Исподтишка наблюдая, увидела, что и он непросто считает её подругой сестры. Похоже девочка завладела сердцем этого довольно взрослого и, конечно, искушенного мужчины. Он не делал ей зазывных знаков, не раздаривал авансы, он любовался ею незаметно, старательно скрывая свой интерес.
«Бедная моя девочка, как бы ты не попала в большую беду. Перед этим мужчиной невозможно устоять, единственная надежда на его порядочность.»
Через час они уехали, все кроме Алины. Эрика уехала с братьями, чтобы Алина пообщалась с бабушкой, за все время у них не было возможности остаться наедине, потому что Эрика всегда была рядом. Договорились, что утром Тео заберет ее и они на самолете Рикардо улетят в Москву.
Рикардо пришлось на один день задержаться в Москве, чтобы подробно проинструктировать людей, которым было поручено решить вопрос с квартирой для Алины. Но ни с Эрикой, ни с Алиной он больше не встречался.
Месяц спустя Надежда Петровна Кетлер получила заказной пакет. Ей доставил его курьер. Надежда Петровна очень нервничала, открывая его. В конверте оказались два пакета документов на Московскую трехкомнатную сто метровую квартиру. В одном пакете владелицей квартиры являлась Кетлер Надежда Петровна. В другом лежала дарственная. Кетлер Надежда Петровна дарила квартиру своей внучке Кетлер Алине Васильевне. Квартира находилась в хорошем районе Москвы на Ломоносовском проспекте. В ней был сделан дорогой ремонт и стояла дорогая мебель. Но Надежда Петровна об этом пока не знала.
В пакете лежало письмо, написанное на английском языке, с подробной инструкцией, как объяснить Алине происхождение квартиры. Кроме того сообщалось, что оплатой коммунальных платежей будет заниматься компания. Ниже сообщался адрес компании и фамилия человека, к которому можно обращаться в случае, если возникнут какие-то вопросы.
Последняя декада первого месяца весны выдалась теплой. Снег стал активно таять, и Надежда Петровна решила поехать в Москву посмотреть квартиру. Нужно было что-то решать. Она позвонила Екатерине и уже неделю спустя подруги поехали по адресу. Надежде Петровне пришлось рассказать подруге всю правду, взяв с нее обещание, что Алина никогда не узнает, как досталась ей квартира. Для нее была подготовлена другая история и заключалось она в том, что награда нашла своего героя.
Как пострадавшей от Чернобыльской аварии, отказавшейся переезжать из зоны бедствия в период с 1986 по 1990 годы, и в связи с восьмидесятилетием, заслуженной учительнице Советского Союза, а также заслуженной учительнице республики Беларусь Кетлер Надежде Петровне предоставлялась квартира в Москве.
– Ой, Надя, не спроста это все. Видно, запал на твою Алинку Монтанелли старший. Но если бы не я…
– Правда твоя, это тебе спасибо Катюш, что ты Алинку к этой девочке поселила. Хорошая она. И семья видно хорошая. Но меня что-то беспокоит. Видно, влюбилась моя девочка в брата Эрики.
– В Рикардо или Тео?
– Да если бы в Тео, он парень хороший, да и по возрасту подходит. А старший, сразу видно, жесткий. Все в своих руках держит. Но красивый как Бог.
– Я видела его. Красивый, думаю ни одна итальянка по нему с ума сходит. Даже я старая и то сердце дрогнуло, когда он сел напротив и улыбнулся. Я таких глаз в жизни не видела.
– Вот и не знаю я что делать?
– А ничего. Прими как данность и радуйся. Все хорошо складывается. Решил богатый мальчик помочь бедной девочке, пусть помогает. Может что и сложится у них. Алинка твоя тоже не одно сердечко заставила бешено биться. Даже мой Тема, первое время только о ней говорил, а сейчас успокоился. Встречается с девочкой, вроде хорошая. А Алина вон какая красавица выросла. На тебя в молодости похожа. Ты не зря столько сил в нее вложила.
