Она замолкла, отвернулась, но быстро справилась с собой.
- Но я, - продолжала фея, голос ее наполнялся теплом и искренностью. - Смогла преодолеть свои инстинкты и найти истинную любовь в сердце мужчины. Я любила его и родила двух прекрасных детей - мальчика и девочку. В его объятиях я нашла счастье и поняла, что в мире любви нет места ненависти и злу.
Она обняла дрожащую Хелен, и продолжила:
- Я здесь его похоронила, вон под тем деревом...Поначалу он меня жутко бесил, раздражал, как камень в ботинке... Но другие феи говорили мне, что так будет. Что того, кто подходит в отцы моих детей, я захочу убить. Он был очень сильный. Циркач, атлет, дрессировщик тигров. Думаю, даже против меня в настоящей форме он бы выстоял...
Она вздохнула и продолжила:
— Думаю, это в природе фей. Мы индивидуалистки. Даже своих дочерей долго не терпим — только до полового созревания. А потом выпинываем из родительского гнезда.
— Вы живете в гнездах?
— В домах на деревьях. Но не суть. Я ему по мелочи гадила, все феи так делают — это уравновешивается нашим обаянием. Щипала, толкала, царапала.
Он только смеялся. Что его испещренной ударами тигра шкуре какие-то щипки?
Арта вздохнула, вспоминая синяки на руках Марайна. Значит, теоретически, у них с принцессой еще может все сложиться?
От этой мысли ей стало грустно.
Они вернулись в подвал, три женщины связаные смертью. Открыли бутылочку вина. Хелен аино лишь пригубила, снова пришло время кормить принца и принцессу. Это немного ее отвлекло.
Фея сказала:
- Нельзя расставаться с любимыми, пока есть время. Я с моим любимым прожила долгую жизнь... Но век человека так недолог...
Замершая Арта ответила:
- Тогда я возвращаюсь в столицу! Действительно, пока я жива, я должна быть с ним!
- Наши мужчины тоже очаровывают, - вздохнула фея, снова превращаясь в старуху. - Их тоже так тянет любить...
- Принц Марайн, он...
- Да, детка, я сразу увидела на твоей ауре отпечаток любви к моему сородичу...
Арта вздрогнула.
- Вы... видите такие вещи?
Фея пожала плечами.
- Я многое вижу. Придет время, и тебя научу. Не забудь прочесть письмо короля перед отъездом.
Арта покачала головой, посмотрела на задремывающую Хелен.
- Как я ее брошу? И детей.
В полумраке подвала Арта Тарн осторожно развернула пергамент. Мерцающий свет свечи озарял ее бледное лицо, когда она вчитывалась в строки, написанные королем.
Слова пронзали ее сознание, как ледяная сталь, обнажая жестокую правду. Его смерть была спланирована, предсказана провидцами. Ценой его жизни была победа над культстами, которых необходимо было выжечь, как пораженную ткань. И ей, Арте, и принцу-консорту Марайну суждено было стать скальпелем.
С комком в горле Арта дочитала письмо. Ее сердце колотилось отчаянно, как барабан. Ее руки дрожали, перечитывая строки снова и снова в поисках ответов. Неожиданно она ощутила легкое прикосновение за спиной и обернулась, встретившись со взглядом феи.
– Что мне делать? – прошептала Арта, ее голос сорвался.
Фея подошла ближе, ее изящные пальцы коснулись плеча Арты.
– Делай то, что подсказывает тебе сердце, – нежно произнесла она. – Знание будущего – это оковы, которые лишают тебя возможности контролировать собственную судьбу.
– Я обо всем позабочусь, – прошептала фея, ее голос звенел, как серебряный колокольчик. – Ведь недаром корона столько лет держала на плаву мой трактир.
Арта затаила дыхание.
– Король знал, что вы фея?
Фея вздохнула.
– В том-то и дело, что нет. Мой трактир был расположен в удобном месте. Я наблюдала за контрабандистами и торговцами краденным. Такова проза нашей высокой трагедии, моя дорогая.
От откровения феи у Арты закружилась голова. Она никогда не представляла, что мир, в котором она живет, столь сложен и многогранен.
