– Кажется, ты не замужем?
– Не замужем.
– Значит, не случилось. Жаль, а то интересно было бы посмотреть, на кого ты променяла меня и сына.
– Я ни на кого… Она не успела договорить. Федерико поднял в протестующем жесте руку, и она замолчала. Слегка подавшись вперёд, ждала, что он скажет.
– Не надо. Не хочу ничего знать. Всё давно прошло, переболело. Марио приедет за Даниэлем в семнадцать часов. Надеюсь, у тебя хватит ума ничего не рассказывать мальчишке. Он считает, что его мать погибла, а то, что она бросила его, ему знать не обязательно. У него ещё не настолько крепкая нервная система, чтобы воспринять такое известие.
Он положил на садовую скамейку букет чайных роз и, развернувшись, пошёл к калитке. У самого выхода остановился. Оглянувшись, сначала просканировал её тяжёлым, властным взглядом, а потом горько усмехнулся и произнёс:
– будь счастлива, Amado (Любимая. Исп.).
Он уже вышел на улицу. Она даже слышала, как от ворот отъехала машина. А она всё стаяла очумевшая от неожиданного открытия. Ноги ослабли захотелось сесть. Тяжело дошла до скамьи, на которой мужчина оставил букет её любимых роз. Села и закрыв лицо руками дала волю слезам.
Если бы кто-то спросил, что она чувствует сейчас, она бы не смогла ответить. Счастье? Да, огромное.
Ведь она узнала, что её сын, которого она оплакивала одиннадцать лет, жив.
Но и боль.
От того, что пока не может обнять его, прижать к себе, поцеловать и даже не может сказать перед сном: «спокойной ночи, сынок». Пройдёт время прежде, чем ей удастся отвоевать для себя кусочек его сердца.
А ещё горечь от того, что разочаровала мужчину, которого любила больше жизни. И теперь потеряла навсегда. Трудно осознавать, что их роман закончен, и нужно спрятать от всех глубоко в душе свою боль и глупые слёзы, напоминающие о том, что никогда уже не вернуть.
Как она могла усомниться в порядочности Федерико? Сегодня она лишний раз убедилась, что он необыкновенный человек. Другой бы на его месте поступил так, как сказала его бывшая. А он не отказался от мальчика. Усыновил и растит как родного, значит, не лгал и любил её. Осознав это, она простила ему все его прегрешения, даже то, что он сжёг её заживо и превратил в пепел, когда холодно и цинично поставил на ней клеймо элитной шлюхи.
Как он назвал её, прощаясь? Amado. Любимая.
Стало ещё горче. Наплакавшись в волю. Направилась к дому через другой вход, стараясь незамеченной пройти в ванную комнату на втором этаже. Нужно умыть лицо и по новой нанести косметику, чтобы скрыть следы слёз. Дети, скорее всего, не заметят, что она плакала, а вот от их мамаш ничего не останется незамеченным. Она спустилась через полчаса, когда веселье было в самом разгаре. Татьяна Сергеевна и Борис Петрович умело развлекали гостей. И, кажется, никто не заметил остатки слёз на её лице, как и голубой цвет глаз вместо серого.
На негнущихся ногах Федерико вышел за калитку. Как-то дошёл до машины и сел на своё обычное место сзади водителя. Мозг разрывался от мыслей, что его провели как мальчишку и от того, что Ирина оказалась права, девочка, которая казалась ему особенной, предала его. Сбежала с любовником, бросив своего сына, даже не задумываясь что с ним может произойти.
Федерико по своей натуре был жёстким, властным, бескомпромиссным, но никогда не был подлым и мстительным.
Когда он понял, что Милана и Анна одна и та же женщина, первым желанием было забрать Даниэля и уехать. Но позже, отойдя от шока, решил не портить ребёнку праздник. Даня готовился ко дню рождения друга две недели. Он не мог так поступить с мальчиком, которого вырастил и любил как родного. Вспомнились бессонные ночи, когда у малыша резались зубки. Данька почему-то был очень болезненным, слабеньким, к тому же он не разговаривал. Казалось, он переболел всеми детскими болезнями. Испанские врачи много сил потратили на восстановление ребёнка. Когда Даниэлю исполнилось четыре года, они вернулись в Москву, и здесь как будто случилось чудо, мальчик перестал болеть. Массаж, водные процедуры помогли окрепнуть и почти полностью излечиться. В четыре с половиной года молчавший до этого ребёнок заговорил. Слова из него сыпались как из рога изобилия.
