Ага, прошествовал под всеобщее молчание и бурное негодование конкурсанток, обознавшихся так некстати.
Калеб что-то отчаянно жестикулировал операторам
Девушки, решившие, что теперь уже поздно что-либо предпринимать, негодующие взирали на самозванца, а сам самозванец был вполне доволен и заинтересованно поглядывал на звезду стриптиза. Зато я была счастлива!
Мне здесь определенно нравится!
Ужин шел своим чередом. Операторы, оживившиеся после фееричного начала, откровенно зевали и завистливо поглядывали на конкурсанток, наслаждающихся представленными деликатесами. Абсолютная тишина, нависшая над столом, прерывалась лишь негромким позвякиванием столовых приборов о фарфоровые тарелки, тихим звоном стенок бокалов и искусственным тресканьем дров в электронном камине.
Мания Арчибальдов подрожать в планировке, материалах и декоре прошлым векам меня несколько удивляла, если не сказать шокировала. Род, стремящийся развивать науку, технику, общие знания и возможности человечества, оказался поклонником проверенных временем вещей. Но, признаться, меня это ничуть не расстраивало. Озадачивало, наводило на размышления, приводило к каким-то выводам - это да, но вот действительно ни разу не огорчало.
Образовавшееся затишье никто не спешил нарушать. Конкурсантки сокрушались по поводу потерянной возможности предстать перед наследником в лучшем свете; Калеб, выпивающий уже третий бокал вина, глядел в сторону камер с застывшей доброжелательностью на лице; Наследник, казалось, не мог есть в присутствии двадцати девяти сомнительных персон, которые желали стать его женами; Сопровождающий Роберта так и не смог прекратить ехидно улыбаться, поэтому просто сидел и оглядывал собравшихся, стараясь сдержать гнусное хихиканье; А я, успевшая насладиться предложенными блюдами, ждала спектакля, прерванного на антракт.
Обслуживающий персонал, следящий за порядком за столом, тоже ждал продолжения банкета. И Эвард, изредка появляющийся в коридоре напротив, явно мелькал тут не просто так. Хитрец, однако! Сам в цирке не участвует, зато зрелищем точно насладиться.
Когда в столовой послышались приглушенные крики, никто не удивился. Зато собравшиеся начали заинтересованно переглядываться, ища глазами причину громких споров. Но все места были заняты, никто не отлучался и даже более того – все вели себя спокойно. Ну прямо ужин после вечерней молитвы в монастыре!
Я уже подумала, что это мне послышалось и вернулась к наслаждению свежевыжатым соком (к удивлению, прежде обнаружив, что только я не употребляю алкоголь), как послышался приглушенный звук шагов и чей-то приказ, обрывающий в зародыше все желание к сопротивлению. Затем в дверном проеме появился темный силуэт. Им точно нужно сделать что-то с освещением! Но даже я, повидавшая на своей работе множество ослепительно фигуристых девушек, впечатлилась данными этой женщины. А то, что это женщина, не смог спрятать даже затемненный коридор.
Но, не успела я впечатлиться ростом, бюстом и нижними девяносто, как женщина рванула вперед, вступая под лучи света. Судя по внешности, девушка была родственницей Роберта. Те же умные карие глаза, высокий лоб, тонкий нос и заостренный подбородок. Проступающие скулы и очень характерные очертания лица, которые намекали на тесное родство. На этом, пожалуй, сходства и заканчиваются. Роберт, не смотря на мускулистое телосложение, рядом с этой шикарной женщиной - просто мальчик-подросток, неокрепший пацанёнок. Тинэйджер, в общем.
Женщина либо заключила сделку с дьяволом, либо угробила уйму денег на пластические операции и спортзал, потому что родиться настолько великолепной – насилие над природой в чистом его проявлении. Пепельные светлые волосы, загорелая кожа, пронзительные карие глаза в обрамление пышных ресниц, пухлые губы. Я, конечно, и раньше красотой особенной не отличалась, но вот рядом с ней почувствовала себя совсем убогой.
