Зайчонок, увидев на себе внимание лисицы, тут же осыпала её серией вопросов, подпитываемых в равной степени искренним счастьем и нервами от пережитого волнение.
«Теперь ты заберешь меня домой? Ты собираешься съесть меня прямо сейчас или потом? А как ты это сделаешь? На уроках они говорили, что лисы убивают перекусывая горло. Если ты собираешься кусать горло, я могу подставить его так, чтобы тебе было удо-»
Палец опустился на губы Милли, заставляя ту замолкнуть. Довольная улыбка Стефани была на удивление расслабляющей, позволяя малышке немного унять дрожь в теле. «Успокойся, Милли, дорогая. Тебе придется подождать и выяснить это самой. У нас будет достаточно времени, давай просто насладимся этим моментом».
Она нежно сжала ручку зайчонка, увлекая ту за собой навстречу открытым воротам. Подойдя к ним, Милли взглянула на лису, как бы спрашивая разрешение на пересечение границы между двумя мирами. Стефани лишь кивнула в ответ. Но пока Милли готовилась переступить эту черту, она почувствовала, как её захлестнула волна эмоций, с которыми она так долго боролась. Она шмыгнула носом, зарывая свое лицо в рыжий мех учительницы на ноге, начиная хныкать в полную силу.
Она услышала голос учителя, который спрашивал, все ли было в порядке. Она мотнула головой. Было ли ей грустно. Она вновь помотала головой. Милли хотела объяснить, что она была просто счастлива, так счастлива, как никогда до этого. Что она просто… плакала, вот и все.
«Все хорошо, все в порядке,» - прозвучал успокаивающий, материнский голос; рука, которая опустилась ей на плечо, помогла унять мелкую дрожь её тела. - «Можешь поплакать, если хочешь. Это твой момент. Момент, который ты полностью заслужила».
Милли продолжала рыдать, смеясь сквозь слезы из-за глупости её реакции. Почему же она плакала, если не чувствовала ничего, кроме радости? В конце концов, под внимательным взором лисы, смех все же одержал верх, и она утерла свои слезы кромкой одежды своей новой хозяйки.
Окончательно выпрямившись после финального всхлипа, зайка взглянула назад на Фолдский Институт, на окна третьего этажа. Она едва могла разглядеть лица своих соседей по комнате, их маленькие ручки махали на прощание. Широко улыбнувшись, она замахала в ответ.
Хотя до сих пор слабая телом, Стефани обрела частичку прежней себя. Она снова стояла в полный рост, а постоянная улыбка на рыжей мордочке вновь вернулась на свое место, прямо как и её терпеливое поведение, которое проявлялось в том, насколько спокойно лиса наблюдала за ураганом из конфликта эмоций у ребенка.
Милли спокойно вели по улице, пока та крепко сжимала лапу учительницы. Иногда она хихикала, иногда она всхлипывала, иногда она нервно начинала топать ножкой по земле, энергично вращая ушами, не в силах сдержать весь поток эмоций. Робкие взгляды то и дело преследовали лису, которая, в свою очередь, лишь ухмылялась в ответ. Цель пути попала в поле их зрения – желтое такси, припаркованное на обочине дороги. За рулем восседал шакал со скучающей мордой, читающий газету, в уголке пасти которого торчала тлеющая сигарета.
«Кому-то прям не терпится!» - все-таки прокомментировала Стефани. «Преуменьшение века,» - подумала добавила лиса про себя, пока они направлялись в сторону такси.
Малышка взволновано затрясла головой: «Ох, это просто… ну, ты знаешь!»
Стефани вздернула бровь, добавляя своему голосу напускного трагизма: «Оу, неужели?»
Зайчонок буквально уменьшился под игривым взглядом лисицы, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы выразить свои мысли: «Ну, э… мне просто интересно… почему ты выбрала именно меня?»
Стефани лишь пожали плечами: «А почему я должна была выбрать кого-то еще? С тех пор, как мы встретились впервые, я знала, что хочу именно тебя… и да, возможно, это немного эгоистично, но даже преподаватели Фолдского Университета могут иногда позволить себе побыть эгоистами. Я знала, что хочу этого драгоценного зайчика только для себя».
Никогда еще несколько слов, неважно насколько правильных, не заставляли Милли так собой гордиться.
Когда они добрались до такси, водитель приподнял козырек своей фуражки, приветствуя лису, затушил бычок и застегнул ремень безопасности.
Учитель и ученик забрались на заднее сиденье ярко-желтой машины; Стефани дала указания водителю, и шакал одарил её, через зеркало заднего вида, зубастой улыбкой в ответ
Мягкий рокот двигателя, который за этим последовал, ошарашил Милли, которая в панике уставилась на лису. Но все, что потребовалось, дабы успокоить зайку – это один мимолетный взгляд этих добрых, нежных глаз лисицы. Будучи притянутой лисой к себе, Милли положила свою голову на теплые рыжик коленки и громко выдохнула сквозь улыбку.