Вернувшись разрушенную столицу, Арта была шокирована масштабами опустошения. Здания, некогда символы величия и красоты, превратились в руины. Камни и осколки усеивали улицы, как раны на теле некогда великого города.
Арту терзала боль, когда она проходила по опустевшим улицам. Она видела скорбные лица своих соотечественников и слышала их причитания по погибшим. Из их пустых глаз на нее смотрело обвинение.
Продолжив свой путь, Арта достигла Королевского дворца, некогда величественного строения, которое теперь стало лишь тенью своего прошлого. Обугленные стены возвышались, как призраки, а ветер свистел в пустых оконных проемах.
На пороге дворца стоял одинокий стражник, в глазах его отражались тоска и безнадежность. Арта узнала его, он был ее напарником по патрулированию. Увидев ее, он широко распахнул глаза.
– Капитан Тарн! – прошептал он. – Вы вернулись? Не думаю, что вам будут рады: теперь здесь всем заправляет барон Виллбад.
– А ее величество и принц-консорт?
– Ее величество отправилась за город. О его высочестве Марайне и наследниках нет никаких достоверных сведений. Ходят разные слухи.
Городская резиденция была разрушена, Марайна перевезли в загородный дворец, разросшийся до невообразимых размеров "охотничий домик".
Марайна извлекли из темницы на коронацию. Отмыли, накормили и пристойно одели.
Затем водрузили в кресло, и жрец в новой, невиданной доселе сутане, черной с красным ромбом на груди, крепко пристегнул его руки к подлокотникам.
Жрец намазал его лицо, губы, шею остро пахнущей мазью. Марайн почувствовал, что становится тяжело дышать, все немеет.
Хотел выругаться, но смог издать только протяжный стон.
- Нам нужно, чтобы вы спокойно посидели, ваше высочество. Официально считается, что горе подкосило ваше и без того хрупкое здоровье.
Кресло в тронный зал катил никто иной, как барон Виллбад.
В первый момент Марайн даже не узнал свою жену: в черном платье, в шляпке с вуалью, ожерелье на ней было похоже на ошейник.
Лицо у нее было бледное, глаза заплаканные. На Марайна она глаз не поднимала. Он даже не мог понять, послышалось ему, или она правда шепнула:
- Прости...
Онемение к вечеру прошло, но с Марином никто из прислуги не разговаривал. Молча ему подали ужин незнакомые слуги, они же помогли подготовиться ко сну.
Лорейн пришла ночью, тень себя, не более.
Теперь Марайн четко расслышал:
- Прости! Я была такой дурой.
Он смотрел на нее молча, слов не было.
Она села в его кресло, с интересом, будто в первый раз видит, дотронулась до магической панели управления, потом до колес.
- Ты еще покатайся, - с издевкой предложил ей Марайн.
Она подняла наконец глаза, покраснела.
- Я думаю, Виллбад как-то воздействует на меня.
- Уже Виллбад, не Рэнсом? - вскинул брови Марайн.
Лорейн вздохнула.
- Да. Я была полной дурой.
- Я это уже слышал. Что дальше?
- Ты ненавидишь меня?
- Мне не за что больше любить тебя. Но ненавидеть... Достойна ли ты таких сильных чувств?
- Ответь, - прошептала она. - Прошу, я верю, что ты знаешь. Где наши дети?
Марайн отвернулся, поморщился.
- Мне нечего тебе сказать, Лорейн.
Она вскочила, сжала кулаки, готова была наброситься на него, но в последний момент сумела себя взять в руки.
- Ладно. Ладно. Поговорим об этом потом. Тебе что-нибудь надо? Ты в чем-нибудь нуждаешься?
- Нет.
Она отошла к двери, потом вернулась. Испуганная, со слезами в глазах, с дрожащим подбородком. - Прошу, не гони меня, позволь остаться...
- Оставайся.
Она быстро забралась под одеяло и мгновенно уснула.
На какое-то время Марайна оставили в покое. Лорейн приходила каждый день, несчастная, как уличная кошка дождливой осенью.
Из покоев Марайна не выпускали, даже к окну ему было запрещено приближаться. Это затишье перед бурей, око урагана, ему совсем не нравилось.