- Неужели сама мисс Арчибальд пожаловала к нам на шоу, - протянул нетрезвый Калеб, оглядывая женщину. Взгляд его был поддернут легкой дымкой, а то, как он растягивал гласные, заставило женщину поморщиться. – Чем обязаны та-акой чести?
Вот, именно поэтому я и не пила. Когда речь идет о шоу, то всегда нужно быть трезвой, здравомыслящей и не совершать необдуманных поступков. Иначе рискуешь сделать то, о чем будешь жалеть.
Мисс Арчибальд оглядела продюсера со смесью призрения и веселого превосходства. Ворвавшись в обеденный зал, она пылала негодованием, но встретившись взглядом с Калебом, женщина явно приняла для себя какое-то решение, потому как мгновенно сменила тактику.
- Мистер Хоткинс, Роберт,- вежливо произнесла мисс Арчибальд, проигнорировав присутствие конкурсанток. – рада видеть и вас, сэр Аньелли.
Сэр? Переведя взгляд на сопровождающего Роберта, присмотрелась к мужчине. А тот вскинул брови, заметив мой взгляд, всем видом демонстрируя вопрос: «Не ожидала, да?». Но как бы я не вглядывалась в серые глаза, как бы не искала сходства в высоких и острых чертах, как не исследовала бы глазами его скулы и губы, но так и не смогла отыскать в нем хоть что-то, выдающее в этом человеке титулованного британца. Сэр Аньелли определенно не был моим земляком.
Интересно, за какую заслугу корона даровала ему титул, который позволяет считать себя аристократом? Редко когда истинные англичане могут похвастаться званием сэр или леди. По всей Британии насчитывается всего около трех родов, сохранивших право называть себя истинными аристократами. И род Аньелли точно не входит в это число.
Ну да ладно, я еще успею разобраться с сэром Аньелли, а вот пропустить хоть часть разговора мисс Арчибальд с мистер Хоткинсом, я себе позволить не могу.
- Тетя? – несколько растерянно отозвался Роберт, поднимаясь из-за стола, жестом приказав операторам прекратить съемку. – Как давно ты вернулась?
- Как только узнала, дорогой мой племянник, что задумал твой дядя. – отозвалась мисс Арчибальд, завуалированно намекая на то, что этот самый дядя тип неприятный. Ну, вернее, именно так я истолковала их содержательный разговор.
Заметив, что остальные девушки также притихли и внимательно слушают, я последовала их примеру. Ну, в том смысле, что притворилась предметом мебели и принялась делать вид, будто вообще ничем не интересуюсь, а так, сижу тут, вкусом еды наслаждаюсь, а их диалог меня вот вообще ни разу не волнует, ага.
- Тетя, если ты считаешь, что…
- Дорогой, - прервала Роберта женщина, положив руку на его плечо. – мы поговорим об этом в другом месте.
- В этом нет смысла, мисс Арчибальд. – вмешался Калеб, выглядывая из-за плеча Роберта. – Мы располагаем всеми бумагами, которые необходимы для проведения данного шоу. И только природная вежливость, и глубокое уважение к вам, мисс, не позволяют мне сейчас же вызвать Силовую Поддержку Населения.
- Мы оба знаем, мистер Хоткинс, что документ, подписанный Леонардом, не может обладать полноценной юридической силой. Для принятия этого решения Леонард должен быть опекуном Роберта, что невозможно при наличие старшего брата, уже осуществляющего опекунство. – произнесла мисс Арчибальд, наслаждаясь произведенным эффектом.
Из всего сказанного я уловила лишь то, что дядя этого Роберта редкостная падла, подписавшая что-то, что подписывать прав не имеет. Судя по тому, что разборки идут с продюсером, документ касался непосредственно шоу. Ох и весело будет, если мисс Арчибальд вынесет в массы эту информацию и шоу «Подбор» просто закроют!
- Вы правы, мисс, нам стоит обсудить это в более тихой обстановке. – произнес Калеб, трезвеющий на глазах.