Позади них, Фолдский Институт для Травоядных становился все меньше и меньше. Но внимание Стефани не было сосредоточено на величественной архитектуре этого задания, которое оставалось далеко позади, оно не было сосредоточено на потрясающих деревьях, которые украшали дорогу с двух сторон. Нет – её взгляд был обращен лишь к зайке, чьи длинные, обвисшие ушки находились в её любящих объятиях, чей стук сердца отчетливо ощущался на её мехе.
Еще один довольный вздох. Безмятежные слова, произнесенные детским шепотом в блаженном трансе. Три простых слова, насколько простых, настолько же важных. Три слова, которые Милли так мечтала сказать долгое время…
«Ты – мой хищник».
Три слова, в которых был заключен весь смысл её существования. Цель её жизни. Как хищники бы ей завидовали, если бы они только знали, в чем красота, в чем чудо полного осознания себя…
Стефани прошлась лапой по ушкам ребенка и положила её на голову зайки. «А ты – моя добыча».
Именно в этот момент, когда таксист включил радио и мягкая мелодия джаза наполнила пространство машины во всей своей импровизационной красоте, Милли, кашемировая вислоухая зайчиха, знала, что умрет счастливой.
_______________________________________________________
Мисс Лэнгли откинулась на спинку кресла и удовлетворенно вздохнула. Класс вел себя тихо и прилично; то, что для опытной учительницы было в диковинку, учитывая, что класс целиком состоял из первогодок. Единственное, что нарушало тишину: расслабляющий звук шкрябания карандашей о бумагу и приглушенный голос другого учителя в соседнем классе.
Она крутила карандаш между своих пальцев, переодически поглядывая на часы. И когда большая стрелка достигла шести, она вскочила с места с возбуждением, присущим лишь молодым. Один за другим, дети отложили свои карандаши и взглянули на неё, скрестив руки на своих партах и болтая ногами в воздухе, точно маленькие ангелочки.
Лиса выпрямилась. Она выглядела донельзя энергичной в своей, будто с иголочки, форме, буквально представляя собой здоровую смесь непринужденности и самообладания, что за последние несколько месяцев закрепило за ней репутацию одного из самых почитаемых преподавателей среди учеников Фолдского Института.
«Очень хорошая работа! Я очень впечатлена каждым из вас. Оставьте свои рисунки на моем столе и можете быть свободны. Да, я знаю, что до перемены еще полчаса, но сегодня такой замечательный день, и будет обидно пропустить его, сидя за партой,» - добавила она, подмигивая.
После этих слов, в классе словно взорвалась бомба. Счастливые визги повсюду. Топот маленьких ножек. Рисунки быстро образовывали стопку на её столе, пока она прощалась с юными художниками. Все эти новые лица, все они приходят и уходят. Чуть позже она узнает их поближе, но сейчас все они были лишь имена в характеристиках.
Все ушли, кроме одной. Маленький крольчонок, как и остальные, подошел, чтобы оставить свой рисунок. Но, в отличии от остальных, он остался, привлеченный большой фоторамкой, стоящей на столе. Она была искусно сделана, гораздо более впечатляющая, чем то, что находилось внутри неё. Грубый, по-детски аляповатый набросок, изображающий лису, держащую зайчонка за руку.
Заметив любопытный взгляд ребенка, лисица улыбнулась, ожидая неизбежного вопроса. И, конечно же…
«Это Вы, Мисс Лэнгли?» - спросил крольчонок. У него была донельзя обаятельная физиономия.
Учительница кивнула без лишних слов.
«Тогда… кто это?» - маленький пальчик двинулся в сторону, указывая на меньшую из двух фигурок, которая держалась за руку лисы.
Мисс Лэнгли вновь откинулась в своем кресле, задумчиво вздыхая, словно возвращаясь к приятным воспоминаниям: «Это была очень особенная зайка, которая училась в моем классе».
«Ооооох!» - воскликнул крольчонок, с трепетом округлив глаза. - «И где же она сейчас?»
Лиса усмехнулась: «Ну, она трудилась очень усердно, из всех сил, говоря прямо, и, в конце концов, она смогла впечатлить хищника своей мечты, который забрал её к себе домой».
Ребенок внимательно изучил рисунок, потянувшись к нему, словно это могло бы передать ему талант этой особенной зайки. Лэнгли отметила выражение его лица, на секунду меланхоличное, которое затем заметно повеселело, когда он взглянул на своего учителя глазами полные надежды.
«Смогу ли – смогу ли я тоже впечатлить своего хищника?»
Лиса постучала когтем по бумаге с наклейками в виде звездочек, пока что неиспользованными.
