросила я.
Лисия посмотрела на меня почти с жалостью.
- Не в Дартаде, милая, - рот девушки изогнулся в горькой усмешке. – В Дартаде нет никаких желаний. И надежд здесь тоже больше нет. Ни чувств, ни эмоций… Ничего!
- Ничего, - повторила я, ощутив дикое желание взвыть от тоски и рвануть из этих гнетущих стен на волю.
- Пойми, - мягко произнесла Лисия, - отсюда нет возврата. Да, бывает, в Закраину проваливаются живые. И да, некоторым удается вернуться. Но лишь в том случае, если душа не перейдет за черту приграничья Закраины. Но такие, как мы, - она крепко сжала свои плечи, - провалившиеся в самые недра Закраины, да еще застрявшие в Дартаде… нам надеяться не на что. И чем скорее ты это примешь, тем быстрее отпустишь пустые чаяния. Избавишься от земных чувств, которые здесь несут только боль.
– Земных чувств… Но ты ведь чувствуешь любовь к семье, не так ли? – зацепилась я за, как мне показалось, последнюю ниточку надежды.
- Это не чувства, а лишь память о них. Не более, - покачала головой Лисия. А потом внимательно на меня посмотрела. – Но я могу помочь тебе.
Я застыла в нерешительности. Она что-то знает? Догадывается? Застигнутая врасплох, моя фантазия быстро ретировалась – к подобному вопросу не была готова даже она.
Мою грудь моментально наполнили растерянность и въедливый, жалящий испуг. Я не знала, как реагировать, что говорить. Не знала, союзник он мне или недруг. И можно ли вообще в Дартаде с кем-либо дружить.
И я попробовала это выяснить.
- Помочь… с чем? – осторожно спросила я.
- Помочь тебе освоиться здесь, - ответила Лисия и пожала плечами, мол, очевидно же.
- Освоиться, - разочарованно протянула я и потянулась к колье под мантией. – Понятно. Местный Управляющий мне тоже что-то такое обещал.
- Управляющий, - бесцветно повторила Лисия и посмотрела на меня почти с жалостью. - Он поможет.
- А что не так? - с вызовом спросила я, несмотря на то, что ответ знать категорически не хотелось.
Лисия посмотрела на меня пустым взглядом, а потом вдруг ткнула пальцем мне в грудину.
- Тот, кто подарил этот оберег, тебя очень любит, не так ли?
Я удивленно моргнула, и моя рука вновь непроизвольно коснулась подвески. Неужели эта девочка сумела разглядеть силу колье? Местные и такое умеют?
- На тебе яркая печать защиты, - завидев мое смятение, пояснила Лисия. - Такое бывает лишь у душ, которых очень любят и часто вспоминают. Достаточно редкое явление... любовь, - совсем тихо добавила она и улыбнулась своим мыслям.
Я застыла в нерешительности, продолжая машинально поглаживать оберег. В памяти вновь заискрились теплые осенние деньки, полные звонкого смеха, обволакивающего теплом предзакатного солнца и терпкого, едва уловимого в посвежевшем воздухе, аромата созревших ягод.
- Рябина?
- Да, - тихонько ответила я на чей-то зов. Крепко сжала колье, почти физически ощущая чье-то незримое присутствие. Теплое, уютное… родное.
Совсем как дома.
- Рябина.
- Я здесь, - одними губами прошептала я всплывшему в памяти образу улыбающейся Али.
А еще маме, приветливо машущей за резной калиткой, увитой цветущей медуницей и виталой. И даже горделивому Сеймуру, чьи внимательные глаза разожгли в душе искры надежды на скорое, долгожданное воссоединение.
У Сеймура, оказывается, такие красивые сапфировые глаза!
- Рябина!!
Застигнутая врасплох прямо посреди искусного переплетения из фантазий и воспоминаний, я не сразу сообразила, что вместо нежного осеннего аромата пытаюсь вдохнуть гнилостно-прелый запах Дартада.
- А? – я вопросительно уставилась на Лисию. Та, в свою очередь, одарил меня непонимающим и даже немного напуганным взглядом. – Чего?
- Ты… ты о чем сейчас думала?
