Только как это сделать пока не знала. В моей душе ещё теплилась надежда на то, что Закир увидит, наконец, во мне женщину и станет полноценным мужем. Но часто у людей нерешительных мечты так и остаются мечтами.
Артур
Я сел на заднее сидение своего автомобиля и погрузился в размышления. Мне совсем не понравился Закир Акаев, он не тот мужчина, который может сделать Еву счастливой. Слишком нежная она для него, утончённая.
Такая жена может стать украшением любого мужчины. И дело даже не в красоте, а в том, как она смотрит, как идёт, и как сидит. Одним словом, в ней чувствуется порода. А это дорогого стоит. Рамир не дурак, он рассмотрел в ней то, что другие пока не заметили. При хорошем муже девочка расцветёт, превратится в шикарную женщину, но что-то я сомневался, что этот огрызок станет для неё хорошим мужем.
Мне нужно было собраться и подумать, как утихомирить две разбушевавшиеся группировки, которые вот уже две недели занимались выяснением, кто круче, и никак не могли придти к единому мнению. Но Ева напрочь вышибла все мысли из головы. Я вновь и вновь возвращался к той минуте, когда она вошла в столовую. Стройная как берёзка, тёмно-русая с глазами скорее серого, чем синего цвета. С первого раза я не сразу их рассмотрел. Успел заметить только невинность и непорочность в мерцающем взгляде. А фигура словно выточенная скульптором, с изгибами способными завести любого мужика с пол-оборота. Стоило мне подумать о ней, вспомнить как она краснела, как вскидывала на этого недоделанного упыря глаза, а потом опускала их, как стояк был мне обеспечен. Я давно так не хотел ни одну женщину. Разве только лет двадцать с лишним назад, когда находился в пубертальном возрасте.
К следующему утру я уже понимал, что малышка прочно поселилась у меня в мозгах и не собиралась оттуда выбираться. Это невероятно раздражало. Потому что у меня была куча нерешённых вопросов, которые требовали немедленного моего вмешательства, а я ни о чём не мог думать, кроме неё. Она являлась в моих эротических снах. Мне снилось, как я занимаюсь с ней сексом, наматывая несколько раз на кулак её шикарные, шелковистые, подёрнутые слегка позолоченным цветом волосы. А её лицо? Нежное, как у невинного младенца, без грамма косметики, одно лишь воспоминание о нём заставляло сердце спотыкаться от надежды и в предвкушении, что когда-нибудь я буду любоваться им не отрываясь. А глаза потрясающего серого-синего цвета пронизывали насквозь так, что член взлетал кверху, едва не разрывая пополам ширинку. Её голос, когда Акаев задал ей несколько вопросов, а она отвечала, обволакивал, нежил проникал внутрь и стекал сразу в пах.
Алия тоже была привлекательной девушкой, но рядом с сестрой по отцу, казалась серой мышью и сливалась со стенами, выкрашенными в бледный цвет. Но на каждый товар свой купец, и только слепой не заметил, какие искры пробегают между сыном Рамира и дочерью Карины.
Всю следующую неделю я не мог ни о чём думать. От этих мыслей о ней и от желания иметь эту девочку под собой раздражение поселилось внутри и царапало грудную клетку. Я боялся, что у меня начнётся психоз, и тогда мало никому не покажется. Город может утонуть в крови, пока мой внутренний зверь не напьётся и не будет удовлетворён.
Как всегда, в нужный момент на помощь пришёл мой верный друг Айрат Бакаев.
– Артур, друг, послушай, сейчас нужна твоя трезвая голова. Я понимаю, девчонка зацепила тебя, но я один не справляюсь. В город заехали чужие люди и хотят навести у нас свои порядки.
– Кто?
– Сводная бригада Московские и Санкт-Петербуржцы.
– Сколько их?
– Вроде человек пятьдесят.
– Не хило. Известно чьи люди и за кем приехали?
– Похоже люди Бобра и Ворона. А приехали за Алтеем.
