Он не считал изменами лишение девственности всем желающим девчонкам, убеждая себя, что просто помогает им, как в древние времена этим занимался волхв, проводящий ритуал для каждой девушки клана. И ему льстило, что к нему наперебой обращались с подобной просьбой. А приезжая в Белфаст, домой к родителям, где его терпеливо ожидала Кристиана, он с упоительным наслаждением занимался с ней любовью, даже не задумываясь о своих чувствах, ведь она всегда была рядом, такая нежная и любящая. Антэн так привык, что Кристиана отдает ему всю душу, что искренне оскорбился, услышав легкие намеки о ее неверности, сделанные доброй и искренней Линдой, желавшей добра им обоим.
От злости на его глазах выступили слезы, и он с силой ударил кулаком об стену, а затем с остервенением начал крушить мебель, расшвыривая в стороны стулья, маленькие стеклянные столики, фарфоровые безделушки и срывая картины.
Гнев бушевал в нем с невиданной силой. Каким легковерным дураком и предателем он выступил во всей этой истории любви. С чужих слов, огульно, обвинил в измене, заклеймил позором и окатил презрением свою первую девочку, бескорыстно и искренно любившую его, и потерявшую из-за его жестокости ребенка, их ребенка. Ту, которая годами снится ему ночами, и которую он никогда не забывал, даже когда держал в объятиях свою красавицу жену, черствую и холодную, не любившую, а лишь терпевшую его.
А он еще чувствовал себя виноватым перед Линдой, считая, что, влюбившись, лишил ее лучшей подруги, а оказывается, лучшую подругу ликвидировали задолго до этого, когда из зависти начали бороться за его любовь. За ту любовь, которая лишь напрягала, злила и вызывала отвращение. И поэтому, немного попользовавшись мужем, Линда милостиво решила вернуть его обратно, как поношенное, ненужное платье отдают на благотворительность.
И дочка, его маленькая Лаки, тоже оказалась не нужной своей матери, потому, что мешала ее новому счастью. Антэн тяжело вздохнул. Дочери пришлось ответить и за грехи отца, и за грехи матери, как и предупреждал Галлард.
Он не знал, как искупить свою вину перед Лаки. Не знал, как вымолить прощение у Кристианы, как вернуть ее любовь, ведь давно уже понял, что она единственная женщина, которая ему нужна. Антэн на мгновение задумался, вспоминая, как она поцеловала его медальон, и надежда, что любовь еще живет в ее сердце, робко шевельнулась в душе. Он захотел немедленно увидеть Кристиану, но не желал никому ничего объяснять, тем более сыну, так настойчиво пытавшемуся достучаться до него. Ему было очень стыдно, и в первую очередь перед самим собой…
Антэн решительно распахнул окно и вылез на выступающий по периметру здания неширокий карниз. Он прошел по скользкому карнизу метров десять, два раза чуть не сорвавшись и не упав на землю, абсолютно не думая, как ему удастся проникнуть в комнату Кристианы, но судьба оказалась благосклонной к нему. Окно в ее комнате было широко распахнуто, и он легко влез в него.
Она лежала, свернувшись калачиком, такая беззащитная, что у Антэна вздрогнуло сердце. Он быстро подошел к кровати, лег и прижал Кристиану к груди. Запах ее волос, тела, такой родной, туманил ему разум, и Антэн глубоко вздохнул, вдыхая аромат любимой женщины.
***
Кристиана безучастно смотрела в потолок. Она уже не плакала, слез больше не осталось. Душа была полностью опустошена, а сердце сдавила тяжесть воспоминаний. Все эти годы она пыталась забыть, стереть из памяти любовь к Антэну, но оказалось, что помнит все — от первого поцелуя до прощальной встречи.