Не надеясь, что у него когда-нибудь появятся свои дети, Федерико растил его по своему образу и подобию, рассчитывая со временем передать ему огромный бизнес и всё, что принадлежала семье, включая недвижимость с дворцами, имеющими историческую ценность. К тому же, Даниэль был очень похож на Анну, и, глядя на него, у Федерико в душе таял лёд.
Сидя на заднем сиденье своего мерседеса, в мыслях возвращаясь к событиям одиннадцатилетней давности, Федерико никак не мог понять, почему всё это произошло с ним. Женился по любви, но жена оказалась шлюхой, подарила ему чужого ребёнка, возможно, сама не знала, чей Мартин сын. Влюбился в сорок лет в нежную, чистую девочку и уже решил, что вот оно, тихое семейное счастье, которое подарил ему Господь. А результат? Она сбежала с любовником, оставив ему своего отпрыска. Влюбился в третий раз так, что крышу снесло, и думал, ну наконец-то Господь услышал его молитвы. И опять облом. Что с ним не так?
Всё хватит, пора выбросить из головы мысли о счастье и жить так, как получиться. У него есть сын-наследник. И больше ничего не надо. А женщины? Они всегда будут, готовые на любые ухищрения, чтобы залезть в койку, а затем в банковский счёт.
Мысли, горькие, безутешные, ранящие до боли в сердце и дрожи в руках никак не хотели отпускать. И бесконечная дорога домой с федеральной подмосковной трассы, переходящая во МКАД и опять в сторону Подмосковья казалась бесконечной. Всё шло мимо него, автомобили, скорость, звуки клаксонов. Он ничего не слышал, не видел. Его мир опустел и погрузился во тьму.
Наконец они въехали на территорию, которая, как ему всегда казалось, была согрета Аниным смехом. Теперь здесь ничего не радовало и как могло радовать, если всё было наигранным, притворным. И та улыбка, и тот смех.
– Заберёшь Даниэля ровно в пять, ни минутой позже. – Отдал короткий приказ Марио, вышедшему, чтобы открыть ему дверцу автомобиля, и ушёл, ничего не объясняя в дом.
– Как скажешь, – ответил начальник охраны, а по совместительству друг, растерянно провожая его взглядом.
Марио не стал задавать вопросы, понимая, что они сейчас не совсем уместны. Федерико выглядел подавленным и отрешённым. Что – то сломалось в его обычно холодном, но властном взгляде. Марио терялся в догадках, что могло произойти за тем забором, где Федо оставил Даню. Ну ничего, скоро он выяснит и поймёт, чем помочь другу.
Милана молча наблюдала как играли её дети. Они хоть и были разными, но незримо чем-то похожи. Сейчас она больше всего боялась, что кто-то из родительниц начнёт вовлекать её в разговор и тогда непременно придётся отвечать на вопросы или самой что-то спрашивать. Одним словом, вести беседу. А ей совсем не хотелось ни с кем разговаривать. После отъезда Федерико, в ней как будто что-то надломилось. Язык прирос к гортани. Осталось одно лишь желание смотреть на своих мальчиков, любоваться ими, такими замечательными и красивыми, совсем уже взрослыми.
Дети веселились, играли, а Милана нервно поглядывала на часы. Уже без четверти пять. Ещё немного и Даня уедет так и не узнав, что она его мать. Несколько раз её подмывало поговорить с сыном не рассказать, а расспросить, как ему живётся с Федерико не обижает ли тот мальчика. Но так и не смогла, побоялась выдать себя, сорваться.