Наконец ему нанес визит барон Виллбад. Обставил он его истинно по-королевски. Только герольда с горном не хватало.
– В уборную вы тоже ходите с таким блеском? – спросил Марайн, любуясь чертырмя стражниками в сверкающих доспехах. – Советую завести вам еще пару дев, которые будут раскидывать лепестки перед вами. А то вы слишком скромны, барон.
— Слушай внимательно, принц, — произнес Виллбад своим змеиным голосом, — вся эта заваруха с Культом Последнего Дня была всего лишь отвлекающим маневром, хитрым ходом, чтобы посеять хаос в твоем королевстве.
Глаза Марайна расширились, а руки сжались в кулаки.
— Да как ты смеешь?! — прорычал он.
— О, но я не остановился на достигнутом, — продолжил Вилбад, не обращая внимания на ярость Марайна. — Я служу ларнийской разведке. Так что не беспокойся о том, что феи захватят мир. Нам это не надо. У нас есть способы справиться с ними, посмотри на свою драгоценную женушку. Ты оценил, какая она стала послушная? Шелковая.
Мир Марайна пошатнулся. Он знал о безжалостных планах Ларны на королевство, и мысль о том, что он сам — часть плана по завоеванию, заставляла его трястись от гнева.
— Мне нужен портал, — сказал Вилбад. — А открыть его могут только рыцарь-защитник, такой как ты, и фея, совместно и добровольно. Нам нужен предлог, чтобы ввести наши войска в ваше королевство.
Марайн рассмеялся, но это был смех горького неверия.
— Ты идиот, — сказал он. — Ларнийцы никогда не совладают с феями.
— Возможно, — холодно парировал Вилбад, — но это не твоя забота. Твоя задача — открыть портал. А если ты откажешься, мы позаботимся о том, чтобы дорогие тебе люди заплатили за твое непослушание.
В глазах Марайна вспыхнул огонь решимости.
— Я никогда не позволю этому случиться, — поклялся он.
Вилбад улыбнулся самой зловещей улыбкой.
— В таком случае, мой принц, позвольте представить вам ещё один довод. Тебе не нужно брать на себя лишнюю ответственность, это не твоя проблема. Подумай о своих детях.
Марайн впился взглядом в барона, его глаза горели решимостью.
— Я не веду переговоры с культистами. Что бы вы мне ни обещали, вы меня предадите. С чего ты взял, что я буду тебе помогать?
В комнату втащили связанную Арту Тарн, бросили под ноги барону.
— Вот так, — произнес барон, его улыбка стала ещё шире. Он наступил ей на шею. — Ни с чего. Открой портал, Марайн. Нам нужен сам факт открытия, слышишь? Будь хорошим мальчиком, послушным цепным псом, и мы оставим твоих детей в живых и поселим в каком-нибудь хорошеньком домике. Под охраной, конечно. Я тебе даже я Лорейн уступлю, хочешь?
Марайн смотрел на Арту. «Это блеф», — лихорадочно соображал он. «Будь у них в плену мои дети, они бы не шантажировали меня Артой».
Марайн повелительно подозвал к себе барона.
— Подойди ближе, я хочу что-то тебе шепнуть.
Барон, чувствуя себя в безопасности из-за парализованного состояния Марайна, наклонился к нему. Но вместо того, чтобы что-то шептать, Марайн молниеносным движением ударил барона в нос.
От боли барон взвыл и попытался освободиться, но Марайн не позволил ему. Хватая барона за волосы, он яростно ударил его головой о столик у кровати.
Охранники барона тут же бросились на Марайна, и им уже особого сопротивления он оказать не сумел. Они без труда вырубили его, но момент торжества Вилбада был уже навеки омрачен.
Если бы Марийн сумел очнуться от полузабытья, то заметил бы нечто невероятное, и счёл бы это бредом.
Две грациозные фигуры склонились над ним, и тонкие пальцы одной из них нежно касались его ран. Принцесса Лорейн, глаза которой непривычно полны сочувствия, нежно вытирала его лицо тряпицей. Арта, в разорванном камзоле, со всклокоченной гривой, стояла рядом, её хмурый взгляд был направлен на принцессу.
