- Смотрела на тебя, девочка, и думала: вот счастливица, Боги и Защитники! Смотрела на Марайна, думала... Он счастливец, раз умеет так любить. Думала, он будет счастлив...
Она оборвала сама себя и сказала тихим шёпотом:
- Думала, он будет счастлив, как счастлива в браке я. Как счастливы мои сыновья, и моя дочь...
Отворилась дверь, и принц-консорт Марайн въехал в комнату в своем кресле.
Леди Гвендолин поднялась, подошла к нему, наклонилась и обняла.
- Прости, я тут сырость развела.
- Вы пишете ещё о любви? - дрожащим голосом спросила Лорейн.
Марайн подъехал ближе к столу, посмотрел на Лорейн в упор.
- Нет. О любви больше не пишу. Пишу о войне.
Нет ни вины за мною, ни греха,
Казалось бы, что совесть вот, чиста.
Перед глазами список всех имен,
Кто мною был на смерть благословлен.
Марайн криво усмехнулся и добавил:
- Человеческая война - худшее изобретение. Я счастлив, что все эти годы воевал не с людьми, иначе давно уже...
Он передёрнул плечами и сказал:
- У меня сегодня слишком мрачное настроение. Я поужинаю у себя.
Он развернул кресло и добавил, не глядя на Лорейн:
- Если желаете, завтра можете увидеть детей. В моем присутствии.
Королева Лорейн переступила порог детской комнаты, ее взгляд сразу же устремился к мужу, Марайну, сидящему на полу и играющему с их малышами. Его парализованные ноги были вытянуты, а он, кажется, излучал особую трогательность в этом свободном домашнем наряде. Лорейн почувствовала странную смесь тепла и боли, наблюдая, как он перекладывает ноги, устраиваясь поудобнее.
К ней подполз их сын, Иснарр, и Лорейн, испуганно глядя на Марайна, прижала малыша к себе, вдыхая его теплый, родной запах. Она почувствовала, как щиплет в носу от подступающих слез.
- Он тебя не раздражает? - спросил Марайн, заметив ее реакцию.
- Что ты, - ответила Лорейн, крепче прижимая к себе ребенка. - Он самое прекрасное, что есть в моей жизни.
Марайн и незнакомая женщина, которую Лорейн представили как командующую женским полком специального назначения Гретину Даррейн, переглянулись.
- Да, - согласилась Гретина. - Потеря памяти пошла ей на пользу.
- Пока я здесь, ты можешь приходить к детям каждый день, - сказал Марайн, протягивая Лорейн кубик.
Вчетвером - Марайн, Лорейн и дети - они принялись строить башни из кубиков, а потом с веселым смехом разрушать их. Болтая и наслаждаясь моментом, они забыли обо всех тревогах и проблемах, полностью погрузившись в эту умиротворяющую игру.
Через час их маленькие отпрыски мирно посапывали на их руках, умиротворенные сном.
Марайн бросил нежный взгляд на спящего сына.
- Кажется, мой юный воитель совсем выбился из сил, - тихо произнес он, с трудом сдерживая улыбку.
Лорейн ласково провела рукой по щеке дочери, любуясь ее расслабленным личиком
- Моя маленькая принцесса тоже не устояла перед отдыхом, - ответила она, ее глаза сияли теплом и нежностью.
Они передали детей в заботливые руки нянь. К Марайну подошел милосердный брат в белой сутане, помог ему переместиться в кресло.
- Позвольте проводить вас, миледи, - обратился он к Лорейн с шутливым поклоном.
Лорейн рассмеялась, ее смех был мелодичен, как перезвон хрустальных колокольчиков.
- Как же я могу отказать столь доблестному рыцарю? - игриво ответила она, ее глаза озорно блестели.
Они обменялись еще парой шуток, наслаждаясь легкой, непринужденной беседой. Попрощались у дверей покоев Лорейн, и ей показалось, что и Марайн не сразу захотел расставаться.
Оставшись одна, Лорейн не могла не заметить, что ее сердце наполнено ощущением умиротворения и счастья, какого она не испытывала уже давно. Эта встреча с Марайном в непринужденной обстановке пробудила в ней чувства, о которых она не знала, или забыла. Теперь же они вспыхнули с новой силой, заставляя ее сердце трепетать.
