А кличку дали мне на войне за ум и скорость принятия решений. Вспомнились слова командира, когда кто-то из парней спросил, почему он назвал меня Сапсаном.
Немного подумав, он ответил: Сапсан – это сокол. Символ гордости, смелости и чести. Сильный, умный, целеустремлённый, самая быстрая птица, красивая, вызывающая восхищение не только в полёте, но особенно в пике. Чудо природы, единственная птица, которая летит к солнцу с открытыми глазами. Всем понятно, почему я называю его сапсаном?
Я был горд. Потому что с той минуты на войне меня никто иначе не называл.
Ева
Артур Мурадович уехал, а я погрузилась в размышления. После осмотра врача я немного успокоилась. Хоть и болело всё тело, но кроме трещины в ребре, других травм не было. Можно расслабиться и жить дальше. Но как? Если я нахожусь в постоянном страхе. Я и раньше не отличалась смелостью и не могу дать отпор. Кажется, я вообще не способна на сопротивление, потому что боюсь боли, и эта главная причина в моей неспособности себя защитить. Стоит на меня замахнуться, как я тут же сжимаюсь от страха и даже могу потерять сознание.
Артур сказал, чтобы я не выходила на работу, отлежалась дома пока не заживёт ребро. С одной стороны, это хорошо, мне трудно передвигаться, особенно на большое расстояние, ехать сначала в городском транспорте с пересадкой, а потом целый день превозмогая боль сидеть на одном месте, держать ровно спину и притворятся что у меня всё в порядке. Люди вокруг не дураки всё видят, всё подмечают и конечно сплетничают. Как же без этого.
Но, с другой стороны, я не знала, какие планы у Закира. Собирается он работать или останется дома? находиться с ним целый день и вечер в одном замкнутом пространстве хуже смерти. И потом неизвестно, что он опять придумает.
Я не знала где он сегодня, чем занимается и не повториться ли вчерашняя экзекуция, когда он вернётся домой. Я ждала его в холле первого этажа, поглядывая на часы и прислушиваясь к каждому звуку. Гуля закончила уборку, приготовила еду и ушла, напомнив мне, что я должна поесть.
Я подошла к зеркалу, в котором можно было рассмотреть себя в полный рост. Куда подевался мой живой, весёлый взгляд? На меня смотрела измученная, загнанная лань с потухшим взором. Мой муж поглотил меня, как туча поглощает солнце. Я пыталась справиться со страхом, но он окутывал меня, как окутывает деревья утренний туман, и нет в нём просвета. Я рассматривала в зеркале своё исхудавшее тело и глаза, испуганные, как у загнанного животного. И чувствовала себя оголённой, опустошённой, беспомощной и никому не нужной.
Наконец, когда стрелки часов показали семь, послышался звук отъезжающих в сторону ворот. Это приехал он, мой хозяин.
Я почувствовала, как вокруг меня сгущается страх. Сейчас я была похожа на мелкое домашнее животное, запертое в клетке, из которой нет выхода.
Его шаги были совсем близко, сегодня они показались мне незнакомыми. Как будто это не он, а кто-то другой въехал на его машине во двор и теперь шёл к дому. В окно я видела, как он выходил из машины, что-то странное было в его лице.
Его шаги уже совсем рядом. Я с замиранием сердца смотрела на дверь. Она открылась, и Закир вошёл в дом...
И тут меня осенило. Ему больно. Он едва передвигался. Фигура сгорбилась, а на лице застыла маска боли, которую невозможно, но нужно терпеть. Он тяжело дышал и с каждым вдохов гримаса искажала лицо.
Увидев, что я стою в холле, поймал мой взгляд. Несколько секунд мы смотрели друг на друга как будто впервые встретились. Когда-то, его лицо казалось мне невероятно красивым, а теперь я ничего кроме отвращения не испытываю, потому что вижу в нём только злость и жестокость.
Эти два чувства исказили его черты до неузнаваемости. Он напоминает дикого зверя, или быть может шакала, один прыжок и его зубы перегрызут мне горло. От этих мыслей кровь стынет. Я боюсь его, до дрожи в коленях, до трясучки в руках, до леденящего ужаса в жилах. Паника застывает на моём лице, и он легко считывает её.
