Алан внимательно посмотрел на меня, но отвечать не спешил.
- Нет. – наконец сказал он и отвернулся к окну. – Не слышал.
Тут он выпрямился, расправил плечи и стал наблюдать за двумя воронами, которые сидели на берёзовой ветке, покачивающейся под тяжестью вороньих тел.
- А что? – бросил он через плечо, продолжая смотреть в окно.
- Так слышал?
- Знаешь, - Алан поморщился, - не надо тебе это.
- В каком смысле?
Прозвенел звонок.
- Урок начался. – Ответил он и, спрыгнув с подоконника, направился к парте.
Я удивлённо вскинула брови и вернулась на своё место. «Вот и поговорили» - подумала я. Однако после этой беседы я весь день чувствовала на себе его взгляд.
***
Дом Насти был ничем не примечателен: бледно-жёлтый каркас, два прямоугольных окошка в белых наличниках и коричневая черепица.
Я поправила крышку коробки с пирожными, заправила за ухо прядь волос и, поднявшись по скрипучим ступеням, постучала в дверь. Никто не открывал. Я была уверена, что Настя дома, больная, лежит с температурой. Она не появлялась в школе уже неделю, а учителя в классном журнале ставили напротив её фамилии «Б» - болеет. Несмотря на то что за последние несколько дней между нами образовалась дружеская связь, мне и в голову не пришло спросить её номер телефона (про соцсети и речи быть не могло – интернет здесь – явление из ряда фантастики). Я постучала чуть настойчивее. Открывать никто не спешил, поэтому я, набравшись смелости и немного наглости, потянула на себя ручку – не заперто. Заглянула внутрь – никого. Вдруг изнутри послышалось работающее радио или телевизор. Пару раз я ударила кулаком по дверному косяку:
- Можно?
Мне никто не ответил. Я начинала чувствовать себя неимоверно глупо – без предупреждения ввалилась в чужой дом… Ну и что делать? «Ладно, сгорел сарай, гори и хата» – решила я и, прикрыв за собой дверь, сняла кроссовки и пошла по полосатому половику туда, откуда доносился звук включённого телевизора. Коридор выводил в кухню, именно там я и обнаружила источник звука. Источник звука обнаружила, а людей нет. Я поставила коробку с пирожными на стол, покрытый жёлтой клеёнкой с подсолнухами, и упёрла руки в бока. Появилась мысль оставить сладости здесь и просто уйти. Постояла, осмотрелась и тут я заметила на столе маленькую голубую фоторамку. С фотографии хитро улыбалась маленькая девочка с двумя светло-русыми хвостиками. Я взяла фотографию и поднесла поближе – так это же Настя!
- Мне здесь восемь. – Послышалось за спиной. От неожиданности я сильно вздрогнула и тут же обернулась. От выброса адреналина резко стало жарко. Я с шумом выдохнула.
- Напугала, - прошептала я, приложив руку к сердцу, и вернула фотографию на место.
- Извини, - Настя мягко улыбнулась, - я спала, не слышала, как ты пришла.
Я недоверчиво осмотрела её – на ней приятно сидело простое чёрное платье, длинные волосы аккуратно уложены и буквально переливались, ниспадая с плеч прямыми блестящими прядями, а глаза едва заметно подкрашены.
- Спала? – уточнила я.
- Случайно уснула, - поправила Настя и тут же выпрямилась, прошла к кухонному гарнитуру, распахнула дверки шкафа и через плечо бросила мне:
- Чай, кофе?
- Кофе.
- Отличный выбор, - одобрила Настя, - я бы тоже кофейку выпила. Присаживайся. – Она махнула рукой в сторону стола.
- Как твоё самочувствие? – Осторожно поинтересовалась я. На больную Настя похожа не была, выглядела неплохо и больно резво порхала по кухне, занимаясь приготовлением кофе. И приготовление шло отлично – по воздуху уже поплыл терпкий кофейный аромат.
- Нормально. – тут же отозвалась она.
- Думала, ты болеешь. – так же аккуратно продолжила я.
- Болею? – Настя странно удивилась.
- Болеешь. - Подтвердила я.