«Если будешь стараться так же, как она, то в твоей жизни не будет ничего, чего бы ты не смог достичь».
«Теперь ты заберешь меня домой? Ты собираешься съесть меня прямо сейчас или потом? А как ты это сделаешь? На уроках они говорили, что лисы убивают перекусывая горло. Если ты собираешься кусать горло, я могу подставить его так, чтобы тебе было удо-»
Палец опустился на губы Милли, заставляя ту замолкнуть. Довольная улыбка Стефани была на удивление расслабляющей, позволяя малышке немного унять дрожь в теле. «Успокойся, Милли, дорогая. Тебе придется подождать и выяснить это самой. У нас будет достаточно времени, давай просто насладимся этим моментом».
Она нежно сжала ручку зайчонка, увлекая ту за собой навстречу открытым воротам. Подойдя к ним, Милли взглянула на лису, как бы спрашивая разрешение на пересечение границы между двумя мирами. Стефани лишь кивнула в ответ. Но пока Милли готовилась переступить эту черту, она почувствовала, как её захлестнула волна эмоций, с которыми она так долго боролась. Она шмыгнула носом, зарывая свое лицо в рыжий мех учительницы на ноге, начиная хныкать в полную силу.
Она услышала голос учителя, который спрашивал, все ли было в порядке. Она мотнула головой. Было ли ей грустно. Она вновь помотала головой. Милли хотела объяснить, что она была просто счастлива, так счастлива, как никогда до этого. Что она просто… плакала, вот и все.
«Все хорошо, все в порядке,» - прозвучал успокаивающий, материнский голос; рука, которая опустилась ей на плечо, помогла унять мелкую дрожь её тела. - «Можешь поплакать, если хочешь. Это твой момент. Момент, который ты полностью заслужила».
Милли продолжала рыдать, смеясь сквозь слезы из-за глупости её реакции. Почему же она плакала, если не чувствовала ничего, кроме радости? В конце концов, под внимательным взором лисы, смех все же одержал верх, и она утерла свои слезы кромкой одежды своей новой хозяйки.
Окончательно выпрямившись после финального всхлипа, зайка взглянула назад на Фолдский Институт, на окна третьего этажа. Она едва могла разглядеть лица своих соседей по комнате, их маленькие ручки махали на прощание. Широко улыбнувшись, она замахала в ответ.
Хотя до сих пор слабая телом, Стефани обрела частичку прежней себя. Она снова стояла в полный рост, а постоянная улыбка на рыжей мордочке вновь вернулась на свое место, прямо как и её терпеливое поведение, которое проявлялось в том, насколько спокойно лиса наблюдала за ураганом из конфликта эмоций у ребенка.
Милли спокойно вели по улице, пока та крепко сжимала лапу учительницы. Иногда она хихикала, иногда она всхлипывала, иногда она нервно начинала топать ножкой по земле, энергично вращая ушами, не в силах сдержать весь поток эмоций. Робкие взгляды то и дело преследовали лису, которая, в свою очередь, лишь ухмылялась в ответ. Цель пути попала в поле их зрения – желтое такси, припаркованное на обочине дороги. За рулем восседал шакал со скучающей мордой, читающий газету, в уголке пасти которого торчала тлеющая сигарета.
«Кому-то прям не терпится!» - все-таки прокомментировала Стефани. «Преуменьшение века,» - подумала добавила лиса про себя, пока они направлялись в сторону такси.
Малышка взволновано затрясла головой: «Ох, это просто… ну, ты знаешь!»
Стефани вздернула бровь, добавляя своему голосу напускного трагизма: «Оу, неужели?»
Зайчонок буквально уменьшился под игривым взглядом лисицы, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы выразить свои мысли: «Ну, э… мне просто интересно… почему ты выбрала именно меня?»
Стефани лишь пожали плечами: «А почему я должна была выбрать кого-то еще? С тех пор, как мы встретились впервые, я знала, что хочу именно тебя… и да, возможно, это немного эгоистично, но даже преподаватели Фолдского Университета могут иногда позволить себе побыть эгоистами. Я знала, что хочу этого драгоценного зайчика только для себя».
Никогда еще несколько слов, неважно насколько правильных, не заставляли Милли так собой гордиться.
Когда они добрались до такси, водитель приподнял козырек своей фуражки, приветствуя лису, затушил бычок и застегнул ремень безопасности.
Учитель и ученик забрались на заднее сиденье ярко-желтой машины; Стефани дала указания водителю, и шакал одарил её, через зеркало заднего вида, зубастой улыбкой в ответ
Мягкий рокот двигателя, который за этим последовал, ошарашил Милли, которая в панике уставилась на лису. Но все, что потребовалось, дабы успокоить зайку – это один мимолетный взгляд этих добрых, нежных глаз лисицы. Будучи притянутой лисой к себе, Милли положила свою голову на теплые рыжик коленки и громко выдохнула сквозь улыбку.