– Ну что, тварь, рассказывай, как предала собственного мужа. – Прохрипел. С трудом и со стонами уселся на диван, бросил на меня злобный взгляд.
– Что застыла?
– Я не понимаю, о чём ты.
– Жаловалась, сучка, Кайсарову?
– Нет, что ты.
– Ещё скажи, что ты его не видела.
– Видела. Мы же теперь вместе работаем, он вызывал меня к себе, а потом знакомил с коллективом. Но я ничего не говорила ему. Он сам отвёз меня к врачу.
– Вот, сука, а говоришь ничего не говорила. Всё рассказала ему. И чем это ты заслужила, каким местом, что он сам лично отвёз тебя к врачу?
– Я не знаю. И ничего не рассказывала. Он спросил. Почему я так передвигаюсь, сказала, что упала с лестницы. И у врача так сказала.
– Тварь. Узнаю жалуешься ему, убью.
– Я не жалуюсь. Он спрашивал бьёшь ты меня или нет. Я сказала нет. Больше он не спрашивал.
– Тогда откуда он узнал?
– Что узнал?
– Догадайся.
–Я ничего не говорила.
– Я предупредил тебя, мразь, вякнешь хоть слово, убью или отдам пацанам, чтобы трахнули тебя во все дырки и никакой Кайсаров тебе не поможет. Что застыла? Снимай туфли.
Он вытянул вперёд ноги, и я, морщась от боли бросилась выполнять его приказание. Как я могла ослушаться, если полностью находилась в его власти.
Закир оттолкнул меня ногой, как только я переобула его, сменила уличные туфли на домашние. На этот раз не ударил, а только оттолкнул, наверное, на большее у него не было сил. Превозмогая собственную боль, помогла ему подняться и дойти до столовой. Я не понимала, что произошло. На нём не было следов побоев, только нос немного распух и гнусавил. Но вёл он себя так, как будто по нему прошёлся грейдер или асфальтный каток. Он не притворялся, я это видела. При каждом вздохе и неосторожном движении стонал и тяжело дышал. Совсем как я, после его экзекуции надо мной.
Пока он ел, я стояла, прижавшись к стене, и под его тяжёлым,
уничтожающим взглядом чувствовала себя блохой. Тело ныло хотелось лечь, доктор прописал постельный режим и никакой нагрузки. А мне придётся тащить Закира в его спальню. Теперь он будет отыгрываться на мне.
Неожиданно он без моей помощи поднялся из-за стола. Сам дошёл до лестницы. Я видела, что каждый шаг давался ему с трудом. Он ругался. Откуда только брались такие слова, которыми он призывал на голову Кайсарова все круги ада. Из отдельных обрывков его бессвязной речи я поняла, что Артур наказал его и пригрозил убить, если он меня ещё хотя бы раз тронет.
Муж стонал от боли, а я незаметно радовалась. Стыдно признаться, но я ликовала от того, что он испытывал такую же боль, как и я от его побоев. Может после этого он перестанет издеваться надо мной.
Неделя прошла относительно спокойно. Днём Гуля помогала ухаживать за Закиром. Он лежал в своей спальне, ел, пил, смотрел фильмы. Читать мой муж не любил, поэтому книг в нашем доме не было.
Через неделю позвонил Кайсаров. Я так обрадовалась, что, когда нажала зелёную трубку чтобы принять звонок, руки тряслись и голос дрожал.
– Здравствуй, Ева.
– Здравствуйте, Артур Мурадович.
– Как ты себя чувствуешь?
Я на минуту замялась. Боли острой уже не было, но ребро всё ещё беспокоило.
– Хорошо. Могу выйти на работу.
–Ты ведь не водишь машину?
–Нет.
– Тогда завтра в восемь заеду за тобой. Не проспишь?
– Нет, не просплю. Спасибо.
– До завтра, Ева.
Он отключился, а я ещё некоторое время стояла, прижав трубку к уху. К счастью, я забрала этот телефон с работы, теперь мне нужно было подумать, как спрятать его, чтобы Закир не догадался, что у меня два телефона. Они внешне совершенно одинаковые, на всякий случай, чтобы Закир не догадался.