– Не хотелось бы мне, чтобы она мою судьбу повторила. Боюсь я, поиграется и бросит.
– А ты не думай о плохом. Васька не объявился? Сколько уж лет не был.
– Нет, зачем ему старая мать. Может на похороны приедет, если кто сообщит. Я оставлю тебе адрес. Дай ему телеграмму, если что.
Женщины повздыхали. Екатерина Семеновна еще раз обошла квартиру поохала, повосхищалась, осмотрев все пошла к входной двери:
– давай чайку попьем. Видишь все здесь есть. Посуда такая дорогая. Все продумал. Ставь чайник, а я на первый этаж сбегаю, там целый этаж магазинов, куплю что-нибудь к чаю.
Алина была ошарашена новостью. Не верилось, что теперь она с бабушкой будет жить в таком шикарном месте, в потрясающе красивой квартире. Чуть ли не в центре Москвы.
Она помнила, хоть и было ей в девяностом девять лет, как всем поселковым предлагали квартиры, кому где. Некоторые уехали. Бабушка тогда отказалась: «Здесь родилась, здесь и смерть встречу». Даже не думалось, что так все может обернуться.
Лето наступило как-то неожиданно. Эрика защитила диплом и вместе с Тео улетела в Милан. Алину пригласили на все лето пожить в Италии, но она отказалась. Ей хотелось побыть с бабушкой и постараться забыть Рикардо. Она обещала Эрике прилететь на свадьбу, которая была запланирована на двадцать пятое декабря.
Однако планам ее не суждено было сбыться.
За неделю до поездки в Италию на свадьбу Эрики неожиданно случилась беда. Встав с кровати, бабушка не справилась с головокружением и упала, сильно ударившись и сломав шейку бедра. Это был выходной день. К счастью Алина, оказалась дома. Надежду Петровну положили в шестиместную палату. В ней все были лежачими, кроме одной женщины, но она не собиралась быть для всех прислугой. Поэтому остальным, чтобы воспользоваться уткой, нужно было сначала вызвать медсестру, а уж потом та вызывала санитарку.
Сразу после института Алина бежала в больницу. Ей выписали пропуск, взяв с нее слово, что она будет помогать всем, кто лежит с бабушкой в одной палате. Теперь она могла приходить сюда в любое время.
На третий день она решила поговорить с лечащим врачом. Тот не стал ее успокаивать.
– У вашей бабушки очень серьезная травма, требуется операция. Стоит она триста тысяч.
– Триста тысяч? – Ахнула Алина.
– Но это еще не вся проблема. Ей восемьдесят лет, в таком возрасте, если вы даже найдете деньги, ее сердце может не выдержать.
– Что же делать, доктор?
– Что делать? Ждать.
– Что ждать?
– Милая, вы не понимаете или прикидываетесь?
– Не понимаю.
– Обычно после такой травмы, в таком возрасте долго не живут. Полгода, год, максимум два.
Вы, конечно, должны будете забрать ее домой, ухаживать сами или нанять сиделку.
Мы недельку ее подержим. А потом забирайте.
Всю дорогу от больницы до дома Алина проплакала. Она любила бабушку, боялась потерять, боялась остаться одна. У неё никого не было роднее. А еще её поразило бездушие врача. Он так холодно и равнодушно объяснил Алине ситуацию с бабушкой, что просто поверг её в шок.
Вечером она позвонила Эрике. Пришлось все рассказать, чтобы объяснить почему она не сможет приехать на свадьбу. Алина плакала, а Эрика успокаивала подругу как могла.
– Солнышко, ты только держись. С бабушкой все будет хорошо, она обязательно поправится. Ты сама говорила, что она старой закалки, войну прошла, – успокаивала ее Эрика.
Екатерина Семеновна даже не успокаивала. Она вздыхала, всхлипывала вместе с Алиной, понимала какая тяжесть ложится на плечи бедной девочки. Надо было нанять сиделку, чтобы Алина могла закончить университет. Пенсии Надежды Петровны едва хватит на лекарства, что уж там говорить про сиделку. Алина же, хоть и получала повышенную стипендию, денег этих хватит только, чтобы не умереть с голоду.
