Закир предупредил меня сразу, как только перевёз вещи из своей квартиры, которая была у него в центре города, что спать он будет отдельно. Выбрал, на мой взгляд, самую удобную комнату с большой гардеробной, с туалетом и душевой кабинкой. Мне досталась поменьше, но тоже с небольшой гардеробной и также с туалетом и душевой кабиной. Всё более миниатюрное, но красивое.
Денег у меня своих не было, те, что подарили на свадьбу и золотые украшения, их было много, куда-то испарились. А без денег как создать уют?
Я написала список, что, необходимо докупить. В основном это касалось кухни, предметов гигиены и туалета. Сколько это может стоить, даже не предполагала, но не так много, чтобы не выделить хотя бы приблизительную сумму.
Закир молча пробежал список, потом ещё раз, а я нервно перебирал пальчики и обливалась потом, чувствуя себя виновной, что придётся потратить деньги, которые зарабатывает муж.
— Сколько это может стоить? — Откладывая листок в сторону, спросил Закир, продолжая рассматривать себя в зеркало.
— Не знаю, но я принесу сдачу и чеки.
— Конечно, принесёшь. — он достал бумажник и вытащил из него три тысячи, я успела заметить стопку пятитысячных в соседнем отделении.
— Ты не мог бы дать больше, мне кажется, этих денег не хватит?
— Постарайся, чтобы хватило, не шикуй, а то я тебя знаю, и не забудь принести чеки. Всё, иди, не мешай.
Я удивлённо моргнула. Когда муж успел так хорошо меня узнать, что считает транжиркой? Может, он считает меня такой из-за моей одежды. Мама всегда говорила, лучше купить одну вещь, но хорошего качества чем пять, но дешёвых, которые через месяц можно выбрасывать. Отец с ней соглашался. У меня было мало одежды, но вся хорошего качества и носила я её долго. Пока она не становилась мне мала.
Раздумывая над словами мужа, вышла из кабинета и тихо прикрыла дверь. Закир не любил ничего громкого. Даже музыка его раздражала, если это не его любимая группа. Через месяц после того, как мы вернулись из Турции, Закир позвал меня в кабинет. Как начальник подчинённой предложил сесть, указывая на стул напротив и начал разговор, а вернее в доступной форме объяснял как я должна себя вести.
— Ева, я хочу, чтобы ты понимала, какая ответственность быть моей женой. Я уже объяснял, что ты принадлежишь мне полностью и целиком. Я твой хозяин, что скажу, то ты должна делать. Сразу и беспрекословно. Ты теперь хозяйка моего дома, — он обвёл рукой вокруг себя.
— Поэтому, раз уж отказалась от прислуги, которую предлагал мой отец, значит, сама обязана содержать дом в идеальном порядке. Кроме того, на тебя возложена роль моей жены. А это значит, ты должна следить за тем, чтобы мне было приятно, удобно и комфортно находиться дома. Насчёт моего гардероба. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что он должен всегда выглядеть так, как будто только что из бутика. И ещё. Я не люблю пустые разговоры, вопросы, расспросы. Поэтому тебе следует быть умной и рассудительной, а это предполагает, что ты не должна попусту болтать, а ещё лучше, если будешь молчать. Подать голос можешь, только если я захочу его услышать. Если не хочешь, чтобы у тебя были проблемы, постарайся быть послушной и запомни всё, что я сказал. Если ослушаешься, я буду вынужден заняться твоим воспитанием.
Я разговаривал с твоим отцом, чтобы понять, почему ты такая непокорная, и он объяснил, что вся проблема в том, что тебя почти не били.
А наказание – это основная мера в воспитании. И последнее. Если ко мне пришли друзья, коллеги, родственники или просто гости, и я тебя позвал, ты должна мгновенно появиться, и не с кислым лицом, а со счастливой улыбкой довольной жены. Тебе всё понятно?
— Да.
— Не слышу.
— Да, мне всё понятно.