– Айрат, что за ответ: вроде, похоже. В любой схватке, чтобы выйти победителем нужно знать и учитывать каждую мелочь. Мне ли тебя учить.
– Прости. Но это всё, что я могу пока сказать. Через час-два будут точные данные сколько чужаков в городе.
– Зачем приехали? Войны хотят?
– Сказали, передать тебе, если отдашь им Алтея, уедут с миром. Если нет, тогда вырежут Алтеевцев по одному, да и других прихватят. Устроят такую бойню, что мало никому не покажется.
– Значит вороньё ультиматум выдвинуло. Уверены в своей силе?
– Уверены, раз въехали к нам незамеченными и сумели оружие провезти.
– А как такое могло получиться?
– Обещаю, я разберусь, после того как решим с ними.
– Ты выяснил, что Алтей им задолжал?
– Люди говорят обещал партию наркоты. Месяц назад привозил на пробу. Бобру и Ворону понравился и товар, и цена. Заказали большую партию даже деньги заплатили. В результате Алтей кинул их. Деньги забрал, наркоту не поставил.
– Алтей поскуда, никак не утихомирится.
– Ты же запретил у нас торговать наркотой, вот он и ищет, где бы бабло срубить.
– Надо бы отдать его приезжим. Только он наш, а они приезжие. Сначала с ними разберись, а потом займёмся Алтеем. Пора его на цепь посадить. Надоел гадёныш.
– Сделаем.
– У нас есть свои люди среди Бобрят и Воронов?
– Конечно.
¬– Свяжись с ними. Послушай, что они скажут.
– Это они предупредили, что Бобёр и Ворон отправили к нам людей. Иначе мы могли узнать об этом только после того, как они устроили бы здесь бойню.
– Отправь киллеров по четыре человека в каждый город. Подбери таких, чтобы в случае провала никто не понял, что они пришли от нас.
– Об этом вряд ли кто догадается. Ты же знаешь, никто из наших живым в плен не сдастся. У каждого в воротник зашита капсула с ядом. Потому что понимают, что с ними будет, если попадут в плен и не воспользуются капсулой. Мы узнаем. И тогда их конец будет страшен.
– Гостей всех разыщи и уничтожь. Ни один не должен остаться в живых. Всех до единого. Бобёр и Ворон должны уйти в один день. А лучше в одно время. Две столицы дружно спасибо нам скажут.
– Передел начнётся.
– Это уже их проблемы. Важно, чтобы после передела к власти пришли нужные нам люди.
– С этой стороны у нас всё подготовлено. Братьев давно пора убрать. Беспредел чинят по-чёрному. И главное не признают никаких авторитетов. Многие недовольны тем, как они ведут дела, но открыто никто не хочет выступать.
– Боятся их головорезов?
– Ты же знаешь, в их бригадах ещё те отморозки. Налетают как ветер ниоткуда и улетают так же быстро. Действуют нагло и открыто. Такое ощущение, что никого не бояться. Держат в страхе две столицы.
Мы некоторое время обсуждали, как уничтожить банду, приехавшую убить Алтея вместе с его людьми. И как повлиять на передел, чтобы новые люди, которые возглавят две столицы, ели с моих рук.
Я мог не участвовать в этих разборках, но и стоять в стороне, когда приезжие решили проучить местных, было бы неправильно. Я был не только авторитетом, но и смотрящим в своём регионе. И после этой операции моё влияние укрепится ещё больше. К тому же Бобёр и Ворон были серьёзными авторитетами. Оба брата имели влияние во власти, их возможности мешали моим интересам. Если их ликвидировать, то вся верхушка, которая поддерживается криминалом тоже посыпется.
Айрат ушёл, а я погрузился в дела, стараясь не отвлекаться на мысли о Еве Абашевой. Какой смысл перекатывать мечты из левого в правое полушарие, если они всё равно не сбудутся. Я совершил глупость, сосватав Еву за сына Рамира. Теперь обратной дороги для неё нет, если только этот парень не накосячит.