– Что, шлюха, течка началась, кобель голос падал?
Вздрогнув от неожиданности, оглянулась. Закир стоял, приткнувшись к косяку двери и злобно перекатывал желваки. Я так разволновалась, когда позвонил Артур, что даже не заметила, как муж открыл дверь и вошёл в комнату. От страха мороз побежал по позвоночнику. Закир похоже окреп, уже не слышно было, чтобы он стонал по ночам и обезболивающее на его тумбочке два дня лежало нетронутым. Я не смогла скрыть страх, проступивший на лице. А он, как шакал шкурой чувствовал мой страх и это бодрило его, добавляло сил. Он довольно усмехнулся, а мои глаза испуганно забегали в поисках спасения.
Некоторое время мы молча стояли друг против друга. Я ждала, что Закир броситься на меня и начнёт избивать, а он наслаждался моим страхом, подпитывался им, смаковал, но не трогал.
– Благодари своего русского Бога, что я хренова себя чувствую, а то бы поучил тебя уму разуму. И помни, тварь, вякнешь хоть слово Кайсарову, пожалеешь, что на свет родилась. Будешь вести себя как мышка, может не трону, а взбрыкнёшь, пацанов подгоню, пусть поиграют с тобой, а потом закапают живьём. – Он засмеялся, а я от его смеха покрылась ледяной коркой. Его слова звучали уверенно, и у меня не возникло сомнение, что он именно так и поступит со мной, стоит ослушаться. Моя душа и мой мозг были настолько сломлены, что я даже не предпринимала попыток сопротивляться. Его власть надо мной была абсолютной. Отчаяние поглощало мой разум, мешало трезво думать. Я чувствовала себя в аду и каждый день опускаюсь всё ниже, в бездну.
Артур
Я соскучился. Кто бы мог подумать, что эта девочка с огромными серыми глазами заставит меня день и ночь думать о ней. Раньше со мной такого не было. Я никогда не думал, что могу позволить женщине взять надо мною власть. Но Еве я готов был позволить многое. Я был ослеплён ею. Она сводила меня с ума. Я не мог забыть её ангельское личико, её волосы необыкновенной красоты, легко падающие на плечи и спускающиеся чуть ниже талии, добавляющие изящество её стройной фигурке. Но главное глаза, необыкновенного глубокого серого цвета с голубоватым, а иногда синим отливом, прикрытые густыми длинными ресницами, поражали меня, и одновременно возбуждали. Она была естественная, чистая, нежная и в то же время какая -то не земная, нереальная.
Её красота была необыкновенной, возможно только я видел её такой. Я старался скрыть свои чувства, не хватало, чтобы кто-то заметил моё влечение к ней и понял, что она и есть моё слабое звено, которое давно пытались найти конкуренты и враги. Последнее время моё влечение к ней начало перерастать во что-то большое. Меня ужасно злило, что я не могу управлять своими мыслями и чувствами. Видит Бог я пытался что-то изменить, выкинуть её из головы. Девочка замужем, любит мужа, зачем ей я со своей любовью. А у меня и без неё полно женщин, умных, ярких, сексуальных, гораздо эффектнее и красивее её, каждая готова из-за меня или со мной в огонь, в воду, и даже на эшафот.
А мне крышу сносит от одной мысли о ней. Я хотел её всю от кончиков пальцев до макушки. Хотел видеть, как она улыбается, слышать, как смеётся. Я хотел каждую её частицу, её сердце, её душу, её тело, которое сводило меня с ума, стоило представить её обнажённой.
Я мог бы развести её с Закиром в один момент, мог бы купить её у него, а мог сделать вдовой, но мне не хотелось брать её силой. Я жаждал её любви, потому что знал, что любовь может подарить крылья и открыть путь в космос, а может сломать и отправить раненное сердце в кипящий котёл.
Мой водитель остановил машину возле её дома ровно в восемь. Она уже ждала. Я увидел её, когда мы только выехали из-за поворота. Сердце, совершив кульбит подпрыгнуло и затарахтело в груди. Но я постарался взять себя в руки навесив на лицо маску холодного равнодушия. Но внутри поднималась трепетная волна. Захотелось выскочить из машины и побежать к ней навстречу, чтобы подхватить на руки и целовать, целовать до изнеможения. Но я остался сидеть, мы ещё не доехали, когда я коротко бросил Айрату.