Сегодня Алина не очень торопилась в больницу. Столкнувшись с жестокой реальностью, девушка растерялась, испугалась и поникла. Прошло уже три дня с тех пор, как врач предупредил, что она должна забрать бабушку домой, а решение как быть всё ещё не приходило. Она уже подходила к больнице как вдруг увидела, как из главного корпуса вышел мужчина похожий на Рикардо. Ей не удалось его рассмотреть, хотела окликнуть, но не успела, мужчина быстро завернул за угол и исчез.
«Боже мой, что со мной не так, моя бабушка умирает, а мне в каждом мужчине мерещится Рико».
Сдав верхнюю одежду в гардероб и надев бахилы, она направилась в палату. На койке, где еще вчера лежала бабушка сейчас лежала другая женщина.
– А бабушка? – Алина обвела взглядом палату. Ей никто не ответил, и она заплакала громко, навзрыд.
– Баа-бууш-ка. – Она закрыла лицо руками и затряслась всем телом, не пытаясь сдержать рыдания и слезы.
– Что ж, ты так рыдаешь? Напугала всех. Жива твоя бабушка, – услышала Алина чей-то голос. Опустив руки, девушка увидела перед собой медсестру. Алина запомнила её, потому что она была самой грубой из всех.
– Где она?
– Посмотрите на нее, сама же спонсора нашла, а теперь рыдает. Иди к заведующему. Он сейчас у себя. Пол дня твоей бабкой занимался. Аж дым из ушей.
Зав отделением Алина нашла в его кабинете.
– Кетлер?
– Здравствуйте доктор, да я Алина Кетлер. Скажите, где моя бабушка?
– Вашу бабушку нужно искать в другом корпусе. – Зав отделением вышел из-за стола, подойдя к Алине взял девушку под руку и не торопясь направился к выходу.
– В каком?
– В лучшем, дорогая моя, в самом лучшем. Сам глав врач клиники лично занимался ее переводом. Возможно, она уже на операции.
Он довел девушку до двери и распахнул ее настежь.
– Куда мне идти доктор?
– Во второй корпус, милая, во второй.
Второй корпус сильно отличался от того, в котором до этого лежала Надежда Петровна. Здесь все было сделано для людей. Не успела Алина войти в холл, как к ней тут же подошел охранник.
– Добрый день, девушка, вы к кому?
– Мне сказали, что сюда с первого корпуса перевели мою бабушку.
– Тогда оденьте бахилы и пройдите в регистратуру. Не забудьте снять куртку.
Показав девушке, где находится гардероб и регистратура, он отошёл на своё прежнее место.
Регистраторша вызвала медсестру, чтобы та проводила госпожу Кетлер к ее бабушке в палату. Алину поразило как все заискивали перед ней, какими были вежливыми, как будто она была самым важным для них клиентом.
Бабушка находилась в одноместной палате. Она лежала как королева английская – на широкой двухспальной кровати, покрытой дорогим постельным бельём. По обе стороны кровати тумбочки, тут же у стены большой комод, чуть дальше стеклянный шкаф с лекарствами, а напротив кровати телевизор. На одной из тумбочек стоял телефон. Как потом выяснилось в палате постоянно дежурила медсестра.
Бабушка смотрела телесериал, а медсестра в это время ставила ей капельницу. В палате было два окна и возле каждого кресло, между ними туалетный столик.
– Ну, что, милая, тяжко тебе? Видишь, как я тебя подвела. – Поцеловав внучку смущенно спросила бабушка. Алина тут же отметила, что сегодня голос у нее повеселее.
– Бабулечка, как ты себя чувствуешь? Выглядишь хорошо.
– Мне не так больно деточка, как прошлые дни. Может это из-за уколов, которые мне сегодня колют. А то я уже умирать собралась после разговора с тем доктором.
– О каком докторе ты говоришь?