— Ты плохо усваиваешь урок Ева, и поэтому я тебя накажу. — Скрежетнул зубами Закир.
Я с ужасом смотрела, как мой красавец муж с самодовольной улыбкой расстёгивает пряжку ремня, а потом вытаскивает его из брюк. Я не сразу поняла, что он задумал.
— На колени, буду учить тебя покорности.
Я едва успела стать на колени, как ремень, просвистев у меня над ухом, опустился на прикрытую лёгким платьем задницу. Он попал по голым ногам, опалив их жгучим пламенем. Слёзы от боли и от обиды сами собой брызнули из глаз. Главное, я не понимала, за что муж меня бьёт. А удары продолжали сыпаться один за другим. Мужчина, которого я любила с детства, за которого мечтала выйти замуж, сейчас казался мне извергом. Чтобы было удобно избивать он одной рукой держал меня за волосы, собранные на затылке в хвост, другой с бешеной скоростью наносил удары по заднице, теперь уже прикрытой только трусиками. Корчась от боли и унижения я не заметила, как он задрал моё платье до поясницы.
Наконец, экзекуция закончилась. Пока Закир заправлял ремень я стояла на коленях, опираясь на руки и кусая губы, тихо плакала. Заправившись, Закир подал мне руку.
— Целуй и благодари за то, что я трачу своё время и учу тебя правильно себя вести.
Я привстала и, схватив его руку, коснулась губами.
— Целуй, я сказал. Быстро. Как целуют руку дающую.
Я не знала, как целуют руку дающую, но интуитивно стала осыпать её быстрыми касаниями губ.
— Не слышу слов благодарности.
— Спасибо, что учишь меня правильно вести себя. — Я плакала и говорила сама не понимая зачем я это делаю. Мой мучитель опять остался недоволен.
— Я не слышу самого главного слова. Ты всё забыла. Хочешь, чтобы я опять тебя выпорол.
— Нет, нет. Не бей меня, пожалуйста. Я всё буду делать, как ты скажешь. Буду послушной. Я умоляла, цепляясь за его ноги, хватала руку и вновь целовала, обливая слезами.
Наверное, ему самому надоело. С силой сжав мой подбородок пальцами, прошипел:
— не слышу слово, из-за которого ты наказана.
— Прости, пожалуйста, прости.
— Хозяин. — рявкнул Закир. — Я твой хозяин. Заруби на своём носу. Забудешь, ещё раз, выпарю, так, что имя своё не вспомнишь. А теперь иди, приведи себя в порядок, ко мне скоро придут друзья.
С тех пор я боялась своего любимого мужа даже больше, чем раньше боялась отца. Отец тоже наказывал сначала маму, когда она была жива, а потом меня. Но он никогда не бил ремнём, давал пощёчину, когда разозлится, а ремнём не бил. Наблюдая за жизнью родителей, я с детства была приучена к покорности. После этой экзекуции я так боялась мужа, что мой язык деревенел стоило ему появиться в дверях дома.
Ева
Моя любовь, пылавшая раньше, как лава в жерле вулкана стала понемногу угасать. Благодаря Закиру моя самооценка с каждым днём падала, пока не достигла самой низкой отметины. Я совсем запуталась. Мне нужно было с кем-то поговорить, посоветоваться, но я с ужасом осознала, что совершенно одна в этом мире. Ни подруг, ни родных, ни друзей. Даже в институте у меня не было никого, кому можно излить душу. Три года жёсткого контроля со стороны отца, на четвёртый контроль перешёл к мужу. Мне нравились некоторые девочки с моего факультета, я уже сожалела, что, боясь прогневать отца не подружилась с ними раньше. Но теперь не решалась даже заговорить с ними из-за Закира. Он предупредил:
— никаких подруг, узнаю накажу. У меня везде свои уши.
Теперь я боялась кому-то довериться.