– Встреть.
Он понял меня без лишних слов. Как только машина затормозила, выскочил и открыл девочке дверцу, чтобы ни секунды не заставлять её ждать.
– Доброе утро. – Произнесла, садясь рядом со мной. Слегка мазнула взглядом по моему лицу и тут же, отвела его в сторону водителя, потом Айрата и снова взглянула на меня. А я наблюдал за ней и млел от удовольствия.
– Здравствуй, Ева. У тебя всё нормально?
– Да.
Я чувствовал, что она волнуется. Её голосок дрожал, когда она отвечала, а мне это как бальзам на душу. Хотелось схватить её, приподнять юбочку и посадить к себе на колени, чтобы почувствовать, как она дрожит в моих руках. Но никто не должен знать, какие мысли посещают мою голову, даже Айрат, он хоть и друг, но и ему не обязательно видеть, как мне сносит крышу. Не говоря уже про водителя, который хоть я и был уверен в том, что он предан мне, но зачем эти лишние разговоры. Я могу отпустить себя, только когда мы с ней останемся наедине. Хотя вряд ли я это сделаю.
Я позвонил ей, потому что не готов был так долго терпеть её отсутствие. Я каждый день звонил женщине, которая убиралась в её доме и готовила еду. Она держала меня в курсе того, что там происходит. Я знал, что ушлёпок целыми днями лежит, зализывает раны, а Ева прыгает вокруг, обслуживает, старается облегчить ему «страдания». Слушая рассказ Гули, я зверел. Эта гнида не заслужила, чтобы жена танцевала вокруг. Поэтому я решил лишить его этого удовольствия. Не хрен ему видеть её прислуживающей. Слишком много чести для такой твари.
Мы приехали на завод, когда-то принадлежащий Рамиру Акаеву, а теперь полностью принадлежащий Еве. Только она пока об этом не знала, и никто не знал, кроме нотариуса, меня и Айрата. По документам завод принадлежал мне, но в моём сейфе лежал ещё один документ, в котором права собственности я передавал Еве. Я не собирался пока посвящать её в то, что она сейчас очень обеспеченная женщина. Хотел, чтобы она стала настоящей бизнес-леди. Научилась управлять бизнесом. Когда пойму, что она готова передам завод в её руки, а пока пусть учится и живёт на зарплату.
Я пригласил директора финансового департамента Диану Андронник. Она много лет проработала с Рамиром, несколько лет была его любовницей. Хорошая женщина. Рамир за год до своей смерти положил на её счёт несколько миллионов зелёных. Не знаю убивалась она или нет по нём, но после его смерти улыбка исчезла с её лица.
– Диана, тебе не нужно объяснять кто такая Ева Акаева?
– Нет, Артур Мурадович. Я в курсе.
– Тогда познакомься, Ева перед тобой. Она финансовый аналитик, будет работать в твоём департаменте. Мы с тобой разговаривали на эту тему, и ты знаешь, чего я жду от тебя. Надеюсь, ты поможешь Еве освоиться, введёшь в курс дела и к моему возвращению вырастишь хорошего руководителя.
– Даже не сомневайтесь. Выполню всё что обещала.
– Тогда вы обе пока, можете быть свободны.
Я взглянул на часы. Без десяти десять.
– Ева, жду тебя здесь в два часа. Диана Альбертовна познакомит тебя с коллективом, покажет рабочее место, расскажет с чего начать. Осваивайся.
Едва я закончил говорить, как дверь распахнулась и в кабинет вошёл Ахмат Жафяров, криминальный авторитет по кличке «Сова».
Артур
Я смотрел на Еву. Она сидела напротив меня за столиком самого дорогого в городе ресторана и нанизывая на вилку содержимое салата, отправляла его в рот, а затем медленно пережёвывала, боясь уронить хотя бы крошку. Я понимал, что девочка стесняется и боится показаться невоспитанной.