Не дожидаясь ответа, Калеб подозвал Эварда, наблюдавшего за всем со стороны, и что-то шепнул ему. Затем, галантным жестом мистер Хоткинс подал руку мисс Арчибальд и увел ее, что-то любезно обсуждая по дороге. Не погоду ли?
- Что ж, - произнес Роберт, понимая, что остался один на двадцать девять конкурсанток. Сэр Аньелли не считается, ибо ему, судя по всему, происходящее абсолютно безразлично. – прошу вас, девушки, пройти за мной. Мы готовы подвести итоги первого э-э…испытания.
Дружной компанией мы прошествовали до просторного светлого помещения с большим количеством стульев, плоским экраном во всю стену, на котором застыли имена участниц шоу и заняли места, согласно написанным на них именам.
Пока участницы бросали томные взгляды на главный приз, я принялась осматривать экран на предмет очков за первое испытание, но, решив сохранить интригу, очки не проставили.
- Итак, кх-м, многоуважаемые девушки, - начал Роберт Арчибальд, печально взглянув на этих самых «многоуважаемых». – вы все знаете, для чего мы здесь собрались. Вчера вы прошли первое испытание, представляющее собой анкетирование, которое позволило нам взглянуть на ваши характеры, взгляды на жизнь и приоритеты. Чуть ранее на эти же вопросы ответил и я. Как вы уже могли догадаться, суть первого испытания заключалась в сопоставление ваших ответов с моими. Таблица с результатами представлена на экране.
На экране мгновенно появилась красочная таблица. В первом столбце были имена конкурсанток, от каждого из них шла линия своего цвета, ломаясь, изгибаясь или же ровно лежа в зависимости от того, рядом с каким блоком она находилась. Линия каждой конкурсантки зависела от ее ответов в том или ином блоке, представленном в тесте. Последний столбец показывал общий процент схожести с ответами Роберта.
Приглядевшись к своей линии (между прочим, серебристой), я пораженно приоткрыла рот. 65%! Это больше чем половина, и больше, чем у любой другой конкурсантки. Особенно линия стартовала вверх там, где был блок политических предпочтений. Вот же мрак! Это что же теперь, оставаться здесь? Нет, ну я, конечно, «за» SPA-салон, теннисный корт и прочие развлечения, представленные в поместье рода Арчибальд, но продолжать это безобразие с конкурсом? Вот уж увольте!
Досадливо поморщившись, я только потом осознала, что на меня устремлены взгляды всех собравшихся. Нет, ну конкурсантки, понятное дело, посмотрели на меня, чтобы попытаться испепелить взглядом ненависти, но эти-то двое красавцев чего уставились? Я изобразила подобие улыбки и снова посмотрела на экран. Как такое вообще могло произойти? В блоке «семья» моя линия резко падала, ложась прямой черточкой. У нас же абсолютно разные взгляды на семью! Зато у другой девушки ответ практически полностью совпадал с мнением наследничка Арчибальдов.
И куда катиться этот мир?
- Как вы видите из результатов, - продолжил Роберт. – с некоторыми из конкурсанток наши отношения не заладятся. Тому причиной станут разные взгляды, цели, а возможно и воспитание. Мне действительно жаль это говорить, но сегодня нам придется попрощаться с некоторыми конкурсантками. Шоу «Подбор» покидают…
За не зашторенным окном виднелись белоснежные огоньки звезд. Они, как хлопья в чашке с молоком, плавали по темному вареву неба, рождая чувство безмятежности внутри. Порывы ветра, пробирающиеся сквозь распахнутое окно, заставляли шторы порхать, словно паруса на корабле. Корабле, несущемся по бесконечному океану.