Она повернулась спиной к гарнитуру и, оперевшись руками о столешницу, какое-то время смотрела куда-то мимо меня.
- Первые дни плохо себя чувствовала, - будто очнувшись, она утвердительно закачала головой, - да-да, но сейчас мне намного лучше. – Тут она мило улыбнулась и продолжила хлопотать на кухне.
Я удивлённо вскинула брови. Прогуливает, что ли? Так мне можно было и признаться – с кем не бывает.
Когда Настя поставила передо мной кружку с дымящимся ароматным напитком, часы показывали восемь часов вечера. Солнце мягко опускалось за горизонт, разливая по кухне золотисто-оранжевое свечение. День приближался к концу, а Настя болтала о школе. Мне не хотелось засиживаться допоздна, однако уйти, не задав главного вопроса, я не могла. И тогда я решилась.
- Настя, - тихо позвала я подругу. Настя, занятая тем, что раскрывала шоколадную конфету в золотистой обёртке, подняла на меня глаза.
- Да, - также тихо отозвалась она, улыбнулась и целиком отправила конфету в рот.
- Ты что-нибудь слышала о старинном особняке на краю Лого?
Который раз я задаю этот вопрос? Третий? Уже начинаю чувствовать себя попугаем. К моему удивлению, отреагировала Настя совершенно спокойно: не наморщила лоб, будто стараясь что-то вспомнить, не стала отрицать и резко менять тему, убеждать меня, что знать мне это ни к чему и про особняк мне следует забыть. Вместо этого она просто кивнула:
- Слышала, - проговорила она с набитым ртом.
- И что же?
Настя подняла указательный палец вверх, дожевала конфету, сделала глоток кофе и сказала:
- Этот дом, м-м, особняк возникает перед тем, кто его ищет, но портал открывается далеко не каждому.
- Портал?
- Ну да.
- Подожди…э-э…так где он находится, этот особняк?
- На краю Лого, ты же сама сказала.
- То есть у него нет...там...адреса?
- Здесь нет. – Настя отрицательно покачала головой.
«Здесь, это, интересно, где?» - подумала я, но промолчала.
- Откуда ты о нём знаешь? – спросила она.
Долго не раздумывая, я достала из кармана фотографию, которую ещё летом забрала у Светланки и положила перед Настей.
- Эта фотография из особняка.
Она посмотрела на фотокарточку и несколько раз моргнула.
- Так, - тяжело выдохнула она, - ты об этом ещё кому-нибудь рассказывала?
Я отрицательно покачала головой.
- Ну, только спрашивала у Алана, но он отказывался что-либо рассказывать.
- А фотографию он видел?
- Нет.
- Знаешь, что? - Настя выпрямилась и вернула мне фото, - не говори ничего Алану и не выспрашивай.
Возвращаясь домой, я решила обдумать полученную информацию позже. Я выделила ей небольшое местечко в памяти и спрятала там. Утро вечера мудренее. Да и вечер был слишком хорош – прохладный ветер приятно обдувал лицо, разбрасывая по плечам волосы. Я шла перелеском, по мягкой мокрой траве, высушенной июльским зноем и вымоченной сентябрьскими дождями. В низинах стоял туман, а справа возвышалась иссиня-чёрная стена густого бора. Когда я добралась до дома, солнце окончательно скрылось за горизонт – наступила ночь.
Подходя к калитке, я услышала, что с нашего сада доносилась музыка. Я вытянула шею, заглядывая через забор – на беседке горел свет. Видимо, к бабушке кто-то пришёл. Поздние гости? Отворив калитку, я убедилась, что у нас действительно были гости, и достаточно шумные.
- Дианочка, - крикнула бабушка, заметив меня, - а у нас тётя Наташа и тётя Надя в гостях.
Я зашла в беседку, скинула рюкзак на пол и застегнула жилетку - теперь прохлада сентября ощущалась сполна, рукава свитера уже не казались такими тёплыми.
Из магнитофона орала вполне себе подходящая для обстановки музыка. Шансон или что это?