Немного подумав, он ответил: Сапсан – это сокол. Символ гордости, смелости и чести. Сильный, умный, целеустремлённый, самая быстрая птица, красивая, вызывающая восхищение не только в полёте, но особенно в пике. Чудо природы, единственная птица, которая летит к солнцу с открытыми глазами. Всем понятно, почему я называю его сапсаном?
Я был горд. Потому что с той минуты на войне меня никто иначе не называл.
Прода от 13.03.2025, 00:10
Глава 25
Ева
Артур Мурадович уехал, а я погрузилась в размышления. После осмотра врача я немного успокоилась. Хоть и болело всё тело, но кроме трещины в ребре, других травм не было. Можно расслабиться и жить дальше. Но как? Если я нахожусь в постоянном страхе. Я и раньше не отличалась смелостью и не могу дать отпор. Кажется, я вообще не способна на сопротивление, потому что боюсь боли, и эта главная причина в моей неспособности себя защитить. Стоит на меня замахнуться, как я тут же сжимаюсь от страха и даже могу потерять сознание.
Артур сказал, чтобы я не выходила на работу, отлежалась дома пока не заживёт ребро. С одной стороны, это хорошо, мне трудно передвигаться, особенно на большое расстояние, ехать сначала в городском транспорте с пересадкой, а потом целый день превозмогая боль сидеть на одном месте, держать ровно спину и притворятся что у меня всё в порядке. Люди вокруг не дураки всё видят, всё подмечают и конечно сплетничают. Как же без этого.
Но, с другой стороны, я не знала, какие планы у Закира. Собирается он работать или останется дома? находиться с ним целый день и вечер в одном замкнутом пространстве хуже смерти. И потом неизвестно, что он опять придумает.
Я не знала где он сегодня, чем занимается и не повториться ли вчерашняя экзекуция, когда он вернётся домой. Я ждала его в холле первого этажа, поглядывая на часы и прислушиваясь к каждому звуку. Гуля закончила уборку, приготовила еду и ушла, напомнив мне, что я должна поесть.
Я подошла к зеркалу, в котором можно было рассмотреть себя в полный рост. Куда подевался мой живой, весёлый взгляд? На меня смотрела измученная, загнанная лань с потухшим взором. Мой муж поглотил меня, как туча поглощает солнце. Я пыталась справиться со страхом, но он окутывал меня, как окутывает деревья утренний туман, и нет в нём просвета. Я рассматривала в зеркале своё исхудавшее тело и глаза, испуганные, как у загнанного животного. И чувствовала себя оголённой, опустошённой, беспомощной и никому не нужной.
Наконец, когда стрелки часов показали семь, послышался звук отъезжающих в сторону ворот. Это приехал он, мой хозяин.
Я почувствовала, как вокруг меня сгущается страх. Сейчас я была похожа на мелкое домашнее животное, запертое в клетке, из которой нет выхода.
Его шаги были совсем близко, сегодня они показались мне незнакомыми. Как будто это не он, а кто-то другой въехал на его машине во двор и теперь шёл к дому. В окно я видела, как он выходил из машины, что-то странное было в его лице.
Его шаги уже совсем рядом. Я с замиранием сердца смотрела на дверь. Она открылась, и Закир вошёл в дом...
И тут меня осенило. Ему больно. Он едва передвигался. Фигура сгорбилась, а на лице застыла маска боли, которую невозможно, но нужно терпеть. Он тяжело дышал и с каждым вдохов гримаса искажала лицо.
Увидев, что я стою в холле, поймал мой взгляд. Несколько секунд мы смотрели друг на друга как будто впервые встретились. Когда-то, его лицо казалось мне невероятно красивым, а теперь я ничего кроме отвращения не испытываю, потому что вижу в нём только злость и жестокость.
Эти два чувства исказили его черты до неузнаваемости. Он напоминает дикого зверя, или быть может шакала, один прыжок и его зубы перегрызут мне горло. От этих мыслей кровь стынет. Я боюсь его, до дрожи в коленях, до трясучки в руках, до леденящего ужаса в жилах. Паника застывает на моём лице, и он легко считывает её.