Ровно в пять в калитку позвонили. Борис Петрович в сопровождении Дани и Тёмы пошёл открывать. А Милана застыла на полпути. Сердце забилось с невероятной силой, а нервы свернулись в жгут как будто ожидая чего-то неизбежного. Сейчас её мальчик уедет, и неизвестно, когда она вновь увидит его. Вряд ли удастся уговорить Федерико позволить ей встречаться с ним, ведь тогда придётся рассказать Дане, что она его мама, а Федерико чётко определил для неё границу дозволенного.
Она всё ещё стояла в нескольких метрах от калитки, когда оба её сына подбежали к ней.
– Милана Борисовна, за мной приехали. Спасибо, мне у вас очень понравилось.
– И тебе, Данечка, спасибо, что приехал. Я очень рада, что мы познакомились. И рада, что вы с Тёмой подружились. Спасибо за подарок, мне очень понравились духи, которые ты мне подарил.
– Это мы с папой выбирали.
– Даня, нам пора. – Донеслось от калитки.
– До свидания, Милана Борисовна.
– До свидания, Данечка. – Мальчик развернулся и побежал туда, где его ждали. Милана подняла голову и встретилась с удивлёнными глазами Марио. Через мгновение его взгляд стал сначала растерянным, а потом и вовсе изумленным.
Прошла уже неделя, а Милана никак не могла решиться поговорить с Федерико. К началу второй недели её точка кипения достигла предела, и она поняла, что дальше откладывать разговор невозможно. Сделав несколько глубоких вдохов, обычно помогавших ей успокоиться, она набрала номер телефона Федерико. Несколько длинных гудков. Один, два, три…пять. Сброс. Отняв телефон от уха, она растерянно смотрела на экран. Потом взглянула на часы. Возможно, у него совещание. Нужно немного подождать. Он обязательно перезвонит. Но время шло, а он не перезвонил. Она опять набрала, и та же картина: несколько гудков и сброс.
Какая же я глупая, он ведь не знает, что это мой номер. Я же сменила его. Она написала и отправила сообщение:
– Федерико, это Милана, нам нужно поговорить, перезвони. Пожалуйста.
Прошёл час, потом два. В тот вечер она так и не дождалась звонка.
Она сама позвонила утром. Было девять. Он взял трубку после третьего гудка.
– Зачем ты звонишь? Я занят.
– Перезвони, пожалуйста… – Её голос дрогнул, но он уже не слышал, оборвав разговор.
В тот день он опять не перезвонил. Милана ждала неделю.
– Попробуй поехать к нему в офис. – Предложил Борис Петрович.
– Что, если обратиться в суд? Как ты думаешь, я смогу отвоевать хотя бы какие-то права на сына?
– Не уверен. Одиннадцать лет большой срок. Придётся вытащить на поверхность всё грязное бельё. Парню уже двенадцать его тоже будут вызывать в суд. Для него это стресс. Неизвестно как он себя поведёт, нервный срыв и всё такое. Ну в общем ты сама всё понимаешь. Лучше с Федерико договориться. Он умный мужик. Порядочный.
– Придётся рассказать ему про Тёму.
– Ну, а как ты хотела? Если узнает, но не от тебя, что Тёма его сын, не знаю, как себя поведёт. Скорее всего порвёт всех в клочья. У него такие связи и возможности, что нам с тобой и не снились.
Она приехала к зданию, в котором находился его офис, без четверти двенадцать. Подошла к парню на ресепшене.
– Я к сеньору Монтеро.
– Ваша фамилия?
– Милана Горская. Я должна быть в списках.
– Одну минуту, госпожа Горская. – Милана наблюдала как молодой человек, глядя в компьютер быстро пробегала глазами по спискам доступа.
– Извините, вас нет в списках.
– Этого не может быть. Посмотрите внимательнее.
– Я сожалею, списки обновили несколько дней назад и возможно случайно забыли вас внести. Но вы можете позвонить сеньору Монтеро. Он сейчас у себя. Надеюсь, недоразумение будет быстро исправлено.
Она вышла из здания бизнес-центра совершенно потерянной. Как он мог так с ней поступить? И что теперь делать? Она достала телефон и набрала его номер.
Послышался один длинный гудок, тут же перешедший в очень быстрые короткие.