– Да я про лечащего врача в том корпусе. Он мне хорошо объяснил, что я задержалась на этом свете, пора и честь знать. Все же восемьдесят лет прожила.
А этот доктор сказал, что умирать мне еще рано, вот сделают эндопротезирование и я буду как новая. И, знаешь, милая, нам это ничего не будет стоить.
– Бабулечка, кто тебя сюда перевел?
– Ну как кто? Самый главный врач клиники. Он случайно увидел мои документы, узнал, что я заслуженная учительница, мне полагаются льготы. Сегодня, как раз палата освободилась и меня перевели. Уже взяли анализы и начали готовить к операции. Проколют немного, прокапают и будут оперировать.
Операция прошла успешно. Через пять дней бабушке помогли встать на костыли, а через две недели выписали и отвезли в подмосковный санаторий на реабилитацию. Она пробыла там почти месяц и вернулась домой на своих ногах. После этого два раза в неделю ее навещала медсестра. Когда бабушка полностью встала на ноги посещение медсестры сократилось до одного раза в месяц.
Пока Надежда Петровна болела, очередной учебный год подошел к концу. Эрика уже несколько месяцев жила в Америке. Они перезванивались, подолгу разговаривали по телефону. Алина скучала, ей не хватало Эрики, ее неиссякаемой энергии и оптимизма. Она скучала не только по ней, но и по Рикардо. С переездом подруги в другую страну, навсегда исчезла надежда встретится с ее братом.
Время шло, а Алина никак не могла забыть Рикардо. Эта память мешала ей встречаться с другими парнями. У нее по-прежнему не было спутника. Она категорически отклоняла любые ухаживания.
В мае ей исполнился двадцать один год. Екатерина Семеновна пристроила девушку на полставки в Пушкинский музей. Это были сущие копейки, но зато опыт и наработки к диплому. А еще она нашла ей подработку по оценке картин, а точнее экспертом по определению подлинности художественных произведений. Это был совсем другой уровень и звучало по-другому. Более значимо и престижно. За одну картину платили столько сколько Алина зарабатывала за месяц в музее вместе со стипендией. Заказов было мало, один или два в месяц. Но денег стало больше и Алина могла позволить купить себе новые вещи, да и бабушку чаще баловать фруктами.
В конце лета произошло событие, которое внесло разнообразие в однообразную жизнь Алины. И в последствии сыграло в её жизни очень плохую роль.
Её пригласили оценить картину в загородный дом недалеко от Москвы. За ней прислали машину и девушке не пришлось трястись в электричке и тратиться на дорогу.
Дом был построен в стиле Ампир, поражал роскошью и обилием декора на фасаде. Алина сразу отметила множество колонн, пилястры и лепнину. Но главное, на что обратила внимание, что дом укреплен, как крепость. На территории почти полностью отсутствовала зелень, зато бросались в глаза различные постройки в таком же стиле. И главное-забор, он полностью скрывал то, что находилось за ним, от людских глаз. Повсюду была охрана.
Хозяин дома ожидал ее, стоя на широком мраморном крыльце. Среднего роста, крепкого телосложения, в слаксах светлого цвета и такого же цвета поло, он производил впечатление человека статусного. На вид мужчине было лет сорок-сорок пять. Светлые волосы и взгляд делали его похожим на американского актера Дольфа Лундгрена.
Он был аккуратненьким, чистеньким, хорошо выбрит, красиво подстрижен. Выглядел свежим и ухоженным. Однако при виде его, холодок пробежал по спине Алины. И это не от смущения, а от страха, сковавшего ее мышцы. Она узнала мужчину. Он часто заходил в музей и стоя где-нибудь у стены, наблюдая за ней.
– Здравствуйте, – мужчина первым поприветствовал Алину и, протянув ей руку, представился:
– Осипов Борис Петрович.
Девушка по инерции, как учила бабушка, протянула свою ладошкой вниз. Осипов, приподняв ее, коснулся тонких пальчиков губами.
«Мог бы не тянуть мою руку вверх, а склониться сам, как требует этикет», – отметила про себя Алина. Но вслух произнесла, изобразив приветливую улыбку:
– добрый день, господин Осипов.