- Я была ужасной дурой, Арта, - прошептала Лорейн, с трепетом в голосе. - Я не ценила благородство моего мужа, стремилась к пустым мечтам и богатству. Культисты обещали мне силу и красоту, научили меня принимать облик феи. Но их дар оказался ложью, и меня заманили в ловушку.
Слова Лорейн прозвучали как признание перед самой собой, как исповедь души, обманутой злом и тьмой. Она подняла руку, показывая оковы на своих руках, ногах и шее, которые теперь казались неуклюжим ожерельем, символом утраты и страданий.
- Только вот вряд ли вы сможете что-то исправить, - сказала Арта.
- Барон обращается со мной, как со зверем, Арта, - продолжала принцесса, голос её дрожал от горечи. - Моя жизнь стала адом, золотой клеткой из моих же кошмаров.
Арта, не удержавшись, воскликнула:
- И что теперь, Лорейн? Может быть, ты и достойна этого? Может быть, это твоя участь? - слова её были резкими, но честными.
Лорейн, смотря в глаза Арты, почувствовала внезапное облегчение, понимая и принимая её слова.
- Да, ты права. Я столько всего натворила. Если бы это помогло, я бы наложила на себя руки.
- Никогда не верила в "бьёт, значит любит", - проворчала Арта.
- Боюсь, что я не смогу быть хорошей матерью и женой - Лорейн шептала слова, словно исповедовалась. - Страх овладел мной, и мой разум запутался в сети сомнений.
Арта хмыкнула и рассказала Лорейн о разговоре с феей, о том, что не все феи обладают ненавистью к мужчинам, что есть те, кто способен управлять своими звериными инстинктами, и найти гармонию с собой и миром.
- Но чем же мне поможет всё это, если завтра мне предстоит открыть портал, а тебя принесут в жертву? - грустно спросила принцесса.
Тут, внезапно, Арта вспомнила слова феи, что, умерев одновременно, фея и человеческая женщина способны поменяться телами, обретая шанс на новую жизнь. Её глаза засверкали тайной надеждой, и она рассказала Лорейн об этом.
Принцесса Лорейн, озарённая восторгом, приняла предложение. Словно открылись ей глаза на мир новых возможностей, и она согласилась, преодолев свои страхи и сомнения.
- Мне больше не стыдно жить, - проговорила она. - Может, я сумею хоть что-то исправить?
- А возможно, вы умрёте.
- Пусть так, - вздохнула Лорейн. - Я это заслужила.
Она вдруг глупо хихикнула:
- Ты будешь заботиться о моем теле? Ты, ведь моя телохранительница. Запомни пожалуйста: полоскай волосы ромашкой, на миндаль у меня аллергия, на пятках кожа сухая, обязательно надо ее на ночь кремом мазать...
Против воли Арта взглянула на принцессу: если она когда либо и хотела выглядеть иначе, то именно так. Принцесса была кукольно-хороша. А Арта... Арта обычная.
Ночью их привезли в столицу, в тот самый подвал, где сидела когда-то фея. Пока, Марайна тащили, как тюк с мукой, он размышлял о том, где теперь та фея. И не удержался от ироничного хмыка, когда увидел ее на месте. Вот тебе и освободители.
Лорейн снова начала плакать, Арта - браниться. Марайн сохранял молчание. Барон Виллбад сказал:
— Выбор небольшой, мой благородный рыбачий принц. Или ты делаешь все, как я говорю, или всем вам очень больно. А потом ты делаешь, как я говорю.
Марайн, которого сгрузили на пол, пожал плечами. Он думал о своих несчастных, только недавно начавших нормально работавших почках, которые наверняка отбили, а теперь еще и застудят.
—Значит, выбираешь долго и больно. Не для себя, Марайн, о нет. Тебя бить бесполезно, колода ты с глазами.
Марайн молчал. Как назло, потерять сознание никак не получалось. Оставалось смотреть.
В угрюмом подвале замка, погруженном в жуткое безмолвие, на холодном полу лежали Лорейн и Арта, спиной к нему, но марайн видел, что их тела искажены болью. Барон Виллбад, совсем переставший быть красивым, жестокий тиран с лицом, словно высеченным из гранита, возвышался над ними, его холодный взгляд сверкал, как лезвие кинжала.