Он заблокировал её номер, внёс в чёрный список. Милана почувствовала, как слёзы подступили к глазам. Невыносимо больно, обидно, состояние как будто тебя предали и выкинули за ненадобностью, отняв самое дорогое, что только может быть. Опустив голову ниже земли, чтобы никто не увидел её слёз, она побрела к машине едва передвигая ноги. Сев за руль и положив на него голову разрыдалась в полный голос.
В конце дня начал накрапывать дождь. Но она уже приняла решение. До его дома с места, где был её офис домчала за сорок минут. Пробки ещё только начинались, и она успела проскочить. Федерико ещё не приехал, и охранник, дежуривший на воротах на охраняемую территорию, не пропустил.
– Не положено. Если хотите ждите. Хозяин скоро приедет. Если разрешит, тогда и вы заедите.
– Ну, послушайте, не станете же вы держать меня под дождём. – Она подняла голову вверх. Дождь усилился, и теперь лил как из ведра. Охранник разговаривал с ней через окно в своей будке, а она стояла и мокла.
– Госпожа или гражданочка, не знаю, как вас там, я же сказал, не впущу без разрешения хозяина.
– Скажите, а Даня дома?
– Сын хозяина? Дома. А где ж ему быть?
– Он меня знает, пропустите, пожалуйста, Даня будет рад меня видеть.
– Какая же вы всё-таки непонятливая. Не положено. Вы бы пошли, сели в машину и ждали там чем мокнуть зазря. – Он захлопнул окно и отошёл в глубь комнаты, показывая, что разговор окончен.
Прошло уже две недели с того дня как Федерико узнал, что Милана и Анна одна и таже женщина. Не зря же, познакомившись с Миланой он видел в ней Аннушку. Слишком сильна была его любовь к ней.
Он тяжело выходил из того состояния, в котором оказался благодаря его бывшей любимой. Хотя почему бывшей? Он по-прежнему любил её. И хотел, так же, как и раньше или ещё больше.
Было невыносимо больно осознавать, что где-то совсем рядом, находится тот, кто нужен тебе, как воздух, как глоток воды, как лучик света в подземном царстве. Знать, что стоит сделать один только шаг, чтобы вместе утолить эту жажду или не приближаться, и даже запрещать себе думать об этом. Это самая большая пытка, всё равно как запретить себе дышать. Не лучше ль умереть, ведь сколько не загоняй вглубь себя эту боль, она всё равно в один прекрасный момент вырвется наружу и зальёт ядом и горечью воспоминаний.
Он вновь и вновь проживал отдельные моменты своей жизни, пытаясь разобраться в том, что произошло. Почему так получилось? Но лучше бы он этого не делал, потому что каждый день, капаясь в одном и том же, он наматывал себе нервы на кулак, и от этого становилось только хуже. Мысли, приукрашенные болью, накрывали его в самый неподходящий момент. И тогда, чтобы не сорвался, он вставал и уходил без слов, и неважно, что происходило рядом с ним в тот момент, совещание или переговоры.
Он много раз порывался позвонить ей, поговорить, потребовать объяснений, но всякий раз останавливался на полпути. Через неделю она позвонила сама. Её голос вывел его из равновесия. Он понял, что ещё не готов разговаривать с ней. Нужно время. После нескольких таких попыток, боясь сорваться окончательно, он внёс её в чёрный список, потому что после каждого её звонка или смс его накрывало так сильно, что он едва справлялся с собой. И ничего не мог с этим поделать. Нужно выждать, успокоиться, а пока, изводя себя, по-прежнему продолжал по цепочке и по минутам восстанавливать события, которые были связаны с Миланой или с Аной, он теперь не знал, как называть эту женщину.
Только через две недели, когда ему едва удалось загнать вглубь неконтролируемые чувства, разум потихоньку начал включаться в работу, и мозг стал более-менее спокойно воспринимать произошедшее.
Казалось, всё осталось позади. Он успокоился и начал жить по-новому. Но надо же было этому парню на ресепшене остановить его.
– Не замужем.