В столице я никогда не видела звезд. А может, просто у вечно спешащий жителей мегаполиса нет времени, чтобы поднять глаза к небу и замереть, изучая его. Посмотреть на облака, на закручивающиеся линии айро-шоссе, на воздушные баржи, на линии горизонта. Остановиться посреди улицы, услышав нелестные замечания людей, которых ты тормозишь, и задуматься над тем, сколько в необъятном мире таких же чудаков, глядящий на небо. Так легко неожиданно стать приятным исключением, просто подняв глаза чуть выше своего привычного направления взгляда. Сколько людей во всем мире смогут найти десять отличий сегодняшнего неба от вчерашнего? В нашем веке мы больше не берем паузы, чтобы осознать жизнь. Мы живем будущим, пытаясь предусмотреть в своей голове все жизненные повороты, кульбиты, способные сбросить нас с гребня волны. Постоянно в движении, постоянно на связи, постоянно в толпе. Мы засыпаем, зная, что произойдет завтра. И если что-то идет не по плану, мы пьем успокоительное и пытаемся вернуть потерянное время. Все равно, что ловить воду, утекающую сквозь пальцы. А жизнь она здесь, чуть выше сенсора. Нужно лишь взглянуть сквозь стеклянные створки лифта, поднимаясь в офис. Можно оглянуться по сторонам, зависнув в пробке. А еще можно вместо фитнес-клуба устроить пробежку в парке, а беговую дорожку оставить другим людям.
Лежа на кровати, я могла кожей ощущать приятную прохладу, проникающую в комнату с улицы. Перевернувшись на спину, я с удовольствием почувствовала, как холодная материя шелка пробежалась по позвоночнику, оставляя после себя дорожку мурашек. За окном тихо стрекотали насекомые. Вдалеке слышался усыпляющий шум волн, разбивающихся о скалы. Ветер касался деревьев, заставляя их листья шуршать в такт тишине.
В спальне было темно, и с трудом можно было различить очертания предметов. Прикроватный столик, пуф, уголок ковра, вылезающий из-под кровати, ширма с наброшенным поверх халатом…
Меня, зачитав результаты анкетирования, оставили в числе конкурсанток, удостоив только чуть более пристального взгляда немигающих карих глаз. Сейчас размышляя над этим, я начинала беспокоиться о природе того взгляда. Тогда же в моей голове крутилось лишь несколько мыслей, вроде: «Чести рода ничего не угрожает», «С моим выражением лица что-то не в порядке» и «Радуйся, детка, что это не шоу трансвеститов». Впрочем, я так долго отучала себя анализировать чужие взгляды, устремленные на меня, что возвращение к этому неблагодарному занятию можно приравнивать к предательству самой себя.
Девушки, которых Роберт, мягко говоря, счел непригодными для женитьбы, были отправлены собирать вещи. За ними прислали вертолеты и ночным рейсом они отправились домой, покинув резиденцию Арчибальдов расстроенными, несчастными и брошенными. Я понимаю, что это шоу, что здесь свои правила и вообще, условия прописаны в контракте, но никак не могла перестать думать об этом. От девушек просто избавились, как от бракованного или просроченного продукта, вышвырнув с проекта.
После озвученного решения конкурсантки, которых выпроводили с проекта, сидели, пытаясь удержать лицо и не выразить переполняющих их эмоций. Я смотрела на выбывших красавиц, которые разбредались по апартаментам словно призраки самих себя, и думала, что организаторы просто не имеют права так поступать с ними. Ведь они были обречены на насмешки со стороны медиа, зрителей. На нотации и злобное разочарование своего рода. Но самое главное, девушки наверняка потеряли частичку самоуважения. Ведь никто, никто не имел права говорить им, что они хуже всех остальных, оставшихся конкурсанток. А данный вывод вытекал сам собой. Об этом говорили победные взгляды соперниц, сочувствующий взгляд Роберта. Их вывели из гостиной, словно зараженных страшным вирусом, чтобы они не заразили оставшихся.
Я не была их подругой, даже знакомой не приходилась. Но я сидела, смотрела им вслед и думала: «Черт, а почему я здесь? Ведь им эта победа была действительно нужна, они хотели ее, а я здесь только ради своего рода. Это неправильно. Почему я занимаю место, которое могло было быть отдано одной из них?». Я могла бы отказаться от участия, заставив своим уходом вернуть одну из конкурсанток, отправленных домой, но я не мухлевала с анкетой и обещала маме, что справлюсь, что продержусь здесь неделю.
