Максим, сидя за рулём, время от времени бросал взгляды на Киру, отмечая, как она впитывает каждую деталь вокруг. Он чувствовал её внутреннее напряжение, но не показывал этого. Лес, дорога, машины впереди — всё это было лишь фоном для их молчаливого диалога, который, казалось, шёл без слов.
— Почему ты всё же решил взять нас с собой? — неожиданно спросила Кира, не отрывая взгляда от окна. Её голос прозвучал спокойно. — Какое тебе дело до того, рухнет ли нам на голову старая крыша?
Максим слегка пожал плечами, глядя на дорогу перед собой. Он был уверен, что этот вопрос рано или поздно возникнет, и знал, что ответа, который бы полностью удовлетворил её любопытство, не существует.
— Захотел, —ответил он, чуть улыбнувшись. Его рука, до того лежавшая на руле, мягко соскользнула на подлокотник между ними, где накрыла ладошку девушки.
Кира недоуменно взглянула на него, не ожидая такого жеста. В её голове пронеслась тысяча мыслей, паническое замешательство отразилось на её лице. «Ой-ей-ей», - набатом звучало в ее голове.
— Питаю, знаешь, непонятную симпатию к журналисткам, — добавил он, усмехаясь внутренне, хотя его внешнее спокойствие оставалось непоколебимым.
Кира всё ещё пыталась осмыслить происходящее, но Максим, несмотря на её замешательство, чувствовал больше, чем просто тепло её ладони под своей рукой. Он кожей ощущал ту неведомую силу, что теплилась в этой девушке. Она даже не осознавала, как её внутренняя энергия, её женская сила, изливалась наружу, щедро и неистово, словно призывая его. Эта энергия была уникальной, редкой, и она словно искала того, кто мог бы её принять.
Максим знал, что эта связь между ними — не просто случайность. Он чувствовал, как под его ладонью пульсирует жизненная сила, которую он мог бы направить, если бы захотел. Но сейчас он просто наслаждался моментом, наблюдая, как Кира пытается понять, что же происходит. Её сознание было заполнено противоречиями.
Внедорожник продолжал свой путь, и лес вокруг всё больше замыкался в плотное кольцо, отгораживая их от остального мира. Впереди маячил заброшенный дом, где их ждали ответы на вопросы, которые Кира пока ещё не осмеливалась задать.
Когда внедорожник затормозил, в салоне всё ещё царила тишина. Лес вокруг будто замер в ожидании, а в воздухе повисло напряжение, как перед грозой. Артём продолжал мирно спать на заднем сиденье, а Кира, сидевшая рядом с Максимом, пыталась разобраться в том, что сейчас произошло. Мысли вихрем кружились в её голове, а сердце билось чуть быстрее, чем хотелось бы. Она не могла избавиться от ощущения, что происходящее выходит за рамки её понимания.
Максиму не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять её состояние. Он чувствовал её замешательство, её внутренний конфликт, но это лишь разжигало в нём любопытство и странное чувство удовлетворения. Что-то древнее и природное внутри него успокаивалось, когда она была рядом. Когда источник был рядом. Однако это же чувство вызывало в нём азарт — она ему ещё не принадлежала, и в этом была своя интрига.
Но Кира была далеко не той, кто так легко сдаётся.
— Значит так, Максим, — начала она, наконец, её голос прозвучал холодно и отчётливо, нарушив молчание в машине. В её тоне не было и следа сомнения, только твёрдая решимость и немного скрытой злости. Она встретила его взгляд, не отводя глаз, в её выражении лица читался вызов. — Понятия не имею, что ты себе придумал, но давай раз и навсегда проясним: это был всего лишь поцелуй. Просто поцелуй. И никаких продолжений. Понял? Ты симпатичный, большой мужчина, да. Я таких люблю. Но это произошло только потому, что я была в стрессе. Это всё. Понял меня?