– Значит, не случилось. Жаль, а то интересно было бы посмотреть, на кого ты променяла меня и сына.
– Я ни на кого… Она не успела договорить. Федерико поднял в протестующем жесте руку, и она замолчала. Слегка подавшись вперёд, ждала, что он скажет.
– Не надо. Не хочу ничего знать. Всё давно прошло, переболело. Марио приедет за Даниэлем в семнадцать часов. Надеюсь, у тебя хватит ума ничего не рассказывать мальчишке. Он считает, что его мать погибла, а то, что она бросила его, ему знать не обязательно. У него ещё не настолько крепкая нервная система, чтобы воспринять такое известие.
Он положил на садовую скамейку букет чайных роз и, развернувшись, пошёл к калитке. У самого выхода остановился. Оглянувшись, сначала просканировал её тяжёлым, властным взглядом, а потом горько усмехнулся и произнёс:
– будь счастлива, Amado (Любимая. Исп.).
Прода от 15.01.2025, 12:05
Глава 52
Он уже вышел на улицу. Она даже слышала, как от ворот отъехала машина. А она всё стаяла очумевшая от неожиданного открытия. Ноги ослабли захотелось сесть. Тяжело дошла до скамьи, на которой мужчина оставил букет её любимых роз. Села и закрыв лицо руками дала волю слезам.
Если бы кто-то спросил, что она чувствует сейчас, она бы не смогла ответить. Счастье? Да, огромное.
Ведь она узнала, что её сын, которого она оплакивала одиннадцать лет, жив.
Но и боль.
От того, что пока не может обнять его, прижать к себе, поцеловать и даже не может сказать перед сном: «спокойной ночи, сынок». Пройдёт время прежде, чем ей удастся отвоевать для себя кусочек его сердца.
А ещё горечь от того, что разочаровала мужчину, которого любила больше жизни. И теперь потеряла навсегда. Трудно осознавать, что их роман закончен, и нужно спрятать от всех глубоко в душе свою боль и глупые слёзы, напоминающие о том, что никогда уже не вернуть.
Как она могла усомниться в порядочности Федерико? Сегодня она лишний раз убедилась, что он необыкновенный человек. Другой бы на его месте поступил так, как сказала его бывшая. А он не отказался от мальчика. Усыновил и растит как родного, значит, не лгал и любил её. Осознав это, она простила ему все его прегрешения, даже то, что он сжёг её заживо и превратил в пепел, когда холодно и цинично поставил на ней клеймо элитной шлюхи.
Как он назвал её, прощаясь? Amado. Любимая.
Стало ещё горче. Наплакавшись в волю. Направилась к дому через другой вход, стараясь незамеченной пройти в ванную комнату на втором этаже. Нужно умыть лицо и по новой нанести косметику, чтобы скрыть следы слёз. Дети, скорее всего, не заметят, что она плакала, а вот от их мамаш ничего не останется незамеченным. Она спустилась через полчаса, когда веселье было в самом разгаре. Татьяна Сергеевна и Борис Петрович умело развлекали гостей. И, кажется, никто не заметил остатки слёз на её лице, как и голубой цвет глаз вместо серого.
На негнущихся ногах Федерико вышел за калитку. Как-то дошёл до машины и сел на своё обычное место сзади водителя. Мозг разрывался от мыслей, что его провели как мальчишку и от того, что Ирина оказалась права, девочка, которая казалась ему особенной, предала его. Сбежала с любовником, бросив своего сына, даже не задумываясь что с ним может произойти.
Федерико по своей натуре был жёстким, властным, бескомпромиссным, но никогда не был подлым и мстительным.
Когда он понял, что Милана и Анна одна и та же женщина, первым желанием было забрать Даниэля и уехать. Но позже, отойдя от шока, решил не портить ребёнку праздник. Даня готовился ко дню рождения друга две недели. Он не мог так поступить с мальчиком, которого вырастил и любил как родного. Вспомнились бессонные ночи, когда у малыша резались зубки. Данька почему-то был очень болезненным, слабеньким, к тому же он не разговаривал. Казалось, он переболел всеми детскими болезнями. Испанские врачи много сил потратили на восстановление ребёнка. Когда Даниэлю исполнилось четыре года, они вернулись в Москву, и здесь как будто случилось чудо, мальчик перестал болеть. Массаж, водные процедуры помогли окрепнуть и почти полностью излечиться. В четыре с половиной года молчавший до этого ребёнок заговорил. Слова из него сыпались как из рога изобилия.