Я потерла виски, силясь вспомнить детали, от которых в груди нещадно жгло. Почему-то в этот раз воспоминания о доме были необычайно яркими, живыми, обжигающе важными. И стремительно ускользающими прочь, словно туман поутру.
Я поморщилась: массирование висков совершенно не помогало. Впрочем, как и пристальный подозрительный взгляд Лисии.
И я отпустила чарующий мираж.
- Уж точно не о плесени, – ответила я, окончательно вынырнув из светлых воспоминаний в унылую реальность.
И только сейчас ощутила странное тепло в правой ладони.
Хмуро осмотрев теплый рисунок рябин на запястье, я невольно взмахнула ладонью, но, поймав недоуменный взгляд Лисии, быстро спрятала руку под мантию. Нацепив невинное выражение лица, я отвела взгляд — и изумленно застыла.
За тот короткий промежуток времени, что я пребывала в плену воспоминаний, подвал преобразился до неузнаваемости.
- Если ты была вегетарианкой, могу еще плесень предложить, - продолжала радовать разнообразием местного меню Лисия, - у нас ее хоть ложками ешь. Кстати, как раз о них, - девочка резко остановилась, отчего я едва успела вильнуть в сторону, чтобы избежать столкновения.
- Кстати о ложках? – уныло переспросила я, запоздало вспомнив, что как раз столкновение со здешними обитателями — это последнее, чего стоит опасаться. По крайней мере, в буквальном смысле.
- Кстати о плесени, - безапелляционно поправила меня провожатая, кивнув на выщербленные стены длинного подвального коридора, практически полностью облепленные грязно-серой пушистой субстанцией.
- Я не голодна, - запротестовала я, стараясь держаться как можно дальше от стен, от которых веяло холодом и сосущей пустотой.
Такая же пустота, судя по ощущениям, образовалась и в моей груди, отчего стало безмерно тоскливо. Бесплотное тело враз налилось странной тяжестью.
- Вот и замечательно, - кивнула Лисия, не обращая внимания на мой страдальческий вид. Затем она протянула руку прямо сквозь стену и, ухмыльнувшись, извлекла оттуда вполне себе заурядные половую тряпку и ведро и протянул сей застенный клад мне. – Значит, сможешь сразу приступить к работе.
Я скептически выгнула бровь.
- Это твое первое поручение, - пояснила непоседа и нетерпеливо потрясла поломойным инвентарем у меня перед носом. – Ты же хотела помочь? Так вперед!
- Этим? – я презрительно кивнула на тряпку, а затем — на бесконечные застенки бесконечного лабиринта. – Проще все тут сжечь.
- Это на твое усмотрение, - благосклонно кивнула Лисия и поскребла ногтем по сырой каменной кладке. – Главное, чтобы здесь было чисто.
- Да что за издевательство?! – взорвалась я, решив, что шутка несколько затянулась. – Разве для этого у вас нет специальных духов или там… Да вы же сами духи! – новая догадка открыла всю несуразность данного мне первого поручения. - Какая вам разница, как и в чем вы живете? Потому что вы не живете вообще!
Однако девочку, похоже, совершенно не впечатлили ни железные доводы, ни здравая логика, ни моя пламенная, насквозь ими пропитанная, речь.
- Разве Управляющий не велел тебе слушать ведуна? – меланхолично уточнила Лисия.
- Морта? - я чуть не задохнулась от возмущения. – Так, выходит, это белобрысого поручение? Ну, разумеется! - хлопнула я себя по лбу. - Кто б еще мог до такого додуматься?! И чего он не сообщил о поручении лично? Побоялся? – я победно вскинула голову, живо представив его лицо в отметинах моего собственного производства.
Которые тут же захотелось разнообразить и приумножить.
- Потому что у него есть свое поручение от Алджеро, - тем же спокойно-философским тоном ответила девочка и умостилась на ближайший камень. – Сегодня новый рейд, и у него прибавилось незапланированной работенки.
- У-у, надеюсь, ему там тоже придется что-нибудь драить, - мстительно буркнула я и взялась за тряпку.
Да вот только не тут-то было! Едва я занесла обтирочное орудие над злополучной стеной, как плесень, ощутив прямую угрозу, тут же дала деру, словно заправские лохматые клопы-переростки. Меня передернуло, и я вопросительно уставилась на девочку.