Ей было тяжело дышать, она подошла к окну и широко его распахнула. В комнату ворвался свежий морозный воздух. Кристиана лихорадочно ловила его ртом, пытаясь надышаться, а затем вновь легла на кровать и закрыла глаза, пытаясь унять душевную боль. Она вспомнила последние слова Антэна, обвиняющие в измене, беспощадно брошенные ей в лицо, и страдания измученного сердца, готового разорваться от такой несправедливости, ведь в ее жизни всегда был только один мужчина. Но, она смогла выжить и выстоять тогда, сможет и сейчас, тем более, что давно уже не семнадцатилетняя наивная девочка, а умудренная горьким опытом взрослая женщина. Слезы вновь покатились по щекам, и Кристиана дрожащими пальцами встряхивала соленые капли…
Она не поверила себе, когда в проеме окна появилась мужская фигура, и мгновение спустя крепкие, сильные руки уже обнимали ее. Родные до боли глаза смотрели с такой любовью, что Кристиана снова заплакала от переполнявшего ее желания быть любимой этим мужчиной.
Антэн осторожно стер мокрые дорожки с ее щек. Он ничего не говорил, за него просили прощение и умоляли о любви его горячие губы и нежные руки.
Кристиана тоже не стала ничего говорить, просто ее измученные, искусанные губы открылись настойчиво просящим об этом губам любимого, а тело оживало от его ласк и просыпалось от долгого, мучительного одиночества.
Двадцать пять лет разлуки растаяли без следа, они любили друг друга жадно и откровенно, как тогда, в далекой юности. Ведь они удивительно подходили друг другу. С первого раза, обычно проходившего у всех стыдливо и неумело, они совпали, как две половинки одного яблока.
Кристиана даже не поняла, когда они успели раздеться и с наслаждением ласкала обнаженного Антэна, с годами ставшего еще привлекательней — юношескую худощавость и гибкость сменила мужественная зрелость. Тяжесть его тела пьянила ее, и она с восторгом вскрикнула, когда он мощно и плавно вошел в нее.
— Криста, — хрипло прошептал Антэн, называя ее давним, почти забытым именем. — Наконец-то, я дома. Как же я соскучился по тебе. Ты же не прогонишь одинокого бродягу? Он просит у тебя приюта на всю оставшуюся жизнь. Позволь быть рядом с тобой, не гони меня, любимая.
Кристиана счастливо улыбнулась и прошептала в ответ: — Как я могу? Лаки правильно сказала, что я — твоя.
Заново познавая, они упоительно страстно любили друг друга. Кончики пальцев и губы Антэна скользили по телу Кристианы, вспоминая любимые местечки и даруя подлинное блаженство. Она растаяла в его объятиях, чувствуя, как силы покидают ее, и на несколько мгновений даже потеряла сознание.
— Люблю тебя, люблю, — вновь и вновь повторял Антэн, и бормотал милые любовные глупости, благодарно целуя после собственного оглушительного оргазма.
Их тела покрыла тонкая пленка пота, и внезапно они оба замерзли. Антэн зябко пожал плечами и вспомнил, что забыл закрыть окно после своего проникновения в комнату Кристианы. Подойдя к окну, он увидел, как Лаки с Викрамом и Стивеном направляются к вертолету, стоявшему на площадке.
— Я должен провести дочь, — засуетился Антэн, лихорадочно натягивая джинсы. И не тратя времени на поиски мокасин, прямо босиком выскочил из комнаты, надевая на ходу рубашку.
***
Расстроенный Алан вернулся в красную гостиную, где громко шли разборки непонятного и низкого поступка Лаки. Больше всех возмущался Викрам. Он очень хорошо относился к Кристиане, для него она была образцом идеальной женщины, а его любимая сестра поступила как последняя стерва, унизив ее перед всеми.
Стивен горячо защищал Лаки, настаивая на том, что она просто хотела пошутить, только немного перегнула палку и не учла, что такие творческие натуры, как Кристиана, слишком близко все принимают к сердцу.
Вик в гневе хотел переломить диск на две части, но Дария успела его выхватить и уверенно заявила:
— А я убеждена, что Лаки все это сделала для того, чтобы помочь Кристиане.
— Чем помочь? Этим? — он кивнул на зажатый в ее руках диск и еще сильней возмутился: — А главное — в чем помочь?