Не надеясь, что у него когда-нибудь появятся свои дети, Федерико растил его по своему образу и подобию, рассчитывая со временем передать ему огромный бизнес и всё, что принадлежала семье, включая недвижимость с дворцами, имеющими историческую ценность. К тому же, Даниэль был очень похож на Анну, и, глядя на него, у Федерико в душе таял лёд.
Сидя на заднем сиденье своего мерседеса, в мыслях возвращаясь к событиям одиннадцатилетней давности, Федерико никак не мог понять, почему всё это произошло с ним. Женился по любви, но жена оказалась шлюхой, подарила ему чужого ребёнка, возможно, сама не знала, чей Мартин сын. Влюбился в сорок лет в нежную, чистую девочку и уже решил, что вот оно, тихое семейное счастье, которое подарил ему Господь. А результат? Она сбежала с любовником, оставив ему своего отпрыска. Влюбился в третий раз так, что крышу снесло, и думал, ну наконец-то Господь услышал его молитвы. И опять облом. Что с ним не так?
Всё хватит, пора выбросить из головы мысли о счастье и жить так, как получиться. У него есть сын-наследник. И больше ничего не надо. А женщины? Они всегда будут, готовые на любые ухищрения, чтобы залезть в койку, а затем в банковский счёт.
Мысли, горькие, безутешные, ранящие до боли в сердце и дрожи в руках никак не хотели отпускать. И бесконечная дорога домой с федеральной подмосковной трассы, переходящая во МКАД и опять в сторону Подмосковья казалась бесконечной. Всё шло мимо него, автомобили, скорость, звуки клаксонов. Он ничего не слышал, не видел. Его мир опустел и погрузился во тьму.
Наконец они въехали на территорию, которая, как ему всегда казалось, была согрета Аниным смехом. Теперь здесь ничего не радовало и как могло радовать, если всё было наигранным, притворным. И та улыбка, и тот смех.
– Заберёшь Даниэля ровно в пять, ни минутой позже. – Отдал короткий приказ Марио, вышедшему, чтобы открыть ему дверцу автомобиля, и ушёл, ничего не объясняя в дом.
– Как скажешь, – ответил начальник охраны, а по совместительству друг, растерянно провожая его взглядом.
Марио не стал задавать вопросы, понимая, что они сейчас не совсем уместны. Федерико выглядел подавленным и отрешённым. Что – то сломалось в его обычно холодном, но властном взгляде. Марио терялся в догадках, что могло произойти за тем забором, где Федо оставил Даню. Ну ничего, скоро он выяснит и поймёт, чем помочь другу.
Милана молча наблюдала как играли её дети. Они хоть и были разными, но незримо чем-то похожи. Сейчас она больше всего боялась, что кто-то из родительниц начнёт вовлекать её в разговор и тогда непременно придётся отвечать на вопросы или самой что-то спрашивать. Одним словом, вести беседу. А ей совсем не хотелось ни с кем разговаривать. После отъезда Федерико, в ней как будто что-то надломилось. Язык прирос к гортани. Осталось одно лишь желание смотреть на своих мальчиков, любоваться ими, такими замечательными и красивыми, совсем уже взрослыми.
Дети веселились, играли, а Милана нервно поглядывала на часы. Уже без четверти пять. Ещё немного и Даня уедет так и не узнав, что она его мать. Несколько раз её подмывало поговорить с сыном не рассказать, а расспросить, как ему живётся с Федерико не обижает ли тот мальчика. Но так и не смогла, побоялась выдать себя, сорваться.