- Что? – Лисия, очевидно, ничего не имела против ползающей по стенам плесени.
- Оно живое, - выразительно пояснила я и снова потрясла тряпкой в воздухе. Издав нечто среднее между комариным писком и шипением ежа, плесень ускорилась в животном желании укрыться в спасительных влажных расщелинах.
- Живых здесь не водится, - со всей серьезностью, на которую была способна, доверительно сообщила девочка, чем вызвал у меня подспудное желание засунуть ее в одну из заплесневелых расщелин. – Впрочем, будь я на ее месте, - она кивнула на один островок, который отчаянно крался у самого моего носа к ближайшей трещине, - я бы тоже пыталась уползти. Таких чистильщиков еще поискать! – хохотнула она.
Это почему-то меня задело, и я, скомкав злополучную ветошь, бросила ею в неугомонную шутницу.
Быстро увернувшись, Лисия ловко подхватила тряпье и нахмурилась.
- И куда ты собралась?
– Наверх, - без обиняков сообщила я, подходя к лестнице. – Свое задание я выполнила, - я окинула взглядом стены, которые явно вздохнули с облегчением, избавившись от большей части плесени. – Ну, или почти. Остальное скоро тоже уползет, просто держи тряпку на виду. А мне некогда с этой блажью водиться.
- А ты куда-то спешишь? – заинтересовалась Лисия, и я, преодолев первую ступеньку, застыла. – Это там, в подлунном мире, вы, люди, все время куда-то бежали, страшась не успеть. Но здесь все иначе: нет времени, нет начала и конца. Нет великого замысла и нет смысла, - я медленно развернулась и вздрогнула, поймав серьезный взгляд собеседницы. Ее лицо посерело, черты лица заострились. На миг мне снова показалось, что она стала старше по меньшей мере на пару веков. – Тебе больше не нужно никуда стремиться. Не нужно притворяться, не нужно играть. Здесь ты можешь просто быть. Это великая свобода… от самого себя. Кто-то этим наслаждается, другие же, - девочка понурилась и обняла себя за плечи; ее глаза обесцветились, - потеряли то единственное, ради чего жили. И свобода Дартада стала теперь для них не более, чем вечным заточением.
Ее слова, насквозь пропитанные покорным смирением и ядовитой верой в непреложность загробной истины, вызвали во мне гремучую смесь горького сочувствия и отторжения.
- А ради чего жила ты, Лисия? – невольно вырвалось у меня, хотя я прекрасно понимала, что едва ли получу ответ на довольно личный вопрос.
Но я не могла не спросить. Не знаю, зачем. Возможно, любопытства ради. А может мне захотелось хоть как-то приободрить и поддержать одинокую душу, что в этом странном мире стала едва ли не единственной, кто не смотрел на меня с презрительным пренебрежением.
- Ради семьи, - вдруг ответила девочка и закрыла глаза, словно представив себе свою прошлую жизнь. – Моя цель и мое единственное желание — это семья и ее благополучие. Я вознесусь к небесам, провалюсь сквозь землю, умру и воскресну, продам душу демону, но сделаю все, чтобы она жила долго и счастливо, - глаза Лисии вдруг озарились сочной зеленью умытой дождем травы; ее плечи расправились, а лицо стало взрослее, красивее. Сказать откровенно, я даже немного залюбовалась представшим передо мной образом прекрасной девушки и совершенно позабыла, где я и почему здесь нахожусь. – Я всегда буду оберегать ее покой и сон, исполнять все ее прихоти и желания. Положить к ее ногам свою жизнь — настоящее счастье для меня.
Признаться честно, от последних фраз мне стало немного не по себе. Такая всеобъемлющая любовь и непоколебимая преданность достойны искреннего уважения и не могут не вызывать восхищения. Но почему-то вызывали только тревогу и сочувствие. В сладко-пленительных речах о любви отчетливо проскальзывала ядовитая усмешка раболепного поклонения, а беззаветная преданность отдавала горечью настоящей одержимости. Мне до ужаса захотелось вступить в спор, но я не нашла в себе сил пошевелиться и прервать ее монолог, напомнив тем самым о себе, как о невольной участнице чужой истории.