Они виделись каждый день, подолгу играли с детьми, но наедине не оставались и говорили только о детях. Пока не встретились в библиотеке.
Тихие шаги Лорейн эхом разносились по пустынным коридорам библиотеки, когда она заметила знакомую фигуру, склонившуюся над раскрытой книгой. Ее сердце затрепетало, словно пойманная птица, когда она узнала Марайна. Она замерла на мгновение, наблюдая, как он погружен в чтение, его брови нахмурены в глубокой задумчивости.
Набравшись смелости, Лорейн подошла ближе. Марайн поднял взгляд, его глаза расширились от удивления, но затем в них промелькнул теплый огонек узнавания.
- Лорейн, - произнес он, свои голосом мягким и бархатистым. - Какая приятная неожиданность встретить тебя здесь.
Лорейн улыбнулась, чувствуя, как лед между ними начинает таять.
- Я заметила Вас за чтением и не смогла пройти мимо, - призналась она, присаживаясь рядом с ним. - Что Вы читаете?
Марайн провел пальцами по корешку книги, его губы тронула легкая улыбка.
- Стихи одного из моих любимых поэтов. Ты знаешь, я всегда был большим ценителем поэзии.
Лорейн кивнула, ее любопытство разгорелось.
- Расскажите мне об этом, - попросила она, устраиваясь поудобнее. - Я с удовольствием послушаю.
И так начался их разговор, полный взаимопонимания и растущей близости. Они обсуждали поэзию, музыку и живопись, забывая обо всем на свете, пока не вспомнили об одном важном моменте из прошлого.
- Ах да, - рассмеялась Лорейн, - ты ведь обещал мне когда-нибудь рассказать свой первый трагический стих о дождевом червяке. Неужели ты забыл?
Марайн на мгновение застыл, его лицо омрачилось. Он потер спину, поморщившись от боли.
- Об этом стихе я рассказывал только... Арте, - произнес он, его голос дрогнул. - Я не ожидал, что ты знаешь об этом.
Лорейн заметила, как изменилось его настроение, и мягко коснулась его руки.
- Прости, я не хотела напоминать тебе о тяжелых воспоминаниях, - сказала она с сочувствием. - Но если ты готов, я с удовольствием послушаю твой стих.
Марайн некоторое время молчал, его взгляд затуманился. Затем он вздохнул и начал тихо читать свои строки, едва сдерживая смех.
- Прыг-прыг,
Скок-скок,
Скачет в поле червячок.
Я его лопатой раздавил,
Хотя был очень мил.
Больше он не скачет,
Только горько плачет.
Лорейн не сдерживаясь прыснула со смеху так громко, что даже библиотекарь удивленно посмотрел на них.
- Мне было семь лет, - сквозь смех продолжал Марайн.
- Это лучшее, что я слышала в жизни, - сквозь слезы смеха сказала Лорейн. - И ты читаешь его с таким трагическим лицом...
- Мне действительно было очень жалко червяка. Я похоронил его.
- Похоронил!
Марайн налил ей воды из стоявшего на столе графина. Лорейн выпила, вздохнула успокаиваясь.
- Боги и Защитники, я давно так не смеялась, - сказала Лорейн, едва не подавившись еще одним глотком воды.
Марайн смотрел на нее с грустной полуулыбкой. Лорейн вдруг расхотелось смеяться.
- Все хорошо? Я что-то не так сделала?
Он ответил серьезно:
- Я просто не должен забывать, что к прекрасной моей розе прилагается очень, очень много шипов. И однажды они уже разорвали меня, глупого мотылька, в клочья, когда я осмелился приблизиться.
- Извини, - сказала Лорейн, вставая. - Я должна идти.
Бегом она отправилась в свою комнату, заперлась в своей спальне и проплакала до вечера. "Боги и Защитники, какая я была дура. Что я потеряла! Кого я потеряла".
Выйдя к ужину, она узнала, что принц-консорт Марайн отбыл в расположение войск. И ей снова запрещено видеться с детьми.
Тоска по детям и тоска по Марайну переплелась в ее сердце между собой.