После того как муж поставил меня в жёсткие рамки, я всё время задавала себе вопрос. Как я в общем-то неглупая могла влюбиться в такого как Закир? Как могла так обмануться красивой внешностью и не рассмотреть его чёрную душу? Мы же много раз разговаривали, общались иногда подолгу. Мне казалось, что он добрый, умный, интеллигентный, самый милый из всех парней на свете.
Моя любовь возникла не на пустом месте. Меня сводили с ума его светло-карие глаза цвета коньяка и густые, темные ресницы. Они придавали его жёсткому лицу скучающее выражение, особенно когда он смотрел на меня и меня это почему-то привлекало.
Его улыбка, слегка надменная, сводила меня с ума. Я считала её нежной и мягкой и только позже, уже будучи замужем поняла, что, когда он смотрел на меня она становилась презрительной. Это было раньше. А теперь мой муж при мне совсем не улыбался. А мне уже и не нужна была его улыбка.
Теперь я уже удивлялась сама себе. Неужели мои глаза настолько были зашорены, что я не рассмотрела гниль в его душе?
Закир приходит домой, на два часа или на три позже меня. К его приходу я успеваю приготовить ужин, каждый вечер должно быть что-то новое, мой муж не любит есть одно и тоже два дня подряд. На это у меня уходит час иногда полтора. Пока еда готовится, проверяю гардероб мужа: сорочки, носочки, трусы и остальную одежду. Затем обувь. Мою, сушу, чищу. Потом везде прохожу с тряпкой, протираю пыль, пылесошу. К его приходу так устаю, что хочется лечь и заснуть.
Я не могу пропустить ни одно действие из перечисленного. Потому что Закир не лениться присесть и белым носовым платком, который у него специально для этого случая хранится в комоде холла и, который я каждый вечер обязательно стираю и высушиваю, проводит по мебели и под ней в любом месте, где ему вздумается. И если на белой ткани отпечатается хоть малейший след пыли мне придётся взять швабру и опять драить весь дом. Закир скор на расправу, если я что-то делаю плохо он подзывает меня и схватив сзади за шею тыкает носом как слепого нагадившего котёнка.
У меня четвёртый курс, и я хочу закончить институт с красным дипломом. Только с красным дипломом меня могут взять на работу в хорошую компанию. Но с таким режимом как у меня я долго не протяну. И о красном дипломе можно забыть.
Сразу после сдачи экзаменов за первый семестр и каникул, у нас началась производственная практика. Свёкор предложил мне проходить практику в его компании. Она была достаточно крупной, и скорее всего прибыльной, занималась производством высокоточного оборудования для разных сфер деятельности. Но мне хотелось работать в нефтегазовой отрасли. Здесь тоже помог свёкор, не знаю с кем он поговорил, но на меня пришёл запрос на практику в компанию, которая была самой крупной в республике. Штаб-квартира компании находилась у нас в городе, но разработку вела по всей стране. Основное направление её деятельности была разведка месторождений, добыча, переработка и поставка на рынок нефтепродуктов. Позже я узнала, что компания насчитывала более семидесяти месторождений.
Офис компании произвёл на меня впечатление. Я видела само здание и раньше, но внутри никогда не была, а сейчас я буду приходить сюда каждый день пока не закончится практика. Возможно, мне удастся себя хорошо зарекомендовать и меня пригласят сюда на работу после института. А ещё я надеялась, что во время практики у меня появиться возможность с кем-нибудь подружиться. Главное быть осторожной, чтобы Закир не узнал.
Офис, в который меня, и ещё одну девочку с моего потока направили, располагался на двенадцатом этаже. Приняли нас хорошо и уже через неделю мы чувствовали себя как будто родились в этом коллективе. Мой рабочий день должен был длиться не восемь как у всех сотрудников, а всего четыре часа, но мне не хотелось уходить с работы раньше других, и я оставалась до шести вечера. В начале второго месяца меня вызвал к себе начальник отдела.
Владимир Каримович Сабуров задал мне несколько общих вопросов: нравится ли мне коллектив, а сама работа, планирую ли после института вернутся в компанию?