Позади них, Фолдский Институт для Травоядных становился все меньше и меньше. Но внимание Стефани не было сосредоточено на величественной архитектуре этого задания, которое оставалось далеко позади, оно не было сосредоточено на потрясающих деревьях, которые украшали дорогу с двух сторон. Нет – её взгляд был обращен лишь к зайке, чьи длинные, обвисшие ушки находились в её любящих объятиях, чей стук сердца отчетливо ощущался на её мехе.
Еще один довольный вздох. Безмятежные слова, произнесенные детским шепотом в блаженном трансе. Три простых слова, насколько простых, настолько же важных. Три слова, которые Милли так мечтала сказать долгое время…
«Ты – мой хищник».
Три слова, в которых был заключен весь смысл её существования. Цель её жизни. Как хищники бы ей завидовали, если бы они только знали, в чем красота, в чем чудо полного осознания себя…
Стефани прошлась лапой по ушкам ребенка и положила её на голову зайки. «А ты – моя добыча».
Именно в этот момент, когда таксист включил радио и мягкая мелодия джаза наполнила пространство машины во всей своей импровизационной красоте, Милли, кашемировая вислоухая зайчиха, знала, что умрет счастливой.
_______________________________________________________
Мисс Лэнгли откинулась на спинку кресла и удовлетворенно вздохнула. Класс вел себя тихо и прилично; то, что для опытной учительницы было в диковинку, учитывая, что класс целиком состоял из первогодок. Единственное, что нарушало тишину: расслабляющий звук шкрябания карандашей о бумагу и приглушенный голос другого учителя в соседнем классе.
Она крутила карандаш между своих пальцев, переодически поглядывая на часы. И когда большая стрелка достигла шести, она вскочила с места с возбуждением, присущим лишь молодым. Один за другим, дети отложили свои карандаши и взглянули на неё, скрестив руки на своих партах и болтая ногами в воздухе, точно маленькие ангелочки.
Лиса выпрямилась. Она выглядела донельзя энергичной в своей, будто с иголочки, форме, буквально представляя собой здоровую смесь непринужденности и самообладания, что за последние несколько месяцев закрепило за ней репутацию одного из самых почитаемых преподавателей среди учеников Фолдского Института.
«Очень хорошая работа! Я очень впечатлена каждым из вас. Оставьте свои рисунки на моем столе и можете быть свободны. Да, я знаю, что до перемены еще полчаса, но сегодня такой замечательный день, и будет обидно пропустить его, сидя за партой,» - добавила она, подмигивая.
После этих слов, в классе словно взорвалась бомба. Счастливые визги повсюду. Топот маленьких ножек. Рисунки быстро образовывали стопку на её столе, пока она прощалась с юными художниками. Все эти новые лица, все они приходят и уходят. Чуть позже она узнает их поближе, но сейчас все они были лишь имена в характеристиках.
Все ушли, кроме одной. Маленький крольчонок, как и остальные, подошел, чтобы оставить свой рисунок. Но, в отличии от остальных, он остался, привлеченный большой фоторамкой, стоящей на столе. Она была искусно сделана, гораздо более впечатляющая, чем то, что находилось внутри неё. Грубый, по-детски аляповатый набросок, изображающий лису, держащую зайчонка за руку.
Заметив любопытный взгляд ребенка, лисица улыбнулась, ожидая неизбежного вопроса. И, конечно же…
«Это Вы, Мисс Лэнгли?» - спросил крольчонок. У него была донельзя обаятельная физиономия.
Учительница кивнула без лишних слов.
«Тогда… кто это?» - маленький пальчик двинулся в сторону, указывая на меньшую из двух фигурок, которая держалась за руку лисы.
Мисс Лэнгли вновь откинулась в своем кресле, задумчиво вздыхая, словно возвращаясь к приятным воспоминаниям: «Это была очень особенная зайка, которая училась в моем классе».
«Ооооох!» - воскликнул крольчонок, с трепетом округлив глаза. - «И где же она сейчас?»
Лиса усмехнулась: «Ну, она трудилась очень усердно, из всех сил, говоря прямо, и, в конце концов, она смогла впечатлить хищника своей мечты, который забрал её к себе домой».
Ребенок внимательно изучил рисунок, потянувшись к нему, словно это могло бы передать ему талант этой особенной зайки. Лэнгли отметила выражение его лица, на секунду меланхоличное, которое затем заметно повеселело, когда он взглянул на своего учителя глазами полные надежды.
«Смогу ли – смогу ли я тоже впечатлить своего хищника?»
Лиса постучала когтем по бумаге с наклейками в виде звездочек, пока что неиспользованными.
«Если будешь стараться так же, как она, то в твоей жизни не будет ничего, чего бы ты не смог достичь».