— Не знаю, — смело глядя в глаза разъяренному Вику, ответила девушка. — Но я верю Лаки, она всегда помогает людям, и ты это должен знать лучше нас всех.
От ее твердой уверенности Вик даже опешил. По сути, она знала Лаки всего три месяца, и тем не менее, сейчас доверяла ей больше, чем он.
— Это самый лучший подарок из всех наших подарков. Клип чудесный, а песня прямо за душу берет. Я потом отдам диск Кристиане, и она с удовольствием посмотрит его еще много раз.
— Ну, ну, — скептически усмехнулся Викрам. — Хотел бы я увидеть, как ты решишься его отдать ей.
Он бросил вопросительный взгляд на Габриэля, желая услышать его мнение, но тот задумчиво молчал, не осуждая и не защищая Лаки.
Неожиданно зазвонил смартфон Стивена, сначала прозвучало несколько аккордов мелодии, а затем нежный голос произнес: «Привет, брат, это Лаки».
Стивен не успел ответить, как Викрам выхватил трубку из его рук.
— Что, мне звонить боишься? Напакостила и смылась? А мы сиди здесь в дерьме! Не знаю, как посмотрю в глаза Кристиане после такой подставы. Даже не представляю, как и подойти к ней, чтобы успокоить. Что? — возмущенно крикнул он. — Ну, ты все-таки и стерва! Ладно. Я сказал ладно, не буду!
Вик от злости запустил трубку в стену, и только мгновенная реакция Стивена спасла его смартфон от печальной участи.
— Нормально, — недовольно протянул он. — А мой телефон тут при чем? Что сказала Лаки, что ты так озверел?
— Не сказала, а приказала, — скривился Вик. — Говорит, что не наше это дело, обсуждать ее действия и вмешиваться, куда нас не просят. Тем более, что в наших указаниях или одобрении она не нуждается. Вот, что дословно сказала наша малышка Лаки, Стивен. И напомнила, что она хозяйка в этом доме, и ей решать, как обращаться со своими гостями.
Тем временем за дверью гостиной послышался странный грохот, казалось, в доме началось землетрясение. Алан встревожено переглянулся с Викрамом и выбежал из гостиной. Грохот разносился из комнаты отца, похоже, в ней начали крушить все подряд. Алан бросился вверх по лестнице, Вик и Стивен побежали следом за ним.
Они стучали и кричали Антэну, что бы тот открыл дверь. Шум продолжался еще минут пять. За это время Вику удалось найти в кладовке лом, и они стали взламывать дверь. Внезапно удары за дверью прекратились, и они вновь начали кричать и звать Антэна, но тот не отзывался. В конце концов они все же взломали дверь и еле протиснулись в комнату, заваленную перевернутой и разбитой мебелью. В комнате никого не оказалось, а окно было раскрыто настежь. Алан подбежал к нему и выглянул наружу. Под окном не было никаких следов. Его отец словно растворился в воздухе.
— Думаешь, он улетел куда-то? — озадаченно спросил Вик у Стивена. – Совсем уже обезумел. Забыл, что за такое бывает.
— Я уже ничего не думаю, — скептически ответил тот, тоже внимательно высматривая следы под окном. — Не представляю, что теперь и делать. Антэна нет, а Кристиана плачет в своей комнате, я подслушал под дверью, пока ты за ломом ходил. Пожалуй, я тоже созрел до того, чтобы свернуть Лаки ее тоненькую шейку. Ладно, нам приказали не вмешиваться, пусть сама все расхлебывает. Пойдем, выпьем чего-нибудь.
И неожиданно мягко сказал без всяких поддевок:
– Алан, не переживай за отца. Из окна он не выпал. Может, и правда, полетел куда-нибудь. Он ведь друид, и умеет летать. Все будет хорошо. Тем более, что этот безумный месяц уже закончился. И ваша с Антэном жизнь войдет в свою колею, а наша в свою.
— Ты прав, стаканчик виски нам сейчас не повредит, — глубоко вздохнул Викрам. — Безумный месяц закончился час назад. Господин Галлард может вызвать нас в любой момент. Он с таким скрипом дал Лаки месячную передышку, что больше не подарит и дня.