Тётя Наташа, полная улыбчивая женщина, в бирюзовой куртке и с поседевшим пучком на голове, сидела со стаканчиком вина и качала головой, улыбаясь мне. Тётя Надя размахивала руками, смеясь, что-то рассказывала бабушке. Завидев меня, она, также заливаясь хохотом, помахала мне рукой:
- Здравствуй, Дианочка!
Когда она улыбалась, глаза её превращались в две узкие щёлки, а красные щёки округлялись и, казалось, становились ещё больше, острый подбородок подрагивал от смеха, и она была не в силах выговорить ни слова.
- Вы чего в дом не идёте? - спросила я, присаживаясь за стол.
- Да вот похолодало, да - покивала бабушка, - как раз собирались.
- Дианочка, а ты выпей с нами! - воскликнула тётя Надя.
- Ну что ты ребёнку предлагаешь? - замахала на неё руками тётя Наташа.
- Ну какой же она ребёнок!
- Да я не буду, наверное. - Ответила я, и женщины успокоились.
Песня в магнитофоне сменилась, и теперь из колонок завыл женский голос: "...налей вина мне, мальчик, это невыносимо..."
- Я пойду, наверное, - я уже начала подниматься, как на мою ладонь упала мощная рука тёти Нади, буквально припечатав мою к столу.
- Ну ты что убегаешь-то? Ты расскажи, как учишься? Жених-то есть?
- Наташ, ну, отстань ты, прям она тебя расскажет всё!
- Диана, а ты, может, покушаешь? - предложила бабушка и, уже подставив мне тарелку, начала выкладывать на неё салат.
- Ну, Вера, ну ей неинтересно с нами, пусть идёт, - махнула рукой тётя Наташа и улыбнулась мне. Я вежливо улыбнулась в ответ и поспешила уйти.
В комнате я зажгла ночник и присела на край кровати. Спать не хотелось, и я мысленно я вернулась к разговору с Настей. Сомнений не оставалось – особняк существует, и попасть туда очень даже возможно, осталось только понять как. Но больше всего мне было интересно, почему нельзя показывать фото Алану? Что такого знала Настя, и что может знать Алан? Опять этот Алан…
Меня всегда привлекало то, что вызывало множество вопросов. А значит, теперь я не успокоюсь, пока не изучу его, не выверну наизнанку всю душу, не узнаю, кто он, чем живёт, о чём думает в те минуты, когда остаётся наедине с собой. Примерно те же цели я преследовала в отношении особняка. К этой истории у меня тоже осталась парочка вопросов.
В эту ночь я так и не смогла заснуть. Ветки от порывов ветра стучали об стекло. Я скинула с себя одеяло и подошла к окну. Раздвинула шторы и на пол возле кровати упала белая лунная дорожка, в комнате заметно посветлело, несмотря на сильный ветер небо оставалось чистым. Полнолуние. А что нужно делать во время полнолуния? Я мысленно улыбнулась. Уже через десять минут, я разожгла керосиновую лампу и, поставив её возле окна на полу, разместилась рядом и принялась перетасовывать колоду. После вчерашней ночной встречи уснуть мне точно не удастся, а вот сделать расклад было бы очень кстати. К сегодняшней ночи накопилось достаточно вопросов, но именно эти вопросы, смутные догадки и совершенно новые мысли натолкнули меня на одну идею.
Чётко определившись с вопросом, я прикрыла глаза и сосредоточилась исключительно на нём, отогнав все посторонние мысли. Выложила карту. Выпал Старший Аркан Маг. Говорят, карты никогда не врут, вот и проверим.
Одевшись потеплее, я вышла на улицу, включила фонарик и осветила двор - ничего. Ну и прекрасно. А что я надеялась увидеть?