- Она — все, что у меня было и есть, - в голосе Лисии внезапно скользнула угроза, от которой у меня на секунду перехватило горло и что-то сжалось в груди. - И я никогда и никому не позволю встать на пути ее желаний, - девочка вперила в меня полный ненависти взгляд.
От этого неожиданного заявления я потеряла не только дар речи, но и плесень, которой, как выяснилось, последние минут десять усердно натирала стену.
- Даже не сомневаюсь, - видит плесень, мне стоило огромных усилий взять себя в руки и с достоинством выдержать ее тяжелый взгляд. - Извини, конечно, но… мы все еще о твоей семье говорим? – сделав акцент на слове «семья», я скрестила руки на груди и прищурилась.
Уж не знаю, как со стороны звучал мой голос, но Лисию проняло. Она вдруг часто заморгала и огляделась, точно приходя в себя после долгого и мучительного сна.
- Что-то меня занесло. Я не то имела в виду, - совершенно искренне повинилась она и виновато улыбнулась. И снова вдруг стала тем милым и забавным подростком, которым предстала передо мной при первом знакомстве. – Просто хотела сказать, что… - и она умолкла, смущенно взлохматив копну огненных волос.
Вот только взгляд ее стал абсолютно пустым.
- Ты очень любишь ее… свою семью, верно? – я невольно запнулась, но решила не уточнять, кого именно могла упоминать Лисия в своей пламенной речи. Мое шестое чувство в виде пятой точки отчетливо кричало о том, что лезть в чужие семейные тайны крайне чревато болезненными последствиями.
- Люблю, - так просто ответила Лисия, что я мысленно вздохнула с облегчением.
И, собрав остатки смелости, я задала самый важный для меня вопрос.
- А ты не пыталась… ну, не пробовала вернуться? - и с надеждой и нетерпением посмотрела на девчушку, предвкушая услышать самые мыслимые и немыслимые способы отсюда уйти.
Вот только к единственному ответу я оказалась не готова! А если точнее — к встречному вопросу.
- Куда? – в голосе собеседницы послышалось удивление. Нет, скорее даже недоумение! Искреннее, неподдельное. И настолько удручающе откровенное, что в моей груди что-то сжалось от жутко неприятного открытия: эта душа больше никуда не стремилась.
- Обратно. Домой, - неуверенно пояснила я, не желая терять даже толики призрачной надежды. – К семье.
- Домой, - по лицу Лисии пробежала хмурая тень, а в глазах мелькнул испуг. А затем испуг сменился сожалением — и это было еще хуже! Грустно улыбнувшись, Лисия покачала головой, а потом вдруг подошла и взяла меня за руку. – О, дорогая. Так ты все еще…
- Что? – машинально задала я вопрос, ответ на который мне явно не понравится. – Что я еще?
- Ты все еще испытываешь тоску по дому, - прошептала она очевидную вещь с такой горечью, что мне стало не по себе. – И все еще надеешься вернуться.
Пытаясь переварить услышанное, я оторопело уставилась на Лисию. Конечно, надеюсь, а как же иначе?! Это же очевидно и понятно любому…
К горлу подкатил плотный ком: не любому. И не очевидно. По крайней мере, не ей. И, видимо, никому из обитателей Дартада. Кроме меня.
Мне стоило огромных усилий взять себя в руки.
- Это разве не естественное желание любого, кто попал сюда? – собрав остатки самообладания, спросила я.
Лисия посмотрела на меня почти с жалостью.
- Не в Дартаде, милая, - рот девушки изогнулся в горькой усмешке. – В Дартаде нет никаких желаний. И надежд здесь тоже больше нет. Ни чувств, ни эмоций… Ничего!
- Ничего, - повторила я, ощутив дикое желание взвыть от тоски и рвануть из этих гнетущих стен на волю.
- Пойми, - мягко произнесла Лисия, - отсюда нет возврата. Да, бывает, в Закраину проваливаются живые. И да, некоторым удается вернуться. Но лишь в том случае, если душа не перейдет за черту приграничья Закраины. Но такие, как мы, - она крепко сжала свои плечи, - провалившиеся в самые недра Закраины, да еще застрявшие в Дартаде… нам надеяться не на что. И чем скорее ты это примешь, тем быстрее отпустишь пустые чаяния. Избавишься от земных чувств, которые здесь несут только боль.