Они возвратились в красную гостиную, где их ожидали встревоженные девушки и удивительно спокойный Габриэль.
— Все нормально, девочки, все успокоились, — широко улыбнулся Вик, стараясь разогнать повисшую в гостиной гнетущую тревогу. — Давайте, выпьем что-нибудь вкусненькое — вы ликер, а мы — виски. Габриэль, что ты задумался, брат?
— Думаю, где сейчас Лаки, — откликнулся тот и грустно добавил: — Наверное, уже готовится к новому заданию.
— Да она прячется от нас в какой-нибудь дальней комнатушке, — мгновенно вспыхнул Вик, вновь начиная заводиться. — Боится показаться на глаза.
— А зачем мне прятаться, Викрам? — раздался спокойный голос. — Тем более, от вас?
Все оглянулись на ее голос. Лаки зашла в красную гостиную, подошла к бару, достала бутылку и стала наполнять бокалы.
— Нам девочкам — «Бейлис», а вы пейте, что хотите.
Она передала бокалы Стасе и Дарии, а сама уютно устроилась в глубоком кресле и стала спокойно потягивать ликер.
— Ты такая спокойная, крошка, — вкрадчиво произнес Викрам. — Совесть не мучает?
Он налил виски мужчинам и устроился в кресле напротив Лаки. Разговаривать с ней решился только он, остальные слушали молча.
Лаки широко распахнула глаза и удивленно спросила:
— Меня? Совесть? За что?
— За твой музыкальный подарок, — услужливо подсказал Викрам, не спуская с нее глаз.
— А, по-моему, клип получился миленьким, — возразила девушка, повела плечиком и слегка надула губки, всем видом демонстрируя свое недовольство замечанием брата. — И песенка неплохая, довольно мелодичная. Конечно, мне далеко до вас с Аланом, но для первого раза получилось вполне сносно.
— Не сносно, а просто великолепно, — сыронизировал Викрам, скрещивая руки на груди. — Антэн чуть душу из Алана не вытряс, решив, что это его работа.
— Меня сравнили с Аланом? — восторженно вспыхнули глаза Лаки. — Тогда, действительно, у меня неплохо все получилось. А письмо Кристиана прочла? — с живым интересом поинтересовалась она.
— Нет, к сожалению, не успела, — деланно-огорченно вздохнул Викрам. — Папочка твой опередил. И представляешь, так ему обрадовался, что от счастья разгромил свою комнату и пропал куда-то. Наверное, сбежал от избытка чувств.
— Отлично! — жизнерадостно воскликнула Лаки. — Письмо дошло до адресата, и внимательно им прочитано.
— Тебя не волнует, что он пропал? — саркастично ухмыльнулся Викрам. — Хорошая доченька! А подружка так потрясающая! — выдержка изменила ему, и он рявкнул изо всей силы: — Ты совсем рехнулась? Тебя радуют слезы Кристианы? Ты же называла ее своей самой близкой подругой, а сегодня решила унизить перед всеми, выставив очередной дурочкой, влюбившейся в Антэна? С чего ты взяла, что он ей, вообще, нравится? И что это было за роковое письмо, так поразившее твоего отца, что он стал сам не свой? Хватит прикидываться, не зли меня! Ты знаешь, что я могу не сдержаться!
— Бить будешь? — насмешливо усмехнулась Лаки и холодно предупредила: — Не советую. Что будешь объяснять господину Галларду, когда явишься к нему с подбитым глазом? Ну все, не будем ругаться, — уже примирительно предложила она, допивая свой ликер. — Тем более, и некогда. Через пять минут уходим, нас уже ждут. А насчет Кристианы ты прав. Я больше не хочу считать ее своей лучшей подругой, — решительно произнесла девушка, глядя на недоуменного брата, огорошенного ее словами. И сделав длинную паузу, мягко добавила: — Я хочу считать ее матерью.