В изысканном дворцовом парке, где струи фонтанов сливались с щебетом птиц, королева Лорейн бродила, словно заблудившаяся душа. Ее сердце разрывалось от смеси тоски, стыда и неутолимого желания.
Фрейлины пытались развлекать ее играми, картами, гаданиями, фокусами, представлениями, пикниками, но от этого становилось только хуже. А к государственным делам ее не подпускали.
Тоска по детям пронзала ее, словно острые клинки, а воспоминания о любви, которую она предала, терзали совесть. Но Марайн не доверял ей, его глаза были полны сомнений и подозрения. До потери памяти она предала его, превратив их брак в его жалкое подобие.
Лорейн вышла в парк и направилась к гробнице Арты Тарн. Когда-то, как все говорили, в эту женщину был влюблен ее муж. Она села на мраморную скамью у входа в гробницу и стала размышлять.
Внезапно ее взгляд упал на мечи, висящие на на стене гробницы. Они были прекрасны, просты и функциональны. Лорейн протянула руку и сняла один меч со стены.
Меч был тяжелым, но казался привычным для ее рук. Она взмахнула им в воздухе, чувствуя, как ее тело движется с грацией, которой она раньше не обладала.
Захлебываясь слезами и яростью, Лорейн отправилась в оружейную палату. Она надела кожаные доспехи и подошла к тренировочному манекенк. Ее руки дрожали, но она упорно размахивала мечем, представляя, как обнажает свою тоску и стыд.
Звук ударов меча эхом разносился по залу. С каждой тренировкой Лорейн становилась сильнее и увереннее. Она начала обретать чувство цели, пусть и горькой. Фехтование стало для нее способом искупления, возможностью доказать Марайну, что она изменилась.
Дни превратились в недели, а Лорейн продолжала тренироваться. Сначала она занималась одна, втайне от всех. Но постепенно ее навыки заметно улучшались, и она стала более уверенной в себе.
Однажды, когда она отрабатывала удары на деревянном манекене, она услышала аплодисменты за спиной. Она обернулась и увидела генерала женских войск специального назначения.
Генерал была высокой и мускулистой женщиной с короткими волосами и суровыми чертами лица. В ее глазах Лорейн заметила проблеск уважения.
- Великолепно, ваше величество, - сказала она. - Для самоучки вы очень хороши.
- Благодарю вас, генерал, - ответила Лорейн. - Я никогда раньше не фехтовала.
Генерал улыбнулась.
- Вы что-то вспомнили? - спросила она.
Лорейн покачала головой.
- Нет, - сказала она. - Но мне кажется, что я делаю все правильно, как будто я уже когда-то делала это раньше.
- У вас есть талант, ваше величество, - сказала генерал. - Я бы хотела предложить вам брать у меня уроки.
Лорейн задумалась на мгновение.
- Я согласна, - наконец сказала она. - Я буду очень благодарна.
Наступила зима, война и не думала заканчиваться, где-то там, за пределами маленького мирка Лорейн умирали люди, там Марайн подвергал себя опасности.
Со страхом думала она о том, как он ведет в бой войско. А что если убьют под ним коня? Тогда Марайн будет совершенно беззащитен.
Дела на фронте шли неровно. Вот вроде, почти победа, и снова нарастают напряженные моменты, с новым пылом, с новой яростью... И отступить нельзя, они не остановятся. Отступить - значит потерять королевство. Лорейн ходила в дворцовый храм, молилась, глядя в строгие лица богов.
- Что мне делать? Что делать?
Пришло письмо от Марайна. Лорейн уже умела читать между строк: "Здравствуй, роза моя (с одними шипами). Думаю о тебе здесь, на войне особенно (ведь войну принесла ты). Вспоминаю былые дни (когда был счастлив, здоров, верил, что женюсь на нормальной женщине, а женился на твари). Не пугайся, как получишь официальные вести: я был ранен, легко. Уже поправляюсь."
Лорейн пошатнулась. Еще раз пробежала глазами последние предложения.
"Нет, нет! Она должна быть там, рядом с ним, Боги и Защитники!"
Опрометью бросилась к наместнице, не обращая внимания даже на то, что ее кабинет полон народу.
- Я должна быть там! - выкрикнула Лорейн, размахивая письмом. - Я должна быть с ним!