– Ну что, тварь, рассказывай, как предала собственного мужа. – Прохрипел. С трудом и со стонами уселся на диван, бросил на меня злобный взгляд.
– Что застыла?
– Я не понимаю, о чём ты.
– Жаловалась, сучка, Кайсарову?
– Нет, что ты.
– Ещё скажи, что ты его не видела.
– Видела. Мы же теперь вместе работаем, он вызывал меня к себе, а потом знакомил с коллективом. Но я ничего не говорила ему. Он сам отвёз меня к врачу.
– Вот, сука, а говоришь ничего не говорила. Всё рассказала ему. И чем это ты заслужила, каким местом, что он сам лично отвёз тебя к врачу?
– Я не знаю. И ничего не рассказывала. Он спросил. Почему я так передвигаюсь, сказала, что упала с лестницы. И у врача так сказала.
– Тварь. Узнаю жалуешься ему, убью.
– Я не жалуюсь. Он спрашивал бьёшь ты меня или нет. Я сказала нет. Больше он не спрашивал.
– Тогда откуда он узнал?
– Что узнал?
– Догадайся.
–Я ничего не говорила.
– Я предупредил тебя, мразь, вякнешь хоть слово, убью или отдам пацанам, чтобы трахнули тебя во все дырки и никакой Кайсаров тебе не поможет. Что застыла? Снимай туфли.
Он вытянул вперёд ноги, и я, морщась от боли бросилась выполнять его приказание. Как я могла ослушаться, если полностью находилась в его власти.
Закир оттолкнул меня ногой, как только я переобула его, сменила уличные туфли на домашние. На этот раз не ударил, а только оттолкнул, наверное, на большее у него не было сил. Превозмогая собственную боль, помогла ему подняться и дойти до столовой. Я не понимала, что произошло. На нём не было следов побоев, только нос немного распух и гнусавил. Но вёл он себя так, как будто по нему прошёлся грейдер или асфальтный каток. Он не притворялся, я это видела. При каждом вздохе и неосторожном движении стонал и тяжело дышал. Совсем как я, после его экзекуции надо мной.
Пока он ел, я стояла, прижавшись к стене, и под его тяжёлым,
уничтожающим взглядом чувствовала себя блохой. Тело ныло хотелось лечь, доктор прописал постельный режим и никакой нагрузки. А мне придётся тащить Закира в его спальню. Теперь он будет отыгрываться на мне.
Неожиданно он без моей помощи поднялся из-за стола. Сам дошёл до лестницы. Я видела, что каждый шаг давался ему с трудом. Он ругался. Откуда только брались такие слова, которыми он призывал на голову Кайсарова все круги ада. Из отдельных обрывков его бессвязной речи я поняла, что Артур наказал его и пригрозил убить, если он меня ещё хотя бы раз тронет.
Муж стонал от боли, а я незаметно радовалась. Стыдно признаться, но я ликовала от того, что он испытывал такую же боль, как и я от его побоев. Может после этого он перестанет издеваться надо мной.
Неделя прошла относительно спокойно. Днём Гуля помогала ухаживать за Закиром. Он лежал в своей спальне, ел, пил, смотрел фильмы. Читать мой муж не любил, поэтому книг в нашем доме не было.
Через неделю позвонил Кайсаров. Я так обрадовалась, что, когда нажала зелёную трубку чтобы принять звонок, руки тряслись и голос дрожал.
– Здравствуй, Ева.
– Здравствуйте, Артур Мурадович.
– Как ты себя чувствуешь?
Я на минуту замялась. Боли острой уже не было, но ребро всё ещё беспокоило.
– Хорошо. Могу выйти на работу.
–Ты ведь не водишь машину?
–Нет.
– Тогда завтра в восемь заеду за тобой. Не проспишь?
– Нет, не просплю. Спасибо.
– До завтра, Ева.
Он отключился, а я ещё некоторое время стояла, прижав трубку к уху. К счастью, я забрала этот телефон с работы, теперь мне нужно было подумать, как спрятать его, чтобы Закир не догадался, что у меня два телефона. Они внешне совершенно одинаковые, на всякий случай, чтобы Закир не догадался.
– Что, шлюха, течка началась, кобель голос падал?