Лаки подняла глаза к потолку и замерла, прислушиваясь. Через мгновение радостная улыбка осветила ее лицо, и она весело рассмеялась:
— Все хорошо, брат, не волнуйся, Антэн уже нашелся, а нам пора прощаться.
Легко подхватившись на ноги, она подошла к Габриэлю и ласково погладила по щеке. — Не переживай за нас, мы ненадолго, всего на пару недель. С тобой теперь девочки, и время пролетит незаметно.
От злости на его глазах выступили слезы, и он с силой ударил кулаком об стену, а затем с остервенением начал крушить мебель, расшвыривая в стороны стулья, маленькие стеклянные столики, фарфоровые безделушки и срывая картины.
Гнев бушевал в нем с невиданной силой. Каким легковерным дураком и предателем он выступил во всей этой истории любви. С чужих слов, огульно, обвинил в измене, заклеймил позором и окатил презрением свою первую девочку, бескорыстно и искренно любившую его, и потерявшую из-за его жестокости ребенка, их ребенка. Ту, которая годами снится ему ночами, и которую он никогда не забывал, даже когда держал в объятиях свою красавицу жену, черствую и холодную, не любившую, а лишь терпевшую его.
А он еще чувствовал себя виноватым перед Линдой, считая, что, влюбившись, лишил ее лучшей подруги, а оказывается, лучшую подругу ликвидировали задолго до этого, когда из зависти начали бороться за его любовь. За ту любовь, которая лишь напрягала, злила и вызывала отвращение. И поэтому, немного попользовавшись мужем, Линда милостиво решила вернуть его обратно, как поношенное, ненужное платье отдают на благотворительность.
И дочка, его маленькая Лаки, тоже оказалась не нужной своей матери, потому, что мешала ее новому счастью. Антэн тяжело вздохнул. Дочери пришлось ответить и за грехи отца, и за грехи матери, как и предупреждал Галлард.
Он не знал, как искупить свою вину перед Лаки. Не знал, как вымолить прощение у Кристианы, как вернуть ее любовь, ведь давно уже понял, что она единственная женщина, которая ему нужна. Антэн на мгновение задумался, вспоминая, как она поцеловала его медальон, и надежда, что любовь еще живет в ее сердце, робко шевельнулась в душе. Он захотел немедленно увидеть Кристиану, но не желал никому ничего объяснять, тем более сыну, так настойчиво пытавшемуся достучаться до него. Ему было очень стыдно, и в первую очередь перед самим собой…
Антэн решительно распахнул окно и вылез на выступающий по периметру здания неширокий карниз. Он прошел по скользкому карнизу метров десять, два раза чуть не сорвавшись и не упав на землю, абсолютно не думая, как ему удастся проникнуть в комнату Кристианы, но судьба оказалась благосклонной к нему. Окно в ее комнате было широко распахнуто, и он легко влез в него.
Она лежала, свернувшись калачиком, такая беззащитная, что у Антэна вздрогнуло сердце. Он быстро подошел к кровати, лег и прижал Кристиану к груди. Запах ее волос, тела, такой родной, туманил ему разум, и Антэн глубоко вздохнул, вдыхая аромат любимой женщины.
***
Кристиана безучастно смотрела в потолок. Она уже не плакала, слез больше не осталось. Душа была полностью опустошена, а сердце сдавила тяжесть воспоминаний. Все эти годы она пыталась забыть, стереть из памяти любовь к Антэну, но оказалось, что помнит все — от первого поцелуя до прощальной встречи.
Ей было тяжело дышать, она подошла к окну и широко его распахнула. В комнату ворвался свежий морозный воздух. Кристиана лихорадочно ловила его ртом, пытаясь надышаться, а затем вновь легла на кровать и закрыла глаза, пытаясь унять душевную боль. Она вспомнила последние слова Антэна, обвиняющие в измене, беспощадно брошенные ей в лицо, и страдания измученного сердца, готового разорваться от такой несправедливости, ведь в ее жизни всегда был только один мужчина. Но, она смогла выжить и выстоять тогда, сможет и сейчас, тем более, что давно уже не семнадцатилетняя наивная девочка, а умудренная горьким опытом взрослая женщина. Слезы вновь покатились по щекам, и Кристиана дрожащими пальцами встряхивала соленые капли…
Она не поверила себе, когда в проеме окна появилась мужская фигура, и мгновение спустя крепкие, сильные руки уже обнимали ее. Родные до боли глаза смотрели с такой любовью, что Кристиана снова заплакала от переполнявшего ее желания быть любимой этим мужчиной.