Свекровь долго внимательно смотрела на нее. Кусала губу.
Лорейн заметила наконец свою наставницу по фехтованию, генерала Гретину Даррейр. Она что-то шепнула на ухо леди Гвендолин. Она передернула плечом.
- Думаешь? Мне не меньше, чем тебе, хотелось бы в это верить...
Гретина снова что-то шепнула.
- Разведка боем? Только Марайну не говори! Не надо вселять в него ложную надежду.
Генерал смотрела на свою ученицу долгим изучающим взглядом. Леди наместница хлопнула в ладоши.
- Все свободны, дамы и господа. Ваше величество, генерал Даррейн, прошу за мной!
Через четверть часа королева Лорейн стояла в тренировочном зале перед генералом Гретиной Даррейн и своей свекровью, сжимая в руках отполированную рукоять меча. Ее дыхание было ровным, а взгляд сосредоточенным. Она начала медленно выполнять выпады и финты, вспоминая каждое движение, словно они были знакомы ей с самого детства. Ее тело двигалось с грацией и уверенностью, будто она прошла долгие годы обучения фехтованию. - Видите, леди Гвендолин? Чем Вам не доказательство? - с гордостью спросила генерал.
- Прошу вас, помогите мне попасть на фронт, к Марайну, - умоляющим тоном произнесла Лорейн. - Я должна показать ему, что я больше не та эгоистичная и высокомерная женщина, которой он меня считает. Гретина и Гвендолин переглянулись, обдумывая предложение королевы. Наконец, Гвендолин заговорила:
- У меня есть идея, Лорейн. Мы сможем замаскировать тебя под новобранца и приставить к Марайну в качестве его младшего оруженосца. Так ты сможешь быть рядом с ним, наблюдать за его действиями и доказать, что ты изменилась.
Лорейн почувствовала, как надежда вспыхнула в ее груди. Она благодарно кивнула и крепко обняла Гвендолин. - Спасибо, спасибо Вам обеим! Я сделаю все, чтобы показать Марайну, что я достойна его любви и доверия.
Гретина улыбнулась и положила руку на плечо Лорейн.
- Тогда нам нужно как следует подготовиться. Твое превращение должно быть безупречным, чтобы Марайн не узнал тебя сразу.
Лорейн кивнула, чувствуя, как волнение и решимость переполняют ее. Она была готова на все, лишь бы вернуть расположение своего мужа. Девушка почувствовала, как по спине пробежал холодок - в глазах Гретины читалась сила, древняя и неукротимая.
- Лорейн," - начала Гретина, ее голос звучал как раскаты грома, - ты думаешь, что ты человек, но это не так. Ты - фея. Не та безобидная сказочная фея, а нечто гораздо более опасное.
Лорейн ошеломленно смотрела на Гретину, не в силах вымолвить ни слова. Фея? Как такое возможно? Она всегда считала себя обычной девушкой.
Гретина продолжила:
- И я тоже не человек, Лорейн. Мы, феи, умеем менять свой облик по желанию.
Внезапно Гретина начала стремительно меняться. Ее тело вытянулось, став почти трехметровым. Кожа засветилась изнутри, а на руках появились длинные острые когти. Лорейн в ужасе наблюдала, как прекрасное лицо Гретины исказилось, превратившись в безупречную но пугающую, нечеловеческую маску.
- Вот так выглядят феи в своем истинном облике, - прогрохотал голос Гретины.
И вновь ее тело начало меняться. На глазах Лорейн Гретина превратилась в сгорбленную старуху с изборожденным морщинами лицом.
- В этом обличье я почти тридцать лет проработала в трактире, - пояснила Гретина.- Мы, феи, можем принимать любую форму.
Гретина подвела Лорейн к большому зеркалу и усадила ее перед ним.
- Расслабься и представь себя горящей свечой, - мягко произнесла она. - Пламя - это твое сознание, оно неизменно. А тело - всего лишь воск, который можно менять по своему желанию.
Лорейн закрыла глаза и позволила себе раствориться в этом образе. И вдруг она ощутила, как ее тело начало меняться. Когда она открыла глаза, то увидела в зеркале не свое обычное отражение, а простую, ничем не примечательную девушку с курносым носиком и пухлыми щечками. Лорейн изумленно коснулась своего лица - оно было совершенно незнакомым.