Калеб что-то отчаянно жестикулировал операторам
Девушки, решившие, что теперь уже поздно что-либо предпринимать, негодующие взирали на самозванца, а сам самозванец был вполне доволен и заинтересованно поглядывал на звезду стриптиза. Зато я была счастлива!
Мне здесь определенно нравится!
***
Ужин шел своим чередом. Операторы, оживившиеся после фееричного начала, откровенно зевали и завистливо поглядывали на конкурсанток, наслаждающихся представленными деликатесами. Абсолютная тишина, нависшая над столом, прерывалась лишь негромким позвякиванием столовых приборов о фарфоровые тарелки, тихим звоном стенок бокалов и искусственным тресканьем дров в электронном камине.
Мания Арчибальдов подрожать в планировке, материалах и декоре прошлым векам меня несколько удивляла, если не сказать шокировала. Род, стремящийся развивать науку, технику, общие знания и возможности человечества, оказался поклонником проверенных временем вещей. Но, признаться, меня это ничуть не расстраивало. Озадачивало, наводило на размышления, приводило к каким-то выводам - это да, но вот действительно ни разу не огорчало.
Образовавшееся затишье никто не спешил нарушать. Конкурсантки сокрушались по поводу потерянной возможности предстать перед наследником в лучшем свете; Калеб, выпивающий уже третий бокал вина, глядел в сторону камер с застывшей доброжелательностью на лице; Наследник, казалось, не мог есть в присутствии двадцати девяти сомнительных персон, которые желали стать его женами; Сопровождающий Роберта так и не смог прекратить ехидно улыбаться, поэтому просто сидел и оглядывал собравшихся, стараясь сдержать гнусное хихиканье; А я, успевшая насладиться предложенными блюдами, ждала спектакля, прерванного на антракт.
Обслуживающий персонал, следящий за порядком за столом, тоже ждал продолжения банкета. И Эвард, изредка появляющийся в коридоре напротив, явно мелькал тут не просто так. Хитрец, однако! Сам в цирке не участвует, зато зрелищем точно насладиться.
Когда в столовой послышались приглушенные крики, никто не удивился. Зато собравшиеся начали заинтересованно переглядываться, ища глазами причину громких споров. Но все места были заняты, никто не отлучался и даже более того – все вели себя спокойно. Ну прямо ужин после вечерней молитвы в монастыре!
Я уже подумала, что это мне послышалось и вернулась к наслаждению свежевыжатым соком (к удивлению, прежде обнаружив, что только я не употребляю алкоголь), как послышался приглушенный звук шагов и чей-то приказ, обрывающий в зародыше все желание к сопротивлению. Затем в дверном проеме появился темный силуэт. Им точно нужно сделать что-то с освещением! Но даже я, повидавшая на своей работе множество ослепительно фигуристых девушек, впечатлилась данными этой женщины. А то, что это женщина, не смог спрятать даже затемненный коридор.
Но, не успела я впечатлиться ростом, бюстом и нижними девяносто, как женщина рванула вперед, вступая под лучи света. Судя по внешности, девушка была родственницей Роберта. Те же умные карие глаза, высокий лоб, тонкий нос и заостренный подбородок. Проступающие скулы и очень характерные очертания лица, которые намекали на тесное родство. На этом, пожалуй, сходства и заканчиваются. Роберт, не смотря на мускулистое телосложение, рядом с этой шикарной женщиной - просто мальчик-подросток, неокрепший пацанёнок. Тинэйджер, в общем.
Женщина либо заключила сделку с дьяволом, либо угробила уйму денег на пластические операции и спортзал, потому что родиться настолько великолепной – насилие над природой в чистом его проявлении. Пепельные светлые волосы, загорелая кожа, пронзительные карие глаза в обрамление пышных ресниц, пухлые губы. Я, конечно, и раньше красотой особенной не отличалась, но вот рядом с ней почувствовала себя совсем убогой.