Антэн осторожно стер мокрые дорожки с ее щек. Он ничего не говорил, за него просили прощение и умоляли о любви его горячие губы и нежные руки.
Кристиана тоже не стала ничего говорить, просто ее измученные, искусанные губы открылись настойчиво просящим об этом губам любимого, а тело оживало от его ласк и просыпалось от долгого, мучительного одиночества.
Двадцать пять лет разлуки растаяли без следа, они любили друг друга жадно и откровенно, как тогда, в далекой юности. Ведь они удивительно подходили друг другу. С первого раза, обычно проходившего у всех стыдливо и неумело, они совпали, как две половинки одного яблока.
Кристиана даже не поняла, когда они успели раздеться и с наслаждением ласкала обнаженного Антэна, с годами ставшего еще привлекательней — юношескую худощавость и гибкость сменила мужественная зрелость. Тяжесть его тела пьянила ее, и она с восторгом вскрикнула, когда он мощно и плавно вошел в нее.
— Криста, — хрипло прошептал Антэн, называя ее давним, почти забытым именем. — Наконец-то, я дома. Как же я соскучился по тебе. Ты же не прогонишь одинокого бродягу? Он просит у тебя приюта на всю оставшуюся жизнь. Позволь быть рядом с тобой, не гони меня, любимая.
Кристиана счастливо улыбнулась и прошептала в ответ: — Как я могу? Лаки правильно сказала, что я — твоя.
Заново познавая, они упоительно страстно любили друг друга. Кончики пальцев и губы Антэна скользили по телу Кристианы, вспоминая любимые местечки и даруя подлинное блаженство. Она растаяла в его объятиях, чувствуя, как силы покидают ее, и на несколько мгновений даже потеряла сознание.
— Люблю тебя, люблю, — вновь и вновь повторял Антэн, и бормотал милые любовные глупости, благодарно целуя после собственного оглушительного оргазма.
Их тела покрыла тонкая пленка пота, и внезапно они оба замерзли. Антэн зябко пожал плечами и вспомнил, что забыл закрыть окно после своего проникновения в комнату Кристианы. Подойдя к окну, он увидел, как Лаки с Викрамом и Стивеном направляются к вертолету, стоявшему на площадке.
— Я должен провести дочь, — засуетился Антэн, лихорадочно натягивая джинсы. И не тратя времени на поиски мокасин, прямо босиком выскочил из комнаты, надевая на ходу рубашку.
***
Расстроенный Алан вернулся в красную гостиную, где громко шли разборки непонятного и низкого поступка Лаки. Больше всех возмущался Викрам. Он очень хорошо относился к Кристиане, для него она была образцом идеальной женщины, а его любимая сестра поступила как последняя стерва, унизив ее перед всеми.
Стивен горячо защищал Лаки, настаивая на том, что она просто хотела пошутить, только немного перегнула палку и не учла, что такие творческие натуры, как Кристиана, слишком близко все принимают к сердцу.
Вик в гневе хотел переломить диск на две части, но Дария успела его выхватить и уверенно заявила:
— А я убеждена, что Лаки все это сделала для того, чтобы помочь Кристиане.
— Чем помочь? Этим? — он кивнул на зажатый в ее руках диск и еще сильней возмутился: — А главное — в чем помочь?
— Не знаю, — смело глядя в глаза разъяренному Вику, ответила девушка. — Но я верю Лаки, она всегда помогает людям, и ты это должен знать лучше нас всех.
От ее твердой уверенности Вик даже опешил. По сути, она знала Лаки всего три месяца, и тем не менее, сейчас доверяла ей больше, чем он.