Она оборвала сама себя и сказала тихим шёпотом:
- Думала, он будет счастлив, как счастлива в браке я. Как счастливы мои сыновья, и моя дочь...
Отворилась дверь, и принц-консорт Марайн въехал в комнату в своем кресле.
Леди Гвендолин поднялась, подошла к нему, наклонилась и обняла.
- Прости, я тут сырость развела.
- Вы пишете ещё о любви? - дрожащим голосом спросила Лорейн.
Марайн подъехал ближе к столу, посмотрел на Лорейн в упор.
- Нет. О любви больше не пишу. Пишу о войне.
Нет ни вины за мною, ни греха,
Казалось бы, что совесть вот, чиста.
Перед глазами список всех имен,
Кто мною был на смерть благословлен.
Марайн криво усмехнулся и добавил:
- Человеческая война - худшее изобретение. Я счастлив, что все эти годы воевал не с людьми, иначе давно уже...
Он передёрнул плечами и сказал:
- У меня сегодня слишком мрачное настроение. Я поужинаю у себя.
Он развернул кресло и добавил, не глядя на Лорейн:
- Если желаете, завтра можете увидеть детей. В моем присутствии.
Глава 3
Королева Лорейн переступила порог детской комнаты, ее взгляд сразу же устремился к мужу, Марайну, сидящему на полу и играющему с их малышами. Его парализованные ноги были вытянуты, а он, кажется, излучал особую трогательность в этом свободном домашнем наряде. Лорейн почувствовала странную смесь тепла и боли, наблюдая, как он перекладывает ноги, устраиваясь поудобнее.
К ней подполз их сын, Иснарр, и Лорейн, испуганно глядя на Марайна, прижала малыша к себе, вдыхая его теплый, родной запах. Она почувствовала, как щиплет в носу от подступающих слез.
- Он тебя не раздражает? - спросил Марайн, заметив ее реакцию.
- Что ты, - ответила Лорейн, крепче прижимая к себе ребенка. - Он самое прекрасное, что есть в моей жизни.
Марайн и незнакомая женщина, которую Лорейн представили как командующую женским полком специального назначения Гретину Даррейн, переглянулись.
- Да, - согласилась Гретина. - Потеря памяти пошла ей на пользу.
- Пока я здесь, ты можешь приходить к детям каждый день, - сказал Марайн, протягивая Лорейн кубик.
Вчетвером - Марайн, Лорейн и дети - они принялись строить башни из кубиков, а потом с веселым смехом разрушать их. Болтая и наслаждаясь моментом, они забыли обо всех тревогах и проблемах, полностью погрузившись в эту умиротворяющую игру.
Через час их маленькие отпрыски мирно посапывали на их руках, умиротворенные сном.
Марайн бросил нежный взгляд на спящего сына.
- Кажется, мой юный воитель совсем выбился из сил, - тихо произнес он, с трудом сдерживая улыбку.
Лорейн ласково провела рукой по щеке дочери, любуясь ее расслабленным личиком
- Моя маленькая принцесса тоже не устояла перед отдыхом, - ответила она, ее глаза сияли теплом и нежностью.
Они передали детей в заботливые руки нянь. К Марайну подошел милосердный брат в белой сутане, помог ему переместиться в кресло.
- Позвольте проводить вас, миледи, - обратился он к Лорейн с шутливым поклоном.
Лорейн рассмеялась, ее смех был мелодичен, как перезвон хрустальных колокольчиков.
- Как же я могу отказать столь доблестному рыцарю? - игриво ответила она, ее глаза озорно блестели.
Они обменялись еще парой шуток, наслаждаясь легкой, непринужденной беседой. Попрощались у дверей покоев Лорейн, и ей показалось, что и Марайн не сразу захотел расставаться.
Оставшись одна, Лорейн не могла не заметить, что ее сердце наполнено ощущением умиротворения и счастья, какого она не испытывала уже давно. Эта встреча с Марайном в непринужденной обстановке пробудила в ней чувства, о которых она не знала, или забыла. Теперь же они вспыхнули с новой силой, заставляя ее сердце трепетать.