У меня было два правила. Первое, никогда не загонять себя в угол, и второе, никогда никому не позволять загонять меня в угол. С тех пор, как я их установил, у меня не было желания нарушить хотя бы одно из них, пока я не оказался за одним столом с Евой. Стоило мне вспомнить об этой девочке, как по телу начинал разливаться жар, он скапливался под одеждой, заставляя тело гореть, извергая пламя, а в голове клубился туман. Хотелось сбросить с себя одежду и охладиться под ледяными струями душа. За последние дни я вылил на себя тонны воды. Но всё было бесполезно, потому что стоило мне вспомнить её глаза, мазнувшие меня равнодушным мимолётным взглядом, как похоть накрывала с головой, выплёскиваясь в пах, поднимала детородный орган в положение устойчивого стояка. Я много раз представлял, как она будет дрожать под моими пальцами, как будет стонать, когда мой язык будет ласкать её там, где скрыто самое желаемое естество. Как будет впускать в себе и просить, чтобы я не прекращал свой поход в её глубины.
Я ничего не мог с собой поделать. Скорее бы она вышла замуж за этого недоумка Закира Акаева. Тогда возможно мои мозги очистятся, и я заживу прежней нормальной жизнью.
Месяц выдался трудным. Засланцев Бобра и Ворона удалось ликвидировать быстро. Всё произошло как я и планировал. Только Бобёр и Ворон не узнали об этом, братьям Бобровым не довелось дожить до этого дня. Их положили в гроб в один день и даже в одно время. Через несколько дней в обеих столицах начался передел. Понадобилось ещё две недели, чтобы под корень уничтожить людей, преданных братьям Бобровым. Мне пришлось подключить свои связи, чтобы всё прошло так как было выгодно мне.
Я получил полный отчёт о том, как всё прошло. Можно было радоваться, но было грустно, потому что моя девочка в тот день, когда мне прислали это известие, выходила замуж. Я подарил ей дом, отправив документы с курьером, а сам улетел в Италию. Мой мозг требовал отдыха, а организм секса. Именно этим я и собирался заниматься в течение месяца с горячими итальянками.
Три года спустя
Ева
Три года я прожила, мучаясь сомнениями и надеждами, что Закир одумается и мы будем жить как муж и жена. Я боялась боли поэтому старалась не раздражать мужа выполняла любую его прихоть, и он перестал меня бить. Жизнь текла безрадостно, но ровно.
Когда жизнь твоя лёгкая и беззаботная, а счастье переливается через край, кажется, время летит быстро, перелистывая страницу за страницей. А бывает наоборот, оно тянется, словно полярная ночь, и нет ей конца и края.
Для тех, кому жизнь даёт тумаков по полной, наполняя каждый их день горестными испытаниями, время тянется бесконечно.
Так случилось со мной после того злополучного дня, когда я узнала о том, что мой муж и моя сестра любовники.
Проснувшись на следующий день в своей спальне, я долго лежала, глядя в потолок. Плакала, жалея себя, и даже не пыталась бороться со слезами, насквозь промочившими подушку.
Теперь многое стало понятно. Всё ясно, как божий день, кроме одного, почему Закир согласился жениться на мне, если любит Алию. Зачем надо было портить жизнь мне и себе? Теперь я понимала, как он меня ненавидел и как я ему противна.
Я думала, у меня давно перегорели чувства к человеку, которого я называла мужем. Но почему- то боль от его предательства разрывала на части. Я не понимала, что мне теперь делать? Остаться и жить с ним в одном доме я не могла. И, чтобы не растерять окончательно осколки самоуважения, нужно собрать вещи и уйти. Дать свободу Закиру. Но куда мне идти? Ни друзей, ни знакомых. К отцу нельзя. Что и как я буду ему объяснять. К тому же, стоит только выйти с чемоданом за порог дома, как тут же всем всё станет известно, то, что было и даже то, чего не было. И это ляжет позором на всю семью. Как объяснить, когда нас будут разводить, что одна сестра отбила у другой мужа. А если вскроется, что я, прожив три года с мужем, так и осталась девственницей, тогда позора не избежать. Обо мне будут сплетничать в каждом доме. Каждый, кто стоит и не стоит, будет показывать на меня пальцем.