— Это самый лучший подарок из всех наших подарков. Клип чудесный, а песня прямо за душу берет. Я потом отдам диск Кристиане, и она с удовольствием посмотрит его еще много раз.
— Ну, ну, — скептически усмехнулся Викрам. — Хотел бы я увидеть, как ты решишься его отдать ей.
Он бросил вопросительный взгляд на Габриэля, желая услышать его мнение, но тот задумчиво молчал, не осуждая и не защищая Лаки.
Неожиданно зазвонил смартфон Стивена, сначала прозвучало несколько аккордов мелодии, а затем нежный голос произнес: «Привет, брат, это Лаки».
Стивен не успел ответить, как Викрам выхватил трубку из его рук.
— Что, мне звонить боишься? Напакостила и смылась? А мы сиди здесь в дерьме! Не знаю, как посмотрю в глаза Кристиане после такой подставы. Даже не представляю, как и подойти к ней, чтобы успокоить. Что? — возмущенно крикнул он. — Ну, ты все-таки и стерва! Ладно. Я сказал ладно, не буду!
Вик от злости запустил трубку в стену, и только мгновенная реакция Стивена спасла его смартфон от печальной участи.
— Нормально, — недовольно протянул он. — А мой телефон тут при чем? Что сказала Лаки, что ты так озверел?
— Не сказала, а приказала, — скривился Вик. — Говорит, что не наше это дело, обсуждать ее действия и вмешиваться, куда нас не просят. Тем более, что в наших указаниях или одобрении она не нуждается. Вот, что дословно сказала наша малышка Лаки, Стивен. И напомнила, что она хозяйка в этом доме, и ей решать, как обращаться со своими гостями.
Тем временем за дверью гостиной послышался странный грохот, казалось, в доме началось землетрясение. Алан встревожено переглянулся с Викрамом и выбежал из гостиной. Грохот разносился из комнаты отца, похоже, в ней начали крушить все подряд. Алан бросился вверх по лестнице, Вик и Стивен побежали следом за ним.
Они стучали и кричали Антэну, что бы тот открыл дверь. Шум продолжался еще минут пять. За это время Вику удалось найти в кладовке лом, и они стали взламывать дверь. Внезапно удары за дверью прекратились, и они вновь начали кричать и звать Антэна, но тот не отзывался. В конце концов они все же взломали дверь и еле протиснулись в комнату, заваленную перевернутой и разбитой мебелью. В комнате никого не оказалось, а окно было раскрыто настежь. Алан подбежал к нему и выглянул наружу. Под окном не было никаких следов. Его отец словно растворился в воздухе.
— Думаешь, он улетел куда-то? — озадаченно спросил Вик у Стивена. – Совсем уже обезумел. Забыл, что за такое бывает.
— Я уже ничего не думаю, — скептически ответил тот, тоже внимательно высматривая следы под окном. — Не представляю, что теперь и делать. Антэна нет, а Кристиана плачет в своей комнате, я подслушал под дверью, пока ты за ломом ходил. Пожалуй, я тоже созрел до того, чтобы свернуть Лаки ее тоненькую шейку. Ладно, нам приказали не вмешиваться, пусть сама все расхлебывает. Пойдем, выпьем чего-нибудь.
И неожиданно мягко сказал без всяких поддевок:
– Алан, не переживай за отца. Из окна он не выпал. Может, и правда, полетел куда-нибудь. Он ведь друид, и умеет летать. Все будет хорошо. Тем более, что этот безумный месяц уже закончился. И ваша с Антэном жизнь войдет в свою колею, а наша в свою.
— Ты прав, стаканчик виски нам сейчас не повредит, — глубоко вздохнул Викрам. — Безумный месяц закончился час назад. Господин Галлард может вызвать нас в любой момент. Он с таким скрипом дал Лаки месячную передышку, что больше не подарит и дня.
Они возвратились в красную гостиную, где их ожидали встревоженные девушки и удивительно спокойный Габриэль.
— Все нормально, девочки, все успокоились, — широко улыбнулся Вик, стараясь разогнать повисшую в гостиной гнетущую тревогу. — Давайте, выпьем что-нибудь вкусненькое — вы ликер, а мы — виски. Габриэль, что ты задумался, брат?