***
Холодная тёмная комната. Бо?льшую её часть занимали узкие стеллажи с книгами, их было совсем мало, и некоторые полки пустовали. Стеллажи стояли плотными ровными рядами уже много лет, как долго и неподвижно стоят на посту часовые. На одной из полок ловила блики луны наполовину пустая бутылка из толстого тёмно-коричневого стекла, рядом одиноко лежала книга в растрепавшейся, оборванной обложке с истёртым названием: "Сирень". Стол, пристроенный к дальней стене, с абсолютно неясной целью был отодвинут от окна одним углом, и единственный нарушал эту строгую безмолвную композицию. А на краю стола сидел парень. Серебряный небесный диск кидал на его спину задумчивые взоры, но не мог увидеть лица, скрытого тенью капюшона. Молодой человек сидел неподвижно, сцепив руки в замок и низко склонив голову. Можно было подумать, что он дремлет, но вот он чуть выпрямился и протянул руку к бутылке, поднёс холодное горлышко к губам и запрокинув голову, сделал сразу несколько крупных глотков. Луна тут же ухитрилась и выхватила серебристым бликом прямой нос, бледные острые скулы и достаточно широкие брови. Тут он достал из кармана мобильный и что-то быстро напечатал. Затем убрал телефон обратно в карман и, сцепив руки в замок, продолжил "дремать".
***
Если и искать информацию о чём-то мистическом, то наверняка лучше делать это в самое мистическое время суток. С этой мыслью я подошла к старой библиотеке. Странное, конечно, решение, но именно странные решения мне нравилось принимать больше всего. Доходила полночь. Вставила ключ в дверной замок и повернула, внутри щёлкнуло, дверь открылась с таким пронизывающим скрипом, что заходить внутрь моментально расхотелось. Из помещения повеяло прохладой и сыростью. Я шагнула в темноту зала, прикрыв за собой дверь. Включила фонарь, предусмотрительно захваченный из бабушкиного серванта, и двинулась между книжных стеллажей в поиске той самой полки, где несколько дней назад хранился дневник с сочинениями одного местного жителя. По ногам тянуло холодом – кажется, кто-то забыл закрыть форточку. Я заглянула в дальний угол зала – где-то там есть ещё одна комната, возможно, окно открыто именно в ней, и, возможно, именно там томятся ещё какие-нибудь записи. Но дойти до дальней комнаты мужества мне не хватило, нервно сглотнув, я поспешно отвернулась от слепящей черноты и принялась перебирать книги в главном зале, на тех полках, где, по моему мнению, я и нашла этот дневник. Мысли постоянно возвращались к дальней комнате, но о ней я старалась не думать. Десятки томов жались друг к другу на отсыревших полках, но ни одного дневника, журнала или записной книжки. К сожалению, здесь оставили только книги, все шкафы и ящики, в которых могли храниться хоть какие-нибудь документы, пустовали.
Около получаса поисков. Я оперлась ладонями об одну из полок. Ничего нет. С другой стороны, что я тут пыталась найти? Древних книг с дьявольскими печатями, ветхими обложками и корешками, выложенными драгоценными камнями, здесь определённо не было. А жаль, могли бы и заваляться в старой сельской библиотеке. Я снова взглянула на дальнюю дверь. Заглянуть? Как там говорят? «Не попробуешь – не узнаешь».
Я взяла себя в руки и пошла прямиком в конец зала. Чтобы не было так страшно, я представила себе деревья, как шуршат их кроны от ветра, как сквозь ветви просачиваются лучи солнца. Я старалась вообразить себе эту картину как можно чётче: услышать пение птиц, стук дятла, разглядеть все прожилки на листьях, увидеть, как ползут муравьи по неровной коре ствола. Переключение внимания обычно срабатывало и помогало избавиться от страха. Я дошла до двери, всё ещё представляя муравьёв, толкнула её и оказалась в небольшом кабинете с одним окном и тремя книжными стеллажами. Косой лунный луч скользнул по моей щеке, я осмотрелась и едва не закричала – у окна сидел тёмный силуэт. Я зажала рот рукой, сдерживая крик, и тут же ощутила, как резко похолодели конечности. Силуэт выпрямился и потянулся за бутылкой … пива? Только сейчас я заметила её. Отлично, я ночью наедине с каким-то алкашом в заброшенном здании. Один страх сменился другим – уже более реальным. Теперь я боялась не мрачного силуэта призрака, а вполне себе реального человека, и, вероятнее всего, в нетрезвом состоянии.
Я уже сделала шаг назад, надеясь ускользнуть незамеченной, как незнакомец поднял голову и, по всей видимости, только что заметив меня, заорал.
От неожиданности он выронил бутылку, упав, она не разбилась, а покатилась, разливая остатки пива по полу.