Вздрогнув от неожиданности, оглянулась. Закир стоял, приткнувшись к косяку двери и злобно перекатывал желваки. Я так разволновалась, когда позвонил Артур, что даже не заметила, как муж открыл дверь и вошёл в комнату. От страха мороз побежал по позвоночнику. Закир похоже окреп, уже не слышно было, чтобы он стонал по ночам и обезболивающее на его тумбочке два дня лежало нетронутым. Я не смогла скрыть страх, проступивший на лице. А он, как шакал шкурой чувствовал мой страх и это бодрило его, добавляло сил. Он довольно усмехнулся, а мои глаза испуганно забегали в поисках спасения.
Некоторое время мы молча стояли друг против друга. Я ждала, что Закир броситься на меня и начнёт избивать, а он наслаждался моим страхом, подпитывался им, смаковал, но не трогал.
– Благодари своего русского Бога, что я хренова себя чувствую, а то бы поучил тебя уму разуму. И помни, тварь, вякнешь хоть слово Кайсарову, пожалеешь, что на свет родилась. Будешь вести себя как мышка, может не трону, а взбрыкнёшь, пацанов подгоню, пусть поиграют с тобой, а потом закапают живьём. – Он засмеялся, а я от его смеха покрылась ледяной коркой. Его слова звучали уверенно, и у меня не возникло сомнение, что он именно так и поступит со мной, стоит ослушаться. Моя душа и мой мозг были настолько сломлены, что я даже не предпринимала попыток сопротивляться. Его власть надо мной была абсолютной. Отчаяние поглощало мой разум, мешало трезво думать. Я чувствовала себя в аду и каждый день опускаюсь всё ниже, в бездну.
Прода от 14.03.2025, 00:36
Глава 26
Артур
Я соскучился. Кто бы мог подумать, что эта девочка с огромными серыми глазами заставит меня день и ночь думать о ней. Раньше со мной такого не было. Я никогда не думал, что могу позволить женщине взять надо мною власть. Но Еве я готов был позволить многое. Я был ослеплён ею. Она сводила меня с ума. Я не мог забыть её ангельское личико, её волосы необыкновенной красоты, легко падающие на плечи и спускающиеся чуть ниже талии, добавляющие изящество её стройной фигурке. Но главное глаза, необыкновенного глубокого серого цвета с голубоватым, а иногда синим отливом, прикрытые густыми длинными ресницами, поражали меня, и одновременно возбуждали. Она была естественная, чистая, нежная и в то же время какая -то не земная, нереальная.
Её красота была необыкновенной, возможно только я видел её такой. Я старался скрыть свои чувства, не хватало, чтобы кто-то заметил моё влечение к ней и понял, что она и есть моё слабое звено, которое давно пытались найти конкуренты и враги. Последнее время моё влечение к ней начало перерастать во что-то большое. Меня ужасно злило, что я не могу управлять своими мыслями и чувствами. Видит Бог я пытался что-то изменить, выкинуть её из головы. Девочка замужем, любит мужа, зачем ей я со своей любовью. А у меня и без неё полно женщин, умных, ярких, сексуальных, гораздо эффектнее и красивее её, каждая готова из-за меня или со мной в огонь, в воду, и даже на эшафот.
А мне крышу сносит от одной мысли о ней. Я хотел её всю от кончиков пальцев до макушки. Хотел видеть, как она улыбается, слышать, как смеётся. Я хотел каждую её частицу, её сердце, её душу, её тело, которое сводило меня с ума, стоило представить её обнажённой.
Я мог бы развести её с Закиром в один момент, мог бы купить её у него, а мог сделать вдовой, но мне не хотелось брать её силой. Я жаждал её любви, потому что знал, что любовь может подарить крылья и открыть путь в космос, а может сломать и отправить раненное сердце в кипящий котёл.
Мой водитель остановил машину возле её дома ровно в восемь. Она уже ждала. Я увидел её, когда мы только выехали из-за поворота. Сердце, совершив кульбит подпрыгнуло и затарахтело в груди. Но я постарался взять себя в руки навесив на лицо маску холодного равнодушия. Но внутри поднималась трепетная волна. Захотелось выскочить из машины и побежать к ней навстречу, чтобы подхватить на руки и целовать, целовать до изнеможения. Но я остался сидеть, мы ещё не доехали, когда я коротко бросил Айрату.