Её слова были как удар, чёткие и жёсткие, не оставляющие места для сомнений или манёвров. Она говорила так, чтобы дать понять, что в этом вопросе она не даст себя переубедить. Её высокомерный взгляд, направленный прямо на него, говорил о том, что она не собирается ни оправдываться, ни отступать.
Максим смотрел на неё, скрывая за спокойным выражением лица ту бурю, которая развернулась у него внутри.
— Ясно, Кира, — ответил он спокойно. Его голос звучал просто, даже слегка удовлетворённо. — Ты ясно дала понять свою позицию. Но не переживай, я не из тех, кто давит или навязывается. Твой выбор — это твой выбор.
Он отстранился, убирая руку с подлокотника, и открыл дверь внедорожника, как будто ничего особенного и не произошло.
Кира на мгновение почувствовала облегчение, но в то же время её не покидало ощущение, что Максим всё же оставил за собой какую-то незримую лазейку, какой-то ход, который он не спешил раскрывать. Однако она была довольна тем, что смогла поставить его на место — по крайней мере, на время.
— Артём, пора вставать, — тихо позвала Кира, стараясь не напугать парня после сна.
— Да я проснулся, как мотор затих, просто мёртвым притворился, чтобы в ваших перепалках не участвовать, — вдруг бодро ответил оператор, открывая глаза с широкой улыбкой. — Ну и напряжёнка тут у вас! Давай скорее в эту ведьмовскую хижину зайдём, там, наверное, спокойнее как-то.
Кира усмехнулась, оценив юмор напарника, но её мысли всё ещё были заняты недавним разговором с Максимом. Она чувствовала себя так, словно балансирует на грани, стараясь не поддаваться внутреннему напряжению, которое только усиливалось в присутствии мага.
Дверь со стороны Киры открылась, и Максим, не говоря ни слова, протянул ей руку, предлагая помощь, чтобы выбраться из салона. Кира метнула в него враждебный взгляд, полный недоверия и скрытой ярости.
— Успокойся, это просто воспитание, — спокойно произнёс Максим, не отводя взгляда.
— Знаю я вашу воспитанность, — проворчала она, раздражённо отвернувшись от его руки. — Сначала руку подаёте из вежливости, а потом «давай» вам из признательности.
Её слова прозвучали с явным сарказмом, но за этим ворчанием скрывалось что-то большее — попытка сохранить свои границы и не дать Максиму проникнуть дальше, чем она позволяла. Она решительно выпрыгнула из салона, игнорируя предложенную помощь.
Максим наблюдал за ней, пряча улыбку.
Дом ведьмы стоял на краю леса, словно забытая временем реликвия, окружённая плотными зарослями деревьев и кустарника. Раннее утро обволакивало его мягким, туманным светом, который едва пробивался сквозь густые ветви, создавая зловещие тени, ползущие по земле. Дом выглядел как призрак, возвышающийся среди тишины леса: покосившиеся стены из тёмного, почерневшего от времени дерева, крыша, покрытая мхом, и окна, давно забитые досками, которые едва держались на ржавых гвоздях.
Старая дверь, некогда ярко выкрашенная, теперь была выцветшей и потрескавшейся, словно сама суть времени пропиталась в её текстуру. Доски на крыльце скрипели под тяжестью каждого шага, а порог был частично разрушен, как будто земля пыталась поглотить этот дом, вернуть его в лоно природы.
Съёмочная группа, выйдя из машин, начала готовиться к работе, стараясь прогнать из головы нарастающее чувство беспокойства. Артём, отогнав остатки сна, первым делом принялся настраивать аппаратуру. Поставив одну из камер напротив дома, он внимательно следил за кадром на экране, стараясь поймать нужный угол, чтобы запечатлеть всю мрачную величественность этого места. Его движения были отточенными, но в них ощущалась скрытая нервозность — он постоянно оглядывался на дом, словно ожидал, что в следующий момент оттуда появится что-то, что лучше бы оставалось скрытым.