«Бедная моя девочка, как бы ты не попала в большую беду. Перед этим мужчиной невозможно устоять, единственная надежда на его порядочность.»
Через час они уехали, все кроме Алины. Эрика уехала с братьями, чтобы Алина пообщалась с бабушкой, за все время у них не было возможности остаться наедине, потому что Эрика всегда была рядом. Договорились, что утром Тео заберет ее и они на самолете Рикардо улетят в Москву.
Рикардо пришлось на один день задержаться в Москве, чтобы подробно проинструктировать людей, которым было поручено решить вопрос с квартирой для Алины. Но ни с Эрикой, ни с Алиной он больше не встречался.
Месяц спустя Надежда Петровна Кетлер получила заказной пакет. Ей доставил его курьер. Надежда Петровна очень нервничала, открывая его. В конверте оказались два пакета документов на Московскую трехкомнатную сто метровую квартиру. В одном пакете владелицей квартиры являлась Кетлер Надежда Петровна. В другом лежала дарственная. Кетлер Надежда Петровна дарила квартиру своей внучке Кетлер Алине Васильевне. Квартира находилась в хорошем районе Москвы на Ломоносовском проспекте. В ней был сделан дорогой ремонт и стояла дорогая мебель. Но Надежда Петровна об этом пока не знала.
В пакете лежало письмо, написанное на английском языке, с подробной инструкцией, как объяснить Алине происхождение квартиры. Кроме того сообщалось, что оплатой коммунальных платежей будет заниматься компания. Ниже сообщался адрес компании и фамилия человека, к которому можно обращаться в случае, если возникнут какие-то вопросы.
Последняя декада первого месяца весны выдалась теплой. Снег стал активно таять, и Надежда Петровна решила поехать в Москву посмотреть квартиру. Нужно было что-то решать. Она позвонила Екатерине и уже неделю спустя подруги поехали по адресу. Надежде Петровне пришлось рассказать подруге всю правду, взяв с нее обещание, что Алина никогда не узнает, как досталась ей квартира. Для нее была подготовлена другая история и заключалось она в том, что награда нашла своего героя.
Как пострадавшей от Чернобыльской аварии, отказавшейся переезжать из зоны бедствия в период с 1986 по 1990 годы, и в связи с восьмидесятилетием, заслуженной учительнице Советского Союза, а также заслуженной учительнице республики Беларусь Кетлер Надежде Петровне предоставлялась квартира в Москве.
– Ой, Надя, не спроста это все. Видно, запал на твою Алинку Монтанелли старший. Но если бы не я…
– Правда твоя, это тебе спасибо Катюш, что ты Алинку к этой девочке поселила. Хорошая она. И семья видно хорошая. Но меня что-то беспокоит. Видно, влюбилась моя девочка в брата Эрики.
– В Рикардо или Тео?
– Да если бы в Тео, он парень хороший, да и по возрасту подходит. А старший, сразу видно, жесткий. Все в своих руках держит. Но красивый как Бог.
– Я видела его. Красивый, думаю ни одна итальянка по нему с ума сходит. Даже я старая и то сердце дрогнуло, когда он сел напротив и улыбнулся. Я таких глаз в жизни не видела.
– Вот и не знаю я что делать?
– А ничего. Прими как данность и радуйся. Все хорошо складывается. Решил богатый мальчик помочь бедной девочке, пусть помогает. Может что и сложится у них. Алинка твоя тоже не одно сердечко заставила бешено биться. Даже мой Тема, первое время только о ней говорил, а сейчас успокоился. Встречается с девочкой, вроде хорошая. А Алина вон какая красавица выросла. На тебя в молодости похожа. Ты не зря столько сил в нее вложила.
– Не хотелось бы мне, чтобы она мою судьбу повторила. Боюсь я, поиграется и бросит.
– А ты не думай о плохом. Васька не объявился? Сколько уж лет не был.