Они виделись каждый день, подолгу играли с детьми, но наедине не оставались и говорили только о детях. Пока не встретились в библиотеке.
Тихие шаги Лорейн эхом разносились по пустынным коридорам библиотеки, когда она заметила знакомую фигуру, склонившуюся над раскрытой книгой. Ее сердце затрепетало, словно пойманная птица, когда она узнала Марайна. Она замерла на мгновение, наблюдая, как он погружен в чтение, его брови нахмурены в глубокой задумчивости.
Набравшись смелости, Лорейн подошла ближе. Марайн поднял взгляд, его глаза расширились от удивления, но затем в них промелькнул теплый огонек узнавания.
- Лорейн, - произнес он, свои голосом мягким и бархатистым. - Какая приятная неожиданность встретить тебя здесь.
Лорейн улыбнулась, чувствуя, как лед между ними начинает таять.
- Я заметила Вас за чтением и не смогла пройти мимо, - призналась она, присаживаясь рядом с ним. - Что Вы читаете?
Марайн провел пальцами по корешку книги, его губы тронула легкая улыбка.
- Стихи одного из моих любимых поэтов. Ты знаешь, я всегда был большим ценителем поэзии.
Лорейн кивнула, ее любопытство разгорелось.
- Расскажите мне об этом, - попросила она, устраиваясь поудобнее. - Я с удовольствием послушаю.
И так начался их разговор, полный взаимопонимания и растущей близости. Они обсуждали поэзию, музыку и живопись, забывая обо всем на свете, пока не вспомнили об одном важном моменте из прошлого.
- Ах да, - рассмеялась Лорейн, - ты ведь обещал мне когда-нибудь рассказать свой первый трагический стих о дождевом червяке. Неужели ты забыл?
Марайн на мгновение застыл, его лицо омрачилось. Он потер спину, поморщившись от боли.
- Об этом стихе я рассказывал только... Арте, - произнес он, его голос дрогнул. - Я не ожидал, что ты знаешь об этом.
Лорейн заметила, как изменилось его настроение, и мягко коснулась его руки.
- Прости, я не хотела напоминать тебе о тяжелых воспоминаниях, - сказала она с сочувствием. - Но если ты готов, я с удовольствием послушаю твой стих.
Марайн некоторое время молчал, его взгляд затуманился. Затем он вздохнул и начал тихо читать свои строки, едва сдерживая смех.
- Прыг-прыг,
Скок-скок,
Скачет в поле червячок.
Я его лопатой раздавил,
Хотя был очень мил.
Больше он не скачет,
Только горько плачет.
Лорейн не сдерживаясь прыснула со смеху так громко, что даже библиотекарь удивленно посмотрел на них.
- Мне было семь лет, - сквозь смех продолжал Марайн.
- Это лучшее, что я слышала в жизни, - сквозь слезы смеха сказала Лорейн. - И ты читаешь его с таким трагическим лицом...
- Мне действительно было очень жалко червяка. Я похоронил его.
- Похоронил!
Марайн налил ей воды из стоявшего на столе графина. Лорейн выпила, вздохнула успокаиваясь.
- Боги и Защитники, я давно так не смеялась, - сказала Лорейн, едва не подавившись еще одним глотком воды.
Марайн смотрел на нее с грустной полуулыбкой. Лорейн вдруг расхотелось смеяться.
- Все хорошо? Я что-то не так сделала?
Он ответил серьезно:
- Я просто не должен забывать, что к прекрасной моей розе прилагается очень, очень много шипов. И однажды они уже разорвали меня, глупого мотылька, в клочья, когда я осмелился приблизиться.
- Извини, - сказала Лорейн, вставая. - Я должна идти.
Бегом она отправилась в свою комнату, заперлась в своей спальне и проплакала до вечера. "Боги и Защитники, какая я была дура. Что я потеряла! Кого я потеряла".
Выйдя к ужину, она узнала, что принц-консорт Марайн отбыл в расположение войск. И ей снова запрещено видеться с детьми.
Тоска по детям и тоска по Марайну переплелась в ее сердце между собой.
В изысканном дворцовом парке, где струи фонтанов сливались с щебетом птиц, королева Лорейн бродила, словно заблудившаяся душа. Ее сердце разрывалось от смеси тоски, стыда и неутолимого желания.