– Земных чувств… Но ты ведь чувствуешь любовь к семье, не так ли? – зацепилась я за, как мне показалось, последнюю ниточку надежды.
- Это не чувства, а лишь память о них. Не более, - покачала головой Лисия. А потом внимательно на меня посмотрела. – Но я могу помочь тебе.
Я застыла в нерешительности. Она что-то знает? Догадывается? Застигнутая врасплох, моя фантазия быстро ретировалась – к подобному вопросу не была готова даже она.
Мою грудь моментально наполнили растерянность и въедливый, жалящий испуг. Я не знала, как реагировать, что говорить. Не знала, союзник он мне или недруг. И можно ли вообще в Дартаде с кем-либо дружить.
И я попробовала это выяснить.
- Помочь… с чем? – осторожно спросила я.
- Помочь тебе освоиться здесь, - ответила Лисия и пожала плечами, мол, очевидно же.
- Освоиться, - разочарованно протянула я и потянулась к колье под мантией. – Понятно. Местный Управляющий мне тоже что-то такое обещал.
- Управляющий, - бесцветно повторила Лисия и посмотрела на меня почти с жалостью. - Он поможет.
- А что не так? - с вызовом спросила я, несмотря на то, что ответ знать категорически не хотелось.
Лисия посмотрела на меня пустым взглядом, а потом вдруг ткнула пальцем мне в грудину.
- Тот, кто подарил этот оберег, тебя очень любит, не так ли?
Я удивленно моргнула, и моя рука вновь непроизвольно коснулась подвески. Неужели эта девочка сумела разглядеть силу колье? Местные и такое умеют?
- На тебе яркая печать защиты, - завидев мое смятение, пояснила Лисия. - Такое бывает лишь у душ, которых очень любят и часто вспоминают. Достаточно редкое явление... любовь, - совсем тихо добавила она и улыбнулась своим мыслям.
Я застыла в нерешительности, продолжая машинально поглаживать оберег. В памяти вновь заискрились теплые осенние деньки, полные звонкого смеха, обволакивающего теплом предзакатного солнца и терпкого, едва уловимого в посвежевшем воздухе, аромата созревших ягод.
- Рябина?
- Да, - тихонько ответила я на чей-то зов. Крепко сжала колье, почти физически ощущая чье-то незримое присутствие. Теплое, уютное… родное.
Совсем как дома.
- Рябина.
- Я здесь, - одними губами прошептала я всплывшему в памяти образу улыбающейся Али.
А еще маме, приветливо машущей за резной калиткой, увитой цветущей медуницей и виталой. И даже горделивому Сеймуру, чьи внимательные глаза разожгли в душе искры надежды на скорое, долгожданное воссоединение.
У Сеймура, оказывается, такие красивые сапфировые глаза!
- Рябина!!
Застигнутая врасплох прямо посреди искусного переплетения из фантазий и воспоминаний, я не сразу сообразила, что вместо нежного осеннего аромата пытаюсь вдохнуть гнилостно-прелый запах Дартада.
- А? – я вопросительно уставилась на Лисию. Та, в свою очередь, одарил меня непонимающим и даже немного напуганным взглядом. – Чего?
- Ты… ты о чем сейчас думала?
Я потерла виски, силясь вспомнить детали, от которых в груди нещадно жгло. Почему-то в этот раз воспоминания о доме были необычайно яркими, живыми, обжигающе важными. И стремительно ускользающими прочь, словно туман поутру.
Я поморщилась: массирование висков совершенно не помогало. Впрочем, как и пристальный подозрительный взгляд Лисии.
И я отпустила чарующий мираж.
- Уж точно не о плесени, – ответила я, окончательно вынырнув из светлых воспоминаний в унылую реальность.
И только сейчас ощутила странное тепло в правой ладони.
Хмуро осмотрев теплый рисунок рябин на запястье, я невольно взмахнула ладонью, но, поймав недоуменный взгляд Лисии, быстро спрятала руку под мантию. Нацепив невинное выражение лица, я отвела взгляд — и изумленно застыла.
За тот короткий промежуток времени, что я пребывала в плену воспоминаний, подвал преобразился до неузнаваемости.