Съёмочная группа, прибыв к дому ведьмы, погрузилась в привычную рутину подготовки. Люди словно пчёлы вокруг улья рассредоточились по территории, устанавливая камеры, проверяя оборудование и обменивались короткими, деловыми фразами. Экстрасенсы сосредоточенно готовились к своей особой задаче — заснять «ритуалы», найти ответы на загадки, связаться с духами, обитающими в этом месте.
— Давайте, камеры сюда и туда ставьте, — командовал ведущий шоу, уверенно распределяя задачи между операторами. — Первым идёт Влад, потом Дениску подтягивайте. Остальные пока в сторону, не мешайтесь.
Кира и Артём первыми приблизились к дверям старого дома. Доски под их ногами угрожающе скрипели, словно предупреждая о том, что за этими дверями скрывается нечто большее, чем просто заброшенное жилище. Артём, держась чуть позади, старался поймать каждый момент через объектив камеры, чтобы потом пересмотреть это с холодным разумом, вдали от зловещей атмосферы.
— Вы двое, — указал на них Максим строгим тоном, подойдя ближе, — никуда одни не уходите. Здесь всё на соплях держится. Рухнет на головы — замучаемся откапывать. Сейчас мы со двором закончим и первыми зайдём, потом уже вы.
— Да, хорошо, как скаж… — начал было Артём, но в это время Кира уже с усилием толкнула старую дверь. Она нехотя поддалась, выпустив изнутри дома тяжёлый, затхлый воздух, насыщенный запахом плесени и вековой сырости.
— Ну конечно, — вздохнул Максим, наблюдая, как журналистка без колебаний шагнула внутрь.
— Прости, чел, — пожал плечами Артём, ощущая неловкость за эту внезапную инициативу Киры. Её решительность поражала его. Даже не столько смелость, сколько безрассудство. После вчерашнего он бы первым сюда не сунулся, особенно после того, как оказался в той могиле. Но Кира… она действовала, словно ничего не произошло.
Они сделали шаг внутрь дома, и их сразу окутал густой полумрак. Лучи утреннего солнца едва проникали сквозь заколоченные окна, только усиливая ощущение заброшенности и запустения. Запах старости, плесени и разложения наполнил лёгкие, заставляя обоих невольно кашлянуть. Стены, когда-то выкрашенные, теперь были покрыты толстым слоем пыли и паутины, свисающей с потолка тяжёлыми гроздьями. Казалось, что время в этом доме остановилось, замерло в этих стенах, оставив всё в забвении, вдали от человеческой жизни.
— Надо же, ничего не разворовали, — хмыкнула Кира, оглядываясь вокруг. — Так ведьм боятся? Обычно из таких домов всё выносят, а тут всё на местах.
Действительно, старые предметы мебели, расставленные по комнате, выглядели как артефакты из другого мира. Потрескавшиеся кресла, стол с изъеденными червями ножками и зеркало, настолько покрытое грязью, что в нём невозможно было увидеть отражение. В углу стоял комод с приоткрытой дверцей, словно кто-то торопливо оставил её в таком положении. Всё вокруг казалось застывшим во времени, как будто дом отказывался признать, что мир снаружи продолжает двигаться.
Кира медленно шла вперёд, её взгляд блуждал по комнате, фиксируясь на деталях. Она ощущала, как каждая вещь здесь, каждая трещина в стене хранит в себе истории, которые лучше бы остались нерассказанными. Её шаги были лёгкими, почти бесшумными, но каждое движение отзывалось глухим эхом в тишине, нарушая мёртвое спокойствие.
Артём, находясь рядом, чувствовал, как напряжение сгущается в воздухе. Он знал, что это место не простое. Дом словно наблюдал за ними, оценивая, готовы ли они раскрыть его тайны. Артём, по природе впечатлительный человек, ощущал это особенно остро. Ему гораздо спокойнее было бы вернуться к экстрасенсам, где всё казалось более контролируемым и безопасным.
Пальцы Артёма двигались с отточенной точностью, настраивая фокус, играя с экспозицией, но даже он не мог полностью избавиться от ощущения тревоги, которое медленно, но верно проникало в его сознание. Ему казалось, что камера фиксирует нечто большее, чем просто старые стены и пыльные предметы — нечто, что не видно обычному глазу.