Раздумывая, я медленно ходила из угла в угол, кусая губы и глотая слёзы. Потом сообразила, что даже не знаю сколько сейчас времени. Утро или вечер? Прислушалась. В доме тихо. Я не знала, чем занимается Закир. Уехал на работу или ещё спит, а может всё ещё развлекается с Алиёй? Мне не вынести, если придётся ещё раз это увидеть. Наверное, сойду с ума или опять потеряю сознание.
Чтобы узнать время, пришлось спуститься на первый этаж. Только там висели большие настенные часы. Моя сумочка с мобильным телефоном стояла на комоде в холле первого этажа. Я помнила, что не оставляла её здесь. Она была у меня в руке, когда я поднялась в спальню к Закиру. Хотя с его пунктуальностью и любовью к чистоте не удивительно, что он принёс её в холл и оставил на видном месте, чтобы я не рыскала по всему дому в её поиске.
Часы показывали девять, а раз за окном светло, значит, сейчас утро и нужно быстро собираться на работу. Не оставалось времени даже выпить чашку кофе, чтобы хоть немного взбодриться. Мы жили в частном секторе недалеко от города, и если бы у меня была машина, то на дорогу уходило бы не больше получаса. А так мне приходилось ехать на автобусе, потом на трамвае и ещё пешком. Я выходила за час и как раз успевала к началу рабочего дня.
Сегодня всё у меня происходило на автопилоте. Мысли об одном и том же сковали мозги и не давали расслабиться. Я усиленно искала выход из создавшейся ситуации и не находила.
– Ева, у тебя всё нормально?
Я подняла голову. Рядом со столом, за которым я работала, стоял начальник отдела Бахтияров Руслан Самирович.
Мне пришлось встать и выйти из-за стола, нехорошо сидеть, когда рядом стоит человек, который старше тебя лет на тридцать, к тому же твой начальник.
– Да, Руслан Самирович. – Я смотрела в пол, не решаясь поднять голову, боясь, что он без труда прочтёт на моём лице всё, что происходит у меня в голове.
– Ты сегодня какая-то не такая, как обычно. Ну, раз всё хорошо, тогда поднимись этажом выше в администрацию президента компании. Зайди в приёмную, передай вот эту папку секретарю. Скажешь, что я передал. Она знает, что с ней делать.
Я быстро взяла папку и направилась к лифту. Уже через минуту шла по коридору этажа, на который нам смертным, запрещено подниматься. Здесь всё было не так, как на тех этажах, где я бывала раньше. Огромные окна в пол. Дорогие диваны и кресла между ними, журнальные столики, некоторые внушительных размеров. Деревья в кадках и цветы, название многих я даже не знала. На той стороне, где не было окон, картины и большие экраны для демонстрации фильмов.
Я засмотрелась на одну из картин и даже приостановилась, чтобы рассмотреть получше и не заметила, как из единственной двери в конце коридора вышли несколько человек и направились в мою сторону. Я обратила на них внимание, когда они уже были в двух или трёх метрах от меня.
Услышав негромкий шум, повернулась и замерла…
Мужчина, который шёл впереди, показался мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где видела его раньше.
Часто людей сравнивают с каким-нибудь животным или зверем, а мне хотелось сравнить его с птицей. Он был похож на коршуна. Хотя у коршуна клюв загнут к низу, а у него черты правильные я бы сказала благородные. Прямой нос. Плотно сжатые чётко очерченные губы. Красивый овал лица с небольшой ухоженной щетиной. Но самое главное глаза чёрные как ночь, цепкие, жёсткие, как будто в них поселились осколки льда. А взгляд острый, проникающий внутрь и пронизывающий насквозь. Именно они делали его схожим с коршуном или ястребом, я плохо разбиралась в птицах.
Мужчина остановился и некоторое время удивлённо рассматривал на меня. Его взгляд не изменился такой же холодный и пронизывающий, только брови домиком взметнувшиеся кверху указывали на то, что он удивлён.