- Неужели сама мисс Арчибальд пожаловала к нам на шоу, - протянул нетрезвый Калеб, оглядывая женщину. Взгляд его был поддернут легкой дымкой, а то, как он растягивал гласные, заставило женщину поморщиться. – Чем обязаны та-акой чести?
Вот, именно поэтому я и не пила. Когда речь идет о шоу, то всегда нужно быть трезвой, здравомыслящей и не совершать необдуманных поступков. Иначе рискуешь сделать то, о чем будешь жалеть.
Мисс Арчибальд оглядела продюсера со смесью призрения и веселого превосходства. Ворвавшись в обеденный зал, она пылала негодованием, но встретившись взглядом с Калебом, женщина явно приняла для себя какое-то решение, потому как мгновенно сменила тактику.
- Мистер Хоткинс, Роберт,- вежливо произнесла мисс Арчибальд, проигнорировав присутствие конкурсанток. – рада видеть и вас, сэр Аньелли.
Сэр? Переведя взгляд на сопровождающего Роберта, присмотрелась к мужчине. А тот вскинул брови, заметив мой взгляд, всем видом демонстрируя вопрос: «Не ожидала, да?». Но как бы я не вглядывалась в серые глаза, как бы не искала сходства в высоких и острых чертах, как не исследовала бы глазами его скулы и губы, но так и не смогла отыскать в нем хоть что-то, выдающее в этом человеке титулованного британца. Сэр Аньелли определенно не был моим земляком.
Интересно, за какую заслугу корона даровала ему титул, который позволяет считать себя аристократом? Редко когда истинные англичане могут похвастаться званием сэр или леди. По всей Британии насчитывается всего около трех родов, сохранивших право называть себя истинными аристократами. И род Аньелли точно не входит в это число.
Ну да ладно, я еще успею разобраться с сэром Аньелли, а вот пропустить хоть часть разговора мисс Арчибальд с мистер Хоткинсом, я себе позволить не могу.
- Тетя? – несколько растерянно отозвался Роберт, поднимаясь из-за стола, жестом приказав операторам прекратить съемку. – Как давно ты вернулась?
- Как только узнала, дорогой мой племянник, что задумал твой дядя. – отозвалась мисс Арчибальд, завуалированно намекая на то, что этот самый дядя тип неприятный. Ну, вернее, именно так я истолковала их содержательный разговор.
Заметив, что остальные девушки также притихли и внимательно слушают, я последовала их примеру. Ну, в том смысле, что притворилась предметом мебели и принялась делать вид, будто вообще ничем не интересуюсь, а так, сижу тут, вкусом еды наслаждаюсь, а их диалог меня вот вообще ни разу не волнует, ага.
- Тетя, если ты считаешь, что…
- Дорогой, - прервала Роберта женщина, положив руку на его плечо. – мы поговорим об этом в другом месте.
- В этом нет смысла, мисс Арчибальд. – вмешался Калеб, выглядывая из-за плеча Роберта. – Мы располагаем всеми бумагами, которые необходимы для проведения данного шоу. И только природная вежливость, и глубокое уважение к вам, мисс, не позволяют мне сейчас же вызвать Силовую Поддержку Населения.
- Мы оба знаем, мистер Хоткинс, что документ, подписанный Леонардом, не может обладать полноценной юридической силой. Для принятия этого решения Леонард должен быть опекуном Роберта, что невозможно при наличие старшего брата, уже осуществляющего опекунство. – произнесла мисс Арчибальд, наслаждаясь произведенным эффектом.
Из всего сказанного я уловила лишь то, что дядя этого Роберта редкостная падла, подписавшая что-то, что подписывать прав не имеет. Судя по тому, что разборки идут с продюсером, документ касался непосредственно шоу. Ох и весело будет, если мисс Арчибальд вынесет в массы эту информацию и шоу «Подбор» просто закроют!
- Вы правы, мисс, нам стоит обсудить это в более тихой обстановке. – произнес Калеб, трезвеющий на глазах.