Снаружи доносились приглушённые голоса остальной съёмочной группы. Их переговоры и споры звучали как отголоски далёкого мира, оставленного за пределами этого дома. Этот слабый шум служил единственным утешением в гнетущей тишине.
Кира остановилась перед старым зеркалом, покрытым такой густой грязью, что оно казалось сплошным чёрным пятном. Она провела рукой по его поверхности, оставив тонкий след на стекле, и вдруг почувствовала, как холодный ветерок коснулся её кожи, хотя ни одно окно не было открыто. Она быстро оглянулась на Артёма, но он уже был занят другим — его взгляд приковал старый, запылённый люк, едва заметный на полу комнаты.
— Не трогай старинные предметы, — вдруг раздался голос Максима, одёргивающего её руку.
Кира замерла, почувствовав на своей руке лёгкое прикосновение экстрасенса. Его предупреждение прозвучало тихо, но весомо, как будто он знал что-то, о чём они не догадывались. Она едва успела заметить, как он осторожно отвёл её руку от зеркала.
Девушка почувствовала волну раздражения внутри себя.
Нашелся руководитель! То не делай, здесь не трогай, туда не ходи — с чего бы?
Девушка сдержалась титаническим усилием воли, понимая, что сейчас не время для споров. В это время Артём, который до этого был сосредоточен на съёмке, бросил короткий взгляд на экстрасенса. Его лёгкое беспокойство, которое немного отступило после появления Максима, вновь начало расти. Внимание оператора привлекал люк на полу, едва заметный под слоем пыли. Что-то в этом люке казалось ему неправильным, как будто он был не просто частью старого дома, а хранилищем чего-то более зловещего.
— Что там, как думаете? — тихо спросил Артём, направляя камеру на люк. Луч света от встроенного фонаря пробежал по поверхности старых досок, которые выглядели так, будто не открывались десятки лет.
Кира и Максим подошли ближе. Их шаги звучали глухо в тишине дома, нарушаемой лишь их дыханием и редкими скрипами старого дерева. Когда они приблизились, стало ясно, что люк был заперт на ржавый металлический замок, который казался готовым сломаться от малейшего усилия.
— Может, не стоит… — начал было Артём, но его голос затих, когда Кира, не обращая внимания на его сомнения, осторожно попыталась открыть замок. Он слегка поддался, как будто давно ждал этого момента.
Максим напряжённо следил за её действиями, его глаза были сосредоточены, а тело готово к любому повороту событий. Он знал, что дома, подобные этому, могут скрывать в себе тайны, которые лучше оставить в покое. Кира, наконец, открыла замок, и с тихим, протяжным скрипом люк поднялся, открывая перед ними тёмный проход в подпол. Оттуда веяло сырым холодом, проникающим под кожу, и казалось, что тьма, скрытая под домом, живёт своей собственной жизнью.
В ту же секунду, как Кира сделала шаг вперёд, Максим мгновенно поймал её за руку, буквально остановив на весу. Не иначе, как мысли прочитал.
— Я пойду первым. Артём вторым. Ты идёшь последней или не идёшь вообще, — сказал он, его голос был твёрдым, не оставляющим места для возражений.
Не давая девушке шанса оспорить своё решение, Максим ловко спустился в подпол. Артём, недолго колеблясь, вздохнул и последовал за ним, оставив камеру работать в автоматическом режиме, фиксируя каждый их шаг в тёмное, неведомое пространство.
Под полом их встретил полумрак, наполненный тяжёлым запахом сырости и разложения. Воздух был влажным и тяжёлым. Стены подпола были покрыты странными символами, вырезанными грубыми инструментами, их узоры и линии напоминали о древних ритуалах. На полу, среди грязи и плесени, лежали странные предметы — обломки инструментов, полусгнившие книги, страницами которых едва можно было разобрать слова. Не тот набор, что встречается в бабушкиных подпольях.