Прода от 24.02.2025, 11:08
Глава 8
Артур
Я сел на заднее сидение своего автомобиля и погрузился в размышления. Мне совсем не понравился Закир Акаев, он не тот мужчина, который может сделать Еву счастливой. Слишком нежная она для него, утончённая.
Такая жена может стать украшением любого мужчины. И дело даже не в красоте, а в том, как она смотрит, как идёт, и как сидит. Одним словом, в ней чувствуется порода. А это дорогого стоит. Рамир не дурак, он рассмотрел в ней то, что другие пока не заметили. При хорошем муже девочка расцветёт, превратится в шикарную женщину, но что-то я сомневался, что этот огрызок станет для неё хорошим мужем.
Мне нужно было собраться и подумать, как утихомирить две разбушевавшиеся группировки, которые вот уже две недели занимались выяснением, кто круче, и никак не могли придти к единому мнению. Но Ева напрочь вышибла все мысли из головы. Я вновь и вновь возвращался к той минуте, когда она вошла в столовую. Стройная как берёзка, тёмно-русая с глазами скорее серого, чем синего цвета. С первого раза я не сразу их рассмотрел. Успел заметить только невинность и непорочность в мерцающем взгляде. А фигура словно выточенная скульптором, с изгибами способными завести любого мужика с пол-оборота. Стоило мне подумать о ней, вспомнить как она краснела, как вскидывала на этого недоделанного упыря глаза, а потом опускала их, как стояк был мне обеспечен. Я давно так не хотел ни одну женщину. Разве только лет двадцать с лишним назад, когда находился в пубертальном возрасте.
К следующему утру я уже понимал, что малышка прочно поселилась у меня в мозгах и не собиралась оттуда выбираться. Это невероятно раздражало. Потому что у меня была куча нерешённых вопросов, которые требовали немедленного моего вмешательства, а я ни о чём не мог думать, кроме неё. Она являлась в моих эротических снах. Мне снилось, как я занимаюсь с ней сексом, наматывая несколько раз на кулак её шикарные, шелковистые, подёрнутые слегка позолоченным цветом волосы. А её лицо? Нежное, как у невинного младенца, без грамма косметики, одно лишь воспоминание о нём заставляло сердце спотыкаться от надежды и в предвкушении, что когда-нибудь я буду любоваться им не отрываясь. А глаза потрясающего серого-синего цвета пронизывали насквозь так, что член взлетал кверху, едва не разрывая пополам ширинку. Её голос, когда Акаев задал ей несколько вопросов, а она отвечала, обволакивал, нежил проникал внутрь и стекал сразу в пах.
Алия тоже была привлекательной девушкой, но рядом с сестрой по отцу, казалась серой мышью и сливалась со стенами, выкрашенными в бледный цвет. Но на каждый товар свой купец, и только слепой не заметил, какие искры пробегают между сыном Рамира и дочерью Карины.
Всю следующую неделю я не мог ни о чём думать. От этих мыслей о ней и от желания иметь эту девочку под собой раздражение поселилось внутри и царапало грудную клетку. Я боялся, что у меня начнётся психоз, и тогда мало никому не покажется. Город может утонуть в крови, пока мой внутренний зверь не напьётся и не будет удовлетворён.
Как всегда, в нужный момент на помощь пришёл мой верный друг Айрат Бакаев.
– Артур, друг, послушай, сейчас нужна твоя трезвая голова. Я понимаю, девчонка зацепила тебя, но я один не справляюсь. В город заехали чужие люди и хотят навести у нас свои порядки.
– Кто?
– Сводная бригада Московские и Санкт-Петербуржцы.
– Сколько их?
– Вроде человек пятьдесят.
– Не хило. Известно чьи люди и за кем приехали?
– Похоже люди Бобра и Ворона. А приехали за Алтеем.
– Айрат, что за ответ: вроде, похоже. В любой схватке, чтобы выйти победителем нужно знать и учитывать каждую мелочь. Мне ли тебя учить.