– Встреть.
Он понял меня без лишних слов. Как только машина затормозила, выскочил и открыл девочке дверцу, чтобы ни секунды не заставлять её ждать.
– Доброе утро. – Произнесла, садясь рядом со мной. Слегка мазнула взглядом по моему лицу и тут же, отвела его в сторону водителя, потом Айрата и снова взглянула на меня. А я наблюдал за ней и млел от удовольствия.
– Здравствуй, Ева. У тебя всё нормально?
– Да.
Я чувствовал, что она волнуется. Её голосок дрожал, когда она отвечала, а мне это как бальзам на душу. Хотелось схватить её, приподнять юбочку и посадить к себе на колени, чтобы почувствовать, как она дрожит в моих руках. Но никто не должен знать, какие мысли посещают мою голову, даже Айрат, он хоть и друг, но и ему не обязательно видеть, как мне сносит крышу. Не говоря уже про водителя, который хоть я и был уверен в том, что он предан мне, но зачем эти лишние разговоры. Я могу отпустить себя, только когда мы с ней останемся наедине. Хотя вряд ли я это сделаю.
Я позвонил ей, потому что не готов был так долго терпеть её отсутствие. Я каждый день звонил женщине, которая убиралась в её доме и готовила еду. Она держала меня в курсе того, что там происходит. Я знал, что ушлёпок целыми днями лежит, зализывает раны, а Ева прыгает вокруг, обслуживает, старается облегчить ему «страдания». Слушая рассказ Гули, я зверел. Эта гнида не заслужила, чтобы жена танцевала вокруг. Поэтому я решил лишить его этого удовольствия. Не хрен ему видеть её прислуживающей. Слишком много чести для такой твари.
Мы приехали на завод, когда-то принадлежащий Рамиру Акаеву, а теперь полностью принадлежащий Еве. Только она пока об этом не знала, и никто не знал, кроме нотариуса, меня и Айрата. По документам завод принадлежал мне, но в моём сейфе лежал ещё один документ, в котором права собственности я передавал Еве. Я не собирался пока посвящать её в то, что она сейчас очень обеспеченная женщина. Хотел, чтобы она стала настоящей бизнес-леди. Научилась управлять бизнесом. Когда пойму, что она готова передам завод в её руки, а пока пусть учится и живёт на зарплату.
Я пригласил директора финансового департамента Диану Андронник. Она много лет проработала с Рамиром, несколько лет была его любовницей. Хорошая женщина. Рамир за год до своей смерти положил на её счёт несколько миллионов зелёных. Не знаю убивалась она или нет по нём, но после его смерти улыбка исчезла с её лица.
– Диана, тебе не нужно объяснять кто такая Ева Акаева?
– Нет, Артур Мурадович. Я в курсе.
– Тогда познакомься, Ева перед тобой. Она финансовый аналитик, будет работать в твоём департаменте. Мы с тобой разговаривали на эту тему, и ты знаешь, чего я жду от тебя. Надеюсь, ты поможешь Еве освоиться, введёшь в курс дела и к моему возвращению вырастишь хорошего руководителя.
– Даже не сомневайтесь. Выполню всё что обещала.
– Тогда вы обе пока, можете быть свободны.
Я взглянул на часы. Без десяти десять.
– Ева, жду тебя здесь в два часа. Диана Альбертовна познакомит тебя с коллективом, покажет рабочее место, расскажет с чего начать. Осваивайся.
Едва я закончил говорить, как дверь распахнулась и в кабинет вошёл Ахмат Жафяров, криминальный авторитет по кличке «Сова».
Прода от 15.03.2025, 00:03
Глава 28
Артур
Я смотрел на Еву. Она сидела напротив меня за столиком самого дорогого в городе ресторана и нанизывая на вилку содержимое салата, отправляла его в рот, а затем медленно пережёвывала, боясь уронить хотя бы крошку. Я понимал, что девочка стесняется и боится показаться невоспитанной.