Когда посчитал разговор исчерпанным положил передо мной конверт.
– Это твоё вознаграждение за проделанную работу. Мы обычно не платим зарплату практикантам, но твой отчёт посмотрел сам директор департамента, и остался доволен. Ты всё грамотно проанализировала, отделила плевна от зёрен. Внесла корректировки и даже несколько дельных предложений. Они будут рассмотрены на заседании финансового совета. Если и следующий месяц будешь работать также успешно, возможно вознаграждение будет больше. Я рад. Что ты попала в мой отдел. И ещё Ева, у нас не принято обсуждать зарплату с другими сотрудниками. То, что ты заработала это только твоё, и никого не касается. Ты поняла, что я хочу сказать и что отвечать, если у особо любопытных возникнут вопросы? Я имею ввиду твою однокурсницу. Она не такая старательная как ты, соответственно и отношение к ней другое.
– Я всё поняла Владимир Каримович. Спасибо большое за деньги.
– Не стоит благодарности, Ева. Ты их заработала.
Вот возьми папку, здесь новое задание, разберись и начинай работать, если что-то непонятно подходи, подскажу. Конверт положи внутрь, чтобы не светить перед глазами любопытных. А впрочем, как хочешь.
Остаток дня я витала в мечтах. Это была первая моя зарплата, она могла подарить мне надежду на свободу. Я решила не рассказывать мужу, что мне заплатили за первый месяц работы. Наверное, мои русские корни взбунтовались против несправедливости и притеснения женщин. Мне вспомнилось как мама, едва ли не вымаливала у папы деньги, если ей надо было что-то купить. Я думала так и должно быть, но позже наблюдая как вела себя мачеха, поняла разницу между женой и любимой женщиной. Мама была женой, Карина любимой женщиной. Я не слышала, чтобы она просила деньги, она ставила папу перед фактом.
– Милый, мне нужно обновить гардероб. Не могу же я ходить всё время в одном и том же.
– Конечно, не можешь, солнышко моё. Сколько тебе нужно?
– Сейчас всё так дорого, думаю не меньше ста тысяч. Ты должен открыть на моё имя карточку, чтобы я не просила у тебя всякий раз, когда мне нужно купить кофточку или прокладки. И Алие нужны деньги, чтобы девочка не чувствовала себя безродной. Уже давно пора купить ей машину, все её друзья на собственных авто, а она как нищенка.
Ты даже не представляешь, как унизительно я себя чувствую, когда мне приходится просить у тебя деньги. Как будто ты не муж мне. И я вынуждена обращаться к чужому человеку. Порой мне даже кажется, что я напрасно вышла за тебя. Как ты считаешь?
– Ну что ты моя лапочка, моя красотуличка, всё сделаю как ты хочешь. И никаких больше мыслей насчёт напрасно вышла за меня. Завтра будет у тебя карточка на сто тысяч. Главное для меня, чтобы ты не расстраивалась.
После этого они обнимались, целовались, а потом Карина опять заводила песню.
– Ты же понимаешь, что этих денег едва хватит на месяц. Если я твоя жена, то и выглядеть должна соответственно.
– Не переживай и не волнуйся. Каждый месяц тебе будут переводить по сто тысяч. Мне для тебя ничего не жалко.
– А Алие?
– И Алие, завтра же оформлю карточку.
Через месяц отец купил Алие «Мазерати».
Мне по-прежнему выделяли десять тысяч в месяц. На общественный транспорт, на питание в институте и на личные расходы. Не разгуляешься. Приходилось экономить, пропускать обеды, если нужно было купить что-то, что не входило в список ежемесячных покупок.
Я быстро поняла, что Закир женился на мне против своей воли. Я оказалась в том же положении, что и моя мама много лет назад. Нелюбимая жена. Только у меня было всё гораздо хуже. Я не просто нелюбимая, но ещё и бесполезная. Прислуга, которой не нужно платить деньги за работу. Я уже жалела, что отказалась от помощницы по хозяйству, когда отец Закира предлагал. А теперь как сказать об этом?