– Прости. Но это всё, что я могу пока сказать. Через час-два будут точные данные сколько чужаков в городе.
– Зачем приехали? Войны хотят?
– Сказали, передать тебе, если отдашь им Алтея, уедут с миром. Если нет, тогда вырежут Алтеевцев по одному, да и других прихватят. Устроят такую бойню, что мало никому не покажется.
– Значит вороньё ультиматум выдвинуло. Уверены в своей силе?
– Уверены, раз въехали к нам незамеченными и сумели оружие провезти.
– А как такое могло получиться?
– Обещаю, я разберусь, после того как решим с ними.
– Ты выяснил, что Алтей им задолжал?
– Люди говорят обещал партию наркоты. Месяц назад привозил на пробу. Бобру и Ворону понравился и товар, и цена. Заказали большую партию даже деньги заплатили. В результате Алтей кинул их. Деньги забрал, наркоту не поставил.
– Алтей поскуда, никак не утихомирится.
– Ты же запретил у нас торговать наркотой, вот он и ищет, где бы бабло срубить.
– Надо бы отдать его приезжим. Только он наш, а они приезжие. Сначала с ними разберись, а потом займёмся Алтеем. Пора его на цепь посадить. Надоел гадёныш.
– Сделаем.
– У нас есть свои люди среди Бобрят и Воронов?
– Конечно.
¬– Свяжись с ними. Послушай, что они скажут.
– Это они предупредили, что Бобёр и Ворон отправили к нам людей. Иначе мы могли узнать об этом только после того, как они устроили бы здесь бойню.
– Отправь киллеров по четыре человека в каждый город. Подбери таких, чтобы в случае провала никто не понял, что они пришли от нас.
– Об этом вряд ли кто догадается. Ты же знаешь, никто из наших живым в плен не сдастся. У каждого в воротник зашита капсула с ядом. Потому что понимают, что с ними будет, если попадут в плен и не воспользуются капсулой. Мы узнаем. И тогда их конец будет страшен.
– Гостей всех разыщи и уничтожь. Ни один не должен остаться в живых. Всех до единого. Бобёр и Ворон должны уйти в один день. А лучше в одно время. Две столицы дружно спасибо нам скажут.
– Передел начнётся.
– Это уже их проблемы. Важно, чтобы после передела к власти пришли нужные нам люди.
– С этой стороны у нас всё подготовлено. Братьев давно пора убрать. Беспредел чинят по-чёрному. И главное не признают никаких авторитетов. Многие недовольны тем, как они ведут дела, но открыто никто не хочет выступать.
– Боятся их головорезов?
– Ты же знаешь, в их бригадах ещё те отморозки. Налетают как ветер ниоткуда и улетают так же быстро. Действуют нагло и открыто. Такое ощущение, что никого не бояться. Держат в страхе две столицы.
Мы некоторое время обсуждали, как уничтожить банду, приехавшую убить Алтея вместе с его людьми. И как повлиять на передел, чтобы новые люди, которые возглавят две столицы, ели с моих рук.
Я мог не участвовать в этих разборках, но и стоять в стороне, когда приезжие решили проучить местных, было бы неправильно. Я был не только авторитетом, но и смотрящим в своём регионе. И после этой операции моё влияние укрепится ещё больше. К тому же Бобёр и Ворон были серьёзными авторитетами. Оба брата имели влияние во власти, их возможности мешали моим интересам. Если их ликвидировать, то вся верхушка, которая поддерживается криминалом тоже посыпется.
Айрат ушёл, а я погрузился в дела, стараясь не отвлекаться на мысли о Еве Абашевой. Какой смысл перекатывать мечты из левого в правое полушарие, если они всё равно не сбудутся. Я совершил глупость, сосватав Еву за сына Рамира. Теперь обратной дороги для неё нет, если только этот парень не накосячит.