Ровно в пять в калитку позвонили. Борис Петрович в сопровождении Дани и Тёмы пошёл открывать. А Милана застыла на полпути. Сердце забилось с невероятной силой, а нервы свернулись в жгут как будто ожидая чего-то неизбежного. Сейчас её мальчик уедет, и неизвестно, когда она вновь увидит его. Вряд ли удастся уговорить Федерико позволить ей встречаться с ним, ведь тогда придётся рассказать Дане, что она его мама, а Федерико чётко определил для неё границу дозволенного.
Она всё ещё стояла в нескольких метрах от калитки, когда оба её сына подбежали к ней.
– Милана Борисовна, за мной приехали. Спасибо, мне у вас очень понравилось.
– И тебе, Данечка, спасибо, что приехал. Я очень рада, что мы познакомились. И рада, что вы с Тёмой подружились. Спасибо за подарок, мне очень понравились духи, которые ты мне подарил.
– Это мы с папой выбирали.
– Даня, нам пора. – Донеслось от калитки.
– До свидания, Милана Борисовна.
– До свидания, Данечка. – Мальчик развернулся и побежал туда, где его ждали. Милана подняла голову и встретилась с удивлёнными глазами Марио. Через мгновение его взгляд стал сначала растерянным, а потом и вовсе изумленным.
Прода от 16.01.2025, 10:44
Глава 53
Прошла уже неделя, а Милана никак не могла решиться поговорить с Федерико. К началу второй недели её точка кипения достигла предела, и она поняла, что дальше откладывать разговор невозможно. Сделав несколько глубоких вдохов, обычно помогавших ей успокоиться, она набрала номер телефона Федерико. Несколько длинных гудков. Один, два, три…пять. Сброс. Отняв телефон от уха, она растерянно смотрела на экран. Потом взглянула на часы. Возможно, у него совещание. Нужно немного подождать. Он обязательно перезвонит. Но время шло, а он не перезвонил. Она опять набрала, и та же картина: несколько гудков и сброс.
Какая же я глупая, он ведь не знает, что это мой номер. Я же сменила его. Она написала и отправила сообщение:
– Федерико, это Милана, нам нужно поговорить, перезвони. Пожалуйста.
Прошёл час, потом два. В тот вечер она так и не дождалась звонка.
Она сама позвонила утром. Было девять. Он взял трубку после третьего гудка.
– Зачем ты звонишь? Я занят.
– Перезвони, пожалуйста… – Её голос дрогнул, но он уже не слышал, оборвав разговор.
В тот день он опять не перезвонил. Милана ждала неделю.
– Попробуй поехать к нему в офис. – Предложил Борис Петрович.
– Что, если обратиться в суд? Как ты думаешь, я смогу отвоевать хотя бы какие-то права на сына?
– Не уверен. Одиннадцать лет большой срок. Придётся вытащить на поверхность всё грязное бельё. Парню уже двенадцать его тоже будут вызывать в суд. Для него это стресс. Неизвестно как он себя поведёт, нервный срыв и всё такое. Ну в общем ты сама всё понимаешь. Лучше с Федерико договориться. Он умный мужик. Порядочный.
– Придётся рассказать ему про Тёму.
– Ну, а как ты хотела? Если узнает, но не от тебя, что Тёма его сын, не знаю, как себя поведёт. Скорее всего порвёт всех в клочья. У него такие связи и возможности, что нам с тобой и не снились.
Она приехала к зданию, в котором находился его офис, без четверти двенадцать. Подошла к парню на ресепшене.
– Я к сеньору Монтеро.
– Ваша фамилия?
– Милана Горская. Я должна быть в списках.
– Одну минуту, госпожа Горская. – Милана наблюдала как молодой человек, глядя в компьютер быстро пробегала глазами по спискам доступа.
– Извините, вас нет в списках.
– Этого не может быть. Посмотрите внимательнее.
– Я сожалею, списки обновили несколько дней назад и возможно случайно забыли вас внести. Но вы можете позвонить сеньору Монтеро. Он сейчас у себя. Надеюсь, недоразумение будет быстро исправлено.
Она вышла из здания бизнес-центра совершенно потерянной. Как он мог так с ней поступить? И что теперь делать? Она достала телефон и набрала его номер.
Послышался один длинный гудок, тут же перешедший в очень быстрые короткие.