- Но я, - продолжала фея, голос ее наполнялся теплом и искренностью. - Смогла преодолеть свои инстинкты и найти истинную любовь в сердце мужчины. Я любила его и родила двух прекрасных детей - мальчика и девочку. В его объятиях я нашла счастье и поняла, что в мире любви нет места ненависти и злу.
Она обняла дрожащую Хелен, и продолжила:
- Я здесь его похоронила, вон под тем деревом...Поначалу он меня жутко бесил, раздражал, как камень в ботинке... Но другие феи говорили мне, что так будет. Что того, кто подходит в отцы моих детей, я захочу убить. Он был очень сильный. Циркач, атлет, дрессировщик тигров. Думаю, даже против меня в настоящей форме он бы выстоял...
Она вздохнула и продолжила:
— Думаю, это в природе фей. Мы индивидуалистки. Даже своих дочерей долго не терпим — только до полового созревания. А потом выпинываем из родительского гнезда.
— Вы живете в гнездах?
— В домах на деревьях. Но не суть. Я ему по мелочи гадила, все феи так делают — это уравновешивается нашим обаянием. Щипала, толкала, царапала.
Он только смеялся. Что его испещренной ударами тигра шкуре какие-то щипки?
Арта вздохнула, вспоминая синяки на руках Марайна. Значит, теоретически, у них с принцессой еще может все сложиться?
От этой мысли ей стало грустно.
Они вернулись в подвал, три женщины связаные смертью. Открыли бутылочку вина. Хелен аино лишь пригубила, снова пришло время кормить принца и принцессу. Это немного ее отвлекло.
Фея сказала:
- Нельзя расставаться с любимыми, пока есть время. Я с моим любимым прожила долгую жизнь... Но век человека так недолог...
Замершая Арта ответила:
- Тогда я возвращаюсь в столицу! Действительно, пока я жива, я должна быть с ним!
- Наши мужчины тоже очаровывают, - вздохнула фея, снова превращаясь в старуху. - Их тоже так тянет любить...
- Принц Марайн, он...
- Да, детка, я сразу увидела на твоей ауре отпечаток любви к моему сородичу...
Арта вздрогнула.
- Вы... видите такие вещи?
Фея пожала плечами.
- Я многое вижу. Придет время, и тебя научу. Не забудь прочесть письмо короля перед отъездом.
Арта покачала головой, посмотрела на задремывающую Хелен.
- Как я ее брошу? И детей.
В полумраке подвала Арта Тарн осторожно развернула пергамент. Мерцающий свет свечи озарял ее бледное лицо, когда она вчитывалась в строки, написанные королем.
Слова пронзали ее сознание, как ледяная сталь, обнажая жестокую правду. Его смерть была спланирована, предсказана провидцами. Ценой его жизни была победа над культстами, которых необходимо было выжечь, как пораженную ткань. И ей, Арте, и принцу-консорту Марайну суждено было стать скальпелем.
С комком в горле Арта дочитала письмо. Ее сердце колотилось отчаянно, как барабан. Ее руки дрожали, перечитывая строки снова и снова в поисках ответов. Неожиданно она ощутила легкое прикосновение за спиной и обернулась, встретившись со взглядом феи.
– Что мне делать? – прошептала Арта, ее голос сорвался.
Фея подошла ближе, ее изящные пальцы коснулись плеча Арты.
– Делай то, что подсказывает тебе сердце, – нежно произнесла она. – Знание будущего – это оковы, которые лишают тебя возможности контролировать собственную судьбу.
– Я обо всем позабочусь, – прошептала фея, ее голос звенел, как серебряный колокольчик. – Ведь недаром корона столько лет держала на плаву мой трактир.
Арта затаила дыхание.
– Король знал, что вы фея?
Фея вздохнула.
– В том-то и дело, что нет. Мой трактир был расположен в удобном месте. Я наблюдала за контрабандистами и торговцами краденным. Такова проза нашей высокой трагедии, моя дорогая.
От откровения феи у Арты закружилась голова. Она никогда не представляла, что мир, в котором она живет, столь сложен и многогранен.