Не дожидаясь ответа, Калеб подозвал Эварда, наблюдавшего за всем со стороны, и что-то шепнул ему. Затем, галантным жестом мистер Хоткинс подал руку мисс Арчибальд и увел ее, что-то любезно обсуждая по дороге. Не погоду ли?
- Что ж, - произнес Роберт, понимая, что остался один на двадцать девять конкурсанток. Сэр Аньелли не считается, ибо ему, судя по всему, происходящее абсолютно безразлично. – прошу вас, девушки, пройти за мной. Мы готовы подвести итоги первого э-э…испытания.
***
Дружной компанией мы прошествовали до просторного светлого помещения с большим количеством стульев, плоским экраном во всю стену, на котором застыли имена участниц шоу и заняли места, согласно написанным на них именам.
Пока участницы бросали томные взгляды на главный приз, я принялась осматривать экран на предмет очков за первое испытание, но, решив сохранить интригу, очки не проставили.
- Итак, кх-м, многоуважаемые девушки, - начал Роберт Арчибальд, печально взглянув на этих самых «многоуважаемых». – вы все знаете, для чего мы здесь собрались. Вчера вы прошли первое испытание, представляющее собой анкетирование, которое позволило нам взглянуть на ваши характеры, взгляды на жизнь и приоритеты. Чуть ранее на эти же вопросы ответил и я. Как вы уже могли догадаться, суть первого испытания заключалась в сопоставление ваших ответов с моими. Таблица с результатами представлена на экране.
На экране мгновенно появилась красочная таблица. В первом столбце были имена конкурсанток, от каждого из них шла линия своего цвета, ломаясь, изгибаясь или же ровно лежа в зависимости от того, рядом с каким блоком она находилась. Линия каждой конкурсантки зависела от ее ответов в том или ином блоке, представленном в тесте. Последний столбец показывал общий процент схожести с ответами Роберта.
Приглядевшись к своей линии (между прочим, серебристой), я пораженно приоткрыла рот. 65%! Это больше чем половина, и больше, чем у любой другой конкурсантки. Особенно линия стартовала вверх там, где был блок политических предпочтений. Вот же мрак! Это что же теперь, оставаться здесь? Нет, ну я, конечно, «за» SPA-салон, теннисный корт и прочие развлечения, представленные в поместье рода Арчибальд, но продолжать это безобразие с конкурсом? Вот уж увольте!
Досадливо поморщившись, я только потом осознала, что на меня устремлены взгляды всех собравшихся. Нет, ну конкурсантки, понятное дело, посмотрели на меня, чтобы попытаться испепелить взглядом ненависти, но эти-то двое красавцев чего уставились? Я изобразила подобие улыбки и снова посмотрела на экран. Как такое вообще могло произойти? В блоке «семья» моя линия резко падала, ложась прямой черточкой. У нас же абсолютно разные взгляды на семью! Зато у другой девушки ответ практически полностью совпадал с мнением наследничка Арчибальдов.
И куда катиться этот мир?
- Как вы видите из результатов, - продолжил Роберт. – с некоторыми из конкурсанток наши отношения не заладятся. Тому причиной станут разные взгляды, цели, а возможно и воспитание. Мне действительно жаль это говорить, но сегодня нам придется попрощаться с некоторыми конкурсантками. Шоу «Подбор» покидают…
***
За не зашторенным окном виднелись белоснежные огоньки звезд. Они, как хлопья в чашке с молоком, плавали по темному вареву неба, рождая чувство безмятежности внутри. Порывы ветра, пробирающиеся сквозь распахнутое окно, заставляли шторы порхать, словно паруса на корабле. Корабле, несущемся по бесконечному океану.