Он заблокировал её номер, внёс в чёрный список. Милана почувствовала, как слёзы подступили к глазам. Невыносимо больно, обидно, состояние как будто тебя предали и выкинули за ненадобностью, отняв самое дорогое, что только может быть. Опустив голову ниже земли, чтобы никто не увидел её слёз, она побрела к машине едва передвигая ноги. Сев за руль и положив на него голову разрыдалась в полный голос.
В конце дня начал накрапывать дождь. Но она уже приняла решение. До его дома с места, где был её офис домчала за сорок минут. Пробки ещё только начинались, и она успела проскочить. Федерико ещё не приехал, и охранник, дежуривший на воротах на охраняемую территорию, не пропустил.
– Не положено. Если хотите ждите. Хозяин скоро приедет. Если разрешит, тогда и вы заедите.
– Ну, послушайте, не станете же вы держать меня под дождём. – Она подняла голову вверх. Дождь усилился, и теперь лил как из ведра. Охранник разговаривал с ней через окно в своей будке, а она стояла и мокла.
– Госпожа или гражданочка, не знаю, как вас там, я же сказал, не впущу без разрешения хозяина.
– Скажите, а Даня дома?
– Сын хозяина? Дома. А где ж ему быть?
– Он меня знает, пропустите, пожалуйста, Даня будет рад меня видеть.
– Какая же вы всё-таки непонятливая. Не положено. Вы бы пошли, сели в машину и ждали там чем мокнуть зазря. – Он захлопнул окно и отошёл в глубь комнаты, показывая, что разговор окончен.
Прошло уже две недели с того дня как Федерико узнал, что Милана и Анна одна и таже женщина. Не зря же, познакомившись с Миланой он видел в ней Аннушку. Слишком сильна была его любовь к ней.
Он тяжело выходил из того состояния, в котором оказался благодаря его бывшей любимой. Хотя почему бывшей? Он по-прежнему любил её. И хотел, так же, как и раньше или ещё больше.
Было невыносимо больно осознавать, что где-то совсем рядом, находится тот, кто нужен тебе, как воздух, как глоток воды, как лучик света в подземном царстве. Знать, что стоит сделать один только шаг, чтобы вместе утолить эту жажду или не приближаться, и даже запрещать себе думать об этом. Это самая большая пытка, всё равно как запретить себе дышать. Не лучше ль умереть, ведь сколько не загоняй вглубь себя эту боль, она всё равно в один прекрасный момент вырвется наружу и зальёт ядом и горечью воспоминаний.
Он вновь и вновь проживал отдельные моменты своей жизни, пытаясь разобраться в том, что произошло. Почему так получилось? Но лучше бы он этого не делал, потому что каждый день, капаясь в одном и том же, он наматывал себе нервы на кулак, и от этого становилось только хуже. Мысли, приукрашенные болью, накрывали его в самый неподходящий момент. И тогда, чтобы не сорвался, он вставал и уходил без слов, и неважно, что происходило рядом с ним в тот момент, совещание или переговоры.
Он много раз порывался позвонить ей, поговорить, потребовать объяснений, но всякий раз останавливался на полпути. Через неделю она позвонила сама. Её голос вывел его из равновесия. Он понял, что ещё не готов разговаривать с ней. Нужно время. После нескольких таких попыток, боясь сорваться окончательно, он внёс её в чёрный список, потому что после каждого её звонка или смс его накрывало так сильно, что он едва справлялся с собой. И ничего не мог с этим поделать. Нужно выждать, успокоиться, а пока, изводя себя, по-прежнему продолжал по цепочке и по минутам восстанавливать события, которые были связаны с Миланой или с Аной, он теперь не знал, как называть эту женщину.
Только через две недели, когда ему едва удалось загнать вглубь неконтролируемые чувства, разум потихоньку начал включаться в работу, и мозг стал более-менее спокойно воспринимать произошедшее.
Прода от 17.01.2025, 12:28
Глава 54
Казалось, всё осталось позади. Он успокоился и начал жить по-новому. Но надо же было этому парню на ресепшене остановить его.