– Нет, зачем ему старая мать. Может на похороны приедет, если кто сообщит. Я оставлю тебе адрес. Дай ему телеграмму, если что.
Женщины повздыхали. Екатерина Семеновна еще раз обошла квартиру поохала, повосхищалась, осмотрев все пошла к входной двери:
– давай чайку попьем. Видишь все здесь есть. Посуда такая дорогая. Все продумал. Ставь чайник, а я на первый этаж сбегаю, там целый этаж магазинов, куплю что-нибудь к чаю.
Алина была ошарашена новостью. Не верилось, что теперь она с бабушкой будет жить в таком шикарном месте, в потрясающе красивой квартире. Чуть ли не в центре Москвы.
Она помнила, хоть и было ей в девяностом девять лет, как всем поселковым предлагали квартиры, кому где. Некоторые уехали. Бабушка тогда отказалась: «Здесь родилась, здесь и смерть встречу». Даже не думалось, что так все может обернуться.
Лето наступило как-то неожиданно. Эрика защитила диплом и вместе с Тео улетела в Милан. Алину пригласили на все лето пожить в Италии, но она отказалась. Ей хотелось побыть с бабушкой и постараться забыть Рикардо. Она обещала Эрике прилететь на свадьбу, которая была запланирована на двадцать пятое декабря.
Однако планам ее не суждено было сбыться.
Прода от 12.10.2024, 15:46
Глава 13.1
За неделю до поездки в Италию на свадьбу Эрики неожиданно случилась беда. Встав с кровати, бабушка не справилась с головокружением и упала, сильно ударившись и сломав шейку бедра. Это был выходной день. К счастью Алина, оказалась дома. Надежду Петровну положили в шестиместную палату. В ней все были лежачими, кроме одной женщины, но она не собиралась быть для всех прислугой. Поэтому остальным, чтобы воспользоваться уткой, нужно было сначала вызвать медсестру, а уж потом та вызывала санитарку.
Сразу после института Алина бежала в больницу. Ей выписали пропуск, взяв с нее слово, что она будет помогать всем, кто лежит с бабушкой в одной палате. Теперь она могла приходить сюда в любое время.
На третий день она решила поговорить с лечащим врачом. Тот не стал ее успокаивать.
– У вашей бабушки очень серьезная травма, требуется операция. Стоит она триста тысяч.
– Триста тысяч? – Ахнула Алина.
– Но это еще не вся проблема. Ей восемьдесят лет, в таком возрасте, если вы даже найдете деньги, ее сердце может не выдержать.
– Что же делать, доктор?
– Что делать? Ждать.
– Что ждать?
– Милая, вы не понимаете или прикидываетесь?
– Не понимаю.
– Обычно после такой травмы, в таком возрасте долго не живут. Полгода, год, максимум два.
Вы, конечно, должны будете забрать ее домой, ухаживать сами или нанять сиделку.
Мы недельку ее подержим. А потом забирайте.
Всю дорогу от больницы до дома Алина проплакала. Она любила бабушку, боялась потерять, боялась остаться одна. У неё никого не было роднее. А еще её поразило бездушие врача. Он так холодно и равнодушно объяснил Алине ситуацию с бабушкой, что просто поверг её в шок.
Вечером она позвонила Эрике. Пришлось все рассказать, чтобы объяснить почему она не сможет приехать на свадьбу. Алина плакала, а Эрика успокаивала подругу как могла.
– Солнышко, ты только держись. С бабушкой все будет хорошо, она обязательно поправится. Ты сама говорила, что она старой закалки, войну прошла, – успокаивала ее Эрика.
Екатерина Семеновна даже не успокаивала. Она вздыхала, всхлипывала вместе с Алиной, понимала какая тяжесть ложится на плечи бедной девочки. Надо было нанять сиделку, чтобы Алина могла закончить университет. Пенсии Надежды Петровны едва хватит на лекарства, что уж там говорить про сиделку. Алина же, хоть и получала повышенную стипендию, денег этих хватит только, чтобы не умереть с голоду.