У меня было два правила. Первое, никогда не загонять себя в угол, и второе, никогда никому не позволять загонять меня в угол. С тех пор, как я их установил, у меня не было желания нарушить хотя бы одно из них, пока я не оказался за одним столом с Евой. Стоило мне вспомнить об этой девочке, как по телу начинал разливаться жар, он скапливался под одеждой, заставляя тело гореть, извергая пламя, а в голове клубился туман. Хотелось сбросить с себя одежду и охладиться под ледяными струями душа. За последние дни я вылил на себя тонны воды. Но всё было бесполезно, потому что стоило мне вспомнить её глаза, мазнувшие меня равнодушным мимолётным взглядом, как похоть накрывала с головой, выплёскиваясь в пах, поднимала детородный орган в положение устойчивого стояка. Я много раз представлял, как она будет дрожать под моими пальцами, как будет стонать, когда мой язык будет ласкать её там, где скрыто самое желаемое естество. Как будет впускать в себе и просить, чтобы я не прекращал свой поход в её глубины.
Я ничего не мог с собой поделать. Скорее бы она вышла замуж за этого недоумка Закира Акаева. Тогда возможно мои мозги очистятся, и я заживу прежней нормальной жизнью.
Месяц выдался трудным. Засланцев Бобра и Ворона удалось ликвидировать быстро. Всё произошло как я и планировал. Только Бобёр и Ворон не узнали об этом, братьям Бобровым не довелось дожить до этого дня. Их положили в гроб в один день и даже в одно время. Через несколько дней в обеих столицах начался передел. Понадобилось ещё две недели, чтобы под корень уничтожить людей, преданных братьям Бобровым. Мне пришлось подключить свои связи, чтобы всё прошло так как было выгодно мне.
Я получил полный отчёт о том, как всё прошло. Можно было радоваться, но было грустно, потому что моя девочка в тот день, когда мне прислали это известие, выходила замуж. Я подарил ей дом, отправив документы с курьером, а сам улетел в Италию. Мой мозг требовал отдыха, а организм секса. Именно этим я и собирался заниматься в течение месяца с горячими итальянками.
Прода от 25.02.2025, 10:18
Глава 9
Три года спустя
Ева
Три года я прожила, мучаясь сомнениями и надеждами, что Закир одумается и мы будем жить как муж и жена. Я боялась боли поэтому старалась не раздражать мужа выполняла любую его прихоть, и он перестал меня бить. Жизнь текла безрадостно, но ровно.
Когда жизнь твоя лёгкая и беззаботная, а счастье переливается через край, кажется, время летит быстро, перелистывая страницу за страницей. А бывает наоборот, оно тянется, словно полярная ночь, и нет ей конца и края.
Для тех, кому жизнь даёт тумаков по полной, наполняя каждый их день горестными испытаниями, время тянется бесконечно.
Так случилось со мной после того злополучного дня, когда я узнала о том, что мой муж и моя сестра любовники.
Проснувшись на следующий день в своей спальне, я долго лежала, глядя в потолок. Плакала, жалея себя, и даже не пыталась бороться со слезами, насквозь промочившими подушку.
Теперь многое стало понятно. Всё ясно, как божий день, кроме одного, почему Закир согласился жениться на мне, если любит Алию. Зачем надо было портить жизнь мне и себе? Теперь я понимала, как он меня ненавидел и как я ему противна.
Я думала, у меня давно перегорели чувства к человеку, которого я называла мужем. Но почему- то боль от его предательства разрывала на части. Я не понимала, что мне теперь делать? Остаться и жить с ним в одном доме я не могла. И, чтобы не растерять окончательно осколки самоуважения, нужно собрать вещи и уйти. Дать свободу Закиру. Но куда мне идти? Ни друзей, ни знакомых. К отцу нельзя. Что и как я буду ему объяснять. К тому же, стоит только выйти с чемоданом за порог дома, как тут же всем всё станет известно, то, что было и даже то, чего не было. И это ляжет позором на всю семью. Как объяснить, когда нас будут разводить, что одна сестра отбила у другой мужа. А если вскроется, что я, прожив три года с мужем, так и осталась девственницей, тогда позора не избежать. Обо мне будут сплетничать в каждом доме. Каждый, кто стоит и не стоит, будет показывать на меня пальцем.