Фрейлины пытались развлекать ее играми, картами, гаданиями, фокусами, представлениями, пикниками, но от этого становилось только хуже. А к государственным делам ее не подпускали.
Тоска по детям пронзала ее, словно острые клинки, а воспоминания о любви, которую она предала, терзали совесть. Но Марайн не доверял ей, его глаза были полны сомнений и подозрения. До потери памяти она предала его, превратив их брак в его жалкое подобие.
Лорейн вышла в парк и направилась к гробнице Арты Тарн. Когда-то, как все говорили, в эту женщину был влюблен ее муж. Она села на мраморную скамью у входа в гробницу и стала размышлять.
Внезапно ее взгляд упал на мечи, висящие на на стене гробницы. Они были прекрасны, просты и функциональны. Лорейн протянула руку и сняла один меч со стены.
Меч был тяжелым, но казался привычным для ее рук. Она взмахнула им в воздухе, чувствуя, как ее тело движется с грацией, которой она раньше не обладала.
Захлебываясь слезами и яростью, Лорейн отправилась в оружейную палату. Она надела кожаные доспехи и подошла к тренировочному манекенк. Ее руки дрожали, но она упорно размахивала мечем, представляя, как обнажает свою тоску и стыд.
Звук ударов меча эхом разносился по залу. С каждой тренировкой Лорейн становилась сильнее и увереннее. Она начала обретать чувство цели, пусть и горькой. Фехтование стало для нее способом искупления, возможностью доказать Марайну, что она изменилась.
Дни превратились в недели, а Лорейн продолжала тренироваться. Сначала она занималась одна, втайне от всех. Но постепенно ее навыки заметно улучшались, и она стала более уверенной в себе.
Однажды, когда она отрабатывала удары на деревянном манекене, она услышала аплодисменты за спиной. Она обернулась и увидела генерала женских войск специального назначения.
Генерал была высокой и мускулистой женщиной с короткими волосами и суровыми чертами лица. В ее глазах Лорейн заметила проблеск уважения.
- Великолепно, ваше величество, - сказала она. - Для самоучки вы очень хороши.
- Благодарю вас, генерал, - ответила Лорейн. - Я никогда раньше не фехтовала.
Генерал улыбнулась.
- Вы что-то вспомнили? - спросила она.
Лорейн покачала головой.
- Нет, - сказала она. - Но мне кажется, что я делаю все правильно, как будто я уже когда-то делала это раньше.
- У вас есть талант, ваше величество, - сказала генерал. - Я бы хотела предложить вам брать у меня уроки.
Лорейн задумалась на мгновение.
- Я согласна, - наконец сказала она. - Я буду очень благодарна.
Наступила зима, война и не думала заканчиваться, где-то там, за пределами маленького мирка Лорейн умирали люди, там Марайн подвергал себя опасности.
Со страхом думала она о том, как он ведет в бой войско. А что если убьют под ним коня? Тогда Марайн будет совершенно беззащитен.
Дела на фронте шли неровно. Вот вроде, почти победа, и снова нарастают напряженные моменты, с новым пылом, с новой яростью... И отступить нельзя, они не остановятся. Отступить - значит потерять королевство. Лорейн ходила в дворцовый храм, молилась, глядя в строгие лица богов.
- Что мне делать? Что делать?
Пришло письмо от Марайна. Лорейн уже умела читать между строк: "Здравствуй, роза моя (с одними шипами). Думаю о тебе здесь, на войне особенно (ведь войну принесла ты). Вспоминаю былые дни (когда был счастлив, здоров, верил, что женюсь на нормальной женщине, а женился на твари). Не пугайся, как получишь официальные вести: я был ранен, легко. Уже поправляюсь."
Лорейн пошатнулась. Еще раз пробежала глазами последние предложения.
"Нет, нет! Она должна быть там, рядом с ним, Боги и Защитники!"
Опрометью бросилась к наместнице, не обращая внимания даже на то, что ее кабинет полон народу.
- Я должна быть там! - выкрикнула Лорейн, размахивая письмом. - Я должна быть с ним!
Свекровь долго внимательно смотрела на нее. Кусала губу.