Вернувшись разрушенную столицу, Арта была шокирована масштабами опустошения. Здания, некогда символы величия и красоты, превратились в руины. Камни и осколки усеивали улицы, как раны на теле некогда великого города.
Арту терзала боль, когда она проходила по опустевшим улицам. Она видела скорбные лица своих соотечественников и слышала их причитания по погибшим. Из их пустых глаз на нее смотрело обвинение.
Продолжив свой путь, Арта достигла Королевского дворца, некогда величественного строения, которое теперь стало лишь тенью своего прошлого. Обугленные стены возвышались, как призраки, а ветер свистел в пустых оконных проемах.
На пороге дворца стоял одинокий стражник, в глазах его отражались тоска и безнадежность. Арта узнала его, он был ее напарником по патрулированию. Увидев ее, он широко распахнул глаза.
– Капитан Тарн! – прошептал он. – Вы вернулись? Не думаю, что вам будут рады: теперь здесь всем заправляет барон Виллбад.
– А ее величество и принц-консорт?
– Ее величество отправилась за город. О его высочестве Марайне и наследниках нет никаких достоверных сведений. Ходят разные слухи.
Глава 14
Городская резиденция была разрушена, Марайна перевезли в загородный дворец, разросшийся до невообразимых размеров "охотничий домик".
Марайна извлекли из темницы на коронацию. Отмыли, накормили и пристойно одели.
Затем водрузили в кресло, и жрец в новой, невиданной доселе сутане, черной с красным ромбом на груди, крепко пристегнул его руки к подлокотникам.
Жрец намазал его лицо, губы, шею остро пахнущей мазью. Марайн почувствовал, что становится тяжело дышать, все немеет.
Хотел выругаться, но смог издать только протяжный стон.
- Нам нужно, чтобы вы спокойно посидели, ваше высочество. Официально считается, что горе подкосило ваше и без того хрупкое здоровье.
Кресло в тронный зал катил никто иной, как барон Виллбад.
В первый момент Марайн даже не узнал свою жену: в черном платье, в шляпке с вуалью, ожерелье на ней было похоже на ошейник.
Лицо у нее было бледное, глаза заплаканные. На Марайна она глаз не поднимала. Он даже не мог понять, послышалось ему, или она правда шепнула:
- Прости...
Онемение к вечеру прошло, но с Марином никто из прислуги не разговаривал. Молча ему подали ужин незнакомые слуги, они же помогли подготовиться ко сну.
Лорейн пришла ночью, тень себя, не более.
Теперь Марайн четко расслышал:
- Прости! Я была такой дурой.
Он смотрел на нее молча, слов не было.
Она села в его кресло, с интересом, будто в первый раз видит, дотронулась до магической панели управления, потом до колес.
- Ты еще покатайся, - с издевкой предложил ей Марайн.
Она подняла наконец глаза, покраснела.
- Я думаю, Виллбад как-то воздействует на меня.
- Уже Виллбад, не Рэнсом? - вскинул брови Марайн.
Лорейн вздохнула.
- Да. Я была полной дурой.
- Я это уже слышал. Что дальше?
- Ты ненавидишь меня?
- Мне не за что больше любить тебя. Но ненавидеть... Достойна ли ты таких сильных чувств?
- Ответь, - прошептала она. - Прошу, я верю, что ты знаешь. Где наши дети?
Марайн отвернулся, поморщился.
- Мне нечего тебе сказать, Лорейн.
Она вскочила, сжала кулаки, готова была наброситься на него, но в последний момент сумела себя взять в руки.
- Ладно. Ладно. Поговорим об этом потом. Тебе что-нибудь надо? Ты в чем-нибудь нуждаешься?
- Нет.
Она отошла к двери, потом вернулась. Испуганная, со слезами в глазах, с дрожащим подбородком. - Прошу, не гони меня, позволь остаться...
- Оставайся.
Она быстро забралась под одеяло и мгновенно уснула.
***
На какое-то время Марайна оставили в покое. Лорейн приходила каждый день, несчастная, как уличная кошка дождливой осенью.
Из покоев Марайна не выпускали, даже к окну ему было запрещено приближаться. Это затишье перед бурей, око урагана, ему совсем не нравилось.
Наконец ему нанес визит барон Виллбад. Обставил он его истинно по-королевски. Только герольда с горном не хватало.