Где же банки с маринованными огурцами? Помидорами? Где пучки сушенных трав, в конце-то концов?
— Почему ты всё же решил взять нас с собой? — неожиданно спросила Кира, не отрывая взгляда от окна. Её голос прозвучал спокойно. — Какое тебе дело до того, рухнет ли нам на голову старая крыша?
Максим слегка пожал плечами, глядя на дорогу перед собой. Он был уверен, что этот вопрос рано или поздно возникнет, и знал, что ответа, который бы полностью удовлетворил её любопытство, не существует.
— Захотел, —ответил он, чуть улыбнувшись. Его рука, до того лежавшая на руле, мягко соскользнула на подлокотник между ними, где накрыла ладошку девушки.
Кира недоуменно взглянула на него, не ожидая такого жеста. В её голове пронеслась тысяча мыслей, паническое замешательство отразилось на её лице. «Ой-ей-ей», - набатом звучало в ее голове.
— Питаю, знаешь, непонятную симпатию к журналисткам, — добавил он, усмехаясь внутренне, хотя его внешнее спокойствие оставалось непоколебимым.
Кира всё ещё пыталась осмыслить происходящее, но Максим, несмотря на её замешательство, чувствовал больше, чем просто тепло её ладони под своей рукой. Он кожей ощущал ту неведомую силу, что теплилась в этой девушке. Она даже не осознавала, как её внутренняя энергия, её женская сила, изливалась наружу, щедро и неистово, словно призывая его. Эта энергия была уникальной, редкой, и она словно искала того, кто мог бы её принять.
Максим знал, что эта связь между ними — не просто случайность. Он чувствовал, как под его ладонью пульсирует жизненная сила, которую он мог бы направить, если бы захотел. Но сейчас он просто наслаждался моментом, наблюдая, как Кира пытается понять, что же происходит. Её сознание было заполнено противоречиями.
Внедорожник продолжал свой путь, и лес вокруг всё больше замыкался в плотное кольцо, отгораживая их от остального мира. Впереди маячил заброшенный дом, где их ждали ответы на вопросы, которые Кира пока ещё не осмеливалась задать.
ГЛАВА 7
Когда внедорожник затормозил, в салоне всё ещё царила тишина. Лес вокруг будто замер в ожидании, а в воздухе повисло напряжение, как перед грозой. Артём продолжал мирно спать на заднем сиденье, а Кира, сидевшая рядом с Максимом, пыталась разобраться в том, что сейчас произошло. Мысли вихрем кружились в её голове, а сердце билось чуть быстрее, чем хотелось бы. Она не могла избавиться от ощущения, что происходящее выходит за рамки её понимания.
Максиму не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять её состояние. Он чувствовал её замешательство, её внутренний конфликт, но это лишь разжигало в нём любопытство и странное чувство удовлетворения. Что-то древнее и природное внутри него успокаивалось, когда она была рядом. Когда источник был рядом. Однако это же чувство вызывало в нём азарт — она ему ещё не принадлежала, и в этом была своя интрига.
Но Кира была далеко не той, кто так легко сдаётся.
— Значит так, Максим, — начала она, наконец, её голос прозвучал холодно и отчётливо, нарушив молчание в машине. В её тоне не было и следа сомнения, только твёрдая решимость и немного скрытой злости. Она встретила его взгляд, не отводя глаз, в её выражении лица читался вызов. — Понятия не имею, что ты себе придумал, но давай раз и навсегда проясним: это был всего лишь поцелуй. Просто поцелуй. И никаких продолжений. Понял? Ты симпатичный, большой мужчина, да. Я таких люблю. Но это произошло только потому, что я была в стрессе. Это всё. Понял меня?
Её слова были как удар, чёткие и жёсткие, не оставляющие места для сомнений или манёвров. Она говорила так, чтобы дать понять, что в этом вопросе она не даст себя переубедить. Её высокомерный взгляд, направленный прямо на него, говорил о том, что она не собирается ни оправдываться, ни отступать.