Только подержав в руках первую зарплату я решила что-то изменить в своей жизни.
Денег у меня своих не было, те, что подарили на свадьбу и золотые украшения, их было много, куда-то испарились. А без денег как создать уют?
Я написала список, что, необходимо докупить. В основном это касалось кухни, предметов гигиены и туалета. Сколько это может стоить, даже не предполагала, но не так много, чтобы не выделить хотя бы приблизительную сумму.
Закир молча пробежал список, потом ещё раз, а я нервно перебирал пальчики и обливалась потом, чувствуя себя виновной, что придётся потратить деньги, которые зарабатывает муж.
— Сколько это может стоить? — Откладывая листок в сторону, спросил Закир, продолжая рассматривать себя в зеркало.
— Не знаю, но я принесу сдачу и чеки.
— Конечно, принесёшь. — он достал бумажник и вытащил из него три тысячи, я успела заметить стопку пятитысячных в соседнем отделении.
— Ты не мог бы дать больше, мне кажется, этих денег не хватит?
— Постарайся, чтобы хватило, не шикуй, а то я тебя знаю, и не забудь принести чеки. Всё, иди, не мешай.
Я удивлённо моргнула. Когда муж успел так хорошо меня узнать, что считает транжиркой? Может, он считает меня такой из-за моей одежды. Мама всегда говорила, лучше купить одну вещь, но хорошего качества чем пять, но дешёвых, которые через месяц можно выбрасывать. Отец с ней соглашался. У меня было мало одежды, но вся хорошего качества и носила я её долго. Пока она не становилась мне мала.
Раздумывая над словами мужа, вышла из кабинета и тихо прикрыла дверь. Закир не любил ничего громкого. Даже музыка его раздражала, если это не его любимая группа. Через месяц после того, как мы вернулись из Турции, Закир позвал меня в кабинет. Как начальник подчинённой предложил сесть, указывая на стул напротив и начал разговор, а вернее в доступной форме объяснял как я должна себя вести.
— Ева, я хочу, чтобы ты понимала, какая ответственность быть моей женой. Я уже объяснял, что ты принадлежишь мне полностью и целиком. Я твой хозяин, что скажу, то ты должна делать. Сразу и беспрекословно. Ты теперь хозяйка моего дома, — он обвёл рукой вокруг себя.
— Поэтому, раз уж отказалась от прислуги, которую предлагал мой отец, значит, сама обязана содержать дом в идеальном порядке. Кроме того, на тебя возложена роль моей жены. А это значит, ты должна следить за тем, чтобы мне было приятно, удобно и комфортно находиться дома. Насчёт моего гардероба. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что он должен всегда выглядеть так, как будто только что из бутика. И ещё. Я не люблю пустые разговоры, вопросы, расспросы. Поэтому тебе следует быть умной и рассудительной, а это предполагает, что ты не должна попусту болтать, а ещё лучше, если будешь молчать. Подать голос можешь, только если я захочу его услышать. Если не хочешь, чтобы у тебя были проблемы, постарайся быть послушной и запомни всё, что я сказал. Если ослушаешься, я буду вынужден заняться твоим воспитанием.
Я разговаривал с твоим отцом, чтобы понять, почему ты такая непокорная, и он объяснил, что вся проблема в том, что тебя почти не били.
А наказание – это основная мера в воспитании. И последнее. Если ко мне пришли друзья, коллеги, родственники или просто гости, и я тебя позвал, ты должна мгновенно появиться, и не с кислым лицом, а со счастливой улыбкой довольной жены. Тебе всё понятно?
— Да.
— Не слышу.
— Да, мне всё понятно.
— Ты плохо усваиваешь урок Ева, и поэтому я тебя накажу. — Скрежетнул зубами Закир.
Я с ужасом смотрела, как мой красавец муж с самодовольной улыбкой расстёгивает пряжку ремня, а потом вытаскивает его из брюк. Я не сразу поняла, что он задумал.