- Нет. – наконец сказал он и отвернулся к окну. – Не слышал.
Тут он выпрямился, расправил плечи и стал наблюдать за двумя воронами, которые сидели на берёзовой ветке, покачивающейся под тяжестью вороньих тел.
- А что? – бросил он через плечо, продолжая смотреть в окно.
- Так слышал?
- Знаешь, - Алан поморщился, - не надо тебе это.
- В каком смысле?
Прозвенел звонок.
- Урок начался. – Ответил он и, спрыгнув с подоконника, направился к парте.
Я удивлённо вскинула брови и вернулась на своё место. «Вот и поговорили» - подумала я. Однако после этой беседы я весь день чувствовала на себе его взгляд.
***
Дом Насти был ничем не примечателен: бледно-жёлтый каркас, два прямоугольных окошка в белых наличниках и коричневая черепица.
Я поправила крышку коробки с пирожными, заправила за ухо прядь волос и, поднявшись по скрипучим ступеням, постучала в дверь. Никто не открывал. Я была уверена, что Настя дома, больная, лежит с температурой. Она не появлялась в школе уже неделю, а учителя в классном журнале ставили напротив её фамилии «Б» - болеет. Несмотря на то что за последние несколько дней между нами образовалась дружеская связь, мне и в голову не пришло спросить её номер телефона (про соцсети и речи быть не могло – интернет здесь – явление из ряда фантастики). Я постучала чуть настойчивее. Открывать никто не спешил, поэтому я, набравшись смелости и немного наглости, потянула на себя ручку – не заперто. Заглянула внутрь – никого. Вдруг изнутри послышалось работающее радио или телевизор. Пару раз я ударила кулаком по дверному косяку:
- Можно?
Мне никто не ответил. Я начинала чувствовать себя неимоверно глупо – без предупреждения ввалилась в чужой дом… Ну и что делать? «Ладно, сгорел сарай, гори и хата» – решила я и, прикрыв за собой дверь, сняла кроссовки и пошла по полосатому половику туда, откуда доносился звук включённого телевизора. Коридор выводил в кухню, именно там я и обнаружила источник звука. Источник звука обнаружила, а людей нет. Я поставила коробку с пирожными на стол, покрытый жёлтой клеёнкой с подсолнухами, и упёрла руки в бока. Появилась мысль оставить сладости здесь и просто уйти. Постояла, осмотрелась и тут я заметила на столе маленькую голубую фоторамку. С фотографии хитро улыбалась маленькая девочка с двумя светло-русыми хвостиками. Я взяла фотографию и поднесла поближе – так это же Настя!
- Мне здесь восемь. – Послышалось за спиной. От неожиданности я сильно вздрогнула и тут же обернулась. От выброса адреналина резко стало жарко. Я с шумом выдохнула.
- Напугала, - прошептала я, приложив руку к сердцу, и вернула фотографию на место.
- Извини, - Настя мягко улыбнулась, - я спала, не слышала, как ты пришла.
Я недоверчиво осмотрела её – на ней приятно сидело простое чёрное платье, длинные волосы аккуратно уложены и буквально переливались, ниспадая с плеч прямыми блестящими прядями, а глаза едва заметно подкрашены.
- Спала? – уточнила я.
- Случайно уснула, - поправила Настя и тут же выпрямилась, прошла к кухонному гарнитуру, распахнула дверки шкафа и через плечо бросила мне:
- Чай, кофе?
- Кофе.
- Отличный выбор, - одобрила Настя, - я бы тоже кофейку выпила. Присаживайся. – Она махнула рукой в сторону стола.
- Как твоё самочувствие? – Осторожно поинтересовалась я. На больную Настя похожа не была, выглядела неплохо и больно резво порхала по кухне, занимаясь приготовлением кофе. И приготовление шло отлично – по воздуху уже поплыл терпкий кофейный аромат.
- Нормально. – тут же отозвалась она.
- Думала, ты болеешь. – так же аккуратно продолжила я.
- Болею? – Настя странно удивилась.
- Болеешь. - Подтвердила я.
Она повернулась спиной к гарнитуру и, оперевшись руками о столешницу, какое-то время смотрела куда-то мимо меня.