— Думаю, где сейчас Лаки, — откликнулся тот и грустно добавил: — Наверное, уже готовится к новому заданию.
— Да она прячется от нас в какой-нибудь дальней комнатушке, — мгновенно вспыхнул Вик, вновь начиная заводиться. — Боится показаться на глаза.
— А зачем мне прятаться, Викрам? — раздался спокойный голос. — Тем более, от вас?
Все оглянулись на ее голос. Лаки зашла в красную гостиную, подошла к бару, достала бутылку и стала наполнять бокалы.
— Нам девочкам — «Бейлис», а вы пейте, что хотите.
Она передала бокалы Стасе и Дарии, а сама уютно устроилась в глубоком кресле и стала спокойно потягивать ликер.
— Ты такая спокойная, крошка, — вкрадчиво произнес Викрам. — Совесть не мучает?
Он налил виски мужчинам и устроился в кресле напротив Лаки. Разговаривать с ней решился только он, остальные слушали молча.
Лаки широко распахнула глаза и удивленно спросила:
— Меня? Совесть? За что?
— За твой музыкальный подарок, — услужливо подсказал Викрам, не спуская с нее глаз.
— А, по-моему, клип получился миленьким, — возразила девушка, повела плечиком и слегка надула губки, всем видом демонстрируя свое недовольство замечанием брата. — И песенка неплохая, довольно мелодичная. Конечно, мне далеко до вас с Аланом, но для первого раза получилось вполне сносно.
— Не сносно, а просто великолепно, — сыронизировал Викрам, скрещивая руки на груди. — Антэн чуть душу из Алана не вытряс, решив, что это его работа.
— Меня сравнили с Аланом? — восторженно вспыхнули глаза Лаки. — Тогда, действительно, у меня неплохо все получилось. А письмо Кристиана прочла? — с живым интересом поинтересовалась она.
— Нет, к сожалению, не успела, — деланно-огорченно вздохнул Викрам. — Папочка твой опередил. И представляешь, так ему обрадовался, что от счастья разгромил свою комнату и пропал куда-то. Наверное, сбежал от избытка чувств.
— Отлично! — жизнерадостно воскликнула Лаки. — Письмо дошло до адресата, и внимательно им прочитано.
— Тебя не волнует, что он пропал? — саркастично ухмыльнулся Викрам. — Хорошая доченька! А подружка так потрясающая! — выдержка изменила ему, и он рявкнул изо всей силы: — Ты совсем рехнулась? Тебя радуют слезы Кристианы? Ты же называла ее своей самой близкой подругой, а сегодня решила унизить перед всеми, выставив очередной дурочкой, влюбившейся в Антэна? С чего ты взяла, что он ей, вообще, нравится? И что это было за роковое письмо, так поразившее твоего отца, что он стал сам не свой? Хватит прикидываться, не зли меня! Ты знаешь, что я могу не сдержаться!
— Бить будешь? — насмешливо усмехнулась Лаки и холодно предупредила: — Не советую. Что будешь объяснять господину Галларду, когда явишься к нему с подбитым глазом? Ну все, не будем ругаться, — уже примирительно предложила она, допивая свой ликер. — Тем более, и некогда. Через пять минут уходим, нас уже ждут. А насчет Кристианы ты прав. Я больше не хочу считать ее своей лучшей подругой, — решительно произнесла девушка, глядя на недоуменного брата, огорошенного ее словами. И сделав длинную паузу, мягко добавила: — Я хочу считать ее матерью.
Лаки подняла глаза к потолку и замерла, прислушиваясь. Через мгновение радостная улыбка осветила ее лицо, и она весело рассмеялась:
— Все хорошо, брат, не волнуйся, Антэн уже нашелся, а нам пора прощаться.
Легко подхватившись на ноги, она подошла к Габриэлю и ласково погладила по щеке. — Не переживай за нас, мы ненадолго, всего на пару недель. С тобой теперь девочки, и время пролетит незаметно.