– В уборную вы тоже ходите с таким блеском? – спросил Марайн, любуясь чертырмя стражниками в сверкающих доспехах. – Советую завести вам еще пару дев, которые будут раскидывать лепестки перед вами. А то вы слишком скромны, барон.
— Слушай внимательно, принц, — произнес Виллбад своим змеиным голосом, — вся эта заваруха с Культом Последнего Дня была всего лишь отвлекающим маневром, хитрым ходом, чтобы посеять хаос в твоем королевстве.
Глаза Марайна расширились, а руки сжались в кулаки.
— Да как ты смеешь?! — прорычал он.
— О, но я не остановился на достигнутом, — продолжил Вилбад, не обращая внимания на ярость Марайна. — Я служу ларнийской разведке. Так что не беспокойся о том, что феи захватят мир. Нам это не надо. У нас есть способы справиться с ними, посмотри на свою драгоценную женушку. Ты оценил, какая она стала послушная? Шелковая.
Мир Марайна пошатнулся. Он знал о безжалостных планах Ларны на королевство, и мысль о том, что он сам — часть плана по завоеванию, заставляла его трястись от гнева.
— Мне нужен портал, — сказал Вилбад. — А открыть его могут только рыцарь-защитник, такой как ты, и фея, совместно и добровольно. Нам нужен предлог, чтобы ввести наши войска в ваше королевство.
Марайн рассмеялся, но это был смех горького неверия.
— Ты идиот, — сказал он. — Ларнийцы никогда не совладают с феями.
— Возможно, — холодно парировал Вилбад, — но это не твоя забота. Твоя задача — открыть портал. А если ты откажешься, мы позаботимся о том, чтобы дорогие тебе люди заплатили за твое непослушание.
В глазах Марайна вспыхнул огонь решимости.
— Я никогда не позволю этому случиться, — поклялся он.
Вилбад улыбнулся самой зловещей улыбкой.
— В таком случае, мой принц, позвольте представить вам ещё один довод. Тебе не нужно брать на себя лишнюю ответственность, это не твоя проблема. Подумай о своих детях.
Марайн впился взглядом в барона, его глаза горели решимостью.
— Я не веду переговоры с культистами. Что бы вы мне ни обещали, вы меня предадите. С чего ты взял, что я буду тебе помогать?
В комнату втащили связанную Арту Тарн, бросили под ноги барону.
— Вот так, — произнес барон, его улыбка стала ещё шире. Он наступил ей на шею. — Ни с чего. Открой портал, Марайн. Нам нужен сам факт открытия, слышишь? Будь хорошим мальчиком, послушным цепным псом, и мы оставим твоих детей в живых и поселим в каком-нибудь хорошеньком домике. Под охраной, конечно. Я тебе даже я Лорейн уступлю, хочешь?
Марайн смотрел на Арту. «Это блеф», — лихорадочно соображал он. «Будь у них в плену мои дети, они бы не шантажировали меня Артой».
Марайн повелительно подозвал к себе барона.
— Подойди ближе, я хочу что-то тебе шепнуть.
Барон, чувствуя себя в безопасности из-за парализованного состояния Марайна, наклонился к нему. Но вместо того, чтобы что-то шептать, Марайн молниеносным движением ударил барона в нос.
От боли барон взвыл и попытался освободиться, но Марайн не позволил ему. Хватая барона за волосы, он яростно ударил его головой о столик у кровати.
Охранники барона тут же бросились на Марайна, и им уже особого сопротивления он оказать не сумел. Они без труда вырубили его, но момент торжества Вилбада был уже навеки омрачен.
Глава 15
Если бы Марийн сумел очнуться от полузабытья, то заметил бы нечто невероятное, и счёл бы это бредом.
Две грациозные фигуры склонились над ним, и тонкие пальцы одной из них нежно касались его ран. Принцесса Лорейн, глаза которой непривычно полны сочувствия, нежно вытирала его лицо тряпицей. Арта, в разорванном камзоле, со всклокоченной гривой, стояла рядом, её хмурый взгляд был направлен на принцессу.