— На колени, буду учить тебя покорности.
Я едва успела стать на колени, как ремень, просвистев у меня над ухом, опустился на прикрытую лёгким платьем задницу. Он попал по голым ногам, опалив их жгучим пламенем. Слёзы от боли и от обиды сами собой брызнули из глаз. Главное, я не понимала, за что муж меня бьёт. А удары продолжали сыпаться один за другим. Мужчина, которого я любила с детства, за которого мечтала выйти замуж, сейчас казался мне извергом. Чтобы было удобно избивать он одной рукой держал меня за волосы, собранные на затылке в хвост, другой с бешеной скоростью наносил удары по заднице, теперь уже прикрытой только трусиками. Корчась от боли и унижения я не заметила, как он задрал моё платье до поясницы.
Наконец, экзекуция закончилась. Пока Закир заправлял ремень я стояла на коленях, опираясь на руки и кусая губы, тихо плакала. Заправившись, Закир подал мне руку.
— Целуй и благодари за то, что я трачу своё время и учу тебя правильно себя вести.
Я привстала и, схватив его руку, коснулась губами.
— Целуй, я сказал. Быстро. Как целуют руку дающую.
Я не знала, как целуют руку дающую, но интуитивно стала осыпать её быстрыми касаниями губ.
— Не слышу слов благодарности.
— Спасибо, что учишь меня правильно вести себя. — Я плакала и говорила сама не понимая зачем я это делаю. Мой мучитель опять остался недоволен.
— Я не слышу самого главного слова. Ты всё забыла. Хочешь, чтобы я опять тебя выпорол.
— Нет, нет. Не бей меня, пожалуйста. Я всё буду делать, как ты скажешь. Буду послушной. Я умоляла, цепляясь за его ноги, хватала руку и вновь целовала, обливая слезами.
Наверное, ему самому надоело. С силой сжав мой подбородок пальцами, прошипел:
— не слышу слово, из-за которого ты наказана.
— Прости, пожалуйста, прости.
— Хозяин. — рявкнул Закир. — Я твой хозяин. Заруби на своём носу. Забудешь, ещё раз, выпарю, так, что имя своё не вспомнишь. А теперь иди, приведи себя в порядок, ко мне скоро придут друзья.
С тех пор я боялась своего любимого мужа даже больше, чем раньше боялась отца. Отец тоже наказывал сначала маму, когда она была жива, а потом меня. Но он никогда не бил ремнём, давал пощёчину, когда разозлится, а ремнём не бил. Наблюдая за жизнью родителей, я с детства была приучена к покорности. После этой экзекуции я так боялась мужа, что мой язык деревенел стоило ему появиться в дверях дома.
Прода от 23.02.2025, 11:53
Глава 7
Ева
Моя любовь, пылавшая раньше, как лава в жерле вулкана стала понемногу угасать. Благодаря Закиру моя самооценка с каждым днём падала, пока не достигла самой низкой отметины. Я совсем запуталась. Мне нужно было с кем-то поговорить, посоветоваться, но я с ужасом осознала, что совершенно одна в этом мире. Ни подруг, ни родных, ни друзей. Даже в институте у меня не было никого, кому можно излить душу. Три года жёсткого контроля со стороны отца, на четвёртый контроль перешёл к мужу. Мне нравились некоторые девочки с моего факультета, я уже сожалела, что, боясь прогневать отца не подружилась с ними раньше. Но теперь не решалась даже заговорить с ними из-за Закира. Он предупредил:
— никаких подруг, узнаю накажу. У меня везде свои уши.
Теперь я боялась кому-то довериться.
После того как муж поставил меня в жёсткие рамки, я всё время задавала себе вопрос. Как я в общем-то неглупая могла влюбиться в такого как Закир? Как могла так обмануться красивой внешностью и не рассмотреть его чёрную душу? Мы же много раз разговаривали, общались иногда подолгу. Мне казалось, что он добрый, умный, интеллигентный, самый милый из всех парней на свете.