- Первые дни плохо себя чувствовала, - будто очнувшись, она утвердительно закачала головой, - да-да, но сейчас мне намного лучше. – Тут она мило улыбнулась и продолжила хлопотать на кухне.
Я удивлённо вскинула брови. Прогуливает, что ли? Так мне можно было и признаться – с кем не бывает.
Когда Настя поставила передо мной кружку с дымящимся ароматным напитком, часы показывали восемь часов вечера. Солнце мягко опускалось за горизонт, разливая по кухне золотисто-оранжевое свечение. День приближался к концу, а Настя болтала о школе. Мне не хотелось засиживаться допоздна, однако уйти, не задав главного вопроса, я не могла. И тогда я решилась.
- Настя, - тихо позвала я подругу. Настя, занятая тем, что раскрывала шоколадную конфету в золотистой обёртке, подняла на меня глаза.
- Да, - также тихо отозвалась она, улыбнулась и целиком отправила конфету в рот.
- Ты что-нибудь слышала о старинном особняке на краю Лого?
Который раз я задаю этот вопрос? Третий? Уже начинаю чувствовать себя попугаем. К моему удивлению, отреагировала Настя совершенно спокойно: не наморщила лоб, будто стараясь что-то вспомнить, не стала отрицать и резко менять тему, убеждать меня, что знать мне это ни к чему и про особняк мне следует забыть. Вместо этого она просто кивнула:
- Слышала, - проговорила она с набитым ртом.
- И что же?
Настя подняла указательный палец вверх, дожевала конфету, сделала глоток кофе и сказала:
- Этот дом, м-м, особняк возникает перед тем, кто его ищет, но портал открывается далеко не каждому.
- Портал?
- Ну да.
- Подожди…э-э…так где он находится, этот особняк?
- На краю Лого, ты же сама сказала.
- То есть у него нет...там...адреса?
- Здесь нет. – Настя отрицательно покачала головой.
«Здесь, это, интересно, где?» - подумала я, но промолчала.
- Откуда ты о нём знаешь? – спросила она.
Долго не раздумывая, я достала из кармана фотографию, которую ещё летом забрала у Светланки и положила перед Настей.
- Эта фотография из особняка.
Она посмотрела на фотокарточку и несколько раз моргнула.
- Так, - тяжело выдохнула она, - ты об этом ещё кому-нибудь рассказывала?
Я отрицательно покачала головой.
- Ну, только спрашивала у Алана, но он отказывался что-либо рассказывать.
- А фотографию он видел?
- Нет.
- Знаешь, что? - Настя выпрямилась и вернула мне фото, - не говори ничего Алану и не выспрашивай.
***
Возвращаясь домой, я решила обдумать полученную информацию позже. Я выделила ей небольшое местечко в памяти и спрятала там. Утро вечера мудренее. Да и вечер был слишком хорош – прохладный ветер приятно обдувал лицо, разбрасывая по плечам волосы. Я шла перелеском, по мягкой мокрой траве, высушенной июльским зноем и вымоченной сентябрьскими дождями. В низинах стоял туман, а справа возвышалась иссиня-чёрная стена густого бора. Когда я добралась до дома, солнце окончательно скрылось за горизонт – наступила ночь.
Подходя к калитке, я услышала, что с нашего сада доносилась музыка. Я вытянула шею, заглядывая через забор – на беседке горел свет. Видимо, к бабушке кто-то пришёл. Поздние гости? Отворив калитку, я убедилась, что у нас действительно были гости, и достаточно шумные.
- Дианочка, - крикнула бабушка, заметив меня, - а у нас тётя Наташа и тётя Надя в гостях.
Я зашла в беседку, скинула рюкзак на пол и застегнула жилетку - теперь прохлада сентября ощущалась сполна, рукава свитера уже не казались такими тёплыми.
Из магнитофона орала вполне себе подходящая для обстановки музыка. Шансон или что это?
Тётя Наташа, полная улыбчивая женщина, в бирюзовой куртке и с поседевшим пучком на голове, сидела со стаканчиком вина и качала головой, улыбаясь мне. Тётя Надя размахивала руками, смеясь, что-то рассказывала бабушке. Завидев меня, она, также заливаясь хохотом, помахала мне рукой:
- Здравствуй, Дианочка!