Максим смотрел на неё, скрывая за спокойным выражением лица ту бурю, которая развернулась у него внутри.
— Ясно, Кира, — ответил он спокойно. Его голос звучал просто, даже слегка удовлетворённо. — Ты ясно дала понять свою позицию. Но не переживай, я не из тех, кто давит или навязывается. Твой выбор — это твой выбор.
Он отстранился, убирая руку с подлокотника, и открыл дверь внедорожника, как будто ничего особенного и не произошло.
Кира на мгновение почувствовала облегчение, но в то же время её не покидало ощущение, что Максим всё же оставил за собой какую-то незримую лазейку, какой-то ход, который он не спешил раскрывать. Однако она была довольна тем, что смогла поставить его на место — по крайней мере, на время.
— Артём, пора вставать, — тихо позвала Кира, стараясь не напугать парня после сна.
— Да я проснулся, как мотор затих, просто мёртвым притворился, чтобы в ваших перепалках не участвовать, — вдруг бодро ответил оператор, открывая глаза с широкой улыбкой. — Ну и напряжёнка тут у вас! Давай скорее в эту ведьмовскую хижину зайдём, там, наверное, спокойнее как-то.
Кира усмехнулась, оценив юмор напарника, но её мысли всё ещё были заняты недавним разговором с Максимом. Она чувствовала себя так, словно балансирует на грани, стараясь не поддаваться внутреннему напряжению, которое только усиливалось в присутствии мага.
Дверь со стороны Киры открылась, и Максим, не говоря ни слова, протянул ей руку, предлагая помощь, чтобы выбраться из салона. Кира метнула в него враждебный взгляд, полный недоверия и скрытой ярости.
— Успокойся, это просто воспитание, — спокойно произнёс Максим, не отводя взгляда.
— Знаю я вашу воспитанность, — проворчала она, раздражённо отвернувшись от его руки. — Сначала руку подаёте из вежливости, а потом «давай» вам из признательности.
Её слова прозвучали с явным сарказмом, но за этим ворчанием скрывалось что-то большее — попытка сохранить свои границы и не дать Максиму проникнуть дальше, чем она позволяла. Она решительно выпрыгнула из салона, игнорируя предложенную помощь.
Максим наблюдал за ней, пряча улыбку.
Дом ведьмы стоял на краю леса, словно забытая временем реликвия, окружённая плотными зарослями деревьев и кустарника. Раннее утро обволакивало его мягким, туманным светом, который едва пробивался сквозь густые ветви, создавая зловещие тени, ползущие по земле. Дом выглядел как призрак, возвышающийся среди тишины леса: покосившиеся стены из тёмного, почерневшего от времени дерева, крыша, покрытая мхом, и окна, давно забитые досками, которые едва держались на ржавых гвоздях.
Старая дверь, некогда ярко выкрашенная, теперь была выцветшей и потрескавшейся, словно сама суть времени пропиталась в её текстуру. Доски на крыльце скрипели под тяжестью каждого шага, а порог был частично разрушен, как будто земля пыталась поглотить этот дом, вернуть его в лоно природы.
Съёмочная группа, выйдя из машин, начала готовиться к работе, стараясь прогнать из головы нарастающее чувство беспокойства. Артём, отогнав остатки сна, первым делом принялся настраивать аппаратуру. Поставив одну из камер напротив дома, он внимательно следил за кадром на экране, стараясь поймать нужный угол, чтобы запечатлеть всю мрачную величественность этого места. Его движения были отточенными, но в них ощущалась скрытая нервозность — он постоянно оглядывался на дом, словно ожидал, что в следующий момент оттуда появится что-то, что лучше бы оставалось скрытым.
Съёмочная группа, прибыв к дому ведьмы, погрузилась в привычную рутину подготовки. Люди словно пчёлы вокруг улья рассредоточились по территории, устанавливая камеры, проверяя оборудование и обменивались короткими, деловыми фразами. Экстрасенсы сосредоточенно готовились к своей особой задаче — заснять «ритуалы», найти ответы на загадки, связаться с духами, обитающими в этом месте.