Моя любовь возникла не на пустом месте. Меня сводили с ума его светло-карие глаза цвета коньяка и густые, темные ресницы. Они придавали его жёсткому лицу скучающее выражение, особенно когда он смотрел на меня и меня это почему-то привлекало.
Его улыбка, слегка надменная, сводила меня с ума. Я считала её нежной и мягкой и только позже, уже будучи замужем поняла, что, когда он смотрел на меня она становилась презрительной. Это было раньше. А теперь мой муж при мне совсем не улыбался. А мне уже и не нужна была его улыбка.
Теперь я уже удивлялась сама себе. Неужели мои глаза настолько были зашорены, что я не рассмотрела гниль в его душе?
Закир приходит домой, на два часа или на три позже меня. К его приходу я успеваю приготовить ужин, каждый вечер должно быть что-то новое, мой муж не любит есть одно и тоже два дня подряд. На это у меня уходит час иногда полтора. Пока еда готовится, проверяю гардероб мужа: сорочки, носочки, трусы и остальную одежду. Затем обувь. Мою, сушу, чищу. Потом везде прохожу с тряпкой, протираю пыль, пылесошу. К его приходу так устаю, что хочется лечь и заснуть.
Я не могу пропустить ни одно действие из перечисленного. Потому что Закир не лениться присесть и белым носовым платком, который у него специально для этого случая хранится в комоде холла и, который я каждый вечер обязательно стираю и высушиваю, проводит по мебели и под ней в любом месте, где ему вздумается. И если на белой ткани отпечатается хоть малейший след пыли мне придётся взять швабру и опять драить весь дом. Закир скор на расправу, если я что-то делаю плохо он подзывает меня и схватив сзади за шею тыкает носом как слепого нагадившего котёнка.
У меня четвёртый курс, и я хочу закончить институт с красным дипломом. Только с красным дипломом меня могут взять на работу в хорошую компанию. Но с таким режимом как у меня я долго не протяну. И о красном дипломе можно забыть.
Сразу после сдачи экзаменов за первый семестр и каникул, у нас началась производственная практика. Свёкор предложил мне проходить практику в его компании. Она была достаточно крупной, и скорее всего прибыльной, занималась производством высокоточного оборудования для разных сфер деятельности. Но мне хотелось работать в нефтегазовой отрасли. Здесь тоже помог свёкор, не знаю с кем он поговорил, но на меня пришёл запрос на практику в компанию, которая была самой крупной в республике. Штаб-квартира компании находилась у нас в городе, но разработку вела по всей стране. Основное направление её деятельности была разведка месторождений, добыча, переработка и поставка на рынок нефтепродуктов. Позже я узнала, что компания насчитывала более семидесяти месторождений.
Офис компании произвёл на меня впечатление. Я видела само здание и раньше, но внутри никогда не была, а сейчас я буду приходить сюда каждый день пока не закончится практика. Возможно, мне удастся себя хорошо зарекомендовать и меня пригласят сюда на работу после института. А ещё я надеялась, что во время практики у меня появиться возможность с кем-нибудь подружиться. Главное быть осторожной, чтобы Закир не узнал.
Офис, в который меня, и ещё одну девочку с моего потока направили, располагался на двенадцатом этаже. Приняли нас хорошо и уже через неделю мы чувствовали себя как будто родились в этом коллективе. Мой рабочий день должен был длиться не восемь как у всех сотрудников, а всего четыре часа, но мне не хотелось уходить с работы раньше других, и я оставалась до шести вечера. В начале второго месяца меня вызвал к себе начальник отдела.
Владимир Каримович Сабуров задал мне несколько общих вопросов: нравится ли мне коллектив, а сама работа, планирую ли после института вернутся в компанию?
Когда посчитал разговор исчерпанным положил передо мной конверт.