Когда она улыбалась, глаза её превращались в две узкие щёлки, а красные щёки округлялись и, казалось, становились ещё больше, острый подбородок подрагивал от смеха, и она была не в силах выговорить ни слова.
- Вы чего в дом не идёте? - спросила я, присаживаясь за стол.
- Да вот похолодало, да - покивала бабушка, - как раз собирались.
- Дианочка, а ты выпей с нами! - воскликнула тётя Надя.
- Ну что ты ребёнку предлагаешь? - замахала на неё руками тётя Наташа.
- Ну какой же она ребёнок!
- Да я не буду, наверное. - Ответила я, и женщины успокоились.
Песня в магнитофоне сменилась, и теперь из колонок завыл женский голос: "...налей вина мне, мальчик, это невыносимо..."
- Я пойду, наверное, - я уже начала подниматься, как на мою ладонь упала мощная рука тёти Нади, буквально припечатав мою к столу.
- Ну ты что убегаешь-то? Ты расскажи, как учишься? Жених-то есть?
- Наташ, ну, отстань ты, прям она тебя расскажет всё!
- Диана, а ты, может, покушаешь? - предложила бабушка и, уже подставив мне тарелку, начала выкладывать на неё салат.
- Ну, Вера, ну ей неинтересно с нами, пусть идёт, - махнула рукой тётя Наташа и улыбнулась мне. Я вежливо улыбнулась в ответ и поспешила уйти.
В комнате я зажгла ночник и присела на край кровати. Спать не хотелось, и я мысленно я вернулась к разговору с Настей. Сомнений не оставалось – особняк существует, и попасть туда очень даже возможно, осталось только понять как. Но больше всего мне было интересно, почему нельзя показывать фото Алану? Что такого знала Настя, и что может знать Алан? Опять этот Алан…
Меня всегда привлекало то, что вызывало множество вопросов. А значит, теперь я не успокоюсь, пока не изучу его, не выверну наизнанку всю душу, не узнаю, кто он, чем живёт, о чём думает в те минуты, когда остаётся наедине с собой. Примерно те же цели я преследовала в отношении особняка. К этой истории у меня тоже осталась парочка вопросов.
В эту ночь я так и не смогла заснуть. Ветки от порывов ветра стучали об стекло. Я скинула с себя одеяло и подошла к окну. Раздвинула шторы и на пол возле кровати упала белая лунная дорожка, в комнате заметно посветлело, несмотря на сильный ветер небо оставалось чистым. Полнолуние. А что нужно делать во время полнолуния? Я мысленно улыбнулась. Уже через десять минут, я разожгла керосиновую лампу и, поставив её возле окна на полу, разместилась рядом и принялась перетасовывать колоду. После вчерашней ночной встречи уснуть мне точно не удастся, а вот сделать расклад было бы очень кстати. К сегодняшней ночи накопилось достаточно вопросов, но именно эти вопросы, смутные догадки и совершенно новые мысли натолкнули меня на одну идею.
Чётко определившись с вопросом, я прикрыла глаза и сосредоточилась исключительно на нём, отогнав все посторонние мысли. Выложила карту. Выпал Старший Аркан Маг. Говорят, карты никогда не врут, вот и проверим.
Одевшись потеплее, я вышла на улицу, включила фонарик и осветила двор - ничего. Ну и прекрасно. А что я надеялась увидеть?