В столице я никогда не видела звезд. А может, просто у вечно спешащий жителей мегаполиса нет времени, чтобы поднять глаза к небу и замереть, изучая его. Посмотреть на облака, на закручивающиеся линии айро-шоссе, на воздушные баржи, на линии горизонта. Остановиться посреди улицы, услышав нелестные замечания людей, которых ты тормозишь, и задуматься над тем, сколько в необъятном мире таких же чудаков, глядящий на небо. Так легко неожиданно стать приятным исключением, просто подняв глаза чуть выше своего привычного направления взгляда. Сколько людей во всем мире смогут найти десять отличий сегодняшнего неба от вчерашнего? В нашем веке мы больше не берем паузы, чтобы осознать жизнь. Мы живем будущим, пытаясь предусмотреть в своей голове все жизненные повороты, кульбиты, способные сбросить нас с гребня волны. Постоянно в движении, постоянно на связи, постоянно в толпе. Мы засыпаем, зная, что произойдет завтра. И если что-то идет не по плану, мы пьем успокоительное и пытаемся вернуть потерянное время. Все равно, что ловить воду, утекающую сквозь пальцы. А жизнь она здесь, чуть выше сенсора. Нужно лишь взглянуть сквозь стеклянные створки лифта, поднимаясь в офис. Можно оглянуться по сторонам, зависнув в пробке. А еще можно вместо фитнес-клуба устроить пробежку в парке, а беговую дорожку оставить другим людям.
Лежа на кровати, я могла кожей ощущать приятную прохладу, проникающую в комнату с улицы. Перевернувшись на спину, я с удовольствием почувствовала, как холодная материя шелка пробежалась по позвоночнику, оставляя после себя дорожку мурашек. За окном тихо стрекотали насекомые. Вдалеке слышался усыпляющий шум волн, разбивающихся о скалы. Ветер касался деревьев, заставляя их листья шуршать в такт тишине.
В спальне было темно, и с трудом можно было различить очертания предметов. Прикроватный столик, пуф, уголок ковра, вылезающий из-под кровати, ширма с наброшенным поверх халатом…
Меня, зачитав результаты анкетирования, оставили в числе конкурсанток, удостоив только чуть более пристального взгляда немигающих карих глаз. Сейчас размышляя над этим, я начинала беспокоиться о природе того взгляда. Тогда же в моей голове крутилось лишь несколько мыслей, вроде: «Чести рода ничего не угрожает», «С моим выражением лица что-то не в порядке» и «Радуйся, детка, что это не шоу трансвеститов». Впрочем, я так долго отучала себя анализировать чужие взгляды, устремленные на меня, что возвращение к этому неблагодарному занятию можно приравнивать к предательству самой себя.
Девушки, которых Роберт, мягко говоря, счел непригодными для женитьбы, были отправлены собирать вещи. За ними прислали вертолеты и ночным рейсом они отправились домой, покинув резиденцию Арчибальдов расстроенными, несчастными и брошенными. Я понимаю, что это шоу, что здесь свои правила и вообще, условия прописаны в контракте, но никак не могла перестать думать об этом. От девушек просто избавились, как от бракованного или просроченного продукта, вышвырнув с проекта.
После озвученного решения конкурсантки, которых выпроводили с проекта, сидели, пытаясь удержать лицо и не выразить переполняющих их эмоций. Я смотрела на выбывших красавиц, которые разбредались по апартаментам словно призраки самих себя, и думала, что организаторы просто не имеют права так поступать с ними. Ведь они были обречены на насмешки со стороны медиа, зрителей. На нотации и злобное разочарование своего рода. Но самое главное, девушки наверняка потеряли частичку самоуважения. Ведь никто, никто не имел права говорить им, что они хуже всех остальных, оставшихся конкурсанток. А данный вывод вытекал сам собой. Об этом говорили победные взгляды соперниц, сочувствующий взгляд Роберта. Их вывели из гостиной, словно зараженных страшным вирусом, чтобы они не заразили оставшихся.
Я не была их подругой, даже знакомой не приходилась. Но я сидела, смотрела им вслед и думала: «Черт, а почему я здесь? Ведь им эта победа была действительно нужна, они хотели ее, а я здесь только ради своего рода. Это неправильно. Почему я занимаю место, которое могло было быть отдано одной из них?». Я могла бы отказаться от участия, заставив своим уходом вернуть одну из конкурсанток, отправленных домой, но я не мухлевала с анкетой и обещала маме, что справлюсь, что продержусь здесь неделю.