Лорейн заметила наконец свою наставницу по фехтованию, генерала Гретину Даррейр. Она что-то шепнула на ухо леди Гвендолин. Она передернула плечом.
- Думаешь? Мне не меньше, чем тебе, хотелось бы в это верить...
Гретина снова что-то шепнула.
- Разведка боем? Только Марайну не говори! Не надо вселять в него ложную надежду.
Генерал смотрела на свою ученицу долгим изучающим взглядом. Леди наместница хлопнула в ладоши.
- Все свободны, дамы и господа. Ваше величество, генерал Даррейн, прошу за мной!
Через четверть часа королева Лорейн стояла в тренировочном зале перед генералом Гретиной Даррейн и своей свекровью, сжимая в руках отполированную рукоять меча. Ее дыхание было ровным, а взгляд сосредоточенным. Она начала медленно выполнять выпады и финты, вспоминая каждое движение, словно они были знакомы ей с самого детства. Ее тело двигалось с грацией и уверенностью, будто она прошла долгие годы обучения фехтованию. - Видите, леди Гвендолин? Чем Вам не доказательство? - с гордостью спросила генерал.
- Прошу вас, помогите мне попасть на фронт, к Марайну, - умоляющим тоном произнесла Лорейн. - Я должна показать ему, что я больше не та эгоистичная и высокомерная женщина, которой он меня считает. Гретина и Гвендолин переглянулись, обдумывая предложение королевы. Наконец, Гвендолин заговорила:
- У меня есть идея, Лорейн. Мы сможем замаскировать тебя под новобранца и приставить к Марайну в качестве его младшего оруженосца. Так ты сможешь быть рядом с ним, наблюдать за его действиями и доказать, что ты изменилась.
Лорейн почувствовала, как надежда вспыхнула в ее груди. Она благодарно кивнула и крепко обняла Гвендолин. - Спасибо, спасибо Вам обеим! Я сделаю все, чтобы показать Марайну, что я достойна его любви и доверия.
Гретина улыбнулась и положила руку на плечо Лорейн.
- Тогда нам нужно как следует подготовиться. Твое превращение должно быть безупречным, чтобы Марайн не узнал тебя сразу.
Лорейн кивнула, чувствуя, как волнение и решимость переполняют ее. Она была готова на все, лишь бы вернуть расположение своего мужа. Девушка почувствовала, как по спине пробежал холодок - в глазах Гретины читалась сила, древняя и неукротимая.
- Лорейн," - начала Гретина, ее голос звучал как раскаты грома, - ты думаешь, что ты человек, но это не так. Ты - фея. Не та безобидная сказочная фея, а нечто гораздо более опасное.
Лорейн ошеломленно смотрела на Гретину, не в силах вымолвить ни слова. Фея? Как такое возможно? Она всегда считала себя обычной девушкой.
Гретина продолжила:
- И я тоже не человек, Лорейн. Мы, феи, умеем менять свой облик по желанию.
Внезапно Гретина начала стремительно меняться. Ее тело вытянулось, став почти трехметровым. Кожа засветилась изнутри, а на руках появились длинные острые когти. Лорейн в ужасе наблюдала, как прекрасное лицо Гретины исказилось, превратившись в безупречную но пугающую, нечеловеческую маску.
- Вот так выглядят феи в своем истинном облике, - прогрохотал голос Гретины.
И вновь ее тело начало меняться. На глазах Лорейн Гретина превратилась в сгорбленную старуху с изборожденным морщинами лицом.
- В этом обличье я почти тридцать лет проработала в трактире, - пояснила Гретина.- Мы, феи, можем принимать любую форму.
Гретина подвела Лорейн к большому зеркалу и усадила ее перед ним.
- Расслабься и представь себя горящей свечой, - мягко произнесла она. - Пламя - это твое сознание, оно неизменно. А тело - всего лишь воск, который можно менять по своему желанию.
Лорейн закрыла глаза и позволила себе раствориться в этом образе. И вдруг она ощутила, как ее тело начало меняться. Когда она открыла глаза, то увидела в зеркале не свое обычное отражение, а простую, ничем не примечательную девушку с курносым носиком и пухлыми щечками. Лорейн изумленно коснулась своего лица - оно было совершенно незнакомым.