***
Холодная тёмная комната. Бо?льшую её часть занимали узкие стеллажи с книгами, их было совсем мало, и некоторые полки пустовали. Стеллажи стояли плотными ровными рядами уже много лет, как долго и неподвижно стоят на посту часовые. На одной из полок ловила блики луны наполовину пустая бутылка из толстого тёмно-коричневого стекла, рядом одиноко лежала книга в растрепавшейся, оборванной обложке с истёртым названием: "Сирень". Стол, пристроенный к дальней стене, с абсолютно неясной целью был отодвинут от окна одним углом, и единственный нарушал эту строгую безмолвную композицию. А на краю стола сидел парень. Серебряный небесный диск кидал на его спину задумчивые взоры, но не мог увидеть лица, скрытого тенью капюшона. Молодой человек сидел неподвижно, сцепив руки в замок и низко склонив голову. Можно было подумать, что он дремлет, но вот он чуть выпрямился и протянул руку к бутылке, поднёс холодное горлышко к губам и запрокинув голову, сделал сразу несколько крупных глотков. Луна тут же ухитрилась и выхватила серебристым бликом прямой нос, бледные острые скулы и достаточно широкие брови. Тут он достал из кармана мобильный и что-то быстро напечатал. Затем убрал телефон обратно в карман и, сцепив руки в замок, продолжил "дремать".
***
Если и искать информацию о чём-то мистическом, то наверняка лучше делать это в самое мистическое время суток. С этой мыслью я подошла к старой библиотеке. Странное, конечно, решение, но именно странные решения мне нравилось принимать больше всего. Доходила полночь. Вставила ключ в дверной замок и повернула, внутри щёлкнуло, дверь открылась с таким пронизывающим скрипом, что заходить внутрь моментально расхотелось. Из помещения повеяло прохладой и сыростью. Я шагнула в темноту зала, прикрыв за собой дверь. Включила фонарь, предусмотрительно захваченный из бабушкиного серванта, и двинулась между книжных стеллажей в поиске той самой полки, где несколько дней назад хранился дневник с сочинениями одного местного жителя. По ногам тянуло холодом – кажется, кто-то забыл закрыть форточку. Я заглянула в дальний угол зала – где-то там есть ещё одна комната, возможно, окно открыто именно в ней, и, возможно, именно там томятся ещё какие-нибудь записи. Но дойти до дальней комнаты мужества мне не хватило, нервно сглотнув, я поспешно отвернулась от слепящей черноты и принялась перебирать книги в главном зале, на тех полках, где, по моему мнению, я и нашла этот дневник. Мысли постоянно возвращались к дальней комнате, но о ней я старалась не думать. Десятки томов жались друг к другу на отсыревших полках, но ни одного дневника, журнала или записной книжки. К сожалению, здесь оставили только книги, все шкафы и ящики, в которых могли храниться хоть какие-нибудь документы, пустовали.
Около получаса поисков. Я оперлась ладонями об одну из полок. Ничего нет. С другой стороны, что я тут пыталась найти? Древних книг с дьявольскими печатями, ветхими обложками и корешками, выложенными драгоценными камнями, здесь определённо не было. А жаль, могли бы и заваляться в старой сельской библиотеке. Я снова взглянула на дальнюю дверь. Заглянуть? Как там говорят? «Не попробуешь – не узнаешь».
Я взяла себя в руки и пошла прямиком в конец зала. Чтобы не было так страшно, я представила себе деревья, как шуршат их кроны от ветра, как сквозь ветви просачиваются лучи солнца. Я старалась вообразить себе эту картину как можно чётче: услышать пение птиц, стук дятла, разглядеть все прожилки на листьях, увидеть, как ползут муравьи по неровной коре ствола. Переключение внимания обычно срабатывало и помогало избавиться от страха. Я дошла до двери, всё ещё представляя муравьёв, толкнула её и оказалась в небольшом кабинете с одним окном и тремя книжными стеллажами. Косой лунный луч скользнул по моей щеке, я осмотрелась и едва не закричала – у окна сидел тёмный силуэт. Я зажала рот рукой, сдерживая крик, и тут же ощутила, как резко похолодели конечности. Силуэт выпрямился и потянулся за бутылкой … пива? Только сейчас я заметила её. Отлично, я ночью наедине с каким-то алкашом в заброшенном здании. Один страх сменился другим – уже более реальным. Теперь я боялась не мрачного силуэта призрака, а вполне себе реального человека, и, вероятнее всего, в нетрезвом состоянии.
Я уже сделала шаг назад, надеясь ускользнуть незамеченной, как незнакомец поднял голову и, по всей видимости, только что заметив меня, заорал.
От неожиданности он выронил бутылку, упав, она не разбилась, а покатилась, разливая остатки пива по полу.