– Это твоё вознаграждение за проделанную работу. Мы обычно не платим зарплату практикантам, но твой отчёт посмотрел сам директор департамента, и остался доволен. Ты всё грамотно проанализировала, отделила плевна от зёрен. Внесла корректировки и даже несколько дельных предложений. Они будут рассмотрены на заседании финансового совета. Если и следующий месяц будешь работать также успешно, возможно вознаграждение будет больше. Я рад. Что ты попала в мой отдел. И ещё Ева, у нас не принято обсуждать зарплату с другими сотрудниками. То, что ты заработала это только твоё, и никого не касается. Ты поняла, что я хочу сказать и что отвечать, если у особо любопытных возникнут вопросы? Я имею ввиду твою однокурсницу. Она не такая старательная как ты, соответственно и отношение к ней другое.
– Я всё поняла Владимир Каримович. Спасибо большое за деньги.
– Не стоит благодарности, Ева. Ты их заработала.
Вот возьми папку, здесь новое задание, разберись и начинай работать, если что-то непонятно подходи, подскажу. Конверт положи внутрь, чтобы не светить перед глазами любопытных. А впрочем, как хочешь.
Остаток дня я витала в мечтах. Это была первая моя зарплата, она могла подарить мне надежду на свободу. Я решила не рассказывать мужу, что мне заплатили за первый месяц работы. Наверное, мои русские корни взбунтовались против несправедливости и притеснения женщин. Мне вспомнилось как мама, едва ли не вымаливала у папы деньги, если ей надо было что-то купить. Я думала так и должно быть, но позже наблюдая как вела себя мачеха, поняла разницу между женой и любимой женщиной. Мама была женой, Карина любимой женщиной. Я не слышала, чтобы она просила деньги, она ставила папу перед фактом.
– Милый, мне нужно обновить гардероб. Не могу же я ходить всё время в одном и том же.
– Конечно, не можешь, солнышко моё. Сколько тебе нужно?
– Сейчас всё так дорого, думаю не меньше ста тысяч. Ты должен открыть на моё имя карточку, чтобы я не просила у тебя всякий раз, когда мне нужно купить кофточку или прокладки. И Алие нужны деньги, чтобы девочка не чувствовала себя безродной. Уже давно пора купить ей машину, все её друзья на собственных авто, а она как нищенка.
Ты даже не представляешь, как унизительно я себя чувствую, когда мне приходится просить у тебя деньги. Как будто ты не муж мне. И я вынуждена обращаться к чужому человеку. Порой мне даже кажется, что я напрасно вышла за тебя. Как ты считаешь?
– Ну что ты моя лапочка, моя красотуличка, всё сделаю как ты хочешь. И никаких больше мыслей насчёт напрасно вышла за меня. Завтра будет у тебя карточка на сто тысяч. Главное для меня, чтобы ты не расстраивалась.
После этого они обнимались, целовались, а потом Карина опять заводила песню.
– Ты же понимаешь, что этих денег едва хватит на месяц. Если я твоя жена, то и выглядеть должна соответственно.
– Не переживай и не волнуйся. Каждый месяц тебе будут переводить по сто тысяч. Мне для тебя ничего не жалко.
– А Алие?
– И Алие, завтра же оформлю карточку.
Через месяц отец купил Алие «Мазерати».
Мне по-прежнему выделяли десять тысяч в месяц. На общественный транспорт, на питание в институте и на личные расходы. Не разгуляешься. Приходилось экономить, пропускать обеды, если нужно было купить что-то, что не входило в список ежемесячных покупок.
Я быстро поняла, что Закир женился на мне против своей воли. Я оказалась в том же положении, что и моя мама много лет назад. Нелюбимая жена. Только у меня было всё гораздо хуже. Я не просто нелюбимая, но ещё и бесполезная. Прислуга, которой не нужно платить деньги за работу. Я уже жалела, что отказалась от помощницы по хозяйству, когда отец Закира предлагал. А теперь как сказать об этом?
Только подержав в руках первую зарплату я решила что-то изменить в своей жизни.