Сегодня Алина не очень торопилась в больницу. Столкнувшись с жестокой реальностью, девушка растерялась, испугалась и поникла. Прошло уже три дня с тех пор, как врач предупредил, что она должна забрать бабушку домой, а решение как быть всё ещё не приходило. Она уже подходила к больнице как вдруг увидела, как из главного корпуса вышел мужчина похожий на Рикардо. Ей не удалось его рассмотреть, хотела окликнуть, но не успела, мужчина быстро завернул за угол и исчез.
«Боже мой, что со мной не так, моя бабушка умирает, а мне в каждом мужчине мерещится Рико».
Сдав верхнюю одежду в гардероб и надев бахилы, она направилась в палату. На койке, где еще вчера лежала бабушка сейчас лежала другая женщина.
– А бабушка? – Алина обвела взглядом палату. Ей никто не ответил, и она заплакала громко, навзрыд.
– Баа-бууш-ка. – Она закрыла лицо руками и затряслась всем телом, не пытаясь сдержать рыдания и слезы.
– Что ж, ты так рыдаешь? Напугала всех. Жива твоя бабушка, – услышала Алина чей-то голос. Опустив руки, девушка увидела перед собой медсестру. Алина запомнила её, потому что она была самой грубой из всех.
– Где она?
– Посмотрите на нее, сама же спонсора нашла, а теперь рыдает. Иди к заведующему. Он сейчас у себя. Пол дня твоей бабкой занимался. Аж дым из ушей.
Зав отделением Алина нашла в его кабинете.
– Кетлер?
– Здравствуйте доктор, да я Алина Кетлер. Скажите, где моя бабушка?
– Вашу бабушку нужно искать в другом корпусе. – Зав отделением вышел из-за стола, подойдя к Алине взял девушку под руку и не торопясь направился к выходу.
– В каком?
– В лучшем, дорогая моя, в самом лучшем. Сам глав врач клиники лично занимался ее переводом. Возможно, она уже на операции.
Он довел девушку до двери и распахнул ее настежь.
– Куда мне идти доктор?
– Во второй корпус, милая, во второй.
Второй корпус сильно отличался от того, в котором до этого лежала Надежда Петровна. Здесь все было сделано для людей. Не успела Алина войти в холл, как к ней тут же подошел охранник.
– Добрый день, девушка, вы к кому?
– Мне сказали, что сюда с первого корпуса перевели мою бабушку.
– Тогда оденьте бахилы и пройдите в регистратуру. Не забудьте снять куртку.
Показав девушке, где находится гардероб и регистратура, он отошёл на своё прежнее место.
Регистраторша вызвала медсестру, чтобы та проводила госпожу Кетлер к ее бабушке в палату. Алину поразило как все заискивали перед ней, какими были вежливыми, как будто она была самым важным для них клиентом.
Бабушка находилась в одноместной палате. Она лежала как королева английская – на широкой двухспальной кровати, покрытой дорогим постельным бельём. По обе стороны кровати тумбочки, тут же у стены большой комод, чуть дальше стеклянный шкаф с лекарствами, а напротив кровати телевизор. На одной из тумбочек стоял телефон. Как потом выяснилось в палате постоянно дежурила медсестра.
Бабушка смотрела телесериал, а медсестра в это время ставила ей капельницу. В палате было два окна и возле каждого кресло, между ними туалетный столик.
– Ну, что, милая, тяжко тебе? Видишь, как я тебя подвела. – Поцеловав внучку смущенно спросила бабушка. Алина тут же отметила, что сегодня голос у нее повеселее.
– Бабулечка, как ты себя чувствуешь? Выглядишь хорошо.
– Мне не так больно деточка, как прошлые дни. Может это из-за уколов, которые мне сегодня колют. А то я уже умирать собралась после разговора с тем доктором.
– О каком докторе ты говоришь?
– Да я про лечащего врача в том корпусе. Он мне хорошо объяснил, что я задержалась на этом свете, пора и честь знать. Все же восемьдесят лет прожила.