— Давайте, камеры сюда и туда ставьте, — командовал ведущий шоу, уверенно распределяя задачи между операторами. — Первым идёт Влад, потом Дениску подтягивайте. Остальные пока в сторону, не мешайтесь.
Кира и Артём первыми приблизились к дверям старого дома. Доски под их ногами угрожающе скрипели, словно предупреждая о том, что за этими дверями скрывается нечто большее, чем просто заброшенное жилище. Артём, держась чуть позади, старался поймать каждый момент через объектив камеры, чтобы потом пересмотреть это с холодным разумом, вдали от зловещей атмосферы.
— Вы двое, — указал на них Максим строгим тоном, подойдя ближе, — никуда одни не уходите. Здесь всё на соплях держится. Рухнет на головы — замучаемся откапывать. Сейчас мы со двором закончим и первыми зайдём, потом уже вы.
— Да, хорошо, как скаж… — начал было Артём, но в это время Кира уже с усилием толкнула старую дверь. Она нехотя поддалась, выпустив изнутри дома тяжёлый, затхлый воздух, насыщенный запахом плесени и вековой сырости.
— Ну конечно, — вздохнул Максим, наблюдая, как журналистка без колебаний шагнула внутрь.
— Прости, чел, — пожал плечами Артём, ощущая неловкость за эту внезапную инициативу Киры. Её решительность поражала его. Даже не столько смелость, сколько безрассудство. После вчерашнего он бы первым сюда не сунулся, особенно после того, как оказался в той могиле. Но Кира… она действовала, словно ничего не произошло.
Они сделали шаг внутрь дома, и их сразу окутал густой полумрак. Лучи утреннего солнца едва проникали сквозь заколоченные окна, только усиливая ощущение заброшенности и запустения. Запах старости, плесени и разложения наполнил лёгкие, заставляя обоих невольно кашлянуть. Стены, когда-то выкрашенные, теперь были покрыты толстым слоем пыли и паутины, свисающей с потолка тяжёлыми гроздьями. Казалось, что время в этом доме остановилось, замерло в этих стенах, оставив всё в забвении, вдали от человеческой жизни.
— Надо же, ничего не разворовали, — хмыкнула Кира, оглядываясь вокруг. — Так ведьм боятся? Обычно из таких домов всё выносят, а тут всё на местах.
Действительно, старые предметы мебели, расставленные по комнате, выглядели как артефакты из другого мира. Потрескавшиеся кресла, стол с изъеденными червями ножками и зеркало, настолько покрытое грязью, что в нём невозможно было увидеть отражение. В углу стоял комод с приоткрытой дверцей, словно кто-то торопливо оставил её в таком положении. Всё вокруг казалось застывшим во времени, как будто дом отказывался признать, что мир снаружи продолжает двигаться.
Кира медленно шла вперёд, её взгляд блуждал по комнате, фиксируясь на деталях. Она ощущала, как каждая вещь здесь, каждая трещина в стене хранит в себе истории, которые лучше бы остались нерассказанными. Её шаги были лёгкими, почти бесшумными, но каждое движение отзывалось глухим эхом в тишине, нарушая мёртвое спокойствие.
Артём, находясь рядом, чувствовал, как напряжение сгущается в воздухе. Он знал, что это место не простое. Дом словно наблюдал за ними, оценивая, готовы ли они раскрыть его тайны. Артём, по природе впечатлительный человек, ощущал это особенно остро. Ему гораздо спокойнее было бы вернуться к экстрасенсам, где всё казалось более контролируемым и безопасным.
Пальцы Артёма двигались с отточенной точностью, настраивая фокус, играя с экспозицией, но даже он не мог полностью избавиться от ощущения тревоги, которое медленно, но верно проникало в его сознание. Ему казалось, что камера фиксирует нечто большее, чем просто старые стены и пыльные предметы — нечто, что не видно обычному глазу.