- Я была ужасной дурой, Арта, - прошептала Лорейн, с трепетом в голосе. - Я не ценила благородство моего мужа, стремилась к пустым мечтам и богатству. Культисты обещали мне силу и красоту, научили меня принимать облик феи. Но их дар оказался ложью, и меня заманили в ловушку.
Слова Лорейн прозвучали как признание перед самой собой, как исповедь души, обманутой злом и тьмой. Она подняла руку, показывая оковы на своих руках, ногах и шее, которые теперь казались неуклюжим ожерельем, символом утраты и страданий.
- Только вот вряд ли вы сможете что-то исправить, - сказала Арта.
- Барон обращается со мной, как со зверем, Арта, - продолжала принцесса, голос её дрожал от горечи. - Моя жизнь стала адом, золотой клеткой из моих же кошмаров.
Арта, не удержавшись, воскликнула:
- И что теперь, Лорейн? Может быть, ты и достойна этого? Может быть, это твоя участь? - слова её были резкими, но честными.
Лорейн, смотря в глаза Арты, почувствовала внезапное облегчение, понимая и принимая её слова.
- Да, ты права. Я столько всего натворила. Если бы это помогло, я бы наложила на себя руки.
- Никогда не верила в "бьёт, значит любит", - проворчала Арта.
- Боюсь, что я не смогу быть хорошей матерью и женой - Лорейн шептала слова, словно исповедовалась. - Страх овладел мной, и мой разум запутался в сети сомнений.
Арта хмыкнула и рассказала Лорейн о разговоре с феей, о том, что не все феи обладают ненавистью к мужчинам, что есть те, кто способен управлять своими звериными инстинктами, и найти гармонию с собой и миром.
- Но чем же мне поможет всё это, если завтра мне предстоит открыть портал, а тебя принесут в жертву? - грустно спросила принцесса.
Тут, внезапно, Арта вспомнила слова феи, что, умерев одновременно, фея и человеческая женщина способны поменяться телами, обретая шанс на новую жизнь. Её глаза засверкали тайной надеждой, и она рассказала Лорейн об этом.
Принцесса Лорейн, озарённая восторгом, приняла предложение. Словно открылись ей глаза на мир новых возможностей, и она согласилась, преодолев свои страхи и сомнения.
- Мне больше не стыдно жить, - проговорила она. - Может, я сумею хоть что-то исправить?
- А возможно, вы умрёте.
- Пусть так, - вздохнула Лорейн. - Я это заслужила.
Она вдруг глупо хихикнула:
- Ты будешь заботиться о моем теле? Ты, ведь моя телохранительница. Запомни пожалуйста: полоскай волосы ромашкой, на миндаль у меня аллергия, на пятках кожа сухая, обязательно надо ее на ночь кремом мазать...
Против воли Арта взглянула на принцессу: если она когда либо и хотела выглядеть иначе, то именно так. Принцесса была кукольно-хороша. А Арта... Арта обычная.
Ночью их привезли в столицу, в тот самый подвал, где сидела когда-то фея. Пока, Марайна тащили, как тюк с мукой, он размышлял о том, где теперь та фея. И не удержался от ироничного хмыка, когда увидел ее на месте. Вот тебе и освободители.
Лорейн снова начала плакать, Арта - браниться. Марайн сохранял молчание. Барон Виллбад сказал:
— Выбор небольшой, мой благородный рыбачий принц. Или ты делаешь все, как я говорю, или всем вам очень больно. А потом ты делаешь, как я говорю.
Марайн, которого сгрузили на пол, пожал плечами. Он думал о своих несчастных, только недавно начавших нормально работавших почках, которые наверняка отбили, а теперь еще и застудят.
—Значит, выбираешь долго и больно. Не для себя, Марайн, о нет. Тебя бить бесполезно, колода ты с глазами.
Марайн молчал. Как назло, потерять сознание никак не получалось. Оставалось смотреть.
В угрюмом подвале замка, погруженном в жуткое безмолвие, на холодном полу лежали Лорейн и Арта, спиной к нему, но марайн видел, что их тела искажены болью. Барон Виллбад, совсем переставший быть красивым, жестокий тиран с лицом, словно высеченным из гранита, возвышался над ними, его холодный взгляд сверкал, как лезвие кинжала.