А этот доктор сказал, что умирать мне еще рано, вот сделают эндопротезирование и я буду как новая. И, знаешь, милая, нам это ничего не будет стоить.
– Бабулечка, кто тебя сюда перевел?
– Ну как кто? Самый главный врач клиники. Он случайно увидел мои документы, узнал, что я заслуженная учительница, мне полагаются льготы. Сегодня, как раз палата освободилась и меня перевели. Уже взяли анализы и начали готовить к операции. Проколют немного, прокапают и будут оперировать.
Операция прошла успешно. Через пять дней бабушке помогли встать на костыли, а через две недели выписали и отвезли в подмосковный санаторий на реабилитацию. Она пробыла там почти месяц и вернулась домой на своих ногах. После этого два раза в неделю ее навещала медсестра. Когда бабушка полностью встала на ноги посещение медсестры сократилось до одного раза в месяц.
Пока Надежда Петровна болела, очередной учебный год подошел к концу. Эрика уже несколько месяцев жила в Америке. Они перезванивались, подолгу разговаривали по телефону. Алина скучала, ей не хватало Эрики, ее неиссякаемой энергии и оптимизма. Она скучала не только по ней, но и по Рикардо. С переездом подруги в другую страну, навсегда исчезла надежда встретится с ее братом.
Прода от 13.10.2024, 12:26
Глава 13.2
Время шло, а Алина никак не могла забыть Рикардо. Эта память мешала ей встречаться с другими парнями. У нее по-прежнему не было спутника. Она категорически отклоняла любые ухаживания.
В мае ей исполнился двадцать один год. Екатерина Семеновна пристроила девушку на полставки в Пушкинский музей. Это были сущие копейки, но зато опыт и наработки к диплому. А еще она нашла ей подработку по оценке картин, а точнее экспертом по определению подлинности художественных произведений. Это был совсем другой уровень и звучало по-другому. Более значимо и престижно. За одну картину платили столько сколько Алина зарабатывала за месяц в музее вместе со стипендией. Заказов было мало, один или два в месяц. Но денег стало больше и Алина могла позволить купить себе новые вещи, да и бабушку чаще баловать фруктами.
В конце лета произошло событие, которое внесло разнообразие в однообразную жизнь Алины. И в последствии сыграло в её жизни очень плохую роль.
Её пригласили оценить картину в загородный дом недалеко от Москвы. За ней прислали машину и девушке не пришлось трястись в электричке и тратиться на дорогу.
Дом был построен в стиле Ампир, поражал роскошью и обилием декора на фасаде. Алина сразу отметила множество колонн, пилястры и лепнину. Но главное, на что обратила внимание, что дом укреплен, как крепость. На территории почти полностью отсутствовала зелень, зато бросались в глаза различные постройки в таком же стиле. И главное-забор, он полностью скрывал то, что находилось за ним, от людских глаз. Повсюду была охрана.
Хозяин дома ожидал ее, стоя на широком мраморном крыльце. Среднего роста, крепкого телосложения, в слаксах светлого цвета и такого же цвета поло, он производил впечатление человека статусного. На вид мужчине было лет сорок-сорок пять. Светлые волосы и взгляд делали его похожим на американского актера Дольфа Лундгрена.
Он был аккуратненьким, чистеньким, хорошо выбрит, красиво подстрижен. Выглядел свежим и ухоженным. Однако при виде его, холодок пробежал по спине Алины. И это не от смущения, а от страха, сковавшего ее мышцы. Она узнала мужчину. Он часто заходил в музей и стоя где-нибудь у стены, наблюдая за ней.
– Здравствуйте, – мужчина первым поприветствовал Алину и, протянув ей руку, представился:
– Осипов Борис Петрович.
Девушка по инерции, как учила бабушка, протянула свою ладошкой вниз. Осипов, приподняв ее, коснулся тонких пальчиков губами.
«Мог бы не тянуть мою руку вверх, а склониться сам, как требует этикет», – отметила про себя Алина. Но вслух произнесла, изобразив приветливую улыбку:
– добрый день, господин Осипов.