Снаружи доносились приглушённые голоса остальной съёмочной группы. Их переговоры и споры звучали как отголоски далёкого мира, оставленного за пределами этого дома. Этот слабый шум служил единственным утешением в гнетущей тишине.
Кира остановилась перед старым зеркалом, покрытым такой густой грязью, что оно казалось сплошным чёрным пятном. Она провела рукой по его поверхности, оставив тонкий след на стекле, и вдруг почувствовала, как холодный ветерок коснулся её кожи, хотя ни одно окно не было открыто. Она быстро оглянулась на Артёма, но он уже был занят другим — его взгляд приковал старый, запылённый люк, едва заметный на полу комнаты.
— Не трогай старинные предметы, — вдруг раздался голос Максима, одёргивающего её руку.
Кира замерла, почувствовав на своей руке лёгкое прикосновение экстрасенса. Его предупреждение прозвучало тихо, но весомо, как будто он знал что-то, о чём они не догадывались. Она едва успела заметить, как он осторожно отвёл её руку от зеркала.
Девушка почувствовала волну раздражения внутри себя.
Нашелся руководитель! То не делай, здесь не трогай, туда не ходи — с чего бы?
Девушка сдержалась титаническим усилием воли, понимая, что сейчас не время для споров. В это время Артём, который до этого был сосредоточен на съёмке, бросил короткий взгляд на экстрасенса. Его лёгкое беспокойство, которое немного отступило после появления Максима, вновь начало расти. Внимание оператора привлекал люк на полу, едва заметный под слоем пыли. Что-то в этом люке казалось ему неправильным, как будто он был не просто частью старого дома, а хранилищем чего-то более зловещего.
— Что там, как думаете? — тихо спросил Артём, направляя камеру на люк. Луч света от встроенного фонаря пробежал по поверхности старых досок, которые выглядели так, будто не открывались десятки лет.
Кира и Максим подошли ближе. Их шаги звучали глухо в тишине дома, нарушаемой лишь их дыханием и редкими скрипами старого дерева. Когда они приблизились, стало ясно, что люк был заперт на ржавый металлический замок, который казался готовым сломаться от малейшего усилия.
— Может, не стоит… — начал было Артём, но его голос затих, когда Кира, не обращая внимания на его сомнения, осторожно попыталась открыть замок. Он слегка поддался, как будто давно ждал этого момента.
Максим напряжённо следил за её действиями, его глаза были сосредоточены, а тело готово к любому повороту событий. Он знал, что дома, подобные этому, могут скрывать в себе тайны, которые лучше оставить в покое. Кира, наконец, открыла замок, и с тихим, протяжным скрипом люк поднялся, открывая перед ними тёмный проход в подпол. Оттуда веяло сырым холодом, проникающим под кожу, и казалось, что тьма, скрытая под домом, живёт своей собственной жизнью.
В ту же секунду, как Кира сделала шаг вперёд, Максим мгновенно поймал её за руку, буквально остановив на весу. Не иначе, как мысли прочитал.
— Я пойду первым. Артём вторым. Ты идёшь последней или не идёшь вообще, — сказал он, его голос был твёрдым, не оставляющим места для возражений.
Не давая девушке шанса оспорить своё решение, Максим ловко спустился в подпол. Артём, недолго колеблясь, вздохнул и последовал за ним, оставив камеру работать в автоматическом режиме, фиксируя каждый их шаг в тёмное, неведомое пространство.
Под полом их встретил полумрак, наполненный тяжёлым запахом сырости и разложения. Воздух был влажным и тяжёлым. Стены подпола были покрыты странными символами, вырезанными грубыми инструментами, их узоры и линии напоминали о древних ритуалах. На полу, среди грязи и плесени, лежали странные предметы — обломки инструментов, полусгнившие книги, страницами которых едва можно было разобрать слова. Не тот набор, что встречается в бабушкиных подпольях.
Где же банки с маринованными огурцами? Помидорами? Где пучки сушенных трав, в конце-то концов?