Раздумывая, я медленно ходила из угла в угол, кусая губы и глотая слёзы. Потом сообразила, что даже не знаю сколько сейчас времени. Утро или вечер? Прислушалась. В доме тихо. Я не знала, чем занимается Закир. Уехал на работу или ещё спит, а может всё ещё развлекается с Алиёй? Мне не вынести, если придётся ещё раз это увидеть. Наверное, сойду с ума или опять потеряю сознание.
Чтобы узнать время, пришлось спуститься на первый этаж. Только там висели большие настенные часы. Моя сумочка с мобильным телефоном стояла на комоде в холле первого этажа. Я помнила, что не оставляла её здесь. Она была у меня в руке, когда я поднялась в спальню к Закиру. Хотя с его пунктуальностью и любовью к чистоте не удивительно, что он принёс её в холл и оставил на видном месте, чтобы я не рыскала по всему дому в её поиске.
Часы показывали девять, а раз за окном светло, значит, сейчас утро и нужно быстро собираться на работу. Не оставалось времени даже выпить чашку кофе, чтобы хоть немного взбодриться. Мы жили в частном секторе недалеко от города, и если бы у меня была машина, то на дорогу уходило бы не больше получаса. А так мне приходилось ехать на автобусе, потом на трамвае и ещё пешком. Я выходила за час и как раз успевала к началу рабочего дня.
Сегодня всё у меня происходило на автопилоте. Мысли об одном и том же сковали мозги и не давали расслабиться. Я усиленно искала выход из создавшейся ситуации и не находила.
– Ева, у тебя всё нормально?
Я подняла голову. Рядом со столом, за которым я работала, стоял начальник отдела Бахтияров Руслан Самирович.
Мне пришлось встать и выйти из-за стола, нехорошо сидеть, когда рядом стоит человек, который старше тебя лет на тридцать, к тому же твой начальник.
– Да, Руслан Самирович. – Я смотрела в пол, не решаясь поднять голову, боясь, что он без труда прочтёт на моём лице всё, что происходит у меня в голове.
– Ты сегодня какая-то не такая, как обычно. Ну, раз всё хорошо, тогда поднимись этажом выше в администрацию президента компании. Зайди в приёмную, передай вот эту папку секретарю. Скажешь, что я передал. Она знает, что с ней делать.
Я быстро взяла папку и направилась к лифту. Уже через минуту шла по коридору этажа, на который нам смертным, запрещено подниматься. Здесь всё было не так, как на тех этажах, где я бывала раньше. Огромные окна в пол. Дорогие диваны и кресла между ними, журнальные столики, некоторые внушительных размеров. Деревья в кадках и цветы, название многих я даже не знала. На той стороне, где не было окон, картины и большие экраны для демонстрации фильмов.
Я засмотрелась на одну из картин и даже приостановилась, чтобы рассмотреть получше и не заметила, как из единственной двери в конце коридора вышли несколько человек и направились в мою сторону. Я обратила на них внимание, когда они уже были в двух или трёх метрах от меня.
Услышав негромкий шум, повернулась и замерла…
Мужчина, который шёл впереди, показался мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где видела его раньше.
Часто людей сравнивают с каким-нибудь животным или зверем, а мне хотелось сравнить его с птицей. Он был похож на коршуна. Хотя у коршуна клюв загнут к низу, а у него черты правильные я бы сказала благородные. Прямой нос. Плотно сжатые чётко очерченные губы. Красивый овал лица с небольшой ухоженной щетиной. Но самое главное глаза чёрные как ночь, цепкие, жёсткие, как будто в них поселились осколки льда. А взгляд острый, проникающий внутрь и пронизывающий насквозь. Именно они делали его схожим с коршуном или ястребом, я плохо разбиралась в птицах.
Мужчина остановился и некоторое время удивлённо рассматривал на меня. Его взгляд не изменился такой же холодный и пронизывающий, только брови домиком взметнувшиеся кверху указывали на то, что он удивлён.
